Наталья Игнатова
Врагов выбирай сам

Серко шарахнулся в сторону, испуганно прижимая уши. Альберт на всякий случай тоже. Не шарахнулся – отошел. И уши прижимать не стал.

– Ты чего? – спросил он.

Вместо ответа Артур вытянул из кармана длинную, тоненькую веревочку – прядь волос, заплетенную в косицу и перевязанную хитрыми узлами.

И выпачканную в чем-то, некогда липком, а сейчас сухом и осыпающемся под пальцами.

– Это что?

– Это Ветке отдай. Тадеуш! – рявкнул старший. Стены, кажется, задрожали.

– Здесь я, господин сэр рыцарь, – подал голос конюх, – жду, понимаете, вдруг понадоблюсь зачем.

– Подпругу смени. Да смотри, чтобы кожа была хорошая.

– Конечно, господин сэр рыцарь, – с достоинством кивнул Тадеуш. – Еще чего изволите? Я для Серко морковки припас, к столу герцогскому такую не подают. Прикажете принести?

– Не надо. Потом. – Артур чуть смягчился. Уже без гнева, с мягкой насмешкой оглядел Альберта в шелковом халате и тяжелых форменных ботинках. Покачал головой. – Хорош!

– Чье это? – Маг крутил в пальцах волосяную косичку.

– Ее. Она у тебя соображает, что делает? Ты ж говорил: умная!

– Но я магии никакой не чувствую.

– А ее и нету. Слава богу, хватило у меня ума с утра к Ирме заехать. Она эту дрянь мигом учуяла. А так… хорош бы я был. Да меня бы первый же патруль… – Артур глубоко вздохнул, успокаиваясь. – Они ведь только повод ищут.

– Да кто – они?

– Пастыри. Орден им мешает. И мы с тобой. И я даже не знаю, кто больше. А это, братик, называется деревенское колдовство. Высокие маги вроде тебя о нем и не знают. Да и мы… орден-то не для магов – для нечисти.

– И как оно работает?

– Это приворотные узелки. Прядь ее волос, сколько-то ее крови, трава еще какая-то.

– Приворот?! – изумился Альберт. – Рыжая подсунула тебе приворот? Но зачем?

Под пристальным взглядом Артура он окончательно потерялся.

А старший смотрел и молчал. И в конце концов Альберт понял все сам.

– Вот ведь, – сказал он почти с восхищением, – мне бы такое в голову не пришло. Но нет, Артур, не могла она. Я ведь все равно не поверил бы, что ты… что вы… да это смешно просто.

– За что я тебя люблю, братик, – совершенно невпопад ответил старший, – так это за веру в мою исключительную порядочность.

– И кристальную честность, – с готовностью подтвердил Альберт. – Но почему ты думаешь, что это Ветка?

– А кому еще надо нас рассорить?

– Но она не колдовала ни вчера, ни позавчера.

– Этой дряни неделя.

– Откуда ты знаешь?

– От Ирмы. – Артур вспомнил наконец о Серко и взял щетку. – Может, она и дура, но уж не дурее твоей Ветки.

– А Рыжая сегодня болела весь день.

– Еще бы ей не болеть, – без всякого сочувствия заметил Артур, – это додуматься надо было – на меня ворожить. Ты ей объясни как-нибудь, что от этого случается.

– Я думаю, она уже поняла, – задумчиво сказал Альберт, – и больше не будет. Но почему ты мне не сказал?

– Свинья потому что, – честно признал Артур, – о тебе не подумал. Да, ночью к дому голодные псы приходили.

– К-как? – Альберт оглянулся на дверь конюшни. Жаркая ночь сразу стала сырой и холодной, и чьи-то тени скользнули в саду между деревьев. – За кем?

– За ней. – Артур тоже взглянул на дверь. – Они на кровь пришли. Через ворота не проходили, значит, позвал кто-то.

– Но кровь-то, – маг растерянно показал испачканную косицу, – кровь ведь здесь. А эта… эта…

– Мерзость, – подсказал Артур.

– Она же у тебя была.

Старший продолжал чистить коня, словно и не услышав последних слов.

– И что же нам теперь делать? – спросил Альберт.

– А я не знаю. Этому в монастырях не учат.

Будить Ветку не стали. Что толку, все равно посреди ночи разговора не получится. Разместились в круглой гостиной, Альберт – на любимом подоконнике, Артур – в любимом кресле. Старший приволок с собой Миротворец и легкий арбалет. Ничего не скажешь, гостиная, конечно, для оружия самое подходящее место.

Шторы раздвинули – высокие окна выходили прямо на звезды. Стекло, а за ним сразу небо, перечеркнутое высохшими ветками деревьев.

– Ты почему так поздно?

– Интересно было, где псы появятся.

– Вот дурак! – рассердился Альберт. – Ты что, последние мозги пропил?

– За домом братья приглядывали, – сказал Артур таким тоном, как будто это все объясняло.

– Ну и что?

– До вас никто бы не добрался. А я по улицам поездил, поискал.

– Дал им себя поискать. Братец, ты – рыцарь! Тебя лечить надо.

– Да ладно. Не нашел же…

Альберт молча закатил глаза.

– …значит, они сюда придут, – спокойно закончил старший, и Альберт слетел с подоконника, одним заклинанием включив светильник и задернув шторы.

– Ай молодец, – одобрил Артур.

Ну да, в самом деле, что может быть умнее, чем прятаться в освещенной комнате от того, что ходит во тьме. Однако стыдно Альберту не стало. Ни капельки. Он просто выключил свет и уселся подальше от окон.

Шторы Артур раздвинул сам, не поленившись для этого встать с кресла. А садиться обратно уже не стал. Положил aрбалет на подоконник и остался у окна, разглядывая сад и пустынную улицу за деревьями.

– Когда почуешь их, скажи, – попросил, не оборачиваясь.

– А ты сам?

– Я хочу знать, далеко ли ты достанешь. И не бойся. Братья рядом. Если что, вмешаются.

– Если – что?

– Ты стрелять учишься?

– Да. Иногда. Когда время есть…

Стрелять из легкого, многозарядного орденского арбалета было одно удовольствие. Совсем не то что из обычных, медленных и неподъемно тяжелых. Рыцарям бронебойность ни к чему: золотому болту, чтобы уничтожить нечисть, достаточно просто коснуться ее. А вот точность и скорострельность орденского оружия были на высоте. Так что стрелять Альберт учился с куда большим рвением, чем, скажем, дeлал зарядку…

Что-то изменилось снаружи. Словно и в самом деле похолодало. Пока еще не страшно, нет, просто в ушах чуть-чуть звенит, как перед боем.

– … Идут!

В комнате запахло псиной и болотом. Артур огляделся, бросил:

– Держись рядом.

И Альберт понял, чего не предусмотрел старший: если голодных псов позвали в дом, они появятся прямо здесь, в гостиной.

Это было привычно – плечом к плечу, и опасность со всех сторон, и нужно убить врага раньше, чем он убьет тeбя. Или твоего брата…

Альберт поднял заряженный арбалет, настраиваясь разумом на жгучие лучи Артуровой веры.

Сопливая романтика.

Во-первых, к плечу не плечом, а макушкой.

Во-вторых, ничего нет глупее, чем опасность всех сторон. Магу нужна возможность отступить, а бойцу – пространство для маневра, и недолго прожили бы маг и боец, если бы позволяли врагам окружать себя.

Артур держал Миротворец в опущенной руке, лезвие топора почти касалось пола.

В-третьих, хоть и случалось не раз делать глупости, подставляться под удар, попадать в окружение, – никогда раньше опасность не приходила в дом. В маленькую крепость, защищенную магией и покровительством Пречистой Девы.

– Ага, – сказал старший.

Альберт бросил взгляд в окно. Сквозь высокую ограду – острые копья, перевитые чугунным кружевом, – одна за другой пробегали собаки. Останавливались под деревьями, выстраивались полукругом, задрав морды смотрели на темные окна гостиной.

– Ждут, – прошептал юный маг, лихорадочно сплетая защитную сетку.

– Не могут войти, – также шепотом сказал Артур.

Алые глаза голодных псов светились в темноте. Не звериным – огненным светом.

Стая вновь перестраивалась. Полукруг выгибался внутрь, вытягивался в клин: по пяти тварей с каждой стороны и один пес – на острие. Мелькнула дикая мысль, что голодные псы собираются атаковать дверь, но крылья клина втянулись сами в себя, слились в одну огромную, вязкую тень. И мгновение спустя оскаленная морда близко заглянула в окно.

Альберт увидел факелы в пустых глазницах. Вот они, огоньки… С желтых клыков капала ниточками густая слюна. Собачья голова потянулась к людям, широкие, почти свиные ноздри ткнулись в окно и эркер, как пузырь, вдавился внутрь.

Артур толкнул младшего в глубину гостиной, отпрыгнул сам, а стена все прогибалась, принимала форму собачьей головы, уже совсем четко, как сквозь тонкую ткань отпечатались ноздри, клыки, углями под пеплом тлели глаза.

Голодный пес не мог пройти насквозь. Не мог, но очень хотел. Он пришел за кровью и чуял кровь совсем близко.

Альберт бросил на стену сеть, на ходу вплетая в нее кусачие искорки молний. Белые молнии, сцепляясь с пылающей канвой Артуровой веры, наливались яркой синевой.

Ужалили. Вспыхнули. С чавкающим всхлипом комната приняла свою естественную форму. И тут же песья морда втиснулась с другой стороны. И снова голодный пес отскочил, когда впились в него маленькие жала. И снова. И снова. Стены и пол ходили волнами: ямы ноздрей, клинья клыков, алый свет из глазниц. Со всех сторон.

– Ну где твои братья?! – крикнул Альберт.

– Выметайся, – приказал Артур, – прикрывай.

Пол вздыбился, очерчивая широкий лоб и круглые, словнo срезанные уши, и Альберт, не устояв, скатился к дверям, кувыркнулся через левое плечо, прижимая к себе арбалет, вскакивая на ноги, успел удивиться собственной прыти, бросил в пса сетью, увидел блеск на лезвии взлетевшего к потолку Миротворца, и выстрелил.

Делать этого было нельзя. Ни рубить нельзя, ни стрелять. Можно только пугать. Когда демон ищет путь в твой мир, замкни сферу защиты и не позволяй ни стали, ни тем более золоту пронизать ее.

От низкого воя заложило уши. Влажные черные ноздри, с треском ломающийся пол, рвущийся ковер. Тяжелая вонь от клыков. Болотная тина, мокрая шерсть, вязкие капли слюны.

Альберт стрелял с колена, едва успевая передергивать рычаг взвода. Артур кромсал бесплотную пасть, в огненные клочья разрывая язык, в дымную бахрому – черные губы.

– Сейчас! – рявкнул он, перекрывая непрерывный, тягучий вой пса.

– Понял!

Сверкнула белая молния болта, и за ней, в зарастающую туманом брешь скользнул «пыльный червь». Прах к праху!

– Сдохни, сука! – Под лезвием Миротворца хрястнули кости.

Уже не вой – скулеж. Отчаянный, жалобный, так визжат потерявшие мать новорожденные щенки.

Черная кровь. Черным брызгает с взлетающего лезвия, верная, парящая рана поперек широкого лба. И туда, в щель расколотого черепа последним заклинанием: «Дао», и огонь в одном жемчужно-переливающемся сгустке. В последний момент Альберт отпустил элементалей на свободу, и они тут же сцепились между собой.

– Придурок, – охнул Артур, вылетая в двери и вышибая Альберта на твердый паркет в холле, – оно же…

Конечно, оно взорвалось.

Выбитая дверь, отскочив от защитных полей, грохнулась рядом с братьями. Живописными пятнами размазалось все по тем же полям что-то… не хотелось думать, что именно. Вспыхнул, мигнул и погас, видимо навсегда, дорогой магический светильник.

– Оп-пять ремонт д-делать, – сказал Альберт, выползая из-под Артура и вытягивая за собой арбалет. Выпускать оружие руки не желали.

Старший молча сел.

Его тоже трясло, и это… ну, в какой-то степени даже порадовало. А еще порадовало то, что храмовники появились в холле раньше, чем до смерти перепуганная Ветка.

– Сэр командор приказал передать, что вы, брат Артур, загоните его в гроб, – четко доложил гонец. Помялся, словно припоминая текст послания и продолжил: – А также сэр командор приказал передать, что вы… гхм… что брат Артур – безмозглый сопляк и что брату Артуру лучше не попадаться на глаза сэру командору в течение следующего тысячелетия.

– Понял, – невозмутимо кивнул брат Артур. У быстрой связи были свои плюсы и свои минусы. Иногда Артуру казалось, что минусов больше.

Со двора то, что совсем недавно было эркером, выглядело еще страшнее, чем из холла. Открытый в небо, скалящийся обломками стен пролом. Стекает вниз, медленно густея, черная, вонючая кровь. Капает с навеса над крыльцом на огромное безголовое собачье тело. И ночной ветер шевелит свалявшийся мех.

Голодный пес, подыхая, с корнем вывернул несколько деревьев в саду. Сухие стволы, выбившие часть окон и расцарапавшие сучьями свежую штукатурку фасада, довершали неприглядную картину.

– Клянусь вам, брат Артур, я не понимаю, как это случилось, – в который уже раз повторял командир отряда храмовников.

– Я понял, – терпеливо повторил юноша, – и ни в чем не виню вас, брат Георг.

Пастыри, что-то негромко обсуждая, отдельной группкой стояли возле останков голодного пса.

Когда демоны напали на особняк, отряд рыцарей, отправленных наблюдать и, если что, помочь, не смог подойти к дому. И только вмешательство пастырей рассеяло чары. Правда, и пастыри запоздали.

А что произошло с рыцарями, еще предстоит выяснить Возможно, демоны стали сильнее и обычная молитва от них уже не спасает. Тот, на Триглаве, действительно боится. И это хорошо. Еще бы он в своем страхе не ломал чужие дома…

Самому Артуру предстояло провести остаток ночи в доверительной беседе с пастырями и инспектором ордена Храма. За Альбертом с Веткой вот-вот должен был прибыть экипаж, чтобы отвезти их в орденские казармы. А пока во дворе было людно и на улице тоже – бодрствовал, кажется, весь Золотой квартал. Близко к ограде подходить никто не решался, толпились кучками в отдалении. Все больше – наспех одетая прислуга. То-то изнывают сейчас от нетерпения любопытные хозяева, которым важность не позволяет выглянуть на улицу и самолично разузнать, что же такое стряслось. Что выло так страшно, а потом грохнуло так громко.

К воротам наконец-то подкатила запряженная парой карета.

Ну вот. С младшим все будет в порядке. С Веткой, надо думать, тоже. Главное выяснили: голодных псов позвала не она. А всякая там ворожба – это не страшно. Промахнулась девчонка, со всяким может случиться.

– Брат Артур, – босой монах деликатно коснулся локтя, – господин Альберт отказался беседовать с нами. Может быть, вы сумеете убедить его в необходимости восстановления как можно более полной картины того, что произошло нынче ночью?

– Может, и сумею.

Младший наконец-то показался в дверях черного хода, и Артур направился к нему.

– Скажи им, пусть отвяжутся, – буркнул Альберт, подавая руку Ветке. – Ты где будешь?

– Да там же, в казармах. Я тебя найду.

– А эти?

Судя по брезгливым ноткам, под «этими» Альберт подразумевал пастырей.

– Не пропустят их, – заверил Артур, – вот сэр Герман приедет, с ним придется поговорить.

– С ним можно. Сэр Герман человек понимающий, хоть и рыцарь.

Артур вспомнил «безмозглого сопляка» и выдавил кривую улыбочку:

– Да уж. Если что, лови любого из наших и требуй, чтобы провели ко мне. А лучше ложись спать.

– Ага. Спокойной ночи, – язвительно пожелал маг, – приятных тебе, братец, сновидений.

Видит бог, сэр Герман любил Артура, несмотря на все его странности. Но иногда командору казалось, что было бы лучше, останься его рыцарь для особых поручений только в легендах о Миротворце. В легендах, по крайней мере, способность брата Арчи ввязываться в неприятности была изящно оформлена и преподносилась как героизм, а не как головная боль для ордена, а то и для всей Единой Земли.

Мальчики воплотили и убили голодных псов. Прекрасно! Очередной сюжет для сказок и песен. Знали бы сказочники, какого труда стоит придумать удобоваримое объяснение тому, каким образом геройствующие сопляки умудрились воплотить бесплотных по определению демонов.

Чудо? Конечно, чудо. Только Его Высокопреосвященство митрополит Шопронский право творить чудеса оставляет за собой и своими рясофорами. А всех остальных подозревает либо в обмане, либо, что значительно хуже, в колдовстве. Хоть и знает прекрасно, что ни одному магу не под силу изменить демоническую природу.

Значит, чудо. Этого и нужно держаться. Арчи, чтоб ему здоровым быть, творит чудеса, как блины печет. А уж когда они вдвоем с младшеньким за дело берутся…

Взялись. Господи, ну почему эти двое не могут жить спокойно?

А еще оборотни! Хотя здесь Арчи, безусловно, прав. Старый со своими волками нужен Единой Земле не меньше, чем Единая Земля Старому.

СЫН НЕБА

Старого передавали по эстафете. От патруля к патрулю, от кордона к кордону. В Шопроне полным ходом шла подготовка к торжественной встрече двух владык. Надо и лицом в грязь не ударить перед язычниками, и не обидеть будущего вассала. Ни к чему обижать человека, у которого под рукой десять тысяч бойцов.

Сэр Герман, ежедневно получавший отчеты и о продвижении Старого, и о подготовке в Шопроне, хмыкал довольно. Среди горожан бродили упорные слухи о диких язычниках из Лихогорья, которых добрый герцог согласился взять под свою руку, и командору приятно было представлять торжественное появление дикарей на улицах столицы. Нет, глава ордена Храма ничего не имел против нынешнего герцога, как, впрочем, и против всех предыдущих. Просто сэр Герман недолюбливал снобов, оставляя право на снобизм лишь за тамплиерами, точно так же, как митрополит оставлял за собой право на чудеса.

Артур получил приказ выезжать навстречу Старому, когда тот был в дне пути от столицы. И собираться в дорогу помчался как на крыльях. Донельзя надоели бесконечные беседы с пастырями, слишком уж похожие на допросы, надоели настороженно-уважительные взгляды братьев, надоело восхищение послушников. Ладно хоть младшего сразу оставили в покое. И спасибо Его Высокопреосвященству за разрешение воспользоваться заклинаниями подобия при восстановлении особняка.

Надо заметить, что столько разрешенных магов на одной городской улице не собиралось, наверное, никогда. Заклинания подобия позволено было применять лишь в самых крайних случаях. Если, скажем, наследник герцога или кто-нибудь из благородных семей лишался конечности, или по чьему-либо преступному небрежению страдали священные для Долины реликвии… Нечасто выпадала магам такая удача. И наследники себя берегли, и реликвии обычно содержались в порядке. А тут – извольте видеть: ни с того ни с сего какой-то там особняк какого-то там рыцаря…

Ах, Миротворца? Да что вы говорите? Уважаемый коллега, неужели вы всерьез воспринимаете эти сказки?..

В общем, спасибо Его Высокопреосвященству и сэру Раду, маршалу Шопронского монастыря тоже спасибо большое. Сэру Раду – за то, что возле дома теперь дежурство круглосуточное, и ни гвардейцев, ни пастырей туда близко не подпустят. Всем спасибо. Все свободны. А у Артура, слава богу, наконец-то появилась возможность из города вырваться.

И когда Огньские ворота остались за спиной, Артур и вправду почувствовал себя выпущенной на волю птицей. Он пустил жеребца вскачь, дальше, дальше, от серых высоких стен, от квадратных тяжелых башен, от людей, от взглядов, от разговоров за спиной. Серко летел, вытянув шею, дробно били подкованные копыта, пласталась по ветру заплетенная в косички грива.

Вот оно, счастье!

И никаких чудищ не встретится на пути – давно разогнали их от столицы и уж совсем набело вычистили дорогу перед приездом Старого. Можно не задумываясь, не оглядываясь мчаться вперед, к голубоватой полоске горизонта, слушать ветер, смотреть на небо. А потом, когда Серко притомится, остановиться на дневку, не опасаясь, что явится кто-нибудь, очень голодный и злой, чтобы пообедать тобой и твоим конем.

Счастье!

К вечеру, в самом радужном настроении Артур миновал первые посты из оборотней и тамплиеров, а на въезде в лагерь столкнулся с сэром Германом.

– Вечер добрый, брат Артур, – ехидно ухмыльнулся командор.

– Добрый, – вздохнул юноша, спешиваясь. – А как же «в течение следующего тысячелетия»?

– Я передумал. У тебя полчаса на личные дела, потом изволь явиться в мою палатку.

– Во имя Божье, сэр! – по-уставному ответил Артур. Счастье? Хм. Если оно и есть, то очень ненадолго.

Рыцари здесь были почти все незнакомые. Встретилось несколько сегедских, раскланялись вежливо, но даже их Артур не знал, просто видел в замке. Из Шопрона сэр Герман не взял никого, кроме Артура. Шопронским рыцарям и в столице дел хватало.

Вежливые патрульные проводили до коновязи. Не менее вежливый каптенармус указал место в шатре и заверил, что Серко будет накормлен, напоен, вычищен и обихожен, как если бы на нем ездил сам Его Высочество герцог. Вообще, все были как-то подозрительно вежливы, как в Шопроне, и Артур снова почувствовал себя неуютно, пока на пути к шатру сэра Германа не налетели на него Карнай и Варг.

– Трехрогий Аю! – заорал оборотень так, что на них начали оборачиваться. – Артур! Ты здесь откуда?!

– Здравствуй, Артур, – кивнул Карнай и выразительно посмотрел на Варга.

– А, да, – тот нисколько не смутился, – здравствуй. Я совсем дикий стал, обычаев не чту, традиций не соблюдаю, видишь, сначала о делах, а потом здороваюсь. Это ничего?

– Ничего, – чуть растерянно ответил рыцарь, – вечер добрый. Вы что, в свите Старого?

– Еще бы нет! Карнай темник, а я… – Варг сделал широкий жест, – я при Старом. Вы ведь люди дикие, все у вас не так, а Старый въедливый, ему во всем разобраться надо. Вот я и объясняю.

– Он у Старого младший сын, – сообщил Карнай и добавил сочувственно: – По нашим обычаям, все младшему отходит. Мол, старшие к тому времени, как отец помрет, уже и сами что-нибудь добудут.

– Так ты наследник? – изумился Артур, с ног до головы оглядывая оборотня. Разгильдяй Варг, по его мнению, меньше всего походил на наследного принца, или как это здесь называется.

– Ну и что? – спросил тот с легким вызовом.

– Не похож.

– А, – Варг радостно оскалился, – это хорошо. Пойдем ко мне в шатер. Я тебя накормлю, напою, чтобы все в лучших традициях, потом и поговорим.

– Напоит он, – хмуро пробурчал Карнай, – мы в походе.

– Да помню я. – Варг отмахнулся. – Артуру-то можно, он же не наш.

– Нельзя мне, – вздохнул рыцарь, – меня командор ждет.

– Ну, потом заходи. Видишь – пика с белым значком, шатер мой как раз под ней. – Варг заглянул в глаза Артуру: – Эй, Миротворец, ты перед командором провинился, что ли?

– Ну.

– Что учинил?

– Да, – досадливо поморщился Артур, – так, мелочь. Пойду я, пожалуй.

Варг проводил его до палатки сэра Германа, у входа распрощался, взяв обещание непременно заглянуть в гости, пожелал удачи и исчез.

Искреннее сочувствие оборотня Артура несколько утешило, так что к командору он явился в настроении вполне боевом, готовый защищаться и, если надо, даже нападать.

Внутри, под пологом палатки, было сумрачно и на удивление прохладно. Сэр Герман, в одной рубашке и легких штанах, сидел за низким столиком, изучая какие-то бумаги. На стойке за раскладной кроватью висела парадная форма: латы и белый с алым крестом шелковый плащ.

– Явился, – буркнул командор, окинув Артура взглядом, – докладывай, благородный сэр.

– О чем?

– О голодных псах. И с самого начала, пожалуйста.

– Голодных псов кто-то позвал в Шопрон. Храмовый патруль их встретил возле нашего дома, и командир патруля предположил, что псы шли как раз туда.

– Предположил?

– Ему так показалось, – уточнил Артур, – но сказать точно, было ли это чутье или просто домыслы, сэр Георг не смог. А мне той же ночью подсунули ведьмину косицу, приворот, замешанный на крови. Ну, мы и решили проверить… Голодные псы идут на кровь и ворожбу – это все знают. Сэр Раду десять человек выделил, их возле дома разместили. Я по городу поездил, псов не нашел, даже следов их не было – на нашей улице только. Значит, точно к нам шли.

– Двое суток ареста, – бросил сэр Герман.

– Слушаюсь.

– Продолжай.

– Да там все просто получилось. Договорились подождать, смогут они в дом войти или нет. Если смогут, значит, кто-то из своих позвал. А потом сэр Георг должен был их в бой втянуть, а мы с Альбертом – воплотить и убить.

– Ты сказал сэру Георгу о том, что намерен воплотить демонов?

– Нет конечно. – Артур слегка удивился такому предположению. – Я только попросил сразу их не изгонять, сказал, что можно лучше. А про Миротворец здесь уже слышали. Ну вот, – он чуть пожал плечами, – псы пришли, в дом попасть не смогли, но и сэр Георг тоже не вмешался. Мы с Альбертом подождали-подождали, а потом… куда деваться-то было? Младший сделал «пыльного червя», и… и все. Воплотили да убили.

– Почему не вмешался сэр Георг?

– Он не знает. Он и остальные братья видели все, но не могли пошевелиться, пока не появились пастыри. Те помолились и чары развеяли. Если это были чары.

– Есть другие предположения?

– Пока нет, сэр.

– Еще неделя ареста за неоправданный риск. Доложишь сэру Раду.

– Сэр Герман…

– Вместо того чтобы просто сжечь «ведьмину косицу», – в спокойном голосе командора не было и намека на привычную язвительность, – вы, брат Артур, предпочли рискнуть собой и еще десятью братьями.

– Голодные псы не уходят без добычи, сэр Герман, вы же знаете. Не убей мы их, они начали бы пожирать магов. Всех подряд… – Артур запнулся, но продолжил решительно: – а даже если бы и не так. Я должен был узнать, кто их вызвал.

– И?

– Я знаю, кто их не вызывал. Сэр Герман, это уже много. Ну нельзя мне под арест. Два дня еще ладно, но не семь.

Старый рыцарь лишь молча поднял брови. Артур посмел возражать? Это даже для него – чересчур. Приказы не обсуждаются, тем более приказы командора.

– В Сегеде, – в ярких синих глазах сквозь мольбу проглянула холодными огоньками злость, – в Сегеде, сэр Герман. Там – сколько прикажете. Пожалуйста, сэр командор! Я же из шопронских казарм младшего не услышу.

– Это почему еще?

– Да ведь там безмагия.

– Та-ак, – сказал сэр Герман.

– Я думал, вы знаете.

– В отличие от тебя, благородный сэр Арчи, я не всеведущ.

Командор наконец-то перешел на «ты», и Артур почувствовал себя значительно свободнее.

– Там Георгиевский собор совсем рядом, – объяснил он, – и монастырь ордена Пастырей.

– И что же?

– Они утверждают, что магия – зло.

– Насколько я понимаю, они не просто утверждают. А ты, в свою очередь, предполагаешь, что пастыри – праведники. Садись. – Сэр Герман кивнул на койку. – И ты же уверял меня когда-то, что магия угодна Господу. Которое из твоих заявлений ближе к истине?

– Кто-то из нас заблуждается. – Артур опустил глаза под пристальным взглядом командора. – Видимо, я.

– Видимо?

– Я, – тихо сказал рыцарь, – просто… мириться с этим трудно. Мне время нужно, чтобы себя убедить.

– Ты сомневаешься в праведности пастырей?

– Но ведь и вы сомневались.

– Это обвинение или защита? – почему-то весело уточнил сэр Герман.

Артур глянул с недоумением – командор действительно улыбался, задумчиво и чуточку ехидно. Легкомысленно крутил в пальцах вечное перо:

– Хочешь что-то спросить?

– Нет.

– А напрасно. Тебе стоило бы поинтересоваться, чему же радуется твое непосредственное начальство, уж не тому ли, что некий самонадеянный юноша познал наконец-то сомнения? И если бы ты спросил, – сэр Герман наставительно поднял перо, – я бы ответил: нет. Меня не радует то, что безгрешный мальчик научился сомневаться. Меня радует то, что он не уверен в праведности ордена Пастырей. Потому что неуверенность этого мальчика стоит дороже утверждений митрополита. Ты говорил с Ней в Сегеде?

– Да.

– И Она, как я понимаю, не дала прямого ответа.

– Не дала.

– Вот и прекрасно, – кивнул командор, – значит, доверься сердцу и делай, что должно. Да, и насчет ареста… отбудешь, так и быть, в Сегеде.

– Благодарю вас, сэр командор. – Артур поднялся.

– Правильно делаешь. – Сэр Герман тоже встал, прошелся по палатке. – А прежде закончи, будь любезен все, что я тебе поручал: Лынь и эти твои эльфы. С Тори по возможности тоже. Вопросы?

– Нет. Благословите, святой отец! – Артур склонил голову.

– Благословляю, сын мой, – посерьезнел сэр Герман.

И, как обычно, он не смог разобраться: через него ли снизошла благодать на синеглазого еретика, или, наоборот, Артур, сам того не ведая, отдал командору частичку своей светлой силы.

Бог весть.

Напоследок сэр Герман отвесил рыцарю легкий подзатыльник:

– А это тебе, дитя мое, напутствие.

– Глубоко признателен, – буркнул Артур, – разрешите идти?

– Ступай. И завтра чтоб был при полном параде. Будешь при Старом. Варг парень умный, но в церемониях наших не смыслит, так что я полагаюсь на тебя. Ясно?

– Во имя Божье, сэр!

В Огньские ворота, украшенные по такому случаю флагами княжеств и значками всех медье, въезжал торжественный кортеж. Сэр Герман не зря посмеивался, представляя себе чувства столичных жителей, когда увидят они западных дикарей на улицах своего города.

Старый и отборная тысяча его оборотней поражали воображение.

Бойцы все как один в доспехах из красноволков, в кожаных шлемах, украшенных волчьими хвостами, надменно озирали горожан с высоты своих коней. А при взгляде на конскую сбрую, наверное, не одна купеческая женушка вздохнула завистливо, мечтая и сама обзавестись чем-нибудь подобным. И вовсе не для того, чтобы украсить свою лошадку, а для себя самой.

Драгоценные накладки из яшмы, хрусталя и агата, резная кость, шарики светящегося лайтгагачьего пуха, крохотные, тонко звенящие бубенчики, пестрые перья…

Артур знал, из кого добывают такое перо, и мужество оборотней, готовых ради красоты идти на серьезный риск, оценил по достоинству. То есть счел несусветной глупостью.

Переливающиеся мельчайшими чешуйками шкуры огнедлаков покрывали лошадей от холки до стройных бабок. Незаменимыми в колдовстве клыками скальных мурен щетинились щиты. Из великолепного зеленого дерева вырезаны были сундуки, в которых вез Старый подарки своему будущему сюзерену.

Сундуки эти сами по себе стоили небольшого состояния. Зеленое дерево добывалось на самом севере Лихогорья. Когда-то добывалось. Артур слышал, что люди туда уже десять лет как не суются. А оборотням, вишь ты, неймется.

В серебряном тяжелом шлеме было страшно неудобно. Дурацкое забрало сужало обзор – куда там лошадиным шорам. Латы нагревались на солнце, и не спасал от злых лучей сияюще-белый шелковый плащ. Спасибо еще, системы охлаждения работают. А каково Недремлющим, честно мучающимся в своих доспехах, правда, не серебряных – стальных?

Руку оттягивал блистающий щит.

Серко тоже было неуютно. В шитой серебром попоне, в серебряных с алой эмалью доспехах, в кретинском единорогом оголовье бедный жеребец, наверное, чувствовал себя гусем в печи. Хорошо еще, за несколько недель знакомства понял он, как тяжела хозяйская рука. Усвоил раз и навсегда, что слушаться дешевле выходит. Так что сейчас, сверкающий белой шерстью, встряхивающий белой гривой, закованный в белое серебро, Серко ступал внушительно и важно бок о бок с вороным скакуном Старого.

Сэр Герман, тоже на сером, отлично выдрессированном мерине, ехал по правую руку от оборотня.

Чуть позади Старого следовал Варг. Надменный и красивый, как подобает принцу. А самого Старого было не разглядеть – сплошной переливающийся плащ, непонятное, но тоже сверкающее сооружение на голове и, конечно, перья, висюльки, камни, чешуйки, бусы…

Обычно Старый одевался иначе (об этом рассказал вчера вечером Варг), владыка оборотней терпеть не мог их парадных одеяний («а кто их любит?!» – взвыл про себя Артур), предпочитая им обычную домашнюю одежду. Он даже доспехами пренебрегал. И то сказать, зачем Старому доспехи? Кто посмеет причинить зло могущественному и мудрому колдуну?