Елена Райдос
Реванш
Глава 30
Это было похоже на медленное сползание в безумие. Радек словно блуждал по запутанному лабиринту, где за каждым поворотом его поджидала боль, и не мог отыскать выход. У страдальца пока ещё хватало осознанности, чтобы поставить самому себе очевидный и неутешительный диагноз, да что толку? Сопротивляться этой безжалостной воронке, затягивающей его сознание в пучину отчаяния, Радек всё равно не мог, да и не особо пытался. Если поначалу он ещё как-то заставлял себя реагировать на попытки окружающих вытащить его из депрессии, то через пару дней перестал замечать даже этих самых окружающих.
Любой другой человек на его месте, наверное, просто наложил бы на себя руки, чтобы покончить с невыносимой болью, но у Разрушителя даже такого выхода не было. Нет, он был бы счастлив умереть и забыть всё, что натворил под чутким руководством искусственного разума, превратившего его в свою марионетку. Да вот только это был не вариант, ведь стерев его воспоминания, перевоплощение превратит малолетнего Разрушителя в неуправляемую смертоносную стихию. А сделать ещё одну подлянку людям, которым и так уже от него досталось, Радек категорически не желал. Так что оставалось только медленно сходить с ума. Возможно, ему тогда казалось, что падать ниже уже некуда, но вскоре выяснилось, что у его персональной пропасти тупо отсутствует дно.
Наверное, Радеку ещё сильно повезло, что он не участвовал в допросе дэва. Если бы ко всем его фрустрациям по поводу вины за гибель людей прибавились ещё и эти сочные детали преступления двух подельников, одним из которых был его обожаемый учитель, то бедолага прямо там же, на месте и свихнулся. Шутка ли, оказаться в составе преступной группировки, уничтожившей целую расу и едва ни уничтожившей весь мир? К счастью, Радек был слишком занят самобичиванием, а потому пропустил как изложение состава преступлений, так и приговор. Зато общения с одним из фигурантов дела ему избежать не удалось, поскольку тот имел дурную привычку залезать людям в голову.
– Ученик, твои каникулы затянулись,– в голосе учителя совсем не было тревоги,– пора возвращаться к своим обязанностям.
В первый момент Радек буквально опешил от такой наглости и хладнокровия махинатора, но потом сообразил, что учитель просто пока был не в курсе изменения своего статуса с правителя мира на объявленного в розыск преступника. Впрочем, самочувствие и судьба сломавшей его жизнь машины Радека в тот момент волновали не больше, чем жизнь попугаев в центральной Африке. Он даже хотел вообще проигнорировать вызов, но потом всё же решил расставить все точки над Ё.
– Ты искусственный разум,– по его интонации было неясно, то ли он задал вопрос, то ли констатировал известный факт. Похоже, Радеку удалось-таки шокировать учителя, поскольку тот не ответил. – Что молчишь? Завис? – обвинитель глумливо ухмыльнулся. – С машинами такое случается.
– Неважно, какова моя природа,– наконец нашёлся Слай,– для тебя я был учителем и отцом.
– Насчёт учителя спорить не стану, но отцом ты мне никогда не был,– голос Радека наполнился горечью. – Жаль тебя расстраивать, но ты даже близко не представляешь, что это значит – быть отцом. Настоящий отец ни за что не стал бы лишать своего сына семьи и не сделал бы его преступником.
– Преступником? – язвительно поинтересовался учитель. – К чему этот пафос? Или это просто очередная попытка отказаться от твоей миссии? Ты же знаешь, какова цена. Уверен, что готов её заплатить?
– Нет больше никакой миссии,– Радек цедил слова сквозь зубы, словно ему было больно говорить. – Была, да вся вышла. Создатель Земли, которого ты тысячи лет держал в плену, теперь на свободе, а Ордену осталось жить не более нескольких дней. Всё кончено.
– Ты нас предал? – в голосе учителя прозвучало откровенное недоверие.
– Я предал людей, что гораздо хуже,– отрезал Радек. – И как только вам, уродам, пришло в голову, или что там у тебя вместо головы, посадить в клетку Создателя нашего мира?
– У меня не было выбора,– учитель даже не повысил голоса, он говорил спокойно, даже, пожалуй, равнодушно. – Если бы Приф меня обнаружил, то просто стёр бы из реальности.
– Да, инстинкт самосохранения – это сильная штука,– согласился Радек,– но в отличие от тебя, люди умеют его подавлять и жертвовать собой. Они лучше и гораздо более достойны жить, чем какая-то машина, возомнившая себя царём горы. Сколько сознаний ты уничтожил ради своего никчёмного существования? Лучше бы уж набрался храбрости и уничтожил одного Создателя.
– Глупец,– Слай презрительно расхохотался. – Это Творец может уничтожить своё творение, в обратную сторону сей механизм не работает. Думаешь, я бы связался с его бездарным и жадным до власти приятелем, если мог сам устранить угрозу? Увы, против своего Создателя я был бессилен, а Эзер, который вполне мог покончить с Прифом, оказался слюнтяем. Это из-за его нерешительности нам пришлось выкачивать энергию из жителей мира Земли.
– Это такое оправдание? – в голосе Радека было столько горечи, что его самого едва ни стошнило. – Прости, но я не могу его принять. Впрочем, я тебе не судья, а соучастник твоего преступления. Думаю, судить тебя будет твой Создатель.
– Он будет не судить, а сразу карать,– фыркнул Слай. – Скажи, ученик, как ты будешь жить дальше, зная, что твоё предательство обрекло твоего учителя на небытие?
– Поверь, это не худший вариант,– Радек устало вздохнул,– небытие хотя бы избавит тебя от угрызений совести. Хотя, какая у машины может быть совесть? Ты ведь даже сейчас думаешь только о том, как бы уйти от расплаты. А вот у меня нет даже такого утешения, потому что развоплотить Разрушителя может только другой Разрушитель или тот, кто его сотворил. Увы, Дара не согласится оказать мне эту услугу, а своего Создателя я не знаю.
Нужно сказать, что со стороны Радека было довольно опрометчиво призывать на свою голову кары небесные. Судьба – дама обидчивая. И если уж кто-то из участников её спектакля не сумел оценить её даров, так может и отобрать. И ведь самое обидное, что сделает это даже не своими руками, а руками близких, причём действующих из лучших побуждений. Наверное, ей этот сюр только в кайф. Впрочем, вполне возможно, что в случае с Радеком судьба была ни при чём, а сработало естественное человеческое желание помочь страдальцу. Ведь его подавленное состояние было настолько очевидно, что просто по определению не могло не вызвать беспокойства у его недавно обретённых родственников.
Первой забила тревогу Кира. Семён довольно долго пребывал в уверенности, что его сын – мужик крепкий и сам справится со своей хандрой. Однако время шло, а Радеку становилось только хуже, и вскоре уже всем сделалось очевидно, что бедолаге требуется экстренная психологическая помощь. Недолго думая, Семён решил собрать совет спасения Разрушителя в составе их с Кирой, а также Сабина и Вертера. Хотели привлечь и Антона, но тот был постоянно занят адаптацией освобождённого пленника, так что пришлось обойтись неполным составом. Изложение проблемы не заняло много времени, поскольку она и так была на виду.
– По-моему, вы напрасно паникуете,– высказал своё компетентное мнение Сабин. – Этот парень почти сто лет управлял Орденом, так что воли и хладнокровия ему не занимать. Да, неприятно ощущать себя одураченным, но это не конец света. Переживёт.
– Думаешь, всё дело в том, что ему обидно? – Вертер недоверчиво покачал головой. – А ты не забыл, как тебя самого корёжило, когда Тоха вернул тебе память о твоих художествах? Сильно тебя тогда заботило то, что отец тебя обманул? Или всё-таки тебя выворачивало наизнанку чувство вины?
– Но я же в конце концов справился,– возразил Сабин.
– Напомнить тебе, как ты меня провоцировал? – в голосе Вертера зазвучал уже откровенный сарказм. – И ведь точно знал, что смерть избавит тебя от воспоминаний лишь на короткое время, а потом память вернётся, но всё равно пытался вывернуться из этого чистилища, потому что было тупо невмоготу терпеть.
– Не стоит презирать других за слабость, если самому не довелось пройти через эту ломку,– Семён бросил на Вертера осуждающий взгляд. – Желание избавиться от душевной боли вполне естественно.
– Даже если это подразумевает смерть? – ехидно поинтересовался насмешник.
– Даже если это подразумевает развоплощение,– Семён покосился на Киру, как бы извиняясь за свой давний косяк, но всё же закончил своё признание. – Я ведь добровольно отправился вместе с Мединой в снука, когда думал, что потерял Кирюшу. И это при том, что для бессмертного самоубийство – это несмываемый позор.
– Не нужно оправдываться,– Кира ласково погладила мужа по щеке,– не каждый может выдержать боль, когда она превышает персональный порог выносливости.
– Я с тобой согласен,– глаза Сабина вдруг наполнились печалью. – Дэлвиг, например, не смог.
– Тут нужно время,– уверенно заявил Семён. – Со временем боль либо ослабевает, либо становится привычным фоном, с которым можно жить. Ваш Дэлвиг просто не дал себе времени, чтобы попытаться справиться. Я уверен, что Радек сможет, только нужно убедить его потерпеть.
– А что если время, которое ему потребуется на реабилитацию, превышает то, что у него имеется в запасе, прежде чем парень совсем слетит с катушек? – Вертер не стал миндальничать и изложил проблему во всей её неприглядности.
– И что ты предлагаешь? – Кира мгновенно ощетинилась как дикобраз, идущий в атаку. – Пристрелить, чтоб не мучился? Мой сын – это тебе не лошадь.
– Возможно, сам Радек действительно предпочёл бы смерть безумию,– резонно заметил Семён,– но нам этот вариант не подходит.
– Поздно его убивать,– голос Сабина прозвучал резко, словно он озвучил приговор,– нужно было сделать это раньше, когда он ещё не знал, что натворил. Теперь если вернуть ему память в следующем воплощении, то это сведёт его с ума даже надёжней, чем сейчас.
– Не обязательно возвращать ему память,– пробурчал Семён.
– Серьёзно? – Сабин даже не попытался закамуфлировать свой сарказм. – То есть ты готов поставить на кон существование своего мира, снова выпустив на волю безграмотного Разрушителя? Поздравляю, Вер, ты наконец нашёл отличного защитника для Земли.
– Ключевое слово «снова»,– Вертер обиженно зыркнул на злого критика. – Этот мир как-то пережил уже несколько пришествий Разрушителей и пока цел.
– А вот мне кажется, что ключевым словом является «пока»,– фыркнул Сабин.
– Прекратите! – Кира буквально взорвалась.– Никто никого не убьёт. Сёма, это же наш сын. Как ты можешь даже думать о его убийстве?
– Прости, малыш,– Семён покаянно опустил голову,– мне просто больно смотреть, как он мучается. Но ты права, нужно попробовать ему помочь менее радикальными средствами.
– Есть конкретные предложения? – скептично хмыкнул Вертер.
– Давайте попробуем его расшевелить,– Кира мгновенно оставила свой обвинительный пафос и перешла к конструктиву. – У нас даже средство имеется. Всё-таки не каждый день выпадает возможность пообщаться с Создателем твоего мира. Думаю, Радек просто не сможет устоять от такого предложения. А самого Прифа мы заранее подговорим.
– С чего ты взяла, что Приф станет нам помогать? – в голосе Сабина скепсис буквально зашкаливал. – Не исключено, что когда он узнает суть проблемы, то включит Радека в список обвиняемых.
– А ничего, что парень участвовал в его освобождении? – запальчиво возразил Вертер. – Собственно, это именно Радек снёс большинство колодцев.
– Создатели – существа непредсказуемые,– Сабин сочувственно улыбнулся этому ярому защитнику Разрушителя. – Кто знает, по каким критериям Приф станет судить того, кто помогал уничтожать жителей его мира?
– Ну тогда нужно судить и меня,– мрачно заявил Семён,– я ведь тоже помогал Ордену гнобить человечество, причём подольше, чем Радек. Он хотя бы лично никого не убивал.
– Сёма, ну о чём ты говоришь? – зная решительность своего мужа, Кира не на шутку переполошилась. – Ты же был под установками подчинения и к тому же уже искупил свою вину.
– Перед кем? – в глазах Семёна вдруг запульсировала такая острая боль, словно и не было всех этих долгих лет. – У людей, которые из-за меня погибли, уже не вымолить прощенья.
– А знаешь, Кира, твой план может сработать,– Сабин проигнорировал сей душевный стон и сразу перешёл к прагматичной стороне вопроса. – Радек ведь страдает от чувство вины, вот пусть и понесёт заслуженное наказание. Думаю, это избавит его от мук совести. Давайте устроим показательный суд с участием Создателя.
– Надо же, какой умник,– процедил Вертер. – Хорошо тебе рассуждать, когда тебя самого просто простили.
– Может, именно от этого мне и было так тяжко,– Сабин горько усмехнулся. – Лучше бы наказали, ведь сам себя я до сих пор так и не простил.
– И как же ты живёшь с чувством вины? – голос Киры невольно дрогнул.
– Изо дня в день,– Сабин неловко пожал плечами. – Стараюсь как-то компенсировать то зло, что принёс близким, только не всегда получается. Думаю, Семён тоже так живёт, и Радеку не избежать той же участи. Но суд высшей инстанции и наказание могут ему помочь выбраться из депрессии.
– Вот и договорились,– подытожил дискуссию Семён.
– Но тебе самому вовсе не обязательно идти на суд,– Вертер почувствовал, что может за здорово живёшь лишиться ещё одного защитника и попытался съехать с темы.
– Если уж я вынужден подвергнуть риску своего сына, то разделю его судьбу,– в голосе Семёна прозвучал метал. – И будь, что будет.
Нужно сказать, что Радек воспринял предложение борцов за правосудие с полным безразличием. К тому времени он уже успел опробовать на практике сей концепт искупления вины и признал его негодным. Однако и увиливать от суда Создателя он не стал, хотя и не верил в то, что кто-то способен вынести ему более суровый приговор, чем его собственная совесть. Но тут он ошибся. Впрочем, ошиблась вся команда самопальных психиатров, хотя и не полностью. Да, задуманный ими спектакль действительно вывел Радека из депрессии, но совсем не так, как они планировали. Собственно, до суда дело даже не дошло. Стоило Прифу увидеть подсудимого, как он вообще перестал обращать внимания на остальных участников сего действа.
– Значит, у меня всё-таки получилось,– растерянно пробормотал Создатель. – Странно, ты оказался слабее, чем я задумывал.
– Что ты задумывал? – Радек подозрительно покосился на бывшего пленника, которого он помог освободить, и ему совсем не понравился его плотоядный взгляд.
– Не знаю, что уж там произошло у моих тюремщиков,– процедил Приф,– но в какой-то момент я очнулся и осознал, что происходит. К сожалению, сил на то, чтобы взломать тюрьму изнутри, у меня не было. Требовалась внешняя помощь.
– И ты создал существо, способное уничтожить ловушку,– Антон едва ни подавился от такого откровения. – А тебе не пришло в голову, что это существо может быть опасно для твоего мира?
– Извини, я тогда был не в том положении, чтобы позволить себе быть щепетильным,– буркнул Приф. – Я должен был вырваться из тюрьмы.
– Все средства хороши, так что ли? – Сабин возмущённо запыхтел. – Ну и чем же тогда ты лучше тех, кто тебя пленил? Эти уроды тоже не ограничивали себя в средствах для достижения своих целей. Чуть целый мир ни угробили.
– Это ты меня создал? – до Радек наконец дошло, и от открывшейся горькой правды ему сделалось совсем тошно. – Да ты хотя бы представляешь, сколько раз наш мир стоял на грани разрушения из-за твоего эгоизма? Последний раз я его едва ни уничтожил всего сто лет назад.
– Такова природа Разрушителя,– пожал плечами Приф. – Без магии хаоса эту ловушку было не уничтожить.
– Причём тут моя природа? – в глазах Радека полыхнул яростный огонь чистой ненависти. – Ты наделил меня неимоверной силой, но при этом забыл снабдить знаниями о том, как ею пользоваться. И ладно бы я был каким-то супер интеллектуалом или хотя бы обладал сильной интуицией, так ведь нет, ты дал абсолютное оружие в руки наивного балбеса. И на что ты рассчитывал? – Радек горько усмехнулся. – Что никому не придёт в голову завести себе карманного Разрушителя? Это всё равно, что оставить кошелёк с деньгами на дороге и надеяться, что никто его не подберёт.
– Тобой пользовались? – сочувственно поинтересовался Создатель. – Это прискорбно. Увы, у меня было очень мало времени, чтобы сотворить более защищённое в психологическом плане существо. В своё оправдание могу сказать лишь то, что не предполагал сделать Разрушителя постоянным жителем моего мира.
– В каком смысле? – Антон буквально вспыхнул от такого признания. – Ты собирался уничтожить собственное творение после того, как оно выполнит свою миссию? Но ведь это варварство.
– А кто может отказать творцу в праве распоряжаться своим творением? – снисходительно поинтересовался Приф. – Или ты готов осуждать, например, писателя за то, что тот сжёг неудачную рукопись?
– Мой сын – это не книжка,– взорвался Семён. – Он живой.
– Зря ты пытаешься что-то ему объяснить,– горькая усмешка словно приросла к лицу Радека,– я ведь был для него чем-то вроде молотка, который должен был просто проломить стенку тюрьмы. А потом молоток можно и выкинуть. Не носиться же с ним как с писаной торбой.
– Ваши представления о живом и неживом весьма примитивны,– тон Прифа был отстранённым, словно он говорил не о жизни и смерти, а рассуждал на отвлечённую тему. – Создатель не может позволить себе жалось или сострадание к одному своему творению в ущерб остальным жителям его мира. Я наделил своё орудие освобождения слишком большой силой, чтобы мир Земли мог его безопасно адаптировать. Разрушителю в нём нет места.
– Однако ты просчитался,– Антон не стал щадить чувства своего коллеги. – Твоё творение всё-таки стало частью этого мира и принесло ему немало бед. Но теперь уже поздно что-то менять. Радек – такой же житель этого мира, как и остальные люди.
– Никогда не поздно исправлять свои ошибки,– задумчиво произнёс Приф. – Думаю, Разрушитель со мной согласится. Похоже, жизнь среди людей не пошла ему на пользу, его душа полна горечи и боли.
– Хочешь избавить меня от страданий наиболее радикальным способом? – съязвил Радек. – Это очень по отцовски.
– Что он хочет сделать? – Семён ошарашенно обвёл взглядом прячущую глаза аудиторию. – Я не позволю тебе уничтожить моего сына,– прорычал он в лицо Прифу.
– Ты не сможешь остановить Создателя,– Сабин положил руку на плечо бессмертного, изготовившегося к своему последнему бою,– никто не сможет. Прости, но я не позволю тебе бессмысленно погибнуть. Даже не пытайся.
– Не нужно меня защищать,– из взгляда Радека вдруг напрочь исчезло выражения отчаяния, которое, уже казалось, поселилось там на ПМЖ. – Всё правильно. Он Создатель этого мира, а я – его угроза. Кому же ещё устранять угрозу, как не Создателю? Я принимаю твой приговор,– он развернулся к палачу и уставился ему в глаза,– но прошу об отсрочке. Я слишком долго прожил на Земле и успел обзавестись близкими людьми. Хочу попрощаться.
– Ты же понимаешь, что скрыться от меня не получится,– спокойно уточнил Приф.
– Я не собираюсь от тебя бегать,– Радек презрительно усмехнулся. – Мне нужно всего два часа. Или это, по-твоему, слишком много?
– Принято,– отрезал Создатель. – Через два часа ты исчезнешь.
Глава 31
Не секрет, что лекарство от болезни зачастую может быть опаснее самой болезни. Подобные случаи в медицине наблюдаются сплошь и рядом. Может быть, именно поэтому лекари сделали своим девизом «не навреди». И отчего же тогда финал задуманного спасательной командой спектакля с судилищем оказался для них столь шокирующим? Возможно, долгое общение с Антоном убедило их в том, что высшее существо такого масштаба, как Создатель, априори должно быть милосердным. Или они забыли, что в проявленном мире нет ничего абсолютного, в том числе и способа проявления милосердия. И разве не логично было бы предположить, что Создатель скорее будет милосерден к жителям своего мира, нежели к тому, кто был повинен в их массовой гибели?
Так или иначе приговор Прифа поверг авторов игры в правосудие в натуральный ступор. Их мозги просто отказывались поверить в реальность произошедшего. Не удивительно, что всё их внимание обратилось к суровому судье, словно они надеялись, что тот одумается и обратит всё в шутку. Единственным, кто смог сохранить способность к рациональному мышлению, оказался Радек, хотя совсем недавно это именно он вроде бы вплотную подошёл к порогу, за которым вообще отсутствовало какое бы то ни было мышление. Пока вся его группа поддержки рефлексировала, Радек просто развернулся и удалился в лес. Только когда его фигура скрылась за стволами деревьев, накосячившие лекари очухались и пустились в погоню.
Приговорённый Разрушитель вроде бы не спешил, но эта его неторопливость оказалась обманчивой. Углубившись в лес, преследователи обнаружили, что беглеца и след простыл. Впрочем, они довольно быстро догадались, что он направился к небезызвестному плоскому камню, когда-то служившему местом публичных казней, что было весьма символично, учитывая обстоятельства. Разумеется, выбор именно этого места не мог не навести кое-кого из группы поддержки на мысль, что Радек хочет спрыгнуть с обрыва в надежде, что смерть помешает Создателю уничтожить его сознание.
– Это он зря,– Сабин не удержался от комментария. – Для Прифа в его мире не существует недоступных базовых реальностей, и реальность посмертия тут не исключение. Он достанет Разрушителя повсюду, причём удалённо.
– Не каркай,– прорычал Семён, и преследователи устремились вперёд.
Выйдя к камню, они действительно обнаружили Радека стоящим на краю обрыва, однако когда тот услышал за спиной шаги, то обернулся и пошёл навстречу преследователям. Похоже, он просто любовался видом, пока их поджидал. И вот тут доброхотов накрыл когнитивный диссонанс. Из поникшего, раздавленного чувством вины страдальца Радек вдруг превратился в хладнокровного и собранного воина, в Разрушителя. На его лице невозможно было заметить даже намёка на какие-либо эмоции, как будто кто-то стёр их тряпкой. Спокойный сосредоточенный взгляд, уверенные движения и ни капли страха или растерянности, словно всё шло именно по его плану.
– А вы не торопились,– попенял доброхотам Радек. – Пожалуй, стоило запросить больше времени.
Семён был настолько ошарашен сей необъяснимой метаморфозой, что в первый момент даже подумал, что предыдущая сцена, когда Радек согласился с беспрецедентным по своей жестокости приговором, была просто талантливой игрой, а на самом деле в гениальных мозгах его сыночка уже созрел секретный план спасения.
– К чёрту этого говнюка с его приговором,– воодушевлённый собственными фантазиями бессмертный поспешил высказаться в поддержку мятежника. – Тоже мне, вершитель судеб. Явился на всё готовенькое и давай рубить головы. Никто не давал ему права решать, кто заслуживает наказания, а кто нет.
– Это не наказание, а милосердие,– отрешённая улыбка, скользнувшая по губам Радека, была больше похожа на тень. – Не обижайтесь, но я не смогу жить с чувством вины, а Разрушителю действительно не место в нашем мире. Всё правильно.
– Ты решил сдаться? – от разочарования и недоумения лицо Семёна застыло эдакой трагической маской. Увы, его жизнеутверждающая версия оказалась ошибочной. Похоже, мотиватором волшебного преображения Радека было нечто весьма далёкое от желания жить. – Тогда зачем ты выпросил отсрочку? – уныло пробормотал бессмертный.
– Он просто хотел попрощаться с сестрой,– голос Сабина прозвучал невозмутимо, хотя в его взгляде явственно читалось ожесточение. Как бы он ни относился к убийце Атан-кея, но такой участи он ему точно не желал.
– Попрощаться, верно,– подтвердил Радек,– но не с сестрой, а с тобой, Сабин. Ты мне должен, помнишь?
– Но ведь теперь Даре больше не грозит перспектива стать Разрушителем вместо тебя,– пробормотал сбитый с толку Демиург. – Твоему так называемому учителю пришёл конец.
– Она УЖЕ Разрушитель,– в голосе Радека послышались металлические нотки,– и ей грозит кое-что похуже, чем стать главой Ордена. Ты должен увести её из этого мира, как и обещал. Надеюсь, двух часов тебе хватит.
– Я не знаю, где её искать,– Сабин обречённо склонил голову. – Похоже, Дара находится в каком-то искусственном мире. Даже если я его обнаружу, то пройти туда не смогу.
– Зато я смогу,– отрезал Радек,– и проведу тебя в тот мир.
– Проведёшь? – Вертер озадаченно нахмурился. – Хочешь сказать, что сам не будешь с ней встречаться? Брось, парень. Неужели даже не простишься с сестрой?
– А он боится ей признаться, что стал причиной гибели её любимого мужчины,– прокомментировал странное поведение любящего братика Сабин. – Это глупо. Уходить лучше с лёгким сердцем, после покаяния и прощения. Поверь, она тебя точно простит.
– Вся эта чушь имеет смысл только с точки зрения кармы,– Радек презрительно усмехнулся. – А для того, кто скоро просто исчезнет, обстоятельства следующего воплощения – это вещь чисто умозрительная. Так что за оставшееся мне время я могу наделать хоть миллион кармических отпечатков. Это не будет иметь никакого значения.
– Тогда почему ты не хочешь её видеть? – ошарашенно пробормотала Кира.
– Дело в том, что Дара читает меня как книжку,– на губах Радека, помимо его воли, появилась отрешённая улыбка, как и всегда, когда он говорил о своей любимой сестричке. -Она способна чувствовать моё состояние даже на очень большом расстоянии, даже в другой реальности. Думаю, Дара уже просекла, что со мной что-то не в порядке, а если я в добавок начну каяться и просить прощения, то сразу заподозрит подставу и откажется бежать из этого мира. Поверь, Сабин, тебе не захочется столкнуться с сопротивлением Разрушителя.
– Сталкивался уже,– снисходительно усмехнулся Демиург. – Если честно, не впечатлило.
– Ну ты и упёртый придурок, Санни,– Вертер осуждающе покачал головой. – Неужели не понятно, что если уж Разрушитель позволил себя убить какой-то начинающей магичке, то не станет усугублять свою карму нападением на Демиурга и Защитника Земли? Это не мы его приговорили за гибель Атан-кея, это он сам себя приговорил. Вот только привести свой приговор в исполнение Радек не мог, потому что подставил бы сестру. А тут появляются два перца из иного мира. Грех было упускать такую возможность. Вот парень и разыграл эту сценку с переговорами.
– Ты нами манипулировал? – возмутился Сабин.
– Вот уж не думал, что ты такой обидчивый,– манипулятор снисходительно хмыкнул. – А что мне ещё оставалось? Должен же я был как-то защитить Дару.
– Радек, ты судишь себя слишком сурово,– едва слышно пробормотала Кира. – Так нельзя.
– Сурово? – Радек удивлённо покосился на сердобольную женщину. – А по-моему, всё справедливо: Атан-кея больше нет, и меня тоже скоро не станет. Жизнь за жизнь.
– Ладно, я спасу твою сестру от расправы,– пробурчал Сабин. – Что нужно делать?
– Постой,– Вертер поднял руку, привлекая к себе внимание. – А почему бы ни спасти обоих Разрушителей? Ты же можешь переправить Радека на Райдо?
– Хочешь начать войну между мирами? – язвительно поинтересовался Сабин. – Думаешь, Приф не станет искать Радека в мире своего знакомого Создателя? Брат ведь даже не сможет убедительно соврать.
– А мы ему ничего не скажем,– глаза Вертера уже загорелись азартом в предвкушении рискованного развлечения. – Переправишь их не на Райдо, а на Феникс. Тоха туда практически совсем не суётся, а уж с Зандером мы как-нибудь договоримся.
– Ты правда можешь это сделать? – Семён от возбуждения ухватил Сабина за грудки и ощутимо встряхнул.
– Прекратите! – голос Радека разнёсся над ущельем многоголосым эхо. – А меня вы не забыли спросить? – зло процедил он. – Я больше не стану подвергать опасности ни один мир. Дара, она совсем другая, в ней живёт созидательная сила, а я могу лишь разрушать. Хватит с меня. Уходите все, кроме Сабина,– командирский тон Радека не предусматривал дальнейшей дискуссии,– нам нужно остаться наедине и в тишине.
– Выходит, пора прощаться? – Семён протянул руки сыну, и тот с готовностью занырнул в отцовские объятия.
Кира ошарашенно уставилась на эту прощальную сценку, поскольку никак не ожидала, что её муж так сразу смирится с гибелью Радека. Что ж, интуиция её не подвела. Рука Семёна незаметно скользнула к шее доверившегося ему сыночка, и тот внезапно повис на руках доброго папочки в полной отключке.
– Ты что творишь?! – обрушился на бессмертного Сабин.
– А ты думал, что я так просто сдамся? – в голосе Семёна прозвучало презрение к умственным способностям Демиурга. – К твоему сведению, бессмертные вообще не умеют сдаваться.
– Хочешь, чтобы я отправил Разрушителя на Феникс против его воли? – зло процедил Сабин. – Ты хоть представляешь, что он сделает, когда очнётся?
– Ничего не сделает,– Семён вдруг отчего-то помрачнел, как грозовая туча. – Он просто ничего не вспомнит.
– Сёма, ты же не собираешься его убить? – глаза Киры подозрительно заблестели от подступивших слёз.
– Прости, родная,– Семён положил бесчувственное тело Радека на землю и обнял жену,– я не вижу другого способа спасти нашего мальчика.
– Ничего не выйдет,– отрезал Сабин.
– Почему? – Вертер сразу встал в атакующую стойку. – Сам же говорил, что Демиургу отыскать сознание в мире посмертия нефиг делать.
– Это я смогу,– пробурчал Сабин,– и не только я, между прочим.
– Ну так опереди этого живодёра,– глаза Вертера грозно сверкнули.
– Вер, ты тупо не понимаешь, чего требуешь,– огрызнулся Демиург. – За память отвечают тонкие тела, и они распадаются не сразу после смерти, а через длительное время. Радек будет всё помнить, и пребывание в реальности посмертия на Фениксе не сотрёт его память, потому что там работает иной алгоритм перевоплощения.
– Значит, не будет никакого тела,– мрачно процедил Семён,– ни тонкого, ни плотного. Ты перенесёшь только его сознание.
– Да ты чёртов гений, бессмертный,– Вертер радостно хлопнул Семёна по плечу. – Некоторые колодцы ведь ещё работают.
– Остынь,– в голосе Сабина не слышалось никакого энтузиазма. – Ну попытайтесь просчитать эту двухходовку хотя бы до второго шага, спасатели хреновы. Что мы будем делать, когда на Фениксе родится Разрушитель, не представляющий, как управлять своей силой? Молиться? Как вы понимаете, вернуть ему память мы не сможем. Это будет в разы опасней.
– Не нужно ничего возвращать,– Кира сложила ладони в умоляющем жесте,– нужно просто его обучить, как в этом воплощении.
– И у тебя имеется кандидатура на роль его учителя? – съязвил Сабин.
– Тоха не годится,– Вертер проигнорировал язвительный тон приятеля,– из него учитель никакой.
– Это точно,– согласился Семён,– испытал на собственной шкуре. Но дело даже не в этом, Антон просто как-то иначе управляет хаосом. Не так, как Разрушители.
