Maria Kowalsky
Багровый горизонт
– Судя по карте, вот здесь – оружейная, – замечаю я, набирая послушно выданный программой код на панели доступа. Дверь бесшумно открывается, и я захожу первым с винтовкой наготове.
Одна за другой загораются лампы, освещая небольшое помещение с полками и шкафчиками, и Адриан восхищенно выдыхает:
– Как в «Матрице»!
Я беру пистолет и парочку гранат. Сонбин, мрачная и сосредоточенная, остается с пистолетом, а вот Адриану явно хочется набрать всего и побольше.
Протискиваюсь между шкафчиками, достаю конфискованный «Ремингтон» и протягиваю ему. Мимолетная мысль – снять пластину наноброни с трупов штурмовиков, которых наверняка уже больше – греет душу, но до них еще нужно добраться. А пока пусть парень побегает со стандартным оружием.
– Пошли? – Сонбин стоит у порога, снова нарушая нашу договоренность о том, что я иду первым. Четкое ощущение, что она злится на себя за что-то, и тщетно старается скрыть это.
– Пошли, – говорю я, дождавшись, пока Адриан наберет патронов, и первым выхожу в коридор.
Адриан идет следом, и я слышу, как он очень тихо и серьезно говорит Сонбин:
– Я с тобой, верно.
Я очень стараюсь уйти подальше в этот момент, но получается так, что угодливое отражение в стеклянной стене показывает мне картину за моей спиной. И я не могу удержаться от добродушной усмешки, видя, как Адриан берет Сонбин за руку, а когда девушка поворачивается к нему, что-то очень тихо говорит и быстро улыбается. Романтик, чтоб его. Нашел время…
Но когда ты теряешь опору под ногами, очень важно найти кого-то или что-то, дающее тебе силы и уверенность. И я даже не знаю, кому из них это сейчас нужнее. Да и не мое это дело.
Мое дело – это вовремя заметить открывающийся впереди портал и поднять оружие, готовясь к атаке.
IX. Коул\Адриан\Сонбин
Когда тебя утаскивают в мутную глубь, ты можешь хотя бы попытаться вырваться из силков, сделать рывок, когда враг легко завладел твоим сознанием. Но…
Самому себе я могу ответить честно: я желал такого исхода. Потому что…
Потому что не мог вот так отпустить Сонбин. Я хотел ее увидеть, спасти…
И теперь нахожусь в центре Вселенной, собранной из ломаных фигур, поражающей и захватывающей дух, пугающей до чертиков и прекрасной одновременно. Здесь нет времени, как мы его знаем, здесь нет пространства – это словно точка сингулярности, все-возможно-существующее в едином атоме. Ты мельчайшая песчинка – и ты больше галактики; бесцветен – и сияешь; ты есть и тебя нет…
Как она не сошла с ума? Как мне не сойти?
Куратор смотрит вокруг с изумлением, явно не ожидая подобного. Затем переводит задумчивый взгляд на меня:
– Ты быстро учишься.
Я не слушаю его и отчаянно ищу Сонбин, вглядываясь вдаль и ощущая внутри себя пустоту большую, чем может предложить Глубина. Таким я представлял себе Аид: полный мечущихся, потерянных душ, потерявших надежду.
И если я здесь задержусь, то сам стану одним из таких потерянных.
9.1 Коул
Прорываться с боем сквозь орду чужаков, не имея при этом на руках чего-то покруче обычной штурмовой винтовки – так себе затея. Были бы противники одного вида, легче подобрать ключ. Но Аномалия разошлась не на шутку, и из порталов вываливаются все новые типы врагов; с какими-то я сталкивался, о каких-то читал в рапортах коллег, но есть и совершенно новые виды.
– Охренеть! – эмоционально выдает Адриан, уставившись на богатство фауны и спешно проверяя заряд винтовки. Мрачно усмехаюсь:
– Сомневаюсь, что этим путем мы сможем пройти… во всяком случае, в целом виде. Нужен другой маршрут.
– А как же группа зачистки? – спрашивает Сонбин, метким выстрелом сняв ближайшего врага.
– Поищу альтернативный маршрут, – делаю шаг назад, чтобы Адриан не стеснялся и свободно стрелял, и открываю загруженные в систему костюма карты здания. Быстро перебираю варианты, отметая заблокированные и сомнительные (кто-то из отряда отмечает еще один закрытый вход прямо в ходе моих изысканий). Наконец нахожу технический коридор, который начинается буквально за углом и ведет в нужное место.
Еще мгновение уходит на размышление, как показать Адриану путь. Взгляд падает на коммуникатор, и я, недолго думая, скидываю на него маршрут. Протягиваю Адриану, который как раз перезаряжает винтовку:
– Ждите меня у входа.
– Легко сказать, – хмыкает Адриан, изучая предложенную схему. – Так нам и позволят там стоять…
– Что-нибудь придумаешь.
– А ты? – Сонбин смотрит самую чуточку настороженно. Киваю в сторону медленно переваливающейся в нашу сторону орды:
– А я, как бравый агент СОРА, намерен найти свою группу и вместе с ней пробиваться к месту назначения.
– Ты же говорил, что с командиром не в ладах?
– Думаю, мы можем отложить разногласия на потом, – отзываюсь я, только на одну десятую уверенный в своем утверждении. И по скептичному взгляду спутников я понимаю, что они думают так же. Но не возражают.
– Встретимся у главного зала, – только и бросает Адриан, прежде чем они с Сонбин удаляются прочь.
Я поворачиваюсь к врагам, неумолимо приближающимся ко мне, и ухмыляюсь:
– Что ж, проверим навыки.
Опускаю лицевой щиток, активирую все системы наноброни на максимум и бросаюсь в самую гущу орды… туда, где призывно мелькает технический люк в полу. Отбиваюсь от парочки настырных поклонников, открываю люк и прыгаю вниз, напоследок кинув за спину осколочную.
Взрыв разносит на ошметки многих, и мне на голову сыплются осколки костей и куски плоти. Нетерпеливо смахиваю их с плеч, со злорадством слушаю вопли раненых чужаков еще секунду, потом разворачиваюсь и быстро иду по довольно узкому коридору. Одновременно активирую передатчик:
– Первый.
Оскар выходит на связь не сразу, и голос у него злой:
– Докладывай.
– Прошу уточнить параметры задания, – нагло заявляю, про себя делая ставки, как далеко меня пошлет Оскар за такое вопиющее несоответствие нормам.
– Доберись до главного зала, – кратко отвечает Оскар и отключается. Пожимаю плечами: нечего сказать, уточнил. Видать, потрепало их знатно.
Выбираю из нескольких пунктов меню на визоре нужный и вызываю ближайшего, судя по карте, штурмовика – по частной линии, в обход жесткого правила:
– Пятый.
– На связи, – хрипло отзывается штурмовик после нескольких секунд тишины в эфире. – Живой?
– Что там у тебя? Помощь нужна?
– Шестого зацепило – ментальная атака, не успели снять мелкого ублюдка. Не знаю, жив ли… меня тут зажало.
Так, чтобы добраться до него, мне нужно преодолеть метров 50 по коридору. Будем надеяться, комитета по встрече не будет.
– Я сейчас. Держись там.
Даже если Оскар засек наше приватное общение (любопытно, до этого ли ему сейчас?), ничего такого не сказано. Судя по карте, командир почему-то поднялся на два этажа выше, как и еще несколько штурмовиков. Но я предпочту подождать его в главном зале.
– Третий? – по частному каналу выходит на связь десятый; голос юный, испуганный. Как такого цыпленка угораздило оказаться в штурмовом отряде?
– Слышу тебя. – И вижу: впереди за поворотом, у лифта. Кажется, единственный живой из троицы, отправившейся в эту сторону.
– Третий, я… А-а-а-а!!! – штурмовик заходится воплем ужаса, и я слышу стрельбу с той стороны, где его зажали. Мрачно размышляю, каковы его шансы – и какова вероятность, что я успею? – но бегу в его сторону.
В этот момент что-то гулко бухает впереди, да с такой силой, что трясутся стены и пол. Резко останавливаюсь, пытаясь понять, что это было. И тут же резкий голос Оскара по общей связи:
– Активирую протокол «Альфа»!
Только и успеваю выругаться сквозь зубы, но сделать ничего не могу.
Протокол «Альфа» применяется только в самых крайних случаях, когда исчерпаны остальные средства, и несет в себе как огромную мощь, так и невероятную опасность для того, кто его использует. Фактически, ты становишься всесильным киборгом, которому под силу разметать орду врагов, но последствия могут быть ужасающими. В самом лучшем случае – отделаешься сильной головной болью, а не повезет – сойдешь с ума. И никто не может предсказать, какой вариант выпадет тебе.
Технология, лежащая в основе протокола, была получена несколько лет назад в качестве жеста доброй воли от пришельцев, бежавших из своего мира в наш, и обосновавшихся в Африке. СОРА отнеслась к этому настороженно и долго проверяла подарок, но в конце концов решилась внедрить его в работу. Но все равно требования к соблюдению этого протокола были едва ли не самые жесткие из всех.
И если Оскар активирует «Альфу», значит, для Агентства крайне важно, чтобы миссия была выполнена, даже ценой жизни элитных штурмовиков. На моей памяти, такой приоритет был редкостью… по крайней мере, по информации в открытом доступе.
На карте сразу отображаются изменения: все системы наноброни теперь активированы по максимуму, включая самые последние технологии; раненые штурмовики, получив ядерный коктейль из лекарств, поднимаются на ноги и продолжают бой. Только трое остаются лежать – в том числе тот, с кого я снял пластину. Еще десятый и шестой.
Картина на визоре быстро меняется: тринадцать человек перегруппировываются, подходя к главному залу с разных сторон. Стараясь не отставать, переключаю карту в инфракрасный режим, ищу Адриана и Сонбин. Вот они, почти добрались. Значит, мне нужно поторопиться.
Одна проблемка: ни одна из трех дверей, ведущих в зал, не находится поблизости. Отключить «Альфу» не получится, исчезнуть с поля зрения Оскара тоже, и как только он заметит отбившуюся от стада овцу, сразу начнет подозревать.
Потолок надо мной внезапно взрывается, и меня окатывает кусками покрытия – хорошо, наноброня не подводит, и я ощущаю скорее раздражение, чем что-то еще. А мгновением позже из-за пыльной завесы появляется когтистая рука, от замаха которой я ухожу, перекатываясь вперед, вплотную к обладателю когтей. Маневр позволяет засунуть гранату прямо ему в пасть, и пока громоздкий монстр разворачивается, я успеваю сделать несколько шагов вперед… а потом взрывная волна припечатывает меня к стене.
– «Ментал», – равнодушно сообщает кто-то по общей связи, и добавляет: – Уровень второй.
– На втором тоже, – эхом вторит другой штурмовик. – Третий уровень.
– У входа в главный зал.
– Минус первый.
Да сколько их вообще, этих тварей?!
Словно отвечая на этот вопрос, Чен снисходительно вещает:
– Вы же в курсе, что они могут создавать сети, и чем их больше, тем мощнее сеть? Миссия уже провалена.
– Вперед, – только и цедит Оскар, вызывая смех Чен.
На бегу вспоминаю все, что знаю о «менталах» и их способностях. Опасный противник даже в одиночку – как сражаться с тем, кто убеждает тебя в том, что он твой лучший друг? Или просто выжигает твой мозг, оставляя пустую телесную оболочку? А уж если их несколько… Чен не врет: стоит нескольким этим тварям объединиться, и их сила растет в геометрической прогрессии. Да, «Альфа» немного сглаживает ситуацию, но не меняет ее кардинально.
Судя по раскиданным на карте меткам, чертовы гоблины потихоньку окружают главный зал, одновременно загоняя нас туда же. Четверо… достаточно, чтобы замедлить продвижение группы и позволить другим монстрам атаковать.
Оскар упрямо прет вперед, и зная его послужной список, я не могу усомниться в том, что у него есть какой-то план. Что ж, значит, мне за ним, тем более, что идем мы к одному выходу.
Но вот проблема: Адриан и Сонбин не знают о противнике, и вот-вот выйдут прямо на одного из них. Чертыхаюсь сквозь зубы и меняю маршрут.
Приходится пробиваться сквозь толпу разномастных тварей, но броня и оружие не подводят, и я буквально вываливаюсь из середины изрядно подпаленной орды навстречу ребятам. Адриан тут же направляет в мою сторону оружие, но я поднимаю руки и частично отключаю лицевой щиток. Ухмыляюсь, пытаясь отдышаться.
Адриан недоверчиво разглядывает броню, обляпанную чем только можно, и качает головой:
– Уделал так уделал.
– Посмотрел бы я на тебя…
– Третий, – голос Оскара обдает холодом, – какого хрена ты там ошиваешься?
– Угодил в засаду, – и ведь не вру.
Оскар не отвечает, оставляя меня гадать, то ли он там кому-то отдает приказ грохнуть подозрительного подчиненного, то ли еще что. Я смотрю на Адриана и Сонбин:
– Ну, вперед?
Адриан жестом предлагает мне идти первым, а сам прикрывает. Опускаю лицевой щиток и делаю шаг к массивной металлической двери. Сонбин следует за мной.
Не успеваю я коснуться панели управления, как позади раздается оглушительный взрыв. Плавным движением задвигаю Сонбин за спину и разворачиваюсь, готовый стрелять. Адриан истово палит из дробовика по наступающему противнику – «менталу» в сопровождении громилы, делая шаг за шагом навстречу противнику.
На этот раз ментальный удар ощущается слабее, но все равно – как будто молотком по голове. Сдавленно рычу от злости и присоединяюсь к Адриану, завидуя его способности не слышать Зов. Зато Сонбин тут же охает, роняет пистолет и падает на колени. Представляю, каково ей сейчас, но единственный способ помочь – избавиться от «ментала».
Под градом пуль и картечи громила наконец крайне неохотно опускается на колени, а затем с грохотом падает, открывая в качестве мишени отчаянно верещащего гоблина. С мстительным удовольствием всаживаю в мелкого недоноска очередь, разнося его голову на куски.
– Сонбин! – Адриан бросается на помощь подруге, помогает встать.
Я оцениваю ситуацию, и убедившись, что поблизости нет никого, шагаю к панели и набираю код.
– Нет способа защититься от этого? – негромко спрашивает Адриан, поддерживая Сонбин. Лицо у нее белее мела, но взгляд мрачный, и кажется, сдаваться она не собирается. Вот и славно.
– Только пуля в голову.
Я первым захожу в шлюзовую камеру. В эфире подозрительная тишина, но нарушать ее не хочется. Оскар и еще четверо уже добрались до главного зала, остальные на подходе. В том числе двое, которым приспичило идти к тому же входу, у которого стоим мы.
– Поторопимся.
Стальная перегородка почти бесшумно раздвигается, и перед нами открывается главный зал – если точнее, один из нижних технических отсеков. Пункт управления впереди и уровнем выше, почти над шахтой калориметра, через которую протянуты мостики – почти как на «Звезде смерти». Не считаю себя спецом в устройстве коллайдеров, так что не могу сказать, насколько это оправдано.
Адриан выглядит ошарашенным, когда разглядывает паутину мостиков над нами и уходящий ввысь потолок. Зато Сонбин тут же приходит в себя и толкает его в плечо, призывая сосредоточиться. Соглашаюсь с ней, и заглушаю микрофон:
– Сможете добраться до резервного пункта управления? Я пойду вперед.
– И? – с оттенком сарказма интересуется Адриан. – Захватим его и будем удерживать, пока не… что?
– Группа зачистки получила приказ уничтожить Аномалию, – негромко говорю я, – а значит, это будет сделано любой ценой. Нельзя этого допустить. С резервного пункта можно заблокировать приказы, отдаваемые с основного. Наверняка, его хорошо охраняют, так что не зевайте.
– Есть план?
– Доберусь до командира и поговорю с ним.
– А если он тебя не послушает?
– Все получится, – с уверенностью отвечаю я и оставляю их позади.
О, я вовсе не уверен, что Оскар пожелает меня выслушать. Более того, готов поставить десять к одному, что он будет очень недоволен. Но разве есть выбор?
Мне не нравится мысль, что Адриан и Сонбин идут в эпицентр грозы. Это огромный риск, учитывая, что оба по-своему уникальны, и у Чен наверняка так и чешутся руки изучить их. И будь моя воля, я бы отправил обоих к эвакуационному транспорту. Но я прекрасно понимаю, что не справлюсь один; никаких шансов. Только если мне удастся убедить Оскара в своей правоте – и то не факт, что мы справимся. Просто потому, что ни у него, ни у меня нет способностей, позволяющих Видеть чертову Аномалию, и подгадать точное время перехода к Третьей фазе, чтобы взорвать Внутреннее кольцо и заставить Аномалию «схлопнуться».
Приоритетная задача – найти Оскара и заставить его выслушать меня. Что может быть проблематично: у него ключ к управлению протоколом «Альфа». При малейшем подозрении он может обездвижить любого из своих людей. Наверняка, есть какая-то лазейка, позволяющая отключить протокол, но я уж точно не в курсе.
Людей в помещении хватает – персонал, суетящийся у терминалов и столов, охрана, разгуливающая на всех уровнях. Не видно только главных злодеев – впрочем, с той точки, где я стою, не видно половины зала. Если вспомнить, что он еще и вверх уходит… Кстати, хорошая мысль.
Еще одна замечательная особенность нанокостюма – способность сливаться с окружающей средой. Встаю за колонной и трачу полминуты на подробный обзор карты и расположения игроков. Сразу замечаю, что не видно ни одного штурмовика. Спешно перебираю все доступные варианты просмотра, проверяю настройки костюма. Я по-прежнему подключен к «Альфе»… но то, что я не вижу никого из группы, плохой знак.
У Оскара нюх на подозрительных личностей. Готов поставить десятку на то, что отключили от системы только меня.
Ч-черт!
Желание избавиться от костюма нарастает с каждым мгновением: теперь для меня он представляет и опасность. Но без брони вряд ли получится прорваться к основным акторам…
Где этот чертов де ла Хойя?!
– Третий, – Оскар, словно читая мысли, выходит на связь по частному каналу, – живо тащи свою задницу на пятый уровень. Координаты скинул.
Не могу сдержать кривую ухмылку, киваю своим мыслям. Что ж, так и сделаем. Надеюсь, не зря я сейчас ставлю все фишки на одно поле.
Подняться в режиме стелса получается довольно быстро и легко: маскировка позволяет без труда обходить охранников, патрулирующих территорию. Парни явно нервничают и стараются не приближаться к зонам, где хозяйничает Куратор и Чен. Кстати, на всех картах видно только одного пришельца, и где ошивается второй – тот еще вопрос.
Пятый уровень оказывается подозрительно безлюдным. Под ногами я вижу решетчатые мостики, по которым ходят ученые и охранники, негромко переговариваясь. Потолок уходит в темноту.
– Бросай оружие, – раздается холодный голос за спиной. Мысленно матерюсь, негромко отвечаю:
– К чему такие сложности, капитан? Думаешь, «Альфа» не удержит меня?
– Я в курсе твоих навыков, – обрывает Оскар и обходит меня, держа дистанцию. В руках у него штурмовая винтовка, лицевой щиток опущен, так что я встречаю тяжелый взгляд. – Бросай, Вальенте, иначе заставлю.
– Убедил, – аккуратно опускаю оружие на пол. Поднимаю руки на уровень груди – так, чтобы Оскар мог их видеть. – Есть разговор.
– Какого хрена ты здесь забыл? – хочет знать Оскар. В целом беседа проходит более радушно, чем я мог надеяться. А ведь он мог бы просто вырубить меня.
Не вижу смысла скрывать правду:
– Искал сестру.
– Это не твоя броня.
– Я его не убивал.
– Знаю. Иначе бы не болтал с тобой сейчас, – Оскар кидает быстрый взгляд вниз, снова смотрит на меня. По его лицу крайне сложно что-то понять.
– Оскар, нельзя взрывать Аномалию, – пытаюсь говорить как можно убедительнее. – Тебе ведь это приказали сделать?
– И я это сделаю.
– Условия изменились, – сообщаю я, тщетно надеясь увидеть хоть малейший намек на удивление на лице капитана. – Взорвешь ее – впустишь гостей с той стороны в наш мир.
– Подозрительно много знаешь. Откуда информация?
– От Видящего.
– Чушь собачья.
– Оскар…
– Всякий раз, когда ты вмешиваешься, операция идет псу под хвост, Вальенте, – раздраженно замечает Оскар. – Я не могу этого допустить.
Странно, что он до сих пор не заблокировал все системы брони, и я могу свободно двигаться. Чем и пользуюсь: подгадываю момент, когда Оскар отвлекается на прослушивание сообщения от подчиненного, и бросаюсь на него, метя правым локтем в бок. Капитан без труда уклоняется, и тогда я наношу настоящий удар левым кулаком в челюсть. Оскар, кажется, ждал этого, поэтому почти не дергается. Но я получаю шанс обезоружить его, чем и пользуюсь. В конце концов, я тоже оперативник.
Винтовка падает между нами. Я оказываюсь самую чуточку ловчее, и хватаю ее, направляю на Оскара. Капитан фыркает, отступая на шаг:
– Глупо, Вальенте.
– Не вздумай ставить блок, – предупреждаю и отставляю руку с автоматом в сторону. – У нас одна цель, капитан!
– Но разное ее понимание, – отзывается Оскар… и конечно же, блокирует системы брони.
Пытается. Потому что по какой-то причине у него не получается. Не медля, он по-простому атакует, выбивая оружие, так что приходится выкладываться по максимуму. Оскар тяжелее, но двигается удивительно легко и даже изящно, а с его уникальными навыками борьбы всегда было сложно справиться.
Пропускаю удар в челюсть, отшатываюсь; возвращаю любезность почти сразу, добавляю коленом в живот. Оскар перехватывает атаку и отбрасывает меня назад. Делаю кувырок, приземляюсь на ноги:
– Капитан, не глупи!
Оскар прет с упрямством быка, но не дает уйти в сторону: перехватывает, с удивительной легкостью заворачивает руку за спину:
– Прекрати рыпаться.
Выскальзываю из его хватки, наношу удар в поясницу, выигрывая секунду. Оскар разворачивается, бьет ногой с разворота. Не успеваю уйти, пошатываюсь. Оскар тут же прыгает вперед, с силой наносит удар под колени, отчего я падаю, как подкошенный.
Капитан тяжело дышит:
– Твоих прегрешений хватит на несколько разбирательств.
– Так давай сделаем так, чтобы мы дожили до этого, – предлагаю, пытаясь отдышаться.
Держу пари, Оскару уже надоел подобный обмен любезностями, и он наверняка подумывает о том, чтобы вырубить меня. Но в этот момент на мостик гулко приземляется кто-то, и Оскар отвлекается на него.
Надо же. Куратор собственной персоной пожаловал.
– Позже договорим, – бросает Оскар, прежде чем разблокировать все системы костюма, которые не контролирует пришелец. Хмыкаю и встаю рядом с ним:
– Как скажешь, кэп.
9.2 Чен
Когда все идет наобум, и ты безуспешно пытаешься поймать падающие на тебя обломки воздушного замка, рано или поздно приходит ярость, сметающая все остальные чувства. Мне стоит огромного труда не выхватить пистолет и начать убивать неповоротливых подчиненных, суетящихся вокруг.
– Это не похоже на идеальный план, Анна Чен, – издевательски замечает Седьмой. Куратор стоит на мостике рядом со мной и равнодушно наблюдает за хаосом, что постепенно захватывает Главный зал. Штурмовики СОРА пробились сюда и теперь бьются с пришельцами из иных миров, а оставшиеся в живых сотрудники пытаются поддерживать системы в порядке.
Мне кровь из носу нужен успех. Нужна полная активация Третьей фазы, чтобы они были довольны. Чтобы моя собственная амбициозность была удовлетворена. Но до окончания еще пятнадцать минут – целая вечность, когда твое детище разносят на куски! И когда за спиной стоит насмешливый чужак, раздражающий и пугающий одновременно.
Что ж. Мне не привыкать ждать нужного момента. Нужно только дождаться, когда эта чертова Третья фаза завершится, и вот тогда…
Тогда я докажу Кураторам, что имею право стоять рядом с ними. Они не будут указывать мне, что делать.
– Анна Чен. – Голос Седьмого сочится сладким ядом. Он обходит меня, становится позади. – Должен признать, ты оказалась ценным приобретением.
– Для меня честь сотрудничать с вами, – выдавливаю обольстительную улыбку, поворачиваюсь к пришельцу. – Мне нравится осознавать, что я могу больше, чем абсолютное большинство людей.
– И ты добилась определенного успеха.
– Доктор Чен! – На мостик запрыгивают двое штурмовиков с автоматами в руках, в полной броне. – Вы пойдете с нами…
Он захлебывается собственной кровью, когда Седьмой вонзает когти ему в горло, и сползает на пол. Второй открывает огонь, но Куратор ловко уклоняется и наносит смертельный удар.
– Не люблю, когда меня перебивают, – замечает Седьмой равнодушно, переводит взгляд на меня. – Кажется, пора нам прощаться.
Подозрение захлестывает с головой, и я делаю шаг назад, поднимая пистолет – но не успеваю ничего сделать. Когти вонзаются в незащищенное горло, и я понимаю, что совершила промах – последний в своей жизни.
– Вздумавший предать получает смерть, – шелестит Седьмой мне в лицо, почти любовно опуская меня на пол. Затем он исчезает.
А я остаюсь наедине со своими демонами, наконец-то посмевшими поднять голову.
9.3 Сонбин\Адриан
–.1
– Сонбин? Милая, ты меня слышишь? – Шепот мамы вырывает меня из спутанного сна, и я цепляюсь за ее руку еще до того, как открываю глаза.
– Мама? – Почему она плачет? – Мама, что случилось?
– Сонбин, дочка, – мама говорит торопливо и испуганно, пару раз кидает взгляд через плечо, и я осознаю, что происходит что-то нехорошее: люди вокруг нас куда-то спешат, плачет ребенок, глухо переговариваются взрослые. Мне становится страшно, почти как во сне, и мама, понимая это, прижимает меня к себе. – Милая, мы должны уходить, очень быстро.
Я поднимаюсь на ноги, кутаюсь в старую куртку и не желаю отпускать мамину руку. Мама наспех кидает вещи в сумку, успевая в то же время обуть меня. Кто-то, пробегая мимо, толкает ее, и мама чуть не падает, но успевает ухватиться за что-то. Паника вокруг усиливается. Кажется, даже воздух вибрирует.
– Мама, что происходит? – Я едва успеваю за мамой, приходится бежать. Небо темнеет на глазах, как перед грозой. – Где папа?
– Он… мы встретимся позже, – мама притягивает меня к себе, чтобы убрать с пути толпы. – Сонбин, слушай меня очень внимательно, это важно.
– Я слушаю, мам, – я смотрю ей в лицо, и сердце сжимается: мама выглядит такой изможденной, усталой и испуганной, какой я никогда ее не видела. Мне так хочется обнять ее и защитить от всего, но что я могу в свои девять лет?
– Что бы ни случилось, беги, не останавливайся, – мама говорит очень серьезно и негромко, глядя мне в глаза и не обращая внимания на хаос вокруг. – Слышишь? Никому не доверяй, даже если это твой близкий человек.
– Мам, но ты же со мной…
– Я с тобой, милая, но ты должна быть осторожной, – мама гладит шершавой ладонью мою щеку, улыбается. – Никому не верь. Только себе. Своему сердцу.
Это звучит непонятно, но я стараюсь впитывать каждое слово, не упустить ни единого изменения в лице мамы. Сложно это сделать, когда вокруг творится такое, но мама – центр моего мира, и я тянусь к нему.
– Я люблю тебя, родная, – шепчет она, а потом поднимает глаза на что-то за моей спиной – и меняется в лице. Она быстро задвигает меня себе за спину.
Крик застревает у меня в горле, когда я слышу мамин стон, и она без признаков жизни падает на землю.
Я медленно поворачиваюсь к обдающему липким холодом существу – и мгновенно тону во Тьме.
-.7
Космос полон холода. Он темен и недружелюбен. Он – дом для тех, кто не выносит света. Но он не пуст.
– Хочешь посмотреть, как горит сама Тьма?
Голос звучит в моей голове, и я давно не удивляюсь этому. Они не считают нужным тратить на меня слова. Странно, что мне вообще разрешают столь многое.
– Тебе дарована честь, о которой только могут мечтать другие. Цени это, Ха Сонбин.
Мое имя? Нечто, похожее на легкое удивление, мелькает на краю сознания, и тут же исчезает. Какая разница?
– Смотри, как исчезает старое, и рождается новое.
На краю мира совсем не страшно, и хочется раскинуть руки и прыгнуть в эту сияющую тьму, что готова обнять. Я стою рядом с ним и смотрю, как сгорает в огне звезда, разлетаясь миллиардами частиц, пронзая ткань Вселенной и меняя ее.
Тьма – это Свет. Тьма – основа всего. Она защищает нас от того, что мы не хотим узнать.
Терпение Тьмы бесконечно. Со временем сгорают даже звезды.
***
…– Сонбин! Ты меня слышишь? Сонбин, ответь!
Это как тонуть, смирившись с судьбой, и безучастно смотреть сквозь толщу воды вверх, не ожидая увидеть что-то, стоящее внимания, ощущая только смирение и апатию.
– Сонбин!
И даже несколько неприятно, когда в предрешенное нахально вторгается тепло и пытается перетянуть к себе.
Тонуть – совсем не страшно.
– Держись. Я тебя вытащу.
Почему мне так грустно от этих слов?
-.13
– Я не буду этого делать, – решительно говорю я, сделав глубокий вдох. Я знаю, что меня ждет за неповиновение, но таков мой выбор.
– Жалкое отродье, – цедит Чен, и без колебаний стреляет. В груди становится горячо, и я отшатываюсь. Но странное дело – мне не больно, мне не страшно.
Я не могла иначе.
Чен смотрит с отвращением, усмехается и снова стреляет – на этот раз в голову.
Сияющий космос – последнее, что я успеваю увидеть, прежде чем Тьма забирает мое сознание и заботливо укутывает его.
-.34
– И ты снова подвела меня, – в голосе Чен скука, как будто она этого и ожидала.
Адриан закрывает меня собой, глядя на Чен с вызовом:
– Ты проиграла.
– Неужели? – Чен усмехается, поднимает пистолет и целится в Адриана. – А вот я так не думаю.
– Нет! – вырывается у меня, но я не в силах изменить реальность – в которой Адриан получает пулю в сердце и безумно медленно заваливается набок. В его взгляде – сожаление, боль, которую я не могу вынести.
– Нет, – шепчу я, опускаясь на колени рядом с ним и держа его за руку. Он тратит последние мгновения на то, чтобы улыбнуться… а потом его пальцы разжимаются, и я остаюсь одна.
-.45
Вокруг бушует огненный хаос, грозящий поглотить все, что осталось от Вселенной. Чьи-то голоса доносятся, будто из-за пелены, кто-то визгливо смеется, но смех тут же обрезает ножом.
– Все будет хорошо, – Адриан смотрит на меня, и я тону в синих глазах, растворяюсь в том тепле, что дарит мне его присутствие. Его ладони приятной тяжестью лежат на моих плечах. – Сонбин…
Хаос взрывается, и очень скоро его осколки накроют нас. И если бы не тепло во взгляде Адриана, я бы, наверное, вспомнила об опасности, постаралась бы что-то сделать. Но я забываю обо всем. Я забываю, кто я есть, когда он наклоняется и целует меня, так легко и нежно.
Я, наконец, обретаю себя.
***
– Сонбин! – Отчаяние в его голосе рывком выдергивает меня из череды Видений. Я хватаю воздух ртом, ощущая себя вынырнувшей из мутной воды и наглотавшейся тины, смотрю на него широко раскрытыми глазами – и понимаю, что безумно хочу его обнять, чтобы согреться.
Адриан смотрит с облегчением, улыбается и выдыхает:
– Тебя нехило так накрыло, знаешь?
– А то, – бормочу я, пряча взгляд, но продолжая держаться за его руку. Я боюсь упасть, если отпущу его.
Сколько реальностей я видела, но не помню? В скольких выжила? В скольких потеряла Адриана? И почему он так важен?
Смотреть вокруг есть на что: несмотря на то, что я вряд ли пробыла долго в других вариантах, в этой реальности много что успело измениться. Аномалия неистово пульсирует, переливается всеми цветами радуги, источает смесь самых разных ароматов. То и дело из воронки портала вылезают различные твари, с которыми приходится разбираться охранникам (их число заметно поредело) и штурмовикам СОРА. Но я нигде не вижу Кураторов.
– Я нигде их не вижу, – делюсь опасениями с Адрианом. Он хмурится, кивает: