Maria Kowalsky
Багровый горизонт
– Но раз тебе было так плохо, значит, они где-то рядом.
Верно. И скорее всего, это был направленный удар.
– Надо продолжать, – чуть хрипло говорю я, заставляя себя собраться с мыслями.
Адриан что-то бормочет, и неожиданно переплетает пальцы с моими. На мой удивленный и растерянный взгляд отвечает с быстрой улыбкой:
– Подумал, вдруг поможет.
Улыбаюсь в ответ и с благодарностью сжимаю теплые пальцы.
Теперь не страшно окунуться в Глубину. Ведь у меня есть якорь, маяк, который не даст заблудиться.
Ткань реальности рвется с ужасающей скоростью, в самых разных местах; невозможно предугадать, где появится следующий разрыв. Отвлечешься на мгновение – и теряешь концентрацию. Но Глубина как будто сама приглашает стать ближе, подсказывая, куда смотреть, облегчая мне задачу. Такое случалось и прежде, но никогда передо мной не стояла такая масштабная задача.
Как я вообще могла подумать, что сумею справиться с подобным?!
Но пока в меня кто-то верит, я не имею права предавать это доверие. Не имею права быть слабой.
Адриан придвигается ближе – так, что обволакивает своим теплом.
– Не рискуй сильно, – негромко говорит он, и эти слова согревают.
Я не могу объять всю часть Глубины, в центре которой бушует Аномалия, бесполезно даже пытаться это сделать. Все, что в моих силах – искать прорывы в тех местах, до которых я могу дотянуться, и скреплять их, пока реальность не начнет рваться. И каждый раз рисковать нарваться на Кураторов – удивительно, что до сих пор они разрешают мне это делать. До момента, когда Третья фаза активируется полностью, осталось совсем немного, и мне жизненно необходимо не пропустить это.
А потом сделать все, что я могу, чтобы закрыть Аномалию.
Даже если это означает обмануть доверие.
Буйство красок в Глубине потрясает, с таким я никогда не сталкивалась. Будь я в одиночестве, как была раньше – ни за что бы не выдержала. Потому что сейчас каждый цвет, каждый запах, все, абсолютно все – это отголоски чьих-то кошмаров. Тягучих, липких, тошнотворных, принадлежащих существам из разных миров, насильно соединенных Кураторами, чтобы с помощью этого сплава управлять и подчинять.
В одиночку с таким не справиться: тебя сбивает с ног и топит первая же волна, ставит точку в твоем существовании и отнимает твои воспоминания, поглощая их и превращая в очередную порцию кошмаров.
Но когда рядом человек, который может бороться с этим и раз за разом вытаскивает тебя из трясины, ты можешь стоять на песке и надеяться, чтобы прибой тебе ничего не сделает, как бы ни бился в бессильной ярости.
Где-то в этой мешанине, что пытается окружить меня, таятся и мои собственные воспоминания, мои личные кошмары, о которых я забыла вечность назад, но которые не забыли меня. Стоит дать слабину – набросятся скопом, похоронят под собой.
Это пугает, и я неосознанно цепляюсь за руку Адриана. Он замирает на миг, а потом встает сзади и обнимает за плечи, всего на мгновение отпустив мою руку – и ввергнув в черное отчаяние и ужас. Но тьма тут же отступает, и в моем сердце расцветает весна. Адриан осторожно привлекает меня к себе.
– Я тебя вытащу, – очень тихо говорит он. – Только дай знать, когда эта чертова Третья фаза активируется.
Наверняка, у него есть какой-то план, что делать дальше. План, в котором больше надежды, чем в моем.
Аномалия уже сформировала из выбросов идеальную сферу в границах Скартума, и вторую, гораздо меньше, но плотнее – в пределах Внутреннего кольца. Третья сфера почти сформирована – это сама Аномалия и пространство вокруг нее в радиусе десяти метров. И именно тот момент, когда это произойдет, и будет финалом Третьей фазы.
Времени в Глубине не существует: оно тянется надоедливой однотонной мелодией – и оно же неистово мчится, норовя утянуть за собой. Если нет якоря, это самоубийственно – соваться сюда. Тебя не станет так быстро и бесповоротно, что и мысль мелькнуть не успеет. Растянет тончайшей пленкой, разорвет на миллиарды атомов, сожмет в сингулярность…
Ткань пространства-времени постоянно растягивается и сжимается, идет рябью, и эти возмущения становятся все сильнее. На то, чтобы стягивать края разрывов, уходит все больше времени и сил, но я не сдаюсь и упорно продолжаю осматриваться и тянуться к местам прорыва. И по-прежнему нигде не вижу Кураторов, что тревожит и пугает.
Мир теперь невыносимо яркий, цвета бьют по нервам, и я ничего не могу с этим сделать. Все, что мне остается – прижиматься к единственному источнику тепла и покоя, отчаянно желая вынырнуть из Глубины, оставить далеко позади всю эту хмарь, убежать…
Но куда убежишь от себя? От данных себе же обещаний? От способностей, которые больше проклятие, чем дар?
И от невыносимой жути, которая накатывает при первых звуках ледяного голоса:
– Ха Сонбин. Как ты посмела?
– Черт, – сквозь зубы цедит Адриан, и я понимаю, что он раздосадован не тем, что Седьмой вот-вот прибудет, а тем, что не может продолжать защищать меня в Глубине, потому что должен защитить в рвущейся с треском реальности.
– Дай мне… время. Еще немного, – выдыхаю я, направив всю силу на затягивание крупного прорыва.
Адриан что-то бормочет, разжимает объятия и аккуратно задвигает меня за спину, не отпуская при этом мою руку.
– Боюсь, у нас его нет, Сонбин.
Верно. У нас почти не осталось времени. А у меня не хватает сил, чтобы латать появляющиеся все быстрее разрывы. Отчаяние грозит захлестнуть темной волной.
– Ха Сонбин! – На этот раз Седьмой повышает голос, так что я почти теряю сознание от острой боли в висках, и хватаюсь за руку Адриана.
– Кажется, ты его разозлила, – с нервным смешком замечает Адриан. – Не пора ли валить?
Я не успеваю ничего ответить. Тьма поглощает молниеносно и без шанса вырваться.
9.4 Коул
– Что, капитан, такого в брифинге не было? – с усмешкой интересуюсь, глядя на Оскара, который в это время пробегается по всем системам брони – только чтобы понять, что даже хваленый протокол «Альфа» оказался бессилен против ментального удара Куратора.
– Переходи на ручное управление, – отзывается капитан равнодушным тоном.
Не тратя времени на размышления, выполняю приказ. Все системы горят красным. Чудо еще, что Оскар успел разблокировать движение, иначе стояли бы сейчас, как два истукана.
– Перезагрузка?
– Давай, я прикрою, – Оскар становится впереди, хотя я сомневаюсь, что это играет какую-то роль. В конце концов, противнику все равно, откуда нападать на безоружных гостей.
Куратор, склонив голову к плечу, какое-то время изучает нас почти с любопытством; в раскосых глазах плещется презрение к людям и насмешка. Потом он внезапно таким же текучим и изящным прыжком уходит вверх – только и остается, что проводить его дулом штурмовой винтовки.
Система не сразу соглашается перезагрузиться, но после пары крепких многоэтажных напутствий, наконец, выполняет команду. Несколько мгновений, которые кажутся часами, я стою практически без защиты, убеждая себя, что не нервничаю. Наконец, броня с неохотой начинает подключать нужные системы, одну за другой.
– Давай, – меняюсь местами с Оскаром, активируя на ходу последние системы. «Альфа» капризничает, но в целом работает. Интересно, выдержит ли второй удар?
Кто все-таки создал эту систему, так радостно принятую в СОРА? И как Куратор сумел так легко отключить ее? Возможно, эта штука хорошо ему знакома?
Между тем в Главном зале появляются питомцы Чен: все три выхода заблокированы толпами разномастных уродов, пробиться через которые будет непросто. Особенно если вспомнить о «менталах»…
– «Ментал», – сообщает кто-то из штурмовиков почти равнодушным тоном. Оскар тут же отвечает:
– Системы?..
– Работают, капитан. Я его могу отсюда снять.
– Выполняй, но не рискуй. Их трое, – Оскар изучает карту, не обращая внимания на меня. – Пятый, одиннадцатый, на уровень выше. Девятый, ко мне.
– Есть, капитан.
Я собираюсь вклиниться в этот обмен сообщениями, но в этот самый момент «Альфа» едва не приказывает долго жить. Потому что на мостик между мной и Оскаром бесшумно приземляется чертов Куратор и сходу атакует Оскара. Никаких прелюдий и предупреждений: пришелец одним мощным ударом кулака сбивает капитана с ног, отправляя его в полет к ограждению мостика.
Я вступаю в игру и открываю огонь, обходя противника по дуге. Куратор разворачивается молнией и одним колоссальным прыжком покрывает расстояние в пять метров между нами; замахивается, но я успеваю уйти вниз и перекатиться вперед. Оскар уже на ногах и, кроя пришельца изысканным матом, стреляет, подходя все ближе.
Куратор, кажется, совсем не чувствует боли. Он снова атакует Оскара, и снова результативно: капитан отшатывается, но броня спасает от острых когтей, которые пришелец выпустил мгновенно. Система жизнеобеспечения его костюма тревожно мигает красным.
– А попробуй-ка вот это, – предлагаю я и кидаю ему под ноги тяжелую гранату.
Оскар, оценив степень риска, с рычанием сигает вниз через ограждение – и я поступаю так же. Как раз когда ноги касаются металла мостика, над головой бухает взрыв – но чертов пришелец, конечно же, не пострадал, и прыгает вниз. Оскара не видно, так что его цель – я.
Приходится подключить все системы «Альфы», чтобы успевать уворачиваться – я уж не говорю об атаке. Броня принимает удары, которые я не успеваю парировать или увернуться, и системы едва справляются. Куратор, оскалившись, и все так же молча, толкает меня к ограждению и замахивается: собранные вместе длинные когти направлены мне в горло, и я не уверен, что даже наноброне под силу спасти…
Но тут вмешивается бравый де ла Хойя, падая откуда-то прямо на спину Куратору и вонзая ему в шею кинжал. Пришелец наконец-то издает визг, и тянется к Оскару, но тот ловко спрыгивает, оставляя кинжал. Куратор яростным толчком отбрасывает его, и Оскар летит вниз с высоты десяти метров. А потом разворачивается ко мне – и я решаю, что не стоит задерживаться.
За спиной раздается тяжелое дыхание пришельца, и я кожей чувствую его безудержную ярость. О пощаде можно не мечтать. Но рана замедляет его, и я решаю использовать вторую гранату, прежде чем прыгнуть вниз, в самую гущу боя между охраной и монстрами. Там больше шансов выжить.
Приземляюсь на спину огромного гоблина, который в пылу борьбы даже не понимает, что произошло. Наверху раздается грохот, чей-то злобный рев разрывает перепонки (почти уверен, что не обошлось без ментального удара, но он гораздо слабее предыдущего). Гоблин поворачивается спиной к колонне, и я соскальзываю вниз.
Прижимаюсь к колонне, пытаясь отдышаться, и ищу Оскара. Капитан находит меня первым:
– Он идет за тобой.
– Радости-то…
– Выведи его за пределы схватки, – сухо командует капитан.
Легко сказать! Где заканчивается эта схватка? Судорожно просматриваю схемы, предлагаемые системой.
– Зона А-5, – решает Оскар в тот самый миг, когда я собираюсь предложить то же самое. Киваю и бегу прочь, не обращая внимания на шальные пули, чиркающие по броне:
– Есть план?
– Подумай головой, – Оскар лаконичен. Хмыкаю в ответ и на бегу выясняю у системы, чем знаменита зона А-5, и почему капитан выбрал ее местом схватки. А, вон оно что…
Зона А-5 – относительно небольшой участок на металлическом возвышении, и прямо под мостиками находится шахта главного калориметра. На мясорубку для пришельцев это смахивает не особо, но вдруг для Кураторов особо ядовит жидкий аргон или другие элементы, которые там используются?
На краю сознания мелькает мысль, чем же я так насолил конкретно этому Куратору, чтобы он вот так рьяно за мной бегал, словно забыв про остальных и свою великую миссию? А потом он внезапно догоняет меня, и ударом в спину едва не вышибает дух. Броня смягчает удар, но на пару секунд у меня перехватывает дыхание.
Перекатываюсь на спину – вовремя: еще бы мгновение – и на меня приземлился бы разозленный донельзя противник. Он пинает меня в бок; из раны на шее течет кровь. Я пытаюсь подняться на ноги, но следующий удар в живот снова выбивает дух. Лицевой щиток с треском разбивается, системы брони буквально кричат, что еще чуть-чуть, и прикажут долго жить.
– Ты лишил меня возможности стать Первым, – звучный голос, усиленный ментальным воздействием, приносит головную боль, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не морщиться. Поднимаю голову и с усмешкой смотрю в лицо приближающемуся пришельцу:
– Ну, знаешь ведь: сделал гадость – сердцу радость…
Следующий ментальный удар все-таки вырывает стон боли, и я хватаюсь за ограждение, чтобы не рухнуть на землю. Глаза Куратора горят злобным огнем:
– Радуйся, пока можешь, человек. Недолго тебе осталось.
– А-а, это ты, – наконец вспоминаю его. Тот самый, который меня вырубил, когда я швырнул блокатор Сонбин в Аномалию. Выдавливаю ухмылку: – Ну привет. Как жизнь?
Наверняка, на этом наш милый диалог превратился бы в избиение – Куратор уже делает большой шаг в мою сторону, удлиняя когти и метя в незащищенное горло, – но вдруг застывает на полушаге, хватается за собственную шею… а потом ужасающе медленно, как в слоу-мо, падает вниз, в шахту калориметра.
Борюсь с желанием протереть глаза: мне чудится, что в полете его голова отделяется от тела. Нет, так и есть. Это с какой же силой его рубанули?!
Поворачиваюсь к Оскару с немым вопросом. Капитан хмуро кивает, с отвращением сплевывает и бросает наземь окровавленный мачете:
– Надеюсь, ты не успел к нему привязаться? Очень уж мило беседовали.
Ментальный вопль второго пришельца, узнавшего о гибели собрата, больно бьет по вискам. Морщусь и потираю бок:
– Как некультурно… Я-то думал, у тебя какая-то хитрая схема, изящный план, типа он падает и все взрывается.
– Нет, мне просто нужно было отделить его от второго, – невозмутимо отвечает Оскар и делает знак: пошли.
Что ж, и такой план прошел нормально. Завалили одного из двоих Кураторов… черт, да в Агентстве такими подвигами мало кто может похвастаться!
– А как же теория, что они могут бесконечно возрождаться, если Аномалия открыта? – задаю вопрос, только что пришедший на ум. Оскар мрачно хмыкает:
– Ну, пусть попробует.
9.5 Адриан\Сонбин
Сонбин обмякает так резко, что я едва сдерживаюсь, чтобы не обернуться и не подхватить ее. Сжимаю зубы, терзаясь колебаниями: отпущу ее руку – удар по сознанию будет еще больнее, не отпущу – не смогу хотя бы попытаться что-то противопоставить этому уроду.
Куратор ухмыляется почти по-человечески, делает шаг навстречу:
– Что, больно? – Голос свистящий, полный злорадства. – Это только начало. Вы оба изрядно мне надоели.
Сонбин что-то шепчет, привалившись к моему плечу. Ее дыхание щекочет мою щеку. Я не позволяю себе отвлекаться, смотрю только на пришельца, одновременно пятясь назад:
– Оставь ее в покое, – черт, почему это так похоже на мольбу? Я не хочу выглядеть слабым. Но разве я могу сейчас что-то сделать? Только попытаться собраться с мыслями и казаться увереннее, чем чувствую себя. – Зачем она тебе?
– Она значит меньше, чем ты думаешь, – почти задумчиво отвечает он, – и больше, чем тебе хотелось бы.
А при чем здесь я? Наверное, удивление читается на моем лице, потому что Куратор усмехается:
– Еще не понял? Что ж, тогда не стоит нарушать твой покой намеками. Все равно тебе скоро умирать.
– Адриан, – выдыхает Сонбин едва слышно, – уходи…
– Ага, – мрачно откликаюсь, поудобнее подхватываю ее. Сонбин, кажется, ничего не весит, и это вызывает щемящую жалость.
Куратору, кажется, начинает надоедать. Он кидает недовольный взгляд куда-то в сторону, и у меня появляется четкое ощущение, что он чего-то ждет с нетерпением. Своего сородича? Полной активации Третьей фазы? Чего-то еще?
Я, наконец, принимаю решение. Осторожно опускаю Сонбин на пол (Куратор как раз смотрит в сторону), поднимаю дробовик и направляю на пришельца, предельно ясно понимая, что балансирую на лезвии клинка:
– Зачем она вам нужна?
Куратор смотрит с пренебрежением (и я его понимаю), фыркает:
– Глупый мальчишка, – почти с жалостью отвечает он, – тебе не понять этого…
Но тут он внезапно обрывает себя, хватается за грудь и издает вопль, от которого голова готова разорваться. Я отшатываюсь, едва не выронив оружие. Сонбин стонет, и я тут же бросаюсь к ней, опускаюсь на колени и обнимаю ее за плечи. За спиной бушует Куратор, и я задаюсь вопросом, что же так разозлило его.
А потом, озаренный, вскакиваю на ноги, хватаю автомат и открываю огонь. Куратор все еще бьется в агонии, хватаясь за голову, корчась в судорогах. Но когда пули одна за другой начинают впиваться в его плоть, наконец, обращает на меня внимание. С ревом он кидается в мою сторону, и я с оцепенением наблюдаю, как он отращивает ужасные когти и целится в горло. Едва успеваю отскочить в сторону – когти распарывают воздух совсем рядом с щекой.
На перезарядку уходит ужасно много времени, и Куратор успевает развернуться и снова атаковать. Мне снова везет, но так не может продолжаться долго. И Сонбин, с трудом поднимающаяся на ноги, держась за ограждения, наверняка, понимает это… Так почему же она не убегает?
– Беги! – кричу я, отталкиваясь от ограждения и в сумасшедшем пируэте пролетая мимо пришельца. Куратор яростно рычит и все-таки дотягивается: бьет локтем в бок, и я отлетаю в сторону. Больно ударяюсь об пол, но не выпускаю оружие и продолжаю стрелять в подступающего врага.
– Не тронь его, – голос Сонбин на удивление громкий, выражение лица не сулит ничего хорошего противнику.
Не успеваю я удивиться, что же она может противопоставить такому грозному врагу, как Сонбин подбегает к озлобленному Куратору и без малейших колебаний бьет его раскрытой ладонью в грудь.
Крик застревает у меня в горле:
– Сонбин!..
***
…В Глубине наши силы равны. Меня поражает это открытие, настолько, что я ужасаюсь и восторгаюсь в одинаковой степени. Куратор, который в нашей реальности мог размазать меня одним шлепком, здесь на одном уровне со мной. Или я теперь – на его уровне?
Кажется, его это неприятно удивляет: он какое-то время просто смотрит на меня, словно прислушиваясь к себе. Потом растягивает тонкие губы в мрачной усмешке:
– Разумеется. Ты можешь использовать этот ход, Ха Сонбин. Но готова ли принять последствия?
У меня нет выбора. Если я хочу спасти мой мир. Если хочу закрыть Аномалию.
Спасти Адриана.
Я готова.
Вихрь, в центре которого мы находимся, ускоряется, и я начинаю задыхаться от наплыва ощущений, запахов, картинок. Куратору тоже нелегко: я замечаю на его лице гримасу удивления и боли, и ощущаю мрачное удовлетворение. Глубина уравнивает наши силы. И если я сумею удержать его здесь, не дать ему вырваться в реальность…
То, возможно, смогу успеть и то, что задумала.
Куратор делает резкий рывок, собираясь вырваться из вихря, но я закрываю прореху в пространстве за мгновение до этого. Он смотрит на меня со смесью ярости и неверия:
– Ты не посмеешь.
– Посмотрим.
– Останешься здесь – погибнешь, – Куратор кривит губы в усмешке. Отвечаю тем же:
– Знаю.
– Ради чего? – хочет он знать. – Что такого есть в твоем хлипком мирке, что ты готова умереть за это?
Вселенский холод в груди рассеивается, стоит только вспомнить Адриана. То, как он каждый раз оказывался рядом именно в самый нужный момент. Как вытаскивал меня из передряг. Спасал от падения в Глубину.
– А, – тянет Куратор довольно, прочитав мои мысли, – вот оно что. Значит, такова цена твоей жизни?
– Гораздо больше, – отвечаю я негромко и направляю всю собранную в воспоминаниях силу в удар, разрывающий пространство и саму ткань Аномалии.
***
– Не надо!
Я бросаюсь к Сонбин, отбросив дробовик, но не успеваю.
Куратор в порыве гнева откидывает девушку к ограждению… но и сам не удерживается на ногах, и оба падают вниз вместе – прямо в шахту.
– Сонбин!
Сознание захлестывают видения, но я не могу отличить, кому они принадлежали…
…Луна, которая рассыпается пеплом в моих руках, но до последнего смотрит мне в глаза…
…Джим, которого я не успел спасти, но который не злится на меня за это…
…Коул, бьющийся насмерть с фиолетовым спрутом, с одним ножом в руке…
…девушка в голубом платье, с плюшевым медвежонком в руках, смотрит на закат, расцветающий ядерным цветком…
…Сонбин, которую я обнимаю, чтобы помочь ей справиться с гневом Кураторов…
– Нет. – Я не могу перестать смотреть вниз, хотя там клубится равнодушный сиреневый туман, и ничего больше. – Нет!
Эхом в ответ на мои пустые терзания доносится вопль Куратора – и меня прорывает:
– Сонбин!!!
9.6 Коул\Адриан
Реальность начинает мутить: порталы открываются и закрываются спонтанно, в самых разных местах, но фишка в том, что даже выползающие из них твари теперь выглядят ошарашенными, растерянно оглядываются и не спешат нападать.
– Все еще настаиваешь, что не нужно ничего взрывать? – саркастически интересуется Оскар, чуть ли не за шкирку вытаскивая меня из портала, разверзшегося прямо под моими ногами.
– Только если в правильный момент.
– И когда он наступит?
Вопрос риторический. На самом деле я понятия не имею, когда наступит тот чертов правильный момент, когда можно будет со спокойной душой рвануть Внутреннее кольцо, чтобы схлопнуть Аномалию. Вся надежда на чуйку – или Сонбин. Но от нее – как и от Адриана – давно уже нет вестей, и это изрядно тревожит. Хотя я подозреваю, кто мог прикончить второго пришельца.
Оскар успевает на бегу координировать действия своих ребят (к сожалению, в живых осталось только шестеро). Я интересуюсь, отталкивая его от нового портала:
– Поделишься планами?
– Найти Чен, – на выдохе отвечает он, легко спрыгивает на уровень ниже. – Поймать нужный момент. Взорвать Внутреннее кольцо. Эвакуировать своих.
– Звучит круто. – Про себя думаю: кого Оскар считает своими? Но этот вопрос подождет.
Мне нужно найти Адриана и Сонбин. И если для этого нужно действовать в одиночку… ага.
Я замечаю уровнем ниже и слева Адриана, и без раздумий меняю маршрут, спрыгнув вниз. Подбегаю к Адриану, как раз в момент, когда он пытается сигануть в шахту, обхватываю его и оттаскиваю от края:
– Эй, полегче!
Он вырывается, не отрывая взгляда от шахты, и выглядит таким измученным, что мне все становится понятно. Со вздохом киваю, закидываю его на плечо и бегу прочь, а то парочка тварей уже заинтересовалась.
– Не вздумай снова что-то выкинуть, – предупреждает Оскар по связи. Я ничего не отвечаю и просто бегу, пытаясь придумать новый план. Такой, чтобы в нем обязательно был пункт «выбраться из Скартума до взрыва». Плевать на все остальное. Это не моя забота – следить, чтобы Аномалия была уничтожена.
Останавливаюсь у пункта резервного управления. Адриан буквально сползает на пол, устало приваливается к стене и ожесточенно трет лицо. Делаю вид, что не замечаю его состояния, и буднично говорю, изучая карту:
– Придется опять наверх топать.
Адриан не отвечает, с трудом дышит, опустив голову. Потом с усилием поднимается на ноги, и я вижу покрасневшие глаза и осунувшееся лицо. Но голос у парня вполне твердый:
– Сначала взорвем кольцо.
– Сможешь определить нужный момент? – осторожно уточняю я. Он сглатывает, закрывает на мгновение глаза, и неуверенно кивает:
– Я… постараюсь.
– Даже не хочу знать, как ты это собираешься делать, – бормочу я себе под нос, громче добавляю: – Тогда пошли. Оскар?
– Что?
– Не вздумай устроить взрыв, пока не скажу. У меня тут свои источники.
– Учту, – коротко отзывается он и отключается.
Уже лучше. Но это если не случится ничего незапланированного или нарушающего планы капитана. В противном случае он запросто прибьет меня. Насчет Адриана не уверен. Если де ла Хойя заподозрит, что он теперь Видящий, то приложит все усилия, чтобы захватить его в штаб – и зная ослиное упрямство капитана, я бы поставил все фишки на него. Не самый лучший вариант для Адриана. Значит, надо его вытащить до того, как этот самый момент настанет. Да уж, все веселее…
Мне не терпится уйти уже отсюда хоть куда-нибудь, атмосфера этого места давит все сильнее. Но Адриан стоит без движения, всматриваясь вдаль, и я подхожу ближе. Пробирает мороз по коже, когда я понимаю: взгляд у парня пустой, он словно не здесь. Осторожно толкаю его в плечо:
– Эй, ты бы не пугал так, а?
Адриан моргает, смотрит на меня уже осмысленным взглядом. Хрипло говорит:
– Еще немного.
– Если тебе не обязательно быть именно здесь, когда случится большой п…ц, я бы рекомендовал уносить ноги.
– Не обязательно, – он быстро улыбается абсолютно вымученной улыбкой и идет вперед. Я хмуро осматриваюсь и следую за ним. Мне совершенно не нравится его состояние – знаю я эту Глубину и ее коварство! – но после случившегося сложно сохранить себя. Еще повезло, что он не сошел с ума.
– Ты в курсе, что у меня всего трое ребят осталось? – спрашивает Оскар со злостью. – И я рискую их жизнями только потому, что ты…
– Я знаю, – перебиваю его, – знаю! Еще немного.
– Не подведи, Вальенте, – с угрозой предупреждает он и отключается. Я кидаю мрачный взгляд на Адриана, киваю своим мыслям:
– Хотелось бы…
В следующую секунду Адриана сбивает с ног пришелец, который запрыгивает на мостик. Он весь покрыт кровью, как своей, синеватой, так и человеческой, и совершенно не похож на того насмешливо-спокойного Куратора, которого я видел. Только клокочущая ярость и намерение уничтожить того, кто ему помешал.
Я открываю огонь, целясь в обугленную грудь, встав между разъяренным пришельцем и пытающимся подняться на ноги Адрианом. Куратор с рыком замахивается, но скорость реакции у него все-таки уже не та, что раньше, и я уклоняюсь. Впрочем, далеко не ухожу, и продолжаю стрелять в спину, пока пришелец не поворачивается. Он скалится в злобной усмешке:
– Вы уже проиграли, – свистящим голосом сообщает урод, а потом текучим прыжком подбирается к Адриану, хватает его и спрыгивает вниз. Чертыхаюсь, понимая, что совершил промах, и прыгаю следом.
– Какого хрена?! – хочет знать Оскар. Я не отвечаю и преследую Куратора. На бегу подбираю валяющийся автомат, выкидываю свой, и стреляю без остановки, целясь очень аккуратно: боюсь попасть в Адриана.
Вопреки моим опасениям, Адриан не захотел быть заложником. Он с силой бьет противника локтем по шее, заставляя Куратора издать яростный рык, и выскальзывает из объятий. Выглядит он помятым, но достаточно живым, чтобы у меня стало легче на душе.
Но обрадоваться я не успеваю. Адриан внезапно меняется в лице и словно каменеет. Куратор адресует мне насмешливый оскал:
– Ты проиграл.
– Вальенте!
Ага, уже и я чувствую: грядет неминуемое. Это сложно описать, это больше всего походит на приближение землетрясения, когда ты ощущаешь смутную тревогу, но не знаешь, с какой стороны придет опасность.
– Вальенте, я жду!
Я тоже жду: когда Адриан даст знак, что Третья фаза активирована полностью, и надо взрывать кольцо. Но Адриан стоит, как истукан, и только дрожь пальцев выдает его состояние.
Куратор насмешливо щурит глаза, медленно обходит Адриана и останавливается за его спиной. Кладет узкие ладони ему на плечи… а потом Адриан издает какой-то сдавленный звук и падает, как подкошенный. Я вскидываю автомат, но не решаюсь стрелять; мне отчаянно кажется, что это будет полным провалом.
Реальность тем временем начинает буквально вскипать и пучиться, еще сильнее, чем до этого. Воронки порталов возникают везде, захватывают живое и неживое, перемалывают его, расщепляют на атомы… Те, кто дожил до этого момента, отчаянно пытаются спастись, причем уже неважно, из какого они мира.
А мне позарез нужно вытащить Адриана из Глубины. И если сейчас Оскар взорвет кольцо, и Аномалия схлопнется… Адриан останется на той стороне.
– Вальенте! – рычит Оскар, уже не нуждаясь в подтверждении: полная активация Третьей фазы случилась. Я не подал нужный сигнал вовремя, и теперь Вспышка захватит гораздо большую территорию, чем это было возможно.
Плевать.
Куратор забирает Адриана и спешит к одному из стабильных порталов – кажется, тот ведет как раз к границам города. Я бегу следом, чувствуя себя так, словно весь мир уютно устроился на моих плечах, и без колебаний прыгаю в портал за пришельцем.
Раз за разом… из одного портала в другой, потому что и планы Куратора пошли по одному месту. И вечность спустя мы оказываемся на крыше Центра, и за спиной разъяренного пришельца я вижу вертолет, готовый улетать. Меня мутит, как всегда после прыжков, и система жизнеобеспечения брони заботливо вливает в кровь коктейль поддерживающих веществ.
Куратор выглядит не слишком довольным, я бы даже сказал, что он раздражен. Внимательно изучаю его лицо, движения – и прихожу к невероятному выводу: он похож на Адриана пять минут назад. То есть, им как будто кто-то управляет.
Какого хрена?!
***
Когда тебя утаскивают в мутную глубь, ты можешь хотя бы попытаться вырваться из силков, сделать рывок, когда враг легко завладел твоим сознанием. Но…
Самому себе я могу ответить честно: я желал такого исхода. Потому что…
Потому что не мог вот так отпустить Сонбин. Я хотел ее увидеть, спасти…
И теперь нахожусь в центре Вселенной, собранной из ломаных фигур, поражающей и захватывающей дух, пугающей до чертиков и прекрасной одновременно. Здесь нет времени, как мы его знаем, здесь нет пространства – это словно точка сингулярности, все-возможно-существующее в едином атоме. Ты мельчайшая песчинка – и ты больше галактики; бесцветен – и сияешь; ты есть и тебя нет…
Как она не сошла с ума? Как мне не сойти?
Куратор смотрит вокруг с изумлением, явно не ожидая подобного. Затем переводит задумчивый взгляд на меня:
– Ты быстро учишься.
Я не слушаю его и отчаянно ищу Сонбин, вглядываясь вдаль и ощущая внутри себя пустоту большую, чем может предложить Глубина. Таким я представлял себе Аид: полный мечущихся, потерянных душ, потерявших надежду.
И если я здесь задержусь, то сам стану одним из таких потерянных.
***
Задачка та еще: вырвать Адриана из когтей противника, добраться до вертолета раньше Оскара, как-то убедить пилота взлетать, не дожидаясь капитана. Времени в обрез; я понятия не имею, сколько еще осталось этой реальности, прежде чем Вспышка безжалостно сомнет ее в комок. Оскар наверняка на подходе вместе с оставшимися членами группы, и я не сомневаюсь, что у него на меня зуб. Так что придется поспешить.
Спешно перебираю все доступные мне варианты, и останавливаюсь на самом рискованном. Вытаскиваю тяжелый пистолет и направляю в лоб Куратору:
– Верни его.
Глубина для Кураторов – уютная колыбель, в ней они черпают силы. И неудивительно, что они могут одновременно быть и там, и в нашей реальности.
Куратор медленно раздвигает губы в ухмылке, глядя сквозь меня:
– Нет.
В этот момент меня поражает откровение: а ведь он и сам мог бы давно уйти! Значит, не может?..
***
– Не ищи ее, – утомленно советует Куратор, наблюдая за моими попытками высмотреть Сонбин в мельтешащем окружении. – Она ушла.