Анна Вик
Легенда Провидца
– Этого мало, – скривил губы Кассиан. – Нам нужен кто-то опытный, тот кто уже был на войнах.
– Да я и не собирался делать все в одиночку, – усмехнулся Ромул.
В комнату на серебряных подносах начали заносить ужин для Императоров.
– О, Демия, как это мило с твоей стороны! – радостно поприветствовал светловолосую девушку Ромул. – Но я не голоден, так что можешь съесть все сама.
И с этими словами, забрав с подноса удивленной Демии лишь горсть винограда, Ромул быстрым, пружинистым шагом удалился из обеденной.
***
Следующие несколько дней на императорской вилле было неспокойно. Единственным человеком, чувствовавшим, что тревоги в его жизни поубавилось, был Дэн, к которому вернулись привычные сновидения в виде собственных смертей. Приятного, конечно, в них было тоже мало, но они не пугали его настолько, как-то делало перемещение в тело постороннего человека. Который, по всей вероятности, еще и жил в каком-то будущем или на другой планете. Поэтому Дэн даже как-то расслабился, наблюдая за постоянно в спешке по утрам куда-то собиравшихся императоров. Теперь он и Глеб были предоставлены сами себе, внимательные взгляды со стороны Кассиана и старика Октиния исчезли, так как те были слишком заняты новыми заботами.
Ромул был вне себя от восторга, и это не могло не настораживать Дэна и Глеба, которые о войнах слышали лишь из исторических учебников. Когда они оставались наедине, то не упускали случая обсудить настроение, созданное таким волнением обоих императоров:
– Слушай, не знаю, как тебе, но мне это не очень нравится все, – тихо высказался однажды Глеб. – Все эти их идеи… Может, не стоит находиться сейчас рядом с ними вовсе? А если варвары подошлют кого-нибудь, чтобы их убить? И мы попадемся под руку?
– Ты слишком параноидально смотришь на древний мир, – усмехнулся Дэн. – Если верить всему, что про варваров нам рассказывал Глеб, все они – и впрямь не чета римлянам. Их армия сплочена, но их командующие не столь умны, как римские. Даже если сюда отправят убийц, представь, какое количество стражей им придется убить на пути.
– Не знаю, не знаю, – покачал головой Глеб. – С другой стороны, если мы вдруг решим уйти жить с Сообществом, то они на вряд ли хорошо к этому отнесутся. Да и ты, тем более – глава Цезаря. Ты не можешь покинуть почитаемых нами Императоров в трудную минуту.
– Не могу, – согласился Дэн, хлопнув друга по плечу. – А еще я не могу жить без компании. Так что ты остаешься со мной!
– Не ври, я знаю, что все ты можешь, – фыркнул Глеб, лицо которого, однако, стало теперь менее напряженным. – Знаешь ли, у меня тут еще есть бесплатные уроки латыни. Так что, наверное, мне и впрямь пока стоит остаться.
– Кстати, как у тебя с ней?
– Неплохо. Сложнее, чем учить английский, но терпимо.
– Точно! – Дэн едва не хлопнул себя по лбу. – Ведь ты же еще и английский учил! А я и забыл, на самом деле.
– Ну, – Глеб был явно польщен. – Это, наверное, хорошо. Еще бы латынь так выучить. Кстати, о людях, которые учат латынь… Не было вестей от Генри или Виктора?
– Сам хотел у тебя это спросить, – ответил Дэн. – Знаешь, я думал…
Тут он замолчал, потому как вдалеке послышались голоса Кассиана и Ромула. Они, как и во все последние дни, рьяно спорили о чем-то. Подойдя к покоям Глеба и Дэна, не спросив разрешения, потому как на вилле вообще это не было принято, даже среди слуг, они зашли.
– Надеюсь, мы не помешали никакому важному разговору, – сухо сказал Кассиан, с недовольством осматривая беспорядок, которые в покоях устроили Глеб и Дэн. Не сказать, что они этот бардак стремились создать, он у них просто сам собой получился, потому что из комнаты оба уходили рано утром, а возвращались в нее только практически перед сном, так что все вещи были брошены как попало.
– Не помешали, – постарался дружелюбно ответить Дэн.
– Так или иначе, – продолжил Кассиан все тем же тоном, присаживаясь на табуретку возле письменного мраморного стола. – У нас есть для вас предложение. Вернее, предложение для кого-то одного из вас. Передай, Дэниэл Элиенс, своему другу то, что я сейчас скажу.
Дэн кивнул.
– Кто-то из вас двоих может отправиться с Ромулом на грядущую войну. Вероятнее всего, она продлится несколько месяцев, – Кассиан закусил губу. Казалось, что каждое слово ему давалось с большим усилием. – Вернее, Ромул настаивает, чтобы либо ты Дэниэл, либо твой друг его сопровождали. Потому что я это по своему состоянию здоровья сделать не смогу.
Дэн быстро пересказал другу слова Кассиана. Каждый раз ему было странно это делать, ведь он совершенно не чувствовал того, что говорил на иностранному или своем языке. В собственном мозгу лишь представали образы или мысли, и они обретали форму в словах английского или латыни, а язык зависел от желания Дэна и только, и это было для него самым удивительным.
– Но зачем? – удивился Глеб после того, как Дэн передал ему просьбу Императора. – Какой от нас там прок?
Дэн лишь пожал плечами и передал вопрос Глеба Кассиану. Лицо того поморщилось, будто в комнате начало дурно пахнуть.
– Передача военного опыта. Советы в нестандартных ситуациях, – быстро ответил он, а затем заметил, как помрачнели из-за его выражения лица Глеб и Дэн. – Не думайте, только, пожалуйста, что мне противны вы оба. Это не так. Все дело в самой войне. Я не переношу даже ее понятие… Мне омерзительна идея и убийства, в том числе.
– И тем не менее, – вставил свое слово Ромул, лицо которого сделалось не менее недовольным. – Когда дело дошло до государственного переворота, ты охотно согласился на то, чтобы применять насилие к Максимиану и его сподвижникам.
– Это другое, ты знаешь, – попытался отмахнуться Кассиан. – Давай не будем устраивать сейчас разборок, найдем другое время. Так вот, Ромул хотел перенять немного вашего военного опыта, опыта цезариан.
– Но у нас его нет, – брякнул Дэн.
– То есть как это? – Кассиан приподнял бровь в изумлении. – Тогда как вы заполучили свои территории.
Дэн попытался придумать какую-нибудь легенду или историю, но ничего толкового на ум ему не приходило.
– Мы просто их нашли, – ответил он спустя, по его ощущениям, несколько минут, чувствуя, что это звучит совсем неправдоподобно для мира, где все решает меч и стратегия предводителя.
– Как вы могли найти никем не занятые плодородные земли? – недоверчиво спросил Ромул. – В какой же части света находится эта ваша прекрасная страна? Почему мы никогда о ней не слышали?
– Слишком много вопросов сейчас, – пресек его Кассиан, к которому вернулась прежняя настороженность в общении с Дэном и Глебом. – Ответы на них, я надеюсь, мы сможем выяснить сами. Когда отправимся в путешествие. Вы ведь не забыли о нем, так?
У Дэна перехватило дыхание на секунду от взгляда, которым его пронзил Кассиан.
«Если все раскроется, он тебя убьет, – вдруг мелькнула мысль у него в голове. – В качестве показательного урока, как разоблачение самозванца, который прибыл якобы из страны Цезарь на летающей лодке, а на самом деле одурманил сознание императоров. И будет у римлян новая поучительная сказка».
– Да-да, конечно, – быстро ответил Дэн. – Как же мы могли…
– Тогда, в качестве интересного обмена для обоих сторон обмена опытом, – тон Кассиана стал теперь походить на тон какого-то кота, ласково разговаривавшего с мышкой, которую собирался съесть на другой день. – Предлагаю кому-то из вас все же отправиться с Ромулом на войну. Быть может, ваши интеллектуальные способности пригодятся на поле боя.
Дэн посмотрел на Глеба на секунду, но и этой секунды ему хватило, чтобы понять, что его товарища слать с Ромулом бесполезно. Во-первых, Глеб еще плохо знал язык. А, во-вторых, он физически казался Дэну менее выносливым.
– Я поеду с тобой, Император, – выдохнул Дэн.
Во взглядах Ромула и Кассиана читалось явное удовлетворение таким исходом.
– Прекрасно, – сказал Кассиан. – В таком случае, после гладиаторского боя, который пройдет завтра утром, Дэниэл Элиенс, ты можешь собирать свой сундук.
– Гладиаторский бой? – воскликнул Глеб, который, очевидно, уже слышал это сочетание на латыни прежде.
– Но разве их не должны были упразднить после отмены рабства? – нахмурился Дэн.
– Все верно, – ответил, улыбнувшись своей, как и прежде, добродушной улыбкой, Ромул. – Теперь эти бои проходят на добровольной основе. И люди сейчас дерутся не насмерть. Но завтрашний бой будет иным, он будет проведен в честь Марса… А это значит, что все павшие будут принесены богу в жертву. Грядущая война будет уже обагрена кровью. Победитель же получит большой денежный приз, а не свободу.
– Несчастный… И несчастные, – пробормотал Дэн, шокированный услышанным.
– Да нет, – усмехнулся Кассиан, приподнимаясь с табурета. – Они, на самом деле, выглядят все вполне счастливыми, ты сам в этом убедишься. Жажда крови в римлянах была, есть и будет. Наши горожане, кажется, впитали ее с молоком… К сожалению или к счастью.
После этих слов они попрощались с цезарианами и удалились.
– Ну и дела, – удивился Глеб, едва их голоса в коридоре затихли. – Ты поедешь с Ромулом, так?
Видимо, Глеб уже понимал что-то из сказанного на латыни.
Дэн мрачно кивнул.
– Спасибо, – тихо поблагодарил друг. – Мне правда хотелось бы остаться здесь. Интересно, зачем они вообще это все затеяли? Какой толк на войне от человека, который ни разу на ней не был?
Дэн призадумался. И от ответа, который пришел к нему в голову, у него по спине пробежал холодок:
– Кажется, я знаю, зачем. Они хотят выпроводить меня из города. С какой целью, не знаю, но им это зачем-то нужно.
19
Дэн собирался в долгое путешествие без особого энтузиазма. Во всяком случае, если исходить из слов Ромула, оно обещало быть именно таким.
«Надеюсь, за несколько месяцев мы управимся!..» – с воодушевлением возвещал Император за одним из завтраков, и в это же время глаза Дэна и Глеба одновременно округлились. Оба они понимали, как за несколько месяцев без связи могло все измениться. А ее у них не было никакой, потому что наручные часы, с помощью которых они могли общаться «Шторме», совершенно перестали работать. Они теперь показывали лишь местное время, и то их приходилось прятать от глаз любопытных римлян под одеждой.
Дэн совершенно не хотел ехать на военную кампанию, ведь несмотря на то, что самому ему сражаться, конечно, все равно бы не пришлось, вдали от Рима с его какой-никакой цивилизованностью, можно было легко умереть от чего угодно. От элементарных эпидемий чумы и прочих подобных прелестей никто не мог быть застрахован, даже Дэн. Он, конечно, старался себя отвлечь от тревожных мыслей, но каждый раз, когда парень пытался это сделать, они только будто бы размножались и навевали все большее состояние угнетенности.
Весь его энергетический подъем от новизны обстановки, который Дэн все равно ощущал, даже несмотря на недавнюю потерю, куда-то улетучился. Все меньше он теперь радовался каждой прогулке и все больше цеплялся за любой разговор с Глебом, потому что он казался ему единственным человеком, который «держал» его в те дни от окончательного ударения в панику.
Сны его снова стали обычными, вернее, таковыми в его собственном понимании, перемещения в них более не случались, что его и радовало, и не радовало одновременно. С одной стороны, спать стало проще, потому как что-то на подсознательном уровне твердило «все хорошо, мы снова находимся в нашем нормальном состоянии», с другой же – ко всеобщему не очень приятному состоянию неуверенности добавлялись и вопросы на счет недавно увиденной не-Трэйси и ее непреодолимого желания с кем-то Дэна познакомить. Почему она посчитала, что это знакомство будет выгодно для нее? Кто такие – Наблюдатели? Находилась ли эта девушка в будущем, какой-то антиутопичной его версии?
Вопросы только копились, а ответов не находилось ни на один из них. Рим по-прежнему жил, жили в нем и люди, Солнце каждый день восходило и заходило, ровно ничего не менялось, но при этом с каждым этим заходом и заходом ему становилось только хуже.
– Отъезжаете уже завтра? – поинтересовался осторожно Глеб, когда они зашли вдвоем пообедать в одну из местных кафешек, если ее можно было так назвать.
Кафе в привычном для них виде подобные места, конечно, едва ли напоминали. Они были неуютными, со стенами из дешевых и неэстетичных материалов, из-за которых внутри было постоянно темно и притом слишком людно. Стульев в них не предусматривалось, все ели стоя, часто за общими столами, которые все были грязными, так как понятия «уборщик» римские владельцы не знали. Чаще всего Глеб и Дэн брали в таких местах что-то с собой (деньгами их снабдили Императоры, хотя они и пытались от них отказаться) и шли есть на улице. При солнечном свете можно было, во всяком случае, разглядеть, из чего состоит блюдо и нет ли в нем каких инородных предметов.
Однако то кафе, в которое они зашли в тот день, вернее будет сказать, в Mercuri dies (лат. – среда), было их самым любимым и максимально походившем на те, в которые они ходили, будучи на Цезаре. Оно было всегда освещено, а стены были выкрашены белой краской. Кое-где владелец пустил в ход свои декораторские способности, добавив для контраста отделку темным деревом и расставив всюду горшки с цветами. В таком месте и самим римлянам, которые не отличались особой чистоплотностью, не хотелось следить и мусорить. Да и ценник, на самом деле, не позволял сюда ходить людям из низших классов. За две порции обеда Глеб и Дэн отдали несколько сестерций, серебряных монет.
– Да, – мрачно подтвердил Дэн, ковыряясь в своей тарелке. Все на ней казалось ему теперь совсем не привлекательным. Ни свежий хлеб с чесноком и оливковым маслом, ни вкусные сыры с прекрасной ветчиной, несравненно превосходившей по вкусу имитацию с Цезаря, ни мягкий соленый сыр с травами не манили его ни видом, ни запахом.
– Ты чего, – нахмурился Глеб. – Ешь, пока горячее. Хлеб только из печи достали! Ты такого еще долго не увидишь…
– Спасибо за напоминание, – скривил губы Дэн, однако подумал, что Глеб был все-таки прав, а потому приступил к трапезе.
– Ну а что, – жуя, пожал плечами Глеб. – Нужно же быть реалистом. Сам помнишь, что сказал Ромул на счет этих варваров…
– Да этот Ромул, – понизил голос до шепота Дэн. – Наговорил тогда такого про войны, когда впервые стало известно о вторжении… Слава богам, ты того разговора не понял. Он, кажется, одержим этим всем немного. Чисто из тех, кому нужны «хлеб и зрелища».
– Уже перенимаешь их выражения, – заметил Глеб, усмехаясь. – Не поверил, случаем, еще в громовержца-Юпитера?
– В Юпитера – нет, а вот Марсу скоро приносить жертвы, пожалуй, начну, – Дэн улыбнулся в ответ, а затем перевел взгляд на соседний столик. За ним, как ему показалось, сидел… – Генри!..
Мужчина, сидевший за столиком, обернулся на восклицание. Но им оказался отнюдь не Мэтчерс, а просто похожий на него римлянин.
– Простите, я Вас знаю? – спросил сухо он. Лицо незнакомца, когда он говорил, казалось какой-то ожившей маской. Присмотревшись, Дэн понял, что на нем просто несколько слоев белой, словно мука, пудры. Смотрелось все это, конечно, жутко.
– Извините, я, кажется, обознался, – пробормотал Дэн в ответ, а затем обратился к Глебу. – Я правда подумал, что это – Генри, представляешь! Так уши похожи.
– Это точно, – заметил Глеб, который уже заканчивал со своей трапезой. – Слушай, я тут подумал… А, может, нам стоит как-то с ними увидеться? Во всяком случае, сообщить о том, что ты идешь на войну вместе с Ромулом. Они имеют право знать.
– Да, ты прав, – согласился Дэн, которому вдруг стало стыдно из-за того, что он не сделал этого раньше. Собственные проблемы и страхи так сильно поглотили его, что парень и думать забыл про то, что в Риме живут еще четыре члена Сообщества, которым наверняка приходилось несладко.
– Только как мы можем это сделать?.. Надо разузнать у Кассиана, наверняка он установил за ними слежку… – тут Глеба перебила уборщица посуды, которая бесшумно подошла к их столу.
– Я могу это убрать? – произнесла женщина как-то непривычно тихо и с сильным акцентом.
Дэн удивился такой речи и перевел взгляд с Глеба на нее, а затем ахнул: это была Ванесса Стикс!
– Ванесса, что ты?.. Что ты здесь делаешь?! – воскликнул Дэн.
Ванесса, на которой было надето платье простолюдинки, посмотрела на них и тоже ахнула. По-видимому, она до этого находилась целиком и полностью в своих мыслях, потому как ошеломление, написанное на ее лице, было, определенно, неподдельным.
– Я… – только и смогла выдохнуть женщина, заливаясь краской. Лицо искривилось не то в подобии улыбки, не то в гримасе недовольства.
Дэн же, как ни странно, был рад ее видеть. Ему действительно стало не по себе оттого, что он и Глеб за все это время ни разу не поинтересовались, как дела обстояли у Стиксов, Кристен и Генри.
– Извини, – Дэн понял, что его предыдущее восклицание, должно быть, смутило женщину. – Я просто не ожидал встретить тебя здесь.
– Да и я тоже не ожидала, – Ванесса немного расслабилась. Плечи ее, которые приподнялись минутой ранее, чего Дэн не заметил, теперь опустились вниз, спина распрямилась, поза стала естественной. – Генри говорил, что вы иногда заходите в кафе, но я ни разу не слышала от него, что вы заходили в это…
– За нами следят? – нахмурился Глеб, а затем жестом пригласил ее присесть рядом.
Поколебавшись, Ванесса села возле Глеба, после чего опустили голос на полтона:
– Только я не могу говорить с вами долго, хозяин, если придет, будет недоволен. Но вообще, нет, никто за вами не следит. Просто люди Кассиана иногда приходят в наш дом «поболтать», так сказать. Спрашивают, как мы, что нам нужно, деньги, еда и прочее. Ну Генри и спрашивает заодно, как вы там.
Дэн покраснел, как ему показалось, до самых кончиков ушей. Даже Кассиан интересовался, как там поживает Сообщества. Почему же он и Глеб так легкомысленно так себя вели? Почему мозг его отчаянно старался внушить ему, что нужно жить новой жизнью, почему этот подлец так хотел защититься от прошлого? Оттого ли, что в этом прошлом, даже в недавнем, ему виделось слишком много боли? Но, даже если это было и так, то почему Дэн поддался этой своей слабости?..
– Ванесса, – Дэн переглянулся с Глебом, понимая, что тот думает о том же самом. – нам нужно бы извиниться перед вами всеми за то, что так долго не контактировали.
– Прошел всего месяц, – пожала плечами женщина. – Ничего удивительного, мне кажется. Никто еще толком не оправился.
– Никто не оправился, – заметил Глеб с горечью в голосе. – Но ты уже почему-то работаешь в этом кафе! И я не понимаю, вам же предлагали обеспечение на первое время…
– Да я и Кристен были бы и не против его взять, хотя бы в долг, – поджала губы Ванесса, опустив взгляд на неубранные тарелки. – Потом бы все последней денарии бы вернули Императорам. Но нет же, Виктор и Генри у нас люди гордые, решили, что мы им не должны будем ни асса… Бред, просто бред!..
Она в момент вспыхнула, и Дэн узнал в ней привычную для него Ванессу, усмехнувшись про себя. Чувство, с которым он теперь смотрел на эту женщину, было иным. Дэн понимал, что теперь, спустя месяц, который они не виделись, он стал смотреть на нее иначе, более мягко, если можно было так выразиться.
– Но неужели вас с Кристен вынудили работать? – в недоумении спросил Глеб. – Генри мог так поступить?!..
– Нет, – помотала головой Ванесса. Кудри, которые она старательно прибрала заколками, по-видимому, перед выходом на смену, все выбились и теперь снова торчали в разные стороны.
Дэн и Глеб вопросительно смотрели на нее, ожидая ответа.
– Мы с Кристен пошли работать, потому что Виктор и Генри начали это делать. Да, нам дали какую-то сумму на первое время, но мой брат сказал, что ее хватит едва ли на полгода для нас всех. Генри сказал, что этого было бы более чем достаточно, но Виктор его не послушал и через день пошел работать в местный университет помощником преподавателя по ораторскому искусству. Выучил несколько фраз, мол, о том, что он иностранец и ничего не понимает. Теперь этот самый преподаватель еще ему и с латынью помогает в свободное от своих уроков время… Ну а Генри что, Генри тоже не мог после этого сложа руки сидеть. В магазинчик какой-то устроился, а мы с Кристен по кафе… Тоже речь учим, так сказать.
По лицу Ванессы нельзя было сказать, что, однако работа, которой она занималась, была слишком ей противна. Скорее, она воспринимала свою судьбу, как данность, вернее, временную данность. Дэн был готов поспорить, что Стикс не собиралась до конца своих дней убирать за гостями этого заведения.
– А вы как, уже придумали, что через несколько месяцев будете говорить Императорам, когда за вами не прилетит никакого корабля? – поинтересовалась Ванесса с легкой полу-усмешкой.
Она вдруг опустила взгляд на свои ладони, и начала их рассматривать. Глеб и Дэн тоже невольно на них посмотрели, и ужаснулись: они все были в мозолях, трещинах, уродливых кровоподтеках. Незажившие шрамы тут и там бороздили молочного цвета нежную женскую кожу рук, непривыкших к физическому труду.
– Нет, мы пока тут развл… – Глеб запнулся, поняв, что говорить подобное будет не уместно, однако спохватился слишком поздно, встретив холодный взгляд Ванессы. – В общем, да, мы ничего не делали!.. Осуждай нас, и все тут.
– Я не осуждаю, – соврала Ванесса, намеренно не стараясь скрыть ложь. – Так что же, да, вы познавали этот мир…
– Так, – перебил ее Дэн, чувствуя, как между ними двумя вдруг начало возрастать напряжение. – Давайте сейчас все дружно дадим разуму взять верх над чувствами. Мы все сейчас чувствуем неловкость и неприязнь, но мы – одна команда, которой, пусть и на время, пришлось разделиться. И все уже поняли, почему так случилось. А раз уж мы поняли, то предлагаю оставить все эти разборки и недовольства.
Ванесса и Глеб какое-то время помолчали, а затем согласно кивнули.
– Да, – продолжил Дэн. – Мы толком ничего пока не придумали, и да, мы ничем не занимались. Зато сейчас займемся, еще как. По какой-то причине Императоры решили нас с Глебом разделить, и по какой, мы не знаем. Одно можно сказать точно: меня хотят отсюда выпроводить, зачем, не понятно, во всяком случае, пока.
– Тебя? Выпроводить? – приподняла Ванесса одну бровь. – Но какой им от этого прок? И как они хотят это сделать?
Дэн вкратце пересказал ей события последних недель, и вдруг, когда он завершал свой рассказ, в голове у него внезапно появилась догадка:
– Хм… Я тут вспомнил, что, когда мы с Ромулом вели беседу еще тогда, в день нашего прилета, по пути на их виллу, он рассказал мне, что, согласно пророчеству одной из весталок, кто-то из нас, прибывших с Цезаря, должен был оказаться будущим соправителем Императора.
– Чем больше ты говоришь, – пробормотала Ванесса в недоумении. – Тем больше мне все это кажется бредом сумасшедшего. Война, соправитель… После смерти Дениса я им не верю совершенно. Как ни крути, он был отравлен в их доме, и убийцу еще не нашли… Так что будь осторожен, Дэн. Как я поняла, вы отправитесь в путь сразу же после завтрашних гладиаторских боев в Колизее?
Дэн кивнул.
– Они будут длиться, вопреки обычаям, не весь день, а лишь утро. И они будут проведены «в жертву Марсу», то есть, каждый поединок окажется смертоносным. Причем, как ни странно, желающих оказалось очень много, даже больше, чем обычно, поэтому было проведено несколько отборочных туров… В итоге осталось лишь десять человек. Из них девять, как вы понимаете, тоже завтра присоединятся к павшим.
Глеба даже передернуло.
– Не могу поверить, что они до сих пор считают это нормальным, сражаться насмерть, – произнес он. – Ладно еще прошлые игры, которые были как бы понарошку… Но эти, эти будут другими. Казалось бы, кто в здравом уме захочет пойти на подобное? Рабства больше не существует, никто не может их принудить.
– Голод может, – поджала губы Ванесса. – Я живу на улицах этого города, и, поверь мне, голод толкает здесь людей на многое, на самые низкие низости… Поверьте, меня не так легко удивить, но даже я поражена всем этим… Беспорядком в обществе, этой нищетой, этими межклассовыми различиями. Кассиан и Ромул, конечно, стараются, как могут, но этого, увы недостаточно. Здесь еще нужно и время. И отвлечение. Которым в данном случае являются игры. Многие уже ждут не дождутся завтрашнего утра, как я слышала, кто-то пойдет занимать очередь на арену с самого вечера.
Дэн этого не знал, но был согласен с Ванессой в том, что, конечно, римляне должны быть здорово увлечены подобными зрелищами.
– Что же, – Дэн почувствовал, что разговор уже на вряд ли обретет какой-то новый оборот, и потому начал говорить уже своим «как бы завершающим беседу» тоном. – В таком случае, вы можете с Глебом продолжить видеться…
– Да, конечно. Нас Кассиан, на самом деле, постоянно зовет к вам в гости, просто пока, признаться, у нас и времени на это особенно нет. Работать пока приходится каждый день, – Ванесса дала взглядом понять, что уловила нужные нотки в голосе Дэна. Она начала приподниматься со скамьи. – Странно все это, конечно. Все это стало странным с тех пор, когда мы обнаружили Землю такой. И все с той секунды начало быть странным и неестественным.
Дэн понимал, о чем она говорила, как и Глеб. Они переглянулись, словно обменявшись мыслями в ту секунду: «все это именно так».
– А на игры вы завтра пойдете? – выдохнул Глеб, с надеждой смотря на Ванессу.
– Посмотрим, – пожала плечами Ванесса. – Это еще нужно будет обсудить с остальными.
– Да, жаль, наши мобильники и часы здесь не работают, – Глеб начал помогать Ванессе составлять посуду на поднос.
– Ничего, – слабо улыбнулась в ответ Ванесса. – Если не завтра, то чуть позже мы встретимся… Я обещаю.
Они обменялись взглядами, в которых читалось что-то большее, чем просто дружеская приязнь, и Дэну стало не по себе от этого.
«Неужели это вторая «парочка» в нашем Сообществе? Парочка, о которой я и не догадывался, – подумал про себя парень. – Ну уж нет, с парами у нас все плохо обстоит. Надеюсь, мне всего лишь показалось».
Когда Ванесса закончила убирать со стола, они с ней попрощались и направились к выходу. Дэну думалось, что при встрече с кем-то из Сообщества ему должно было полегчать. Но вышло ровно наоборот. Груз, подобный самому тяжелому камню на свете, тяжелее всех планет, звезд и солнечных систем вместе взятых, словно невидимой веревкой кто-то обвернул и повесил ему на шею. И выкинул вместе с ним в бескрайнее бездонное море. Дэн медленно опускался вниз.
***
На утро легче не стало совершенно, скорее, даже наоборот. Пережив смерть, которая произошла в результате вышедшего из-под контроля нападения какого-то уличного грабителя (незнакомец, встретив отказ Дэна на требование отдать все имевшиеся у него деньги, запаниковал и ударил его ножом прямо в солнечное сплетение), парень проснулся, чувствуя себя совершенно несвежим и не выспавшимся, хотя тревожность и создавала какую-то иллюзию бодрости организма в целом.
Он не попрощался ни с Генри, ни со Стиксами, ни с Кристен… Они были его, если можно так выразиться, единственной «родней» здесь, в этом новом мире. Разделившееся Сообщество начинало жить своими жизнями.
«Может, Глеб за время моего отсутствия снова сможет установить с ними связь? И когда я вернусь, то мы воссоединимся? Так было бы правильно. Хотя, о чем это я, ведь я даже не знаю, переживу ли грядущую кампанию…» – было одной из первых утренних мыслей.
Одежда, приготовленная слугами для Дэна специально для дня отбытия его и Ромула на военную кампанию, несколько отличалась от той, что он привык носить уже здесь носить ежедневно. Тога была гораздо более плотной, сделана из лучшего материала, однако Дэн сомневался, что ему будет в ней комфортно. Но тога была лишь малым неудобством. Самым странным предметом, на него надетым, теперь Дэну казалась его обувь. Это были, как он подозревал, калиги, те самые башмаки, в честь которых и получил свое прозвище Калигула. Ему об этому поведал Кассиан во время одной из их городских прогулок. На удивление обувь оказалась достаточно удобной, в калигах было намного проще передвигаться, особенно если речь шла о быстром шаге.
Подойдя к полированной бронзе, служившей в его комнате (теперь и у Дэна, и у Глеба были раздельные покои) зеркалом, Дэн вздохнул. Весь наряд этот смотрелся на нем достаточно неплохо, он должен был признать.
«Может, мне и впрямь было суждено прожить свою жизнь в Риме? Сделаться Генералом на пару с Ромулом? Наверняка Императоры простят нам обман… Наверняка, если я покажу нужные качества во время этой войны. Вернее, это будет не обманом, просто признанной неудачей. Мы могли бы сказать, что потеряли связь с Цезарем, и это, кстати, не будет враньем, поэтому улететь туда и не получится. Опять ложь, да, опять она самая, но если это сможет спасти нас всех, все Сообщество, то почему бы и нет?» – думал Дэн, расправляя ткань тут и там.
Игры начались совсем рано, что не пришлось по вкусу Ромулу, который не любил поутру куда-то ходить. Часы, которые в доме у Императоров представляли собой клепсидру (прим. клепсидра – водяные часы), показывали около 7, когда все они вчетвером, позавтракав налегке, выдвинулись на гладиаторские бои.
Добирались они до Колизея в повозке, так было положено Императорам, хотя оба они прекрасно умели ездить верхом. Глеб же и Дэн, напротив, никогда не учились верховой езде, потому как на Цезаре это было развлечением и навыком не просто богатых людей, но миллиардеров, поэтому они и не жаловались на то, что около часа им придется провести сидя и созерцая на приветствующих Императоров и их иностранных гостей (коими и были Дэн и Глеб) римских граждан.
Само сооружение поразило Дэна своей помпезностью и совершенством. Казалось, каждая деталь амфитеатра была произведением искусства. Никогда прежде Дэну не доводилось видеть столь утонченной архитектуры, потому как на Цезаре у новоприбывших жителей в приоритете было удобство, простота и дешевизна любых строений, а отнюдь не эстетическое их видение.
Глаз не Дэна не просто радовался, глядя на подобное, он получал именно удовольствие, которое ранее никогда не испытывал. Это было подобно вдохновению от того, что случалось испытать, когда Дэн пролистывал книги по искусству (в основном, кстати, его любимыми живописцами, были те, что жили в «земную» эпоху), только усилено чувство было во сто крат. Настроение Дэна начинало потихоньку улучшаться, как вдруг он вспомнил, на что ему предстояло в стенах Колизея смотреть, и мрак новой волной накрыл его. Краем глаза он заметил, что Глеб также имел не особенно веселый вид.
Кассиан и Ромул же, напротив, были исполнены волнительной радости от предстоящих боев. Они всю дорогу переговаривались, шутили, что сразу после этой череды смертельных схваток Ромул отправлялся в отпуск, пасти, к примеру, овечек и купаться в озере, а вовсе не на линию фронта, подвергая свою жизнь не меньшей опасности, чем той, в которой уже находились все десять смельчаков-«гладиаторов», ради приза вызвавшихся сражаться до последней капли своей или чужой крови.
