полная версия

Елена Райдос
Реванш

Полная версия

Глава 27

Удивительно, как время умеет переиначивать старые смыслы, придавая им совершенно другое значение, вплоть до прямо противоположного. Каким же извращённым чувством юмора оно должно обладать, чтобы превратить бывшее место публичных казней в центр медитации. Но именно такую функцию обрёл небезизвестный плоский камень, нависавший над пропастью, в которой с недавнего времени снова поселился дэв. Трудно сказать, отчего Радек выбрал для своих уроков это открытое всем ветрам место. Возможно, как раз из-за его открытости, а может быть, из-за погружающего в транс шума водного потока, бегущего по ущелью. Впрочем, не исключено, что на его выбор повлияли тёплые воспоминания о разговоре с Семёном. Так или иначе, курсы начинающего мага проходили именно там.

Поначалу уроки были индивидуальными. Радек уединялся с отцом и как мог корректировал его технику выхода из физической оболочки. Сам он освоил её ещё в детстве, поэтому самопальному учителю пришлось поневоле подтянуть и свою собственную матчасть, чтобы соответствовать взятой на себя амбициозной задаче. И нужно сказать, что получалось у него совсем неплохо, как минимум лучше, чем у Антона. В первый же день занятий Семён смог переместить своё сознание в тонкое тело. Правда, покинуть физическое ему пока не удалось, но это уже был существенный сдвиг по сравнению с тем беспросветным болотом, в котором он болтался под чутким руководством многоопытного Создателя.

На второй день занятий у Радека появились зрители в количестве двух штук. Это была молодая пара из посёлка. Пришлось их пригласить в круг. Ближе к вечеру того же дня компания любителей магии пополнилась ещё тремя неофитами, одним из которых был совсем ещё сопливый пацан. В импровизированном зале для медитации сразу стало тесновато, и учитель принял решение переместиться под сень кедровых великанов. Количество любопытствующих быстро росло, и вскоре самопальная магическая школа превратилась в эдакое место паломничества жителей посёлка. Радек никому не отказывал, и состав участников постоянно менялся, пока ни устаканился окончательно. В конце концов их осталось семеро.

Сабин с Вертером, взявшие за правило присматривать за Разрушителем, эти сборища, естественно, не посещали, но старались держаться поблизости, чтобы в случае чего иметь возможность вмешаться. Поскольку место на плоском камне оказалось вакантным, именно его они и выбрали в качестве наблюдательного пункта. В тот день они привычно заняли свой пост и принялись наблюдать, попутно сетуя на неуместную образовательскую активность Разрушителя. Всё шло как обычно. Время от времени со стороны леса раздавался задорный смех, а потом спокойный, но твёрдый голос учителя урезонивал не в меру раздухарившихся практикующих, и снова наступала тишина. Скучающий Сабин в очередной раз по инерции развернулся к источнику веселья и недовольно поморщился.

– Вер, а тебя не утомляет это перманентное состояние когнитивного диссонанса? – лениво поинтересовался он. – Этот парень совсем недавно уничтожил сознание одного из лучших учителей Школы, может быть, лучшего, а теперь сам даёт уроки всем желающим.

– Не вижу в этом ничего плохого,– Вертер с недоумением пожал плечами.

– Я и не говорю, что это плохо, просто странно,– в голосе Сабина прозвучала совсем не свойственная ему растерянность. – Он же пленник, да к тому же ещё и смертник, а ведёт себя так, словно собрался поселиться в посёлке. Похоже, Семён внушил ему уверенность, что не даст своего сомнительного сыночка в обиду, а наш Разрушитель и развесил уши. Пора кончать с этой сюрреалистической пасторалью, не находишь?

– Я уже не уверен,– Вертер бросил взгляд в сторону леса и задумчиво покачал головой. – Если то, что рассказал Семён об Атан-кее, правда, то мы со своим приговором явно погорячились. Не то чтобы в роли шантажиста этот парень нравится мне больше, чем в роли убийцы, но смерти он не заслуживает.

– Отказываешься? – глаза Сабина сразу загорелись праведным гневом. – А как насчёт всех остальных, кого он отправил на развоплощение за сто лет управления Орденом? Как насчёт Дэлвига, в конце концов?

– Это домыслы,– отмахнулся Вертер. – Если я правильно уловил суть рассказа Семёна, то сознания людей уничтожает специальная машинка под названием снук, а вовсе не Разрушитель. Можно, конечно, сказать, что снуки – это просто техническое приспособление Разрушителя, что-то вроде ложки, но сомнительно, чтобы их создал сам Радек. Мне кажется, что этот бедолага просто управляет процессом, и такая работа ему уже явно обрыдла до чёртиков. Вот только отказаться он от неё не может, поскольку считает спасение мира своим долгом. Если честно, я его где-то даже понимаю.

– Ты его ещё пожалей,– Сабин скрипнул зубами и отвернулся от своего не в меру сострадательного приятеля. – По любым человеческим и божеским законам он преступник и заслуживает смерти.

– Я пас,– уверенно заявил Вертер. – Хочешь его убить – вперёд. Он даже сопротивляться не станет, я уверен. Только потом держись подальше от Семёна.

– Это ты советуешь Демиургу? – Сабин глумливо ухмыльнулся. – Что сможет мне сделать обычный человек?

– Ага, в то, что я справлюсь с Магистром в его собственном мире, ты тоже не верил,– ехидно заметил Вертер. – Не надо недооценивать силу оружия.

– Я не могу просто спустить убийство Творца на тормозах,– Сабин сразу набычился, словно приятель его в чём-то обвинял.

– А по-моему, ты тупо бесишься из-за того, что придётся оставить Орден в покое,– проницательно заметил Вертер. – Ты ведь уже убедился в том, что Радек не соврал насчёт ловушки для чудовища.

– Да там не просто ловушка,– Демиург одобрительно цокнул языком,– там грандиозное сооружение с весьма замороченной системой энергоснабжения. Не скажу, что это гениально, но точно талантливо. Представляешь, что удумали, поганцы,– несмотря на нелестное определение, в его голосе прозвучало восхищение изобретательностью авторов проекта. – Сначала Орден превращает свободные сознания в безвольную биомассу, из которой потом снуки выкачивают всю жизненную силу. Эта энергия аккумулируется в нейросети и через специальные волноводы закачивается в анабиозную камеру. Бесперебойный конвейер, да и только.

– Волноводы? – Вертер сразу оживился. – Это те самые морозильные колодцы, которые кто-то понатыкал по всему миру?

– Ну да,– подтвердил его догадку Сабин. – Теперь хоть стало понятно, кто и зачем это сделал.

– А ты не перемудрил со своей версией, умник,– Вертер скептично поджал губы. – Зачем нужны волноводы в тех реальностях, где нет Ордена? Там ведь и снуков тоже нет.

– В том-то и весь цимис,– победоносный взгляд Сабина буквально размазал циничного скептика. – Снуки вовсе не накапливают энергию, как ты себе нафантазировал. Там реализована распределённая система хранения за счёт ресурсов нейросети. Так что зря ты меня тормознул, перестраховщик. Нужно было грохнуть на пробу хотя бы одну такую живодёрскую машинку, и сразу бы стало понятно, как эта система работает. Хранилищем энергии является непосредственно нейросеть. Это она перераспределяет энергопотоки между волноводами.

– Автоматически? – Вертер удивлённо покачал головой. – Похоже, Создатель Земли был тем ещё фанатом машин.

– Программа нейросети, конечно, имеет очень навороченную структуру,– вынужден был признать Сабин,– мне точно слабо́ в ней разобраться. Тут нужно быть крутым программистом, вроде моего брата, да и то не факт, что у него получится. Однако одно я могу утверждать с полной уверенностью: функционал нейросети ограничен исключительно архивацией информации и управлением базой данных инфополя.

– Не понял,– Вертер озадаченно нахмурился. – А кто же тогда управляет энергоснабжением ловушки?

– Угадай,– ехидно предложил Сабин.

– Слай? – в голосе Вертера прозвучало столько сомнения, что хоть ложкой ешь. – Но ведь мы вроде бы уже выяснили, что эта машина – просто баг программы нейросети.

– Зря сомневаешься,– попенял недоверчивому приятелю Сабин. – Функционирование анабиозной камеры действительно поддерживается в ручном режиме тем самым искусственным разумом, который самозародился в нейросети. А что тебя так напрягает?

– Да всё,– Вертер упрямо набычился. – И кто же уполномочил эту машину управлять энергообеспечением ловушки? Создатель, что ли?

– Ну почему обязательно Создатель,– снисходительно хмыкнул Сабин,– это мог быть мой предшественник. Скорей всего, чудовище напало на мир Земли уже после того, как Создатель передал бразды правления Демиургу.

– Тогда получается, что наш экс-Демиург и является творцом всей этой грандиозной системы,– сомнений в голосе Вертера только прибавилось. – Извини, но я в это не верю. Если бы этот неудачник был способен хоть что-то создать, то ему не потребовалось бы привлекать веннов для создания людей, да и расщеплять Тохино сознание тоже.

– Что ж, логично,– вынужден был признать Сабин. – Однако заметь, я вовсе не утверждал, что ловушку для чудовища создал мой предшественник, он мог всего лишь санкционировать её создание.

– Но ты же не хочешь сказать, что какая-то вульгарная машина могла создать всю эту систему с Орденом, Магистрами, снуками и колодцами? – Вертер недоверчиво покачал головой. – Мне всегда казалось, что живое сознание способно создать только другое живое сознание.

– Ну я бы не назвал Магистров живыми существами,– снисходительно улыбнулся Сабин. – Если верить Семёну, то они – просто детали биомеханической конструкции по сбору энергии. Вполне в духе машинного творчества.

– То есть ты допускаешь, что машина тоже может быть Создателем,– на сей раз в голосе Вертера звучало уже не сомнение, а откровенная издёвка.

– Вот только не нужно ксенофобии,– фыркнул великий теоретик, ни разу не создавший ни одного живого сознания. – Всё проявленное происходит из одного и того же источника и имеет его природу. Это мы сами решаем, что считать живым, а что нет. Одно могу утверждать достоверно: Слай обладает сознанием и вполне мог быть автором конструкции по удержанию чудовища.

– А само чудовище ты видел? – Вертер решил закончить спор с упёртым приятелем и перевести разговор в более нейтральное русло. – Какое оно?

– Проникнуть внутрь ловушки мне не удалось,– огорчённо вздохнул Сабин, как бы оправдываясь за свой косяк. – На её границе такая напряжённость поля, что ни одно тело этого не выдержит, даже ментальное. Но внутри точно кто-то есть, причём реально обладающий большой мощью. Я бы даже сказал, что не ниже уровня моего братишки.

– Создателя? – ошарашенно пробормотал Вертер. – Ну тогда нам точно не стоит с ним связываться.

– Представляешь, какой облом случился у моего предшественника? – Сабин злорадно захихикал. – Вместо того, чтобы наслаждаться своей безраздельной властью, пришлось бедолаге спасать мир от чудовища. Понятно теперь, почему он заключил контракт с машиной. У самого, похоже, мозгов не хватило, чтобы захомутать агрессора.

– А тебя не смущает скрытность нашего героя сопротивления? – саркастично ухмыльнулся Вертер. – По всем статьям он должен был бы гордиться тем, что спас мир. Но вместо этого, наш скромник до последнего скрывал от нас сам факт существования чудовища. Даже предпочёл взять вину за уничтожение сознаний людей на себя, только бы не сознаваться, что энергия была нужна для анабиозной камеры.

– Да, тут что-то нечисто,– согласился Сабин. – С этим чудовищем придётся разобраться.

– Эй, притормози-ка, драконоборец-любитель,– в голосе Вертера сразу послышались тревожные нотки, поскольку он очень хорошо знал, насколько его приятель венн был склонен к скоропалительным решениям. – Дай тебе волю, так вообще неясно, осталось бы от этого мира хоть что-то живое. Нам ещё сильно повезло, что у Радека хватило ума не лезть на рожон и увести Орден в подполье. Представляешь, что бы случилось с ловушкой, если бы тебе таки удалось извести эту чёртову контору под ноль?

– Не уверен, что готов и впредь платить человеческими сознаниями за то, чтобы держать чудовище в анабиозе,– мрачный вид Демиурга однозначно говорил о его решимости перевернуть существующую систему безопасности вверх тормашками. – Я бы предложил тупо уничтожить чудовище. Полагаю, нам это под силу.

– Похоже, ты совсем поехал кукухой на почве ненависти к Ордену,– констатировал Вертер. – Не знаю, сколько уж там жертв на совести Разрушителя, но на твоей точно будет в разы больше. Прости, но я не собираюсь участвовать в твоей авантюре.

– Какой авантюре? – голос Семёна беспардонно вклинился в спор двух вершителей судьбы мира. – Вы что, снова за старое? Никак не угомонитесь со своими играми в правосудие?

– Семён, будь благоразумен,– попытался урезонить бессмертного Сабин. – Разрушитель должен умереть, и ты не сможешь его защитить. Только не от нас.

– Говори за себя,– Вертер мрачно набычился. – Как по мне, так парень просто был не в себе после гибели единственного друга. Убийство не было преднамеренным.

– Не нужно меня оправдывать,– в голосе тихо подошедшего Радека уже не было прежнего вызова, остались только усталость и равнодушие. – Прости, Вертер, но у вас нет выбора. Я ведь предупреждал, что в базовой реальности стану доступен для учителя, вот оно и случилось. Теперь он знает, что я в плену, и где конкретно тоже. Орденского десанта долго ждать не придётся. Учи́теля остановит только моя смерть, поскольку сделает спасательную операцию бессмысленной, а мстительность не в его характере.

– Напугал ежа голой …опой,– презрительно фыркнул Вертер. – Вон, Сабин просто мечтает о том, чтобы за тобой пришли. Да и я не прочь поразмяться.

– Я беспокоюсь вовсе не за вас,– Радек бросил укоризненный взгляд на раздухарившегося вояку,– и даже не за жителей посёлка. Семёну раньше приходилось отражать нападения орденских боевиков вообще в одиночку, и то справлялся. А вот наш мир может и не выдержать вашего противостояния с Орденом. Учитель ведь не угомонится. Пока я жив, он будет посылать всё новых рейнджеров. Рано или поздно эта войнушка подорвёт стабильное энергоснабжение ловушки. Представляешь, что тогда произойдёт?

– Я не позволю им тебя убить,– грубо вмешался в его увещевания Семён. – Даже не надейся.

– Если чудовище вырвется на свободу, мы все погибнем,– Радек благодарно улыбнулся защитнику, но голос его остался твёрд. – Лучше уж убить одного, тем более, есть за что.

– Ну прям жертвенный агнец,– в голосе Вертера не было ни капли сочувствия. Однажды он уже повёлся на такое же показное самопожертвование бывшего носителя Радвилы и заплатил за свою глупость дорогой ценой. Повторять сей печальный опыт он не собирался, одного раза ему хватило, чтобы усвоить урок.

– Похвально, что наш Разрушитель готов добровольно идти на заклание,– цинично заметил Сабин. – А почему бы тогда ему просто не покончить с собой? Даже далеко ходить не придётся,– он кивнул в сторону обрыва,– просто спрыгнуть вниз пораньше утром, когда в ущелье нет воды, и всем будет счастье. Мой отец именно так казнил преступников, чтобы никакой кармической ответки не падало на жителей посёлка. Сам накосячил, тебе и отвечать.

– Ты специально нарываешься? – в голосе Семёна прозвучала откровенная угроза.

– Погоди,– Радек успокаивающе погладил бессмертного по спине. – На самом деле я тоже думал об этом. Это справедливо, вы же не палачи, в конце концов.

– Самоубийцы долго не перевоплощаются,– мрачно процедил Вертер. – Проверено на собственном опыте.

– Это к лучшему,– Радек отрешённо улыбнулся. – Учитель успеет обо мне забыть. Но есть два условия.

– Я этого не допущу,– на этот раз в голосе бессмертного не было угрозы, скорее уж обречённость. Он ведь понимал, что не сможет удержать Разрушителя силой, а судя по уверенности, с которой тот излагал свой план, он уже всё решил.

– Какие условия? – Сабин решил проигнорировать жалкие потуги отца защитить сыночка от него самого.

– Во-первых, Дара,– принялся перечислять Радек. – Она должна покинуть мир Земли до моей смерти. Я больше не могу полагаться на ваши обещания и не потому, что не доверяю, просто учитель сейчас будет действовать быстро. Вы можете не успеть.

– Ладно, а второе условие? – Сабин заранее приготовился услышать что-нибудь невыполнимое. – Раньше вроде было только одно.

– Верно,– покладисто согласился Радек,– но раньше я даже не подозревал, насколько опасным может быть Разрушитель, не управляющий своей силой. Теперь, благодаря Семёну, знаю, а потому не хочу в новом воплощении отколоть какую-нибудь пакость, которая снова поставит наш мир на грань уничтожения. Сабин, тебе придётся найти меня в новом воплощении и вернуть память.

– А как же ты справился в этом воплощении? – Сабину явно не хотелось брать на себя такое обязательство. – Ты же ничего не помнишь о своей прошлой жизни, верно?

– Учитель,– просто ответил Радек,– это он всему меня обучил. Но я больше не хочу от него зависеть, иначе мне снова придётся стать спасителем мира. Одного раза более, чем достаточно, можешь мне поверить.

– Хотел бы я понять, откуда у машины знания о магии хаоса,– Сабин задумался и потому не заметил, какое впечатление произвели его слова на Радека. Однако эти выпученные в недоумении глаза трудно было долго игнорировать. – Ты не знал? – он снисходительно хмыкнул. – Да, твоим учителем и хозяином является порождение нейросети, которая управляет инфополем Земли.

– Ты врёшь,– взгляд Радека налился праведным гневом. – Учитель – это высшее существо из иного мира. По-моему, в тебе говорит ревность, ведь ты мнишь себя Демиургом. Но ты просто фальшивка, Сабин, настоящим правителем этого мира является мой учитель.

– Уел тебя наш Разрушитель,– Вертер весело расхохотался. – Так ему, Радек. Может, научится скромности.

– Ну вот зачем ты ёрничаешь? – в голосе Сабина отчего-то слышалось не осуждение, а досада. – Парень ведь реально верит в свою исключительность. Должен тебя разочаровать, Радек, Кира тоже регулярно общается с этой машиной. Похоже, твой так называемый учитель имеет виды на обоих Разрушителей.

– Да, этот голос, который общается с Кирюшей, нам очень помог с Дарочкой,– подтвердил Семён,– и не только советами и обучением. Остров, на котором она росла, тоже был его подарком. Мы там были очень счастливы, но в конечном итоге остров оказался смертельной ловушкой. Так что теперь я уже не уверен, что этому голосу стоит доверять.

– Я не понимаю,– Радек совсем растерялся. – Если Дара поселилась на том острове по настоянию учителя, то зачем же он тогда послал меня вскрыть тамошний заваленный колодец?

– Так это из-за тебя случился катаклизм? – у Семёна от такого откровения перехватило дыхание. – Ты хоть знаешь, сколько там погибло людей? Очень хороших и близких нам людей. Дарчонок вообще потеряла там своего мужа и до сих пор не может это пережить.

– Похоже, в полку́ обвинителей прибыло,– злорадно усмехнулся Сабин. – Что скажешь в своё оправдание, Разрушитель хренов?

– Ничего,– Радек обречённо опустил голову. – Просто ещё один пункт обвинительного приговора.

– Вы бы поумерили свой пыл, лицемеры,– вмешался в самосуд Вертер. – Можно подумать, что все остальные тут ангелы небесные. Вспомни, как ты сотни лет преследовал своего брата и его близких, Санни. А что касается бессмертного, то тут списочек преступлений вообще, наверное, потянет на собрание сочинений какого-нибудь классика. Парень, судя по всему, не представлял, какие могут быть последствия от выполнения приказов машины. Этой железяке плевать на людей, у неё другие приоритеты.

– Это не железяка, а программа,– Сабин снисходительно похлопал по плечу не особо грамотного в программировании приятеля,– но в остальном ты прав. Мы все не без греха, включая одного охотника на магов, ненароком пристрелившего любимую женщину. Поэтому предлагаю снять прокурорские мантии и освободить подсудимого из зала суда.

– Что ты имеешь ввиду? – Семён озадаченно нахмурился.

– Твоему сыну нет нужды умирать, чтобы предотвратить крах Ордена,– вынес вердикт Сабин. – Пусть катится к своему учителю и продолжает спасать мир, как умеет. Думаю, для него это будет хуже смерти. Гораздо хуже.

Глава 28

Трудно сказать, каким шестым чувством Сабин просёк отношение Разрушителя к жизни и смерти, но отказать ему в проницательности было бы несправедливо. В отличие от большинства людей, у которых приближение неизбежного конца жизни инстинктивно вызывает чувство отчаяния и обречённости, Радеку оно, напротив, вернуло утраченную со смертью Джанго способность радоваться жизни. Когда всё, что его окружало, вдруг сделалось всего лишь мимолётными переживаниями перед тотальным забвением, он вдруг начал остро ощущать каждую мелочь, на которую раньше даже не обращал внимания. Трава сделалась зеленее, солнышко ярче, а общение с неожиданно обретённой семьёй – вообще царским подарком судьбы.

Но всё это имело смысл, только если было кратким и конечным. Как только перед Радеком замаячила перспектива снова превратиться в главу Ордена, депрессия и подавленное состояние вновь сделались его постоянными спутниками. Сил, на то, чтобы продолжать свою миссию, в его организме тупо не осталось, но и послать всё к чёрту Радек тоже не мог. Мир, в котором жили его близкие, по-прежнему оставался в опасности, а потому иной альтернативы, кроме как снова взвалить на свои плечи управление Орденом, он не видел. Более того, теперь этих близких стало даже больше, потому что Радек включил в их число Семёна и Киру.

– Что-то ты не спешишь вернуться к своему учителю,– язвительно заметил Сабин на третий день после объявленной Разрушителю амнистии. – Больше не боишься, что мы подорвём боеспособность Ордена?

Вся компания, включая на этот раз и Антона, как раз сидела за столом в доме Семёна и праздновала первый выход хозяина из своего физического тела. Настроение у собравшихся было приподнятое. На Радека, сумевшего за очень короткий срок сдвинуть забуксовавшую практику Антонова ученика с мёртвой точки, со всех сторон сыпались комплименты и благодарности. Поэтому откровенно провокационное поведение Сабина вызвало у большинства оторопь, а у некоторых – и возмущение. Единственным, кто воспринял наезд с полным безразличием, был сам объект провокации.

– Не будет никакой спасательной операции,– Радек отрешённо улыбнулся. – Учитель знает, что я больше не пленник, и не возражает против небольших каникул. Тебя не устраивает моё общество, Сабин? – равнодушно поинтересовался он. – Ну так это ненадолго, я скоро вас покину. Труба зовёт, и всё такое.

– Ты не обязан возвращаться,– Семён уверенно положил ладонь на плечо сына,– мы что-нибудь придумаем.

– Правда, Рад,– Вертер решил поддержать своего рекрута,– хватит уже выполнять приказы тупой машины. Ты сам вправе решать, что делать, и приказывать тебе имеет право только твоя совесть.

– Вертер прав,– голос Антона звучал мягко, но тон был безапелляционным. – Нельзя перекладывать ответственность за свою жизнь ни на бога, ни на чёрта. До добра это не доведёт. У нас, к сожалению, имеется печальный опыт, когда беззаветная преданность высшим силам привела нашего очень хорошего друга к печальному концу.

– А чего ж ты не расскажешь, к какому именно концу пришёл Дэлвиг? – зло процедил Сабин. – Наш Разрушитель, наверняка, его знал. Кому бы ещё эта чёртова машина могла приказать развоплотить сознание ангела?

– Ты вправе считать меня бездушным монстром,– Радек даже не поморщился,– в конце концов, это я управляю Орденом, который скармливает сознания людей снукам.

– Не пытайся уйти от ответа,– насупился Вертер. – Санни имел ввиду вовсе не жертвы Ордена, а твои персональные.

– Я никогда не использовал магию хаоса против людей, только против неодушевлённых предметов,– глаза Радека вдруг стали безжизненными, словно покрылись паутиной. – Атан-кей стал моей первой жертвой и, надеюсь, последней. Очень хочется верить, что где-то в иной реальности его сознание всё ещё существует.

– Помечтай,– презрительно бросил Вертер. – Это тебе твой учитель навешал лапши на уши, чтобы ты не слишком расстраивался из-за тех бедолаг, которых с твоей помощью приносят в жертву во благо всего мира? Но это чушь собачья, сознания, которые уничтожает Орден, исчезают безвозвратно.

– Сознания людей не являются цельными,– Радек с жаром включился в философскую дискуссию,– они расщепляются и воплощаются в разных реальностях. Орден уничтожает лишь ту часть, которая воплощена в реальности, где присутствует снук. Но сознание остаётся и даже может снова воплотиться в этой реальности.

– Не хотелось бы тебя расстраивать,– вопреки заявлению, в голосе Антона прозвучала откровенная неприязнь,– но ты заблуждаешься. Да, сознание может расщепляться, но при этом каждая часть расщеплённого сознания после перевоплощения обретает самостоятельность. Она создаёт отдельную личность, не говоря уж про тело, и проявляет свою собственную реальность. С точки зрения Игры в целом, каждая часть – это самостоятельное сознание. И Орден его уничтожает. Но с Атан-кеем всё ещё хуже. Дело в том, что при переходе в другой мир все части сознания объединяются, и остаётся одно единое сознание. Снова расщепиться сознание может только в процессе перевоплощения. Мой учитель совсем недавно вернулся из мира Райдо и, как ты понимаешь, всё это время пребывал в мире живых. Его больше нет,– голос Создателя сорвался,– совсем.

Радек не ответил, он сидел, уставившись в стол, и своей неподвижностью напоминал манекен, даже дыхания не было заметно. Похоже, он и впрямь надеялся, что его преступление имело не столь фатальные для Творца последствия. Но увы, не срослось.

– Меня уже тошнит от этого вранья,– резкий голос Сабин вывел Радека из ступора. – Не использует он магию хаоса против людей, как же. А кто дважды пытался нас прикончить?

– Не хочу выступать в роли адвоката дьявола,– Вертер неприязненно поморщился,– но в данном случае я на стороне нашего Разрушителя. Там, в башне он же нас просто пугал, чтобы были осторожны и не зарывались, а у пещеры тупо пытался меня обезоружить. Твой защитный купол, Санни, он даже не тронул, хотя не думаю, что эта хрень тебя бы реально защитила.

– То есть Дэлвига твой любезный Радек не развоплощал,– Сабин и не подумал сбавить обороты. – Тогда куда же делось его тело из ледяной пещеры?

– Вообще-то, Дэлвиг не был свободным сознанием,– Антон укоризненно посмотрел на брата,– его мог развоплотить снук.

– Нет, всё было не так,– от этих слов Радека наступила мёртвая тишина. Все затаились в ожидании сакраментальных откровений, и те последовали. – Кажется, я помню вашего ангела,– признался рассказчик. – В той пещере было ещё двое: слепая женщина и молодой парнишка. Она вроде была ещё жива, а тело парнишки давно уже превратилось в кусок льда.

– Что ж ты не спас тех, кого ещё можно было спасти? – возмутился Вертер.

– У меня было другое задание,– Радек даже не сделал вид, что раскаивается. – Учитель категорически запретил мне их выпускать, поэтому пришлось рискнуть и трансгрессировать прямо в ледяную пещеру. Не знаю, что уж там случилось, но ангел действительно жаждал прекратить своё существование, и учитель зачем-то пообещал, что выполнит его желание.

– Тоже мне оправдание,– пробурчал Сабин.

– Знаешь, не все могут жить с чувством вины,– Радек печально улыбнулся,– но избавить ангела от страданий можно было и без развоплощения. Смерть отлично стирает тяжкие воспоминания.

– Только не у ангелов,– подал голос Антон,– они всё очень быстро вспоминают в новой жизни.

– Это потому, что их тонкие тела не полностью разрушаются при перевоплощении,– Радек согласно наклонил голову,– но волновод не оставляет от тела даже воспоминания.

– Ты что, сбросил Дэлвига в колодец? – возмущённо прошипел Вертер.

– Я просто его обманул,– Радек и не подумал оправдываться,– сказал, что колодец его развоплотит, он и спрыгнул. Я ему, конечно, помог добраться до бортика, потому что бедолага уже так замёрз, что практически не мог двигаться.

Пару минут благородное собрание переваривало рассказанную им историю. При этом лица участников застолья отражали настолько противоречивые чувства, что можно было бы подумать, будто историй было несколько, причём разных. Наконец Сабин вышел из транса и расхохотался как безумный.

– Не обращайте внимания,– Вертер поспешил успокоить ошарашенных неадекватным поведением Демиурга зрителей,– это Санни так радуется. Они же были с Дэлвигом очень близкими друзьями, он до сих пор так и не смирился с его гибелью. И тут вдруг выясняется, что наш ангел до сих пор коптит небо где-то на просторах этого мира.

– А толку? – Семён озадаченно нахмурился. – Это же теперь совсем другая личность, и вернуть своего друга Сабин не сможет, если, конечно, не захочет снова сделать его несчастным.

– Это неважно,– впервые за последнее время лицо Демиурга перестало напоминать маску страдающего демона, его черты разгладились и смягчились, а в глазах даже замаячило что-то вроде радости. – Пусть он меня не помнит, главное, что я ничего не забыл. Спасибо тебе, Радек. Это самый лучший из возможных подарков. И прости мою грубость, я просто болван и не черта не понимаю в людях. Венн, что с меня взять.

– Ну положим, наших Разрушителей назвать людьми тоже нельзя,– заметил Антон. –Людей, как известно создавали венны. При всём моём уважении к твоим соотечественникам, Бустер, я сильно сомневаюсь в том, чтобы хоть одному венну удалось создать существо, сутью которого является магия хаоса.

– А откуда же тогда мы с Дарой взялись? – Радек заметно оживился. – Может быть, нас сотворил Создатель Земли?

– Это вряд ли,– обломал его Антон. – Первые упоминания о Разрушителях появились не так уж давно. Лет триста, четыреста назад, не больше. А Создателя Земли никто не видел в его мире уже тысячи лет.

– Ну не машина же создала Разрушителей? – Вертер озадаченно покачал головой.

– Учитель – вовсе не машина,– огрызнулся Радек,– он высшее существо из иного мира.

– Точно, из иного,– в голосе Вертера послышалась откровенная насмешка,– из нейросети.

– Перестань, это уже не смешно,– Кира внезапно встала на защиту учителя Радека, которого она знала как Демиурга Земли. – Он, конечно не святой и не бог, но точно живое существо.

– Да, учитель очень рационален и редко проявляет чувства,– Радек ощутил поддержку и ринулся в атаку,– однако всё же проявляет. К тому же он может ошибаться, а для машины это нонсенс. Он же сказал, что вы знаете о чудовище, а оказалось, что это неправда.

– Ну это могла быть не ошибка, а намеренная манипуляция,– заметил Антон.

– Учитель никогда мной не манипулировал,– в голосе Радека было столько страсти, что его преданность учителю показалась участникам застолья несколько гипертрофированной.