полная версия

Елена Александровна Асеева
Путь Святозара. Том первый

Некоторое время мать молчала, как бы собираясь с силами, а Святозар опустил голову, и от собственного бессилия сжал кулаки.

– Когда я пришла в себя, он уже ушел, – продолжила правительница свой сказ. – Он обманул меня, потому что мой отец погиб. И я оказалась совсем одна, без какой-либо защиты. Лишь робкая няня Селес, вот и все, что осталось у меня. Но твой отец, достойный и добрый юноша, меня пожалел, и полюбил, и, чтобы спасти от гнева народа Игников, который жаждал избавиться от правления моего отца, решил увезти меня к себе в Восурию. Мы, уже готовы были отправляться, как явился Нук, и сказал мне, что поедет со мной как мой слуга, а я, боясь его, не отказала ему. Как только Ярил, увидел Нука, то верно сразу почувствовал от него зло и не захотел его брать с собой, но я подстегиваемая страхом упросила его. Когда мы приехали в Восурию, меня встретила мать Ярила – Радмила, не зря ее имя значит заботливая и милая, она именно такой и была, любила меня также как своих сыновей и дочерей… И мне… мне так хотелось ответить ей той же теплотой и заботой, ведь по– сути я никогда не была злой и дерзкой, но я не могла. Я видела, что Нук хочет, чтобы я стала супругой Ярила, а я полюбив этого славного юношу боялась испортить ему жизнь. Потому вела себя в отношении к слугам и матери Ярила не почтительно и скверно, а ночами… ночами, сынок, я тихо плакала в подушку. Но Ярил слишком сильно любил меня и пренебрег советом своей матери и взял меня в жены. И в тот день, когда у реки Бурная мы пустили общий венок нашей любви, и люди нарекли нас мужем и женой, я была счастлива и несчастна одновременно… А вскоре я почувствовала, что у меня будет дитя, бабки повитухи сказали мне, что деток будет двое. И тогда вновь поздно вечером, ко мне пришел Нук, он сказал мне, чтобы я отдала ему душу своего сына… того сына, которому первому на ладонь Ярил поставит печать. Когда он мне это молвил, ужас охватил меня. Ведь я поняла, чего он добивается. К чему шел все эти долгие годы. Он хочет взять душу первенца Ярила, душу на которую спустятся магические способности. И этот малыш, ребенок обладающий таким даром, будет принадлежать этому чудовищу.

– Почему, почему, ты не рассказала все отцу? – надрывно дыша, и взявшись за грудь, так как там застонало сердце, спросил Святозар, не сводя тягостно взора своих глаз с лица Долы.

Правительница увидела движение руки сына, и, протянув свою руку, погладила его по голове и лицу, словно, от этого ему стало бы легче, да тихо ответила:

– Погоди, сын, я же просила не перебивать меня. Позволь мне закончить. Да, верно, тогда я так и решила сделать, и хотя страх сжигал мою душу изнутри… Я решила… решила, что как только подарю вам жизнь, то сразу все расскажу Ярилу. Но пришла Селес, и, видя, мое состояние, стала меня выспрашивать. А так как она была повязана со мной и была тем единственным человеком в Яви каковому я могла довериться никак при этом не пострадав… Посему я и поведала Селес о требовании Нука. Она долго молчала, да погодя сказала: «Нельзя, чтобы ты рассказала все Ярилу, нельзя, чтобы дети росли без матери. Вспомни, как тебе, не доставало материнского тепла и любви. Послушай меня, Долушка, давай сделаем с тобой так». И она предложила, чтобы мы поменяли детей, как только они родятся. Первенца объявим вторым, а второго назовем первым. Тогда когда Ярил поставит второму ребенку печать, и мы отдадим Нуку его душу, то он получит малыша который не будет обладать магическими способностями. А истинный первенец, на коего сойдет дар, Нуку не достанется. Я долго с ней не соглашалась, говорила, нет, нет, но, в конце–концов, она меня уговорила. Она верила, что нам удастся обмануть Нука и расстроить все его намерения. А потом я спросила Селес: «А, что если вторым родится не сын, а дочь?» Но няня посмотрела на меня, и, успокаивая, ответила: «Нет, по всем приметам, ты мальчонками ходишь». Так мы и порешили. И когда Нук явился, за моим ответом, я сказала: «Да, я отдам тебе сына, которому Ярил первому на ладонь поставит печать. Но когда я отдам тебе душу этого ребенка, ты поклянешься мне, что не потребуешь душу другого сын, а если не исполнишь клятвы, то моя душа и душа моего сына будут свободны». Когда вы родились, мы с Селес поменяли вас местами. Ярил поставил печать сначала Эриху,а когда увидел, что на него не сходит магия, побледнел, подскочил к тебе , поднял тебя на руку всмотрелся в тебя. Он вновь положил тебя в колыбельку и поставил печать на твою ручку… И в тот же миг… в тот же на тебя сошел столп света. Ярил был так сердит и в таком гневе ушел от меня, что я очень пожалела, что пошла на этот обман. Следом явился Нук, он спросил меня, какому ребенку первому поставили печать, и я отдала ему Эриха. И тогда я поняла, Нук думает, что печать должны были поставить обоим мальчикам, а тому сыну, которому поставят первому печать и достанется магический дар. Он не знал, что дело не в печати, а в первородстве. Когда он уходил, мне стало так хорошо, наконец-то мне удалось его обмануть. Он явился много позже и принес Эриха, отдал мне его, а я прижала моего сына к груди и почувствовала, как он дрожит. Нук, посмотрел на меня и злобно прорычал, что я его обманула и ему нужен другой сын, не этот. Но я раскрыла ладошку Эриха и ответила, что этот сын получил первый печать, и его душа принадлежит ему. А душу того, другого он не может потребовать, потому как он – Нук поклялся именем подземного воеводы Вия, – Дола сызнова стихла, и тяжело переводя дух, закрыла ладонями лицо.

Святозар резко поднялся с сиденья, и, прошелся по опочивальне, не в силах более слушать, этот страшный сказ. Он остановился напротив двери, туго дыша и потер кулаком пылающую от боли грудь, а засим вернувшись к матери, сел на прежнее место. Правительница убрала руки от лица, посмотрела на сына и продолжила:

– Нук стоял и долго глядел на меня, и, усмехнувшись, сказал: «Что ж, не думай, однако, что ты спасешь, своего первенца. А ты, – и он глянул на Селес. – Горько заплатишь за то, что подучила ее». После он повернулся ко мне и добавил: «Я вернул тебе твоего сына, но его душа теперь в моей власти. Сегодня ночью, я пришлю человека, и ты отдашь ему первенца». « Нет, – крикнула я ему. – Ты взял одного, не тронь другого». А он, словно не слыша меня, проронил: «Я не смогу забрать душу первенца, потому что она защищена теперь моей клятвой, но ты передашь его тому человеку, которого я укажу, он увезет его и отдаст на воспитание другим людям, так я покараю тебя за ослушание». Я положила Эриха в колыбельку, подошла к Нуку и молвила, что не отдам тебя, тогда он зашептал заговор, провел рукой у меня по груди, и тотчас душа вышла из меня, он схватил ее за горло и стал хлестать рукой по лицу, приговаривая: «Покорись, покорись»…. И я покорилась, а когда он швырнул мне душу обратно, я попросила его об одном, сохранить тебе твое имя… Имя которое дал тебе твой отец, перед тем как в гневе ушел от меня. Он засмеялся и ответил, что наложит заговор, и Ярил не сможет найти сына так, что имя… хорошо имя он тебе сохранит. Глубокой ночью он явился в сопровождении человека. «Селес, – сказал он. – Возьми младенца». Няня повиновалась, и, подняв тебя на руки, подошла к нему. Нук опять, что-то зашептал и водил возле тебя рукой, но, не дотрагиваясь, а потом приказал няне отдать тебя тому человеку, оного привел с собой. И как только она отдала тебя, Нук прошептал: «Младенца, зовут Керк. – Да устремив взгляд в пол, воскликнул, – именем правителя пекельного мира Чернобога, под пристальным оком воеводы Вия, и с желания великана Горыни сговор свершись». И немедля Селес упала на пол замертво.

– Значит, – не дожидаясь конца сказа, спросил Святозар и вздрогнул всем телом. – Ты пожертвовала душой Эриха, чтобы спасти мою душу?

– Да, я надеялась, – откликнулась прерывистым голосом Дола. – Надеялась, что обладая магическими способностями, даже вдалеке от нас ты вырастишь и сможешь ему помочь. Однако я не закончила. Душа Эриха была в руках Нука, и он несмотря на старания Ярила, рос злобным и жестоким, и даже моя материнская любовь не могла смирить это зло. Нук торжествовал видя, наши мучения с Эрихом, и бесплодные поиски тебя. Но отцу повезло и после стольких лет, он наконец-то нашел тебя и вернул во дворец. А Нук увидев тебя, словно озверел, начал меня мучить, заставляя сделать все, чтобы удалить тебя из дворца, и прости, я не могла ему противостоять и исполняла все, что он требовал. А когда ты прошел испытания в Сумрачном лесу, он стал приходить, и каждый вечер изводить мою душу, и тогда я поняла… Я поняла он боится, до смерти боится тебя. Я не знала, что он заставляет Эриха убить тебя, а если бы знала, клянусь! клянусь все бы, рассказала Ярилу, лишь бы остановить руку Эриха. Прости, прости меня, если можешь, – правительница прервала свою речь и горько заплакала.

Святозар глянул на плачущую мать, сызнова потер грудь, потому что от услышанного стенала не только его лазурная душа, но заболело сердце так, точно в него воткнули кинжал. Наследник суматошно сглотнув подступивший к горлу ком, молвил:

– Не у меня, у Эриха, тебе матушка стоит попросить прощения. Для меня ты сделала все, что смогла. Но почему, совершив такое… такое… Почему ты матушка, почему не рассказала все отцу?

– У нас был сговор с Нуком, Святозар, – муторно вздохнув и утирая, все еще текущие из глаз слезы, объяснила Дола. – Поэтому сговору, если я кому-то, что-то расскажу, я очень быстро состарюсь и умру. Каждый прожитый мною день будет равен одному году.

Наследник закрыл рот рукой, потому как из груди его рвался крик ужаса, однако вмале преодолев себя, вопросил:

– Значит положенные десять лет….

– Я проживу за десять дней, – досказала мать.

– Но, ты, ты мне все рассказала, а это значит, – прошептал Святозар и закачался из стороны в сторону, точно подрубленное дерево.

– Это значит, сыночек, что время пошло… Сговор, который убьет меня начал действовать, – чуть слышно добавила правительница.

Святозар вскочил с сиденья, и, добежав до двери, прислонился к ней головой, просто жаждая… мечтая выскочить из этой давящей опочивальни и убежать отсюда как можно дальше, и не в силах… не в силах справиться с подступившими рыданиями. Он постоял так малеша, судорожно вздрагивая всем телом и порывчато оторвав голову от деревянного полотна двери, повернул лицо к матери и почти прокричал:

– Но, тогда… тогда… зачем… зачем, ты мне все это рассказала!

– Святозар, сыночек мой дорогой… Мне уже не спастись. Но я прошу тебя, помоги своему брату, спаси его жизнь и его душу, – очень тихо молвила Дола, вкладывая в каждое пророненное ей слово всю свою нерастраченную или только затаившуюся любовь.

– Но, что, что, я могу сделать? – очень громко вопросил наследник.

– Во-первых, сын успокойся, подойди сюда, и сядь, пожалуйста, – сказала правительница и протянула к нему руки.

Святозар подбежал к матери, упал в ее объятья, и на мгновенье застыл в них. Дола прижала к себе сына, поцеловала его нежно в волосы и начала гладить их, а когда наследник успокоился, продолжила:

– Я недавно узнала, что если убить Нука, то сговор созданный между мной и Нуком разрушится, и душа Эриха будет свободна. Но это можно сделать позже, а сейчас надо спасти жизнь Эриху, потому как если он умрет не освобожденный от власти Нука, то отправится сразу в Пекло. Я знаю, что выздоровление твое находится в Беловодье, значит и Эриха можно спасти водой из молочной реки, что протекает по волшебной стране. Если ты отправишься туда и привезешь воду, вы оба поправитесь, и тогда ты сможешь разыскать Нука и спасти душу Эриха.

– Да, матушка, ты права. Но путь в Беловодье дальний, и даже если Эрих выдержит это время, то ты матушка… ты… я не успею тебе помочь, – прошептал, все еще не поднимая головы с груди матери, наследник.

– Нет, сыночек, – прошептала дрожащим голосом правительница. – Мне ты уже не сможешь помочь. Ведь я отдала свою душу по собственной воле, и мое место после смерти известно – это Пекло. Но душа Эриха, отдана насильно и у него есть возможность спастись. И, сыночек, мой дорогой, умоляю тебя, помоги своему брату, ведь лишь благодаря ему, ты мой мальчик, вырос человеком.

Глава тридцать девятая

Когда мать покинула опочивальню Святозара, тот потрясенный услышанным и сотрясаемый дрожью, лег на свое ложе, и замер. Невыносимо болело не только раненое сердце, не только горько плачущая внутри душа, но и все его тело. Особенно была нестерпима мысль, что еще совсем недавно жизнь Нука, было в его руках, и знай он об этом раньше, уж не выпустил бы его тогда Святозар из своих мощных когтей.

Мать перед уходом, попросила наследника, рассказать обо всем отцу, возлагая эту тяжкую ношу на него, на своего первенца. И сейчас подумав о том, как он сможет все это передать ему… отцу… столь дорогому его сердцу, Святозар горько заплакал. Слезы медленно стекали по его щекам, наполняя своей сыростью подушку, будто помогая наследнику осознать, что лишь поведав отцу всю правду, можно будет уменьшить ту ношу, которая так тяжело пригнула ноне его к ложу.

Наследник знал, что надо встать, надо идти, надо спасти брата, которому он обязан чистой, вольной душой. Он чувствовал, что сможет пройти весь трудный путь до Беловодья и излечить себя, и Эриха, а позже сможет найти Нука и вытрясти из его подлого тела черную, гнилую душонку.

И потому он поднялся с ложа, подошел к столу, на котором стоял таз и умылся. Святозар утерся утиральником, и все еще, немного покачиваясь, и придерживая гулко стонущее сердце в груди, двинулся из опочивальни. Спустившись по лестнице в коридор, наследник увидел поспешающего куда-то Сенича, и подозвал его к себе. Тот приблизился к Святозару, по-стариковски всплеснул руками и встревожено вопросил:

– Ах, ваша милость, что с вами? Вы, так бледны, вам верно опять не хорошо, вы верно опять захворали?

– Нет, Сенич, я здоров. Но скажи мне, не знаешь ли ты, где правитель, мне нужно с ним поговорить, – откликнулся Святозар.

Сенич оглядел наследника, и, решив, что с ним приключилась беда, негромко ответил:

– Правитель, просил его не беспокоить. Но верно у вас какая-то беда, раз вы так бледны и еле держитесь на ногах.

Святозар посмотрел в доброе, старческое лицо Сенича, и, подавив в себе рыдания, дрогнувшим голосом, произнес:

– Да, Сенич, у меня беда, страшная беда. И посему мне обязательно надо поговорить с отцом.

– Он, в гриднице, с дружинниками беседует, – добавил слуга и ласково погладил наследника по плечу.

Святозар кивнул головой Сеничу и пошел в общий зал. Подойдя к гриднице, он ухватился за резную, большую ручку, словно повисая на ней всем своим лихорадочно трепещущим телом, и, прижавшись головой к двери, остановился… Застыл, подавляя в себе рвущиеся слезы, крики и стенания души, да гулко стучащее внутри сердце, а миг спустя надрывно дохнув стремительно дернул створку на себя и вошел вовнутрь залы. В гриднице помимо отца находились Храбр и Дубыня. Как только наследник открыл дверь и вошел в зал, отец, сидевший за столом, поднял голову, посмотрел на сына, и чуть зримо искривился, указывая всем своим видом, что не рад ему. Храбр и Дубыня сидевшие напротив правителя, повернули головы, и тоже недовольно уставились на Святозара.

– Отец, – весьма тихо начал наследник, пытаясь подавить в себе дрожь. – Мне надо с тобой поговорить.

– Сын, – очень спокойно ответил правитель. – Я сейчас занят, перенесем наш разговор на потом.

– Нет, отец, – повышая голос, сказал Святозар и сделал непродолжительный шаг вперед. – Мы не можем перенести этот разговор, – он перевел взгляд на другов правителя и добавил, – Храбр, Дубыня прошу вас, оставьте меня наедине с отцом.

Дружинники тревожно глянули на правителя и тут же поднялись. Когда они поравнялись со Святозаром, тот торопливо положил руку на плечо Храбра, на немного останавливая его поступь да молвил:

– Вы только никуда не уходите, потому что мне с вами тоже надо будет поговорить.

– Хорошо, Святозар, – ответил за обоих Храбр. – Мы побудем во дворце, – и, выйдя из гридницы, закрыл за собой и Дубыней дверь.

Как только за другами правителя закрылась дверь, Святозар направился к отцу и сел напротив него, на то место, где до этого сидели други. Опустился на лавку и замолчал не в силах посмотреть отцу в глаза и не в силах что-либо произнести.

– Сын, – тревожным голосом поспрашал правитель. – Ты, что плакал? С тобой, что-то случилось?

Святозар замотал головой, и с трудом пересиливая себя, поднял лицо, посмотрел на правителя, и негромко проронил:

– Отец, прежде, чем я поведаю тебе то, что вызвало у меня слезы, прошу тебя призови к себе все свое мужество… все…все свое мужество… Потому как то, что я расскажу тяжкой ношей ляжет на твои плечи, дорогой мой отец.

Наследник на миг смолк, перевел дух и тогда поведал правителю все услышанное от матери. Святозар видел, как по мере сказа бледнело лицо отца. А когда он сказал, что сговор вступил в силу и мать скоро состарится, правитель, поставив локти на стол, уткнулся лицом в ладони, и его также, как допрежь сына стала сотрясать дрожь. Отец закачался из стороны в сторону, и, застонав, прокричал:

– О, Боги, Боги, как же так! Этот подлый человек жил в моем доме, ел мою пищу и каждый день мучил моего сына и жену, а я слепец этого не видел. О, горе, горе мне! В любой момент, я мог прекратить это, скажи мне обо всем этом Дола. Я бы вытащил меч и отрубил бы этому низкому человеку голову. И все бы прекратилось!

– Нет, отец, – порывчато вступил в разговор наследник. – Ничего бы не прекратилось. Знаешь Нук, очень умный, он все это время мучил мать, зная наверняка, что она не посмеет ничего сказать. Да, и поведала она наверно, потому что Эриху грозит смерть, а его душе уход в Пекло. Да, еще и верно, потому что Нук далеко сейчас и не имеет пока над ней власти. И знаешь отец, я думаю, что твой меч не справился бы с ним. Теперь я просто уверен, он не человек, он какое-то существо из пекельного царства и как-то связан с Чернобогом, воеводой Вием и великаном Горыней, которого победил Богомудр, так что твой меч тут бессилен. Если его и можно победить, то только мечом ДажьБога, или луком, добытым в Сумрачном лесу, и скорее всего только мой лук на это способен.

– Богиня Макошь – Небесная Мать, высоко в небесном царстве Богов Сварге, прядет нити судеб и верно уже давно сплела нить твоей судьбы Святозар, – открывая лицо и с нескрываемой болью, воззрившись на сына, изрек правитель.

– Да, отец. И я думаю, что мне следует идти по предначертанному пути и следует подчиниться воли Богов, – тихо добавил Святозар. – И так как Богиня Макошь любит и балует только сильных духом людей, оные не отчаиваются и борются за свою мечту. Мне надо отправиться в Беловодье, чтобы спасти брата, излечиться самому и познать свою душу. И здесь для меня важно, чтобы ты отец дал мне на то разрешение. Ибо без твоего согласия мне не будет сопутствовать удача.

Правитель молчал верно совсем немного, а после досказал:

– Богиня Макошь всегда дает человеку свободу выбора между добром и злом. И если человек выбирает добро и идет, как бы ни было тяжело по пути Прави, то Макошь посылает ему в помощь Богину Сречу, Богиню счастья и удачи. А я сын, хочу для тебя лишь одного, хочу, чтобы Богиня Среча всегда помогала и поддерживала тебя в твоем жизненном пути. И теперь, понимая, что лишь мое упрямство, привело к болезни Эриха, я не стану более противиться воли ДажьБога, и… – Отец взглянул прямо в голубые глаза Святозара, протянул руку и положил ее на покоящуюся на столе тыльную сторону ладони сына да крепко сжав ее, закончил, – я разрешаю тебе ехать в страну Беловодья.

В гриднице наступила тишина, словно отец и сын приняв тяжелое решение, давали друг друга время на раздумья. Тишину первым прервал наследник:

– Отец, можешь, не тревожиться, я знаю, коли это воля Богов, то они обязательно мне помогут пройти этот путь. Ты знал, что Богомудр тоже по воле ДажьБога ходил в Беловодье, чтобы излечить свою жену и познать свою душу. И ДажьБог помог ему победить царя Черномора. Я читал об этом в книге, и там было сказано еще, что свой путь Богомудр начал с реки Бурной, по ней доплыл до Ра-реки, а затем вошел в Восточное море.

– Да, я тоже читал об этом в книге, – молвил Ярил и нанова некрепко сжал руку дорогого своего наследника. – Но это было давно, и тогда река Бурная была полноводней. Сейчас же мы сделаем с тобой так, пошлем в Новыград гонца, как ты знаешь там воеводит мой младший брат Велислав, и я попрошу его снарядить ладью. Так как все военные ладьи находятся в Новыграде, на полноводной Ра-реке. А ты с дружиной через три дня отправишься следом на лошадях, и когда прибудешь в Новыград, ладья уже будет вас ждать.

– Согласен, отец, так и порешим. А теперь отец, прошу тебя разрешить мне позвать Храбра и Дубыню, чтобы они могли поведать мне о Беловодье, – попросил наследник.

– Хорошо, мальчик мой, позови моих другов, – немедля ответил правитель и спешно кивнул головой.

Святозар поднявшись с лавки тягуче, нога за ногу, направился к двери, а открыв створку и выйдя в коридор, увидел, стоящего недалече и оживленно о чем-то беседующего Борща и Первушу.

– Борщ, поди сюда, – позвал его Святозар. Когда же слуга мигом сорвавшийся с места приблизился, повелел ему, – найди дружинников правителя Храбра и Дубыню и скажи им, чтобы они шли в гридницу. После возьми коня, скачи в город и деревни к моим другам и передай им, что я велю им тотчас же ехать во дворец, у меня к ним разговор.

Борщ низко поклонился и побежал исполнять порученья наследника, а Святозар вернулся в гридницу и сел на прежнее место. Вскоре двери открылись, и в зал вошли встревоженные Храбр и Дубыня. Они спешно подошли к столу за каковым сидели правитель и наследник и внимательно оглядели их. Храбр не мешкая опустился на лавку возле отца, а Дубыня подле Святозара.

– Ярил, друг мой, – обратился к нему Храбр, и он словно посерел от тревоги. – На тебе лица нет, что сказал тебе твой сын, какая беда у вас случилась?

– Да, Храбр, у нас со Святозаром беда, – тихо произнес правитель и не в силах больше говорить замотал головой.

– Это связано, с Эрихом, – также тихо спросил Дубыня.

– Храбр, Дубыня, – молвил Святозар, понимая, что именно ему надобно начать этот разговор. – Я вам отвечу, за моего отца, – и голос его дрогнул. – В нашей семье случилась беда, и да это связано с Эрихом. И чтобы его спасти от смерти, мы с отцом решили, что мне надо ехать в Беловодье.

– Как же так? – переспросил Дубыня и отшатнулся назад. – Ты же, Ярил, сказал, что даже если Эриху станет хуже, ты не пустишь Святозара в Беловодье, не станешь подвергать опасности жизнь наследника. Ты же сказал…

Но Святозар перебил его, обхватив пальцами край стола, вроде боясь не удержаться на лавке и упасть:

– Дубыня, поверь мне, я сейчас не в силах рассказать все то, что знаю, об этом вам со временем поведает отец. Но скажу коротко, лишь следующее. Помните, когда мы ехали на Синь– камень, то разговаривали о моем брате и предположили, что возможно душа Эриха не свободна. Сегодня я узнал, – и наследник надрывно задышал, нервозная дрожь, подобно ряби, пробежала по его телу. – Узнал, что Нук владеет душой моего брата, и мучает его уже долгие годы. И еще я узнал, что могу ему помочь, освободить его от этой неволи. Потому мы с отцом решили, что я отправлюсь в Беловодье, излечусь сам и привезу воды для моего брата, а затем, когда его жизни ничего не будет угрожать, смогу спасти его душу из полона. – Святозар прервался и глянул на наставников, а когда увидел, что Храбр пытается что-то возразить добавил, – прошу вас… Прошу, не будем говорить о постороннем, о том, что ноне не имеет значение. Сейчас важно одно как мне добраться со своей дружиной до Беловодья и какие преграды будут на этом пути.

– Да, что ж, – ответил Дубыня, разворачивая свой мощный стан в направлении наследника. – Что рассказывать, да и зачем. Я, Святозар уже там бывал, и вновь с тобой туда пойду.

– Нет, Дубыня, ты туда не пойдешь. Это наставник мой путь. Это было предначертано мне еще тогда, когда я вернулся с Ирий-сада. И теперь в Беловодье я отправлюсь со своей дружиной. – Он посмотрел на Дубыню, и, положив ему руку на плечо, пояснил, – со мной пойдет лишь тот, из моей дружины, кто сам это решит, никого неволить не буду.

–Други мои, – наконец заговорил правитель, все еще не подымая головы и не глядя в лицо сына, судя по всему не в силах. – Как бы мне не было тяжело это говорить. Но сын мой прав. Это путь Святозара, и ему надо по нему идти. Поэтому, прошу вас, поведайте моему мальчику, все, что знаете, все, что пережили… все…все, что может защитить его в той дальней и опасной дороге.

Разговор с наставниками был очень долгим, а когда он закончился, отец в сопровождении своих другов пошел отправлять гонца в Новыград. Святозар же оставшийся один в гриднице, опустил голову, и, уставился на стол, обдумывая все услышанное и сызнова переживая случившееся… Внезапно сзади него послышалось робкое покашливанье, от той неожиданности наследник подскочил на месте и резко повертался.

– Фу… Борщ, ты чего тут? – спросил, выдохнув Святозар, увидев переминающегося с ноги на ногу слугу поместившегося почти у самых дверей залы.

– Так как, чего… ваша милость, вы же приказали другов собрать ваших, – ответил Борщ и второпях пожал плечами.

– Ну, и …, – поинтересовался наследник и мотнул головой.

– Ну.. что и… ждут они вас на дворцовой площади, – пояснил Борщ и широко улыбнувшись, снова переступил с ноги на ногу.

– Всех собрал? – вопросил Святозар.

– А, то как же, ваша милость, конечно, всех, – добавил, довольный собой, слуга.

– Тогда, зови их в гридницу Борщ, – поспешно повелел наследник.

Борщ вышел из зала, а через некоторое время в гридницу вошли други Святозара: Стоян, Лель, Искрен, Звенислав, Сем, Молчун, Часлав, Любим, Годлав, Вторак и Горазд. Наследник повернулся лицом к дружине, оглядел каждого из них, и позвал к себе, приказав всем сесть вокруг стола. Когда други расселись, Святозар обратившись к ним, все поколь порой трепещущим от волнения голосом, сказал:

– Други мои, то, что я вам расскажу пусть останется между нами. Вы все знаете, что зимой на празднике в честь Бога Коляды я был ранен. Злой колдун Нук, одурманил ум моего младшего брата Эриха, вложил заговоренный кинжал в руку и направил на меня. Тогда, други мои, когда в мое сердце воткнулся кинжал, я умер. Богиня Смерти Буря Яга Усоньша Виевна позволила вернуться, передав мне волю Богов. Заговор, который я создал, вернувшись в Явь, рубцевал мою рану только на время, а ДажьБог велел отправляться в Беловодье, ибо только там я смог бы излечиться полностью. Когда на Синь-камне меня нарекли наследником, и я вошел в озеро, то в тот же миг часть раны у меня пропала. Мы было, с правителем обрадовались, но старец Велей сказал, что это не излечение. И позже я тоже пришел к такому мнению, потому что я обязан исполнить волю Богов и пойти в Беловодье. А сегодня… сегодня, я узнал, что та часть раны перешла к моему брату Эриху. – Святозар на миг прервался, оно как голос его судорожно дернулся, да только он одолевая то волнение, дополнил, – верно, это случилось потому, что ДажьБог велит мне не противиться его воли. А следовать… следовать по предначертанному мне пути, и верно еще то, что он хочет облегчить мою боль и страдание, чтобы я все же смог дойти до Беловодья. Однако для моей души было бы лучше, если б рана осталась у меня и не мучила моего несчастного брата, потому как я узнал также, что не только смерть грозит Эриху, но и вечное Пекло. Нук это злое существо, скорее всего даже не человек, похитил душу моего брата и держит ее в неволи. Посему, чтобы выполнить волю Богов, и спасти моего брата, я отправляюсь в страну Беловодье, что лежит на острове Буяне, в Восточном море. И зову вас с собой, но так как путь туда труден и опасен, зову с собой только тех, кто на это решится по собственной воле. Потому что около одиннадцати лет назад дружинники правителя уже туда ходили и из десяти другов вернулись лишь двое: Храбр и Дубыня.

– С ними не было такого ведуна, как ты Святозар, – сказал до того молчавший Годлав.

– Нет, с ними тоже был ведун, но он погиб, – тихо заметил Стоян. И воззрившись на Святозара своими чистыми, серыми очами ответил, – наследник престола восурского на Синь-камне я принес тебе клятву и не нарушу ее. Я отвечу лишь за себя, раз ты так требуешь. Святозар, друг мой, я пойду с тобой и в Беловодье, и если понадобится в Пекло, всюду, куда бы ты, не позвал.

– А, скажи Святозар, – вдруг спросил Лель. – А, нельзя, этого Нука изловить и предать смерти?

– Да, брат, именно это с ним и нужно сделать, нужно его предать смерти. Но сейчас – это сделать невозможно, на Синь-камне я видел видение. Нук прячется где-то в глубоких пещерах, далеко в горах. Да и самое главное нынче спасти жизнь Эриху, а за его душу я еще побьюсь с Нуком, – пояснил наследник и протяжно выдохнул.

– Святозар, но когда мы придем в Беловодье, ты тоже излечишься, я правильно понимаю, – переспросил Звенислав.

– Да, Звенислав, ты правильно понял, я тоже излечусь, – молвил наследник и в подтверждении слов кивнул, отчего заколыхались его густые каштановые кудри.

– Что ж, тогда, наследник престола восурского Святозар, я скажу также как старший нашей дружины Стоян, – торжественно откликнулся Звенислав и поднявшись с лавки прижал сомкнутый правый кулак к груди, к тому самому месту где билось его горячее и смелое сердце. – Я, друг мой, принес тебе клятву и не нарушу ее. Я отправляюсь с тобой в Беловодье.

Святозар выбрал славную дружину, потому что следом за Стояном и Звениславом, каждый из другов изъявил желание идти с наследником в страну Беловодье.

– Тогда, если вы все идете со мной, – сказал, улыбаясь Святозар. – Ступайте по домам и собирайтесь в путь. Через три дня мы выступаем в Новыград, откуда ты родом Звенислав, тамошний воевода мой дядя Велислав. Он снарядит нам ладью, и мы отправимся по Ра-реке великой, к Восточному морю.

КОНЕЦ.

г. Краснодар, ноябрь 2010 – февраль 2011г.г.

Примечание автора: *** – В книге использованы тексты «Лесной С. Велесова книга»: Донское слово; Ростов на Дону; 1995

ссылка http://bookz.ru/authors/s-lesnoi/velesova_027.html