Наталья Игнатова
Врагов выбирай сам
Сказать старшему?
Надо, конечно. Но есть нюанс. Альберт принял жертву. Сам того не желая, принял сгусток силы, отвратный комок крови, страха и боли. Взял его просто потому, что не сразу понял, что предлагают. А когда понял, отказаться уже не получилось. Трудно отказываться от подобных даров.
«Будет нужно – скажу, – решил Альберт, – а пока незачем».
Трое магов и Безымянный расположились у подножия невысокого холма, с вершины которого открывался отличный вид на Цитадель Павших. Как раз благодаря этому холму Артур и предположил в свое время, что Цитадель тоже нездешняя, не в Единой Земле построенная. Мол, только круглый дурак станет возводить крепость в такой близости от высотки, с которой весь двор и даже башни простреливаются насквозь.
Как выяснилось позже, старший оказался прав. Что дало Альберту лишний повод задуматься над тем, откуда оно все берется. Не только Цитадель. Вот роща Златая, явно ведь не местная, отродясь в Долине таких деревьев не водилось. Или пограничные болота. Или горы на севере, такие высокие, что на вершинах их лежат нетающие снега. А многочисленные пещеры, доверху набитые всякой дрянью, начиная с чудовищ и заканчивая грудами драгоценностей. А… да много всего. И это только здесь, внутри. А что творится или, во всяком случае, творилось в Большом мире! Профессор рассказывал. И старший тоже.
Складывается впечатление, что злосчастный День Гнева перевернул основы мироздания. Но ведь так не бывает! Просто не может быть.
– Возвращаются, – сказал Варг.
Альберт поднялся на ноги. Пригляделся.
С вершины холма, то появляясь, то исчезая между камней, спешили Артур и Карнай. Выражение лица у обоих было… странным. Если бы не строжайший запрет на магию, дабы не привлекать раньше времени внимания тех, кто обосновался в Цитадели, Альберт не упустил бы случая заглянуть к старшему в головушку. Что он такое увидел? А так пришлось ждать, пока спустятся да подойдут поближе…
– Золотой змей, – нехорошо ухмыльнулся Артур в ответ на невысказанный вопрос.
– Откуда? Мы же его еще тогда убили!
– Другой, – сказал старший так, словно это все объясняло.
И в самом деле, чего там?! Золотые змеи на каждом углу встречаются.
– Он вообще-то один в герцогстве, – напомнил Альберт.
– Так он один и есть. Во дворе свернулся. Статуя наша там же торчит, в самой середке. Ворота, ясен день, заперты. Змеюка спит.
– Он всегда спит, – пробормотал Альберт, – пока не проснется.
– А просыпается отчего? – с живейшим интересом спросил Варг.
– От мышиного чиха, – отрезал Артур. И, видимо пожалев сразу приунывшего оборотня, добавил: – Да ладно, в прошлый раз мы такую тварюку вдвоем забили.
– Там еще эльфы кругом, – добавил Карнай, – дохлые.
– С шаманами? – уточнил Варг.
– Со всеми. Бойцы, колдуны, шаманы – все вместе. Лежат так, как будто убежать пытались. Один почти до холма дополз.
– Вы о чем? – встрял Альберт. – Какие еще… что за эльфы?
– Племя такое, – объяснил Варг, – там, где мы раньше жили, они встречались иногда. Наверное, этих, как и нас, сюда затянуло, только, видишь, неудачно.
– Да уж. Неудачно. Прямо к змею в пасть. Ты, Варг, мастер преуменьшать.
– А что? Их хоть затянуло, а мы вон сами лезем.
– Угу, – чуть рассеянно согласился Альберт. – Значит так, с какой стороны и когда туда лезть, тебе Артур скажет. А я скомандую, когда понадобятся поля. Поглощающие. Силой я поделюсь, но ставить будешь сам. Хотя бы пару минут продержись. А там старший до змея доберется.
– Доберется, и что? Поля не понадобятся?
– Поглощающие – нет, – Альберт пожал плечами, – змею не до магии станет.
… Первой ударила Ирма. С вершины холма. Ударила слабенько, в четверть силы, зато сразу всем набором заклинаний.
Змей вскинулся, разматывая сверкающие кольца.
Он действительно был золотым. Блестел так, что резало глаза.
– Ох, – только и сказал Варг, когда поглощающее поле приняло удар, – чем это он?
– Собой, – коротко ответил Альберт.
Сияющая громада змея все еще подымалась, когда ворота Цитадели влетели во двор. Треск был слышен даже отсюда, сверху. Три человеческие фигурки, крохотные в сравнении с чудовищем, промчались по обломкам.
– Ну, во имя Пречистой Девы, – выдохнул Альберт, – поехали.
Артур помчался влево, к лестнице, ведущей на стену. Карнай рванул направо. Безымянный, след в след, держался за ним. Змей походя чуть сдвинул кольца, и мечника едва не размазало по крепостной стене. Одним прыжком Карнай запрыгнул на скользкую сияющую спину. Ударил. Успел удивиться тому, с какой легкостью лезвие пробило чешую. И спрыгнул на землю раньше, чем по громадному телу прошла судорога боли.
Громко скрежетали, наползая друг на друга, золотые чешуи.
Змей затанцевал по просторному двору. Каждый его мускул словно зажил отдельной жизнью. Карнай метался, едва успевая увернуться от громоздящихся вокруг толстых, необыкновенно подвижных колец. Закрывал собой Безымянного. Тот, надо отдать ему должное, не боялся. Хотя мог бы. Вполне. Было чего испугаться.
Короткими злыми уколами Карнай заставлял змея уходить с дороги. Расчищал музыканту путь к застывшей в центре двора пыльной длинноволосой фигуре.
Это оказалось труднее, чем он рассчитывал. Кто же знал, что такая огромная тварюка окажется такой быстрой? Хвала Синим Небесам, змей все время отвлекался на атаки Ирмы и не успевал опустить башку, не успевал хоть один раз взглянуть на человечка, что кусается так больно.
Ему ведь достаточно увидеть. Просто увидеть. И застынешь, как этот, во дворе…
Но пока магические атаки беспокоили змея больше, чем жалкие уколы стального клинка.
И все равно несколько раз спасали только поля. Обычные защитные поля, вроде тех, что ставила Ирма. Но только ее защита не выдержала бы ударов такой силы.
Карнай прыгал, рубил, колол, вьюном вертелся, перекатывался по блестящим камням. Если бы змей увидел его, просто один раз увидел…
А убивать его нужно было ударом в башку. В прошлый раз покромсали тварь на куски и все на свете прокляли, пока с каждым отдельным кусочком разделались.
Карнай хорошо держится…
Безымянный уже бежал к статуе во дворе. Гитара, позвенькивая, билась за спиной.
«На хрена ж он ее с собой поволок?» – подумалось не к месту.
Ладони менестреля обхватили светловолосую голову истукана.
Вот оно. Сейчас. Атаки Ирмы все чаще. Танец змея все быстрее. Мелькает над стеной узкая башка, ярко сияют чешуи.
Пора!
Артур прыгнул со стены. Обеими ногами опустился на скользкую чешую. Крохотную долю мига помедлил, примериваясь. И ударил. Туда, где треугольник змеиной головы переходил в толстенную шею.
Падали вместе.
В последний момент рыцарь слетел с туши, отбежал в сторону. Хлещущая кровью громадина грянулась оземь.
«Братец! – крикнул младший, дотянувшись с холма. – Сейчас…»
Безымянный разжал руки. Отступил от статуи. Перебросил гитару вперед. Он что, играть собрался?
Нет, слава богу, побежал. Да еще как побежал!
И в следующий миг Артур понял, что змей был так – игрушка.
В просторном дворе Цитадели воцарился настоящий, с огнем, серой и скрежетом зубовным, ад. Магия змея умерла, и тело демона Тори обрело способность двигаться.
– Варг, защита, – бросил Альберт.
– Есть!
Пальцы пронеслись по кнопкам мэджик-бука, развешивая поля.
Ирма рядом била по двору уже изо всех сил. Там, внизу, трещали молнии, оставляя проплавленные дыры в камне, проносились от стены к стене пылающие диски, иней выпадал, взрывались огненные ядра. В глазах рябило от этого мельтешения, а в ушах звенело от магии.
Что делал Альберт, Варг даже не пытался понять. Этот хрупкий, как стебель саксаула, щеголь таил в себе такую силу, какую оборотень даже и представить не мог. Причудливые узоры заклятий вспыхивали, набирая мощь. И не гасли, оставались гореть, а Альберт уже сплетал новые, новые, новые кружева. Оставалось только догадываться, каким чудом мальчишка поддерживает столько заклинаний одновременно.
Чудом.
Да уж, без чуда не обошлось, потому что цветные магические нити сплетались вокруг все той же непонятной, звонкой, пылающей решетки, на которую Альберт развешивал заклинания, когда подчинял себе хозяина Развалин. Он по-прежнему обходился без мэджик-бука. Он делал все сам – как волшебник из сказок, волшебник, каких не бывает в действительности.
Беда лишь в том, что ожившее тело Тори было магом нисколько не худшим.
Первые несколько секунд Альберт действовал по обычной схеме. Артур должен был разделаться с мертвяком в один-два удара: его топор покойников упокоивал – любо-дорого посмотреть.
Тори удержался. Увернулся от первой атаки.
Что это у него в руках? Оружие?
Два коротких меча заблистали в воздухе. А потом старший превратился в живую, очень быструю мясорубку, и стало трудно различить отдельные моменты боя.
Боя, а не убийства.
Бред какой-то. Мертвяк он и есть мертвяк. Ему Артуров Миротворец – в ад прямая дорога. Он убегать должен, а не драться.
Файт-поле… как там Варговы защиты? Держат?
Держат.
Ирма долбит по двору со всем тщанием.
Пусть себе.
Магия не действует на мертвых. Обычная магия. В своих заклинаниях Альберт был уверен. Да. Был. Пока не столкнулся с Тори. А сейчас он уже не знал, что и думать.
И что делать, не знал.
Тори отбивался от старшего. Мечами. Ну то есть, наверное, он отбивался мечами. Сверху невозможно было разобрать, что происходит между демоном и храмовником: просверкивающий сталью смерч вихрился на крохотном пятачке двора в окружении неподвижного золотого тела.
А еще Тори атаковал. Не Артура – понял, видать, что толку не будет. Первой жертвой пал Карнай. Мечника швырнуло через стену, как из катапульты. Уже на излете Карнай зашиб Безымянного, что со всех ног мчался к холму. Так что упали оба. Больше Альберт туда не смотрел. Не до них стало.
Тори как-то очень уж быстро сообразил, кто долбит его магией, и следующие атаки обрушились на холм. Непредсказуемый и бессмысленно разнообразный набор заклятий. Раз за разом – сверху, с флангов, из-под земли…
Слава богу… слава богу или Артуру, или им обоим вместе, братцу и его драгоценному Творцу, – демон не успевал сосредоточиться. В полную силу ударить не успевал. Иначе пришлось бы совсем тяжко. Тори – не змей. Тори, пожалуй, с тем, на Триглаве, может потягаться…..
Ох не вовремя, не вовремя вспомнил!
Грохнуло. Земля между холмом и стенами Цитадели вспухла горбом, заколебалась, как жидкое тесто, и высотка медленно начала оседать.
От лезвия Миротворца стрельнул в небо яркий луч света. Это солнце, просто солнце отразилось так странно от гладкой стали. Тускло-серый шар… голова – да, голова Тори в путанице длинных волос – слетела с плеч, стукнулась о выбитые камни. Облачком взвилась серая пыль. Осела.
Все!
– Горим! – заорал Безымянный.
Он – откуда силы взялись – успел добежать до холма. И даже приволок полумертвого Карная, которого и бросил сейчас на землю.
– Горим, – вяло подтвердил мечник, подтягиваясь повыше на склон. Туда, где земля еще не раскисла вздрагивающим желе. – И тонем. Альберт, она переполнена волшебством.
Варг не понял, что произошло.
Тело Тори, упавшее, обезглавленное, вновь ударило магией. Так не должно было быть. Не могло быть.
Даже испугаться не получалось, и так уже боялся – дальше некуда.
И тут все кончилось.
Совсем все. Как будто небо на землю упало.
Потому что Варг перестал чувствовать.
Себя. Ирму. Альберта. Мир вокруг.
Этот мир перестал быть. Как старый-старый гобелен, истлевший и на глазах рассыпавшийся в труху. Была картинка, – яркая, цветная. Осталась пыль.
Варг смотрел на страницу мэджик-бука, на распавшееся заклинание: огненные белые буквы на синем фоне мигнули, погасли, потом книга загудела и вместо привычного взгляду рабочего листа появилась глупая картинка с облачным небом и непонятным, похожим на окно с цветными стеклами, символом в центре.
Оборотень поспешно захлопнул книгу. Увидел взгляд Ирмы, хотел улыбнуться. Не смог.
– Эх, мне бы меч! – послышалось сбоку.
Безымянный… когда успел добежать до холма и залечь между камнями? Поднимался на ноги, отряхивая пыль с радужных штанин.
– Меч? – тупо повторил Варг.
– Да, – не своим каким-то голосом отрезал Безымянный. Артур снизу помахал рукой: спускайтесь, мол, уже можно. А Варг по-прежнему ничего не чувствовал.
– Это безмагия, – объяснил Альберт, пока спускались с холма. Выглядел он плохо. Смуглая кожа посерела, вокруг чернущих глаз залегли круги. – Не люблю. Но иначе его не взять было.
– Что значит, безмагия? – переспросил Варг, пытаясь разыскать в себе хоть капельку интереса. Не получалось. Хотелось лечь и поспать, а еще лучше – помереть. И тошнило почему-то.
– Безмагия – значит – магии нет. – Альберт зевнул. – Спать хочется, да? Это всегда так. Только не спрашивай меня, как я это делаю. Не сейчас.
Спотыкаясь об обломки ворот – сил не было даже ноги чуть выше поднимать, – трое магов и Безымянный вошли в Цитадель. От прежнего ухоженного двора осталось лишь несколько тускло поблескивающих полировкой каменных плит. Все остальное было пожжено, пробито, расколото и вывернуто.
Артур подал Ирме руку, помогая перебраться через груду мусора.
Ведьма вяло кивнула.
Рыцарь, надо сказать, выглядел куда лучше магов. Несмотря на то что был в центре событий. Карнай, дважды спасенный Безымянным, тоже сиял. То ли от гордости – все-таки Золотого змея убили, это не летяг стрелять, то ли от облегчения, что все наконец-то закончилось. Помят он был – смотреть страшно. Но жив и даже почти здоров. Треснувшие ребра да в двух местах сломанная рука в счет не идут. После такого полета – это, считай, целехонек.
– Да ведь это женщина! – Ирма склонилась над останками Тори.
– Это демон, – отрезал Артур.
– Но…
– Как оно выглядит – не имеет значения. Это – демон. Не женщина и не мужчина. Не человек. Нечисть.
– Хорошо-хорошо. – Ирма отвела взгляд от длинных, втоптанных в грязь волос. – А где артефакты?
– Рассыпались, видать, – охотно ответил Карнай, – из-за них все и было.
– Как рассыпались? – Несмотря на усталость, в ведьме явно начала пробуждаться воля к жизни. – Почему?
– Потому что безмагия, – пробормотал Альберт, без возражений позволяя старшему брату усадить себя на тело змея и напоить вином из фляжки.
Варг даже позавидовал слегка. Захотелось вдруг, чтобы и о нем кто-нибудь позаботился. Ну или обеспокоился хотя бы, как же он, бедный-несчастный оборотень, пережил этакую бойню. Братьев у него было аж двенадцать, и все – старшие, но они остались в Лихогорье, а здесь и сейчас следовало самому позаботиться, и не о себе, а об Ирме.
Пока она не разошлась, как умеет.
– Так что, артефактов нет? – Пнув отрубленную кисть Тори так, что та пролетела через полдвора, Ирма зло развернулась к Альберту. – И на черта ж мы тогда пластались?! Ты что наделал? Ты…
– Артур, – попросил юноша, – пусть она заткнется, а?
То ли Варг начал оживать, то ли прав был профессор и любопытство в нем было сильнее инстинкта самосохранения, – как бы там ни было, оборотень почувствовал некоторый интерес. Заткнуть Ирму… Проще было остановить табун, бегущий от степного пожара.
А рыцарь молча сбросил доспех. Стянул с себя промокшую от пота рубашку и, погрузив руки по локоть, принялся копаться в полуотрубленной змеиной башке.
Хрустело и чавкало так, что Варга снова затошнило.
– Ага, – сказал Артур. И выпрямился.
В его перепачканных ладонях – нежно-нежно голубая, перламутровая, мерцающая, до щемящей теплоты в душе чистая и прекрасная – лежала жемчужина. Огромная жемчужина. Размером с яблоко-дичок.
– Чур мое! – взвизгнула Ирма.
– Пожалуйста! – Рыцарь развел руки, и жемчужина полетела вниз. На камни. Она падала, падала, падала… Варг хотел вскрикнуть, но горло перехватило.
Такая красивая, такая… хрупкая.
… Со звоном упала на грязные плиты. И тяжело покатилась по двору. Ирма бросилась следом. Догнала. Схватила…
И рассмеялась. Да так, что спрятаться захотелось.
– Работает!
Снизу вверх ударила страшная, ветвистая молния. Варг по-прежнему не чувствовал магии, и ему стало жутко.
– Работает! – вопила Ирма, полосуя небо льдисто-синими бичами. – Она работает!
– Хрен ли дуре с цацки? – грустно спросил Альберт.
– Не ругайся. – Артур брезгливо тряхнул окровавленными руками. – Где-то здесь колодец был. Пойду я умоюсь.
Перепрыгивая через выбоины и оплавленные дыры в камнях, он пересек двор и скрылся в донжоне.
– Скоро пройдет, – со вздохом сообщил Альберт, взглянув на страдальческое лицо Варга, – жемчужина уже действует.
Он сполз по сверкающему боку змея и уселся на землю, прислонившись к туше спиной.
– Грязно, – осторожно заметил оборотень, – штаны измажешь.
– Эти не жалко, – вяло махнул рукой Альберт, – рабочие.
Ирма наконец-то оставила свои забавы, последний раз хлестанула поверх стены огненной струей, снесла начисто два последних зубца, чудом уцелевших после змея и демона, и, сверкая улыбкой, вприпрыжку отправилась к Карнаю.
– Давай лечиться, герой.
– С этого следовало начать, – пробурчал мечник, – будь ты воином, я уже наказал бы тебя за пренебрежение долгом.
День Гнева
– … Ты в порядке?
Мастиф сначала не понял. Потом не поверил. Иляс должен был сгореть в разразившемся на поверхности огненном шторме.
– Двигатель сработал, Мастиф, – сообщил медик. Кажется, он постукивал зубами, видимо, сам только-только понял, что остался жив. – Мы провалились в подпространство. Мы все – и штатские, кого не успели эвакуировать, и кажется, город тоже… Как ты?
Ответить полковник, разумеется, не мог, поскольку отвечать было нечем. Аморфная масса, в которую превратилось его тело, медленно начала двигаться вверх. Иляс, конечно, знал, что с командиром все в порядке. Случись неладное, он почувствовал бы это. На то и нужен. Поэтому, выждав немного и убедившись, что ответа не будет, медик продолжил доклад. Если, конечно, можно его сумбурный лепет назвать докладом:
– Пока еще никто не понял, что произошло. Все просто радуются. Насчет подпространства я ляпнул сгоряча, где мы на самом деле, я не представляю, но ничего общего с обычной физикой это место не имеет. Да, Мастиф, здесь энергопотоки невероятной интенсивности и насыщенности. Ты понимаешь, что это значит, командир? Магия! Золотая жила!…
Безымянный обошел двор. Поднялся на стену, огляделся по сторонам. Перепрыгивая через ступеньки, легко сбежал вниз и тоже направился в башню. У входа столкнулся с возвращающимся от колодца Артуром.
Почти столкнулся.
Храмовник, привыкший к тому, что ему уступают дорогу, едва успел развернуться, пропуская вдруг обнаглевшего музыканта.
– Лошадей приведи! – бросил Безымянный, проходя мимо. – Там чисто? – Он кивнул в полутьму башни.
– Пыльно, – с легким изумлением ответил Артур.
– Я спрашиваю, там опасно или нет? – нетерпеливо объяснил музыкант.
Артур пожал плечами и вышел.
Обнаружив брата сидящим на грязной земле, недовольно проворчал:
– Опять измажешься. Ты как?
– Да ничего, – Альберт повозился, устраиваясь поудобнее, – поспать бы.
– Пойдем. – Оборотень прислушивался к ощущениям. Чувство магии постепенно возвращалось. Или магия возвращалась. Жизнь потихоньку обретала краски. Во всяком случае, он уже мог посмотреть вокруг. Очень яркое, алое с синевой – это Ирма. Слабо мерцающая радужная мешанина вокруг – следы уже погасших заклинаний. Едва заметное зеленоватое свечение собственных ладоней… да, своя сила никуда не делась, просто пользоваться ею не получалось. А сейчас получается. Потихоньку.
Смотреть на Артура не хотелось. Вчерашнего хватило. Но Варг все же кинул на рыцаря мимолетный взгляд.
Лучше бы не смотрел.
Широкой полосы света с небес, вроде той, что была ночью, он, правда, не узрел. Зато разглядел над головой храмовника неяркое, золотистое свечение.
– Трехрогий Аю! – ругнулся Варг. – Ты святой, что ли?
– Сам такой, – отрезал рыцарь, помогая брату подняться с земли. – Сходи за лошадьми, если оклемался.
– Понял, – кивнул Варг. – А чего светишься?
Артур закатил глаза и ответом не удостоил.
Ирма не умела долго держать заклинания. Поэтому, пробежавшись по кнопкам мэджик-бука, она привычно предупредила:
– Сейчас будет больно.
– Да уж знаю, – кивнул Карнай.
Комплекс «хилинг» был самым сложным из всего, что Ирма узнала от Варга. «Анестетики», «сплинты», «клозапы», «скиноверы», «антидоты» и, собственно, «хилинги», каждого больше чем по десятку вариантов, – их сочетания между собой, порядок и последовательность каждый маг определял для себя сам. Удерживать их одновременно не было никакой возможности. Этого и Варг не умел, и, наверное, вообще никто. Попадались иногда мэджик-диски, содержащие сразу весь набор заклятий, но они, во-первых, слишком дорого стоили, во-вторых, с собой все равно ни одного не было.
Обычно, когда требовалось кого-то излечить, Варг призывал на помощь элементалей земли и воды, однако сейчас приходилось справляться самой.
Ирма, закусив губу, плела сложную паутину «хилинга». Карнай терпеливо ждал. Заклинания же, обычно по мере использования исчезающие со страниц книги, оставались гореть каждое в своем окошке. Мэджик-бук ровно гудел. Ирма прислушалась к своим ощущениям: нет, она не перенапрягалась. Значит, работает жемчужина. Значит, сил действительно стало больше, в сто раз или не в сто, но ощутимо.
Царапины и ссадины затянулись на глазах. Кровь смыть – и будет Карнай как новенький. Мечник шевельнул рукой. Глубоко вздохнул.
– Все цело, – сообщил он с несвойственным ему изумлением.
– Я вижу. – Ирма сняла паутину. Погладила жемчужину. – Работает… Зря я на малыша ругалась.
– Ты часто ругаешься зря. – Карнай встал, с удовольствием поводя плечами. – На какого малыша?
– На Альберта.
– Малыш?
– Ну сколько ему лет? – Ирма тоже поднялась, захлопнула мэджик-бук. – Пятнадцать? Даже, наверное, меньше. Как его еще называть?
– По имени.
– Да ну.
– Имя есть имя. – Карнай подошел к змею, провел ладонью по мелким-мелким блестящим чешуйкам. – Я слышал сказки, будто золотого змея не берет никакое оружие.
– А я слышала, из его чешуи можно доспех сделать. – Ирма погладила сияющий бок чудовища. – В Грачах, говорят, даже это умеют.
– Врут, – резонно заметил Карнай. – Если золотой змей – один на всю Единую Землю, в Грачах не могли научиться делать из него доспехи. Скажи мне лучше, что случилось с Безымянным? Он словно бы не в себе.
– А он и есть не в себе, – хмыкнула ведьма. – Забыл, что профессор говорил? Он сейчас Зако, а тело – Безымянного. Зако, понятно, хайдук и герой. А Безымянный кто?
– Музыкант… А вон и Варг с лошадьми. Мы остаемся на дневку?
– Думаю, на ночевку. Надо посмотреть, что тут есть, – Ирма пошла к донжону, – зря, что ли, ехали?
Внутри башни было пыльно, темновато и неожиданно просторно. Солнечные лучи, проходя сквозь узкие окна под самым потолком, стрелами рассекали пыльную полутьму. Казалось, их можно потрогать руками. А там, где не было света, царила тьма. Тоже очень плотная, густая. Зайди в тень, сделай несколько шагов и не выйдешь уже.
– Осторожней, – предупредил Артур, когда Ирма слишком близко подошла к одному из темных уголков, – провалитесь.
– Куда? – поинтересовалась ведьма.
– Туда.
Варг вошел и остановился в дверях, оглядываясь.
– Красиво. Артур, я твой вьюк принес. Надо Альберта как следует уложить.
– Нечего меня укладывать, – независимо заявил юноша, – я и сам могу.
– Кто бы спорил? – Рыцарь забрал у Варга вьюк с карематами и спальными мешками: – Ложись. И спи.
– Ты здесь будешь?
– А куда я денусь?
Интересная парочка. Оборотень следом за Ирмой пошел обходить залу, избегая теней. Опеку старшего брата Альберт принимает без возражений, как должное, даже и не пытаясь проявить самостоятельность. А вот чужую заботу считает чуть ли не за обиду. Хотя понять можно. Обидеть его и вправду легко. Не на словах, конечно. На словах этот маленький сам кого хочешь обидит. Как он Ирму в первый же вечер мордочкой в лужу натыкал. И жалко, а все равно весело.
– А где же Безымянный? – спохватился Карнай. – Я видел, как он вошел в башню, но не видел, чтобы он выходил.
– С Флейтистом беседует, – негромко ответил Артур, – Флейтист не любит, когда к нему без спросу приходят.
– Какой еще Флейтист? – тут же подобралась Ирма. С жемчужиной в кармане ведьма, похоже, чувствовала себя всесильной. И неуязвимой. – Мы что, не всех еще перебили?
– А ты думала, Цитадели из-за змея боятся? – сонным голосом поинтересовался Альберт.
– Так, а что же мы… – Карнай цепко огляделся, отступая к центру зала. – Зачем мы сюда сунулись?
– Отдохнуть надо, – объяснил Артур, – здесь переночуем. Завтра поедем.
– Что значит «поедем»? – Ирма кивнула на Варга. – У нас телепорты с собой, хоть прямо сейчас убраться можем.
– В прошлый раз здесь было куда спокойнее. – Альберт зевнул. – Сколько от вас шуму! От всех. Ирма, тебе же ясно было сказано, что артефакты рассыпались. Потому что безмагия. Нам… – он снова зевнул и повернулся на бок, уткнувшись носом в оголовье спального мешка, – нам отсюда пешочком выезжать придется, – проговорил уже едва разборчиво, – хотя бы до Междуречья. Оттуда я до профессора дотянусь.
– Междуречье – это же самый юг медье. Опять через Развалины ехать?
– Угу.
– А здесь-то есть что-нибудь интересное?
– Угу.
– Где?
– У-у, – протянул Альберт. И заснул как выключили.
Будить его Ирма не стала. Не то чтобы побоялась. Сейчас, с жемчужиной, она вообще никого не боялась. Просто рассудила, что Артуру, пожалуй, не понравится, если его любимому братишке не позволят поспать. А Артур – существо непонятное. Вон и Варг на него странно смотрит. И вообще…
– С Безымянным-то что? – спросила она вполголоса.
– Беседует, – повторил Артур. И закурил.
– Он живой?
– Да.
– Этот Флейтист, он его не обидит?
– Нет.
– А…
– Все будет.
– Может, обед пока сготовим? – предложил Варг. – Чего зря бродить?
Карнай идею поддержал. Ирма еще побродила по зале, но игра солнца и тьмы, став привычной, перестала быть интересной, а кроме этого, любоваться в башне было совершенно нечем. И захотелось снова опробовать жемчужину… Варгу наверняка нужно будет разводить огонь. Вот и повод.
Ирма направилась к выходу. Бросила взгляд на золотоволосого рыцаря.
Нет. Он не проявлял к ней интереса.
Ну и не больно-то хотелось!
Постукивая каблучками, ведьма вышла из жаркой тени на жаркое солнышко.
– Давно вас не было, – заметил Флейтист, присаживаясь рядом с Артуром и, так же как рыцарь, опираясь спиной на гладкую стену. – Где бродили?
– Нигде.
– Что это?
– Не бродили, – уточнил Артур.
– А-а, – протянул Флейтист, – тогда ясно. Что ему ясно и почему он считал, что братья непременно должны были «бродить», осталось непонятным.
– Умаялся братик твой.
Это сообщение Артур оставил без комментариев. Пустые слова. Сотрясение воздуха…
– Ты мне скажи, зачем вы снова убили змея? Я ведь не напасусь, если так пойдет и дальше.
– Мешал.
– Дитя мое, – в приветливом голосе Флейтиста послышалась чуть издевательская ирония, – светлый мой рыцарь, тебе не кажется, что вы увлеклись?
– Я не твой рыцарь.
– Сто лет назад, насколько я помню, золотой змей вам с братом не мешал. Вы его элементарно боялись и убили исключительно для спасения собственной жизни. А в этот раз?
– Ты многословен.
– А ты непомерно нахален. И все-таки, зачем? Ну пришли. Ну душу забрали. Зачем было рубить?
– Тебе его жалко? – поинтересовался Артур.
– Нет, – честно ответил Флейтист. – Жемчужину вы забрали, значит, скоро появится новый змееныш. Меня возмущает легкость, с которой вы это проделываете.
– Ты и в прошлый раз возмущался.
– То было в прошлый раз, да. Нынче же мне это убийство не кажется просто счастливым стечением обстоятельств. Уж не знаю почему. Потому, наверное, что два золотых змея подряд, забитые одними и теми же мальчиками, да еще и одним и тем же способом, – это ну никак не совпадение. Тенденция, не находишь?
– Не нахожу. В этот раз нас пятеро. И убили мы его быстрее.
– Ты, светлый рыцарь, издеваешься, – печально произнес Флейтист. – За что? Надо мной-то за что?
– Ерничаешь ты много.
– А что прикажешь делать? Плакать? Или, может, на флейте сыграть?
– Нет уж, спасибо.
– Как мой подарок? Пригодился?
Артур машинально коснулся пальцами своего золотого пояса:
– Даже странно.
– Кожу со змея снимите. В Грачах из нее сделают доспех. Есть там человечек, не в самой деревне, а на окраине, за мельницей. Скажешь ему, что от меня. Как мальчик? – Флейтист склонился над спящим Альбертом с вполне искренней заботой. – Все силы отдал. Ты, конечно, не пустишь меня помочь ему.
– Попробую не пустить.
– Уже лучше. – В изящных пальцах мелькнула и исчезла флейта. – А я решил было, что ты совсем зазнался. Что, Устав по-прежнему разрешает иметь дело с нечистыми?
– Устав не запрещает.
– В прошлый раз ты так и не объяснил мне, как дух может быть нечистым. Плоть – понятно, а если плоти нет?
– Чистые – на Небе.
– Летают?
– На темечко плюют, – рыкнул Артур.
Флейтист не был нечистым. Непонятным – да, но непонятный – еще не значит враг. Флейтист не боялся святых символов, вполне уютно чувствовал себя в храмах и вреда, надо сказать, особого не творил. Тем, кто приходил в Цитадель, играл на флейте да отпускал с богом. Безмозглых, бессмысленных, легкую добычу для любой голодной твари.
К братьям он сразу проникся какой-то странной симпатией. С самой первой встречи. Тогда они схлестнулись не на шутку, и Флейтист даже взялся за флейту… А потом ничего. Дух Цитадели Павших – то ли хозяин ее, то ли постоялец, – он оказался интересным собеседником и бесценным кладезем самых разных историй. Частью правдивых, частью невероятных, частью, надо заметить, полезных. Двойственное чувство… Артура это слегка раздражало. Вроде его задача – таких, как этот, с флейтой, давить. Чем меньше их останется, тем людям легче. С другой стороны, в Цитадели Флейтист был явно на своем месте. Потому что если люди получат доступ в здешние сокровищницы, и у них, и у ордена Храма прибавится головной боли. А заботы хватает и так, без толпы придурков с волшебным оружием.
– Повадились, – в тон размышлениям Артура сообщил собеседник, – сначала заявилась эта тронутая воительница, потом приходили эльфы. Много. Штук тридцать. Еще какие-то были, я им и названий-то не знаю. Все меч хотят. Тебе не нужен?
– Нет. А что за меч?
– Вот тебе бы я его отдал, – сказал Флейтист задумчиво. – Интересно, что из этого выйдет?
– У меня Миротворец есть.
– В том-то и прелесть.
Странное создание. Казалось бы, все, что нужно ему, это тишина и покой. Чтобы никаких гостей, чтобы уединение Цитадели не нарушалось ни любопытными магами, ни хайдуками, жадными до сокровищ. Так нет же, неймется. Сколько он народу погубил из-за меча этого? И вдруг – извольте видеть – сам предлагает.
Слушая ровное сопение спящего Альберта, Артур разглядывал хозяина Цитадели. Тот сегодня был молодым и веселым. Слюдяные крылья аккуратно сложены, зато во все стороны торчат вихрастые патлы, не скрывая острых длинных ушей. Брови от переносицы к вискам выгнулись стрижиным изломом. Блестят разноцветные глаза.
