Екатерина Авилова
Карта мира
Я резко развернулась и увидела на противоположной стене еще один портрет. На нем был изображен уже лысоватый тучный человек средних лет с тремя подбородками, но весьма симпатичный и обаятельный. Он был одет в шикарный коричневый камзол с золотистыми манжетами.
– Вокамуш Б, – прочитала я надпись на резной раме.– Ну, привет, прапрадедушка! Так вот ты какой!
И я улыбнулась. Не каждый день узнаешь что-то новое из истории своих предков, и уж не каждый день лицезреешь их настоящие портреты…
– И не стыдно тебе было, дедуля, пялиться на свою правнучку в неглиже? Ай-ай-ай! Какой стыд!
Однако я поближе рассмотрела его лицо и глаза. Последние были глубокими, умными и добрыми, серого цвета, и смотрели они вовсе не на Евжению, а куда-то в сторону, вправо, то есть с моей стороны – влево.
– Ага, кажется, я начинаю что-то понимать, – сказала я вслух. Может, кто-то меня посчитает слегка сумасшедшей, но попытка не пытка, – а вдруг я права. Кому, как не Вокамушу знать, где лежит его сокровище, сотворенное им самим. Я посмотрела в ту сторону, куда так осторожно смотрел дед. Это оказалась очередная картина…
И что, вы думаете, было на ней изображено? Чуть ли не во всю стену, во весь человеческий рост (не мой, естественно, а выше) на ярко-голубом фоне прямо по центру был изображен обыкновенный белый голубь с распахнутыми крыльями. Вот она – птица Мира! Вот, кто прячет главное сокровище Соединенного Королевства! Ну, конечно! Кто еще может нести ответственность за Мир, как не птица Мира?!
Голубь напомнил мне Сизого, только что цветом отличался. Однако он был настолько достоверно изображен, что походил на живого. Будто кто-то своими магическими заклятиями перенес настоящую живую птицу на это полотно.
Однако нужно было спешить. Я с опаской подошла к картине, – а вдруг оживет? – не потому, что страшно, а от неожиданности, и стала внимательно изучать ее. Должно же быть что-то, что привлечет взгляд, и это «что-то» будет ответом на вопрос.
Пока я рассматривала картину, и одна моя половинка восхищалась и поражалась мастерству художника, другую – терзали сомнения: а что, если я ошибалась? Что, если эти портреты висят здесь просто так, а я попала сюда случайно… Случайно?! Ну уж нет! Этого просто не может быть! Мой знак на груди не был случайностью. Какая ж эта случайность, если он у меня уже 22 года? – и всю сознательную жизнь мой брат в шутку называл его «архипелаг ГУЛАГ». Нет. Не случайность. Все предопределено… Все – предопределено?..
От этих мыслей аж мурашки по коже забегали. Ужас! Если всему суждено быть, то где же, черт возьми, эта карта?! Пора бы уже ее найти!
И чтобы отвлечься от дурных мыслей, – а именно: мысли о Судьбе меня пугают, так как тревожно осознавать, что от тебя в этом мире ничего не зависит, проще надеяться, что ты в силах что-то изменить! – чтобы не думать об этом, я стала гладить поверхность полотна ладонью и напевать песенку. Сама не заметила, как это оказалась мелодия, которую я как-то довольно давно, слышала по радио, а потом Катька (соседка по комнате в общежитии) где-то раздобыла диск, и мы слушали его до упомрачения, снова и снова, ставя его на repeat, то есть повтор, уже заучивая слова наизусть:
Голуби-голуби-и…
Мерзкая птица в небе кружится…
Голуби-голуби-и…
Странно, правда? Здесь портреты этой птицы рисуют, восхваляют ее, да и Сизый мне за несколько часов больше чем другом стал, а вспомнилась почему-то эта дурацкая песня… Даже обидно стало…за голубей. И главное, засела в мозгу мелодия, и припев не выкинешь…. О, придумала!
Голуби-голуби-и…
Белая птица в небе кружится…
Голуби-голуби-и…
Таким образом напевая песенку, переделанную на свой лад, я, уже совсем выбившись из сил и не зная, что делать, встала, оперевшись обеими руками в стену и опустила голову, – так ставят преступников при аресте (я в кино видела), – и вдруг моя правая ладошка нащупала «что-то». Я медленно подняла голову, чтобы посмотреть на нечто. Однако ничего, кроме клюва белой птички, не обнаружила. Затем я снова положила руку на клюв и снова нащупала что-то очень похожее на кнопку, которая могла находиться позади картины.
– Ага, – улыбнулась я. – Тут не зря эта кнопка. Для чего нужны кнопки? Правильно, чтобы их нажимать.
Чуть-чуть отойдя от картины, я посмотрела, как ее снять. Увы, мне это было не под силу. Попробовав снизу, я поняла, что рамы очень тяжелые, одной мне не поднять. Может, позвать кого-нибудь на помощь? Кого?! Василису? В ее силе я не сомневалась…. Но что говорил Сизый? Что я сама со всем справлюсь… Оптимист он, однако!
Уже ни на что не надеясь, я снова обреченно положила ладонь на клюв птице мира и, нащупав выпуклость, надавила…
К моему удивлению, что-то резко щелкнуло, раздался шорох, и через мгновение я увидела, что картина каким-то образом «отцепилась» от рамы, шумно скрутилась в огромный рулон, который я еле успела поймать. Секунду я стояла как вкопанная, соображая, что мне с ним делать.
Почему-то вспомнилась фраза «Нет, я не тормоз, я медленный газ», которую очень любили говорить у нас в универе. И вдруг как будто током ударило – меня осенило: это и есть карта!
Я разулыбалась и принялась скакать вприпрыжку, крича «йо-хо-хо!», а потом остановилась посреди комнаты и пробила парочку моих «дробушек», которые я научилась исполнять на танцевальном кружке, еще учась в школе. Эти дробушки я всегда «топочу», когда настроение хорошее.
Однажды я их топотала на киевском мосту в центре столицы, когда мы гуляли с одногруппником Димкой, пытаясь развеселить друг друга от личных драм. Он тогда еще долго смеялся и кричал случайным прохожим в шутку, что «он не со мной»…
Вот так, выплеснув всю радость, я уже было хотела искать выход из замка, как подумала, что наверно все-таки стоит проверить, – а точно ли это та самая карта? А то будет очень-очень глупо, если я приду с обычной картиной, на которой изображена симпатичная пташка…. Да меня ж помидорами закидают! Хм, если только помидорами, а то в ход могут пойти копья и стрелы, а то и вообще заживо съедят.
Поежившись от неприятных мыслей, я стала аккуратно разворачивать рулон картиной вниз.
– Прости, птичка, но тебе придется некоторое время целоваться с полом… А что? Тут довольно симпатичный паркет, разноцветный…
Уже на середине я поняла, что передо мной. Но любопытство взяло верх, и я, раскрутив рулон полностью, аккуратно уложила полотно на пол.
Передо мной лежала самая настоящая карта Мира.
Конечно, она отличалась от тех карт, с которыми мне приходилось сталкиваться до сих пор. С одной стороны она поражала своей наивностью, потому что была сделана вручную и на первый взгляд напоминала работу школьника; с другой – профессионализмом. Но больше всего меня удивило то, что на ней был изображен также рельеф! Как Вокамуш сделал это в таких условиях, было мне непонятно.
Карта была довольно мелкомасштабной, и включала в себя всю территорию нынешнего Соединенного Королевства. И действительно, я легко нашла Заруссию, по центру которой протекала большая и широкая река Зарусия. Как оказалось, в долине этой реки и находилась эта страна, ныне графство. На его территории я обнаружила много полей, которые были изображены фигурами желтого цвета, преимущественно прямоугольными, и лесов, раскрашенных зеленым цветом, в периметре которых красовались аккуратно выведенные значки ели и лиственного дерева.
Западнее находилась Литл-ландия, страна гномов… Ага, а вот и Чудная Долина. Она, оказывается, не такую уж и маленькую территорию занимает, как мне показалось вначале. Судя по карте, Долина и правда находилась в низине, и голубыми горизонтальными штрихами было изображено болото с редкими кочками, где росли кисленькие, но вкусные ягоды клюквы, которые чудесным образом нарисовал автор. И вот на этом фоне ярко-синим карандашом была схематически изображена знакомая мне осушительная сеть. Она включала в себя практически прямые линии – открытые магистральные каналы, похожие на рвы, протянувшиеся по краям и в центре Чудной Долины и уходившие к реке Зарусии; и пунктирные линии – закрытые трубопроводы – коллекторы, идущие от магистральных каналов под небольшим уклоном. К последним, словно маленькие пунктирные хвостики, заканчивающиеся поперечным штрихом, с двух сторон были «прикреплены» дрены. Кое-где, на стыке коллекторов, были предусмотрены смотровые колодцы, обозначенные маленькими кружочками.
На карте были изображены также и мелкие детали, знакомые мне из курса мелиорации, и я с улыбкой разглядывала их, понимая, что они значат.
Так-так-так… Я с любопытством разглядывала карту дальше и увидела клочок земли с круглыми кружочками, который, как я поняла, был окружен забором. Что это? И что за красные линии? И тут я догадалась! Кружками маленького диаметра на планах и картах изображаются сады. А красные сплошные и пунктирные линии – это система орошения!
Так вот оно что! Смутная догадка пронзила мой мозг. Вот почему эльфы считают, что это не их война…. Потому что им не нужна карта Мира. У них уже есть система орошения, то есть полива садовых деревьев, причем самая современная и эффективная – капельная. Конечно, что же им воевать, когда у них и правда – все хорошо. Наверное, Вокамуш сам успел построить им сеть, или, по крайней мере, помогал…
Я еще некоторое время изучала карту, восхищаясь деталями. Вокамуш все рассчитал: пусть система была изображена довольно схематично, но рядом со всеми линиями были показаны цифры, которые означали расстояния между трубопроводами и глубину их залегания.
Я даже от радости захлопала в ладоши. Однако что-то мне явно мешало. И через секунду я поняла, что. В моем мозгу отчетливо прозвучал голос Сизого:
– Евжения! Не спи! Надо торопиться!
Я подскочила как ужаленная. Ну какая же я глупая! Можно было до утра разглядывать творение предка, но ведь это же не спасет жизни обитателей Соединенного королевства! Как я могла так увлечься и забыть об этом! Наверное, столько времени потеряла!
Я быстренько свернула карту в рулон, засунув ее подмышку, и выскочила за дверь, крича на ходу: «Сизый, я бегу!». Я подозревала, что он может меня не услышать, но хотя бы уловит мыслительные волны в моей голове…
Мне понадобилось еще какое-то время, чтобы выйти из замка тем же путем, что и входила, так как приходилось снова открывать потайные двери ладошками и знаком на груди…
Выбежав из центрального входа и сбежав по ступенькам, поросшими мхом, я вдохнула прохладный ночной воздух. Даже дышать легче стало. На небе сияла яркая луна, невероятно большая и желтая, и, словно фонарь, освещала путь.
У ворот нетерпеливо меня ждали Сизый и Василиса.
– Ну, наконец-то! – недовольно проворчал голубь, искоса глядя на меня, наклонив голову набок. – Нашла?
– Нашла? – С волнением в голосе спросила королева.
Я коротко кивнула и указала на рулон у меня подмышкой.
– Надо спешить! – кивнула она в ответ и натянула поводья лошади. – Лети на птице! Так быстрее! А я верхом через лес!
– Давай с нами! – предложила я и обратилась к Голубю. – Сизый, ты сможешь?
Но Василиса, не дожидаясь ответа Сизого, покачала головой и ответила:
– Не сомневаюсь, что сможет. Но, к сожалению, нет. Когда ты появишься на поле боя на Сизом, с картой Мира, ты должна быть одна…, а не с королевой. Пусть все знают, что ты…мм… ни на чьей стороне, ты – за всех! Ты – за Мир!.. А я на лошади доскачу. Я знаю дорогу. Поторопись!
Сказав это, она кивнула мне на прощание, улыбнулась Сизому и была такова.
Сизый уже расстелил передо мной свое крыло, чтобы я забралась по нему на спину, что я и сделала.
– Чем ты расстроена? – участливо спросил Голубь, моментально угадав мое настроение.
– Вот так всегда, – сказала я. – Ищешь, стараешься, когти рвешь, с ума сходишь… А когда находишь, на лицах ни тени удивления, ни слов благодарности. А кто мне скажет, что я молодец?! Мол, молодец, Евжения! Ты нас спасла! Теперь мы заживем долго и счастливо!
– Ну, найти карту Мира, еще не значит – спасти мир, – сказал Сизый, взмахивая крыльями.
– Разве?! А мне говорили иначе…
– Ты склонна к развитию звездной болезни…
– Вовсе нет…
– А вот и да.
– Нет.
– Что спорить, Евжения?
– Ну, Сизый!
– Будь уверена, тебя похвалят, когда ты завершишь миссию…, и даже на руках будут носить… Сейчас просто не тот момент. Правда, нужно спешить… Да и что ты хотела от королевы? Она же тоже важная персона, не любит кидаться словами…
– Прости, Сизый. Я просто устала!
– Ты молодец!
Я улыбнулась. И оказалось, что похвалы Голубя вполне достаточно.
– Отдохни, пока летим, – сказал он.
– Нет. Я боюсь карту выронить, – сказала я и покрепче прижала к себе рулон.
Мы летели над покрытыми лесом холмами. Кое-где я видела выступающие голые скалы, но, в основном, все было устлано мрачным зеленым ковром. Желтая круглая луна светила как тусклый фонарь. Я, конечно, люблю луну. И если бы не она, мы бы наверно сбились с пути. Но все равно мне больше нравятся звезды, – это более романтично.
Звезды, как мне кажется, – это романтика для двух счастливых влюбленных, мечтающих о совместном полете в неведомые миры. Ведь когда смотришь на звезды, рано или поздно, обязательно задаешься вопросами: кто же нацепил на черную бархатную материю эти чудесные бусинки – бриллианты, и есть ли жизнь где-то там?! И хочется просто смотреть на них и не думать, по крайней мере, не думать о плохом, и просто мечтать и выдумывать различные звездные образы, так называемые созвездия, которых на самом деле нет. Так мечтая, я однажды обнаружила на небе перевернутое сердце. Потом тщетно пыталась найти его в справочнике. Оказалось, что это причудливым образом переплелись в моем воображении два созвездия: Волопаса и Северной короны…
А Луна? Что ж, луна – это тоже романтика, только романтика для одиноких сердец, для тех, чья любовь безответна и несчастна…. Луна служит им утешением и придает вдохновения для новых баллад…
И вот такая подружка со своим желтым глазом была неотъемлемой спутницей на протяжении всего пути. И как часто раздражают желтоглазые фары машин в темноте, когда идешь им навстречу, когда будто слепнешь, – также и меня стала раздражать луна. Мне все время казалось, что она не освещает нам путь, а слепит нас и пытается запутать. Она почти постоянно находилась впереди, и мне приходилось часто жмуриться. Оставалось только посочувствовать Сизому, ведь ему наверняка было сложнее.
Так я размышляла, пряча глаза от красавицы луны и все еще пытаясь крепко держать рулон, который я все-таки додумалась привязать шнурками корсета к телу, чтобы вдруг внезапный ветер не вырвал мое сокровище, – мало ли что в полете может случиться…
И как будто по наитию, по самому в сто процентов срабатывающему закону – закону Подлости, это «что-то» случилось…
– Кажется, у нас гости, – произнес Сизый и резко взял куда-то вбок. Я еле удержалась за его огромные перья, хотя прекрасно понимала, что они не могут быть очень прочными, зато прекрасно рассмотрела, кого так испугался Голубь, – и сама в ужасе отпрянула, хотя деваться-то, по сути, было некуда…
Прямо по нашему курсу на фоне желтоглазой луны, совсем как из мультика про волчонка, который слушал звуки леса и даже обещал сове чай с козинаками, или из фильмов про бэтмена, в воздухе «висели» три крылатых твари. У них были огромные черные перепончатые крылья, и одеты они были во все черное. В руках они держали мечи, сверкающие серебром при свете луны. Твари явно были настроены недружелюбно. Они скалили зубы, причмокивая клыками, и было видно, что могут напасть в любой момент.
– Кто это?! – не на шутку испугалась я.
– Это вампиры, – ответил Голубь. – Правда, не знаю, зачем они здесь…, но явно – ничего хорошего не жди. Как только они появились здесь? Будто вынырнули из воздуха…
– Из воздуха говоришь? Постой! Так они же королевской крови! –вспомнила я.
– Королевской крови? С чего ты взяла?
– Мне Друзи говорила, что телепотироваться могут лишь вампиры королевской семьи. Сизый, может, они хорошие, а?– жалобно произнесла я последнюю фразу. Уж очень хотелось в это верить… Но почему-то не верилось.
И как в подтверждение своих мыслей, которые мне не нужно было расшифровывать птице, я услышала лязг мечей и звук порвавшейся плоти…
Сизый резко взмыл вверх, но черные не отставали.
– Сизый! Что с тобой? Ты ранен?! – я была в панике. А это – хуже некуда…
– Евжения! Все в порядке, – как можно более спокойным голосом произнес Голубь. Но я-то чувствовала, что – не все в порядке. Да и голос у него как-то ослабел. Или мне показалось? – Ты, главное, покрепче держись! Да карту Мира береги! – продолжал Сизый. – А я… что-нибудь придумаю…
Но придумать ничего мы так и не успели, потому что последовал еще удар. Сизый пошатнулся, но резко взмахнув крыльями, смог остаться на высоте. Я заметила на его крыле черное пятно, которое росло с каждой минутой. Да что же это за напасть такая! Сизый, бедненький!
– Что вы делаете!? Уроды!– крикнула я черным, окончательно разозлившись.
– Выбирайте выражения, мисс! – нагло ответил мне вампир. Он чинно сложил ручки на груди и скрестил ноги, зависнув в воздухе, помахивая крыльями. Его приятели «висели» рядом, но держали наготове оружие.
Так, подумала я. Это мне на руку: лучше неприятный разговор, чем смертельная (причем для нас) резня. К тому же силы были неравны… Тоже мне смельчаки! Эка невидаль – напасть на хрупкую девушку, да к тому же беззащитную.
– Кто вы такие, леший вас раздери!?
– А ты, красотка, не догадываешься?
– Я тебе не красотка, упырь! Что ты здесь делаешь?
– А ты, я вижу, не догадливая…
– Ты вздумал называть меня тупой? Нахал!
– Я пришел помешать тебе…только и всего. Отдай мне то, что у тебя есть, и я оставлю вам жизнь!
– Это мою девственность, что ли?!
– Не язви, красотка. В твоей девственности я что-то сильно сомневаюсь… Ты прекрасно знаешь, о чем я. Отдай мне карту мира!
– Вот уж чего захотел! А Кузькину мать не надо?
Мысленно я молила Сизого сделать что-нибудь, и он, будто, наконец, услышав меня, напряг все свои силы и камнем полетел вниз. Не то, что вампиры, даже я не ожидала от него такой прыти, и еле успела вцепиться в его перья, чтобы не упасть.
ххх
В небольшой деревне близ Больших Холмов с таким же названием, глубокой ночью уже все спали, кроме маленького мальчика лет десяти, который в этот поздний час осторожно, чтобы его никто не услышал, вышел на крыльцо. В тоненьких руках он держал самодельный лук и стрелы.
– Прости, отец, прости, мам, – тихо сказал он в пустоту. – Мой долг пойти туда.
Он гордо закинул свой лук на плечо и поднял голову, чтобы посмотреть на звезды, которые обычно в это время года были особенно яркими. По ним он хотел выяснить направление движения. Но к его огорчению на небе в эту ночь царствовала луна. Он не любил луны, однако сейчас она почему-то его заворожила. Мальчик долго смотрел на нее и не мог оторвать взгляда. А потом он увидел на ее желтом фоне четыре летучих мыши…
Нет, поправил скоро он себя, когда ему удалось присмотреться и разглядеть в темноте крылатых тварей. Нет, не четыре, а три. Четвертым был голубь.
– Не может быть! – удивился мальчуган. Он никогда не видел таких больших летучих мышей, размером почти с голубя.
А потом удивлению мальчика не было предела, когда он понял, что на голубе сидит всадница! А летучие мыши вовсе не мыши, а крылатые вампиры!.. И эти твари били девушку и голубя!
И тут мальчугана осенило. Эта девушка могла быть только Евженией, девушкой из пророчества!
– Ах, вы твари! – воскликнул пацан и прицелился из лука, однако выстрелить он не успел…
Эту же картину видел седовласый старик сквозь пелену темного озера. И когда вампиры ранили голубя, он закрыл глаза и произнес: ВНИЗ, СИЗЫЙ, ВНИЗ!
И, будто услышав его мысленный сигнал, огромный голубь камнем кинулся вниз, да так резко, что застал врасплох не только атаковавших его вампиров, но и свою всадницу, которая от неожиданности чуть не упала, еле удержавшись на спине птицы.
Где-то в пещере старик глубоко вздохнул от облегчения и, тяжело поднявшись на ноги, поблагодарив воду за услугу, медленно пошел восвояси, так и не увидев, что оторопевший мальчуган, словно очнувшись, быстро помчался в лес. Теперь-то он уж точно знал, что ему стоит идти на войну. Коря себя за то, что не успел выстрелить и спасти незнакомую всадницу, он надеялся загладить свою вину на поле боя, храбростью и доблестью, а может и смертью…
ххх
Мы летели вниз с бешеной скоростью, мне даже начало казаться, что мы сейчас разобьемся, и пиши-пропала спокойная жизнь в Соединенном Королевстве и диплом агронома. Передо мной мелькали листья деревьев и их черные мрачные стволы, а вот мгновения жизни почему-то не мелькали, как бы усердно я ни пыталась вспомнить, ничего не приходило в голову, кроме крыши замка, где мы с Андри пробовали его чудесный аппарат, а точнее его муляж, хотя и муляжом его назвать трудно…
– Прекрати! – раздался голос Сизого, так, что я очнулась от своих бредовых мыслей ни о чем, и как будто «протрезвела». Кстати, на счет слова «протрезвела». Когда я так говорю, это вовсе не значит, что я была пьяная, и вдруг – протрезвела, – это значит, что мой мозг пришел в ясность… Ясно?
– Что за бред? – снова недовольный Сизый. – Мы не падаем, глупая. Это такой прием полета. Зато оторвались…, – при этих словах он совершил не мягкую, но все же посадку среди деревьев возле какой-то небольшой скалы. Я уже хотела сказать: «Ну, слава Богу, все обошлось!», как услышала странный шелест, шелест крыльев летучих мышей.
– Как бы ни так! – произнес Черный вампир со светлыми волосами. Клыки его нетерпеливо стучали, и он надвигался на нас. – Не уйдете от меня!
Я стояла как вкопанная и с ужасом смотрела на приближающегося упыря, по бокам которого шли еще двое, судя по их лицам, давно готовые ухватить свою жертву и растерзать. Их перепончатые крылья были сложены сзади, и сейчас они мне напоминали падших ангелов из «Догмы», только с другими крыльями, на угловатых сгибах которых были самые настоящие когти. В темноте (а луна сюда мало проникала из-за крон) они казались вообще зловещими.
– Сюда! – клювом Сизый подтолкнул меня к скале. – Тут есть лаз! – И буквально силком затолкал меня в темноту.
– Ха-ха-ха! – услышала я как будто издалека. – Ну и сдохните там, трусливые людишки! Это даже лучше, если совсем никто и никогда не найдет Карты! Давай, ребята!
И вдруг раздался оглушительный грохот, и поднялась столбом пыль. Я это поняла, потому что зазвенело в ушах, и стало трудно дышать.
– Что это?
– Нас завалили! – безрадостно ответил Голубь.
Когда я откашлялась, то как будто совсем издалека услышала глухой голос вампира:
– Спокойной ночи, красотка! Вечной ночи! Спи спокойно вместе со своей никчемной картой!
– Как тебе не стыдно! – не удержалась я. – Ты же королевской крови!
– Ха-ха-ха! Да ты шутница, красотка! С чего ты взяла?
– Ты и твои дружки можете телепортироваться, а это под силу только королевским особам! – я почти кричала, и гулкое эхо вторило мне по всей пещере.
– А, так ты об этом! – засмеялся вампир. – Ну, что ж, поведаю тебе сказку на ночь… твою последнюю сказку… ха-ха-ха…. Я обычный рядовой вампир. Хотя…мм… не совсем обычный, ведь я служил Стратодубу более ста лет, и был его самым верным слугой…. Когда ты с графом покинула Чудную Долину, Стратодуб почуял неладное. Как могла Загорная принцесса приехать из-за Гор без сопровождения? Ну, сопровождение графа не в счет. У принцесс оно другое бывает!.. Стратодуб понял, что его надули. И поэтому он той же ночью собрал отряд и отправился за вами. А на рассвете он захватил замок гномов. Ха-ха-ха! Вашего Ва-си-лия Ве-ли-ко-го! И взял в плен графа! Да-да… Он-то и рассказал, кто ты такая. Что? Да, твой граф у нас… Уж мы о нем позаботимся, дорогая… Ну, в общем, Стратодуб понял, что упустил тебя. И он бы сам занялся поисками, но нужно было следить и организовать войско из троллей и иттов, которые уже подходили, и, конечно, вести это войско в бой. Поэтому он поручил нам, его верным слугам, найти тебя, отобрать карту, ну, или, в крайнем случае,… убить, что мы и сделали…. Ха-ха-ха! А что касается крови… Тебе ведь это интересно?! Так все проще простого. Стратодуб позволил нам выпить его крови, да-да, его крови, чтобы перемещаясь в пространстве, нам было легче тебя искать…. Так что теперь, можно сказать, мы сыновья Стратодуба…
– Вы самые настоящие мерзавцы! Вот уже много лет вампиры не пьют ничьей крови, а вы… Вы и Стратодуб позорите этот честный народ! – я была в бешенстве.
– Остынь, красотка. Наш народ – не твое дело!.. Доброй ночи! – и добавил. – Вечной ночи!
Где-то снаружи раздался шорох крыльев, а потом наступила тишина.
– Улетели, – вдруг облегченно вздохнул Голубь.– Мы спасены.
– Спасены?! – изумилась я.
Оглянувшись вокруг, я ничего не увидела, даже собственных рук. И мне стало страшно, захотелось увидеть противную желтую луну, чтобы успокоиться.
– Спасены?! – повторила я словно эхо. Это был голос обреченности. – Мы заперты в этой пещере, как в ловушке. Ты ранен, тебе нужна помощь. И здесь темно, как в угольной шахте, даже хуже… А ты – «спасены»…
Я беспомощно опустила руки, по крайней мере, мне так показалось. В этой кромешной тьме совсем ничего не было видно, и я уже сомневалась, способно ли мое тело выполнять команды мозга, в котором, кстати, роились непонятные мысли, и мне начало казаться, что я схожу с ума. Я поняла, что близка к панике. Еще бы! Нас заживо замуровали. Мы сидим в кромешной тьме, и здесь так темно, что нельзя пошевелиться! Что? Тесно? Только не это!
Я почувствовала головокружение и начала падать! Только вот вопрос: куда? В темноте вообще терялось чувство земли.
– Евжения! Не паникуй! – раздался голос Сизого у меня в мозгу. Надо же, я со своими мыслями почти забыла, что он находится рядом. Открыв глаза, я к своему удивлению увидела птицу, а точнее ее огромный клюв.
Оказалось, что глаза привыкли к темноте, и я смогла кое-что разглядеть. Я сидела на холодном полу в объятиях Сизого, укрывшего меня своим крылом. Голубь сильно поджал шею, чтобы уместиться под низким потолком. (Вот уж кому было действительно тесно!). Лаз был полностью завален грудой крупных камней. Лишь наверху, почти под потолком, виднелась небольшая щель, сквозь которую слабо, но упрямо пробивался желтый луч луны.
Я посмотрела на противоположную сторону, стараясь изучить безнадежную обстановку. Там виднелось какое-то черное пятно.
– Что там? – спросила я птицу.
– Не знаю, – ответил Сизый.
Я стала рассуждать. Луч освещает камень, и он кажется серым. А пятно было черным. Значит, там не камень. (То, что луч луны просто может не достать до того места, мне почему-то в голову не пришло). А если там не камень, то что тогда?
Мне пришла такая мысль. Если мы пролезли в лаз, значит, кто-то здесь побывал до нас. Что делал этот кто-то в пещере? Кто-то куда-то шел. А раз шел, значит, там есть ход. Ну, конечно!
Я – не тормоз, я – медленный газ! – так любил говорить один мой знакомый, который иногда «тупил» и не понимал с первого раза шуток.
– Сизый, пойдем туда.
– Куда?
– Туда! – Я указала ему на черное пятно. – Быть может, там есть ход.
– Ход?!
– Да, – я оживилась и встала на ноги. – Идем! А вдруг там широкая зала, может, и ты поместишься. Даже если мы и не найдем больше никакого лаза или хода, то хоть в удобстве заснем вечным сном.
Мы медленно продвинулись в сторону темного пятна, – я на четвереньках, чтобы лучше ощутить руками пол, Сизый – чуть ли не ползком, поджав шею и крылья.
– Ты права, – скоро сказал Голубь. – Здесь намного шире, – и как в доказательство он гордо расправил крылья, поднял голову, поместившись в пещере в полный рост.
– Ага, – устало проговорила я и уселась на каменный пол. Он был таким холодным, что, почувствовав дрожь во всем теле, я даже поерзала на попе. Сразу вспомнились слова мамы, которая не разрешала сидеть на камне, тем более холодном. А какая теперь разница? Все равно мы здесь погибнем, хоть посижу…
Пещера была просторной (это ощущалось всем телом, будто бы стало легче дышать), но достаточно темной, хоть глаза выколи. Луч желтой предательницы – Луны не проникал сюда, и я снова «ослепла». Оставались другие чувства, слуха и обоняния, но они не усиливались, вопреки всеобщему мнению, а, казалось, даже затухали. Перед собой я слышала шумное дыхание Голубя и ощущала его тепло; но постепенно оно (дыхание) становилось все тише и тише, а тепло как будто рассеивалось… И мне снова стало страшно. «Все, я слабею, – думалось мне. – Мои чувства меня подводят, а это первый признак…».
– Евжения! – снова услышала я голос птицы. – Не паникуй… У тебя первый признак не слабости, а паники…
– О, Сизый! Как не паниковать?! Ведь я тебя даже не вижу и не слышу, только твои мысли – слова…. О, Боже! – меня будто током прошибло от догадки.– Сизый, так это ты слабеешь! Дело вовсе не в моих чувствах, а в тебе! Ты совсем плох! Ты же ранен! Сизый, миленький… что же делать? Чем я могу тебе помочь?!
Я тараторила без умолку, скорее успокаивая себя, а не его. И вдруг меня будто укутали одеялом, я почувствовала теплое и мягкое прикосновение крыла. Даже дыхание перевело, и стало внезапно тепло и спокойно в душе…
– Евжения, успокойся… Все будет хорошо… Главное, не паникуй. Если ты будешь спокойна, ты мне поможешь…
Мне уже было хорошо, тепло и уютно, и я вдруг захотела спать – неудивительно, столько эмоций и впечатлений – они буквально переполняли меня, но я от них так устала (хотя иногда эти же самые впечатления, наоборот, не дают уснуть). Однако моя вторая (или первая?) половинка, которой вечно неймется, не хотела поддаваться уговорам усталости; поэтому, напрягая все свои силы и с трудом удерживая веки, я сказала:
– Сизый, ты ранен. Быть может, можно перевязать?
– Не нужно…
– Нет, нужно! Я оторву кусок платья, ты только скажи, где, а то я не вижу…
– Не нужно, – повторил Голубь и вдруг затих.
– Сизый, – тихо позвала я его спустя минуту. Казалось, он вечность не отвечал. И мне стали закрадываться в голову ужасные мысли, мол, все – кранты Сизому… Но он, будто услышав мои мрачные мысли, даже не усмехнувшись и не фыркнув, прошептал: Тсс! (Будто кто-то еще мог слышать его мысли).
Я инстинктивно повертела головой в разные стороны, и, соответственно ничего не увидев, тихо шепотом спросила:
– Что?
– Тсс! Ты разве не слышишь?!
Я прислушалась. И услышала тишину. Зловещую тишину. Или… я начала глохнуть? Казалось, что в мире больше не существует звуков, и это было, с одной стороны, странно, с другой – страшно, и даже жутко…Так, просидев неизвестно сколько времени, может быть секунды, а может, часы, когда ноги затекли в одной позе, боясь пошевелиться, я не смела задать вопрос: боялась, что не услышу собственного голоса, и боялась, что не услышу больше Сизого… От мрачных мыслей становилось еще хуже. Все сильнее молотило сердце, и мне уже начало казаться, что это единственный в мире звук, и тот вскоре потухнет…
