Екатерина Авилова
Карта мира
Спустя примерно пол часа, а может и больше, мы добрались до грунтовой дороги и упали без сил. Василиса скакала вокруг нас, махала руками, торопила, но мы с Сильвиной никак не могли пошевелиться, и, то и дело потирали затекшие плечи – она левое, а я правое. Кучер действительно оказался упитанным. Своим нагим видом он уже никого не смущал. Василиса отодрала кусок подола своего платья и прикрыла его самые интимные места. Получилось что-то вроде набедренной повязки.
Мы сидели на травке за большим кустом, который скрывал нас от дороги. Королева нервно покусывала губы, а меня от усталости поморило в сон. Еще никогда мне не приходилось тащить на себе тушу взрослого мужчины! А еще я вспомнила, что практически две ночи не спала, и от этого не стало легче, скорее наоборот.
Странное мычание прервало мои мысли, и я не сразу поняла, что это кучер что-то пытается сказать. Я наклонила к нему голову, чтобы расслышать, и он одними губами произнес:
– Оставьте меня.
– Что? – Я даже его немного потрясла, отчего на его лице отразилась гримаса боли. – Что это ты придумал? Думаешь, мы для того тебя так долго тащили, чтобы вот так вот здесь оставить?!
– Смотрите! – Вдруг воскликнула Сильвина. Она не смотрела на кучера, поэтому заметила двух лошадей, которые спокойно щипали травку чуть в стороне.
– Отлично! – сразу оживилась Василиса и в два прыжка (как ей это только удалось в столь длинном платье?!) настигла лошадей и, пока те не ожидали, резво схватила их за уздечки.
Она осторожно подвела их к нашему кусту. Кое-как мы водрузили кучера на одну из них.
– А он не упадет? – Забеспокоилась Сильвина.
– Нет, – ответил он также одними губами. – Я держусь.
У нас пронесся вздох облегчения. По крайней мере, продвигаться мы будем значительно быстрее. На всякий случай Василиса опытными руками, как будто проделывала это тысячу раз, привязала кучера к лошади еще одним лоскутом своего подола. (Все-таки наверно неплохо иметь такие вот пышные платья, хотя и жуть как неудобно).
Мы прошли по дороге минут десять, как увидели нашу перекореженную карету вместе с двумя лошадьми, которые не смогли отвязаться. Это было для нас счастье. Забравшись каждый на свою лошадь, мы двинулись в путь. Василиса держала в руках и поводья лошади, на которой полулежал кучер.
Мы проехали какое-то расстояние по дороге, двигаясь медленно и осторожно. Ехать без седла оказалось крайне неудобно, но все равно быстрее, чем пешим.
Вдруг Василиса, которая шла во главе нашего небольшого отряда, свернула в сторону леса.
– Насколько мне не изменяет память, я ведь давно не бывала в этих местах, где-то здесь была сторожка лесника, – объяснила она. – Там мы сможем немного отдохнуть, не опасаясь, что нас заметят…
– Вы думаете, нас никто не ищет?
– Не сомневаюсь, что ищут. Но это место знают немногие, к тому же, думаю, наши враги заняты сейчас другим делом…
Василиса оказалась права. Минут через сорок мы увидели среди высоких деревьев небольшой деревянный домик, с низкой крышей и узенькими окошками.
Королева спешилась и дала нам знак, чтобы мы молчали, а сама отправилась на разведку. Со стороны сторожки не доносилось ни звука; вокруг стояла тишина, и лишь лошади периодически фыркали и перетаптывались. Домик выглядел нежилым, заброшенным и уж больно каким-то тоскливым и одиноким.
Василиса вышла на крохотное крыльцо и помахала нам рукой, мол, все в порядке, после чего мы направили лошадей прямо к ней.
Осторожно сняв кучера с лошади, мы помогли ему войти в дом. Там была всего одна комната, посреди которой стоял мощный дубовый стол на толстых ножках; в углу располагалась кровать, устеленная сеном и накрытая старым лоскутным одеялом. На нее-то мы и положили кучера. А сами от усталости (уж больно он был крепок и тяжел) уселись на скамейку.
Вокруг было столько пыли, будто домик покинули лет сто назад.
– Что будем делать дальше? – Спросила я. Сил у меня уже не было. Глаза закрывались, и сопротивляться сну я уже не могла. И мне было все равно, что ответит мне королева. Какой с меня прок, если я не могу пошевелиться? И действительно, уже не успев услышать ее бормотание, не разобрав ни слова, я рухнула на скамейку и отключилась.
В моем сознании что-то блуждало и зудело, мешая мне нормально мыслить и отдыхать. Это что-то маячило передо мной, словно надоедливая муха, но я никак не могла понять, что это. Вообще мне часто снятся сны, яркие и цветные, и я их отлично запоминаю…. (Хотя психологи говорят, что человек по-настоящему отдыхает, если ему ничего не снится). Но по мне лучше хороший сон, чем всякая бредятина, непонятная и надоедливая. Когда я уже устала напрягать мозги, чтобы сообразить, что мне все-таки снится, и уже собиралась проснуться, как это что-то вдруг резко остановилось, замерло. Я увидела белое пятно, которое стало расти и расти, увеличиваясь в размерах с геометрической прогрессией. Вскоре я увидела перед собой удивительного старца, немного сгорбленного и опирающегося на высокий посох. Старец был одет в белоснежные одежды, свисающие до пят, с длинными белыми волосами и такой же бородой. Весь его серьезный и сосредоточенный вид насторожил меня. И вообще он напоминал мне Гендальфа Белого из Властелина Колец.
Старец долго смотрел на меня, и мне казалось, что он прощупывает меня насквозь. Словно какие-то белые нити протянулись от него ко мне и заполонили все мое тело, пронизывая каждую клеточку. Ощущение было не из приятных, и, честно говоря, мне стало страшно. И уже когда нити достигли моего мозга, я вдруг услышала старый, почти скрипучий, но удивительно не противный спокойный голос:
– Евжения!
– Я?! – сначала я не поняла, что это ко мне обращается.
– Евжения! – снова повторил голос старца, хотя его губы и глаза оставались неподвижными. – Наберись сил, Евжения! Впереди у тебя немало испытаний! Но только ты знаешь, где находится карта Мира! Поторопись! Поторопись, пока война не уничтожила плодородные земли и не забрала в Другой мир много жизней! Поторопись, Евжения!
Голос его становился все мягче, и мой страх перед дедушкой прошел. Я уже поняла, что все в этом мире указывают мне, что я должна, но хоть бы один подсказал, с чего начинать поиски столь важной карты!?!
Видимо, мудрый и терпеливый старец прочитал мои мысли (ведь не зря же его тонкие белые нити все еще клубились в моем сознании), потому что ответил:
– Поторопись, Евжения! Ключ к ответу ищи у себя под сердцем! Запомни – под сердцем! – и, сказав это, старец исчез, будто его и не было вовсе. Я тупо уставилась в темноту, где только что его видела, и, не найдя в ней ничего, проснулась.
Когда я очнулась, я заметила, что в домике потемнело, а это значит, что в лесу уже наступал вечер.
Сильвина стояла на коленях перед лежавшим на кровати кучером и смачивала его страшные ожоги каким-то приятно пахнущим отваром. Заметив, что я встала, она обернулась и сказала:
– Евгения! Ты проснулась!
– Сколько я спала?
– Часов пять…. Выспалась?
– Немного, – я тряхнула головой. Было ощущение легкого недосыпа. Голова болела и зудила.
– Мы тоже немного поспали. Это было необходимо, – поддержала она меня, наверно, чтобы я не расстраивалась, и продолжила заниматься ранами под слабые вздохи кучера.
– Что это? – Спросила я, указывая на отвар.
– Это трава Мольчиболла…. Помогает от ожогов. Я нашла пару кустиков, здесь в лесу недалеко.
– Как он?
Сильвина пожала плечами:
– У него практически ни одного живого места не осталось. Все его тело – сплошной ожог…, – и на глазах у девушки снова выступили слезы. Однако она справилась с собой и продолжила. – Очень трудно сказать, выкарабкается ли он. Хотя эта трава довольно сильное средство. Мне про нее старый граф рассказывал…. Но пройдет, наверно, несколько недель, прежде чем он почувствует себя лучше…
Я кивнула, пытаясь приобододрить, похлопала девушку по плечу и осмотрелась. На столе появилось большое блюдо с красными ягодами. Я подошла к столу и с любопытством уставилась на них. Не поворачивая головы от кровати, Сильвина сказала:
– Это ягоды кустарника Кастанкау. Поешь. Они очень сытные.
– Кастанкау?! – я попробовала одну маленькую гладкую ягодку. На вкус она была похожа на ежевику, и видом напоминала мне вишню. – Вкусно! Откуда они?
– Василиса собрала. Их тут много в лесу.
– А где она?
– Пошла за очередной порцией, в дорогу…
Ягоды и, правда, оказались сытными. Я не съела и десяти штук, как почувствовала, что утолила голод.
Через несколько минут пришла и королева. В подоле платья она несла еще гору красных ягод. В таком виде она была похожа на девочку- крестьянку.
– О, Евгения! Ты проснулась! Это замечательно! – Я помогла ей переложить ягоды в тряпочный мешочек. – Значит, мы можем двигаться в путь!
– А как же быть с кучером?
– Сильвина останется с ним. А мы, как только сможем, вернемся и поможем ей. Все, что мы могли, – и королева указала на отвар с Мольчиболлой, – мы сделали. Остается только ждать да кормить его.
– Но что они тут будут есть? – Удивилась я. – Неужели им хватит этих ягод?!
– Хватит, – кивнула Василиса. – К тому же, я надеюсь, мы не будем долго задерживаться…
– Хорошо, – кивнула я. В конце концов, королева была права. Тащить за собой больного и подвергать его жизнь риску – не имело смысла. – Но, Василиса, не кажется ли вам, что пока мы тут…мм…отдыхали…, точнее, похоже, что я одна отдыхала. Да не в этом дело…. Просто прошло уже много времени. Не опоздали ли мы с предупреждением?!
Василиса вздохнула:
– Я думала об этом. И это грустно…. Но мы все равно должны пойти и что-то предпринять. Глупо вот так сидеть и чего-то ждать. Если, конечно, ты готова.
– Да, я готова…, – сказала я, если честно, совсем не будучи готовой. Но сидеть в лесной сторожке и ждать у моря погоды, наблюдая, как мучается от ожогов почти пожилой человек, мне тоже не улыбалось. Уж лучше идти навстречу неизвестному, чем ждать, когда эта неизвестность придет за тобой.
– Вот и отлично, – улыбнулась королева.
Мы набрали немного воды из колодца за домом во фляжки, которые висели на стенах домика, взяли мешочек с ягодами, попрощались с печальной Сильвиной и, запрыгнув на лошадей, отправились в путь.
– А почему сторожка заброшена? В ней никто не живет? – спросила я, когда мы уже отъехали от лесного домика на приличное расстояние. Мы не стали выезжать к дороге, опасаясь быть кем-нибудь замеченными, и пробирались через лес, стараясь идти напрямик, чтобы сократить путь. Я полностью полагалась на Василису, которая знала эти места.
– Когда-то этот лес принадлежал гномам, – ответила королева. – В сторожке жил лесник, старый гном Димр. Он следил за этим участком леса, и у него всегда было все в порядке. Однако пять или шесть лет назад, а может и больше, сейчас уже не упомню, когда появились серьезные разногласия в Совете, Стратодуб вдруг заявил, что этот лес принадлежит Чудной Долине, то есть Вампироландии. Никто с ним спорить не пожелал, дабы не испортить и без того натянутые отношения; и пришлось отдать этот участок леса им…. Димр переехал в город и открыл лавочку…
– Значит, мы сейчас находимся на вражеской территории?!
– Выходит, что так. Однако нам не о чем беспокоиться. В этих лесах редко появляются вампиры. Им больше нравятся их болота…. Разве что, если будут тебя искать…
– Получается, что Стратодуб оттяпал совсем ненужный ему кусок?!
– Угу, – кивнула королева и усмехнулась.
– Знаете, что я думаю?– высказалась я. – Никакой карты вам не надо! Просто нужно – убрать Стратодуба, и никаких проблем!
– Полностью согласна! – вдруг раздался писклявый голосок, и через секунду я увидела Друзи. Она порхала над нами, махая своими тонкими перепончатыми крылышками. Однако сейчас ее лицо не было, как обычно, веселым и жизнерадостным. Оно было встревоженным и угрюмым. – Полностью согласна! – Повторила она. – Только как это сделать?!
– О, Друзи! Как ты кстати! – Воскликнула Василиса, проигнорировав ее риторический вопрос. – Что там?
Друзи обреченно опустила голову:
– Ужасно! Стратодуб будто с цепи сорвался! Я и не знала, что у него такая армия! Вампиры, тролли…. Их бесчисленное множество!
– И еще к ним идут Итты! – Добавила королева.
– Итты?! – ужаснулась девушка. – Он и их переманил на свою сторону?!
– Да, мы напоролись на них. И теперь вот спешим сообщить нашим…
– Я сама предупрежу короля…, – сказала Друзи.
– Он жив? – с надеждой спросила Василиса.
– Когда я была там в последний раз, силы его были на исходе…. Да и Андри куда-то пропал…. Многие пали. Даже если я и скажу им об Иттах, вряд ли они смогут что-то предпринять, чтобы изменить исход битвы. Слишком мало времени…. Сейчас Стратодуб объявил перерыв, но через день с утра, как только взойдет солнце, будет решающая битва на Больших полях, что по ту сторону реки Заруссии. Василий сейчас занимается переброской воинов и готовит снаряжение…., – Друзи глубоко вздохнула. – Исход битвы решит всю судьбу Королевства…
– О, – только и вымолвила королева, и на глазах у нее появились слезы. При упоминании об Андри у меня у самой сжалось сердце. Он убит?! Не может быть!
– Вам не стоит туда ехать, королева, – сказала Друзи. – Ваша задача – помочь Евгении найти Карту Мира! Это единственное, что может нас спасти! – И девушка исчезла.
Мы секунд пять смотрели в пустоту и молчали, будто ждали, что маленькая вампирша снова появится. Я никак не могла привыкнуть, что она умеет исчезать в пространстве. Вдруг королева резко обернулась и посмотрела на меня:
– А ведь и правда, Евжения!
– Что?
– Ты уже несколько дней находишься в Соединенном Королевстве, а Карты Мира все нет?! Может, сейчас как раз то время?! Люди убивают друг друга! Гномы и вампиры умирают! Страна превращается в пепел! Когда же ты примешься за дело?! – Она даже не ругалась. Я прочитала в ее глазах: она просто недоумевала, – почему я ничего не предпринимаю…. Причем, похоже, она совсем не ставила под сомнение мою кандидатуру и мое предназначение.
Но что я могла ответить этой милой и, в то же время, сильной маленькой женщине?! Что я могла сказать? Что ничего не знаю? Как я могла ей так сказать, если ее глаза так доверяли мне и очень надеялись на меня?!
Я отвернулась, и по моим щекам потекли слезы. Вот и настал час истины…. Наверно, Андриан и, правда, ошибся. Чем я могу помочь этому народу? Чем я могу помочь себе, в конце концов? Как я могу найти Карту Мира? Где она?.. Если бы я знала!
И тут перед моими глазами вновь появился белый старец, я вспомнила свой недавний сон и его последние слова. Что он там мне говорил? Ключ к ответу я найду… под сердцем?!
Я повернулась и бегло посмотрела на гномиху. Она все еще с надеждой смотрела на меня, и ждала, когда я скажу ей хоть что-нибудь.
– Помогите мне! – попросила я ее и, приблизив своего коня к ней, показала на спину платья.
– Что? – Она не совсем поняла меня.
– Расстегните.
Королева, выпучив глаза от удивления, все же сделала то, о чем я ее просила. Когда я почувствовала, что платье больше не стягивает мою грудь, я слегка отодвинула корсет и заглянула себе за пазуху…. Ничего. Там было темно. Я отодвинула корсет посильнее, почти полностью обнажив грудь, и увидела…чуть ниже левой груди, почти посредине нечто…
На том месте, где у меня было скопление родинок (мой брат в шутку называл этот феномен «архипелаг ГУЛАГ»), вдруг возник небольшой, размером с теннисный мячик, выжженный круг с какими-то символами внутри…
Я даже вскрикнула от удивления. Василиса, увидев мое замешательство, без всякого стыда заглянула мне за пазуху. Она от удивления раскрыла глаза, потом на секунду их закрыла, будто что-то вспоминая, а потом сказала:
– Хм, я знаю, где это…
– Что? – я все еще была в легком шоке, так как не могла никак понять, откуда у меня взялся этот своеобразный ожог.
– Это символ Голубя…
– Да? – удивленно вскрикнула я и, присмотревшись и нагнувшись посильнее, так как моя собственная грудь мешала обзору, действительно заметила птицу в круге.
– Это в нескольких часах езды отсюда, – сказала Василиса. – Давным-давно под этим знаком правил король Земли Зарусской, самой большой части Соединенного Королевства. Род этот был властным и знаменитым…. Там замок… заброшенный.
– Замок?! – Я была потрясена. – Вы думаете, карта там?
Королева улыбнулась:
– Теперь я в этом не сомневаюсь, моя девочка! Едем туда!
И мы, развернув коней на сто восемьдесят градусов, помчались что есть мочи.
Сперва мы скакали, что есть силы, углубляясь все дальше и дальше в лес. Он становился все темнее, стволы деревьев располагались все чаще, и ехать было все труднее. Скоро мы уже шли медленным шагом, пробираясь сквозь густой подлесок. Наши лошади фыркали и возмущались, ветки били их по унылым мордам и нас по лицам и рукам. В лесу уже наступила ночь.
Василиса зажгла маленький фонарик, который прихватила с собой из домика лесника, но он светил так тускло, что мы еле видели друг друга. Говорить не хотелось, но мы говорили, ни о чем, о нарядах, о балах, о природе. Мысли наши то и дело возвращались к минувшим событиям, и мы их с напыщенной небрежностью откидывали прочь. И вопросы об этом мире, обо мне, о карте, которые все время вертелись у меня в голове, так и не были заданы.
– Мы хоть правильно идем? – Я уже не понимала, в какую сторону мы движемся. Все вокруг было черным и пугающим. И вообще эти ночные поездки по лесу, которые, похоже, стали для меня уже привычкой в этом мире, начинали мне надоедать.
От постоянного поглядывания на звезды, что были с трудом различимы среди крон деревьев (и, казалось, что это не звезды вовсе, а просто в глазах рябит), кружилась голова.
– Вроде, да, – неуверенно ответила Василиса, и мне стало жутко.
– Вроде?! Вы знаете, куда ехать, или мы заблудились?
– Вообще-то знаю, – чуть подумав, ответила королева. – Только сейчас темно. Сложно ориентироваться…. К тому же, я давно не бывала в этих местах.
– Давно – это сколько?
– Мм…лет сто пятьдесят назад…
– Сто пятьдесят лет назад?! Вы шутите?
– Нет. Тогда я была маленькой девочкой, и когда я ругалась с родителями или со сверстниками, я часто убегала сюда. Часами скакала на своей лошадке Висли и днями пропадала в старинном загадочном замке, представляя, что я королева. Однако девочка выросла, позже я встретила Василия, который сделал меня настоящей королевой, и я забыла свои детские игры, а значит, и путь сюда…
– Не могу поверить…. Вам столько лет?! – Я была в легком шоке, и мне все еще казалось, что гномиха просто шутит.
– А чему ты удивляешься, моя девочка? Гномы живут дольше людей, много дольше…
– Значит, замок, куда мы едем, был заброшен уже тогда? Сколько же лет прошло с тех пор, как его покинули?
– А кто его знает, может, лет двести, а может, пятьсот…
– Пятьсот лет?! Да он уже зарос, наверное! Как мы увидим его в такой темноте?
– Вот этого я и боюсь. Мы можем проехать мимо…
Однако мимо мы не проехали. Лошади сами резко остановились, почуяв препятствие. Мы присмотрелись, впереди оказалась живая изгородь из высоких деревьев и колючего кустарника.
– И что дальше?
– Наверно, это крепостная стена так заросла. Она идет вокруг замка, – пояснила Василиса.
– Как же мы пройдем через нее?
– Где-то здесь должны быть ворота. Хотя…они, наверно, заросли не меньше.
Мы спешились и, осторожно ведя лошадей, направились вдоль древесной стены, старательно вглядываясь в темноту.
Так мы блуждали около часа в поисках входа, но ничего не нашли.
– Бесполезно, – сдалась Василиса. – Очень темно. Давай отдохнем, а утром продолжим…
Я мигом согласилась с ней, так как уже валилась с ног от усталости. Все мое тело ныло от непривычно долгой верховой езды.
Мы расположились под деревцем, выбрав место более мягкое, устланное скудной травкой, подкрепились красными ягодками и уснули.
Я проснулась от неприятного жжения у меня на теле. Солнце уже светило высоко, а в лесу царили сумерки. Вокруг неприветливыми столбами стояли деревья, впереди была высокая стена из красного камня, которую все же можно было кое-где различить среди зеленого массива. Вверху маленьким пятнышком, будто выглядывая из-за пушистых крон, виднелось голубое небо.
Только через минуту я пришла в себя и поняла, что причиной жжения стал тот самый знак на моем теле. Он стал совсем красным и безумно горел, было больно.
– О, – я застонала. Василиса тут же кинулась ко мне.
– Мы близко, – сказала она.
– Почему вы об этом знаете, а я нет?
– Ты тоже об этом знаешь, детка. Разве нет? Разве ты не чувствуешь, что символ твоего рода зовет тебя! Он подает тебе знак!
– Да, чувствую! И если он будет продолжать в том же духе, я умру!
– Не говори глупости! Нужно идти!
– У меня нет сил! – мне хотелось захныкать, развалиться на траве и не шевелиться. «Голубь в кольце» продолжал упорно жечь мою кожу, было тяжело дышать, и хотелось побыть слабой нежной принцессой, чтобы все пожалели.
– Где твои силы? – удивилась королева. А я поразилась: сколько же энергии в этой маленькой гномихе? – Они внутри тебя! Послушай их и вставай!
Я уставилась на нее: что за бред она несет?! Я, конечно, понимаю, что внушение – страшная сила, но зачем же так явно?!
Однако во мне что-то хрустнуло, как будто грудная клетка на миг уперлась, так, что я не могла вдохнуть. И вдруг через секунду все вернулось, только «знак» перестал жечь. Я взглянула на него – он светился голубым сиянием, и от него исходило приятное тепло. Я сразу же почувствовала прилив неизвестно откуда взявшихся сил, будто бы исходящих от «знака».
Блин блинскиий, что происходит? В моей голове ничего не укладывалось. В двадцать первом веке и такое! Да это же магия! Или я ошибаюсь? Не стоило читать всякий бред типа фэнтази…
Размышляя таким образом, я поднялась и, чувствуя себя титаном, направилась к стене из деревьев и кустов. Василиса дала мне нож, который тоже позаимствовала из сторожки, и я стала рубить толстые и упругие ветви, беспощадно бьющие меня по лицу. Рядом так же энергично лупасила ножом королева.
Оказалось, что мы нашли те самые железные ворота, которые были слегка отворены, и уже через пол часа наших усилий мы увидели впереди значительный просвет, а вскоре и сами смогли пробраться сквозь заросли и вышли на сравнительно открытое место. Впереди возвышалось огромное зеленое нечто, заросшее плющом, мхом и кустарником. Наверху было много гнезд, вокруг которых вились птицы, похожие на голубей.
Когда мы подошли ближе, стало ясно, что это каменные стены замка так увенчаны зеленью и птичьим пометом. Справа и слева можно было различить высокие башни, а посередине явно когда-то было небольшое крыльцо, в несколько ступенек, только теперь они были не каменные, а покрытые травой.
Отчего-то на душе стало легко и свежо. Я заворожено смотрела на замок и не могла насмотреться. Даже в таком ужасно запущенном виде он казался мне прекрасным и вызывал у меня потрясающий всплеск тепла и какого-то странного чувства, что я дома…
Я – дома?! Как это может быть? Ведь мой дом не здесь, и даже не в этом мире! Нет, здесь! – так говорило мне сердце и то, что под ним, то есть мой невероятный знак голубя, скрывавшийся от меня столько лет! Я взглянула на него: он по-прежнему был ярко-голубого цвета и слабо излучал тепло. От переизбытка чувств закружилась голова, и небо поплыло перед глазами. Я почувствовала крепкую руку Василисы, она поддержала меня, и мне снова стало легче.
– Евжения?
Я, казалось, не слышала, как она меня позвала, а чисто инстинктивно повернулась к ней.
– Евжения? Все в порядке?
– Н-не знаю, – еле сумела произнести я. – Это…как-то удивительно…, – и я глубоко вздохнула, так как это слово не отражало всех моих эмоций и моего состояния.
– Я думаю, нужно попробовать зайти внутрь, – сказала королева.
– Да…, да.
Она обняла меня и повела к замку, отчего у меня по телу забила невероятная дрожь, похожая на озноб во время болезни, но я шагала вперед, вопреки охватившим меня чувствам, казавшимися на тот момент странными.
Через несколько минут мы уже подошли к главному крыльцу и поднялись на него, оказавшись перед огромными железными воротами, сверху которых со стены свисали длинные нити плюща. Я прикоснулась к холодной поверхности, и мне показалось, что она запела под моими пальцами.
– Интересно, мы сможем их открыть? – собственно ни к кому не обращаясь, произнесла Василиса. – Они могли заржаветь от сырости…
Я кивнула, и мы словно по команде двинулись к входу. Ворота оказались не заперты, но поддавались с трудом. Приложив немало усилий, мы все-таки смогли открыть одну створку на несколько сантиметров и протиснуться в образовавшуюся щель.
Василиса показала пальцем наверх, и я, проследив взглядом за ее движением, увидела на потолке свисающую решетку, всю заржавевшую от времени и покрытую мхом и плесенью.
– Повезло, что она поднята, – сказала гномиха.
– Угу, – кивнула я, и мы прошли в большой холл.
В холле, со всех сторон окруженным каменными колоннами, было темновато. Высокие окна, выходящие на улицу, были чем-то обляпаны, скорее всего, пометом, поэтому свет едва проходил сквозь них. Посреди была красивая, хоть и полуразрушенная каменная лестница, ведущая на верхние этажи. Кое-где были отвалены ступеньки, она вся была покрыта трещинами, из которых торчали бледные ростки.
Пол был выложен ровными плитками из белого мрамора и покрыт вековой пылью. Мы сделали несколько шагов, оставив за собой следы.
– Здесь мало, что изменилось, – тихо сказала королева, будто боясь кого-нибудь спугнуть, и ее голос оттенило эхо.
А я стояла и смотрела, даже не зная, что и думать. Чувства смешались в моей голове. С одной стороны было несколько жутковато осознавать, что мы первые за столько лет навестили этот заброшенный замок. С другой стороны меня не покидало чувство, что уже здесь была, много-много лет назад, только забыла…
– Евжения, я понимаю твои чувства…, – Василиса мягко дотронулась до моего плеча.– Но я думаю, нам нужно поторопиться…. Что дальше? Ты знаешь, куда идти?
Я взглянула на знак. Он молчал, молчал и продолжал сиять голубым светом. Мне казалось, что только на его энергии я и держусь. Но я никак не могла понять, что же делать дальше. Тогда я решила закрыть глаза и отдаться чувствам, охватившим меня с ног до головы.
И вдруг в моем сознании возникли какие-то нелепые картинки, которые с каждой секундой становились все ярче и четче. Я увидела темный мрачный коридор и, казалось, даже ощутила его запах – запах сырости, будто кто-то неведомый, а может, и мое собственное воспоминание вело меня по нему. Далее короткие ступеньки, снова узкий коридор. Стена, за ней комната, большая, светлая…. Снова стена, и снова комната…. А там,…на стене…. О, Боже!
– Что? – Встревожено спросила гномиха. Оказалось, что последние слова я произнесла вслух, почти выкрикнув.
Я непонимающе взглянула на нее и попятилась.
– Что? – А королева не понимала меня.
– Я должна…идти, – тихо сказала я. – Одна…,– добавила я, когда заметила, что Василиса попыталась пойти за мной. – Одна, – повторила я и исчезла в темноте, услышав только фразу гномихи: «Я жду…».
От холла я ушла вправо, там оказался темный коридор, а за ним еще, и еще. Не помню, сколько я так ходила, почти на ощупь, так как помещение слабо освещалось лучами солнца, проходящими сквозь узкие щели и без того маленьких заляпанных грязью окон. Мне уже чудилось, что я окончательно заблудилась, пока вдруг резко не обнаружила три ступеньки, чуть о них не споткнувшись. Присмотревшись, я поняла, что это именно те ступеньки, которые я только что видела в своем необычном видении. Они привели меня в короткий узкий коридор, который заканчивался тупиком – холодной каменной стеной. Я застыла в изумлении. Как попасть по ту сторону стены?! Ведь я почти не сомневалась в том, что мне нужно было именно туда.
Вдруг знак на моем теле стал жечь. Все вокруг него покраснело. И я, никого не стесняясь, опустила лиф платья. Красноватый свет, будто инфракрасное излучение (что за нелепая мысль?) осветил стену. Я поразилась, увидев прямо перед своими глазами огромный символ голубя в круге, точно такой же, как у меня на груди. На голубе, на его крыле, была еле заметная выемка для правой ладони, в точности моего размера. Не скажу, что у меня стандартная, среднестатистическая рука, наоборот – все говорят, я сама миниатюрная, в том числе и руки.
Для себя я решила ничему не удивляться. Однако все-таки не могла сдержать эмоций, когда моя ладонь вошла в выемку, которая будто бы специально была выгравирована для меня, как говорится – тютелька в тютельку.
Прошло несколько секунд, после того, как я приложила руку к стене, прежде чем последняя сдвинулась с места. Она с большим грохотом поехала в сторону и открыла мне проход. Не успела я и пройти, как стена поехала обратно. Ловко отскочив вперед, я оказалась в большом зале. В нем было светло, так как на одну всю его сторону было огромное окно, и солнечные лучи проникали сквозь его грязные стекла. На секунду я даже ослепла. Однако мои глаза быстро привыкли, и я смогла рассмотреть все его великолепие.
Зал оказался прямоугольным и совершенно пустым, если не считать одного единственного стула, стоявшего у противоположной стены. Наверное, стул был когда-то красивым, было видно, какие у него резные позолоченные ножки, мягкая обивка и прямая спинка. Но он был покрыт многослойной пылью, которую вот уже много лет никто не трогал. Я даже побоялась к нему прикасаться, потому что было ощущение, что тот просто рассыплется. С двух сторон от окна висели тяжелые шторы, тоже все в пыли, и я подумала, что кто-то специально давным-давно их раскрыл, чтобы вот сейчас я увидела убранство этой комнаты. Однако ничего примечательного в ней не было, разве что в ней не было выхода.
Я обернулась назад и увидела, что стена, сквозь которую я прошла, задвинулась, а, следовательно, обратного пути нет. Немного растерявшись, я все-таки двинулась по залу к противоположной стене. Несколько минут я искала что-нибудь, что могло бы мне указать, что же делать дальше. Но все было тщетно. Тогда я подошла к другой стене, что была напротив окна, и там, чуть выше своей головы я заметила слабый знак голубя, в центре которого были уже две выемки, для двух ладошек. Я попробовала достать до него, но не получилось. Я даже расстроилась и чуть не заплакала, казалось бы, от безысходности ситуации. Но резко развернувшись, заметила стул, так привлекший мое внимание вначале.
– Предусмотрительно, – сказала я, ни к кому не обращаясь, и улыбнулась. – Что ж, дружок…вот и ты мне пригодишься. Дождался своего часа. Придется мне тебя потревожить…, – сказала я стулу, и мне показалось, что он меня услышал. Осторожно взяв его за спинку и сидение и чихнув от пыли, я перенесла его к другой стене, поставив прямо под знаком.
