Наталья Игнатова
Врагов выбирай сам
Епископы, сохраняя удивительный порядок, покидали соборную залу. Уже занялись огнем ближайшие к кафедре скамьи.
– Надо же, – сказал Артур, позволяя Чубарой пятиться, но поглядывая, чтоб она никого не затоптала, – они все сделали сами. Ты слишком добр ко мне, Господи. Ей-же-ей, слишком.
Уже за воротами, стряхивая с себя остатки защитных полей, он поискал взглядом Альберта. Не нашел и просто позвал в пространство:
«А ну вылезай, поросюк! Тебе сказано было: не ходить со мной?!»
«А я и не ходил, – ответил младший, избегая, впрочем, показываться на глаза, – я – не с тобой. Я… гулял просто. Тут. Рядышком».
«Уши надеру».
Хрен там! Уши тоже в списке были. Сразу после «пострелять из автомата!»
Рядовой миротворческих сил ООН Алексей Васильев стоял на посту возле КПП, перекрывающего один из входов в Зону. Курил, нагло нарушая устав. Про себя – вслух уже надоело – вяло, без всякого энтузиазма, ругал зарядивший с утра мелкий дождь со снегом, натертую ногу, начальство и дурацкий свой пост. За последние полгода в Зону не совались уже даже больные на голову туристы. Все знали: нет там ничего. Вообще ничего. Весь полуостров плюс куски сопредельных государств – один сплошной непроглядный туман, обнесенный колючкой.
– Ух ты! – услышал он из-за молочно-белой завесы. – Артур, это что?
И довольный смешок:
– Это – снег. Почти настоящий.
Когда из тумана, прямо сквозь колючую проволоку выехали два всадника, рядовой Васильев обалдел настолько, что позабыл инструкцию, предписывающую в случае возникновения любой – любой! – нештатной ситуации немедленно звонить куда полагается.
Он просто смотрел, машинально прикрывая от дождя тлеющую сигарету.
Всадники, один – в спецназовском камуфляже «хамелеон» и в каске со встроенным целеуказателем, второй – блин! – в средневековом костюмчике и надетом поверх вышитой куртки разгрузочном жилете, проехали мимо, почти не обратив на рядового внимания. Тот, что в камуфляже, рыкнул, правда:
– Как стоишь, солдат?
И рядовой Васильев машинально выплюнул сигарету и вытянулся по стойке «смирно».
А так – ничего. Проехали и скрылись в тумане. Только голоса еще были слышны:
– Но я не понял, за что ты собирался убить сэра Германа?
– Чтобы он не убил владыку Адама.
– Да?
– Большой мир нуждается в зле, братик. В зле, которое можно противопоставить добру и выбрать, на чьей ты стороне. Я даже знаю, почему владыка сам накинулся на командора. Он в первый раз убил человека сам, считай, тоже выбрал. Окончательно. Правда, в результате проклятия, но… уж как вышло.
– И где он сейчас? – затухая, донеслось сквозь пелену дождя.
– Понятия не имею. Мир большой. Где-то да прячется…
Когда все будет сказано и спето,
В земле, с которой сброшены запреты, —
За гранью смерти, – встретится легко
Средь яркого полуденного света
С твоих небес, погубленный рассветом
Закат горящий неба моего.
* * *
В романе использованы стихи поэтов Сергея Аверкина; Дмитрия Лысенко; Ларисы Бочаровой; Виктора Федосова; Стэфа; Марии Ауловой; Лалайт Лорендель, а также стихи неизвестных авторов.
