Илья Сергеевич Ермаков
Сага о Мрачных Водах. Глубины Пепла
Глава 12. Тайны ректора
Меня вытолкали в сад.
Я упала на дорожку, усыпанную галькой. К счастью, потоки воды смягчили падение, и я не ударилась.
Прямо передо мной возник декан Милантэ Мунлес – получеловек-полузмей, – держа в руках мой меч-семиотик.
– Повтори свое имя.
Я уже говорила этому ублюдку свое имя! Что у него с памятью?
– Куда вы забрали Энтони? – вырвалось у меня. – Что вы с ним сделали?
Поднявшись на колени, я захотела наброситься на него, но вдруг – на меня уставился кончик сверкающего меча. Мунлес направил семиотик под подбородок.
– Хватит. Лгать. Мне.
– В чем? В чем я тебе солгала? Мне важно только одно – мои друзья. Где Скальд? Энтони? Ответь! Я должна знать. Иначе ничего больше не скажу.
Кажется, мое сопротивление получило свои плоды. Испугавшись, что я перестану отвечать на вопросы, Милантэ пошел мне навстречу:
– Твой друг с забинтованными руками сбежал. Нам не удалось его найти. Скорее всего он уже успел всплыть на поверхность. Энтони у нас в руках. Он в Перекрестках. Им займется Омут по личному распоряжению Лорда Сееры.
– Что с ним сделают? Что вы задумали? Не трогайте его!
– Успокойся. Он останется в живых. Советую тебе сейчас переживать не о других, а о себе.
О себе?
В чем они хотят меня уличить?
Что им от меня надо?
– Давай еще раз. Как тебя зовут?
– Айседора Блейс.
– Блейс… Ты точно в этом уверена?
– Конечно, идиот! Неужели, я свое имя не знаю?
Милантэ выгнул складку над глазницей, служившей чем-то на подобии брови.
– Как звали твою мать? – его новый вопрос.
– А это тут причем?
– Отвечай.
Кончик меча приблизился к коже.
– Елена Блейс. Доволен?
Нет, по его виду он очень недоволен.
Мунлес наклонился ближе ко мне и присмотрелся к лицу, словно пытался в нем что-то увидеть или разглядеть.
– Лорд Сеера выведет тебя на чистую воду. Предоставлю ему возможность самому разгадать эту загадку.
– Загадку? О чем ты? Причем здесь моя мать? Она пропала много лет назад! Какого черта…
– Пропала?
Я чуть язык не сглотнула. Отчего его взгляд говорит, что он уверен в обратном?
– Почему ты так смотришь на меня?
Но Милантэ больше ничего не сказал и не спросил, ни про мое прошлое, ни про моих родителей.
Он опустил меч и велел ждать:
– Лорд Сеера прибудет сюда с минуты на минуту. Будь послушной девочкой и ничего не сломай в его покоях.
– Покоях?
Но декан небрежно бросил в мою сторону незначительный взгляд и ушел прочь, скрывшись за спиной.
Я услышала, как сзади закрылись двери. Оставшись одна, я поднялась на ноги и осмотрелась: подумать только – подводный сад! Удивительные разноцветные кораллы, вьющиеся леса водорослей, чудные растения, напоминающие грибы. Подводные лианы и даже деревья.
Продвигаясь по тропинке вперед, я все больше удивлялась окружающей красоте. Надо признать, у этого Лорда Сееры есть чувство прекрасного. И мне бы здесь понравилось еще больше, если бы я не была пленницей.
Вокруг плавали стайки морских коньков и чудных маленьких рыбок. Крошечные скаты и малютки-медузы. Как птицы и бабочки, они порхали в саду.
Но птицы поют. А листва в обычных садах шуршит на ветру. Здесь же, под водой, все тихо. Слишком тихо и спокойно.
Пройдя еще немного вперед, я вышла на просторную круглую площадку. Здесь возвышались стеклянные колонны, уходящие ввысь и исчезающие в зарослях водорослей. Металлический стол, заставленный стеклянными книгами. И портрет… картина, составленная из множества мелких разноцветных камешков. Настоящее произведение искусства. А рамка украшена жемчугом.
Картина изображала женщину с младенцем на руках. И вокруг матери, над головой, вырисовывался черный нимб. Лицо ее красивое, но ничего не выражающее. Словно маска безразличия. Я не видела в ней ни тепла, ни любви, ни радости, ни счастья.
А младенец закутан в белые пеленки. Лицо его скрыто от посторонних глаз. На него может смотреть только мама.
– Похоже на икону…
Я взяла картину из камней в руке и провела по ней рукой. Я чувствовала под пальцами каждый мелкий камешек. Скорее всего это ручная работа, очень талантливо сделано. Кропотливый труд. Я бы не выдержала и забросила, не закончив рамку.
Жемчужины разных размеров в рамке составляли необычный узор, переливающийся перламутровыми волнами.
Поставив картину на стол, я заметила в стороне заросли красных лиан. Они что-то закрывали. Я прошла к ним, слегка раздвинула их в стороны. И заметила очертания… кровати.
Большая кровать с постельным бельем, пошитым из белых водорослей. Мунлес не врал – это личные покоя ректора. Место, в которое мы хотели проникнуть. А у меня даже нет семиотика при себе, чтобы завалить гада…
Черт!
– Нравится?
Мягкий дующий голос раздался за спиной так внезапно, что я подпрыгнула и всплыла над дном.
Он уже здесь.
Я развернулась, опускаясь на ноги. Так и есть: Лорд Сеера собственной персоной стоял передо мной.
И он совсем не похож на тех созданий-полурыб, что населяли город Одд. Нет, больше всего ректор Академии Марии Селесты напоминал именно человека. Высокого и стройного человека с белой мраморной кожей, украшенной серебристыми узорами, словно татуировками. Узоры изображали хитроумные символы, напоминающие мне те, из которых состоял свет семиотиков. Такие узоры струились по босым ногам, вращались по оголенным рукам и сверкали на лице. Длинные серебристо-синие волосы уходили за спину, где сплетались в косу, опускающуюся ниже пояса. Изо лба росло нечто, напоминающее рога. Но вот только это белые кораллы с двумя-тремя разветвлениями. И впрямь рога! Синеватые бледные губы и глаза… пустые и прозрачные, словно стекло. Такие глаза обычно бывают у слепых людей, но я уверена, что он видит все. Лорд Сеера стоял передо мной в белом облачении – плотная ткань балахоном сидела на нем очень легко и естественно.
Не таким я представляла его себе.
Он не пугал, нисколечко. Кто бы мог подумать, что подводный тиран окажется столь красив?
– Прости, – он улыбнулся, – я не хотел напугать тебя, Айседора.
Стоило ему произнести мое имя, в голове стрельнуло: это враг. Он – враг! И вся эта фальшь, эти маски… ему меня не провести!
Лорд Сеера присматривался ко мне. Он изучал меня, но продлилось это недолго. Кажется, он вполне удовлетворился результатом.
– Милантэ был прав.
Последовал легкий смешок.
– Его сбили с толку лишь имена. Женщины умеют прятать свои истинные имена, не так ли? Это, правда, ты.
– Кто? – не выдержала я. – Кого вы узнали во мне?
– Идем. Я кое-что покажу, и ты поймешь все сама.
Он не нападал и не проявлял агрессию. Он вел себя вежливо и учтиво с пленницей. Я посчитала, что у меня есть возможность выведать у него побольше про тайны жизни подводного мира.
Мы вернулись к той части сада, где стоял металлический стол со стеклянными книгами. Весь кварц для создания стекла, из которого изготавливались эти книги, добывали работяги из города Одд, которых именно это существо поставило в такие жесткие условия. Именно он превратил свой народ в рабов!
Как может в нем сочетаться такая галантность со страшной жестокостью? Он – враг, а я отчаянно не могу увидеть в нем зло, которое хочу видеть.
Как же хорошо он скрывает свою истинную сущность!
– Прости, что так все получилось с твоим заточением, – произнес Лорд Сеера, – это всего лишь меры безопасности, и Омут с Милантэ отлично справляются с этой задачей. Они и представить не могли, что среди чужаков окажешься ты, Айседора.
– Я?
– Зови меня просто Сеера. Ни к чему мне слышать от тебя свой титул.
– От меня?
– Конечно, иди ко мне.
Он остановился у стола, открыл металлический ящик и достал из него что-то плоское и стеклянное.
Сеера протянул это мне.
– Что это?
Я не решалась сделать и шага дальше.
– Просто фотография. Не бойся, посмотри на ее. Сзади будет подпись, прочитай.
Фотография?
Ничего не понимаю!
Я смирилась с ситуацией и решила подыграть ему. Взяв в руки стеклянный планшет – два стекла, между которыми спрятано бумажное фото, – я остолбенела.
С фотографии на меня смотрела молодая женщина, лицо которой мне до боли знакомо.
– Это невозможно…
Я покачала головой и чуть не выронила фото из рук.
Перевернув стекло, я увидела на фотографии подпись: «Мария Селеста». И рядом стояла дата.
Дата… семь лет назад…
– Нет, нет… не может быть!
Я резким движением оставила фотографию на столе и отвернулась, закрыв лицо руками.
– Значит, это правда, – прозвучал за спиной мягкий голос Сееры.
Вся моя жизнь… перевернулась в тот миг.
Изменилось все. Абсолютно все!
– Моя мама… работала на «Харон»?
– Верно, именно так я с ней и познакомился. Как и каждый сотрудник компании «Харон», твоя мама сменила имя и фамилию. Больше не было…
– Елены Блейс…
– Да, а появилась Мария Селеста.
И Академия Мария Селесты.
– Что с ней случилось? Она… умерла?
– Погибла. Семь лет назад. Во время той самой битвы. Лаборатории «Харон» горели. Прямо под водой. Страшный день для всех нас. Погибших с обоих сторон оказалось слишком много. Вы перебили почти всех Призраков и нас, но пострадали сами.
В тот день погибли родители Энтони. И моя мать…
Знал ли отец о тайной жизни мамы? Или он убедил меня в ее исчезновении. Так убедил, что я считала ее мертвой. Мог ли он знать правду, если в «Харон» все было секретно?
– Почему ты назвал свою Академию в ее честь? Кто ты?
Я наконец осмелилась развернуться и посмотреть Сеере в глаза.
И все поняла: только эти пустые белые глаза показывали его истинную суть. Лишенные зрачков, радужки, они не могли ничего спрятать.
– Меня взяли в плен. Я был жертвой экспериментов в лабораториях «Харон». Но со мной ничего не успели сделать. Выбравшись в тот день, я основал Академию и привел сюда свой народ, чтобы отомстить за все вам. А твоя мать…
Говори.
В глазах стояли слезы.
Хватит молчать.
В горле сжимался комок.
– Я любил ее… безумно…
Нет!
– И она меня…
– Это невозможно!
Но Сеера не стал спорить со мной, он лишь пожал плечами, добавив:
– Ты можешь либо верить, либо нет. Это твой выбор. Но эту фотографию она подарила мне сама в тот самый день, когда случилась настоящая катастрофа. Она погибла в огне. Я не смог ее уберечь. И я виню себя по сей день.
Отчего мне видится, что он не лжет?
И от этого еще сильнее хочется, чтобы он лгал!
– Задумайся, откуда я знаю о тебе? Почему Мунлес признал в тебе ее сходство?
– Мы похожи.
– Да, но это не единственная причина. Мы знали о тебе. Мария мне все рассказывала про свою другую жизнь. Я не знал, как ее зовут на самом деле. Произносить в «Хароне» настоящие имена под запретом. Впрочем, в этом и не было нужды. Она говорила о тебе, Айседора. Пока я плавал за стеклом, она приходила ко мне и рассказывала, как сильно любит тебя. И какая ты у нее хорошая.
Ноги подкосились, хотела бы я упасть и удариться коленками, но крапивная рубашка не позволит.
Мысли путались в голове, они разбегались от меня, как стая тараканов разбегается, если включить свет.
Я отчаянно пыталась принять непреложную истину, которую узнала.
– Значит, мама изменяла отцу с тобой? Ты же даже… не человек?
– Твоя мама очень любила и уважала твоего отца. В конце концов ты сама – от плоти и крови своего отца. Айседора, видишь ли, – Сеера присел на край стола, – в жизни случается так, что человек находит большую любовь в то время, когда все уже сделано… И он несет ответственность за свою семью, за своего первого избранника, за своих детей. Но чувства… с ними ничего нельзя сделать. Они просто есть. И они начинают терзать тебя, если не могут быть выпущены наружу. Поверь мне, Айседора, меня и твою мать сочетала любовь исключительно платоническая. Нам было интересно рядом друг с другом. Мы много общались и многим делились. Но она и пальцем не могла коснуться моего тела. Стекло, разделявшее нас, не позволяло нам соединиться вместе.
Это ничего не меняло.
Боль и обида все равно терзали меня, когда я представляла свою мать с мистическим существом из иного мира.
И почему я до сих пор верю каждому его слову? Отчего во мне самой такая уверенность в его искренности?
Если это обман? Ловушка? Западня?
– Но та жизнь ушла в прошлое, – произнес Сеера, – мы оба с тобой потеряли человека, которого любили. И я этого так не оставлю.
– Вот почему…
Сеера не перебил, а дал мне сформулировать мысль.
– …ты это делаешь. Вот почему! Ты хочешь отомстить поверхности за смерть моей мамы, так? И ты назвал Академию в ее честь, чтобы увековечить ее имя. Превознести его. Словно… дать понять, что твоя любовь к ней будет жить вечно.
Меня бросило в дрожь от подобных мыслей.
Все перевернулось с ног на голову!
– Эта война… все из-за… ты делаешь это из-за нее! Так?
Сеера лишь молча кивнул.
Может, вот он – мой шанс все исправить! Я смогу его переубедить сражаться.
– Сеера, послушай. Я – ее дочь, той женщины, которую ты любишь. И я не хочу войны. Уверена, она бы тоже не хотела. Оставь это. Вернись со своим народом домой. Оно тебе не нужно. И мне не нужно. Никому.
– Призраки уже заключили со мной договор.
– Призраки? Они… они не такие, как ты. Эксперименты «Харон» наложили на них свой отпечаток. Они озлобились на мир. И эта злоба живет внутри них, движет ими. Пойми, тебе не нужно сражаться с ними на одной стороне баррикад. У тебя другой путь. И у твоего народа. Отпусти всех. Прошу. Твои люди устали, работая на кварцевых шахтах. Они изнывают от условий, в которые ты их загнал. А Призракам плевать на тебя, Сеера! Им нужна лишь власть над городом в знак мести. Я понимаю, что «Харон» совершил большую ошибку. Но все ошибаются, и сейчас мы, будущее поколение, расплачиваемся за ошибки предков. Разве это справедливо? Прошу, Сеера, если ты любил ее… правда, любил, то сделай так, как бы она хотела. Хотя бы потому, что этого хочу я, ее дочь, часть крови и плоти ее. Сеера…
– Айседора, ты не понимаешь.
– Чего же?
Его взгляд покосился на картину из камней.
– Ты знаешь, почему возник Проход между нашими мирами?
– Военные испытывали атомную бомбу под водой, и взрыв порвал завесу миров. Мироздание раскололось и…
Его взгляд изменился.
Он молчал, но я видела, что ему смешно. Еще одно мое слово, и этот уравновешенный мужчина зальется неукротимым хохотом.
Я умолкла, поймав этот странный взгляд.
– Ты, правда, думаешь, что какой-то взрыв смог порвать ткань Мироздания? – спросил он у меня, как у ученицы на уроке.
Я не ответила.
О чем это он?
– Неужели, ты уверена в том, что ваш народ смог своими руками создать подобное оружие, способное надломить мироустройство Вселенной? И Проход, действительно, появился из-за какого-то там «взрыва»?
Боже, отчего я чувствую себя круглой идиоткой?
Это ложь?
Врали всем?
И «Харону»? И Печатям? Или «Харон» все знал и скрыл правду о настоящей причине появления Прохода?
Что хочет сказать мне Сеера?
– Айседора, ты же умная девочка. Ты такая же умная, как и твоя мать. Атомный взрыв? И бух – портал в другой мир. Милая, это смешно. Думаешь, все так просто?
И сколько еще тайн об этом мире я узнаю сегодня от него?
Что еще жизнь скрыла от нас?
– Кто она? – спросила я прямо, кивнув в сторону картины матери с младенцем.
– Ох, это?
Сеера взял в руки картину.
– Та, кому мы все поклоняемся. Та, из-за кого все это и случилось. Та, кто повела нас всех за собой. Та, из-за кого я не могу увести свой народ и прекратить войну, как ты этого хочешь. Проход принадлежит ей, Айседора. И я не могу его использовать без ее позволения. Она его открыла.
Она…
– Ее зовут Мелисента.
Пазл складывался.
– Но многим она известна, как Верховная Матерь.
Я проснулась на мягкой постели.
Рядом уже сидел он, ректор Академии имени моей матери, Лорд Сеера.
Теперь уже просто Сеера.
– Что… что со мной случилось?
– Тебе поплохело во время нашего разговора, но сейчас ты себя чувствуешь гораздо лучше, когда выспалась.
– Выспалась?
Я села в постели.
Мы все еще в подводном саду, а я в личных покоях Сееры, в его постели! Проклятье! Я испугалась и осмотрела себя – крапивная рубашка на мне. Не мог же он…
Нет, это чушь!
Что же там было в конце? Я узнала о своей настоящей матери, а потом он сказал…
– Как ты Айседора?
Его ледяная белая большая рука коснулась моего лба.
– Да, уже лучше.
Мелисента.
– Тебе что-нибудь принести? Мидии? Креветки?
Она Верховная Матерь.
– Нет-нет, не стоит.
Она открыла Проход.
– Правда? Ты уверена?
– Да, мне гораздо лучше. Я не голодна. Правда.
Из-за нее все началось.
– Айседора.
– Да?
– У меня есть одно предложение. Я буду очень рад, если ты его примешь.
Я напряглась. Что он хочет от меня?
– Я слушаю.
Сев в постели и подперев подушкой спину, я приготовилась слушать.
– Я понимаю, что в твоем мире на этот счет совсем иные порядки. У вас свои правила. Но в моем мире возможно все. Все то, что в вашем кажется неправильным или даже аморальным.
Аморальным?
– О чем ты?
– Просто слушай.
Он сделал паузу, переведя дух. Я вижу, что ему самому нелегко дается этот разговор.
– Я понимаю, что мы знакомы всего несколько минут, но ты – та, кого я так долго ждал. Та, кого я искал. Та, кто на нее похожа больше, чем кто-либо еще…
О, нет…
Это же не то, о чем я думаю?
– Айседора Селеста, готова ли ты стать моей женой?
Женой…
– Я хочу сделать тебя новой Королевой Морских Сердец.
Глава 13. Западня
Дождевая вода смешивалась с белой густой жидкостью Алойша, превращаясь в размытое блеклое серое месиво. Дождь в Перламутр-Бич не переставал идти ни на минуту.
Алойш, восседая на троне, возведенном им с помощью белой субстанции, с упоением наслаждался своим царствованием. Его взгляд застыл на одном из рыбоедов – пожилой даме, поедавшей сырую прогнившую рыбешку с асфальта. Старуха сидела на коленях. Ее юбка ободралась, превратившись в промокшие дырявые лохмотья. Рукава на желтом жакете она сгрызла сама, чтобы ничего не стесняло движения рук. Босые ноги изранены бесконечными бегами по бетонным дорогам, пятки и пальцы постоянно кровоточили, и тонкие струйки убегали с дождевой водой в канализационные сливы.
На ее шее выросли жабры, а ногти на руках заострились и окрасились в черный цвет. Кожа рук покрылась чешуей и пузырями, заполненными кровью. Большая часть седых волос уже выпала, а те, что остались, покрывались морской слизью. Потовые железы отныне вырабатывали лишь тину, коей она вся была покрыта.
Старуха-рыбоед смачно поедала добычу, не касаясь ее даже руками. Подобно дикому животному, она орудовала лишь ртом с заостренными редкими зубами. Из раскусанной тухлой сырой рыбы сочился желто-зеленый гной с примесями багровой крови. Рыба неприятно воняла. Вокруг уже кружил рой мух.
Старуха наслаждалась обедом в окружении многих, подобных ей. Стая рыбоедов лакомилась рыбой, принесенной бурей из моря и разбросанной по всем улицам города. И посреди армии морских зомби стояли другие – люди, чьи тела полностью покрывала белая субстанция Алойша. У них не было ни лица, ни глаз, ни ртов. Головы напоминали чистые листы бумаги. Отдельными отрядами воины Алойша стояли то тут, то там, раскиданные по всей фонтанной площади и округам парка.
Мужчины, женщины, дети – покорные солдаты не покидали свои посты, вооруженные черными зонтиками, спасающих их от проливного дождя.
Все они – слуги и рабы личного царства Алойша посреди Перламутр-Бич, который он оградил высоченной стеной и изолировал от остального мира.
Алойш так и наблюдал за старухой-рыбоедом, представляя себе ту, кем она раньше была: матерью, бабушкой. А еще раньше – чьей-то дочерью. И еще женой. Она жила свою ничем не примечательную жизнь, которую проживают многие и многие люди вокруг. Так же, как все, она ходила в магазин, готовила вкусную еду, переживала за здоровье детей и внуков, заботилась о муже, устраивала званные вечера. И что теперь?
Вот она, прожив нормальную человеческую жизнь, сидит голыми ободранными коленями на асфальте и поедает рыбную гниль, забыв о своем прошлом, о своей другой жизни, о том, кем всегда была.
Такую участь уготовила Лига Призраков для всех людей, населяющих Перламутр-Бич.
– Вы это заслужили, – произнес мысли вслух Алойш, – каждый из вас… жалкие ничтожества. Никчемные людишки. За то, что вы сделали с нами. Вы заслуживаете худшей кары, чем просто милосердной смерти. Ваши мучения только начинаются. Вот-вот вы все займете подобающее место – у нас под ногами. Все до единого. Низшая раса, возомнившая себя богами. Как бы ни так. Вы не всесильны и даже не на половину так умны, как думаете. Решили подняться на самый верх пищевой цепи? Подчинить этот мир и поиметь его во все щели? Как бы ни так. Вы просто дурачье, глупцы, ничего не ведающие слепцы. За вашу гордыню, за ваш грех вы поплатитесь сполна. Я вам обещаю. Этот мир принадлежит другим созданиям, более мудрым, способным им достойно править. И править вами. Вся ваша сила – ничто – в сравнении с тем, на что способен я. И вы увидите… да, вы еще увидите мою силу.
Внезапно Алойш почувствовал изменение в окружающей его реальности. Ткань Мироздания порвалась, открылся портал, и к нему вышла Эвристика – невысокая девочка, облаченная в розовое платье. Ее пышные светлые кудри заплетены в хвостики-пружинки. Девочка прикрывалась розовым зонтиком от дождя. Топая каблучками белых туфелек, она подошла к Алойшу, чтобы составить ему компанию.
– Как ты? – спросила она с интересом.
– Гринштейн тебя послал? – прозвучал встречный вопрос Алойша.
– Он просил передать, что ты отлично справляешься со своей миссией. Старая карга с Крапивного Утеса наконец сдохла, этот жалкий город окружен смертоносной стеной, а убийцы нашей Присциллы пошли на дно. Все идет согласно плану. Совсем скоро весь Перламутр-Бич будет принадлежать лишь нам. С той силой, что мы обладаем, нам не потребуется тайная разработка Омута от Лорда Сееры. Пусть оставит себе.
– Но Вилиамонт рассчитывает на Сееру и его разработку. Это часть нашего соглашения. Они нам и так достаточно помогли, вызвав бурю и создав первых рыбоедов. Эксперимент с семейством Грейтс прошел весьма удачно, но наличие разума – их главный недостаток. Теперь все рыбоеды безмозглы и покорны. Это именно то, что мы хотели получить. Верная армия, готовая следовать любому нашему приказу. Они не станут сопротивляться.
– Верно подмечено, Алойшик, но у тупых и безмозглых солдат эта черта имеет две стороны медали. Рыбоеды – не более, чем просто мясо, которое мы можем пустить на убой. Но они не способные воины. Они не умеют следовать тактике и сражаться согласно плану. Они не понимают, когда надо отступить, а когда нападать. Это слабая армия. Очень слабая. Мы можем взять лишь числом.
– Именно по этой причине Лорд Сеера забрал себе этого… Энтони Эрнандеса?
Эвр удивленно уставилась на Алойша, тупо поморгав.
– Что? Думаешь, ты одна знаешь все последние новости?
– А я думала, что Вилиамонт тебе не говорил…
– Как видишь, я успеваю не только успешно выполнять свою миссию, но и получать актуальную информацию. Не злись и не суди за это строго. Ничего страшного, если ты не стала первым источником.
Но Эвр, насупившись, уперлась свободной рукой в бок и шмыгнула носом.
– Я еще поговорю с Вилей… его ждет серьезный разговор.
Алойш не сдержал смеха.
– Виля… ты, правда, так его называешь?
– Да, но только, пока он не слышит. Он еще не привык к моим ухаживаниям, но скоро поймет, что я – та самая девушка, которую он искал всю жизнь. Он еще не понимает, что счастье всегда было рядом с ним.
– Ты серьезно рассчитываешь, что Гринштейн… влюбится в тебя, Эвр?
Эвр отвернулась в сторону. Этот разговор задевал ее за живое. Об этой тайне было известно лишь ей самой и Алойшу. Даже Присцилле она не успела доверить свой секрет. Ведьма сов умерла, так и не узнав о тайной страсти Эвристики.
– В конце концов… это единственное, что мне нужно…
Алойш выдержал паузу. Он никогда об этом не задумывался. Конечно, он догадывался о том, что Эвр играет в их войне свою роль. Именно играет. Сама война для нее, по большому счету, великого значения не имеет. Ее цель – получить любовь от Вилиамонта. Взаимность – то, к чему она стремится.
– Эвр, прости, если я… – Алойш почувствовал себя виноватым в том, что посмеялся над чувствами Эвр.
– Ничего, я не в обиде на тебя, – отмахнулась Эвристика, – наверное, глупо думать, что такой прекрасный мужчина, как Вили, посмотрит на такую девушку, как я.
На самом деле Алойш догадывался о главной преграде, стоявшей между Эвр и ее счастьем – взаимной любви с Гринштейном. Возраст, в котором застряла Эвр после экспериментов в лабораториях «Харон». Внутри она уже давно не маленькая девочка, как и он сам. Но опыты, поставленные над ними с целью создания покорного оружия, обладающего силой существ из иных миров, остановили их физиологическое старение. Их тело остановилось в своем развитии на том самом этапе, когда эксперимент завершился, и они получили свою силу.
Алойш полагал, что Гринштейна может не привлекать та оболочка, в которую заточена Эвр. Она никогда не вырастет, не станет взрослой девушкой или женщиной. У нее не будет большой груди или длинных ног или зрелого профиля.
Она – ребенок. Навеки.
Ребенок, обладающий силой, не подвластной никому во всех мирах.
Могущественной силой.
– Эвр, ты очень красивая, – пытался исправиться Алойш.
– Не надо, Алойшик, оставь мои проблемы мне. Тебе не стоит в это ввязываться. Правда. Не думай об этом. Но спасибо, что переживаешь. Это мне приятно.
– Уверен, когда Перламутр-Бич будет лежать у наших ног, он обязательно увидит в тебе ту прекрасную и обаятельную, слегка дерзкую девушку, которой ты и являешься. И Верховная Матерь Мелисента благословит ваш союз!
– Да будет править она вечно.
– Да будет править она вечно!
После недолгой паузы Алойш решил вернуться к упущенной теме разговора.
– Так что там с Энтони? Они сделают из него оружие?
– Подобное нам, да, – кивнула Эвр.
– Значит, он станет таким же Призраком, как мы?
– Другим. Он будет другим, Алойш. Нас создали с использованием силы из иного мира. Его же создадут с помощью другой техники.
– Другой техники?
– Подход. Механизм. Способ. Называй, как хочешь. Иная технология создания могущественного оружия, обладающего покорным разумом.
– И что же с ним сделают?
– Вили говорил мне что-то, о чем он с Сеерой договаривался… точно я ничего не запомнила, но речь шла… о расколе…
– Расколе?
– Его личности. И его души. Они получат ту личность Энтони, которая будет сломана и покорно служить нам.
– А какой он силой они его наделят? Ты помнишь это?
– Самое интересное. Алойш… он будет очень сильным, ему дадут…
Эвр внезапно замолчала. Ей было даже страшно думать об этом, не говоря уже о том, чтобы произносить такое вслух.
И все же она собралась с мыслями и решилась это сказать:
– …ее силу…
Без лишних слов они оба понимали, о ком идет речь.
– Она дала согласие? – удивился Алойш.
– Да, она передала часть силы Сеере.
– Но ведь ее можно получить лишь только одним способом… ее нельзя просто так взять и отдать, поделиться с кем-то…
– Выходит, она научилась это делать.
– Немыслимо…
– Я и сама удивилась! Подумать только, на что она способна!
У Алойша появился новый волнующий его вопрос:
– А что насчет Скальда? Как она отнеслась к тому, что он спустился на дно?
– Полагаю, она не сильно этому рада. Если он все узнает, то… нам конец. Надеюсь, Верховная Матерь займется им в скором времени. Скальда нужно убрать. Он слишком опасен.
Эвр осмотрела фонтанную площадь.
– Сколько их в твоем распоряжении?
– Больше сотни.
– Этого недостаточно. Вили хочет, чтобы ты расширял территории своих владений. Ты отлично справился с новой фазой. Пора переходить к следующей.
– Приказ понял. Будет сделано. Начало положено, а это главное. Я пущу корни своей силы дальше по всему городу, и никто не сможет устоять передо мной.
– Вот и умница, Алойшик! Так держать!
Внезапно оба замолчали, почувствовать в воздухе что-то неладное.
– Ты это слышишь? – спросил ее Алойш.
– Слышу?
– Тише.
Эвр испуганно озиралась по сторонам.
– Треск…
– Треск? Какой треск? – не понимала Эвристика.
Но у Алойша слух был тоньше и острее. Он ощущал малейшие потусторонние вибрации. Во многом благодаря тому, что его белая субстанция растекалась по всему парку, а она, так или иначе, была всегда в физиологической связи с ним.
– Его я узнаю, где угодно…
И тут до Эвр дошло. Услышав знакомый магический звук, она истошно выпалила:
– Семиотики!
И прогремели взрывы.
Сначала появился огонь, а потом дым.
Фонтанный парк заволокло облаками густого тумана.
Алойш резко вскочил с трона и взлетел в воздух, оглядываясь по сторонам в поисках противника, скрывшегося за завесой дыма.
Все внутри него сжалось. Он приготовился выпустить всю свою силу.
Сквозь облака дыма он увидел розовую фигуру – Эвр убежала прочь и исчезла в портале, через который пришла к нему. Алойш остался один со своим войском против неизвестного противника.
Раздались оглушительные выстрелы.
И рыбоеды испустили адские крики.
Следуя плану Людо Ксавьера, Скальд прорывался с боем к Алойшу.
Шесть семиотиков раздали по рукам: Скальду, Альбедо, Элен, Хоакину и два Ксавьеру.
Матео и Беатрис остались дома. Разумеется, на военную операцию их не стали брать. Они совсем не опытны в бою и слишком молоды. Они еще нужны живыми. Нужны Энтони, чтобы его спасти.
Полицейским, находившимся в подчинении Ксавьера, раздали револьверы, заряженные жемчугом. С таким оружием они успешно расправлялись с отрядами рыбоедов и подручных солдат, созданных Алойшем.
Скальд старался ориентироваться в тумане. Он ясно запомнил место расположения трона Алойша и уверенно двигался к нему, разрубая всех встречных на пути врагов, выскакивающих из тумана.
Дымовая завеса должна была застать Алойша врасплох, пока Скальд подбирается к нему. К тому моменту, как дым рассеется, Алойш должен быть мертв.
Сжимая рукоять семиотика двумя руками, Скальд бежал вперед. Из тумана на него лезли рыбоеды – озверевшие монстры, некогда бывшие людьми. Подготовиться к схватке с такими несложно – рыбоеды издавали громкие крики, выдающие их приближение. Они набрасывались на Скальда, выставив когтистые руки перед собой, но он с легкостью разрубал их тела.
Хлестала кровь.
Сложнее было с воинами Алойша. Фигуры, залитые белым, тихо выходили из тумана, размахивая зонтиками. Их выдали шаги по воде. Лужи заливали всю фонтанную площадь.
Когда семиотик проходил сквозь существ из белой густой массы, то жидкость мгновенно растекалась. Под ней уже не было человеческого тела. Только вода.
Но Скальд понимал, насколько они опасны: стоит этой жидкости коснуться его тела – он попадет под влияние самого Алойша. И тогда выбраться будет уже невозможно.
Ему уже довелось на себе ощутить силу Алойша, когда Лига Призраков пленила его и привела на совет, дабы решить, как с ним поступить. В тот раз он попал в руки Присциллы Пирс и без помощи Энтони и Айс не смог бы сам спастись.
