Илья Сергеевич Ермаков
Сага о Мрачных Водах. Глубины Пепла
Призраки Перламутра очень сильны. Каждый из них. И нельзя недооценивать никого. Алойш в одиночку смог захватить часть города и изолировать Перламутр-Бич от мира.
Алойш – сильный козырь в рукаве у Вилиамонта Гринштейна, но, как оказалось, не единственный.
Туман начинал рассеиваться, а Скальд продолжал прорываться вперед. Он видел, как в стороне от него храбро сражались Печати. Трое давних друзей и напарников снова воссоединились и участвовали в битве, как в старые времена. Скальд так и не поговорил с Альбедо, но надеялся все исправить после их победы на этой операции.
Полицейские отважно вели обстрел врагов, заняв свои позиции и не сдавая их. А Людо Ксавьер, начальник полиции города, искусно размахивал двумя семиотиками и отдавал приказы:
– Не отступать!
– Держать позиции!
– Огонь! Огонь!
– Займитесь отрядом на востоке!
– Быстрее, ребята! Стреляйте по ним! Стреляйте!
Скальд полагал, что Людо Ксавьер и представить себе не мог, что доживет до того момента, когда ему придется с мечами участвовать в битве за свой город. Этот человек превосходно исполнял свой долг.
Прорываясь вперед, Скальд увидел вдалеке трон Алойша и самого Призрака, пускавшего из рук ленты белой жидкости. Словно стрелы, они поражали полицейских насквозь, проделывая в их телах кровавые дыры.
«Этот засранец слишком силен… его нужно остановить!».
И Скальд бросился в атаку.
Пока Алойш был отвлечен тем, что разделывался с отрядом полиции, который тщетно обстреливал его из револьверов, Скальд подобрался к врагу достаточно близко, чтобы нанести решающий удар.
Воспользовавшись преимуществом дымовой завесы, ему удалось пробраться за трон Алойша и остаться незамеченным. Скальд бросил взгляд в сторону – Элен отважно рубила головы рыбоедам и заметила его.
Она дала знак – простой кивок и одобряющую улыбку, словно говорила ему: «Прикончи гада!».
«Так я и сделаю. Время пришло».
И Скальд напал на ничего не подозревающего Алойша. Он повалил Призрака на асфальт, подошел спереди и вонзил сверкающий семиотик прямо в глотку белого уродливого ребенка.
– Все кончено, Алойш.
И туман рассеялся.
Мир застыл.
Скальд смотрел на врага, лежащего перед ним на спине.
Магический меч прошел насквозь шеи Алойша и ударился в асфальт с другой стороны.
– Ты проиграл…
Но ничего не происходило.
Уверенность внутри Скальда потухла.
Алойш нахально ухмыльнулся – лишь губы виднелись из-под его капюшона на белом лице.
– Что…
Скальд сделал резкое рубящее движение мечом. Он намеревался раз и навсегда снести голову Алойша с плеч. Но ничего не вышло – клинок семиотика прошел насквозь белой жидкости, не навредив Алойшу.
Семиотик, который убил Присциллу Пирс. Семиотик, способный рассекать огненные всполохи. Семиотик – оружие, созданное из жизненной силы Камы мистическим оленем из иного мира.
Не сработал…
Алойш жив.
– Думал, что я настолько слаб, что эта игрушка меня остановит?
И тут Скальд понял, что их чудесный план с внезапной засадой сокрушительно провалился.
Глава 14. Слезы Белой Смерти
Скальд не мог в это поверить.
Клинок, меч-семиотик, способный разрубить любую материю, единственное оружие против Призраков Перламутра, не смог сразить Алойша.
– Меня создали… не так, как остальных.
– Что?
Алойш приподнял голову.
– Для всех использовали силы сущностей из другого мира, это так. Но моя сущность совсем иная. И победить меня может лишь та сила, что породила меня.
– Что за сила?
Битва все еще громыхала за спиной Скальда. Он слышал рычание рыбоедов и выстрелы из револьверов.
– Скальд! – раздался крик Элеоноры ван Касл. – Убей его! Убей же!
Но он не мог.
Скальд повторил попытку и вонзил меч в тело Алойша снова. Клинок прошел насквозь белого тела, как через пустоту.
– Что ты такое? – спросил Скальд у Алойша.
Вместо ответа тот поднял тонкие ручки и стянул капюшон с головы.
Скальд никогда не видел лица Алойша. Призрак тщательно скрывал его, оставляя на показ лишь белые губы. Над губами показался едва заметный слабовыраженный нос. А еще выше – ничего нет. Нет ни глаз, ни пустых глазниц, ни бровей, ни волос. Белая кожа, залитая субстанцией, тянулась прочным шлемом по всей голове Алойша.
Безликий Призрак.
Губы Алойша растянулись в довольно улыбке.
– Что ж, Скальд… ты довел меня… до слез…
И Скальд увидел, как из головы Алойша, из тех мест, где должны быть глаза, выпотели черные Слезы Белой Смерти.
Словно смола, чернильная жидкость потекла по лицу Алойша, стекая по щекам на шею.
Скальд отпрянул.
Сжимая семиотик, он понимал, что меч бесполезен в битве с Алойшем. Что же тогда делать?
Как его победить?
– Скальд! – раздался голос Элен. – Что происходит? Скальд?
– Что с Алойшем? – Людо Ксавьер прервал битву.
Босые ступни Алойша оторвались от земли, и он взлетел в воздух. Во все стороны от его спины поползли белые щупальца. Они растекались длинными белыми ручьями.
А черные слезы начали капать на асфальт, смешиваясь с дождевой водой.
Кап.
Кап.
И когда третья слеза канула в воду, мир изменился.
Реальность покачнулась, время замерло, и пространство вокруг исказилось.
Окружающий мир стал вращаться. Дома вокруг, деревья, парк – все сгустилось в геометрические фигуры и завращалось, как в калейдоскопе.
Скальд едва смог удержать равновесие и не упасть. Все шло кругом! Голова кружилась.
И звучал громогласный детский смех Алойша.
– Что за чертовщина творится? – ужаснулся Людо Ксавьер.
– Это Плач Белой Смерти! – воскликнул Альбедо. – Он использовал свою тайную силу!
Скальд помнил, что у всех Призраков Перламутра имелась своя особая тайная сила. Так, Присцилла Пирс могла менять внешность. Во время последней битвы она превратилась в жуткого монстра, напоминающего птицу с шестью крыльями. Скальд сам смог одолеть гадкую тварь и защитить друзей, прибежавших к нему на выручку.
Сила Алойша – особые Слезы, способные искажать пространство и время вокруг.
Осмотревшись, Скальд заметил, что полицейские и рыбоеды замерли. Ход времени для них остановился.
– Что это с ними? – не понимал Хоакин Мартинес.
– Время, – догадался Скальд, – оно замерло для них.
Но сущности, созданные Алойшем, продолжали движение. Белые люди с черными зонтиками смыкали круг.
– А почему это не случилось с нами? – не понимал Людо Ксавьер.
Скальд догадался не сразу. Этот вопрос быстро возник в его голове, но ответ пришлось поискать.
Его взгляд упал на меч.
«Все дело в нем».
– Семиотики, – произнес он, – они рассекают любую материю. И даже время.
– Время? – ахнула Элен.
– Да, мы остались неподвластны для силы Алойша из-за них. Пока семиотики у нас в руках, нам ничего не грозит. А эти твари… они созданы его силой, поэтому они тоже могут сражаться, в отличии от рыбоедов, которые не связаны с силой Алойша.
Это объясняло все.
Действительно, все рыбоеды и полицейские застыли, словно статуи.
Шевелиться могли лишь воины Алойша и все те, в чьи руки сжимали семиотики: Альбедо, Хоакин, Элен, Ксавьер и Скальд.
– Что будем делать? – спросил Хоакин.
Асфальт под ногами ходил ходуном. Мир вращался, словно в трубе.
– Это иллюзия или он загнал нас в другое измерение? – не понимал Альбедо.
– Не думаю, что Алойш способен переместить нас куда-то, – подумал Скальд, – это умеет только Гринштейн. Скорее всего, Алойш просто обманывает нас. Это мираж. Нам нужно придумать, как победить его. Меч не сработал.
– Но почему? – спросил Людо Ксавьер.
Скальд взглянул на Алойша – тот продолжал висеть в воздухе и смеяться, пока из головы капали черные слезы, а из спины росли новые длинные белые щупальца.
– Он сказал, что его создали из иной силы… и только эта сила может его остановить.
– Что это за сила?
– Не знаю, Элен. Я не знаю, что нам делать…
Но армия Алойша наступала.
– Они идут! – вырвалось у Людо.
– Мы должны отбить атаку и хотя бы ослабить его, – решил Альбедо, – нельзя сдаваться!
– Вы правы, – ответил Скальд, – давайте наваляем мелкому засранцу, как сможем.
«Отличный план. Никакого плана! Чего же мы ждем?».
И пошла потеха.
Люди-белые маски окружили их со всех сторон. Они шли к ним медленно и неуклюже, словно куклы, привязанные ниточками к пальцам кукловода. Размахивая зонтиками, как мечами, они подступались ближе и ближе.
Только сейчас Скальд заметил, что черные зонтики смазаны чернилами – Слезами Белой Смерти.
– Будьте осторожны! – скомандовал Скальд. – Эти зонтики в его Слезах! Они могут сильно ранить, если коснуться вас.
Конечно, точно он не мог знать ранят они или нет. Но рисковать глупо. Предупрежден – вооружен.
Если капель Слез Алойша смогла вызвать подобное извращение реальности, времени и пространства, то остается только догадываться, на что они способны коснись человеческой плоти.
Мир искажался. Все вращалось. Дороги, фонтаны, скамейки, деревья, дома – все пришло в движение. А капли дождевой воды повисли в воздухе. Полигон битвы из парковой площади превратился в сюрреалистичный городской хаос, напоминавший Скальду то измерение, в которое его доставили Призраки на совет.
Тогда-то он впервые и увидел их всех.
Скальд, Хоакин, Альбедо, Элен и Людо Ксавьер дружно бросились в битву. Они отражали нападения белых воинов одно за другим. Их враги могли не только ходить, но и прыгать, перемещаясь по обломкам реальности – кускам асфальта, скамейкам и конструкциям фонтана.
Все зашевелилось и закрутилось. И лишь Алойш оставался в стороне, наблюдая за безумным торжеством.
Держась рядом и не отступая, друзья давали отпор солдатам врага. Размахивая семиотиками, они разрезали чернильные зонтики – брызгала краска. И разрубали безжалостно тела врагов. Летели руки, ноги, туловища и головы.
Как только сверкающий клинок проходил через жидкую оболочку – она растекалась в пространстве и исчезала.
Скальд отчаянно размахивал мечом, сжимая рукоять обоими руками. Издавая воинственные кличи, он набрасывался на врагов с ревом и сокрушал их одним ударом, отрубая головы.
Приспешников Алойша становилось меньше, и тогда появились новые – бесформенные жидкие фигуры возникли прямо из щупалец, которые Алойш пустил по воздуху. Он создавал новых воинов прямо из себя самого.
– Вот черт! – вырвалось у Хоакина.
– Это еще, что такое? – не ожидала увидеть вражеское подкрепление Элен.
– Эти твари связаны с Алойшем, – догадался Скальд, – думаю, ему будет больно. Давайте, вперед!
Они не собирались сдаваться.
Они пришли сюда, чтобы избавить Перламутр-Бич от Алойша и освободить город от его тирании.
У них еще есть шанс, если не убить Алойша, то достаточно ослабить его или даже пленить.
Смех Белой Смерти угас. Он начинал чувствовать, что теряет преимущество в битве. Его армия разбита, и ему приходится создавать новых приспешников.
Алойш жадно пускал во все стороны нити белой субстанции, которые потом собирались вместе и превращались в бесформенных созданий.
Пятеро товарищей успешно справлялись с поставленной задачей. Скальд рубил и рубил, он прорывался к Алойшу снова. И на его пути вновь и вновь возникали враги, которых он рассекал на капли.
Сердце колотилось.
Он весь покрылся потом и испариной.
Руки болели.
И бинты начали разматываться.
С каждым ударом, с каждым новым резким движением, с каждым выпадом и каждым новым поверженным врагом – бинты слабели и раскручивались, отрывались и спадали.
Но Скальд старался не обращать на это внимание. Он лишь чувствовал, как раны начали кровоточить, окрашивая бинты в багровый цвет. Скальд не сдавался: он прыгал по обломкам расколотого окружающего мира, отбиваясь от нападок белых скользких монстров, летящих на него со всех сторон.
Алойш действовал быстро – стоило ему пустить щупальце в сторону Скальда, как оно моментально принимало форму чудовища и набрасывалось на него.
– Их слишком много! – раздался крик Хоакина.
– Мы должны выстоять! – ответный вопль Альбедо. – У нас есть шанс!
Скальд на время огляделся – он ушел далеко вперед, оставив своих друзей позади.
Элен балансировала на спинке скамьи, когда на нее напало чудовище и повалило вниз.
– Элен! – вырвалось у Скальда.
Он видел, как ее безжалостно накрыла белая масса.
К ней тут же бросился Людо Ксавьер. Появившись за спиной чудовища, он сделал сокрушительный взмах двумя семиотиками и рассек монстра.
Показалась Элен – все ее тело кровоточило.
– Проклятье! – рявкнул Скальд.
Пока Людо помогал Элен подниматься, Хоакин и Альбедо поспешили к ним, чтобы прикрыть их.
В их сторону уже двигался отряд белых монстров.
Скальд бросил взгляд на Алойша – тот довольно улыбался.
И тут к нему пришла идея: «Я искромсаю тебя».
Стоило попробовать.
В его сердце полыхала ярость – Алойш сильно ранил Элеонору и довольно ухмылялся, радуясь своей маленькой победой.
– Тебе конец, засранец!
И Скальд бросился в бой.
– Скальд! Нет! – раздался за его спиной женский крик. – Остановите его!
Но никто за ним не побежал.
Хоакина, Альбедо и Ксавьера окружили – им пришлось самим отбиваться от врагов, защищая раненную Элен.
Алойш, заметив приближение Скальда, бросил все силы против него.
Белая Смерть отчаянно пускала белые щупальца в сторону Скальда. Они даже не успевали принимать нужную форму. Скальд, прыгая через преграды в виде мусорных баков и фонарных столбов, вращающихся над его головой и под его ногами, рассекал мечом воздух и встречные белые щупальца.
Сыпались белые брызги.
Он неумолимо и быстро приближался к Алойшу.
Тот уже не мог контролировать левитацию. Алойш принялся опускаться на землю, чтобы тверже стоять на ногах и увереннее управлять своей силой.
Призрак отчаянно размахивал руками, делая пасы и пуская новые и новые щупальца, струившиеся тонкими ветвями из плаща и тела. Он отдавал в этой битве самого себя. Часть себя самого больше и больше. При этом не успевал восстанавливаться.
Скальд подумал об этом: «Так он может истратить себя целиком».
Несмотря на то, что накидка Алойша быстро восстанавливалась, но даже ей требовалось время, чтобы сделать это полностью.
Сейчас же она только успевала расслаиваться на толстые ветви, несущиеся стрелами к Скальду.
А он рвал и метал.
Скальд вспомнил, как неистово размахивал мечом в подводной пещере, когда Присцилла Пирс кидалась в него огненными всполохами. Сейчас же картинка повторялась. Он бежал прямо на Алойша, отчаянно разрубая все выпады белых струй, посылаемых в его сторону.
Тем временем Хоакин, Альбедо и Ксавьер уже смогли отбиться от врагов. Теперь они заботились только об Элен. Все они были уже слишком далеко, чтобы помочь Скальду.
Ему пришлось снова действовать одному.
Алойш оградил Перламутр-Бич стеной от остального мира.
Алойш убил Каму, единственную, кто могла бы им многое рассказать и объяснить.
Алойш ранил Элен.
И этого Скальд не мог ему простить.
Перед ним до сих пор стояла эта картинка: Людо разрубает чудовище, напавшее на нее, и Элен лежит… вся в крови.
Эта белая субстанция причиняет человеческому телу сотни ран и порезов, касаясь кожи и плоти.
Бинты на руках Скальда полностью размотались и обвалились. Руки кровоточили, но он не обращал на это внимания.
Рассекая семиотиком белые сплетения, он нагонял Алойша. Ближе, ближе, ближе!
Алойш пятился назад.
Скальд взбирается на скамью. Ступает ногой на спинку. Ставит вторую ногу. Прыгает.
Алойш пятится назад и падает.
Скальд летит сверху.
Алойш выпускает руку-щупальце вперед.
Взмах меча.
Блеск!
И Скальд отрубает щупальце вместе с рукой Алойша, в которое она превратилась.
Скальд приземляется на землю и оказывается прямо перед Белой Смертью.
Вся голова Алойша затекла черными Слезами.
Алойш сделал попытку подняться, но вдруг… левая рука Скальда машинально устремилась вперед и нанесла удар по голове Призрака.
Он сам не ожидал этого от себя. Это была команда на уровне подсознания. Ему просто хотелось врезать Алойшу за то, что он сделал с Элен.
И вот… перед ним на спине лежал Алойш, а в белой голове его, залитой черными Слезами, зияла красная кровоточащая вмятина.
– Нет… нет… не может быть! – бормотал Алойш.
Скальд взглянул на свою ладонь. Бинтов уже нет. Рука кровоточит. Кожа покрылась трещинами.
– Что это было? – не понял Скальд.
Алойш, если бы у него были глаза, в ужасе смотрел на Скальда. Он упирался одной рукой об асфальт, но никак не мог подняться. Вторая рука так и не отросла.
– Не трогай меня! Не смей! – заверещал Алойш.
И Скальд схватил голой рукой Алойша за шею – раздался душераздирающий вопль Белой Смерти.
– Отпусти! Больно! Больно же!
Скальд разжал пальцы. Алойш снова повалился на землю, ударившись затылком. На его белой шее остались кровавые следы от хватки Скальда. Эти следы покрывались черными трещинами.
– Не надо… прошу…
Одной рукой Алойш потер свою шею, но раны на ней так и не зажили.
– Что это значит? – Скальд в ужасе смотрел на свою руку.
А потом на обе. Он выпустил меч из рук, дав семиотику упасть.
Он смотрел на свои руки.
– Она досталась тебе… потому что ты любил ее… – произнес Алойш дрожащим голоском.
«Досталось что?».
И Скальд схватил Алойша за шею двумя руками.
– Нет! Прошу! Не трогай! Не надо! Отпусти! Отпусти меня!
Алойш жалобно вырвался. Каждая секунда, что Скальд касался Алойша голыми руками, причиняла Призраку нестерпимую адскую боль.
Боль, способную его убить.
Скальда одурманила сила.
И ярость.
Он уже не контролировал себя.
Ему не нужны ответы.
Ему нужна его смерть.
Скальд с силой сжимал шею Алойша. Призрак верещал и стонал, дергая ногами. От шеи к голове Алойша потянулись красные горящие ручейки. Его голова могла вот-вот лопнуть, как воздушный шар.
Скальд чувствовал жар под ладонями. Чем дольше он сжимал шею Алойша, тем тоньше она становилась.
Он сдавливал ее сильнее, а белая масса истончалась под руками.
Сгорала.
Алойш уже не мог произнести ни слова. Он только верещал и задыхался. А потом на лбу появилась черная трещина. Голова раскололась, словно яйцо. И из трещины вытекла густая черная масса.
Тело Алойша обмякло под руками Скальда.
От разжал хватку. Шея Белой Смерти – тонкая белая помятая тростинка. Сейчас Алойш своим видом больше напоминал уродливую куклу.
Скальд огляделся – сила Плача Белой Смерти перестала действовать. Пространство и время вернулись в свое прежнее состояние.
И рыбоеды ожили…
Очнувшись словно ото сна, они увидели мертвого господина, испугались и с дикими воплями бросились в рассыпную, очистив от себя парк.
Полицейские успели подстрелить нескольких, не дав им скрыться.
Скальд посмотрел на уродливый труп Алойша – белая оболочка начала постепенно растекаться лужицей. А под белой массой зияла черная густая жидкость. Тело Призрака быстро разлагалось под проливным дождем.
– Как ты это сделал? – прозвучал голос Альбедо за спиной.
Скальд обернулся.
Он и сам не понимал. Он посмотрел на свои руки – трещины кровоточили.
Хоакин и Людо Ксавьер поддерживали раненную Элен за плечи и помогали ей идти.
Скальд понял, что ей срочно нужна медицинская помощь, и его кабинет ближе всего.
– Ты это сделал своими руками? Я же видел, – Альбедо не переставал задаваться вопросами, – ты его задушил…
– Да-да… задушил…
Скальд обернулся и посмотрел через плечо – от Алойша осталось лишь мокрое место.
Глава 15. Раскол
– Музыку! Музыку!
Беатрис побежала к стойке «Хот Фиш» и попросила Луи включить джаз.
– Давай что-то повеселее, Луи! Мы хотим потанцевать с Мисой. Больше джаза. О да, больше джаза!
– Как скажешь, Беа! Исполню любе твое желание. Если сказали больше джаза – будет больше джаза. О, ля-ля!
И заиграла легкая мелодия. Беатрис радостно подпрыгнула, подогнув ноги, хлопнула в ладоши и побежала босыми ногами по горячему песку к Мисе.
– Давай, подруга, я хочу закружить тебя в страстном танце!
– Страстный танец под джаз? – игриво спросила Миса. – У тебя интересные вкусы, девочка.
– О да, я та еще проказница.
Беатрис взяла Мису за руки, и они начали кружиться, смеяться и танцевать, позволяя распущенным волосам хлестать ветер.
Такое забавное зрелище не могло не вызвать дружного смеха у Энтони и Матео, сидевших за столиком со стаканами сливочного пива. Матео даже присвистнул, а Беатрис ему игриво подмигнула в ответ и смачно щелкнула язычком о небо.
Матео весь порозовел от такой реакции.
Перламутровый Пляж погружался в вечерние сумерки. Сапфировое море успокаивалось, а пингвины возвращались к своим семьям в гнезда.
Луи гремел на кухне, обжаривая рыбные палочки во фритюре. Миса и Беатрис танцевали под легкую джазовую музыку.
– Не жизнь, а мечта, правда, Энтони?
Матео облокотился на спинку стула, сложил ногу на ногу и расслабленно выдохнул, сделав глоток пива.
– Это потрясающе, Матео. Ты только подумай, какая у нас классная жизнь!
– О да, дружище. И девочки у нас тоже классные.
– Ты когда скажешь Беатрис о своих чувствах?
На лице Матео появилась неловкая улыбка.
– Ты этого ждешь день ото дня, не так ли, Энтони?
– Конечно, жду, Матео. Я думаю, она готова. И мы сможем ходить на двойные свидания. Проводить время, как две пары, а не просто, как друзья.
– И чем эти свидания будут отличаться от наших посиделок?
– Собственно, ничем. Но мы можем… целовать их, обнимать, ничего не стесняясь. Понимаешь, о чем я?
– О да, Энтони, я понимаю, о чем ты.
– Ты же сам этого хочешь, верно? Я вижу, как ты на нее смотришь, Матео. И она это видит. Она ждет.
Матео промолчал. Он каждый раз начинал нервничать, когда речь заходила о его чувствах к Беатрис.
– Ты же хочешь ее обнимать, Матео?
– Хочу.
– А целовать?
– Конечно.
– И хочешь быть с ней… всегда, так?
– Да, Энтони, черт возьми! Я не хочу ее терять. Я слишком сильно привязался к ней. И не могу представить, что когда-нибудь она достанется кому-то другому. Даже думать об этом… просто невыносимо! Ты же это и сам чувствовал по отношению к Мисе, так ведь?
– Да, Матео, это был ад, пока я не объяснился ей в своих чувствах. И после этого я словно прошел через чистилище и оказался в раю. Сказочном раю, где Миса принадлежит только мне. И она любит меня. И я об этом знаю. И знаешь, что, Матео? Нет ничего прекраснее. Слышишь? Нет ничего круче, чем знать, что человек, которого ты любишь, тоже испытывает это к тебе. Понимаешь?
Энтони сделал еще один глоток пива и прикусил между зубами креветку в кляре.
– Это такой кайф, ты бы знал…
– Да, тебе повезло, Энтони.
– Я про креветку. Они потрясающие!
Двое юношей взглянули друг на друга, взгляд Матео остановился на креветке в зубах Энтони, которой вот-вот придет конец. И они заразились теплым смехом.
Своим хохотом они привлекли внимание девушек. Беатрис и Миса, хитро взглянув на парней, подбежали к ним и позвали танцевать.
– Идем, Матео, – Беатрис взяла его за руку, – я приглашаю тебя.
– У нас белый танец?
– Можно и так сказать. Будешь моим кавалером?
– Навечно, моя сеньора!
– Как же я люблю твои идиотские подкаты. Пойдем же!
Беатрис увела Матео к морю, чтобы танцевать, ощущая воду у ног. Миса присела на коленки к Энтони, и он ее приобнял, не давая ей упасть.
– Ты как? – спросила она.
– Сегодня прекрасный день.
Он взял одну креветку и поднес ее к губам Мисы. Та игриво улыбнулась и открыла рот, позволяя покормить себя.
– М-м… Она потрясающая!
– Я так и сказал Матео! Это очень вкусно!
– Хочу еще. И передай пиво, пожалуйста.
– Вот, держи.
Сделав маленький глоток пива, прожевав и проглотив креветку, Миса смачно поцеловала Энтони в губы.
Он смотрел на нее с осознанием, что получает от жизни все то, чего так хочет.
У него чудесные друзья, любящая девушка, которую он может кормить с руки, обнимать и целовать, когда пожелает.
И другая жизнь ему не нужна.
Энтони не нужен мир, где этого нет. Где нет Мисы.
– Ты классно целуешься.
– Хочешь еще?
Миса обняла его за шею и развернулась к нему телом, продолжая сидеть у него на коленях.
– Всегда.
И их губы сплелись в страстном поцелуе, который Энтони не желал прерывать ни на миг.
Энтони издал адский вопль, когда черный кинжал вонзился в его тело прямо под ребрами слева. Жгучая боль парализовала все его тело. Все мышцы свело от судороги. По крови потек кипяток.
Голова разрывалась в клочья.
– Прекрати, – произнес ледяной голос Дейны.
Но он продолжал кричать.
– Прекращай! Молчи.
Энтони вопил, что есть сил, чтобы заглушить боль.
– Заткнись!
И Дейна резко вырвала кинжал из его тела. Энтони обвис на водорослях, как тряпичная кукла.
Под грудиной защемило. Он не мог выдохнуть. Энтони жадно глотал воздух, не в силах сделать выдох.
Он ждал, когда боль угаснет совсем, но она уже не угасала. Она стала его частью. И болью он начал дышать.
– Долго это будет продолжаться? – спросил он.
– Ты должен научиться принимать боль. Ты не должен кричать. Ни звука больше. Ты меня понял? Прими эту боль, как часть самого себя. Прими то, что отныне твоя жизнь в моих руках. Ты мой. Понял?
Его тело дрожало.
Сознание все чаще покидало его.
– Перестань отключаться, Энтони. Будь со мной.
– Да, Дейна…
Его парализовал новый удар ножа.
Энтони вскрикнул, но боль быстро ушла – это был короткий удар.
– Госпожа. Не забывай. Ты должен меня звать госпожой.
– Да, госпожа.
– Ты готов меня слушаться?
– Да, госпожа.
– Хорошо. Тогда…
Она подплыла к нему ближе. Лог с мистером Маурисио стояли у нее за спиной и наблюдали за процессом обучения.
– …переставай кричать. Покорись мне.
И Дейна вонзила черный нож прямо в сердце Энтони.
Он снова отключился и уже не кричал.
– Скоро сюда явится сам Лорд Сеера. Он хочет лично посмотреть на проделанную работу. Нам нужно торопиться.
– Есть идеи, как ускорить его обучение?
– Да, мистер Маурисио. Отвяжите его.
Пауза.
– Но… Дейна, это же…
– Я сказала, отвяжи его. Я знаю, что делать.
– Как скажешь…
Щелчок. Рука обвисла. Еще щелчок. Два. Три.
И он упал.
Его тело пошло ко дну и легло на пол.
Боль с ним всегда. Боль – часть его самого. Он чувствует ее всегда.
Постоянно.
– Ты как? – звучит голос его госпожи.
И он встает на колени, не отрывая лба от пола.
– Я угодил вам, госпожа?
– Да, угодил.
– Я больше не кричал.
– Да, ты молодец. Это был хороший урок. Ты справился.
Он продолжал лежать у нее в ногах. Он не мог встать, пока она не прикажет.
– И где же ты был?
– С вами, моя госпожа. Только с вами.
– Ложь.
И снова боль.
Новая боль, усиливающая ту, что он уже испытывает.
На этот раз он больше не кричит. Нельзя кричать. Это не понравится госпоже.
– Говори мне правду. С кем ты был?
– Госпожа… я не понимаю.
Снова боль.
– Отвечай мне! С кем ты был? Ты был с ней? Я права?
Она права.
Госпожа всегда права.
– Да, госпожа. Я был с ней.
– Почему? Почему ты не со мной? Я хочу, чтобы ты принадлежал лишь мне. Ты только мой. Запомни это.
– Да, госпожа. Я принадлежу вам. И только вам.
– Вот и хорошо. Посмотрим, как ты усвоил урок.
У него получилось угодить своей госпоже. Ради этого он живет.
Но он хочет вернуться. Он знает, что обманывает ее. Он не может остаться со своей госпожой, когда это случится вновь. Он будет не с ней.
Он снова уйдет.
– Встань.
Он поднимается на ноги. Его голова опущена. Он не смеет смотреть ей в глаза.
– Ты больше не будешь связан, если останешься таким же послушным.
– Да, госпожа.
– Ты меня понял? Ты ведь не хочешь, чтобы Лог и мистер Маурисио снова тебя связали?
– Я хочу то, чего хотите и вы, госпожа. Как вам будет угодно.
– Очень хорошо. Тогда давай продолжим. Посмотрим, как ты сдержишь свое обещание. Ты же помнишь, чего я хочу?
– Да, госпожа. Вы хотите, чтобы я был с вами.
– Верно. Так что постарайся больше не возвращаться к ней.
Боль.
Он не помнит, как получает ее.
Он просто начинает чувствовать внезапно снова и снова, когда этого пожелает его госпожа.
И вот он вновь становится частью боли, а она – его частью.
И разум растворяется.
Миса кусает его за губу во время поцелуя, и он ощущает кровь на языке.
– Ой, прости-прости! Это я перестаралась. Вот черт! Сейчас вытру.
Она взяла сумочку, висящую на спинке соседнего стула.
– Эй-эй, мне понравилось.
– Ты шутишь? Я хотела лишь прикусить, но не рассчитала силу. Прости-прости.
Она взяла из сумочки пачку сухих салфеток, достала одну и застыла.
– Постой… ты сказал, что тебе понравилось?
– Ну да, ты словно… съесть меня хотела. Так ведь?
– И правда. Я хотела… Ох, Энтони! Мне так стыдно!
– Не стоит этого стыдиться. Это нормально, что ты хочешь меня. Ты же любишь меня!
– Нахал!
Миса посмеялась и принялась вытирать нижнюю губу Энтони салфеткой от крови.
– А тебе, правда, понравилось? – стеснительно спросить она.
– Конечно. Мне приятно, когда ты это делаешь.
– А ты бы хотел… укусить меня?
– Но не до крови!
– Ах, конечно! А так? Просто укусить?
– Да, хочу.
– И… куда?
Он попросил ее наклониться к нему ближе. Хотел ли он прошептать ответ на ухо? Пусть она так думает. Ухо и стало ответом.
Энтони приоткрыл рот и зажал мочку уха Мисы между зубами, слегка сжав челюсти.
Он услышал ее сдавленное дыхание. И легкий стон.
– Нравится? – Энтони прошептал на ухо.
– Да, очень. Продолжай.
И он вернулся к мочке уха, взяв ее зубами.
Он продвигался все выше по ушной раковине, а потом соскользнул вниз и стал целовать Мису в шею. Энтони совсем не хотел заканчивать это делать, а Миса не прерывала его, позволяя продолжать.
– Что тут у нас? – раздался голос Беатрис.
– Какие голубки! Вы только гляньте!
Энтони сразу прервался. Матео и Беатрис вернулись к ним.
– Это не очень-то вежливо, – подметила Миса.
– Ах, вы же только начали! – посмеялась Беатрис. – Простите-простите! Это я вам помешала, не сдержалась.
– И зачем же ты это сделала? – поинтересовался Энтони.
– Просто прикололась. Хотела поставить вас в неловкое положение.
– Ну-с, спасибо, подруга.
– Да, пожалуйста!
Матео и Беатрис сели за столик, а Миса развернулась к ним лицом, оставаясь у Энтони на коленях.
– Ты не устал так меня держать?
– Нисколько. Сиди на мне хоть целую вечность.
Матео и Беатрис, переглянувшись, брызнули смехом и не смогли сдержать дружный хохот.
Миса залилась краской, но Энтони смех друзей нисколько не задел. Ему действительно нравилось, что Миса всегда была рядом, касалась его и не уходила далеко. Он нуждался в ее присутствии.
Она стала для него личной формой зависимости.
– Эй, Матео, принеси-ка мне еще сливочного пива. Сходишь?
Матео вскочил, готовый отправиться к Луи, и ответил Беатрис:
– Как скажете, моя госпожа.
– Лорд Сеера, ваш визит – большая честь для нас.
Прозвучали новые шаги.
– Как он? – раздался спокойный ровный приятный мужской тон.
– Очень хорошо. Обучение идет по плану. Я бы даже сказала… опережая задуманные сроки.
– Превосходно. Я вижу, вы уже отвязали его?
– Да, он уже готов. Он не сопротивляется. Смотрите.
И голос госпожи обратился к нему:
– Кто твоя госпожа?
– Вы… вы – моя госпожа.
– И что я хочу от тебя?
– Чтобы я всегда был с вами, госпожа.
– Что такое боль?
– Боль – это я, госпожа.
Пауза.
– Видите?
– Очень хорошо. Когда обучение будет подходить к концу, вы знаете что делать. Дайте ему в руки эти мечи.
