Елена Барлоу
Музыка Гебридов
Стемнело быстро. Несмотря на удачу и довольно тёплую погоду Амелия всё же чувствовала тревогу. Дорога до Сторновей, что вела через Агамор, «большое поле» – холмистую местность с бессчётным количеством озёр – была самой быстрой и безопасной, и занимала не более полутора часов пути. За всё это время девушке не попался навстречу ни один путник. Промелькнула парочка тихих деревушек, и не более.
Она уже проезжала этой дорогой, но то было днём, когда пейзаж постепенно надоедал однообразием. Сейчас же, едва солнце село, всё вокруг показалось ей чужим. Благодаря рассыпанным в небе ярким звёздам местность хорошо просматривалась, и на фоне чернеющих стоячих камней в долине, скал и розоватого небосвода пейзаж приобретал поистине сказочный вид. Однако на любование сумерками у девушки времени не оставалось.
Она въехала в гавань с запада и вскоре отыскала нужную таверну. Это был рыбацкий квартал, и запахи здесь стояли соответствующие, но Амелия и носом не повела под своим капюшоном. Заведение выглядело довольно убого, как и многие строения за пределами городского парка, одна только скрипучая вывеска с названием таверны и изображением бычьих рогов напоминала о том, что здесь находилось. Тяжело вздохнув, Амелия спешилась, сняла перчатки и оставила кобылу возле коновязи. Оглядевшись, она заметила лишь нескольких неприметных прохожих и даже одного смеющегося джентльмена в сопровождении женщины известной профессии.
Из узеньких открытых окон таверны доносились негромкие голоса, с улицы даже чувствовался приятный запах жаркого. И вдруг Амелия замерла на месте. Ей стало так страшно, что ноги будто вовсе отнялись. Она стояла около лошади и не могла заставить себя сделать шаг в эту чужую, неизвестную и опасную жизнь. Между тем невесть откуда возникло в голове воспоминание об отце: он с его товарищами-мятежниками обожали ночные посиделки у камина в большой компании, когда домашняя наливка текла рекой, и не смолкал их звучный грохочущий смех; как она – маленькая, семилетняя девочка – восседала на коленях у кого-то из родни и наблюдала за ними со счастливой улыбкой. Она и не думала, что от подобных воспоминаний станет так тяжело и горько. Поэтому девушка сделала над собой последнее усилие, глубоко вздохнула и толкнула деревянную дверь на ржавых железных петлях.
Таверна оказалась полупуста в тот вечер. Здесь пахло едой, крепким питьём, деревом и пóтом. Амелия нервозно огляделась: Мегеру трудно было не заметить, даже несмотря на то, что вместе с двумя своими спутниками она расположилась за самым дальним столиком. Женщина она была эффектная, несмотря на угловатость фигуры и манеры бандита, она в любом случае притягивала мужские взгляды. Впрочем, по пути к ней, проходя мимо столов и пытаясь никого случайно не задеть, Амелия ощутила эти пьяные взгляды и на себе. В тот момент она была рада, что не сняла капюшон плаща, который так удачно скрыл её лицо и волосы, заплетённые в тугую косу.
За столом пиратов, где уже наполовину догорела толстая свеча в фонаре под стеклом, и всё было заставлено пустыми кружками, царило оживление. Разговор, который они вели, пока Амелия не приблизилась, явно был важным и горячим, но едва она подошла, молодой лоцман, сидевший лицом к залу, тут же вскочил на ноги и нежно взял её за руку для поцелуя.
– Какое счастье, мадам! Наконец-то вы пришли! – у юноши был звонкий приятный голос. – Я долго ждал, чтобы с вами познакомиться. Если позволите – Жеан Чарльз Брунель, верный лоцман капитана Диомара! Капитан столько рассказывал нам о вас…
Мистер Скрип негромко хохотнул, и тогда Мегера сильно ткнула кулаком парню в бок, да так, что молодой человек едва не поперхнулся.
– Осёл! Ты бы ещё вышел наружу и крикнул, чей именно ты лоцман, и где стоит наш корабль. И хватит уже лобзаться! Нашей принцессе твои слюнявые губы не нужны…
– Ваш капитан говорил обо мне? – спросила Амелия, проигнорировав её замечание.
Найдя в себе силы улыбнуться, Жеан кивнул и опустился обратно, на скамью.
Мегера жестом указала девушке сесть рядом. Теперь Амелия могла хорошенько рассмотреть обоих её спутников: мистер Скрип весьма тепло улыбался, не выпуская из рук кружку, и глядел на неё; старик чем-то напоминал ей Халсторна, если б тот был на пару десятков лет старше; от него так и веяло океаном – от потрёпанной шапки моряка до протёртых носков грязных ботинок. Жеану Брунелю – загорелому кареглазому симпатяге с тёмно-каштановыми кудрями – было около двадцати пяти лет, как он сам уже успел поведать. Почему около? Он не знал настоящей даты своего рождения, рос сиротой во французском доме на берегу Па-де-Кале, но всегда мечтал перебраться в Шотландию. Диомар отыскал его три года назад и взял в свою команду за превосходные навыки ориентирования в местных водах и знание французского берега за Ла-Маншем.
– А ещё я прекрасный пловец! Однажды попытался переплыть Ла-Манш, но меня остановило английское судно примерно через четыре часа…
– Ладно, хватит уже болтать чушь! – прервала юношу Мегера. – Как видишь, пташка, в нашей команде лишь самые полезные и ловкие уживаются. А теперь выпей-ка!
И она пододвинула к ней большую кружку с желтоватой жидкостью. Принюхавшись, Амелия ощутила травы и мёд, но запах был такой резкий и явный, что она поначалу запротестовала.
– Нет уж, дорогуша! Если ты пришла говорить и отказываешься от наших угощений, это неуважение к гостеприимству, которое мы тебе оказываем.
– Лучше сделайте один большой глоток, мадам, – посоветовал её шёпотом Жеан. – Так будет проще!
Ничего иного не оставалось, три пары глаз смотрели на неё в упор, и раз уж она оказалась здесь добровольно, уговорив этих людей прийти, самым малым стоило рискнуть. Крепко зажмурившись, она сделала, как ей велели. Вязкая и терпкая жидкость ненадолго обожгла ей горло, в нос ударил приторный аромат мёда. Выдохнув и откашлявшись, Амелия улыбнулась, услышав вокруг себя смех, и произнесла:
– Сильная вещица! А что это вообще такое?
– Ликёр с виски, с добавлением трав, – ответил старый пират. – Что, горчит? Небось, прежде не пробовали такого. Ваши дрянные вина ни в какое сравнение не идут с хорошим шотландским виски!
– Мой дядя любил испанский херес, – заметила вдруг Амелия. – Самый лучший, не иначе.
Что-то подтолкнуло её на рассказ о Джеймсе Гилли, графе Монтро, и некоторое время спустя она говорила уже увереннее, ощущая себя смелой, на своём месте. Жеан был явно очарован и пьян и глазел на неё очень пристально, внимательно. Когда рассказ коснулся Томаса Стерлинга, Мегера фыркнула, выпив ещё своей картофельной водки, и сказала:
– Странный у тебя муженёк, должна признаться. Если его немота не помешала стать приближённым самого принца, отчего он ведёт себя так, словно у него в заднице крепко застряла кочерга?
Амелия не сдержала улыбку и попыталась спрятать её за кружкой ликёра. Пиратка между тем рассуждала:
– Несмотря на его скверный характер, он известен, как неплохой торговец и моряк. Он хорошо разбирается в судостроении и картах, а ещё в морских путях, поскольку мы ещё ни разу не поймали этого наглеца за шкирку!
– А вы… вы снова попытаетесь напасть на корабли Его Величества? – поинтересовалась девушка, постаравшись не выдать волнения.
– Отчего же нет? Коли представится возможность, мы её не упустим, – Мегера вдруг хитро прищурилась. – Или ты боишься, как бы мы твоего драгоценного супруга не сцапали? Ну-ну, не переживай. Диомар всегда говорил, что подготовит для Стерлинга особую расправу… Да не вздыхай ты так! Если он и убьёт его, то лишь вынужденно. У него зуб на твоего мужа, но он его в каком-то смысле уважает.
В наступившем обоюдном молчании было слышно лишь, как сопел юный лоцман. Он уже несколько минут как уронил голову на сложенные на столе руки и в разговор не вникал. Остальные посетители таверны свою буйную ночку только начинали. Кто-то пришёл хорошенько набраться, кто-то собирался снять девку и комнату заодно. В этом нарастающем всеобщем кутеже, не касавшемся посредственно их, Амелия даже находила некую забаву. Наконец Мегера задала вопрос, который девушка ожидала услышать с самого начала:
– И что же ты собираешься делать, пташка? Чего ты хочешь от нас?
Недолго думая и глядя, как догорает свеча под стеклом на столе, Амелия призналась:
– Некоторое время после смерти дяди я размышляла о том, как буду жить дальше. И я не могла этого понять, не видела себя в обществе чьей-либо женой или матерью… Но когда умерла Сара, я словно ощутила это – проклятье, посланное мне из прошлого. Нечто страшное и древнее, как мир. Я словно сама погибла. Но вы… ваш капитан… с вами я почувствовала, как будто спрыгнув с той скалы, я очутилась в совершенно другом мире, понимаете? Я долго думала о том, что случилось, и не могла побороть это в себе.
– Что же именно?
– Желание жить так, как мне отец завещал.
Мегера презрительно хмыкнула:
– Беря пример с нас? Грабя и убивая? Да, ты выжила, и это прекрасно, но жизнь разбойника вовсе не такая волшебная, как тебе могло привидеться…
– Я знаю. И всё же это выше меня! После встречи с вашим капитаном меня словно тысяча солнц ослепили, вернули назад оттуда, где, я думала, погибну. Я потерялась, но он и вы позволили мне снова дышать. Господа, прошу вас, поймите! Это именно то, чего я хотела! Я знаю, что вы ищете выгоду, поэтому не рассчитываю на милость. Особенно от Диомара. Но я могу поклясться, что стану полезной!
– Полезной кому, мадам? – прошелестел мистер Скрип.
– Вашей команде. Вы говорили о колонии, которую Диомар хочет переправить в Америку, верно?
Мегера, протрезвев достаточно для этого разговора, кивнула.
– Если я пообещаю принести вам и вашему капитану пользу, вы заберёте меня с собой?
Женщина и старик тут же принялись перешёптываться на гэльском, и это Амелии совершенно не понравилось, но она смолчала, осознав, что в данный момент решалась её судьба. Тут уже пробудился и Жеан. Он огляделся, затем посмотрел Амелии прямо в глаза и улыбнулся.
– Кажется, вы упомянули о том, что капитан говорил обо мне что-то, господин Брунель? – напомнила она ему очень тихо, пока остальные вели свой странный разговор.
– О да, мадам… но не называйте меня «господином», я парень деревенский… лучше просто по имени, – он слегка запинался после выпивки и полудрёмы, но всё равно был мил. – Капитан Диомар и правда вас вспоминал! Говорил, что вы его «побеспокоили».
– Побеспокоила? В каком же смысле? Я доставила ему много неприятностей?
– Нет, нет, мадам, не в этом дело… – он странно улыбнулся и пожал плечами, положив руку на сердце. – Наверное, он говорил о своей душе. Я слышал, некоторые думают, что у пирата нет души, но никто не знает Диомара так, как мы!.. Мы его семья, мадам, понимаете?
На самом деле Амелия мало, что поняла из его слов, но большего ей разузнать так и не удалось, ибо Мегера резко велела Жеану заткнуться. Затем женщина откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди:
– Значит, утверждаешь, что хочешь уплыть с нами в Америку? А ты осознаёшь последствия своих желаний? Понимаешь, чем обернётся твой побег?
Амелия добросовестно закивала.
– Если вы думаете, что я не справлюсь со своим мужем или его приближёнными, то зря. Томас мною не заинтересован, и это взаимно, так что вряд ли убежать будет такой сложной задачей.
– Ты осознаёшь, как это страшно – пересекать Атлантику? Диомар уже делал это когда-то давно, пташка, поверь мне, он был не в восторге. Там опасные люди живут на опасной земле, которой не хотят делиться. Мы собираемся отбыть в Америку вместе с колонией в конце лета. Если хочешь быть с нами – будь, но это трудно, очень трудно.
– Так вы согласны? – спросила девушка с надрывом в голосе.
– Всё будет зависеть от решения капитана, разумеется… и от твоих амбиций. Я готова уступить и принять тебя, как и мои товарищи, поскольку ты и вправду дочь мятежника, чью судьбу решил король и его мерзкий сынок, которого ты так ненавидишь. В тебе есть этот огонь, и хорошо, если он не потух после твоего прыжка со скалы.
– Благодарю вас, господа!
Мистер Скрип забавно хрюкнул, попытавшись сдержать смех, и обратился к пиратке:
– Мне нравятся её манеры, Мегера. В ней есть то, чего тебе очень не хватает…
– Не спешите привязываться к ней. В конце концов ещё ничего не ясно… однако «Полярис» стоит в бухте в получасе езды отсюда.
Велев Жеану пошевеливаться и скорее расплатиться с трактирщиком, Мегера поднялась. За ней и мистер Скрип, и Амелия тоже. Уже тише пиратка добавила:
– Мы решили высадиться на берег на пару дней. В бухте, в развалинах старой церкви Святого Колумба мы и засели. Eaglais na h-Aoidhe. Местные считают, будто там обитают приведения мертвецов из клана МакЛеод, которые похоронены рядом, на кладбище, поэтому туда никто не суётся без надобности. Так что ты будешь делать с этой информацией, пташка?
Поначалу Амелия была обескуражена, но вскоре быстро сообразила:
– Буду молчать, никому не расскажу.
– Вот и умница! Итак, ты можешь встретить нас на базаре через день или два, тогда я скажу тебе решение Диомара, а можешь поехать с нами прямо сейчас. Там капитан сам скажет, что с тобой делать.
– Я поеду с вами. У меня ещё будет время вернуться в замок до рассвета.
Вот так Амелия оказалась на полпути к ещё большей неизвестности. Но на этот раз в ней не было неуверенности. Возможно, дело было в паре глотков виски, однако именно теперь она чётко и ясно увидела и осознала ситуацию, в которой увязла так глубоко, что дороги назад не было, и ничуть об этом не жалела.
Амелия ехала верхом, как и Мегера на своём вороном жеребце фризской породы, а старик и лоцман правили небольшой телегой. За час до полуночи они добрались до развалин церкви, возведённой здесь примерно в двенадцатом веке. Вокруг полуразрушенного каменного здания без крыши действительно находилось кладбище, но земля здесь была ровной, словно ухоженной. Расположившись внутри стен и расставив нескольких сильных мужчин в качестве стражи снаружи, команда Диомара чувствовала себя вполне сносно. При них остались несколько больших сундуков с оружием, бытовыми припасами, кое-какой одеждой, а также провиант в достатке, чтобы хорошо провести пару вечеров на суше.
Едва путники свернули с тропы к лагерю, освещённому несколькими внушительными факелами, Амелия тут же услышала голос капитана.
Приблизившись и встав в проёме меж разрушенных стен, она увидела Диомара перед парой десятков слушателей, разместившихся вокруг, словно ученики у ног Иисуса.
– Поверьте, друзья мои, что общение – не просто набор слов. Общение – это как искусство строить, как архитектура. Ведь очевидно, что семья без этого смысла, без основ общения не будет такой, какой она задумывалась изначально.
Он говорил так ясно, что казалось, на нём и не было этого странного рыцарского шлема. Но его образ, эта мощная чёрная фигура, поражал и впечатлял своей могущественной аурой. То, как изящно двигались его руки и пальцы, затянутые в перчатки, как величественно он водил плечами и даже поправлял плащ – во всём сквозила поражающая холодная властность. Амелия так и замерла в проёме, неосознанно уставясь на поглощённого своей речью оратора. И только слова Мегеры, произнесённые с лёгкой издёвкой, вернули её с небес на землю:
– Не слишком ли вульгарно вот так пожирать глазами человека? Ах, да ничего страшного, не смущайся ты так! Я знаю, что он поразительный. Когда я впервые его увидела, он тоже болтал перед толпой. У меня не было ничего, и тогда я подумала, что пошла бы за ним хоть на край света…
– А тогда он был без шлема? – спросила Амелия осторожно, не глядя на неё.
Мегера кивнула.
– Отчего же он скрывает лицо даже от своих людей?
– Ему есть, что скрывать, поверь мне. И ты не захотела бы увидеть его сейчас.
Девушка смутилась, но про себя подумала, что хотела бы, очень сильно. Она уже была готова спросить, не стесняется ли их капитан какого-либо физического уродства, когда сам Диомар поприветствовал вернувшихся путников. Он поднялся с каменной плиты, поманил Мегеру рукой, и та с превеликим удовольствием подтолкнула перед собой растерянную девушку, шагнула вперёд, а заодно и стянула с её головы капюшон. Так Амелия осознала, что оказалась в самом центре осиного гнезда. Она осторожно огляделась и с молчаливой радостью поняла, что де Бревая не было среди пиратов этой ночью.
– Взгляните, друзья! В нашей скромной общине прибавление! – вновь послышался глубокий тембр Диомара. – Как вы поживаете, сударыня?
– Видимо, не очень хорошо, если уже второй раз попадает к нам! – выкрикнул за неё чей-то резвый голос из толпы, и остальные засмеялись.
– Моя помощница поведала о том, как ловко и настойчиво вы проследили за нею в гавани. Не многие могут похвастаться тем, что остались целы после встречи с Мегерой.
– Ваши люди просто не старались скрыться, – ответила девушка достаточно спокойно.
К удивлению Амелии, кто-то из пиратов поддержал её смехом. Диомар же, сделав пару широких шагов в её сторону, скрестил руки на груди и отрезал:
– Возможно, они позволили вам подумать так.
– Возможно…
– И всё же вы здесь, леди Стерлинг! Я удивлён и заинтригован! Мегера сообщила, что вы сами искали встречи. И что вы всё знаете про наши планы.
– Верно, господин. И я знаю, где стоит ваш галеон.
Среди пиратов послышался недовольный ропот, но он стих, когда Амелия продолжила:
– Я сама просила вашу помощницу о встрече, потому что хотела отблагодарить за спасение. Да, меня спасли и сохранили жизнь. Я в долгу перед вами, капитан, и вашими людьми. Более того, я хочу стать частью вашей колонии.
– Чтобы пересечь Атлантику, не обязательно связываться с пиратами, сударыня, – заметил Диомар с поистине королевским высокомерием, и Амелия поймала себя на мысли, что отвечает ему довольно смело и с почтением. – Вы не знаете, что вас ждёт. Не знаете этих людей и меня, и всё же решаетесь на столь опасную авантюру. Ваш супруг не будет против?
После этих слов в толпе послышался громкий гогот, но Амелия решила быть твёрдой до конца:
– Вас не должно волновать, что думает мой муж. Томас не станет проблемой, я это обещаю! И, да, я хочу отправиться с вами в Америку… но только с колонией! Вы верно сказали, я не знаю ваших людей, но понимаю, почему они идут за вами. Вы хороший предводитель и с вами им бояться нечего. Поэтому я прошу принять меня, как вы приняли каждого из них когда-то. Я клянусь стать полезной!
Никто не осмелился даже зашептаться, лишь один из мужчин – долговязый и худой, с пустой глазницей вместо правого глаза – заявил с возмущением:
– Ещё один голодный рот на моей совести! Ещё одна дамочка, которую придётся оберегать! У нас своих забот хватает, красавица. Своих детей и жён. Будете полезной, говорите? Но как? Танцевать да вышивать любая наша женщина…
Не успел он договорить, как вдруг Амелия повернулась, схватила из открытого ящика с оружием короткоствольный мушкет, прицелилась и выстрелила в полуразрушенную стену. Крошка от старого камня рассыпалась в стороны, и пираты дружно ахнули от неожиданности. Амелия тем временем вернула оружие на место. Она очень надеялась, что капитан не рассердится, но хотя бы оценит её спокойствие и умение держать пистолет.
– Не стоит добивать эти развалины, сударыня, от них и так мало, что осталось. К тому же я никому, кроме своих людей, не позволяю трогать это оружие, – с вызовом напомнил ей Диомар. – Хотели показать себя? Что ж, неплохо для жены лорда. Вы хорошо стреляете?
– С самого детства я часто выезжала на охоту.
– Зверей не стреляли?
– В основном лишь птицу…
Пираты снова заголосили, а кто-то вовсе откровенно захохотал, но Диомар одним жестом руки заставил их замолчать. Амелия уже в который раз убеждалась в его власти над этими людьми.
– Кто учил вас стрелять? – резко спросил он.
– Мой дядя, граф Монтро. Он был генералом…
– Я знаю, кем он был. И кем были вы. Моя помощница успела поведать о вас пару интересных деталей. Владеете ли вы шпагой или клинком?
– Когда-то давно дядя обучал меня, как владеть рапирой и клеймором [15].
– Ах, да, да, оружие горцев… – протянул Диомар задумчиво. – Дань уважения вашему отцу, я полагаю? Что тут ещё сказать? Граф Монтро неплохо воспитал свою племянницу… Пожалуй, из этого можно слепить кое-что… Вы будете продолжать обучение с теми людьми, которых я назначу сам. Хочу, чтоб вы знали, сударыня: в любом другом случае я бы не раздумывая четвертовал наглеца, посмевшего влезть в мои тайны и тайны моих приближённых, поскольку я отвечаю за их безопасность, но я вижу в вас желание и дерзость, достойную нашей семьи, а ещё возможности, которых нет у остальных, даже у меня. И, поскольку вы знаете о нас так много, а ваша смерть всё равно уже не принесёт никому радости, я могу лишь принять вас в наши ряды и поприветствовать от своего имени.
Лоцман Жеан тут же зааплодировал, словно безумный, явно обрадованный окончанием этого разговора. Мегера тоже улыбнулась, но никто этого не заметил. Остальная команда пребывала в растерянности, но в конце концов они не смели спорить с решениями Диомара.
Судьба Амелии была решена так скоро, что она сама не сразу осознала произошедшее. Отныне её жизнь зависела от каприза этого таинственного человека, ставшего её наставником, её командиром, и чтобы дойти до конца и встретить день отплытия в Америку, как подсказала ей на обратном пути Мегера, нужно во всём подчиняться и слепо доверять капитану.
– В противном случае за предательство здесь… – и женщина провела указательным пальцем по горлу.
Амелия поняла её без лишних слов.
Примечание к части
[15] особый тип двуручного меча, использовавшийся в Шотландии в XV—XVII веках.
Глава 16. Грехи обмана
Возвращение хозяина в замке всегда сопровождалось бытовой суетой, но Амелии до этого в сущности не было никакого дела. Магда помалкивала, но не скупилась на частые осуждающие взгляды в её сторону. Нянька, разумеется, считала, что негоже молодой хозяйке вести себя подобающим образом. Амелия же старалась полностью сосредоточиться на своём новом положении. Став частью небольшой колонии Диомара, она по-иному взглянула на многие окружавшие её вещи, в том числе и на людей. Да и что делать с Магдаленой, едва придёт час отплытия? Амелия решила – всему своё время. В глубине души девушке хотелось всё рассказать своему единственному близкому человеку, но торопиться было нельзя.
Разумеется, она осознавала ситуацию и готовилась к тому, чтобы оправдать доверие капитана, но не думала, что первое испытание настигнет её так скоро и вызовет столько противоречий! В один из поздних дней марта, при очередном посещении портового рынка Сторновей, пробегавший мимо оборванец ловко сунул в руку Амелии клочок бумаги, и при первой же удобной минуте, едва Магдалена отвернулась, дабы поболтать с торговцем рыбой, она прочла короткую записку, начерканную скорым неровным почерком:
«Прошёл слух, что Стерлинг организовал два торговых судна из Шотландии через Северное море. Узнайте точное время и пункт их отправления, сообщите через мою помощницу. Она будет ожидать Вас в гавани, в любимой таверне.
Искренне надеюсь на Ваше благоразумие и верность. Д».
С трясущимися руками, побледневшая и взволнованная, Амелия ещё долго была вынуждена убеждать свою обеспокоенную няньку, что с ней ничего не произошло.
– Я прекрасно себя чувствую, Магда! Прекрати донимать меня расспросами! – резко рявкнула она тогда на женщину по дороге домой, о чём мысленно пожалела.
Предводитель пиратов рассчитывал на неё, он дал ей важное поручение, и теперь Амелия в полной мере убедилась в том, с чем столкнулась.
За ужином она почти ничего не ела, лишь водила по тарелке вилкой и раздумывала над тем, как следовало поступить. Если Мегера не получит нужную информацию вовремя, всему придётся конец, и она сама может пострадать. С ужасом Амелия представила, как подчинённые Диомара расправляются не только с ней, но и Магдаленой. Они вполне были на это способны. Решив, что отступать уже некуда, девушка смирилась. Оставалось лишь добраться до хозяйских комнат и отыскать нужные бумаги. В своё отсутствие Стерлинг запирал двери спальни и кабинета, Амелия знала это, но теперь он был здесь, и задача слегка упростилась.
Изредка поднимая глаза, Амелия наблюдала за мужем, читающим во время ужина газету. Он нечасто разделял с нею трапезы, но в любом случае казалось, словно его вовсе рядом не было. За время своего отсутствия он перестал бриться, заметная щетина его очень старила, лет на пять или семь, не меньше. Улыбался он мало, чаще сохранял хмурое выражение. Впрочем, в остальном полностью соответствовал своему будущему статусу, ни на минуту не теряя контроль над ситуацией, оттого работал лишь усерднее.
С тяжелым вздохом Амелия продолжила ужин в полнейшей тишине, размышляя о том, насколько же скучна жизнь её мужа.
Конечно, ей было тяжело заснуть той ночью. И Амелия решила не медлить. Чем скорее всё случится, тем быстрее она избавится от этой странной тяжести на душе. Было уже далеко за полночь, когда она поднялась с постели и зажгла свечу от углей в камине. Набросив халат, Амелия решилась, выглянула в коридор и прислушалась. Кто-то спустился по большой парадной лестнице, снизу послышались голоса. Кажется, экономка Дарнли разговаривала с кем-то из прислуги. Но вскоре всё стихло.
Амелия прекрасно помнила, где находился кабинет Томаса, и ей нужно было поскорее преодолеть пару полутёмных коридоров. Очень осторожно ступая по ковру, она добралась до нужного поворота, но неожиданно заметила за ним сияние от свечи. Пришлось юркнуть в первую попавшуюся створку, благо, то оказалась крошечная кладовая. Через приоткрытую дверь, едва дыша, Амелия заметила Стерлинга, уходящего дальше по коридору. Вскоре его шаги стихли, путь был свободен, и девушка поняла, что он попросту вовремя покинул свой кабинет.
К счастью, дверь оказалась незаперта, но от волнения новоявленной шпионке показалось, словно прошла целая вечность, пока она добралась до огромного рабочего стола своего мужа. При первом взгляде на это бумажное безобразие Амелии захотелось в голос застонать от досады. То был полнейший хаос рабочего процесса! Книги, декоративные подставки, папки с листами, несколько чернильниц и перьев, а также бессчётное количество всевозможных деловых бумаг – всё смешалось на дубовом столе хозяина. Некуда было даже подсвечник поставить. Поворчав немного об этом беспорядке, девушка принялась рыться в бумагах и перелистывать скреплённые лентами документы. Казалось, поиски длились вечность. Поглядывая порой в сторону двери, Амелия торопилась отыскать нужный документ и бормотала мольбу, чтобы Господь и удача этой ночью оказались на её стороне.
Наконец, под тонкой книжицей в багровом кожаном переплёте, она заметила то, что искала. Дабы лучше запомнить написанное, Амелия прочла и повторила несколько раз:
– Шхуна «Гранд Вейв» и люгер «Вавона» выходят из Порт-Эррол, в заливе Краден, двадцать шестого марта после полудня, в Ставангер, Норвегия… Шхуна и люгер, двадцать шестого марта из залива Краден – в Норвегию…
Долго испытывать удачу было опасно, Амелия намеревалась поскорее убраться из чужого кабинета, но не сумела пересилить себя и заглянула в записную книжку, попавшуюся ей на глаза. Почерк был знакомый. Писал Томас, разумеется, и как всегда ровно, чётко, слегка размашисто, но по-мужски абсолютно очаровательно. Амелия тут же вспомнила непривлекательный почерк Диомара и хмыкнула.
Перелистнув несколько страниц, девушка бегло прочла от ранних записей до последних:
«Всё ещё мечтаешь обрести голос? Словно руку протяни и возьми – и он твой? В чём вообще смысл мечтать, когда ты лежишь, недвижим, на постели, и всё, на что ты горазд – стонать от боли?»
«Если бы он действительно обо мне беспокоился, если бы не смотрел на меня с едва скрытым презрением каждый раз, стоит мне войти в комнату, возможно, я бы поверил, что со времени болезни ничего не изменилось. Но это не так. Ничто уже не будет прежним».
«Меня тянет в море, и я не знаю, чего желаю больше: уплыть за горизонт или просто утопиться!»
«Узнав о кончине отца, я спросил себя: насколько это ужасно – не ощущать печали? А ведь он был прав, обзывая меня мстительным подонком. Моё сердце не откликается, а разум скрыт в тумане, как и далёкие берега Гаити. Я стал тем, кем видел меня собственный отец».
«Всё в этом мире сводится к деньгам и золоту. Золото и банкноты – вот истинное человеческое счастье! Мысли об этом мне столь омерзительны, что просто тошнит! Но не правда ли то, что за деньги и золото ты можешь купить что угодно и кого угодно? И если моё собственное счастье зависит от очередной богатой девицы, отступать я не собираюсь».
«Я снова видел её в библиотеке: она восседала на подоконнике с грацией королевы, с книгой в руках. Длинные волосы, аккуратно причёсанные и распущенные по спине – как всегда очаровательны; и её любимое домашнее платье из голубого муслина – словно вода в озере Сеэнн на западе острова… Я вижу её, но не могу поговорить, а она меня не замечает, будто я пустое место, и от этого как камень на сердце».
Последняя запись поразила Амелию до глубины души, и она удивилась тому, какой отклик в ней вызвали эти строки. Он писал о ней, и то было бесспорно. После всего прочитанного Амелия ощутила укол совести, ей вдруг стало подетски стыдно. Однако же, пролистав до последней страницы, она прочла:
«Всё происходит, как я того желал, я – хозяин и господин положения. Многие годы попыток и неудач закалили меня, и теперь я почти достиг цели. Так откуда эти сомнения? Откуда во мне эта неуверенность? Не из-за неё ли? Теперь я не боюсь, если в конце ничего не получится. Мне страшно, если мне это всётаки удастся…»
Где-то вдали скрипнула коридорная дверь, раздались тяжёлые шаги. Положив записную книжицу на место, Амелия вскочила, забрав подсвечник, и бросилась к двери. Сердце её колотилось во всю, руки дрожали от волнения, но она рассчитывала добраться хотя бы до кладовки. Однако тут ей не повезло. За поворотом коридора она чуть не налетела на своего мужа. В танцующем сиянии свечи его строгое лицо показалось ей застывшей маской. Разумеется, он был удивлён, увидев её здесь, в дальнем уголке замка, да ещё и в столь поздний час. Пришлось моментально импровизировать и напустить на себя вид заблудшей овечки:
– Ах, сэр, это вы! Вы меня жутко напугали! – едва не пискнула девушка, тут же попытавшись собрать всю волю в кулак. – Я как раз искала вас! Я подумала, что вы, возможно, заняты в своём кабинете, но и там вас не было… Какая радость, что мне не придётся более бродить тут, в темноте, ведь вы отыскались…
Она беспечно лепетала глупости с блуждающей улыбкой, не отрывая взгляда от потемневших серых глаз мужа, и старалась убедительно играть свою роль.
