Борис Петров
Адаптер
– Можем и не вернуться, – задумчиво ответил Дима, собирая в сумку вещи Алисы и свой инструмент.
Наверху загремело железо, и из шахты вывалилась решетка, за ней, источая сизый дым, несколько гранат.
– Бегом! – скомандовал Дима, хватая под мышку застывшую Алису, но все и без команды ринулись прочь из комнаты.
Они бежали вперед, стараясь не дышать тянущимся за ними своей бледной рукой дымом.
– Сюда, сюда! – кричал Дима, показывая далеко вырвавшимся в другую сторону ребятам. Отовсюду валил голубоватый дымок, дышать становилось все труднее, сон настойчиво предъявлял свои права, наливая ноги ватной немощью.
Дима увел их за собой в невидимый с первого взгляда коридор, в котором дым еще не успел пробраться, клубясь возле него кучными облаками. Рита с Оскаром смогли прибавить шагу, влияние излучения все спадало, в глубине души ярко загоралось пламя надежды, искорки которого передались и Диме, и Каролине. Алиса уснула на руках у Димы, ребята бодрым шагом вгрызались в тьму коридора, желая побыстрее выбраться наружу.
– Черт! Когда они успели! – Дима с досадой ударил по закрытой железной двери, дверь отозвалась громким позвякиванием.
– Я сейчас, – Оскар скинул сумку и достал захваченную из кладовой циркулярную пилу.
– Отойдите.
Было видно, что для Оскара этот инструмент не в новинку, он быстро и четко срезал все сварные швы и прорезал замок.
– Готово! – воскликнул он, отходя назад.
– Какой ты молодец! – Каролина подбежала к нему и поцеловала в его залитую потом и серой металлической пылью щеку.
От удара снаружи дверь резко открылась и луч яркого света ворвался к коридор.
– Павел Андреевич? – удивленно проговорила Рита, но тут же рухнула, как и Оскар, под ударом направленной волны излучателя.
Дима бросился назад, за ним побежала чуть замешкавшаяся Каролина, но в другом конце им в глаза ударил такой же яркий свет. Первый выстрел сбил с ног Каролину, она кубарем покатилась по полу, застыв в неудобной позе, сраженная транкопатроном в шею.
Дима с силой вырвал свой патрон из шеи, бережно положил Алису и пошел, падая на ходу от навалившейся дурной усталости, сжимая обессиленными пальцами в левой руке тяжелый болт, глаза застилала густая пелена, яркий свет ослеплял. Он повалился на стену и медленно сполз, бессознательно пряча бесполезный самодельный кастет в кармане.
Прошло уже больше шести часов, как Рита опознала себя в маленькой комнате с серыми стальными стенами и низким, будто падающим потолком. Перед ней стоял прикрученный к полу металлический стол, она сидела на жестком холодном стуле, ее руки и ноги были крепко прижаты к нему магнитными браслетами, не давая ей возможности встать или просто изменить позу. Тело затекло от долгого сидения, в голове знакомо шумело, но она более не ощущала гнетущего давления излучателя.
Тяжелая дверь медленно открылась, и в комнату вошел Павел Андреевич. Она вновь узнала в нем того доброго соседа, все еще сохранившегося в ее памяти, но в уголках его глаз явно блестел холодным пламенем жестокий огонек. Он доброжелательно улыбнулся и поставил перед ней большую кружку с дымящимся какао. Запах синтетического молока и шоколада взбудоражил мозг, заставляя ее вытянуться на стуле в предвкушении угощения. Он заметил это и слегка ухмыльнулся.
– Не стесняйся, он не отравлен, – он отключил браслеты на ее руках и пододвинул кружку ближе к ней. – Не стоит считать нас врагами. Ты же умная девочка, уж точно, поумнее многих.
Рита безбоязненно взяла кружку и сделала несколько маленьких глотков. В голове медленно прояснялось, наполовину освобожденное тело радостно напрягалось, давая мышцам легкую разминку.
– Я считала Вас нашим другом, – холодно ответила она.
– Но я и есть твой друг, понимаешь? – не скрывая лукавства в глазах, ответил он. – Если ты поможешь мне, то я смогу помочь твоим друзьям, это в моих силах.
– Я хочу видеть своих друзей, – твердо сказала Рита. – Пускай их приведут сюда.
– Хм, разве ты можешь требовать этого? Думаю, что ты понимаешь свое положение.
–Понимаю, поэтому мое требование неизменно, – Рита мило улыбнулась и склонила голову налево, в ее глазах Павел Андреевич угадал явную насмешку, кровь отхлынула от его лица под натиском вскипевшего гнева. – Вам же нужна я, иначе бы никто не стал затевать эту операцию, я права?
Он гневно посмотрел на нее, но ничего не сказал. Рита быстро сделала еще несколько глотков и поставила кружку на стол, в этот же миг браслеты на руках вывернули ее руки назад, она вскрикнула от боли.
– Я думаю, что тебе стоит быть посговорчивей, – тихо произнес Павел Андреевич. – Твоя жизнь зависит от меня.
–И да и нет. Без моего желания вы не сможете меня заставить работать на себя, я сумею провести свое отключение, я уже знаю, как это сделать, – острая боль перешла в тягучий жар, медленно текущий от кончиков пальцев к лопаткам и шее. – Я хочу видеть здесь моих друзей.
Павел Андреевич дернул рукой, но пульт больше не выкручивал руки, показывая достижение допустимого болевого уровня, он со злостью бросил его на пол.
– Ты думаешь, что ты такая важная персона? Да таких, как ты сотни, сотни! – заорал он. – Ты должна радоваться, что Система дает тебе шанс жить и работать на благо человечества!
– Нет, спасибо. Я лучше буду утилизирована. Таких же как я сотни, что со мной возиться, а?– Рита открыто ухмылялась ему, болевой жар сменился холодным бризом, организм приспосабливался к истязанию, максимально расслабляя мышцы.
Дверь отворилась, и в комнату вошел молодой парень.
–Павел Андреевич, – позвал он.
– Что?! Не видишь, я работаю!
– Там пришли.
– Кто пришел? Я занят!
– Ну там,– парень замялся. – Ну эти, сами понимаете.
– Что им, черт возьми, надо здесь?! – вскричал Павел Андреевич, но повиновался настойчивому взгляду парня и вышел. Парень вышел следом, закрыв за собой дверь.
Она не знала, что происходит за дверью, но интуиция и предварительный расчет, который она сделала еще несколько часов назад, успокаивали ее, пока все по плану, можно сказать, что по ее плану. После побега из школы она долгое время думала, трезво оценивая свои шансы на свободу. Чем дальше они отдалялись от Города, тем отчетливей она понимала, что они идут прямо в расставленный на них капкан, вопрос лишь том, когда захлопнется крышка клетки, а то, что они уже давно были в ней – в этом она не сомневалась. Сидя в этой комнате, она вновь сопоставила события последних месяцев, детально проанализировав свой побег и последующие события, сомнений не было, все это была не ее воля, а чужая, хорошо продуманная игра.
Дверь отворилась, и в комнату вошел стройный мужчина с темными короткими волосами, сквозь которые пробивались серебристые тонкие пряди. В отличие от других он был одет в немного старомодную одежду: тонкий шерстяной белый свитер, темно-коричневые брюки. Он взглянул на Риту и поднял с пола пульт. Магнитные браслеты щелкнули, освобождая ее руки и ноги, второй щелчок, и они раскрылись и упали на пол.
– Ничего не болит? – спросил он, расстегивая две пуговицы на вороте белоснежной рубашки. Рита отрицательно покачала головой, растирая покрасневшие запястья.
– Ничего, через пару дней пройдет, – слегка улыбнувшись сказал он. – Перед тем, как мы с тобой начнем разговор, я должен тебе показать, с кем ты имеешь дело.
Он сел на стул к ней спиной и завернул ворот вниз, обнажив свою шею. Рита от изумления открыла рот, увидев на ней родинку, точно такую же, как у нее.
– Я не буду скрывать, что ты нужна нам. Я думаю, что ты уже давно поняла это, или, может рассчитала?
– Рассчитала, – улыбнулась Рита, вновь принимаясь за уже остывшее какао.
– Значит, я в тебе не ошибся, –мужчина сел к ней лицом и положил руки перед собой ладонями вверх. – У тебя, наверное есть вопросы ко мне, или к нам, если быть точнее.
– Да, есть, – кивнула Рита. – Зачем?
– Нам надо было тебя проверить. Не только тебя, шанс давался многим, но воспользовалась им только ты.
– Шанс? – она рассмеялась. – Разве я смогла выйти из Системы?
– И да, и нет, –улыбнулся он. – Любой выход – это только лишь переход.
– А переходы позволяют Системе стать гибкой, не разрушиться изнутри.
– Именно. Ты это уже давно просчитала, я смотрел твою тетрадь.
– Да? – глаза ее загорелись. –Вы там что-то поняли?
– Да, но не все. Я надеюсь, что ты сама почитаешь мне свои стихи, когда захочешь.
– А если не захочу?
– Пусть так, неволить тебя не стану. Но стихи не могут жить на бумаге, они должны звучать.
– Я не знаю.
– Если ты захочешь, твои друзья смогут поехать с нами.
–Правда? А куда мы поедем?
– Хм, я думал, ты уже поняла. Твоя подруга Каролина сама нашла путь к нам.
– Так Вы из «Старого Города»?
– Да, мы специально разбрасываем эти мелки по дорожке, указывая путь тем, кто его ищет.
– А где мои друзья?
– Они в соседней комнате, с ними моя жена. Все хорошо, никто не пострадал.
–Но я не хочу.
– Понимаю, я тоже не хотел, тогда. Но ты должна понять – мы с тобой плоть от плоти и есть Система, мы теперь Система. Ты не сможешь убежать от себя. У тебя будет много времени все обдумать, ты сможешь выбрать то, что по нраву тебе.
– А как же мои родители? – воскликнула Рита.
– Какие родители? О ком ты говоришь?
– Мои, настоящие.
– Ты хочешь знать, кто отдал тебя в Комбинат? Ты действительно хочешь это знать? – удивился мужчина.
– Нет, я говорю про моих настоящих родителей.
– А, ты имеешь ввиду Евгения и Альбину. Интересно, а ведь ты их знаешь совсем недавно, к тому же они и не женаты.
– Вы поняли меня, – твердо сказала Рита, сверкнув глазами.
– Ты молодец, что не забыла. Мы не можем заставить их приехать к нам, но мы можем их пригласить. Может это сделаешь ты?
Рита утвердительно кивнула, он открыл ящик стола и вытащил из него ее тетрадь и зеленую ручку. Она ненадолго задумалась и быстро написала письмо, покраснев от волнения.
– У тебя есть еще вопросы? – спросил он, принимая сложенное письмо для Евгения и Альбины. – Я читать не буду, не беспокойся.
– Можете прочитать, разве Вам неинтересно?
– Интересно, но не буду. Это не мое дело. Так, последний вопрос и пойдем, скоро наш рейс.
–Как Вас зовут?
– Меня зовут Роберт.
– Это Ваше настоящее имя?
– Да, также как и твое, Маргарита.
14.
Перед зеркалом стоял бледный худой человек, сквозь колтуны давно немытых волос пробивалась ровная седая прядь. Его одежда неестественно болталась на нем, оставив попытки сесть по фигуре. Взгляд холодных горящих гневом глаз на короткий миг скользнул по отражению в зеркале и вновь ушел в глубокую задумчивость. Он тяжело вздохнул и надел браслет на руку, браслет сильно сжался, надежно фиксируясь на руке.
Резкий порыв ветра, запах морозной свежести, легкий снежок, летящий в лицо, забытое, давно забытое щекотание кожи лучами слабого зимнего солнца – все это заставило его остановиться прямо у входа в высокое серое здание, из которого он только что вышел. Хотелось дышать полной грудью, смотреть, щурясь, но не мигая, на озорное солнце, отвечавшее ему своей улыбкой, хотелось просто так стоять и больше ничего, ничего, что могло его связать с этим миром. Он не хотел в него возвращаться, не хотел больше иметь с ним ничего общего, хотя и понимал, что это невозможно.
Несколько прохожих боязливо обходили его стороной, косясь на безликое здание, и прибавляли шаг. В какой-то момент ему показалось, что он может растворится в этом воздухе, от этой глупой мысли он рассмеялся глухим, чужим смехом.
Браслет завибрировал, требуя немедленно обратиться в медчасть, так как его состояние здоровья на грани критического. Он даже не посмотрел на предложенные адреса ближайших станций, а не торопясь пошел в сторону своего дома, пока своего.
Согласно врученному ему предписанию он должен был в течение недели покинуть квартиру и переехать далеко за Город, где теперь и находилась его новая работа. Смешно, это было просто смешно. Он шел и думал, как же оказывается просто вот так взять и выбросить человека из общества. Нет, ему не было обидно от того, что по новому статусу его приравняли к рабочим станциям, теперь он должен подобно Р-кам работать там, где не может ступить нога Человека. Да, Человека с большой буквы, а кто он теперь? Никто, а был ли он кем-то? Да вроде нет, получается, что ничего и не потерял, кроме комфорта. От этой мысли его снова поразил приступ глухого смеха, перешедшего в сухой кашель.
Он заскочил в робобус и сел на задний ряд. Сидевшие перед ним резко встали и пересели вперед. Пускай, это их проблемы, – думал он. Навряд ли они помнили его, да и что они могут помнить? На любой косой взгляд он мог бы предоставить выданную ему бумагу, мерзкий скрипучий архаизм, продублированный десятками электронных оригиналов, копий и заверенных копий, где ему приносили извинения за ошибочное обвинение и, по сути незаконное задержание, но кто они такие, чтоб он перед кем-то оправдывался? Никто, как и он для них, его вполне устраивал этот паритет сторон.
Робобус остановился на его остановке, он вышел. Дом величественно возвышался перед ним, играя в солнечных лучах новым ярким фасадом. Он торопливо зашел в подъезд, не желая больше оставаться на улице, захотелось спрятаться и просто переждать, не думать, не вспоминать, не думать ни о ком. Сердце болезненно сжалось от нахлынувших воспоминаний, и он ожесточенно вбежал по лестнице.
Лифт приехал почти моментально, сквозь уже закрывшиеся двери его ухо уловило звук хлопнувшей двери, кто-то вошел за ним следом. «Черт сними, с меня нечего взять, – сплюнул он на пол.
Евгений стоял перед дверью своей квартиры и не решался войти, магнитный замок уже давно отщелкнул, опознав его, но рука, застывшая перед ручкой, не решалась толкнуть дверь вперед. Послышался звук приближающегося лифта, он быстро вошел, суетливо захлопнув за собой дверь.
Мгновение, одно мгновение, один вдох, тени холодных комнат, разбросанные по полу вещие, его вещи, их вещи, немые памятники прошлой счастливой жизни – вся их жизнь была грубо раскидана по квартире бездушными людьми, растоптанная грязной обувью, поруганная, истерзанная. Он обессилено сел на пол, уперевшись спиной в стену, и закрыл лицо руками. Хотелось плакать, но он больше не мог, организм отказывался выдавить хотя бы еще одну слезинку, тряся его в беззвучных судорогах.
В дверь позвонили, нерешительно, но тут же снова, настойчивее. Стоявший за ней явно торопился.
– Пошли вон! – крикнул Евгений, глаза налились кровью. – Что вам еще нужно, твари?!
Стоявший за дверью начал часто барабанить по пластиковой обшивке, Евгений вскочил, собирая последние силы, с твердым намерением размозжить голову очередному инспектору, ему больше нечего терять.
– Что тебе надо, урод?! – крикнул он, распахивая дверь.
– Женя, Женя! – Альбина бросилась к нему, прижалась и заплакала, повторяя сквозь всхлипы. – Живой, живой, живой.
Он так и стоял, с занесенной для удара рукой, не решаясь двинуться с места. Альбина прижимала его к себе, целовала его лоб, впалые щеки, треснувшие губы, а он не мог обнять ее, пугаясь своего прикосновения, боясь передать ей свою боль, нарушить ее чистоту. Он захлопнул дверь и крепко обнял ее, ловя губами ее жаркие поцелуи, смешанные с соленой влагой слез. Потом они еще долго стояли не двигаясь, глядя друг другу в глаза.
– Вот так, – вздохнул он, обводя рукой вокруг – Вот так.
– Ничего, ничего, главное, что ты вернулся. А я каждый день, каждый день к ним ходила, а потом сразу не поверила, – она опустила глаза. – Я тебя весь день ждала, а увидела, не поверила, что это ты. Прости меня.
– За что? Я сам в себя не верю больше, – сказал он, нежно гладя ее по голове.
– Я должен уехать отсюда.
– Да, я знаю. Мне передали копию предписания.
– Кто передал?
– Не знаю, пришло по почте. Так странно, никогда не получала бумажных писем. Странное письмо. Она достала конверт и передала ему. На белом конверте значилась только ее Фамилия и инициалы. Внутри же лежали копии исполнительного листа и предписания на выселение.
– Странно, – пробормотал он, передавая обратно конверт. Резко схватив ее за плечи, он пристально посмотрел ей в глаза. – Они с тобой ничего не делали? Только не ври, не ври!
– Ничего, только допрашивали. Это правда, – успокаивающим тоном ответила она.
– Хорошо, – он шумно выдохнул, – пойдем сядем.
Они пришли на кухню, тут же зажглась инфунель, наполняя атмосферу крикливыми голосами.
– Я выключу, –Альбина потянулась к панели и выключила ее. – Смотри-ка, что это?
Она вытащила из-за небольшого проема между панелью и стеной еще один конверт.
На нем было отпечатано: «Папе и маме».
– Дай посмотрю, – Евгений взял конверт, – думаешь, это нам?
– Не знаю, открывай.
Он аккуратно вскрыл конверт. В нем лежал стандартный чек с кодом на довольно большую сумму в кредитах и сложенный вдвое клетчатый листок. Он небрежно отодвинул чек на кредиты в сторону и открыл листок. Быстро пробежавшись глазами, Евгений облегченно выдохнул и улыбнулся.
– Держи, – он протянул Альбине листок.
«Дорогие папа и мама,
у нас все хорошо, это первое и главное, что я должна сообщить. Я знаю, что случилось с вами, но это скоро закончится, и мы снова будем вместе! Я уверена, что вы хотите этого так же сильно, как и я.
Я не знаю, что нас ждет на новом месте, но я знаю, что бежать все равно некуда. Я не хочу пугать ни вас, ни себя. Папа, помнишь, ты говорил мне, что человек в любой ситуации должен оставаться человеком, помнишь? У нас есть шанс остаться людьми.
Я жду вас домой, я вас очень люблю!
P.S.
Каролина со мной.»
Альбина прочитала несколько раз, расстегнула куртку и бросила ее на пол. Сев за стол, она тревожно взглянула на Евгения.
– Ты что-то понял?
– Не уверен, – улыбался он, – но я счастлив, что у Риты все хорошо.
– Что думаешь делать?
–Надо ехать. Ты же поедешь со мной?
– Мне надо подумать, – замялась Альбина.
– Разве тебя что-то здесь еще держит?
– Ты, больше ничего.
– Тогда решено. Что-нибудь будем брать с собой?
– Надо подумать. А ты?
– Думаю, что ничего. Все это тлен, – он проверил свой счет. – Забавно, они даже мои накопления конфисковали, чудно.
– У меня есть немного кредитов.
– Я думаю, что нам этого вполне хватит. Я заберу только Ритины вещи. Давай соберем, не хочу здесь больше оставаться. Переночуем у тебя, хорошо?
–Я далеко живу, меня выселили. Уже поздно, может завтра?
– Нет, на такси мне хватит, да и автобусы ходят. Пошли, – он решительно встал, сунув в карман куртки чек, Ритино письмо он бережно сложил в конверт.
–А ты заметил?
– Что заметил? – удивился он.
– Письмо написано месяц назад, – Альбина взяла конверт и вытащила листок. На нижнем левом уголке еле видно стояла дата, сложенная в ровный квадратик. – А ты знаешь, куда нам ехать?
Он достал чек, в графе получателя значилась его Фамилия, а адрес отправителя был зашифрован в двадцатизначном цифровом коде.
–Надо обналичить, и мы все узнаем. Но сейчас я хочу побыстрее уйти отсюда.
Горная дорога широким серпантином уходила вверх, оставляя под низкими белыми облаками затерявшийся на линии горизонта аэродром. Машина набирала ход, вгрызаясь в нависшие облака, выпрыгивая из них, и вновь ныряя вниз, чтобы набрать ход и покорить вершину. В короткие мгновенья казалось, что машина парит в воздухе, летя вперед, туда, куда пробивались последние лучи заходящего солнца, и где открывался захватывающий вид горной гряды, разорванной белыми облаками, с розовыми склонами и бесконечно синим небом над грозными вершинами.
Машина съехала с серпантина, и перед ними открылась широкая долина, с заснеженными ровными полями, и стройными рядами хвойного леса далеко-далеко по обеим сторонам. Вздымаясь над невысокими холмиками и спускаясь обратно в долину, машина норовила перепрыгнуть ее, стремясь к уже хорошо видневшемуся тракту, проложенному между горной грядой много веков назад.
Альбина заворожено смотрела в панорамное стекло робокара, сжимая локоть Евгения при каждом резком маневре робота, бесшабашно несущего их на высокой скорости вперед. Евгений, уставший от этого великолепия, силился не терять внимания, но плавный ход робокара и легкие перегрузки убаюкивали его, и в конце концов он уснул.
Машина достигла Исследовательского центра уже глубокой ночью, плавно подкатила к центральному входу и протяжно запищала, будя пассажиров. Они вышли из машины, Евгений хотел было взять обе сумки, но Альбина властно отодвинула его и взяла все сама, от протестной голодовки в изоляторе его сил хватало совсем ненадолго, и он, сокрушенно, поплелся следом.
Двери послушно раскрылись, впуская их внутрь. В холле было темно и тихо, они остановились на месте, напряженно вслушиваясь, пахло чистым помещением и настоящим деревом.
– Может нам не сюда? – прошептала Альбина.
Из глубины холла выбежали две фигуры в белоснежных пижамах и бросились к ним, схватив взрослых в небольшой круг.
– Ну, привет, – Евгений встал на одно колено и прижал к себе Риту, а потом и Каролину. Девчонки громко чмокнули его в щеки и накинулись на Альбину, буквально сбивая ее с ног.
– Ну, задушите же! – возмущалась Альбина, прижимая к себе вертлявых мартышек.
Девчонки пытались обнять обоих сразу, поэтому окружили взрослых с двух сторон.
По центральной лестнице спустился стройный мужчина и подошел к ним.
– Доброй ночи, Евгений, – он подал ему руку и сам опустился на колено, чтобы не заставлять его вставать. – Альбина. Очень рад, что вы приняли наше приглашение. Надеюсь, что вам у нас понравится. Меня зовут Роберт Невилл, прошу звать меня просто Роберт. К ним подошла красивая женщина в строгом, подчеркивающем стройную фигуру, светлом платье.
–Это моя жена, Дарья, она наш главный администратор. Она покажет вам ваши комнаты, собственно мы решили организовать для вас отдельный блок.
– Здравствуйте, очень рада вас видеть, – улыбнулась Дарья, – пойдемте, все разговоры потом. Вы наверно голодны?
– Ничего страшного, – сказал Евгений, переполненный чувствами, он буквально валился с ног от усталости.
– Да! Да! Да! – завопили девчонки, – мы приготовили сюрприз!
– Не судите строго, девочки старались, – улыбнулась Дарья.
Роберт взял их сумки и пошел наверх по лестнице, Альбина хотела догнать его, ей было неудобно, но Дарья ласково взяла ее под руку, слегка погладив ладонь.
– Мы все одна семья – это наше главное правило, – сказала Дарья, голос ее звучал ласково, но в нем чувствовались нотки уверенного в себе человека.
Они поднялись на третий этаж, комната располагалась в дальнем левом конце здания. Деревянный пол слегка поскрипывал при ходьбе, все вокруг было несовременным и от того абсолютно новым, неизвестным.
– Вот, это теперь ваш дом, – Роберт открыл дверь и вошел в комнату.
Помещение внутри напоминало небольшую квартиру с тремя комнатами и маленькой кухней. Роберт поставил сумки у входа и по-дружески похлопал по плечу Евгения.
– Спокойной ночи, – сказала Дарья, и они ушли, закрыв за собой дверь.
–Привет! – из комнаты показалась озорная детская головка с большими заинтересованными глазами.
–Привет, – помахал ей Евгений. – Как тебя зовут?
– Меня зовут Алиса, а ты Женя, правильно?
– Дядя Женя, – поправила ее Каролина, погрозив пальцем.
– Можно просто Женя. А ты как, тетя Альбина?
–Нет уж, нашел тетю, – возмутилась Альбина. – Алиса, иди сюда.
Алиса побежала к ней и моментально получила от Альбины легкий щелчок по носу, Алиса рассмеялась и ловко щипнула ее за ногу, быстро отскочив в сторону.
– Привет, Оскар, – кивнул Евгений показавшейся в двери справа фигуре парня. – Не ожидал тебя тут увидеть, но я очень этому рад.
Оскар кивнул ему в ответ и быстро заморгал, горделиво отвернув голову в сторону. За ним показался высокий парень.
– Это Дима, брат Алисы, – представила его Рита. – У нас столько есть всего рассказать! Но у вас тоже, да?
– Лучше мы вас послушаем, хорошо? – улыбнулся Евгений.
– Все завтра, – строго сказала Каролина. – Раздевайтесь и на кухню.
– Ты смотри, какая стала, прямо командир, – сказала Альбина, вешая свою куртку.
–Она всегда такая и была, – пожал плечами Евгений.
Девчонки усадили всех за стол и положили каждому по куску неказистого, слегка подгоревшего торта.
– Мы очень старались! – воскликнули они, требовательно смотря на Евгения и Альбину.
Парни не стали церемонится со своей порцией и быстренько ее умяли.
– Гораздо лучше, – сказала Альбина, попробовав угощение.
– Да, это по крайней мере можно есть, – съехидничал Евгений, за что сразу же получил несколько тычков от Риты и Каролины.
Альбина поймала Риту и что-то шепнула ей на ухо.
– Папа, прости, я не знала, – воскликнула она.
– Ничего страшного, все хорошо, – успокоил он, – а разве Алисе не пора спать?
– Я ждала торт, – важно сказала Алиса. – Они не разрешали нам его есть. А теперь я могу и пойти спать.
Алиса слезла с высокого стула и, явно пародируя Каролину, величаво пошла в комнату. Следом вышли и парни.
– Каролина с Ритой сели рядом с ними и жадно ловили их взгляды.
– Мы тоже хотим спать, – сказала Альбина, собирая тарелки со стола.
– Я все уберу, – сказала Каролина.
– А я покажу вашу комнату, – Рита потащила за руку Евгения, Альбина осталась помогать Каролине.
– У тебя все хорошо? – спросил Евгений, уловив тревогу в глазах Риты.
– Да, – она замешкалась. – И нет. Я не могу решиться. Но это потом, завтра. Ну или позже, да?
– Хорошо. Ты молодец.
– Нас больше не разлучат, правда? – Рита прижалась лицом к его щеке.
– Нет, больше никогда.
