Илья Сергеевич Ермаков
Сага о Мрачных Водах. Глубины Пепла
– Там целый город. Город под названием Одд. И там живут существа, которых ты даже представить себе не сможешь. Наполовину – люди. Наполовину – рыбы или другие морские обитатели. У них есть жабры, плавники, щупальца. И такие глаза… большие и круглые, с двумя вытянутыми тонкими вертикальными кошачьими зрачками. Они работают в шахтах и добывают кварц для Академии. А Академия… огромный коралл. Настоящая башня. Нет, замок! И над ним парят гигантские скаты. И в этой Академии живут студенты и преподаватели, которые создают из морских обитателей страшные оружия. Грозных существ, чье предназначение – убивать. Они готовят армию против нас, против поверхности. Против всех тех, кто будет сопротивляться власти Призраков. Это их союз. Лига и Академия. Два звена огромной цепи, которая сковывает нас и сдавливает все сильнее с каждым днем. И во главе Академии стоит ректор, Лорд Сеера, о силе которого мы ничего не знаем. Но знаем то, что именно из-за него появились рыбоеды. И лишь у него есть доступ к лифту, способному привести в Глубины Пепла, где спрятан Проход, который ты хочешь закрыть. Элен.
Она с болью и отчаянием взглянула на него.
– Неужели, ты думаешь, что у нашей четверки есть хоть шанс против этой силы? И не забывай, кто стоит над всеми. Над Лигой. Над Академией. Кто тянет за ниточки и управляет Гринштейном и Лордом Сеерой?
Элен не могла произнести ни звука.
– Верховная Матерь, где бы она ни скрывалась, всегда рядом. Она следит за каждым их шагом. За каждым нашим шагом. И оказывает своим последователям поддержку. А кто поддерживает нас? И что у нас есть? Только мечи и сила в моих руках, о которой я ничего не знаю? А Призраки уже пришли к власти над городом и…
Она не дала ему закончить. Элен не сдержалась и выпалила:
– Скальд, не делай этого! Не сдавайся. Я не могу больше слушать твои слова. Это невыносимо. Я так хочу поправиться. Я так хочу, чтобы мы вместе спустились на дно и спасли Айседору и Энтони. И вернулись… и победили всех врагов! Скальд, я прошу тебя… не думай о том, что нам конец. Не начинай верить в это. Ты не такой. Я же вижу. Ты – доктор. Врач, который никогда не сдается и борется за жизнь каждого пациента до конца. Ты не теряешь надежды и пытаешься вытащить людей с того света. Разве нет? Разве не ты в своей работе борешься с клинической смертью, когда человек уже одной ногой в том мире? И ты возвращаешь их. Ты даешь им шанс жить. Еще раз. Как ты сейчас можешь говорить мне все это, не попытавшись бороться? Скальд, у нас есть шанс. Давай проведем искусственное дыхание. Давай сделаем непрямой массаж сердца. И вытащим этот мир с того света.
Он видел в ее глазах слезы. И чувствовал, как его собственные глаза наполняются влагой.
– Ты должен верить в жизнь, Скальд. Верить в спасение. Верить в успех, который может прийти в самый неожиданный момент. Верить в шанс, которого мы достойны. Жизнь щедра на шансы, Скальд. Нам не нужна армия, чтобы одолеть их. Мы сами – армия. Верь, Скальд, мы найдем выход. Мы найдем оружие, способное одолеть их всех! Не только у них будут козыри в рукаве. Они не знают, с кем столкнулись. Они столкнулись с врачом, который всегда боролся с Алым Воплем. И не сдавался. С врачом, который верит, что его сын еще жив. С врачом, который никогда не сдается без последнего боя. С врачом, который может вернуть жизнь в тело, в которое уже вошла смерть.
Элен перевернула ладонь и взяла Скальда за руку, сжав его пальцы так сильно, как она могла.
– С таким противником им не справиться, Скальд. С тобой им не справиться. Они еще не видели, на что ты способен. Если ты голыми руками удавил Призрака, против которого не сработал семиотик, это о чем-то говорит. Ты сильнее их, Скальд. Сильнее их всех вместе взятых. И тебе есть, за что биться. Нат ждет тебя, Скальд. Он ждет, когда ты спасешь его. Я это знаю. Слышишь? Я это знаю. И ты это знаешь. И я хочу, чтобы вы встретились. Чтобы ты снова увидел своего сына, Скальд. Я хочу увидеть, как ты обнимаешь его. И поверь, Скальд, я сделаю для этого все, что в моих силах. Я хочу быть, как ты, Скальд. Я также хочу научиться возвращать людей во время клинической смерти. И я хочу вернуть тебя. Вернуть тебе надежду в нашу победу. Нам будет непросто. Будет тяжело, но я точно знаю – мы справимся. Ты с нами. И Айседора. Альбедо. Хоакин. Энтони. Мы вместе. Мы все сможем. И Матео с Беатрис. Они тоже с нами.
Скальд оглянулся и увидел Матео с Беатрис, лежащих в спальных мешках прямо на полу кабинета. Они спали лицом друг к другу, и их пальцы едва соприкасались.
– Элен…
– Знаешь, почему я так говорю? Знаешь, почему я так верю в тебя? Потому, что я видела тебя там, Скальд. Я видела, как ты пошел на Алойша, размахивая семиотиком и сокрушая каждую его атаку. Ты ничего не боялся. Ты знал, что полицейские не в силах тебе помочь. Ты знал, что никто из нас не может тебе помочь. Ты даже знал, что семиотик не сможет сразить Алойша. И что ты сделал? Ты не сдался. Шанса не было. Ты не знал о своей силе в руках. Ты продолжал идти. Ты продолжал сражаться до самого конца. И победил, Скальд.
Он вытер слезу, скатившуюся по ее щеке.
– Ты заставил меня поверить в себя. И теперь я хочу, чтобы ты снова сам поверил в себя самого. И никакая опасность нам не страшна. Слышишь? Пока мы вместе. Лига. Академия. Верховная Матерь. Да хоть сам ад вторгнется на поверхность – мы победим. И я верю. И только это помогает мне биться дальше. И не сдаваться. Будь, как я Скальд. Я верю в тебя. И ты верь в себя.
Скальд не отводил взгляда от ее глаз. Он видел в Элен источник новой силы. Новость о том, что Гринштейн пришел к власти, сильно его подкосила. Он утратил веру в то, что спасти Айседору и Энтони вообще возможно.
Но сейчас Элен возвращала в него утраченную надежду. Ее сила воли не знала равных.
– На самом деле в тот момент, когда я пошел на Алойша один, я подозревал, что у меня может что-то получиться. Когда Присцилла Пирс пленила меня в своей пещере, она пила мою кровь. Она говорила о некой силе, текущей в моих жилах. Она хотела получить частичку ее для себя. Но моя кровь не смогла отравить ее. Но мое касание… прикосновение руками к Алойшу причинило ему боль. И убило его.
– Ты что-то знал, так? Значит… ты подозревал, что в твоих руках что-то есть?
– Да, подозревал. Но понятия не имел, как этим управлять. Или хотя бы представление о том, что это такое. В тот момент я поставил на кон все.
– И не проиграл же! А победил, потому что верил в то, что все еще можно исправить. Не теряй этого чувства, Скальд. Оно нужно нам. Нужно тебе. Без него мы проиграем.
Скальд еще долго думал о словах Элен. Перед сном ее пронзительная речь не выхода у него из головы. Каждое ее слово. Он запомнил все. Он проговаривал ее слова в своих мыслях, словно прослушивал запись с речью Элен снова и снова.
И с каждым разом его уверенность в самом себе крепла. Победа не казалась ему призрачной и недостижимой. Она становилась реальной, осязаемой.
Мысли Скальда вернулись к Натаниэлю. И с ними он наконец уснул.
Он плыл на волнах.
Скальд лежал на спине и раскачивался. Вода приятно ласкала его тело, волосы, руки, ноги.
Бинты уже размотались, и из ран тонкими струйками в разные стороны побежала кровь.
Солнце клонилось к закату – небо пылало рыжим огнем.
Чувствуя лишь воду и соленый запах, Скальд смотрел в оранжевое небо над собой.
И вот на апельсиновом фоне появился розовый цвет. Что-то круглое. Оно летело в его сторону.
Это был зонтик.
Розовый зонтик из сказки, слова которой сами пришли к нему на ум.
«И вот с неба к нему прилетел зонтик. Мальчик взял этот зонтик и раскрыл его. Подул сильный ветер. И зонтик стал парусом его лодочки-корабля. Мальчик сказал зонтику: «Зонтик, зонтик, отнеси меня к моей маме!». И зонтик понес его в нужную сторону. Но потом ветер угас. И зонтик оказался бесполезен. Мальчик снова остался один».
Что же там было дальше?
Зонтик упал на воду и теперь плавал рядом с ним.
«И вот Мальчик встретил Рыбу. Большую Рыбу. И спросил Мальчик у нее: «Куда мне плыть, чтобы найти свою маму?». И Рыба ответила: «Плыви за мной следом. И я отведу тебя к ней». И Мальчик поплыл следом за Рыбой. И Рыба привезла его на берег. Мальчик вышел из лодки и увидел на берегу женщину. Он мог узнать ее со спины. Мальчик закричал: «Мама! Мама!». Женщина развернулась к мальчику. Да, это было ее лицо. Лицо его матери».
Скальд услышал смех. Детский, девичий, писклявый.
– Скальд! – прозвучал девичий голосок.
Хихиканье.
– Я нашла тебя, Скальд!
И он увидел ее лицо – белая кожа, алые губки, большие голубые глаза и золотистые вьющиеся волосы.
Эвр посмеялась и радостно объявила:
– Теперь ты мой…
Глава 26. Белый червь
Пока Сеера читал приказ, я держала руки на его плечах и покрывала шею нежными поцелуями.
– Что скажешь, милый?
Он подумал, недовольно нахмурился и заявил:
– Исключено.
– Почему?
Встретив сопротивление, я выпрямилась.
– Я не могу пустить простых жителей в стены Академии.
– Почему не можешь? Они же не будут заходить в Перекрестки. А студенты только обрадуются. У них появится возможность показать своим семьям учебные классы или комнаты, где они проводят время. Уверена, это устранит вражду между всеми студентами и Омутом. Ведь в Омуте работают такие же студенты. Им тоже хочется видеть свои семьи, как и остальным.
– Они и без посещений видят свои семьи… дома. Почему ты хочешь пустить их в Академию?
– А почему ты не хочешь их пускать? Чего ты боишься? У тебя и так есть связь с каждым коралловым отростком! Ты все почувствуешь, если кто-то проникнет в Перекрестки. Чужаки не смогут пройти в лаборатории. Это исключено.
– Но ты же прошла как-то, Айседора. Они тоже умеют плавать. Это очень рискованно. Я не могу позволить кому бы то ни было просто так являться каждую неделю в Академию. Они могут хорошо изучить все окрестности здесь, а потом проникнуть в Перекрестки. И выкрасть… что-нибудь, что смогут использовать против нас.
– Глупости!
– Нет, Айседора. Не глупости.
Он развернулся ко мне лицом.
Я впервые увидела Сееру таким недовольным. До этого дня он с радостью принимал любые мои решения. Его устраивали все мои реформы. Что же теперь случилось?
Неужели, такая простая просьба могла вызвать в нем столько недовольства?
Я сама не ожидала, что столкнусь с подобным препятствием.
– Объясни, – потребовала я.
– Ты должна понимать, что между Академией и Оддом должна сохраняться субординация. Академия – главный орган власти. Представь, что каждую неделю люди вашего города могли бы спокойно расхаживать по мэрии, потому что сотрудники хотели показать семьям свою работу. Это бред, Айседора. Есть иерархия власти. В Академии существует много секретов. Академия сама по себе является большим таинством. Ей поклоняются. Ее уважают. Ее обожествляют. Тебе ли не знать? Это место имеет особое представление в глазах и умах жителей Одда. Существует легенда. И я не могу ее развеять. Они не должны видеть то, что происходит внутри. Для подобных историй у них уже есть их дети, которые рассказывают им предостаточно баек. Я не могу допустить большего раскрытия тайны Академии. Это место всегда должно быть окружено аурой таинственности и загадки. Место силы. Могущества. Власти. Место, куда может ступать нога Верховной Матери. Айседора, я полагал, ты понимаешь, по каким правилам мы тут живем. Не спорю, все твои реформы привели только к лучшим результатам. Это так. Но таинство Академии я нарушить не позволю. Хватило им прийти на нашу свадьбу. И так народ до сих пор судачит, распуская сплетни и слухи. Пусть себе болтают. Это только подкрепляет существование мифа, в который они верят. Айседора, я не могу терять власть над Оддом.
– Ты ее не потеряешь! Что за глупости?
– Айседора, проще управлять теми, кто находится в неведении. В их незнании наша сила. Понимаешь? Они верят в то, что мы им скажем. Берут то, что мы им даем. Они верят в легенду. Верят в миф. Верят в могущество и божественное происхождение Академии. Смутьяны, безусловно, имеются, но их меньшинство. Они нам не страшны. Массы. Айседора. Массы должны быть легковерными и послушными. В противном случае, я утрачу… контроль.
Это меня напугало. Кажется, только сейчас я осознала истинные намерения Сееры. Его образ, как мужа, к которому я успела привыкнуть, неожиданно растаял.
И я снова увидела в его лице лицо врага.
Врага, жаждущего уничтожить Перламутр-Бич.
– Верность народа необходима во время войны. Сплоченность. И покорность. Айседора, пойми. Если они узрят истину. Если узнают правду. Если проникнут за завесу тайны, то мой контроль над ними рассеется. Я не смогу вести их за собой. Чем меньше им известно о тайнах Академии, тем лучше. И это касается всего нашего устройства. Дело не только в Перекрестках, но и в остальном. Все эти коридоры, залы, комнаты, стены – загадка. Им известно обо всем со слов детей, студентов. Так или иначе, у них нет должного представления о действительности. Только миф. Только легенда. Понимаешь?
Он не подпишет приказ. Проклятье! Я уже всем такого наобещала…
– Прости, Айседора. Не в этот раз. Я не могу подписать твой новый приказ. Придумай что-нибудь другое, что не нарушит порядок, не испортит прочную связь, существующую между Оддом и Академией. Эта цепь. Эти узы. Я не могу их так разорвать. Они нужны мне для власти, Айседора. И я хочу, чтобы ты это понимала.
Сеера взял в руки стеклянный лист с приказом и вернул его мне. Без подписи. Без утверждения.
Я взяла.
– Хорошо, Сеера. Я тебя поняла.
– Очень на это надеюсь. Возвращайся к себе.
– Я прогуляюсь. Ладно?
– По Академии?
– Да.
– Ладно, ступай, любовь моя.
За спиной раздался звук открытия дверей. А следом за ним последовал шелест – змеиный хвост скользит по дорожке.
Я направилась к выходу и встретилась с ним.
– Декан Мунлес, какая встреча!
– Ваше Величество, Лорд Сеера не занят?
– Уже нет. Проходите.
– Благодарю.
Откланявшись друг перед другом, мы разошлись. Разумеется, я не стала покидать сады, а спряталась в своем любимом укрытии, откуда могла подслушать разговор Милантэ и Сееры.
– Лорд Сеера.
– Декан Мунлес. Что у вас?
– Королева опять предлагала новый указ?
– Да, я его отклонил.
– Надо же! Позвольте полюбопытствовать? Чего она добивалась на этот раз?
– Айседора хотела разрешить семьям студентам посещать стены Академии один раз в неделю, по выходным.
– Какая дерзость! Сразу видно, что ей не ведомы наши правила.
– Не будь с ней так строк, Мунлес. Она же совсем недавно живет с нами. Ей еще предстоит усвоить много уроков и понять наши традиции.
– Простите, повелитель, но мое личное мнение сводится к тому, что Королеве будет крайне трудно принять наши традиции. Она всю жизнь прожила на поверхности. Вы сами видите, как она внедряет порядки суши в нашу жизнь. И сейчас она посягнула на нерушимую связь Академии и Одда. Связь, держащуюся на уважении, вере в могущество, в силу. Связь, дарующую нам абсолютную власть и контроль.
– Не беспокойся, Милантэ, я уже все разъяснил Айседоре. Она поняла свою ошибку. Я никому не позволю нарушить связь Академии и Одда, не позволю потерять контроль.
– Разумеется, повелитель, вы поступили очень мудро. Но я хочу обратить ваше внимание на то, как меняется вся наша жизнь с ее приходом к власти.
– О чем ты?
– Омут уже не чувствует себя вашими избранниками. Она сравнила все привилегии. Разве, это допустимо?
– Мне показалось это необходимым, как и ей. Вас же не ущемили в правах, декан Мунлес? Скоро проект будет закончен, и все вернется на круги своя. Я распущу Омут.
– Что? Повелитель… вы…
– Он больше не потребуется. А потому необходимо возвращение к прежним порядкам. Пусть привыкают. Очень скоро все студенты будут равны перед законами. Привилегии и касты перестанут существовать. Необходимость в Омуте отпадет, когда мы поможем Лиге выиграть войну.
Декан ничего не ответил, и тогда Сеера продолжил:
– Когда будет готов Левиафан? Я уже хочу запустить проект.
– Повелитель, Левиафан готов. Я пришел к вам затем, чтобы рассказать об этом.
– Правда?
– Да, Лорд Сеера. Мы можем начинать.
– Очень хорошо. Тогда я сегодня посмотрю на него. А завтра мы его запустим. Завтра все закончится.
– Отрадно слышать такие слова от вас, повелитель. Мы долго к этому шли.
– И скоро будем пожинать заслуженные плоды. Иди к себе, Милантэ, ты заслужил отдых. Я сообщу, когда соберусь взглянуть на Левиафана.
– Как прикажете, повелитель.
Я поспешила убраться из садов. Декан не должен меня увидеть. Пока я спасалась из покоев ректора бегством, во мне горела одна мысль: «Мне нужен контроль над Сеерой. Он должен отложить запуск проекта. Иначе я проиграю».
– Вы вызывали нас, Орсина Орэлла?
На пороге классной комнаты появились Мелисса, Эш и Винтер. Увидев сначала преподавателя, а затем меня, троица поспешила склонить головы.
– Ваше Величество.
Я кивнула Орсине и попросила ее оставить нас наедине.
Она покинула кабинет и закрыла за собой дверь. Троица студентов осталась со мной.
– Я вызвала вас для одного разговора. Не бойтесь, подойдите ближе, садитесь.
Трое неуверенно прошли ко мне и сели за первую парту.
– Вы хотели нас видеть, Ваше Величество? – спросила Мелисса.
– Да. У меня есть для вас очень важная информация. И очень важная миссия.
– Мы слушаем, – с готовностью заявила Эш.
Я не сдержала улыбки: восторг от верности мне этих троих сводил меня с ума.
– Ребята, я только что узнала важную новость. Проект Левиафан будет запущен уже завтра.
Троица синхронно охнула.
– Лорд Сеера сегодня говорил с деканом Мунлесом. Я все слышала. Время пришло.
– Это означает, – задумался Винтер, – начало войны. Все случится уже завтра!
– Да, и мне это не нравится. Я хочу попросить у вас об одной услуге. Никто не должен знать об этом. Профессора Орсину я предупредила о вашем задании. У вас же есть доступ к хранилищу червей?
Трое кивнули.
– Да, вы открыли нам проход к архивам, – добавила Эш.
– Очень хорошо. Меня в хранилище Омута не пустят. Стоит Лорду Сеере узнать, мне конец. Я вынуждена просить вас. Ребята, если бы я знала другой выход, если бы могла все сделать сама, я бы сделала это и не стала бы подвергать вас такой опасности.
– Мы ничего не боимся, Ваше Величество, – ответила Мелисса, – мы готовы сделать для вас все в знак благодарности за ваши реформы.
– Сделать это нужно сегодня до вечера. Вам нужно пойти в хранилище червей и раздобыть мне… белого червя.
– Белого червя? – ахнул Винтер. – Это же моментально подчи…
– Тише-тише! – припугнула я его. – Знаю. Вы достанете мне пробирку с белым червем и передадите мне. Если не выйдет передать лично, то отдайте профессору Орэлле. Она свяжется со мной. Поняли? Она знает, что вы можете к ней подойти с этой просьбой. Главное одно – никто не должен видеть вас. Никто не должен заметить пропажу.
– Но ее заметят уже завтра! – подметила Эш.
– Я об этом позабочусь. Завтра все изменится, и обнаружение такой пропажи не будет иметь большого значения. Не волнуйтесь. Вы меня поняли?
Трое переглянулись и закивали.
– Да, Ваше Величество, – сказала Мелисса, – белый червь будет у вас сегодня же. Обещаю.
И мои пташки полетели на миссию.
Стоя после ужина перед зеркалом в садах, я поправляла волосы. Под водой делать прически не так просто, но я уже набралась достаточно опыта в этом деле. Можно сказать, ската съела.
Ох, что я несу?
Стоит пожить пару дней под водой, сразу начинаешь перенимать на себя их фразочки и повадки. Как говорится, с каким косяком поведешься…
Алое платье – самое любимое платье Сееры. Сегодня все должно пройти идеально. Я не могла позволить себе ни одной ошибки. Пора приступать к решительным действиям и брать власть в свои руки, пока все не испортилось окончательно.
Время пролетело незаметно. И все же я невероятно горда собой. Мне удалось провести ряд реформ до того, как проект Левиафан подготовили к запуску.
Репутация в глазах народа. Вот, что я построила. Жители Одда, студенты Академии – все признали меня Королевой Морских Сердец. Каждый день я получала все больше писем с благодарностями. Многие ставят меня даже выше Лорда Сееры – это отличный знак. Но ему знать о таких подробностях моего успеха совсем не обязательно. Пусть продолжает тешить собственное мужское самолюбие и наслаждаться… «контролем».
Контроль – я.
Отныне этот мир в моих руках. В руках той, кто пришел с поверхности.
Двери в сад открылись.
Сеера?
Нет, не он. Его шаги и шелест белых тканей я узнаю, где угодно.
– Ваше Величество.
Передо мной появилась Орсина Орэлла.
Взглянув на нее, я дождалась, пока раздастся нужный скрежет – двери закрыты.
– Принесла?
– Да. Вот он.
Она достала из волос-щупалец тонкую стеклянную пробирку, в которой барахтался белый гладкий червячок.
Орсина протянула пробирку мне.
– Их кто-то видел?
– Нет, Ваше Величество. Они сработали безупречно. Никто не знает о пропаже образца.
– Очень хорошо.
Сердце заколотилось. Стоило мне взять пробирку в руки, я ощутила в ладонях запретное оружие. Оружие, способное одолеть моего врага.
– Это сработает на нем?
– Точно не знаю, Ваше Величество. Но образец уникальный. Он очень сильный. Я бы даже сказала, самый сильный и качественный из всех. Если не сработает, то ничто не сработает.
– Поняла. Ладно. Спасибо тебе, Орсина. Не задерживайся здесь. Не хочу, чтобы тебя видели. Ступай.
– Ваше Величество.
Она откланялась и поспешила к выходу.
Я подняла пробирку с червем на уровне глаз и внимательно осмотрела содержимое. Такой маленький. Такой незаметный. Белый и почти прозрачный.
Если использую его, то… все сразу изменится. Этот мир перестанет быть прежним. У меня появятся новые проблемы. Но если я струшу и буду сейчас бездействовать, то завтра от Перламутр-Бич ничего не останется!
Я должна помочь Скальду и остальным Печатям.
Энтони я не спасла…
Не смогла…
Но смогу спасти тех, кто поможет спасти его. Скальд, Элен, Альбедо, Хоакин, Матео, Беатрис – все они важны. Все они готовы сражаться, как и я. Нельзя их подвести. Пока я здесь, на дне, я сделаю все, что в моих силах, чтобы остановить наступление врага.
Двери открылись.
– Милая.
Он здесь.
Я быстро спрятала пробирку в рукав платья.
– Иди ко мне, – ответила я.
Двери закрылись, и Сеера вошел в покои, пройдя через заросли красных водорослей.
– Ты так прекрасна, – он замер, как только увидел меня.
Я поймала на себе его оценивающий взгляд, пробежавшийся по мне с ног до головы.
– У нас какой-то повод?
– А должен быть повод, чтобы порадовать своего мужа красотой?
Он посмеялся.
Сеера приблизился ко мне и обнял за талию, слегка раскачивая.
– Ты не перестаешь меня удивлять, Айседора.
– Тебе же это нравится? Ты же любишь… меня?
– Всем сердцем и душой, Айседора. Я без ума от тебя. Ты – сердце моего океана.
Я ответила ему поцелуем в губы. Ощутив, как он расслабляется, я взяла Сееру за руку и повела к кровати.
– Что ты задумала?
– Узнаешь. Ложись.
Он лег на спину, а я села ему на ноги сверху. Мои руки потянулись к его плечам. Я начала стягивать с него белые одежды. Он только улыбался, позволяя мне продолжать.
Я наклонилась к его груди и подарила несколько поцелуев, продолжая раздевать.
– Перевернись на живот, – попросила я.
– Конечно.
Сеера лег на живот, и теперь я полностью оголила его тело. Мои руки легли на плечи и начали массировать гладкую белую кожу.
– Тебе нравится? – спросила я.
– Да, продолжай. Это чудесно.
– Ты сегодня устал.
– Как ты это поняла?
– От жены ничего не скроешь. Я уже знаю тебя, Сеера. Вижу, когда ты устаешь, когда злишься, когда расстроен, когда радуешься. Когда… получаешь удовольствие.
– Мое удовольствие – это любовь к тебе.
Продолжая делать массаж, я наклонилась и легла на его спину.
– Тебе приятно, когда я касаюсь тебя своим телом?
– Да, Айседора. Продолжай.
Поцелуем в шею, я заставила его закрыть глаза. Он начал глубоко дышать, получая удовольствие от каждого моего прикосновения.
Аккуратным движением я вынула из рукава пробирку.
Давай, Айседора. Сделай это! Не будь трусихой. Ты зашла уже слишком далеко. Некогда пятиться назад.
Опустив голову ему на лопатки, я повернулась в правую сторону, чтобы было удобно видеть пробирку и работать с ней.
– Я хочу, чтобы ты ощутил человеческое наслаждение, – сказала я и открыла пробирку.
Мой голос заглушил звук открывающегося колпачка.
– Кажется, я начинаю понимать вас, людей, – ответил Сеера.
Действовать пришлось быстро: червь уже собирался выскользнуть из пробирки. Я не должна была его потерять!
Наклонившись к голове и поправив длинные волосы, я ловким движением руки приложила пробирку к его уху. Своими глазами я увидела, как белый червь покинул стеклянный сосуд и нырнул внутрь Сееры.
В тот же миг… он застонал.
Его тело начало подо мной извиваться. Оно напряглось, словно все мышцы моментально сократились.
Испугавшись, я закрыла его рот ладонью, чтобы никто ничего не услышал. Из Сееры вырывался жалобный стон. Я не давала ему кричать. Он резко изогнулся и повернул шею в мою сторону. Его широко распахнутые глаза налились алым туманом. Некогда белые глазные яблоки моментально окрасились в красный.
Мне стало не по себе. Что же я наделала?
Он сопротивлялся. Он пытался скинуть меня с себя, но я крепко придавила ректора к кровати своим телом.
Его руки потянулись ко мне, и я тут же их перехватила. Пришлось разжать ему рот. Но он уже не мог кричать – только тихо стонать.
Взявшись за запястья, я обездвижила его руки.
– Что ты… со мной… сделала?..– сдавленно произнес он.
Я не ответила. Я только ждала наступления эффекта.
Когда же эта пытка завершится?
Когда он будет принадлежать… мне?
Сеера дергался и противился. С губ покатились струйки слюны. Красный туман в его глазах рассеялся – вернулся бесконечный белый свет.
– У тебя… ничего… не выйдет…
Проклятье!
Он сопротивляется!
Если не сработает, мне конец!
Прошу! Пусть он станет моим! Пусть червь его поглотит!
Я хочу, чтобы Лорд Сеера стал моим проектом!
– Я могу… противиться… червям…
И потом его голова рухнула на подушку.
Слюна уже не вытекала изо рта. Его тело расслабилось и не сопротивлялось. Глаза стали прежними. Он больше не кричал и не мычал.
Я решилась разжать запястья и отпустить его руки. Я все еще сидела сверху и смотрела на его лицо, лишенное эмоций и чувств.
– Сеера?
Я коснулась кончиками пальцев щеки.
– Сеера, ты как?
Он моргнул, и его глаза уставились на меня. Губы чуть дрогнули, и я услышала спокойный голос:
– Приказывай, госпожа.
