Екатерина Дроздова
Богоявленское
Глава 23
После уединенной жизни в Богоявленском Кисловодск со своей бурной богемной жизнью в летний период приятно поразил Ольгу Андреевну. Посчитав, что пора бы показать собравшемуся здесь светскому обществу свою старшую дочь Веру, она не поскупилась на обрамление для неё. Арендовала целый этаж в гостинице напротив фонтана, поближе к Нарзанной галерее, наняла экипаж и отвела дочь в лучшее ателье, не забыв при этом и о себе. Ольга Андреевна ни минуты не тратила зря: проводила пешие прогулки на самых оживленных аллеях парков, не пропускала лечебных процедур в Главных Нарзанных ваннах и ужинала в Ресторации. Так она быстро и легко вошла во все светские круги, не уставая демонстрировать старшую дочь.
− Выйди к нам, Верочка, покажись гостям, − говорила она за завтраком.
− Сыграй для гостей, − открывала она крышку фортепьяно за ланчем.
− Вы ещё не видели, как Верочка танцует, − говорила она на балу, и тут же дюжина поклонников ангажировала Веру на танец.
Все дамы признавали юную Веру внешним совершенством и смотрели на неё с нескрываемой завистью, а мужчины, от юных мальчишек до пожилых ловеласов, смотрели на неё с вожделением, так, словно каждый из них уже был с ней наедине. Вера ненавидела эти взгляды, от которых не могла ни спрятаться, ни защититься, и чем усерднее Ольга Андреевна представляла дочь в обществе, тем пренебрежительнее она относилась к нему.
− Ах, как хорошо, − радовалась Ольга Андреевна за чаем в гостиной. − Как прекрасна жизнь здесь, и она может быть ещё лучше, ежели мы составим тебе выгодную партию, Верочка. Когда ты будешь блистать в столице, не забывай, что твоя мать не жалела для этого ни сил, ни средств.
− Благодарю вас, маменька! − ответила гордая Вера. − Но к чему все эти траты? Не удобнее ли сразу повесить мне на шею ценник?
− Ты упрекаешь меня? − сошла с лица от негодования Ольга Андреевна. − Ты упрекаешь меня за то, что я устраиваю твою судьбу?
− Нет, маменька, вы не мою судьбу устраиваете, а свою, − не дрогнув, парировала Вера.
− Что?! − крикнула в ответ Ольга Андреевна так, что обернулись играющие в этой же гостиной Ксюша и Егор. − Убирайся с глаз моих! Видеть тебя не хочу!
Вере было только четырнадцать лет, она и заметить не успела, как перестала принадлежать сама себе и превратилась в лот на этом аукционе жизни. Быть может, мать была и права: чем выгоднее Вера выйдет замуж, тем богаче и легче будет её жизнь и жизнь её семьи. Ольга Андреевна сможет вернуться в Москву, как давно мечтает, богатый зять обеспечит Андрею быстрое продвижение по службе, Ксюше – право выбора супруга по сердцу, а Егору – хорошее образование. Петру Ивановичу удачное замужество Веры позволит расплатиться с долгами, но будет ли она в этой жизни счастлива? Это Ольгу Андреевну заботило меньше всего, её представления о счастье не совпадали с представлениями Веры. Выходит, что Верина красота превратила её в жертву, которую в древние времена приносили языческим богам. Так и Ольге Андреевне требуется пожертвовать одним ребенком, чтобы боги не наказывали остальных.
Вера закрыла глаза, и по щекам её от бессилия изменить этот жизненный уклад покатились слёзы.
Однажды в галерее Ольгу Андреевну окликнула незнакомая дама:
− Ольга, милая! Ты ли это? − сказала она. − Голубушка, ты стала ещё краше.
− Аннушка! − обрадовалась в ответ Ольга Андреевна. − Какая радость встретить тебя здесь!
− Ах, Оля, ты и представить не можешь, какая ты для меня радость! Я здесь ужасно скучаю. Но теперь, кажется, всё переменится. Ты с супругом?
− Нет, я здесь с дочерями и воспитанником, − очаровательно улыбнулась Ольга Андреевна. − Вера, познакомься – Анна Владимировна Коряковская. В Москве мы были очень дружны.
− Очень рада! − равнодушно ответила Вера, и устало отвернулась.
− Прекрасна! − прошептала Анна Владимировна на ухо Ольге Андреевне. − А мой сын совсем не балует меня своим вниманием, и я путешествую в одиночестве, − уже в полный голос добавила она.
− Ах, голубушка, я слышала о твоём горе: потерять супруга в таком молодом возрасте… − посочувствовала Ольга Андреевна.
− Ты права, это очень тяжело. И вдвойне тяжело, когда некому поручить дела, ведь мой супруг был купцом первой гильдии, а сын растёт таким прохвостом. Но другого выхода нет, как управляться со всем самой.
− Насколько мне известно, ты много преуспела.
− Но как ты проводишь тут вечера, должно быть, за пасьянсом с дочерью? − рассмеялась Анна Владимировна. − Я и сама первое время так развлекалась, но вскоре обнаружила: и на водах бурлит интересная жизнь. К примеру, тут есть театр Владикавказской железной дороги.
− Мы там ещё не были, − ответила Ольга Андреевна.
− Очень зря. На той неделе в нём давали «Пиковую даму», и, представь себе, вполне недурно. А сегодня вечером дают «Травиату». У меня на весь сезон ложа, так что я жду вас с Верочкой.
− Мы непременно будем, − радостно ответила Ольга Андреевна.
− Тогда я не прощаюсь.
При этих словах дамы расстались.
− Ах, Анна-Анна, − сказала Ольга Андреевна, взяв под руку Веру. − После замужества, она переехала в Воронеж и за много лет ни разу не дала о себе знать. Хороша подруга. Но говорят, нынче она стала очень богата. Как ей это удалось одной, без мужа? Жаль, что не приехал её сын, хотелось бы на него посмотреть, теперь он, должно быть, уже совсем взрослый.
Вечером, как и условились, Анна Владимировна и Ольга Андреевна с Верой встретились в театре. Опера и впрямь была недурна, и Вера погрузилась в происходящее на сцене, но неожиданный шум в партере отвлек её. Не дождавшись окончания первого акта, в зал, как ураган, ворвалась шальная компания юношей с развеселыми девицами. Они вели себя вызывающе, громко смеялись и отпускали в адрес зрителей колкие шуточки. Особенно выделялся среди них молодой невысокий брюнет. Он бесцеремонно обнимал за талию высокую блондинку, и по всему было видно: в этой компании он заводила.
− Кисловодск, в отличие от Тироля и Дрездена, славится и такими отдыхающими, − сказала Анна Владимировна.
− Боже, какая отвратительная публика! − обмахиваясь веером, ответила Ольга Андреевна. − Какой скот! Что за челядь?
− Не такая и челядь, Оленька. К слову, вот этот невысокий балагур с блондинкой однажды унаследует состояние больше моего. У его отца доходные дома во всех столицах. Сам он учится в Сорбонне, а здесь живет в Гранд-отеле. Друзья называют его Пабло.
А Веру среди притворного и жеманного общества эта компания развеселила. Она смотрела на них, улыбаясь. Пабло, не переставая шутил, но, обернувшись на ложу и увидев в ней Веру, замолчал. Одного Вериного взгляда было достаточно, чтобы успокоить самого шумного балагура. И ей это польстило.
После спектакля Анна Владимировна пригласила Ольгу Андреевну с Верой в Ресторацию, помпезное двухэтажное сооружение с колоннадой и лестницей, в котором размещались ресторан с танцевальным залом и помещения для отдыхающих с игорными залами. Здесь они снова встретили Пабло, выходящего из казино.
− Поговаривают, что за карточными играми он проигрывает целые состояния, − тихо сказала Анна Владимировна.
Ольга Андреевна только поморщилась в ответ.
Увидев Веру, Пабло подошёл к столику и сказал:
− Разрешите представиться. Пабло Облонский!
− Княгиня Ольга Андреевна Сенявина! − надменно произнесла она. − Моя дочь Вера.
Пабло поцеловал руку Веры и удалился. Больше в этот вечер они его не видели.
«Какая неожиданная скромность, − удивилась Вера. − Поцеловал руку и только. Вот так укрощение льва».
Утром, проходя мимо детской, Вера увидела, как Ольга Андреевна заплетает в белокурые локоны Ксюши банты и целует в розовые щёчки.
«А меня она никогда так не целовала, − подумала Вера. − Да-да, Ксюшу она никогда не будет понуждать выходить замуж без любви, никогда не упрекнёт, не повысит на неё голос. Ксюша всегда была любимицей матери, а мне не доведётся».
Вера, и без того не любившая младшую сестру, и вовсе затаила на неё злобу. Это утро стало точкой невозврата в Верином отношении к ней. Спустившись в гостиную, она обнаружила в ней маленького Егора, в одиночестве играющего в игрушечный паровозик. Тонкий, с лучистыми глазами и грустной улыбкой, в раннем детстве оставшийся сиротой, он не знал ни материнской, ни отеческой любви и тем самым так походил сейчас на саму Веру, такую же, в сущности, сироту, хоть и при живых родителях. Она села рядом и крепко обняла его, проявив тем самым невиданную даже для самой себя щедрость.
Звон колокольчика заставил Ольгу Андреевну спуститься из детской вниз.
− Вы? − удивилась она.
На пороге стоял Пабло Облонский, державший в руках огромную корзину роз.
− Могу ли я увидеть вашу дочь? − спросил он.
Некоторое время Ольга Андреевна пребывала в замешательстве, но наличие доходных домов у родителя Пабло склонили её к благосклонности.
− Что же? Прошу завтракать с нами!
За столом Пабло не сводил глаз с Веры и всё молчал. Вера нарушила тишину первой:
− Как вы нашли нас? − спросила она.
− Да, действительно. Как вы нас нашли? − подхватила Ольга Андреевна.
− О, это проще простого. Достаточно было только спросить, где живёт самая красивая девушка в Кисловодске, как мне указали адрес. Я, собственно, хотел только пригласить вас на пикник, с маменькой и детьми, разумеется.
− О, мы бы с радостью, − не дала договорить ему Ольга Андреевна, − но, увы, на сегодня мы отозваны. Барановские дают вечером бал на своей Мавританской даче, так мы не могли отказать.
− Прекрасно! − обрадовался Пабло. − Значит, до вечера.
При этих словах Пабло попрощался с дамами. А Ольга Андреевна негодовала.
− Что означает это «прекрасно»? Быть того не может, чтобы этот прохвост был вхож в приличные дома. Что он задумал? Ах, за какие грехи свалился на наши головы этот Пабло?
Но негодование матери только забавляло Веру, теперь она с нетерпением ждала вечера. Как и обещал Пабло, они встретились на бале у Барановских.
− Вы не на шутку разозли мою мать своим визитом, − хохотала Вера.
− Я и впрямь так неприятен ей? − улыбался в ответ Пабло.
− Мама полагает, что вы и в нашем присутствии намерены забавляться да скоморошничать, словно мальчишка.
− Отчего же? Напротив, − застенчиво улыбнулся Пабло.
− И в самом деле, как это не идёт вам! − Вера неодобрительно покачала головой.
Каждое слово Веры, каждый её взгляд, обращённый к нему, пробуждал в Пабло самые добрые, самые светлые чувства. Каждую минуту он всё сильнее и сильнее влюблялся в Веру. Теряя голову от любви, он уже был готов на всё. За один вечер вся его жизнь переменилась и целиком принадлежала теперь Вере. Он не хотел расставаться с ней ни на секунду. Ложась спать ночью, он мечтал поскорее заснуть, чтобы, проснувшись, утром увидеть её вновь.
Известие о том, что Барановские – добрые друзья Облонских и Пабло вхож в их дом без приглашения, несколько смягчило Ольгу Андреевну, что несказанно обрадовало Пабло. Теперь он мог видеть Веру в любое время дня.
Однажды, гуляя с ней по Тополиной аллее, он спросил:
− Вера, отчего ваша матушка по-прежнему так неблагосклонна ко мне?
− Все дело в ваших друзьях, с которыми вы однажды появились в театре, − улыбнулась Вера. – Помните…
− Помню, − не дав договорить Вере, ответил Пабло. − В тот вечер я впервые увидел вас. Но ежели вы заметили, с того вечера я больше не вожу дружбу с этими людьми. Будьте покойны, отныне жизнь моя совершенно переменилась и всё ради вас, Вера.
Пабло был так серьёзно настроен, что прикажи ему Вера сброситься со скалы, и он немедленно выполнит её приказ. Вера чувствовала это и равнодушно ответила:
− Немного.
− Всё что угодно выполню! − дрожащим голосом сказал Пабло.
− Смотрите же, не пожалейте, − засмеялась Вера.
Боже, как же она была хороша! Пабло не мог оторвать от неё глаз: тонкий стан, волосы, глаза, улыбка, зубки, как жемчуг. Он дышал ей и был тем счастлив.
− Кони! Кони понесли! − закричал вдруг кто-то в толпе.
Обернувшись, они увидели, как по дороге мчится неуправляемая повозка, на пути у которой площадка с играющими детьми.
− Ах, дети! − вскрикнула Вера, закрыв глаза руками.
Пабло прижал Веру к груди. Проходившие неподалеку казаки успели схватить детей и отбежать в сторону. Трагедии удалось избежать.
− Слава Богу, всё обошлось, − успокаивал Веру Пабло.
Вернувшись домой, Вера попросила оставить её одну. Запершись в своей комнате, она попыталась заснуть, но инцидент, случившийся на аллее, всё никак не шёл у неё из головы. Как это всё напомнило историю, случившуюся с ней самой, когда вот точно так же помчал её Султан. И сразу Вере вспомнился Митька, как смело и отчаянно бросился он ей на помощь. Бросился, не думая о себе, не думая, что может покалечиться сам. И так захотелось вдруг его увидеть, такая охватила её тоска.
«Митька, где он сейчас? − подумала Вера. − С кем? Ах, как хочется, чтобы он был сейчас рядом! Как хочется взглянуть в его ясные васильковые глаза».
Глава 24
Утром Пабло застал Веру за игрой на фортепьяно. Она была задумчива и грустна, но Пабло казалась ещё красивее. Он боялся пошевелиться, чтобы не потревожить её, чтобы не спугнуть это обаяние, эту красоту, соединённую с музыкой Моцарта и лучами утреннего солнца.
− Вы здесь? − удивилась Вера, заметив Пабло.
− Я не хотел вас беспокоить, − ответил он.
− Но вы сделали это, − небрежно ответила Вера. − А впрочем, мы с маменькой планировали нанести визит Дружининым, вы можете составить нам компанию.
− О, эти долгие обеды у Дружининых, разговоры о славянской душе и новинках театрального сезона, − устало протянул Пабло. − Ольга Андреевна, не угодно ли вам совершить конное путешествие к Вершине красных камней? − обратился он к княгине. − Вам откроются такие виды, о существовании коих вы и не догадывались. Тем более что я уже отправил приглашение Анне Владимировне, благосклонно принятое ей.
− Ах, проказник, − улыбнулась Ольга Андреевна. − И всё-то вы предусмотрели. Но делать нечего, я не могу оставить Анну Владимировну наедине с эдаким шалопаем.
− Здесь и впрямь прекрасно! − восхитилась Вера, взобравшись с Пабло на вершину горы.
− Обещаю показать водопад и гору Кольцо, вы останетесь довольны. Я всегда счастлив угодить вам.
− Неужели счастье может заключаться в такой малости? − удивилась Вера.
− Счастье заключается в любви, теперь я это точно знаю. Я люблю вас, Вера! − смущаясь, признался Пабло. − Поверьте, никогда прежде я не был так сентиментален. Поистине моя любовь к вам приобрела характер бедствия. Что вы сделали со мной, милая Вера?
Первое в жизни признание в любви к себе обескуражило Веру, хотя она и была к нему готова. Но ответить взаимностью Пабло она не могла.
− Мне жаль, но я не могу ответить вам тем же, − сухо сказала она.
− Я и не требую. Я хочу только, чтобы вы знали о моих чувствах.
И в глазах Пабло заблестели слёзы.
− И что за беда нам с этим Пабло, − сокрушалась Ольга Андреевна, раскладывая пасьянс. − Весь Кисловодск уже судачит о твоём романе с ним, Вера. Конфуз немыслимый. А Барановские и вовсе убеждены, что он готовится сделать тебе предложение. Как тогда нам быть? Да, он небеден и не так плох, как показался в театре, и всё-таки у него дурная репутация.
− А ежели я полюбила его? − неожиданно парировала Вера.
− Ах, что за глупости ты говоришь? Сложившаяся вокруг нас ситуация не повод для шуток!
− И всё-таки? − не унималась юная княжна.
− И слышать ничего не желаю! − схватившись за голову, вышла из комнаты Ольга Андреевна.
Вера, конечно, не любила Пабло, но ей доставляло удовольствие злить мать. А Пабло был настроен по-настоящему серьёзно. Теперь в надежде получить благосклонность красавицы он осыпал её цветами и подарками, устраивал пикники и танцевальные вечера, приглашал на кавалькады и ждал взаимности, но Вера оставалась непреклонна.
Однажды на скачках она увидела вороного коня, самого строптивого и непокорного, и не могла оторвать от него глаз.
− Я хочу его себе! − капризно сказала Вера.
− Он будет ваш! − покорно ответил Пабло.
Ему стоило немалых трудов сторговаться с хозяином, и вот наконец-то заветный подарок был у Веры, но она его не приняла.
− Отчего вы не приняли мой подарок? − недоумевал Пабло.
Вера ничего не ответила и, сказавшись больной, перестала принимать Пабло в своём доме.
«Убьётесь, не дай Бог, ни почто себя не прощу», − всё не шли из головы Веры эти Митькины слова. Он сказал их, не задумываясь. А подумал ли Пабло о том, как опасен был для её жизни этот каприз? Нет, Пабло был совершенно ослеплён своей любовью и стремился лишь бездумно угодить. А вот Митькины забота и ответственность были заложены в нём, сироте, не знавшем родительского тепла и полагавшемся в жизни только на себя, в самом детстве. И эта мужественность, серьезность в совокупности с внешней красотой выгодно отличала его от всех остальных юношей. И Вера, сама не заметив, как это произошло, поддалась на Митькино обаяние, на его такую притягательную, мужскую силу и смелость.
А что Пабло? Он мог дать Вере безбедное существование, дом и дорогие наряды. Впрочем, всё то, что предложит каждый кавалер из её окружения, но вот это ощущение защищённости, которого так недоставало Вере, рядом с Пабло она не испытывала. И Вере стало совершенно ясно: для Пабло нет места ни в её сердце, ни в её жизни.
Пабло же совершенно потерял голову от любви. Увидев Веру на Галицинском проспекте, он бросился к её ногам:
− Умоляю, не отталкивайте меня! Я на всё готов, только позвольте хотя бы иногда, хотя бы издали видеть вас.
Но чем больше Пабло унижался, тем сильнее презирала его Вера.
Однажды, не выдержав разлуки, он прислал ей записку: «Милая Вера, разлука с Вами стала невыносимой пыткой для меня. Умоляю, позвольте увидеть Вас! Только одно свидание, и Вы спасёте раба Вашего от трагической участи. Буду ждать вас сегодня вечером у Стеклянного пруда в парке. Ежели Вы не придёте, я погибну!»
И Вера пришла, красивая и надменная, в изысканном туалете, изящно придерживая рукой от ветра широкополую шляпу, но не из жалости или уважения, а из любопытства. Она наслаждалась своей властью над этим человеком, любовалась своей красотой, превращающей мужчин в рабов.
Пабло чувствовал себя ничтожно, но любовь к Вере сковала его, и, превратившись в игрушку в её руках, он долго не решался начать разговор. Вера заговорила первой:
− Вот и закончилось лето. У нас в Богоявленском, должно быть, дожди и листва опала. И нам с вами настало время прощаться. Завтра мы уезжаем.
− Как завтра?! − ужаснулся Пабло от одной только мысли, что грядёт скорая разлука с Верой.
− Не ищите меня! − равнодушно продолжила она. − И постарайтесь забыть. Я забуду вас уже завтра. А теперь прощайте, Пабло!
− Нет! Нет! Не покидайте меня, Вера! − ещё долго будет бормотать Пабло в любовной горячке, в то время как Вера с матерью, Ксюшей и Егором уже давно уехали из Кисловодска и вернулись домой.
Да, высший свет Кисловодска много потерял с отъездом старшей княжны Сенявиной, красавицы Веры.
Глава 25
В Богоявленское княгиня Ольга Андреевна с детьми вернулась только в декабре. С их возвращением губерния пополнилась и новыми молодыми мужчинами, поклонниками княжны Веры из Кисловодска. Влюбленные юноши не хотели выпускать из поля зрения этот юный идеал женской красоты.
Вера же, оказавшись в свете, блестящем, шумном, весёлом и говорливом, покидать его больше не хотела, так же, как и не хотела оставлять своих новых привычек. Теперь на скуку у неё просто не оставалось времени. Отныне каждый день княжны Сенявиной был расписан по минутам. Не успев скинуть пеньюар, Вера надевала домашнее платье и спускалась в большой зал, где за огромным столом завтракала вся их семья. После завтрака, надев прогулочное платье, отправлялась гулять по парку или на занятия по верховой езде, затем, снова переодевшись уже в визитное платье, она посещала подруг или принимала их у себя, после чего в её расписании наступал черед чайной паузы и нового платья. Во время таких пауз Вера принимала подарки, которые теперь постоянно присылали ей преданные поклонники. Эти роскошные букеты и драгоценности стали темой для обсуждения во всех губернских салонах. Далее же, сразу после обеда, для которого у Веры также существовало отдельное платье, она, наконец, приступала к выбору вечернего наряда.
Каждый вечер Вера в сопровождении матери посещала балы в Дворянском собрании или воронежский театр, где зал блистал бриллиантами, мехами и золотыми эполетами. И всюду, где бы они ни появились, им оказывали самый тёплый приём. И уже весной случилось событие, к которому в семье Сенявиных уже были готовы. На пороге их дома появился молодой гвардейский офицер с предложением руки и сердца. Он был некрасив, но зато умён и образован и к тому же очень богат. Но, сославшись на юность дочери, Петр Иванович ответил категорическим отказом, и Вера вздохнула с облегчением. Столь раннее замужество не входило в её планы. А вот Ольгу Андреевну этот отказ расстроил, ведь ещё в Кисловодске она задалась целью отдать дочь замуж и сделать это как можно выгоднее. Богатство влюблённого в Веру офицера показалось ей привлекательным, но спорить с супругом она не стала.
В семье решили, что новый образ жизни изменил Веру. Всем стало казаться, что юная княжна сделалась общительнее и приветливее. И Вера, будто в подтверждение этого мнения, как-то неожиданно потянулась к старшей дочери Митрофана Спиридоновича Мищенко − Глаше, чему та не могла не обрадоваться. Она проявляла неподдельный интерес к Вериным рассказам об отдыхе в Кисловодске и светской жизни. Глаша с нетерпением ждала, что вот-вот отец и ей разрешит вступить в эту красивую, блестящую жизнь, проводником в которую станет для неё Вера. В своих мечтах Глаша уже видела себя красивой и нарядной, в окружении поклонников в театре и купеческом собрании. Но Глаша даже не подозревала, что в голове хитрой и расчетливой Веры созрел коварный план, которым она планировала обезопасить себя от будущего посягательства на свою руку и сердце, которое, и это было очевидно, не заставит себя долго ждать, для чего и приблизила к себе наивную Глашу.
Ну а пока Глаша мечтала о светской жизни, в их доме все жили в ожидании большой радости: Василиса Ивановна была на сносях, и вскоре в семье Мищенко должен был появиться четвертый ребёнок.
