Иван Канина
Физкультура и литература
До тех пор, пока кеды не разложились. Сначала потрескался кожзаменитель, а потом расклеилась подошва. Леха отнёс кеды в мастерскую, где их попытались реанимировать. Надо отдать должное сапожнику, кеды продержались еще несколько тренировок и только потом отдали концы. Они полностью утратили дееспособность. Личность разрушилась. Кеды превратились в два куска дерматинового дерьма. Кожзаменитель разорвался на куски, подошва полностью отклеилась. "Марасы" перестали существовать на физическом уровне.
Некоторые люди настолько привязываются к питомцам что, когда животные умирают, то они больше не хотят заводить себе новых. Так и Лёха привязался к "марасам". Потеря боевого товарища сломила Лёху, и он бросил легкую атлетику, так ничего и не добившись. Возможно, именно эти кеды и явились причиной всех его неудач на беговой дорожке.
Я упоминал, что у меня были отороченные искусственным мехом, коричневые ботинки, выпущенные неизвестной фирмой. Так вот, название этой фирмы я запомнил на всю жизнь. Поскольку именно оно стало моим прозвищем. "СANINO". Мои одноклассники немного переделали и так на свет появился «Канина». Несколько лет я игнорировал кличку, но потом сдался и принял её. И «Канина» развязал мои руки. До этого я был скромным, добрым и послушным мальчиком, но, когда появился «Канина», все поменялось. Весь негатив, ненависть и желчь, копившиеся годами, наконец, нашли выход. Теперь, прикрываясь Каниной, я мог вытворять всякие непотребства. Это Канина ударил Валю по лицу. И он же продал Лёхе ужасные кеды.
Но вообще-то рассказ не об этом. Сегодня мы говорим не о коричневых «CANINO», и даже не об убранных в долгий ящик бордовых «Dr.Martens», которые я хотел отнести в обувную мастерскую, чтобы их попытались растянуть. Но представив, как грубый сапожник своими грязными лапами будет прикасаться к моей прелести, я передумал. Возможно, когда я постарею, и мои ноги усохнут, я смогу их надеть. Я тешу себя этой мыслью.
Вообще-то, рассказ совсем не о ботинках, но меня как всегда понесло, и я не смог вовремя остановиться. Соррян.
Так вот. Моя девушка таскала меня по обувным магазинам. Нам ничего не нравилось. Я представлял себе идеальную обувь, но она имела форму «мартинсов», лежащих в моем шкафу. Только в этот раз мне нужны боты, которые можно носить. Никакой бордовой кожи, никакой гелиевой подошвы, никакого веселья, блять. Во всех магазинах одно и то же. Те же унылые модели, и те же мерзкие продавцы. Надоело. Я подыхал со скуки, пока мы не зашли в ничем не примечательный магазинчик…
Мы прошлись по рядам, я бросил несколько поверхностных взглядов по сторонам и уже собирался выйти, когда понял, что что-то здесь не так. Девушка. За прилавком. Что с ней? Я подошел и… узрел. Волосы. На. Её. Лице. И это не «её хорошенькая, с чуть черневшимися усиками верхняя губка», которую Толстой приписал княгине Болконской. Это, блять, самая настоящая шерсть. Я думал, мне показалось, но это не было игрой больного воображения. Девушка стояла возле прилавка и разбирала коробки. Стараясь не глазеть на её лицо, я подошел ближе. Остановившись у прилавка, я сделал вид, что интересуюсь какими-то уебанскими туфлями. А сам искоса разглядывал девушку. Казалось, её лицо чем-то забрызгано. Как будто она испачкалась в жидком гудроне, а потом упала на пол в парикмахерской. Миллион волосиков покрывали ее несчастное лицо. Словно какой-то злой башмачник оторочил ее физиономию дешевым мехом. Жуткая картина. Мне стало её жаль. Я слышал о таких случаях на лекциях по анатомии и физиологии. Гипертрихоз. Но я никогда еще не встречал таких людей. У девушки был пришибленный вид, она сутулилась, согнувшись под весом чугунных волос на собственном лице. Она старалась быть незаметной. И, наверняка, хотела вовсе исчезнуть. Другие продавщицы обращались с ней грубо, кидая, как кости, указания. Сделай то, принеси сё, сходи туда. Мне захотелось отхлестать их лысые рожи. Какого черта они с ней так обращаются? Она же не собака!
Я стоял, размышлял и старался не смотреть. Это было чертовски сложно. Ее лицо с мириадами черных волосков, словно магнит, притягивало взор. Мне хотелось помочь ей, но я не знал чем. Добрым словом, бритвой, воском, фотоэпилятором? Должен же быть способ избавиться от этих ёбаных волос??? Скорей всего это дорогостоящая процедура. И, чтобы накопить на операцию, девушка работает в магазине.
Как ее вообще взяли на работу? Слишком человечно или чересчур бесчеловечно. Это же магазин, в который постоянно заходят люди. Увидев такую продавщицу, они захотят уйти. Или станут таращиться. Как я. Ну или им станет жалко эту девушку, и они купят у нее несколько пар обуви. Размышляя о современном обществе, предполагай самое худшее. Меркантильное. Все, что приносит выгоду. В бизнесе все средства хороши. И если «собачье лицо» может привлечь клиентов, то почему бы и не использовать его…
Гость
«Говорят, что молодость губят иллюзии.
Сказки! Мы её без всяких иллюзий погубили»
Луи Фердинанд Селин.
– Ты достал, дай, я открою! – закричал Лёха, глядя на мою безуспешную попытку продавить пальцем бутылочную пробку.
Зачем брать штопор в поездку на море? Не за чем. А пить вино в жару казалось самым разумным решением. Лёха взял бутылку и, недолго думая, ударил днищем по деревянной скамейке. Таким способом он открыл и первую бутылку. К этому времени он успел поднабраться и сил у него прибавилось. После первого удара пробка, загнанная моим стараниями внутрь, вернулась в прежнее состояние. Лёха, увлеченный процессом, продолжил наносить сокрушительные удары. Внезапно раздался звон, вскрик, и вино, смешиваясь с кровью полилось на песок.
– Нееееет!!! – заорал я, бросаясь к нему.
– Ничего страшного, все в порядке, – успокаивающе сказал Лёша и посмотрел на меня абсолютно трезвым взглядом.
– Да похрен на тебя! Это последняя бутылка!!!
Лёха приехал в отпуск, и я поставил себе цель – влюбить его в Калининград. Чтобы он, наконец, переехал из своего спидозного Иркутска. Мы взяли напрокат «Матиз» и поехали на Балтийскую косу. Нас было семеро. Четыре парня и три девушки. Машина просела настолько, что днище касалось земли. В салоне творился ад. Куча мала из ног, рук, голов, волос и тел. Девочки оказались настолько скромными, что нам пришлось сидеть на коленях друг друга. Было весело, но жестковато.
Сначала мы переправились на пароме, а потом поехали кататься по округе. На косе располагается пьяный поселок, военная часть и пятидесятикилометровая дорога, упирающаяся в Польскую границу. Вокруг только песок и море. Мы доехали до заброшенного авиационного завода с полуразвалившимися кирпичными стенами, где решили остановиться и немного размяться. Строение выглядело настолько хлипким, опасным и ненадежным, что у нас возникло естественное желание забраться на крышу. Наверное, мы хотели произвести впечатление на самок. Скалолазание – как брачный танец. Гениально! Я практически сразу потерял интерес (попросту испугался), а вот Витя решил покорить эту вершину и под одобряющие крики полез вверх. Лёша, как самый здравомыслящий и цивилизованный, никуда не полез, он фотографировал восхождение. Ненавижу, когда кто-нибудь, кроме меня, занимается показухой, я сразу начинаю переживать и становлюсь занудой. Типа «не стоит рисковать жизнью ради красивого кадра» и все такое. Лёха, видя мое побледневшее испуганное лицо, продолжал подначивать скалолаза. Ситуация напомнила мне на сюжет трагического фильма. «Я знаю, что вы делали на Балтийской косе». «Полез не туда». «У косы есть глаза» и прочее. Мне стало не по себе, и мы с девочками пошли к машине. Лишившись неблагодарных зрителей, Витя благополучно спустился вниз, и мы поехали дальше.
Приехали на побережье, где на расстоянии нескольких метров от берега плавали лебеди. Мне казалось, что они тусуются исключительно на озерах. Ну и ладно, хоть новенькое что-то узнал. Глядя на эти прекрасные создания, я ощутил, как желудок превращается в черную дыру.
Мы нашли место для пикника. Здесь на песке в каком-то сумасшедшем порядке валялись толстые стальные цепи, детский велосипед, а посередине, словно трон, возвышалось старое кресло. Концептуальненько. Жутко и красиво. Поблизости стоял заброшенный дот, который мы дотошно обследовали. Лёша все время пытался искать антиквариат. Безуспешно.
Через несколько минут наступил закат. Нашим глазам предстало великолепное зрелище. Красный горизонт, белый песок, синее море.
– Ёб твою мать, – прошептал Лёха.
У нас оставалось не так много времени, прежде чем морская пучина поглотит его. Разжёг костер, насадил мясо на шампуры. Всеми приготовлениями занимался я один, пока вся остальная компания ходила к морю. Никто не хотел мне помогать, но я, пригрозив расчленением, заставил девушек нарезать овощи. Заставил овощи нарезать овощи. Метафора какая-то.
После ужина пошли на побережье, где Лёха пытался запустить воздушного змея. Через пять минут возни, змей все-таки поднялся в небо, но невысоко. Процесс запуска захватил всю мужскую компанию, кроме Сани, который уже вовсю подкатывал своего брючного змея к девчонкам. Так же безуспешно. Лёша, прицепив сотовый телефон к основанию воздушного змея, хотел произвести съемку с высоты птичьего полета. Однако змей, под тяжестью древней «нокии» не мог подняться выше десяти метров. Потеряв всякую надежду, Лёха прямо в одежде побежал в море. «Топиться», – подумал я. Но он лишь намеревался утопить нерадивого и непослушного змея. Но даже эта затея потерпела крах. Ветер, как в той дурацкой песне, дул с моря.
По пути назад мы наткнулись на заброшенную взлетно-посадочною полосу. Тут-то и началось самое веселье. Саша, который был за рулем и не выпивал, увеличивал скорость. Сперва 40, потом и 60 км/час. Мне снова стало не по себе. Во-первых, машина не наша, а во-вторых, это не машина, а выструганная твоим пьяным батей, табуретка. В-третьих, в этой табуретке находилось шестеро человек. Витя, во избежание давки, забрался на крышу. Злой трезвый Саша жал на педаль газа. Лёша кричал: «Еще!!! Гони еще, сука-а-а!!!!». А бедные девочки… Они и до этого представляли жалкое зрелище. Сейчас же, судя по выражению их перекосоебенных лиц, они были готовы выблевать содержимое своих желудков. Я начал орать на Саню, прося сбавить скорость. Девочки присоединились и стали вопить. Находящийся на крыше Витя, от переполняющих чувств, орал во все горло. Лёха продолжал кричать: «Еще!!! Еще!!!». Дикая какофония. Симфония хаоса. Децибелы зашкалили. И стало уже не до шуток. Не повышая голоса, спокойным тоном, я говорю Саше: «Если ты сейчас же не притормозишь, я разобью тебе ебальник». Произнесенное заклинание действует молниеносно. Странно, что для Сани попасть в аварию казалось не таким страшным, как разбитый ебальник. Скорость движения упала до нормальной. Витя продолжал орать. Возможно, у него был шок. Лёша, выглянув из окошка, поинтересовался как у того дела. Витя закрыл рот и открыл красные воспаленные глаза: «Еще хочу». Его лицо, обернутое штанами, было красным от ветра. Мы остановились, чтобы выкорчевать его одеревеневшее тело с крыши и засунуть в машину. Через десять минут отъезжал последний паром. Нам надо спешить.
На берегу нас приветствовали бурными аплодисментами и вспышками фотокамер. Не каждый день можно увидеть семь человек на одной табуретк. Мы скинули дрова, то есть девчонок в Балтийске и поехали домой. С такими подругами только костры жечь, на большее они не годятся.
Я сразу предупредил пацанов, что прямо на пороге, не заходя в квартиру, снимаем кроссовки и носки, стряхиваем песок и только потом заходим внутрь. Все проделали ритуал очищения кроме Леши. Он остановился на пороге, посмотрел мне в глаза и… Сняв кроссовок, но не сняв грязный песочный носок, он делает шаг и наступает на чистейшие полы моей квартиры. Он делает вид, что падает, а Витя подхватывает его и прислоняет к стенке.
– Ах, ты, гребаный придурок! Я же предупреждал тебя! – кричу я на него. Лёха что-то бормочет себе под нос. Я начинаю расходиться. Подонок всегда делает все не так как нужно. Ему не нравится жить по чужим правилам. Зная, что я буду психовать, он злонамеренно совершил этот поступок. Проступок.
Позднее Лёша объявил об экстренном собрании. Народный хурал. Вече. В судебном зале он приступил к оправдательной речи. Оказывается, во время переобувания у него вдруг резко прострелило в голове, и из-за этого он потерял равновесие. У него закружилась голова, и он, чтобы не свалиться, был вынужден сделать шаг и опереться рукой на Витю.
Я чуть не задохнулся от возмущения. Ложь, пиздеж и провокация! Я отлично помнил, что прежде чем сделать шаг, сукин сын посмотрел мне прямо в глаза. И взгляд его был лукавым, хитрым, крысиным, а уж никак не затуманенным болью. Он сделал это специально. Я назвал его вруном, лгуном и подлецом.
Но тут на сцене появился Виктор. Он просит порядка и тишины. Оказывается, еще в подъезде он заметил, что с Алексеем что-то не так и старался не отходить от него ни на шаг. Благодарение богам, что он оказался в нужном месте и в нужное время и смог спасти ему жизнь. Иначе, он мог расшибить свою башку о мой сверкающий чистотой пол.
Алексей торжествующе смотрит на меня. Шах и мат! Я разбит. Это самый настоящий сговор. Бунт на корабле. Махинации с целью свержения власти. Революция! В моем собственном доме! И Витя, как Иуда, предал меня. Лёша, находясь здесь всего несколько дней, успел подмять под себя Витю и Сашу, с которыми я живу под одной крышей уже несколько месяцев. Лёха чрезвычайно харизматичен, лицемерен и в совершенстве владеет подхалимажем. Неудивительно, что под его влияние попали мои друзья. Я не мог ничего сделать. Мои слова вырвали из книги истины, истоптали грязными Лёшиными ногами и сожгли предательством Виктора.
Саня, как истинный сын судьи, постановил, что Алексей, не имея злого умысла, находясь в состоянии болезни, совершил данный поступок непреднамеренно. Не виновен. Дело закрыто. Через несколько дней, взяв напрокат просторный додж «караван», мы отправились на Куршскую косу. Чисто мужская компания. Никаких прицепов. Никаких дров.
Мы прогулялись по «танцующему лесу»56, поднялись на высоту Мюллера57 и вышли на побережье. Волны ласково накатывали на белоснежные песочные дюны. День подходил к концу. Алексей грустно смотрел вдаль, лелея порезанную руку. Сегодня он принес в жертву Балтийскому морю: вино, кровь и очки «Рэйбэн». Мы перемотали его руку грязными тряпками и поехали в Зеленоградск. Стемнело. Фары слабо освещали дорогу, по которой, прямо перед колесами, пробежала рыжая лиса.
Подъехав к городу, мы с Лёшей вышли прогуляться. Длинноволосый рокер в черной косухе и пацанчик в спортивном костюме с перемотанной кровавой тряпкой рукой. Мы дошли до побережья и повернули обратно. Леха заметил неподалеку двух девушек. Твердым целеустремленным шагом он направился к ним. Я не успел узнать их имена, а он уже уговорил их покататься с нами. Что происходит, черт возьми? Как у него это получается? Дон Жуан хренов. Кашпировский. Когда мы подошли к парковке, то ни машины, ни парней там не оказалось.
Мы начали обзванивать морги, когда из-за угла выехал «додж». Открыв боковые двери, Витя махал руками, а из салона раздавалась женский смех. Увидев в машине еще двух девушек, я и сам рассмеялся.
Для более углубленного знакомства выбрали пляж. Но углубляться не пришлось, девчонки оказались совершенно недалекими. Но на безбабье и дура – баба. Когда закончился алкоголь, решили поехать в город. Выезжая с побережья, машина забуксовала и застряла в песке. Мы выгнали идиоток из салона и попытались вытащить машину из песочного плена. Ничего не получилось. Машина зарылась еще глубже. Мы пытались толкать, тянуть, подкладывать под колеса палки. Бесполезно. Мы уже отчаялись, когда вдруг появилась машина. Лёша, используя все свое красноречие, уговорил ребят помочь нам. Я занимался откапыванием колес. После этого занятия еще неделю из-под моих ногтей высыпался песок.
Саня и Лёха предложили девчонкам поехать с нами в Калининград. Они сомневались. Вроде и хочется, и колется. Девушки решили выйти на свежий воздух, покурить и посовещаться. Мне не хотелось, чтобы моя квартира превращалась в бордель. Я протестовал. В итоге парни, не выдержав моих аргументов, обличавших уродливость и скудоумность дам, сдались, и мы на полной скорости помчались по шоссе. Открыв дверь, Лёха прокричал: «Чао, сеньориты! Чао!!!». Девочки совершенно не ожидали такого поворота. Они стояли с глупыми лицами и раскрытыми от изумления ртами. Девушки хотели показать, что они не какие-то там давалки, набивали себе цену. А в итоге остались у разбитой обочины в своем мухосранске.
Пока я спал на заднем сиденье, ребята решили еще раз попытать счастья. Машина подъехала к ночному клубу, и парни вышли на охоту. Они уже нашли очередных барышень, подвели их к машине, открыли дверь. Там в темноте салона вырисовывался ужасный и совершенно невменяемый силуэт. Длинные грязные волосы. Черная кожаная куртка. Хрипящие, шипящие, свистящие звуки. Девочки завизжали. Я проснулся, увидел их умопомрачительные физиономии и заверещал. Не судьба нам была провести этот вечер в объятиях женского пола.
Пассажир без головы
«Уловка двадцать два» гласит: «Всякий, кто пытается уклониться от выполнения боевого долга, не является подлинно сумасшедшим»
Джозеф Хеллер58.
Саня приехал в августе и на протяжении двух месяцев лениво искал работу, зато активно развлекался. Днем он гулял по городу, а ночью тусовался в клубах. Но веселье длилось недолго. Кончились деньги. Поэтому, мы вместе нашли работу инструкторами в фитнес – клубе. Пока мы ждали приглашения на собеседование, Саня решил встать на воинский учет и пройти медицинскую комиссию. Еще в Якутске обследование выявило у него несовместимые со службой в армии отклонения, поэтому ему полагался «белый» билет. Он не стал заморачиваться, решив, что оформит его здесь. Но оказывается то, что считается смертельным недугом в Якутске, не является таковым в Калининграде. Здесь к его болезни отнеслись как к простейшему сезонному заболеванию по типу туберкулеза, свиного атипического гриппа или менингита. Саню признали виновным, т.е. годным. Также ему сказали, что, пока у него нет местной прописки, он может вернуться в Якутск и получить «белый билет» там. Он прикинул, что билет до Якутска и обратно обойдется ему в сорок пять тысяч рублей, а за год жизни в Калининграде на еду, коммунальные услуги и прочее будет потрачено около двухсот тысяч. А если этот год он проведет в армии, где за еду и жилье платить не надо, одежду, обувь и головной убор выдадут, а выпивать и гулять он и вовсе не будет. Значит, экономия составит около двухсот пятидесяти тысяч рублей. К тому же отсутствует основная степень расхода, то есть, женщины. А значит, никто не будет выносить твой мозг на околоземную орбиту. Экономия нервных клеток и психического здоровья. Похоже, в Сане зарыт экономист. Где-то очень-очень глубоко. Можно сказать, погребен заживо. Еще одним немаловажным плюсом для отслужившего в армии является то, что при устройстве на работу не будет никаких ограничений. Хоть в государственный аппарат, хоть пожарным. Сплошные преимущества и всего-то за один год твоей никчемной жизни.
Одиннадцатого ноября Саню забрали в армию. Точней, он взял свои вещи и ранним морозным утром самостоятельно отправился отдавать долг Родине. Мое отношение к данному вопросу сводится к следующему: "Никогда и ни за что. Ни при каких условиях. Ни в коем случае. Нет, нет и еще раз нет". Долг? За что? Кому? Не хочу. Не буду. Сане сказали, что он может не являться на призывной пункт, искать его все равно никто не будет. Я пытался уговорить его остаться, уверяя, что работать можно и без военного билета. Но у него своя голова на плечах. Свой спинной мозг, свои мозоли и волосы на груди, которых, кстати, у меня нет.
Первый месяц в армии Саня кайфовал. Он постоянно звонил и хвастался. Говорил, что там классно, и что зря я не пошел с ним. По утрам Саня проводил зарядку, а днем качался в тренажерке. А также иногда ходил в наряды по столовой, где обжирался как свинья. Короче, получал истинное удовольствие от службы. Но вскоре его перевели в другую часть, и связь с ним оборвалась. Обычно он делал дозвон, а я ему перезванивал. Но тут звонки от него перестали поступать, а я не решался позвонить, боясь подставить его. Прошло две недели, и я решил разузнать о нем у его девушки. Она сказала, что Саня в порядке и звонит ей почти каждый день. Странно. Ей звонит, а мне нет. Друг называется. Я позвонил ему вечером, и оказалось, что в новой части более строгие правила. Им не позволяют пользоваться телефонами, а когда ему удается найти минутку, он звонит своей девушке. «Это тебе не на гражданке!» – говорит Саня.
Прошло полтора месяца, прежде чем я все-таки решился съездить к нему. Саня сказал, что в Сосновку, где располагается его военная часть, можно добраться на 116 автобусе, но на автовокзале я увидел, что и 140 тоже туда заезжает. Мне повезло, ждать не пришлось, автобус должен вот-вот отправиться. В дорогу я взял «Всадника без головы», которого я уже больше месяца не мог добить. Такую книгу надо читать лет в десять, а не в двадцать пять. Но в десять лет я играл в футбол и не хотел ничего читать. Поэтому, в двадцать пять приходиться навёрстывать упущенное, а не играть в футбол. А могло быть и наоборот.
Проехав минут сорок, я, по совету кондуктора, вышел на остановке "Сосновка-2". Не припомню, чтобы Саня мне что-то об этом говорил. Ну ладно. Я находился на пустынном перекрестке, с занесенными снегом дорогами. Напротив остановки в гордом одиночестве стоял магазин "Золотая рыбка". Тишина. Покой. Безмятежность. В горле пересохло и мне захотелось выпить. По дороге в магазин мне попался паренек, я спросил у него, где находится часть, он махнул в сторону леса, стоящего неподалеку. В магазине со мной заговорил какой-то мужичек, и вскоре выяснилось, что он тренер по боксу. Оказывается, он тренировал моего однокурсника, единственного профессионального боксера Калининградской области. От мужика я узнал, что у моего однокурсника серьезная черепно-мозговая травма. Пять лет назад в Петрозаводске его сбила машина. А недавно на тренировке он внезапно потерял сознание. Его обследовали, и выяснилось, что у парня в голове огромная гематома. Она была там все пять лет, которые он выступал на ринге. Ладно, если бы он был в легком весе, так нет же – стопроцентный тяжеловес, сила удара у которых может превышать пятьсот килограмм. Чего уж тут удивляться. Тренер купил бутылку водки и сказал, что в случае, если на меня наедут «блатные», то я могу обратиться к нему. Его все знают. И уважают.
Я взял себе бутылку безалкогольного пива и пол-литра колы для Сани и отправился дальше. По дороге к военной части мне попались детишки. Они играли в снежки, кувыркались с горок и всячески наслаждались жизнью. Я позавидовал их беззаботности. Слева от дороги располагались частные дома. Из трубы одного из домов валил густой темный дым. Похоже, там топили камин. Мне мгновенно представилась большая уютная комната, крепкая семья, свитера с оленями, дорогое вино, запеченная индейка, добрый смех. На душе стало теплее. Навстречу прошла женщина без шапки. «Подружка менингита» называют таких в Якутске. Они сильно заблуждаются, поскольку не знают, что менингит – это инфекционное заболевание. Им нельзя заразиться, пройдя по улице без шапки при -5 С. Если она, конечно, не идет по улице, закрытой на карантин по менингиту. Правильней всего следует назвать такую женщину – «отмороженной на всю голову». Но мы не будем. Не называй «отмороженной» и не отморожен будешь.
Навстречу мне приближалась группа людей. Внезапно меня обуяла тревога. Один. Непонятно где. Еще и разоделся как павлин. Вспомнился Якутск. Там, если навстречу тебе идёт незнакомый человек, то лучше перейти на другую сторону улицы. Или лучше сразу бежать. Существует большая вероятность того, что тебя изобьют. Просто так, не за хуй собачий. Лучше перестраховаться. Я спрятал "арафатку" под пуховик, и присел на корточки зашнуровать ботинки. Сердце увеличивало обороты. По дороге шло несколько мужиков. Я напрягся, готовый в любое мгновение броситься бежать. Но они просто прошли мимо. В полном молчании. Слишком уставшие для разговоров, слишком суровые и слишком сосредоточенные. Они не обратили на меня никакого внимания. Им не до этого. Мне даже стало обидно. Нечасто в таком захолустье можно встретить такого симпатичного парня как я. Ну и ладно.
Как приятно просто идти и смотреть по сторонам. Никуда не спешить. Никого не остерегаться. Солнце закатывалось за горизонт, и небо становилось кроваво-красным. Невдалеке виднелись локаторы, каменное здание в несколько этажей высотой, и несколько строений пониже. Под толстым слоем снега лежало футбольное поле. Невысокая стена, ограждавшая военную часть, уходила вдаль. Её, словно терновая корона, венчала вездесущая колючая проволока.
Я дошел до контрольно-пропускного пункта и вошел внутрь. Губы замерзли, и я кое-как сообщил фамилию военнослужащего. Ответ военного меня несколько смутил: «Здесь таких нет». Я собрался с духом и уже более ровным голосом повторил фамилию и цель прихода. Боец оставался невозмутимым: «Здесь такие не служат. Здесь нет призывников, только военные». И тут я сообразил. Паззл в моей голове собрался. Неправильно. Сначала оттаяли губы, а затем мозг. Я перепутал. Гребаный заблудившийся автобус. 116 – это далеко не 140. В Калининградской области не одна Сосновка. Здесь их штук десять. Идиотизм! У людей совсем нет фантазии? Разве нельзя придумать другое название? Кленовка. Дубовка. Каштановка. Березовка. Кипарисовка. Ивовка. Эвкалиптовка. Секвойевка. Неужели деревьев мало? Я чувствовал себя натуральным дубом. Глупцом и простофилей. Ко мне подошел еще один военный и сказал, что часть, которая мне нужна, находится примерно в пятнадцати километрах отсюда. Удивительно, но они были участливы и искренне пытались мне помочь. Они посоветовали сесть на автобус, выйти где-то там, а потом сесть на другой. Мысленно я послал все на хрен, поблагодарил и вышел в сгустившийся сумрак. Я ожидал услышать за спиной оглушительный смех, но ничего не произошло.
На обратном пути окружающие просторы больше не казались мне столь уж живописными. Со злости я съел шоколадку, которую купил для Сани. Прошагав еще с километр, я, наконец, дошел до дома, где дымила труба. Теперь я представлял себе другую картину: пылающий, плюющий огненными искрами, камин, а на решетке над ним, дымится обожжённая голова хозяина дома. А дети, недавно игравшие на улице в снежки, нашли себе новую забаву – они тычут в нее деревянными палками с ржавыми гвоздями. Солнце, как и мое настроение полностью скрылось за горизонтом. Я проклинал Саню, армию, сто шестнадцатые автобусы и жизнь в целом. Но потом я понял, что из этого получится хороший рассказ.
Целых четыре часа ушло на эту никчемную поездку. Я еще легко отделался. Меня, ни за что, ни про что, могли запросто избить суровые «сосновские» мужики. Или меня могла похитить какая-нибудь «сосновская» маньячиха, затащить в подвал своего дома с дымящей трубой и держать там до тех пор, пока я не умру от пневмонии. Но лучше во всем находить плюсы. Подышал свежим воздухом. Побыл наедине с собой. Насладился закатом. Познакомился с тренером по боксу. Почитал книжку. Покатался на автобусе. Съел шоколадку. Написал рассказ.