Илья Сергеевич Ермаков
Сага о Мрачных Водах. Глубины Пепла
Глава 32. Любой ценой
Элен упала на землю и прижалась спиной к гигантской ракушке. Сжимая двумя руками рукоять меча-семиотика, она перевела дух. Из носа текла кровь, и алая струйка растворялась в подводном течении.
– Ты как?
Рядом к ней примкнул плечом Хоакин Мартинес.
И раздался рев исполинского белого змея с горящими красными глазами. Чудовище разносило подводный город Одд в щепки: крушило дома, взрывало землю. И беспощадно пожирало каждого на своем пути.
Жители бросились уплывать и бежать в рассыпную. Куда они не шли – так это в шахты. Они боялись оказаться запертыми в ловушке в рудниках наедине с проектом Омута.
– Что нам с ним делать, Хоакин?
– У тебя кровь, Элен!
Его рука потянулась к ней.
– Пустяки, – она отвернула лицо.
Новый взрыв. Элен уже привыкла. Она знала, что такие звуки раздаются после того, как змей зарывается под песчаное дно, а затем выныривает наружу, уничтожая часть построек.
– Нам удавалось его ранить.
– Трижды, – парировала злобно Элен, – этого недостаточно. Семиотик причиняет ему вред, но мало. Нужно отрубить голову этой твари. Хоакин, думай, как к нему подступиться!
Хоакин на мгновение выглянул из укрытия, чтобы проверить обстановку. Огромный змей плыл по улицам в поисках новой добычи.
– Нужно загнать его в ловушку.
– Как ты это себе представляешь? Построить капкан?
– Не нужно изобретать капкан, когда он уже у нас под рукой.
Элен с любопытством взглянула на напарника.
– Что ты предлагаешь?
Хоакин кивнул в сторону выхода из города.
– Шахты.
– Заманим туда чудовище? И сами окажемся в ловушке! Хоакин, как ты это себе представляешь? Он нас сожрет живьем в этих пещерах.
– Не сожрет. Я пойду вперед и заманю его внутрь. Ты нанесешь последний удар. Устроим обвал.
– Нет, Хоакин, нет! Даже не вздумай. Это слишком рискованно. А вдруг ты не успеешь выбраться?
Элен стало не по себе от глупой затеи Хоакина. Он собрался жертвовать собой, чтобы у нее появилось время для удара – возможность сразить змея окончательно.
– Элен, скоро он закончит разрушать Одд и поплывет к поверхности. Ты этого хочешь?
– Хоакин! Должен быть другой путь. Я не позволю тебе работать приманкой. Наживкой. Нет! Не смей, Хоакин.
Она смотрела ему в глаза, стараясь убедить его отказаться от паршивой идеи.
– Мы убьем его вместе, Хоакин, – заверила она друга, – никому не придется рисковать жизнью. Мы можем… заманить его в шахты и обрушить потолок? Просто вонзим семиотики в крышу и…
– Устроим обвал.
– Именно так! Хоакин, не смей заходить в пещеру, ты меня понял? Что я потом скажу Альбедо? Скальду? А Матео и Беатрис? Ты не умрешь сегодня, понял? Я не позволю тебе рисковать. Мы загоним гада в рудники и обрушим на него горы камней.
Хоакин согласно кивнул, уведя взгляд в сторону.
– Эй-эй, Хоакин, посмотри на меня.
Элен взяла рукоять в одну руку, а второй коснулась щеки Хоакина и повернула голову к себе лицом.
– Не смей. Слышишь?
В его глазах она разглядела отчаяние.
– Не смей умирать, Хоакин Мартинес. Не сегодня. Понял меня? Это приказ, мать твою.
– Я еще в своем уме, Элен. Я не собираюсь жертвовать собой! И не собирался, предлагая свой план. Ты же все поняла, правда же?
– Клянись.
– Клясться?
– Жизнями Матео и Беатрис.
– Элен…
– Хоакин. Я жду.
Новый взрыв.
Чудовище ревело. Элен чувствовала спиной приближение ползучего белого кошмара.
Она слышала, как монстр шипит и даже клацает острыми длинными верхними клыками. Змей будто говорил им: «Вам не спрятаться. Вы оба сдохнете».
Но в планы Элен на сегодня смерть не входила. И что еще важнее – смерть Хоакина.
– Давай, Хоакин. Клянись и пошли сражаться, пока он все не сожрал.
– Ладно, Элен. Клянусь жизнями Матео Мончо и Беатрис де Кастелл, что не полезу в рудники вместе со змеем. Довольна? Пошли сражаться.
– Держись рядом.
Схватив рукояти семиотиков двумя руками, они оттолкнулись спинами от защитной стены и встали на ноги.
– Давай, Хоакин, завалим гада!
По команде они покинули укрытие и вышли на улицу Одда. Какое-то время змея нигде не было видно, но потом здание, сооруженное из части корабля, по правую сторону взорвалось.
Из земли вырвалась громадная белая толстая труба – тело змея, – издавая оглушительное ревущее шипение.
– Давай, змееныш, поиграем в догонялки! – издевательски бросил Хоакин.
И двое Печатей сорвались на бег.
Они бежали к границе города, за которой начиналась дорога, ведущая в кварцевые шахты. Змей гнался за ними, опустив голову на землю широко раскрыв фиолетовую пасть. Его тело извивалось и сверху могло напоминать живую молочную реку.
– Думаешь, бежать от змея – хорошая идея? – спросил у Элен на бегу Хоакин.
– Точно не знаю. Мы успеем?
– Да хранят нас милостивые духи! К черту всех и вся! Беги, Элен, беги так быстро, как только можешь!
– Черт возьми, я стараюсь! Бежать по морскому дну не очень-то и просто, если ты не заметил.
– О, поверь, я заметил!
– Мои поздравления. Десять из десяти за наблюдательность.
– Обожаю, когда ты пускаешь шутки, находясь в шаге от верной смерти.
– А что еще остается? Только смех и спасает!
Переложив меч в правую руку, Элен ускорила темп бега. Она забыла про крапивную рубашку, про водяное дыхание, про магический клинок. Она на время даже забыла о могучем змее у себя за спиной.
Она бежала, и всю ее голову занимали мысли только о Скальде и Альбедо. Что с ними? Нашли ли они Энтони? Закрыли ли Проход? Одолели ли ректора Академии?
Живы ли они?
«Милостивые духи, прошу: спасите их души. Пусть они живут! Пусть они оба спасутся. Пусть живут, пожалуйста. Подарите им жизнь. Только жизнь. Прошу!».
С каждой новой мыслью Элен все больше осознавала, что не представляет свою жизнь без Альбедо, без Скальда…
«Спаси его… спаси!».
– Элен!
Голос Хоакина вернул ее из мыслей в реальность.
– Мы уже покинули город. Давай к рудникам.
Элен быстро осмотрелась: песчаная подводная равнина. Тропа ведет к рудникам. Жители Одда разбежались за много метров от города прочь. И прочь от рудников, спасаясь от безжалостного свирепого чудовища.
– Он догоняет! – крикнул Хоакин. – Ползти по песку ему гораздо проще, чем по улочкам руин Одда.
– Проклятье. Тогда быстрее.
Змей настигал.
– Успеем? – с надежной в голосе спросила Элен.
– Как посмотреть…
Элен оглянулась – змей близко. Она посмотрела в сторону шахт – еще далеко.
«Нет, не успеем».
Элен остановилась и взялась за рукоять двумя руками.
– Что ты делаешь? – выпалил Хоакин. – Надо бежать!
– Он съест нас еще на полпути до шахт. Нужно ослабить его, чтобы выиграть время.
– С ума сошла? Он несется прямо на нас!
– Пусть несется…
«Я только этого и жду».
– Элен, бежим, пока не поздно!
– Уже очень поздно, Хоакин… он здесь.
Белый змей нагнал их.
Громадное чудовище, замедлив скорость, устремило голову вперед, разинув пасть. Между белыми клыками появился толстый фиолетовый язык, который стрелой понесся вперед головы.
Взмах.
Удар семиотика пришелся прямо по сиреневой плоти. Брызнула лиловая кровь. Элен держала семиотик в руках, сверкающий полной силой.
– Ты отрезала ему язык! – ахнул Хоакин.
– Я заметила, а теперь бежим.
Элен верила, что такой мощный удар сможет задержать змея и дать им время достигнуть рудников.
Змей, взвыв от боли, повалился на песок. Из пасти растекалась цветистая кровь, поднимаясь пухлыми облачками наверх.
Оглянувшись, Элен заметила, что монстр начинает приходить в себя. Голова отрывается от земли, чудовище шипит, и тело снова извивается – погоня возобновляется.
– Быстрее, Хоакин! Мы все успеем!
– Что будем делать, когда добежим до входа?
– Дождемся, когда он разгонится и всплывем вверх. Змей окажется внутри, и мы ударим по потолку, завалив проход.
– Это и был твой план?
– Я думала, ты все понял.
Хоакин не ответил. Он, как и Элен, сосредоточился на беге. Змей настигал их, а до входа в пещеру оставались считанные метры.
Они бежали мимо палаток, где готовилась еда для рабочих. Иные палатки служили лазаретам для раненых.
По мере приближения к входу в шахты, количество новых построек и сооружений возрастало.
Змей обрушил на все это мощь своего тело. Сбивая все палатки хвостом, он безжалостно превращал шахтерский лагерь в руины.
Элен видела перед собой проход в пещеры. Пришел черед самой важной и ответственной части ее плана.
– Давай, Хоакин, мы уже у цели!
– Вижу, вижу! Не слепой!
Печати достигли цели. Проход в шахты.
Вдвоем они развернулись лицами к монстру, несущемуся прямо на них. Змей кусал воду и кромсал все, что оставалось за спиной.
– Когда всплываем? – спросил Хоакин, переводя дыхание.
– По моей команде. Дождемся, когда он хорошенько разгонится.
Змей приближался.
– Всплываем?
– Подожди. Еще немного…
– Элен, это слишком опасно.
Но Элен выжидала.
Она успела запомнить механику движения тела змея. Увидев отличительный толчок, служивший для разгона, Элен дала команду:
– Всплываем!
Их ноги оторвались от песка, и вдвоем они поплыли вверх, поднявшись над змеем, голова которого быстро забралась внутрь рудника.
Элен надеялась, что змей наткнется на какой-нибудь спуск и просто свалится вниз. Масса змея тащила его внутрь.
– Получается. Давай заваливать проход.
Элен и Хоакин подплыли к крыше пещеры и принялись кромсать каменную скалу семиотиками.
– Нужно свалить вон тот валун! – Хоакин заметил громадный камень, висевший над входом, но гораздо выше. – Он перекроет пещеру.
– Я поднимусь!
Элен начала плыть выше, а Хоакин продолжал рубить скалу над проходом. И потом… тело змея изменило направление.
«О, нет…».
Элен с ужасом осознала: они опоздали.
Раздался яростный рев чудовища, который понял, что его заманили в глупую ловушку. Он разворачивался и выбирался обратно из шахт.
– Он возвращается! – крикнула Элен.
Сама она уже доплыла до проклятого валуна, о котором ей сказал Хоакин. Но сбрасывать его поздно – змей выполз наружу.
Хоакин застыл над крышей, глядя в лицо змея.
– Хоакин!
Он не двигался.
И Элен ужаснулась: она все поняла.
– Хоакин, нет! – тут же сорвалось с нее.
Хоакин не думал отказываться от того, что затеял:
– Руби валун, Элен. Я заманю его внутрь.
– Нет!
Истошный вопль вырвался из груди Элен, когда она увидела, как Хоакин заплывал в шахты, загоняя вместе с собой чудовище.
– Давай, иди ко мне! Поймай меня! – слышались его крики, разносящиеся по рудникам эхо.
По щекам Элен текли слезы.
Она не могла решиться.
«Я не могу похоронить его… не могу обрушить валун… только не так…»,
Ее одолевало желание спуститься вниз и вытащить Хоакина. Но змей уже там…
– Бей! – раздался голос Хоакина. – Элен! Действуй!
А потом голос внезапно оборвался. И Элен услышала звук смыкания клыков. А затем довольный рев змея.
«Хоакин… нет…».
Она не могла точно сказать: жив он или мертв. Убил его змей, или Хоакин еще сражается с ним?
Если мертв… если Хоакина нет, ей не справиться со змеем в одиночку. Она это понимала. Ее шанс одолеть монстра – перед ней.
Стоит лишь ударить.
«Хоакин… прости…».
– Сдохни!
От боли, от отчаяния, от горя и от злости Элен ударила семиотиком по валуну. Громадный кусок скалы заскрипел. Элен отплыла от скалы прочь. И валун отвалился и упал вниз.
Обрушенная часть скалы перекрыла не только вход в кварцевые шахты. Обвал вызвал массивное крушение потолков и сводов пещер изнутри. Элен слышала град падающих камней.
Шахты стремительно заваливало.
И исчезли звуки, издаваемые змеем. Слышен лишь грохот камней.
Элен не могла больше смотреть на закрытый вход в пещеру. Эту могилу она вырыла сама и похоронила в кварцевых шахтах Одда не только змея, но и друга.
Ее пальцы тряслись.
Мысли вязко обволакивали сознание: «А вдруг он был жив? А если я могла его спасти? Был ли у него хоть шанс выбраться?».
– Ты поклялся, что не станешь идти внутрь… ты поклялся…
Но не все Печати держат свои клятвы.
Элен обещала себе, что не позволит кому-то погибнуть. И нарушала слово, данное самой себе.
«И я… ничуть не лучше…».
Крапивная рубашка потянула Элен на дно. Она упала коленями в песок и выронила сверкающий семиотик из рук. Из укрытий к ней потянулись жители Одда. Они выглядывали и медленно шли в ее сторону.
Но Элен не чувствовала радости победы – только боль от личного поражения перед самой собой. Боль, которую невозможно унять.
Глава 33. Верховная Матерь Мелисента
«Почему я стоял? Почему ничего не сделал? Почему не спас его? Почему позволил убить?».
Скальд забыл про существование Прохода.
Он забыл о существовании ректора Академии, который должен вот-вот явиться сюда.
Он даже забыл о том, что существо, убившее Альбедо Эрнандеса, когда-то звалось Энтони Эрнандес. Его друг. Тот, с кого все началось.
Перед глазами стояла лишь сцена смерти Альбедо.
Каратель обнимает его, сжимая в руках два черных меча. Клинки разворачиваются остриями к спине Альбедо и пронзают его тело насквозь. Альбедо замирает. Клинки выходят из тела, и Альбедо, держась за рану пятится к обрыву, к краю моста, за которым начинается бесконечная пропасть.
Каратель приближается. Они смотрят друг на друга. И удар… ногой в живот.
Альбедо отклоняется назад и делает последний шаг за край моста. И падает. Его лик, его образ исчезают во мраке бездны.
А что делал Скальд?
Он стоял поодаль и смотрел на это.
«Я ничего не сделал, чтобы его спасти».
Мог ли он предвидеть то, что может случиться? Верил ли он в то, что Альбедо удастся вернуть своего племянника, изменить его новую темную природу? Был ли он уверен в том, то в объятиях племянника Альбедо будет в безопасности?
«Альбедо… прости… почему я не смог? Почему не остановил Карателя? Почему ничего не сделал?».
В душе Скальда поднялся неистовый крик боли и отчаяния. Он позволил другу умереть. Он стоял рядом и ничего не предпринял.
«Я бы мог успеть… мог остановить это… надо было идти и разнимать их… я не должен был отходить от Альбедо так далеко с самого начала!».
Он снова кричал в душе.
Скальд вспоминал, что сказал ему Альбедо прежде, чем пойти разговаривать с племянником:
– Оставь меня, Скальд. Это все из-за тебя! Уходи. Прошу. Оставь меня. Отпусти!
«Это все из-за тебя».
Скальд подавил внутри неприятный душащий комок слез.
«Я оставил Энтони в тот день и ушел… из-за меня он стал таким… из-за меня он изменился… из-за меня погиб Альбедо. Почему я отошел? Почему послушался Альбедо и отошел так далеко? Почему повелся на его выходку и позволил ему себя прогнать? Я должен был остаться рядом с ним, несмотря ни на что. Мне не стоило отходить… я же сам хотел, чтобы мы держались вместе. Почему? Почему послушал его? Почему убил его?».
Каратель стоял у края обрыва. Сжимая в двух руках черные блестящие мечи, он смотрел вглубь пропасти, куда мгновением раньше свалился его дядя Альбедо.
«Ты уже не Энтони Эрнандес. Энтони мертв. Они убили его внутри тебя. Осталась лишь оболочка, наполненная злобой и тьмой. Каратель. Несущий Погибель. Убийца мэра Перламутр-Бич, убийца Людо Ксавьера, убийца Печати Альбедо Эрнандеса. Убийца. Вот, кем ты стал. Кем тебя сделали. Энтони… прости».
Сжав рукоять семиотика крепче, Скальд сделал шаг вперед. Каратель не обращал на него ни малейшего внимания.
«Это мой шанс».
И он побежал со слезами на глазах, занеся над собой меч.
Он бежал убивать Карателя.
Когда Скальд подобрался к нему слишком близко, Каратель развернулся и встретил его перекрещенными темными семиотиками. Два черных меча столкнулись с золотистым сиянием семиотика Скальда. Брызнули искры. Сквозь шипение рассыпающихся иероглифов на Скальда смотрел равнодушный и холодный взгляд Карателя – лицо Энтони.
Скальд прилагал все усилия, чтобы пробить блок Карателя. Он давил и давил, пытаясь сломить защиту из двух клинков.
Но ничего не вышло.
Каратель сделал рывок, мощный толчок образовал волну, отбившую Скальда назад.
Он упал на спину, прокатившись по каменному мосту. Во время падения Скальд потерял семиотик – меч подкатился к самому краю моста.
Каратель остался стоять на своем месте. Он просто смотрел на Скальда, не думая убивать его.
Скальд пытался прийти в себя. Даже в толще воды удар от падения оказался сильным. Он начал подозревать, что темные семиотики гораздо более могущественные, чем обычные.
«Как это возможно?».
Он почти поднялся на ноги, превозмогая боль в спине и в ладонях, когда двери лифта открылись.
Перед лицом Скальда появился белый свет, льющийся из кабинки лифта.
«Ректор Академии. Лорд Сеера…».
Скальд с ужасом ощутил дыхание смерти за спиной. Его окружили. Ректор и Каратель. Ему не выстоять против такой силы.
А потом… в миг истинного страха раздался знакомый голос:
– Скальд!
И нежные холодные руки коснулись плеч.
– Айс?
Она здесь. Она рядом. Она оставила два семиотика лежать рядом на земле.
– Скальд, ты как?
Айс помогла ему подняться на ноги, а потом заметила Карателя, мирно наблюдавшего за ними.
– Твой меч. Нужно взять его.
Айс быстро подбежала к семиотику Скальда, лежащему на краю моста. Вернув меч владельцу, она посмотрела другу в глаза.
– Ах, Скальд! Как же я скучала…
Из глаз текли едва заметные под водой слезы.
– Айседора… как же я рад, что ты жива…
Скальд крепко обнял ее. Она нашлась. Она здесь, с ним. Айседора выжила в Академии. Но на ней нет крапивной рубашки.
«С ней тоже что-то сделали. Но она не похожа на того, кем стал Энтони».
– Скальд, ты даже не представляешь, что я тут пережила!
– Где ректор Академии? Он же должен прийти сюда.
– Не волнуйся за это… я с ним справилась. Ох, какая же это долгая история!
– Мы еще успеем всем поделиться друг с другом. Для начала надо разобраться с ним.
И они посмотрели на Карателя.
– Энтони… – ахнула Айс.
– Уже нет, – Скальд покачал головой, – его сильно изменили. Только что он убил Альбедо.
– Что? Как? О, нет! Это моя вина… я не смогла остановить то, что с ним творили в Перекрестках… Сеера мне не позволял… я все знала, Скальд! Я знала, что его там мучают, но ничего… не смогла…
Скальд сразу обнял ее.
– Не надо, Айс. Не вини себя. Ты не виновата. Ты сделала главное и единственное, что могла – выжила. И сейчас ты со мной. Все хорошо. Тише, Айс… мы справимся. Мы что-нибудь придумаем.
Скальд не переставал обнимать Айседору и следить за Карателем. Ему стало невыносимо больно от того, что их троица наконец собралась вместе, и они не могут насладиться объятиями втроем.
Энтони, Каратель, кем бы он ни был, уже не с ними. Он стоит поодаль от Скальда и Айседоры.
«Он уже не помнит нас. Он другой».
И в этот миг Скальда посетила страшная мысль: «Хорошо, что Альбедо умер. Теперь он не будет жить с болью от осознания того, кем стал его племянник. Его не будет мучить это зрелище, эта новая реальность».
– Энтони, – произнес голос Айс, – прости… я не смогла помочь…
Ее рука потянулась к нему. Скальд чувствовал, что ей также больно, как и ему, как было больно Альбедо.
Они потеряли своего Энтони.
– Миса… она бы не хотела, чтобы ты стал таким…
Но Каратель не повел даже бровью. Он смотрел на них с тем же хладом и равнодушием, с какими оттолкнул от себя Скальда и столкнул своего дядю Альбедо в пропасть.
– Айс, мы должны закрыть Проход, чтобы зло больше не прорывалось в наш мир. Ты сказала, что справилась с Лордом Сеерой. Отлично, теперь задача стала легче.
– Нет, Скальд, нет! Я обещала жителям Одда и студентам Академии, что верну их через Проход домой, в их мир.
– Что?
Скальд не был уверен, что расслышал Айседору правильно.
– Что ты им обещала?
Она уже открыла рот, чтобы все объяснить, но вдруг… двери лифта открылись вновь.
Темный мост осветил белый свет.
И Скальд увидел под ногами очертания силуэта, сотканного из тени, посреди полосы белого света.
Казалось, вода вокруг стала еще холоднее.
Скальд заметил, как Каратель принял ровную стойку, выпрямившись и подняв мечи, словно солдат, приветствующий генерала.
Скальд крепче прижал к себе Айс, пытаясь уберечь ее от любой опасности. Он чувствовал, кто мог появиться в Глубинах Пепла, но отказывался в это верить, пока не увидел собственными глазами.
Она шагнула на мост.
Алое длинное платье с черными ветвистыми узорами развевалось по подводному течению. Длинные рукава, обрывающиеся на уровне локтей, струились, пуская по воде алые ручейки. Платье подчеркивало стройную фигуру и тонкую талию. Оно казалось пламенем. Черными и алыми огнями, струящимся по белой коже тела. Грудь украшало изящное свободное декольте. И на левой груди, прямо там, где должно быть сердце, платье и кожа порваны. Там зиял кровоточащий шрам. Белая кожа лица и губ контрастировала с кровью, текущей из глаз. А сами глаза – белые белки, залитые алыми каплями и струйками, вытекающими наружу и стекающими по щекам. Волосы – серебристые длинные локоны, вьющиеся и спадающие далеко за спину. Они развевались по воде, словно свадебная фата. И только ее руки до самых локтей не были покрыты белой кожей, а черной смолью, усыпанной красными трещинами. И чернила медленно капали с кончиков ее пальцев.
У Скальда не оставалось сомнений. Это могла быть только она.
Верховная Матерь.
Она смотрела прямо на него и произнесла нежным ласковым голосом:
– Скальд… я рада встречи.
И эти слова пронзили его до мурашек. Он сразу вспомнил, как Присцилла Пирс готовила из него послушного пса, чтобы передать его Верховной Матери. В тот день она должна была вот-вот появиться в пещерах в мире под Колодцем, но они так и не встретились. Скальд, Энтони и Айседора удрали из логова ведьмы раньше, чем там появилась Верховная Матерь.
Но она нашла его здесь, на самых Глубинах Пепла.
Она шла вперед по мосту, глядя только на него, Скальда. Он не мог перестать думать о ее странных руках, сотканных будто из той же энергии, из которой сотворен Проход.
Руки… ее руки также изувечены странной силой, как и его собственные руки, искалеченные от ран и трещин.
Его руки, которыми он задушил Алойша.
– Кто же ты? – спросил Скальд, когда Верховная Матерь остановилась прямо перед ним.
– Можешь звать меня Мелисентой. Рада знакомству. Впрочем, мы видимся не в первый раз, не так ли?
«Что это значит? Не в первый раз? Когда я ее мог видеть? О чем это она говорит?».
Скальд терялся в догадках.
А потом Верховная Матерь перевела взгляд на Айседору.
– Королева Морских Сердец, мое почтение. Поздравляю с новой должностью. Вы зашли очень далеко, но знайте – это ненадолго. Вам недолго осталось играть в свою игру. И ваше правление под водой в скором времени закончится. Помяните мое слово.
И Мелисента обошла их стороной, направляясь к Карателю.
– Королева? – Скальд шепнул Айс.
– Я позже все объясню, – торопливо ответила она.
Скальд провожал Верховную Матерь взглядом. Она остановилась перед Карателем, и тот опустился на колено.
– Моя госпожа… – произнес он.
– Я благодарна тебе за твою верность, Несущий Погибель. Готов ли ты остаться со мной? Отныне только я буду тебе приказывать. И никто больше. У тебя не будет других господ, кроме меня.
– Да… конечно, моя госпожа. Только вы. Вы одна на веки. Я буду служить лишь вам, Верховная Матерь Мелисента. Да будет ваша власть вечной.
Она протянула ему руку, и Каратель наклонился, одарив тыльную сторону ладонь поцелуем. На его губах появилась черная смола, которую он слизал языком с явным наслаждением.
Верховная Матерь развернулась лицом к Скальду и Айседоре.
– Кто ты такая? – спросил Скальд. – Откуда ты взялась?
– Это долгая история, мой милый Скальд. Когда-нибудь придет время, и я все расскажу. Но сейчас у меня очень много дел. Нам пора.
А потом… двери лифта открылись вновь.
Скальд увидел перед собой полосу света. Верховная Матерь недовольно смотрела на прибывшего гостя и сказала ему:
– Я же велела тебе ждать меня на той стороне и не спускаться сюда! Почему ты никогда не слушаешься?
И звучный детский голосок ответил:
– Мне там стало скучно, мама! И я решил спуститься к тебе. Там так воняет! А здесь довольно свежо. И вода чистая, пускай и холодная.
И сознание Скальда вспыхнуло жарким огнем.
Голос, что был таким знакомым.
Голос, который он слышал в телефонной трубке и в видениях.
Голос, который он узнает везде.
Скальд повернул голову и увидел его на ступеньках у лифта.
Отец и сын смотрели друг на друга.
– Натаниэль…
