Елена Райдос
Игра в Реальность. Всё по закону
17 день вереса, 783 год от Исхода.
Здравствуй, дорогой дневник. Вот только не надо злорадствовать, иногда обстоятельства бывают сильнее принципов. Если бы ни этот мерзкий Рыбий Глаз, наш препод по психологии, так бы вы меня и видели сейчас с этой поганой тетрадкой. Нет, вы только подумайте, какая подлость: «Вашей дочери необходим курс углублённого психоанализа, у неё весьма посредственно обстоят дела с рефлексией, бла-бла-бла». Я едва сдержалась, чтобы ни отрефлексировать по его пучеглазой физиономии. Спасибо папе, отбил меня у этого ихтиандра. Договорились, что я буду от души рефлексировать сама с собой в письменном виде. Можно было бы, конечно, забить на рекомендации психа, но он заставил меня пообещать папе, хитрый гад. Так что, здравствуй, дневник, нам теперь с тобой придётся долго терпеть друг друга.
Для начала, наверное, нужно что-то рассказать о себе. Тут всё просто: зовут меня Рэйен или просто Рэй, мне почти шестнадцать. Нет, это я заливаю, мне пятнадцать исполнилось всего три месяца назад, но выгляжу на все шестнадцать, даже старше, если добавить чуток косметической магии. По крайней мере, проблем с проходом во взрослые клубы у меня не возникает, особенно, когда я иду с парнем. Это я к тому, что с фигурой у меня полный порядок, если не считать роста. Увы, тут у моих родителей случилась недоработка, если не сказать откровенно – облом. У меня до девятого класса даже кликуха была – Кроха. За последний год я правда немного вытянулась, Крохой звать перестали, теперь всё больше по имени. Ну ещё бы, после того, как я взяла первое место в имперском турнире по длинной руке среди подростков, народ в школе начал стрематься меня задевать, ведь использовать боевую магию вне школы пока никто не запрещал. Это я так, слегка хвастаюсь. Вообще-то, я драться не люблю, предпочитаю пользоваться обычными словами, а не заклинаниями.
Наша школа далеко не самая престижная в империи, есть и покруче, зато у неё имеются целых два преимущества. Во-первых, у нас тут почти нет гуманитарной бредятины, сплошная практическая магия. Психология не в счёт, она нужна для управления сознанием, так сказать, оппонентов. В остальном – сплошь полезные для жизни навыки. Полезные, понятное дело, в обществе, где правит бал сила, то бишь в родимой империи. Не пойми меня неправильно, дневничок, как и большинство людей, я предпочитаю открытую схватку закулисным интригам, но жить в постоянном страхе за жизнь близких – это, скажу я вам, то ещё удовольствие. Говорят, за пределами империи существует мирная жизнь. Что ж, судить не возьмусь, всё может быть. Только ведь мир можно и насильно поддерживать вроде как для общего блага. А мне такой мир нужен?
Так вот, насчёт школы, есть ещё и во-вторых. У нас совместное обучение мальчиков и девочек прямо с первого класса. Можете не верить, знаю, таких школ почти нет, попасть в смешанную школу – это всё равно, как попасть на луну. Но это чистая правда, мне повезло, что у меня родители не ретрограды, а очень даже прогрессивные челы. Понятное дело, классы в основном состоят из парней, для школы, где главным профильным предметом является боевая магия, это не удивительно. На двадцать учеников нас, девчонок, только четверо. В параллельных классах ситуация такая же. Но вы себе и представить не можете, какой это кайф, когда за тобой ухаживают сразу с десяток влюблённых малолеток. Не подумайте, что я какая-нибудь вертихвостка, я и не думаю поощрять глупые ухаживания, но самооценку это поднимает до небес. И вообще, у меня есть постоянный парень на целых четыре года меня старше.
И кому я вру? Это же мой дневник, никто читать его не будет. Нет у меня никакого парня, в смысле, мы иногда ходим вместе с Люком на вечеринки, но оба знаем, что это просто от скуки, никаких серьёзных намерений у нас нет. Чувствую, пора переходить от хвастовства к рефлексии. Так вот, мне вообще никто из окружающих парней не нравится. Ну вы поняли, о чём я. И проблема не в парнях, а во мне. Мне наш псих прямо сказал, что я, видимо, была мужчиной в прошлом воплощении и до сих пор не могу смириться, что теперь у меня женское тело. Это, кстати, полная чушь. Я уже давно смирилась с этим неприятным фактом, ещё лет в пять, когда я окончательно поняла, что не мальчик, а девочка. Помнится, я тогда рыдала целую неделю, а потом плюнула на эти игры мироздания и стала жить, как хочется. А хочется мне вовсе не семью с любимым мужем и детишками, а кресло наместника.
Да, вы не ослышались, я хочу управлять империей. А что тут такого? У каждого человека может быть мечта. Я же не кричу об этом на каждом углу, так, тихо лелею свою хотелку. Ну правда, из меня бы получился очень хороший правитель, в школе я авторитет, меня даже учителя слушаются, кроме Рыбьего Глаза. Этот пока пытается строить из себя великого магистра магии, хотя я уже сейчас могу размазать его по стенке без особого труда. Я, конечно, не ур, но это пока, по мелочи материализация у меня получается совсем неплохо, а мой энергетический щит не пробьёт даже залп из лучевика. Ещё бы освоить мгновенное перемещение, и можно идти в Урицкий Университет на практическую магию. С руками оторвут.
Что-то мне подсказывает, что на первый раз рефлексии уже достаточно. Пока, дневник. Увидимся.
Глава 1
В комнате было душно, окна не просто наглухо закрыли, а вдобавок ещё и занавесили плотными шторами. Раньше Ульрих как-то не обращал внимания на то, что шторы в спальне отца имеют кроваво-красный оттенок. Или это просто невинные забавы заходящего солнца создавали такой своеобразный колорит, что казалось, будто всё залито кровью? Изнутри эти забавы отнюдь не выглядели такими уж невинными, скорее, зловещими, комната тонула в траурном багрянце, вызывая в уме весьма неаппетитные ассоциации. Однако именно эта депрессивная подсветка создавала неожиданный побочный эффект, бледное лицо умирающего, ранее сливавшееся с белым батистом подушки, сейчас выглядело вполне здоровым, казалось, что на его щеках играет весёленький румянец.
Ульрих сидел у постели отца уже почти два часа. Он старался дышать как можно реже, и всё же ядовитый запах лекарств нахально лез в ноздри, вызывая тошноту. Отец умирал тяжело, его сознание никак не желало расставаться с телом, в последние две недели он жил исключительно на обезболивающих микстурах, которые уже почти перестали помогать. Наконец этой ночью умирающий впал в кому и с тех пор больше не приходил в себя, однако он был ещё жив, и старшему сыну было предписано оставаться с отцом до самого конца. Ульрих очень надеялся, что тот скончается, не приходя в сознание. Нет, он вовсе не был жестоким юношей, да и к отцу относился если не с теплотой, то уж точно с сыновним почтением, просто ему было больно смотреть, как мучается живое существо.
Следует признать, что отца Ульрих почти не знал, в смысле, как человека. Магистр Ордена всегда был окружён ореолом святости и непорочности, словно крепостной стеной, детьми в основном занимались гувернёры и учителя. У Ордена не было названия, он даже не был официальной организацией, но это никак не умаляло его могущества. Орден правил этим миром, но делал это совсем незаметно для его жителей, большинство из которых даже не подозревало о его существовании. Посвящённых было совсем немного, их изощрённые операции всегда были скрыты за завесой, казалось бы, случайных событий, необъяснимых совпадений и природных явлений. Орден никогда не пользовался грубой силой, его воздействия были точечными и, как правило, рассчитанными на далёкую перспективу.
До восемнадцати лет Ульрих ничего не знал о существовании этой тайной организации, он считал, что его отец занимается банковским делом. Они жили на широкую ногу, но не особенно роскошествовали, правда, жизнь семьи Ульриха проходила довольно уединённо, что порой доводило общительного подростка до полного отчаяния. В восемнадцать он прошёл первую ступень посвящения, и тайная деятельность отца открылась ему во всей красе. Ульрих до сих пор не мог без содрогания вспоминать ритуал, через который его провели равнодушные и непреклонные члены братства. Это было омерзительно и, если честно, очень страшно. Помнится, отец тогда впервые обнял его и поцеловал в макушку. Возможно, это была просто попытка успокоить сына, чтобы тот не уронил достоинства своего родителя, но парень был тронут до слёз. Он многое тогда узнал странного, даже шокирующего, однако самым большим шоком для неофита стало известие, что он должен будет занять место отца после его смерти.
Больше десяти лет Ульрих оставался рядовым членом братства, занимался аналитикой, выполнял непонятные поручения, корпел в архивах и с ужасом ждал часа, когда его отец покинет этот мир. И вот этот час настал. Наследник Магистра сидел у постели умирающего, и ему казалось, что он дожидается не его, а своего конца. И дело было даже не в том, что новому главе Ордена придётся пройти через ещё одно посвящение, которое, скорее всего, будет ещё более отвратительным, чем все предыдущие, просто Ульриху было не по душе то, чем этот Орден занимался. Он, пожалуй, даже готов был согласиться, что братья трудились на благо цивилизации, но их методы очень сильно отдавали смердящим душком манипуляции, а то и откровенного надувательства.
Когда подноготная орденской деятельности перестала быть для Ульриха секретом, он натурально попал в ситуацию когнитивного диссонанса. Первой реакцией ошарашенного юноши была попытка опровергнуть очевидное, поскольку поверить в то, что полученная информация соответствует действительности, ему было очень сложно, скорее уж, следовало предположить, что это он сам по молодости чего-то не понимает. И Ульрих начал копать глубже, пытаясь доказать самому себе, что мир вовсе не перевернулся, а по-прежнему мирно покоится на плечах мудрых и благородных орденских братьев. Процесс познания, естественно, сопровождался лавиной вопросов, которой неофит засыпал всех попадавшихся ему под руку собратьев по Ордену. Поначалу его наивные вопросы полностью игнорировались членами братства, но, когда Ульрих сделался уж слишком настойчивым, отец вызвал сына к себе для разъяснительной беседы. Наверное, это был единственный раз, когда они разговаривали по душам.
– Как ты думаешь, сын,– строго спросил Магистр,– в чём заключается основная задача Ордена?
– Мы должны обеспечивать безопасность и процветание для всех жителей нашего мира,– бойко отрапортовал Ульрих.
– Насчёт безопасности и процветания я, пожалуй, соглашусь,– отец одобрительно кивнул,– вот только жители тут совершенно ни при чём.
Парень хлопал глазами, пытаясь сообразить, в чём подвох, а отец внимательно наблюдал за его не особо результативным мыслительным процессом. Наконец, утомившись созерцать это жалкое барахтанье, Магистр снизошёл до объяснений.
– Наша зона ответственности – это весь мир Таласа, а не горстка населяющих его человекообразных овец,– заявил он, брезгливо поморщившись. – Среди жителей нашего мира так мало тех, кто заслуживается называться людьми, что этим количеством можно легко пренебречь.
– А жители разве не часть мира? – удивился Ульрих.
– Вот именно,– Магистр одобрительно улыбнулся,– они лишь часть, причём не самая важная. Хотя нет, всё-таки они важны, без жителей существование мира невозможно, так как это именно они питают его своей психической энергией.
– Отец, мне от твоих слов как-то не по себе,– парень инстинктивно съёжился, словно пытался принять защитную позу. – Ты сводишь роль людей просто к источнику питания.
– Они вовсе не люди,– губы Магистра скривились в насмешливой гримасе,– это просто скот, который доят.
– Кто доит?! – с ужасом воскликнул Ульрих.
– Те, кто владеет этим миром,– спокойно пояснил отец. – Очень скоро ты станешь одним из нас, пройдёшь ритуал последнего посвящения после моей смерти и сразу же обретёшь могущество, принадлежащее тебе по праву рождения.
– А жители мира знают о реальном положении вещей? – осторожно спросил любопытный юноша.
– Мальчик мой,– отец весело рассмеялся,– даже обычные овцы разбежались бы, знай они, что их в конце концов съедят, а у человекообразных овец сообразительности всё-таки побольше, чем у их шерстяных собратьев. Невозможно управлять теми, кто владеет знанием на том же уровне, что и управитель. Это непреложный закон.
– Но почему ты называешь людей овцами? – Ульрих был настолько шокирован отцовскими откровениями, что краска бросилась ему в лицо.
– Потому что они ничем не лучше животных,– Магистр недоумённо пожал плечами,– у них нет свободы воли, для мироздания они – просто наша собственность.
– Мы отобрали их право управлять своей жизнью? – высказал свою догадку Ульрих.
– Свободу воли нельзя отобрать,– отец взял сына за плечи и внимательно посмотрел ему в глаза,– от неё можно только отказаться. Они сами сделали свой выбор.
– Все жители Таласа?! – ужаснулся Ульрих. – Но как и когда это произошло?
– Ты всё узнаешь после последнего посвящения,– Магистр ободряюще похлопал сына по плечу. – Одно могу тебе сказать: на Таласе пока ещё остаётся небольшое количество настоящих людей, и тебе придётся решать эту проблему.
На этом странная беседа завершилась, оставив Ульриха в состоянии, близком к истерике. Со временем ему удалось взять себя в руки, он был умным юношей и быстро сообразил, что протест для него равносилен самоубийству. Ни у отца, ни тем более у остальных членов братства рука не дрогнет, чтобы избавиться от бунтаря, будь он хоть трижды наследником Магистра. Это был вопрос безопасности и выживания Ордена. С тех пор Ульрих просил у Создателя только одного, чтобы тот даровал его отцу долгую жизнь. Меньше всего на свете он хотел встать во главе Ордена, который последовательно превращал жителей Таласа в бессловесное стадо. В то, что люди сами, добровольно отказались оставаться людьми, он не верил. Зная о методах работы братства, Ульрих ни на секунду не усомнился в том, что людей просто обманули, тупо развели, используя изощрённые методы, о которых простым жителям Таласа ничего не было известно.
Солнце наконец скрылось за верхушками парковых деревьев, и траурный багрянец плавно перетёк в загадочный пурпур. Входная дверь отворилась, пропуская слугу с масляной лампой. Почему-то пользоваться электричеством в покоях отца не разрешалось. Бледный отсвет скользнул по лицу умирающего, и его веки дрогнули, Магистр медленно и как бы нехотя открыл глаза. Слуга тут же подхватил склянку с обезболивающей микстурой и направился к измученному болью старику. Однако, когда он приблизился к кровати, то едва не споткнулся, наткнувшись на холодный взгляд Магистра.
– Мне нужно поговорить с сыном,– отчётливо произнёс тот.
В голосе отца совершенно не было слабости или страдания, он был точно таким, каким его привыкли слышать все окружающие, спокойным и уверенным, словно Магистр вдруг вернул себе здоровье и помолодел. Слуга моментально ретировался за дверь, спорить с магистерскими указаниями ему даже в голову не пришло. Ульрих поднялся из кресла и подошёл к кровати.
– Наклонись поближе,– скомандовал отец. Сын удивился, ведь он и так отлично слышал слова умирающего, но подчинился беспрекословно, годы, проведённые в структуре Ордена, научили его послушанию. – Беги,– едва слышно прошептали губы Магистра прямо в ухо ошарашенному парню.
Пока тот рефлексировал, ожидая разъяснений, дверь в спальню распахнулась, и на пороге появился секретарь Магистра, мастер Барант. Не обращая внимания на застывшего у постели наследника, он быстрым шагом подошёл к умирающему. Ульрих выпрямился и уже раскрыл рот, чтобы дать отпор этому бесцеремонному вторжению, но его взгляд невольно скользнул по лицу отца, и всю его воинственность смыло как волной. Магистр был мёртв, его глаза без всякого выражения смотрели в потолок, губы были сжаты в тонкую линию, словно он всё ещё гневался на непонятливость своего сына.
– Что он тебе сказал? – надвинулся на наследника Барант, совершенно игнорируя мёртвое тело.
– Попрощался,– пробормотал Ульрих, пребывая в полной растерянности от последних слов отца.
Секретарь подозрительно сощурился, но воздержался от замечаний. Вслед за Барантом в комнату протиснулись ещё трое ближайших помощников Магистра. Они тут же встали у кровати покойника, словно заняли своё место в почётном карауле. Однако на этом посетители не закончились, Ульрих с удивлением наблюдал, как комната постепенно заполняется охранниками. Вооружённые мужчины с хмурыми и безучастными лицами выстроились по периметру спальни и застыли словно статуи.
– У тебя ещё будет время проститься с отцом,– мягко произнёс один из помощников, с сочувствием глядя на ошарашенного наследника,– а сейчас тебе нужно подготовиться к ритуалу последнего посвящения. Тебя проводят в твою комнату.
Ульрих хотел было возразить, что он и сам знает дорогу, но не стал зря сотрясать воздух, было очевидно, что он в один момент из сына Магистра превратился в пленника. Теперь слова отца уже не казались ему такими уж странными, судя по всему, этой орденской братии было очень хорошо известно, что ждёт наследника, а ещё то, что самому́ наследнику эта перспектива вряд ли понравится. Охранники препроводили Ульриха в его комнату и встали на караул у дверей, так и не удосужившись пояснить, как именно он должен готовиться к ритуалу посвящения, возможно, это был просто оборот речи. Да, поздновато отец дал ему свой последний совет. Ну вот что ему стоило проявить человеколюбие на пару дней раньше, пока за его наследником никто ещё не ходил с пистолетом за поясом?
Думать о том, что его ждёт, Ульриху не хотелось. Избежать своей участи всё равно было без шансов, разве что срочно отрастить себе крылья и вылететь из фамильной усадьбы через дымоход, наподобие летучей мыши. Ульрих и раньше задавался вопросом, отчего титул Магистра должен непременно передаваться по наследству, причём именно первенцу. В архивах он не нашёл ни единого исключения из этого правила, но объяснение причин наследования титула отсутствовало, поэтому любознательный парень решил, что это просто традиция. Однако события последнего часа заставили его взглянуть на этот вопрос по-новому, орденской братии нужен был именно он, а не просто кровный родственник покойного Магистра, и эти суровые ребята готовы были притащить его на магистерский трон даже силой. У Ульриха было два младших брата, которые в своё время тоже прошли начальные посвящения, однако с ними вопрос о наследовании титула никто даже не обсуждал, значит, дело не в кровных узах. А тогда в чём?
Когда за ним пришли, будущий Магистр всё ещё пытался строить догадки, касательно своей печальной участи и, надо сказать, совершенно безрезультатно. Под охраной, которая коряво изображала из себя почётный караул, его провели в ритуальный зал, в котором обычно проходили все торжественные мероприятия. Ульрих ожидал, что ему, как обычно, завяжут глаза и заставят проделывать различные унизительные действия, вроде поедания окровавленных внутренностей животных или купания в крови, однако на этот раз обошлось без издевательств. Сквозь строй одетых в чёрные балахоны членов братства охрана провела его в дальний конец зала, где прямо на стене была нарисована красочная картина, изображавшая Талас с высоты птичьего полёта. Пока Ульрих с недоумением рассматривал это творение неизвестного художника, сзади к нему подошёл мастер Барант и ещё восемь братьев из высших чинов. Некоторое время они молча стояли перед полотном.
– Приложи правую ладонь к звезде,– подсказал секретарь.
Ульрих не сразу понял, о чём идёт речь, никаких звёзд на картине не было, там вообще не было видно неба, однако, приглядевшись, он заметил, что очертания материков складываются в девятиконечную звезду. В самом центре была изображена башня с остроконечной крышей и шпилем на верхушке, очень похожая на ту, что венчала ритуальный зал. Ульрих приложил ладонь к башне и чуть не упал, так как стена внезапно растаяла вместе с картиной. В сопровождении высокопоставленных чинов он прошёл внутрь небольшой комнаты. Стена за ними тут же снова материализовалась прямо из воздуха. Это было очень странное круглое помещение, пустое и безликое, серые стены, серый пол и потолок, ни единого окна, никакого освещения. И всё же внутри не было совсем уж темно, равномерный тусклый свет шёл от пола.
– Встань в середину круга,– скомандовал секретарь, подталкивая Ульриха в спину.
Заинтригованный наследник прошёл в середину и огляделся. Девять его сопровождающих тоже не теряли времени даром, они образовали круг, расположившись на равных расстояниях у стены по периметру круглой комнаты. Где-то с минуту ничего не происходило, а потом пол начал слегка вибрировать, свечение стало значительно ярче, однако теперь оно сделалось неравномерным. Через несколько секунд уже можно было отчётливо разглядеть контур девятиконечной звезды на полу комнаты, Ульрих стоял в её центре, а девять братьев – на остриях лучей.
– Я буду задавать тебе вопросы, Ульрих,– торжественно произнёс мастер Барант,– их будет ровно сто восемь, и на каждый из вопросов ты должен будешь дать положительный ответ. Простого «да» будет вполне достаточно.
– Интересно, а что случится, если я скажу «нет»,– подумал наследник не без некоторого злорадства.
Словно подслушав его мысли, секретарь глумливо ухмыльнулся и продолжал.
– Если хотя бы на один из вопросов ты ответишь отрицательно, будь то вслух или в мыслях,– он сделал акцент на последнем слове,– тогда тебя ждёт мучительная смерть. Лучи звезды разойдутся, и ты провалишься в ад.
Неизвестно, что подразумевал секретарь под словом «ад», но нужного эффекта он явно добился. Ульриха мгновенно бросило в холодный пот, накрывшая его волна паники заставила сердце понестись вскачь, словно он бежал наперегонки со смертью. Впрочем, возможно, так оно и было.
– Так что очисти свои мысли от всего постороннего,– продолжал мастер Барант,– и отвечай правильно. Ты меня понял?
Ульрих обречённо кивнул. Вообще-то, он и не собирался бунтовать, понимал, чем это для него закончится. Умирать молодому парню совершенно не хотелось, хотя изредка ему всё же приходили на ум крамольные мысли не столько о побеге, сколько о предпочтительности смерти той участи, которую ему уготовила судьба, однако перспективу провалиться в ад Ульрих не рассматривал даже в самых своих депрессивных фантазиях, к такому он явно не был готов. Поэтому, сделав несколько ритмичных вдохов и выдохов, будущий Магистр прогнал из головы все мысли и сосредоточился на предстоящем ему испытании.
И начались вопросы. Поначалу они были совсем простые, вроде того, любит ли он мир, в котором живёт, готов ли он трудиться для его процветания. Постепенно формулировки стали усложняться, за переплетениями хитроумных фраз всё сложнее стало улавливать суть вопроса. Ульрих старался, как мог, разобраться, чего от него хотят, но вскоре происходящее начало утрачивать для него всякий смысл, и он принялся тупо отвечать «да», уже не пытаясь разобраться, о чём его спрашивают. Не исключено, что именно в этом и заключалась цель ритуала, но, начиная с какого-то момента, испытуемому стало всё равно. Тихое размеренное чтение текста словно бы погрузило его ум в транс, он почувствовал, что теряет связь с реальностью, но это уже не пугало, а, напротив, показалось удивительно приятным. Покой и безмятежность опутали ум Ульриха мягкой паутиной, изгоняя тревоги и переживания последних дней.
Из транса его выбросила внезапно наступившая тишина. Участники ритуала куда-то исчезли, девятиконечная звезда погасла, поверхность пола снова равномерно испускала матовое свечение. Ульрих недоумённо огляделся, он совершенно не понимал, что должен теперь делать. Может быть, ритуал не сработал? Но тогда он уже был бы мёртв или как минимум умирал мучительной смертью. Значит, всё прошло по плану. Похоже, он уже может покинуть серую комнату. Ульрих сделал шаг из центра и только тут понял, что не знает, где находится выход. Комната была круглая, стена гладкая и ровная, никаких знаков, обозначающих дверь, на ней не было. Что это? Ещё один квест? Может быть, ритуал ещё продолжается? Ульрих сделал пару неуверенных шагов к стене и остановился как вкопанный, но вовсе не потому, что что-то увидел, просто он вдруг утратил контроль над своим телом.
– Здравствуй, Ульрих,– услышал он мягкий и слегка насмешливый голос. Новоиспечённому Магистру потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что голос звучит в его голове. – Не волнуйся,– между тем продолжал внутренний голос,– мы ведь с тобой старые знакомые, хотя ты меня и не помнишь, но я очень рад снова с тобой встретиться и помогу восстановить твою память. Это будет немного болезненно, но неприятные ощущения очень быстро пройдут. Ты готов, мой старый друг?
– Кто ты?! – Ульрих не смог скрыть паники, голос его явственно дрожал. – Убирайся из моей головы!
– Ну-ну, не стоит так нервничать,– внутренний голос ехидно захихикал. – Ты же меня сам впустил, даже можно сказать, призвал. И вот я тут, мы снова вместе. Кстати, тебе не обязательно говорить со мной вслух, я отлично слышу твои мысли.
– Я тебя не призывал! – в отчаянии воскликнул Ульрих, уже понимая, что угодил в западню. Так вот зачем нужны были эти странные и непонятные вопросы, это усыпляющее размеренное чтение бессмысленного текста. Чтобы окончательно его запутать и заставить соглашаться со всем, что ему предложат, не разбираясь в сути предложения, соглашаться даже не столько под страхом мучительной смерти, сколько от неспособности распознать манипуляцию его сознанием. А ведь он знал об этих методах куда больше обычных обывателей и всё же попался. – Я могу отказаться от своих слов,– угрюмо заявил он,– у меня есть право управлять своей жизнью и своим телом. Ты просто захватчик, и тебе это не сойдёт с рук.
– Какой же ты милашка,– рассмеялся внутренний голос. – Неужели ты всерьёз полагаешь, что ритуал, которому уже многие сотни лет, оставил тебе хотя бы лазейку для отступления? Нужно очень внимательно относиться к своим словам, Ули. Впрочем, альтернатива была бы ещё хуже.
– Почему я?! – больше всего Ульриху сейчас хотелось забиться куда-нибудь в тёмный угол и отключиться, перестать думать и чувствовать, лучше бы даже совсем умереть.
– Я к тебе уже привык, дружок,– с готовностью пояснил внутренний голос,– мы ведь вместе уже много твоих жизней. Ну всё, хватит биться в истерике, пора тебе кое-что вспомнить.
Свет словно бы мигнул, и сознание Ульриха внезапно погрузилось в водоворот чужих образов, мыслей и переживаний. Нет, уже не чужих. Своих. Мощный поток подхватил его, лишая возможности и даже желания сопротивляться, а потом наступила темнота. Через несколько минут он очнулся на полу, мокрый от холодного пота, покрывавшего всё его тело. Ему уже не было страшно, так как вся его дальнейшая жизнь перестала быть тайной для нового Магистра. У него уже было множество таких жизней, похожих одна на другую, как близнецы.
– Привет, Радвила,– поздоровался он с подселенцем. – Не стоит больше блокировать мой доступ к телу, ты же знаешь, как я этого не люблю.
Ульрих повернулся и уверенно двинулся к стене ритуального зала. Там за красочным полотном с изображением Таласа его ждали соратники.
***
Большой плоский камень нависал над бездонной пропастью, словно трамплин для прыжков в воду. Зима уже была на исходе, и днём, когда солнышко начинало пригревать по-весеннему, с камня начинали стекать весёлые ручейки от подтаявшего снега. Они обрушивались вниз со стометровой высоты прямо в быстрый, никогда не замерзающий поток на дне ущелья, разнося по долине звон капели и журчание водных струй. Ближе к ночи ручейки замерзали, превращая гладкую поверхность камня в настоящий каток. В целом, место было небезопасное и не слишком пригодное для прогулок. Тем удивительнее было видеть, как ранним утром на плоском камне двое подростков лет по пятнадцать фехтуют длинными посохами, буквально скользя над бездной. Ещё более удивительным был тот факт, что проделывали они это под руководством взрослого и, судя по всему, опытного тренера. Вертер стоял в пяти шагах от импровизированной тренировочной площадки и с беспечным видом давал советы и указания двум юным бойцам.
– Вер, а это не слишком рискованно? – раздался за его спиной тихий голос, в котором можно было без труда уловить нотки тревоги.
– Тоха, вот ты сейчас совсем не вовремя,– не оборачиваясь бросил мастер. – Ты меня не отвлекай, а то действительно кто-нибудь из пацанов сорвётся. Мы скоро закончим, тогда и обсудим мою методу обучения.
Словно в ответ на эту отповедь, один из пареньков, пропустив подсечку, грохнулся на спину и по инерции заскользил к пропасти. Антон вскрикнул и резко обернулся к Вертеру, однако мастера на прежнем месте уже не оказалось, он стоял на самом краю обрыва, преграждая путь скользящему по льду телу неудачливого бойца. Впрочем, спасательные мероприятия не понадобились, парень затормозил буквально в полуметре от своего наставника. Он уже собрался было вскочить на ноги, но тут подоспел его противник, который и не подумал прекратить поединок, и занёс шест для добивающего удара, от которого у поверженного бойца уже не было шансов увернуться.
– Стоп! – спокойно скомандовал Вертер, даже не повышая голоса.
Наконечник шеста замер в трёх дюймах от груди лежащего парня. Разгорячённый схваткой победитель остановился как вкопанный. Уже через секунду он улыбнулся и протянул руку товарищу, от прежней агрессивности не осталось и следа. Глядя на столь резкий переход от враждебности к дружелюбию, Антон удивлённо покачал головой. Венны не переставали его удивлять, хотя, казалось бы, он знал их как облупленных, сам же и создавал. Впрочем, эти венны всё-таки отличались от тех, что когда-то жили на Земле, небольшая добавка женских энергий явно пошла им на пользу.
Вертер сделал своим ученикам заключительные замечания и отпустил домой. Парни накинули куртки и не спеша побрели в посёлок, на ходу обсуждая какие-то детали поединка.
– Ну всё, теперь я готов для конструктивной критики,– улыбнулся Защитник, обнимая друга за плечи.
– Извини, что влез со своими замечаниями не вовремя,– смутился Антон. – И всё-таки, так ли уж необходим этот экстрим?
– Тоха, поверь мне, в настоящем бою бывает гораздо хуже,– Вертер весело рассмеялся. – Парни должны научиться действовать хладнокровно и расчётливо в любой, даже самой критичной обстановке.
– А они очень смелые мальчишки,– Антон самодовольно заулыбался. – Полагаешь, венны годятся на роль защитников?
