Анна Никки
Дотянуться до солнца
«Черт!»
Мужчина поднял руки и соединил ладони вместе, чтобы хоть как-то унять дрожь. По спине пробегали холодные волны, заставляя тело содрогаться в невольной дрожи.
«Он действительно не помнит? Давно такого не было… Бл@дь! Бл@дь! Бл@дь! Если бы Кирин свернул мне шею, то был бы прав… Он ничего не знает, а, значит, все еще следует старым правилам… Но сегодня этот факт спас мне жизнь? Его замешательство спасло мне жизнь! Бл@дь, надо выпить…»
В его голове проносились все ругательства, которые он только знал. Абиссинец направился в зеленую комнату. Нужно было переварить случившееся прежде, чем принять решение о дальнейших действиях.
В зеленой комнате он удивленно смотрел на дело своих рук и не верил, что мог такое сотворить. События последних суток, казалось, произошли не с ним. Усевшись на уцелевший стул, наставник достал из кармана письмо и пожелтевшую фотографию младенца.
«Жива ли… моя дочь?»
Развернув листок, он бережно провел по нему ладонью, невольно улыбнувшись.
«Прости… Ты до сих пор ненавидишь меня?»
Абиссинец поднял голову и посмотрел в окно, пытаясь дотянуться взглядом за облака – туда, где его не ждали, но куда он очень желал попасть.
«Прости…»
Солнечные лучи ослепили его, и голова мужчины бессильно опустилась. Глаза заслезились от яркого света, заставив смахнуть их вместе с пришедшим наваждением из прошлого.
Тяжело вздохнув, он снова перечитывал ее письмо, ее последние слова ему: «Прости меня. Но это выше моих сил, я не могу справиться с этой болью. Она разъедает меня, унося последние крохи надежды на спасение. Наверно ты будешь зол на себя и обижен на меня. Но все же ты не смог защитить нас. Поэтому прими мою смерть как должное. И живи! Я рада, что все закончится. Сил больше нет. Злись и обижайся. Изведись и презирай себя, пока живешь. Я больше не хочу делать этого. Я устала. Ты отнял у меня мою жизнь, самое дорогое, что она подарила мне. Что я могу отнять у тебя? Только твой покой… А ты забирай мою ненависть. Живи и страдай. Надеюсь, ты плачешь, читая мое письмо. Живи, но не становись никогда счастливым. И найди ее! Умоляю! Тогда, возможно, я прощу тебя. Я тебя…»
Абиссинец прикусил губу от сожаления. Уголок был намеренно оторван, и каждый раз он спрашивал себя, хотела ли его Таня, несмотря на ненависть, последний раз сказать о своей любви. Он снова посмотрел в окно.
«Я все еще ищу ее… И тоскую… Единственное, чего не могу… я не плачу… Прости…»
Абиссинец аккуратно сложил письмо и вместе с фотографией положил обратно в карман. Затем достал телефон и набрал номер Элис. Номер не существовал. Знал заранее, но все же решил проверить.
«И что я должен делать? Чего она хотела на самом деле?»
Он спрашивал себя снова и снова, не отвечая и не пытаясь найти ответ, настолько вопрос казался ему глупым. Все казалось неправильным и наигранным, хотя вполне логичным. У него, как и у Максима недавно, не хватало информации. Общение с Элис всегда создавало у него ощущение, будто вокруг нее полный вакуум, затягивающий всех находящихся поблизости людей в только ей созданную реальность, обволакивающую и лишающую правильных мыслей.
Возвращение детей сбило его с толку и вернуло в прошлое, вспоминать которое Абиссинец не хотел. Он соорудил за своей спиной стену из трупов и убежал, не дав себе ни разу оглянуться назад. И вдруг за один день прошлое сделало скачок вперед и настигло его словно лавина. Наставник понимал, что судьбы, оставшихся с ним людей, сейчас полностью зависели от него. Они верили ему и ждали от него верных решений. Но именно это обстоятельство и загоняло мужчину в угол, потому что от его действий снова зависели человеческие жизни. Восемнадцать лет назад одна ошибка отняла у него жену и дочь. Кого он потеряет сегодня?
Он продолжал сидеть, смотря в одну точку, не зная, что ему делать с призраками прошлого, превратившимися в живое настоящее.
– Абиссинец… – Единорог присел рядом и негромко спросил. – Ты не уверен?
Тот помотал головой:
– Нет, это не то.
– Тогда ты боишься? Еще не поздно отказаться.
– Тоже нет. Бывало и страшнее.
Заместитель кивнул:
– Тогда не торопись. Обдумай все. В любом случае, он никуда не денется. Мы можем немного понаблюдать.
Наставник положил руку на плечо Единорога:
– Спасибо. Но проблема не в нем, а в наших воспоминаниях. Мы оба не знаем, что случилось в день «их смерти» пять лет назад… Меня там не было, а он…
– Он не вспомнил? А мне показалось…
– Вспомнил. Все, кроме того дня.
Единорог недоверчиво повел бровью и прочистил горло.
– Это возможно? Может, притворяется?
– Не удивляйся. Я не совсем понимаю, но точно могу сказать… будет трудно.
– Уже есть мысли?
– Есть, но мне нужно убедиться. Перепроверить. Как-то все странно. И слишком просто. Не в правилах Далматинца довериться одному человеку и ждать вестей. Элис, может, все и продумала, но я не удивлюсь, если этот сумасшедший уже все знает.
– Согласен, будет трудно.
Единорог последовал примеру Абиссинца и тоже положил руку ему на плечо. Наставник улыбнулся и выпрямился.
– Ты прав, нужно понаблюдать. Как говорит Самуил: «Вперед!».
Смеясь, они вышли из зеленой комнаты и направились в операторскую.
Алиса почувствовала, как ее щека вспыхнула. Далматинец ударил наотмашь. И еще один удар. По другой щеке. Теперь пылало все лицо. Но, не обращая внимания на боль, девушка продолжала стоять неподвижно, не поднимая глаз. Следующий тростью по икрам заставил ее пошатнуться. И последний все же заставил упасть на колени.
– Ты упустила его.
Человек за ее спиной говорил негромко и размеренно, но она прекрасно знала – он страшно зол. Алиса слышала угрозу в его голосе. Думала, что подготовила себя, но все равно оказалась не готова. Первое же слово повергло ее в ужас. Как всегда, он склонял ее, указывая на место, которое должен занимать телохранитель кандидата.
– Прости. Я провалилась.
Девушка еще ниже опустила голову и зажмурилась, ожидая нового удара. Но он не ударил ее. Алиса почувствовала холод металлической трости на своей шее.
– Я слушаю.
Она чуть слышно выдохнула:
– Твои данные оказались верными. Абиссинец и его группа прячутся в доме в горах. Их всего двенадцать. И только три бойца вместе с ним. Остальные не в счет.
Мужчина в удивлении приподнял бровь:
– Только трое?
– Да. Я узнала их. В Бразилии именно они помешали нам провести сделку.
Кожей она почувствовала, как его пальцы сжались на рукояти.
– Хорошо. Ты смогла войти?
«За мной следили?»
Алиса искала варианты и их последствия. Это была уже не игра на два фронта, а безоговорочное устранение всех конфронтаций.
– Да. Меня не обнаружили. С охраной у них проблемы. – Девушка не меняла позы, хоть все тело и затекло, ведь Далматинец все еще стоял позади и держал трость на уровне ее шеи. – Прости.
– Тебя видели?
– Нет.
Трость уперлась в позвонки, причиняя неудобство и боль.
– Значит, нет! Кирин. Как он попал в тот дом?
Алиса вскинула голову и резко повернулась к отцу с выражением искреннего недоумения.
– Что?! Этого не может быть!
Она так быстро сообразила, что человек, стоящий за ее спиной, восхищенно улыбнулся.
– Встань!
Девушка поднялась.
– Обернись!
Алиса повернулась, и их глаза встретились. Человек, которого она ненавидела всем своим существом, смотрел ей прямо в глаза. Но это была всего лишь проверка. Маски менять легко, даже когда страшно и кончики пальцев покалывает от непрекращающейся дрожи. Ее глаза справились.
– Ты мне врешь?
– Его там не было! Я не допустила бы этого!
– Как же он смог оказаться там почти одновременно с тобой? Кто из вас двоих мне врет? Дракон! Приведите его!
Алиса вздрогнула и сжала кулаки. Этот вариант девушка свела к нулю, так как сначала думала, что Влад не будет участвовать в спектакле. А потом просто забыла о нем, когда события стали выходить из-под контроля. И сейчас из-за своей оплошности она оказалась в шаге от смерти.
Дверь за ее спиной захлопнулась, так что вернуться назад с настоящей секунды ей не дадут. Исправить прошлое нельзя, но будущее более пластично…
«…поэтому сейчас или никогда! Нужно выйти отсюда живой… живой…»
– Привет, сестра.
– Привет, брат.
Далматинец все еще смотрел на нее, не отрываясь.
– Объяснись! Как мог Кирин сбежать без сознания? Как оказался у Абиссинца? – Мужчина вплотную приблизился к ней. – Как ты могла соврать мне?!
Алиса почти перестала дышать, не в силах сдерживаться и оставаться невозмутимой в присутствии Влада. Смотреть в его глаза почему-то было стыдно. Но как только Далматинец разорвал их зрительный контакт, девушка больше не сомневалась. Теперь следующая будущая секунда решала для нее все их дилеммы.
Она твердо и с полной уверенностью заявила, глядя в глаза Далматинца:
– Он все вспомнил!
Взгляд мужчины метался между ними, пытаясь определиться с мотивами лжи обоих.
Влад просто взбесился от ее слов. Волна злости прошлась по телу, когда он услышал ее объяснение. Так нагло врать, да еще с таким серьезным выражением лица, могла только она. Алиса спасалась, как могла. И он понимал, что такой ответ был единственным верным решением в данной ситуации – аргумент, которого не мог знать Далматинец. Возвращение воспоминаний было их заданием, они справились, но именно это и выводило еще больше. Его сестра не осознавала, что только что признала свое предательство.
Наконец, Далматинец нарушил воцарившееся молчание:
– Уже? Так скоро?
– Это могло произойти из-за контакта с братом. Кирин слишком остро реагировал на его присутствие.
Мужчина повернулся к Владу. Тот опустил глаза, тщательно обдумывая свое оправдание, которое станет для Алисы, если не спасением, то хотя бы помощью. Если прямо указать на ее ложь, неизвестно, что Далматинец придумает ей в наказание, может, даже лишит жизни? Если подыграть, она увязнет еще сильнее и тоже может не выбраться, ведь определенно Далматинец знает больше, чем говорит.
Влад не видел отца почти пять лет… поэтому, как тот изменился, боялся даже представить.
«…пять лет… это много?»
Только Алиса оставалась с ним в постоянном контакте, выполняя поручения Далматинца. Кирин потерял память. Он был предоставлен сам себе, получая инструкции и приказы от сестры. Поэтому Влад немного отвык от его манеры говорить и действовать. Поступок Алисы… Теперь парень четко осознавал, чем может обернуться ее самодеятельность. Его сестра сунула руку в пасть собаке во время обеда и решила оторвать кусок мяса для себя…
«Дура! Какая же ты – дура, Элис!»
– Дракон, это правда?
Влад молчал, опустив голову.
«Черт, только ты можешь так, не зная подыграю ли я тебе… Похоже, я попал…»
Сейчас он всей душой ненавидел ее, но в то же самое время… восхищался? Парень не знал, стал бы так рисковать своей жизнью, ради призрачного желания и положил бы на кон все, чтобы… ведь это желание всегда оставалось именно призрачным…
Наконец, он кивнул, принимая ее позицию и решив, что позже они сочтутся. Позже. И не здесь.
– Да.
– Элис?
– Кирин упал через тридцать секунд. Даже учитывая потерю памяти и прошедшее время, он не мог так быстро потерять сознание. Прости, я упустила это… Сорок секунд, не меньше…
Далматинец нахмурился:
– Что ты хочешь сказать?
– Он притворился.
Влад презрительно сощурился. Но мужчина не обратил на это внимания. Все его внимание занимала Алиса.
– Продолжай.
Их взгляды снова встретились. Девушка просила об одолжении, и отведя взгляд, парень дал ей свое немое согласие. Его гордость была ничем по сравнению с ее жизнью, пусть даже и такой ценой.
– Я вырубила Дракона, когда он попытался напасть на Кирина.
– Так это ты постаралась?
– У меня не оставалось выбора. – Девушка не отрывала от него своего взгляда, но парень больше не смотрел на нее. – Он хотел убить его. Прости.
«Элис, нет… Зачем? Вот всегда ты так… Должна сказать сначала мне, даже если боишься… Не знаешь меня? Потому что и я дурак, не лучше тебя… Но, Элис, ты не учла одну вещь, признаваясь в моем поражении сейчас… Твои губы должны были произнести совсем не это… Нужно было обвинить его, не себя, дурочка… Но, раз ты заигралась в эту игру, то давай проходить все уровни вместе до самого конца… Тебя только что поймали, не поняла? Не смотри на меня, только хуже сделаешь… Почему ты забыла об этом правиле? Главном правиле для тебя?»
Влад нахмурился, заметив благодарный кивок Алисы. Она ничего не заподозрила, потому что обдумывать свои слова, сейчас не было времени?
Далматинец на секунду задумался, а потом, растянувшись в довольной улыбке, медленно повернулся к парню.
– Ты! Бесполезный!
Он буквально выплюнул через обидные слова Владу свою злость на Алису. Парня так пробрало, что захотелось прямо сейчас вскочить и, свернув шею Далматинцу, крикнуть сестре, чтобы поскорее бежала отсюда со всех ног, не оглядываясь. Но, понимая всю серьезность положения девушки, он только усмехнулся.
– Отец, а ты не знал, что так будет? А?
– Ублюдок!!! Почему тебе не живется спокойно?
Далматинец быстро пересек комнату, и стальная трость незамедлительно прошлась по всему телу парня. Несмотря на возраст, мужчина был все так же точен и силен.
Влад опустился на одно колено, упершись руками в пол.
– Отец, ты как всегда добр ко мне…
Мужчина вернулся к Алисе:
– Элис, что дальше?
Девушка опустила глаза, чтобы не видеть брата, стоящего на коленях, но все же успела заметить, как Влад схватился за запястье.
– Когда Дракон потерял сознание, Кирин вскочил и ударил меня по лицу, а затем в солнечное сплетение. Меня откинуло так далеко, что я врезалась в дерево и вырубилась. Потом он убежал. Прости.
Последнее слово Алиса прошептала и прикусила до крови губу, услышав стон Влада. Парень все сильнее сжимал запястье, пытаясь хоть немного ослабить боль.
– Убежал… Сбежал?
Она кивнула, а, подняв глаза, увидела, как трость Далматинца со всей силы опускается на спину Влада. Он вскрикнул, но остался в том же положении.
– Ты не должна была допустить подобное. Будешь наказана! Что с Абиссинцем?
– На этот счет у меня две версии. Если предположить, что они встречались ранее, то Кирин вернул свои воспоминания уже достаточно давно и просто дурачил нас. Но я сомневаюсь, что он мог довериться Капитану. Первым делом, думаю, пришел бы к тебе.
– Тогда вторая версия?
– Кирин проследил за мной, а после связался с Капитаном. Но, быстрее выяснить все через меня, тем более мой маршрут он не знал. Поэтому эта версия, считаю, тоже несостоятельна.
Далматинец устало вздохнул и вдруг кардинально сменил настроение разговора в другую сторону.
– Я понял тебя. Раз уж так все обернулось, значит, мы должны действовать по обстоятельствам? Так?
– Я верну его отец!
Далматинец улыбнулся:
– Зачем? Нет, кому это нужно? Этим заданием займется другой человек, не волнуйся. Мой сын вернется. Он не может быть предателем, правда? – Он ободряюще похлопал ее по плечу и встал позади нее, чтобы скрыть свои истинные чувства. – Ты должна вернуться в школу и заняться тем, чему я учил тебя все эти годы.
Алиса с недоумением уставилась на Влада, но тот лишь усмехнулся и помотал головой.
– Отец, но Кирин сейчас…
Мужчина повернул ее к себе:
– Его вернут, не волнуйся. У меня есть задание для него, чтобы закончить подготовку нового эксперимента. А ты необходима там, где будет находиться кандидат, чтобы защитить его. – Он с улыбкой смотрел ей прямо в глаза. – Да к тому же класс выпускной, принесете мне аттестаты, а я порадуюсь за вас. Моих детей. Да, дочь?
Далматинец не задал ни единого наводящего вопроса и принял всю информацию без малейшего подозрения? Это уже пугало. А тут еще его улыбка, понимающая и всепрощающая, заставляющая ее лишь сильнее чувствовать первобытный животный страх, разрастающийся внутри снежным комом. Девушка задавалась вопросом, что пошло не так?
Но, несмотря на него, она решительно кивнула:
– Да, отец!
Ее замешательство, как и удивление, не ускользнуло от его взгляда. Далматинцу очень хотелось преподать ей хороший урок за ложь, но он решил быть терпеливым, ведь эксперимент уже вовсю шел. Если все пройдет, как он задумал, оба эксперимента, и настоящий, и будущий, принесет ему всемирную славу. И тогда его никто уже не сможет контролировать.
Алиса стояла, не понимая, поверил ей Далматинец или нет.
«О каком аттестате говорит это человек? Задание? Максима вернут? Но кто? Если выяснится, что память не вернулась… Я просчиталась? Почему посылает не меня? Кого? И что за выражение лица у Влада? Черт, напортачила везде, где могла…»
– Иди, Элис. Прими наказание и возвращайся на свое место. – Далматинец продолжал улыбаться.
– Да, отец. – Алиса опустила глаза.
Развернувшись, девушка направилась к выходу, перебирая в голове сегодняшний разговор и ища свой прокол.
«Он не поверил? Не поверил ведь, да? Черт, какая же я – дура! Тогда почему серьезно накажут только Влада, а не нас вместе? Его улыбка… Бррр, до сих пор трясет… Все из-за возвращения Максима? Как он узнал? Хвоста за мной точно не было… Или в группе Абиссинца есть предатель? Черт! Что мне делать? Как?»
Алиса обернулась. За ней на некотором расстоянии следовали два крепких парня. Ее провожали. Она помахала им и ускорила шаг. Войдя в свою комнату, девушка прижалась спиной к двери и медленно сползла вниз. Слезы выступили в уголках глаз сами по себе, обжигая все еще красные от пощечин щеки.
Она сжала пальцами браслет и почти неслышно прошептала:
– Ненавижу…
Далматинец сел за стол и, нажав кнопку на селекторе, устало проговорил:
– Заберите Дракона…
Как только Алиса вышла, его настроение тут же вернулось к началу. Влад рассмеялся, но тут же от боли стиснул зубы и сжал запястье.
– Надеюсь, ты запомнишь сегодняшнее наказание надолго! И в будущем у тебя не возникнет мыслей шутить со своим отцом, тем более подыгрывать лжецам. В моей семье все подчиняются лишь мне. Перестань дурить, если хочешь увидеть ее снова. Я могу простить вам ложь, но я никогда не прощу предательство! Даже если вы – мои эксперименты, пощады не ждите… Уходи, не хочу тебя видеть… Ты испортил нашу первую за столько лет встречу, Дракон.
Дверь открылась, и в комнату вошли десять охранников с дубинками.
Парень поднялся с колен и внимательно всех рассмотрел, обещая себе на следующих тренировках особенно постараться. Он сделал резкое движение вперед, заставив людей отступить назад, а Далматинца нахмуриться еще сильнее.
– Прощай, отец! Обещаю запомнить ваши слова и ваше наказание! Спасибо за урок!
– Уходи!
Влад вышел. Мужчина снова нажал кнопку и вызвал Бульдога.
– Приведи ее.
Через несколько минут подчиненный открыл дверь, пропуская вперед молодую девушку, недавно встречавшуюся с Владом в баре.
Пройдя на середину комнаты, она присела на одно колено и низко опустила голову.
Далматинец довольно улыбнулся и махнул Бульдогу. Олег вышел.
– Ну, здравствуй, дочь! С возвращением!
Девушка подняла на него глаза и расплылась в довольной улыбке.
Глава 23
«Что происходит? Почему он сказал, что она не придет?»
Максим начинал нервничать. Раньше такого никогда не случалось. Даже если наказана, его раны обрабатывала только она.
«Что же случилось?»
Абиссинец и Единорог вошли в операторскую. Самуил повернулся и поднял руку в знак приветствия.
– Наконец-то…
Наставник склонился к мониторам.
– Ну, что там? Что он делал?
– Ничего. Просто лежит.
Единорог плюхнулся в кресло.
– Не вставал? И посуду не бил?
– Ага. Даже не шелохнулся, как улегся. Он, и правда, нечто. Я уже и размяться успел, и кофе выпить, а он как статуя. При этом смотрит в одну точку, на меня, ха-ха. Интересно, глаза у него еще не окосели?
Абиссинец вздохнул:
– Это нормально. Кирин решил ждать.
– Ее?
– Думаю, да.
Единорог достал ножи и начал крутить их между пальцами.
– Почему он не стал разговаривать с тобой?
Наставник снова вздохнул и поставил на стол кружку с кофе, которую только что налил.
– Это табу, установленное Далматинцем. Я не имел права заходить в эту комнату, пока он там находится один, тем более разговаривать с ним.
Самуил скривился в усмешке. Абиссинец оперся ладонями на столешницу и закрыл глаза, вспомнив сегодняшний инцидент.
– Если честно…
Его бойцы непроизвольно повернули головы. Мужчина замешкался, не зная, как правильно признаться в своей слабости, чтобы не посеять сомнения в головах тех, за кого он отвечал сейчас.
– Если честно, там, в комнате… я испугался… очень испугался, простите мой обман… – Он скривился и на секунду закрыл лицо ладонями, будто пытаясь скрыться от стыда.
В операторской воцарилась тишина. Оба не знали, что сказать. Такого Абиссинца они видели впервые.
– Простите, я соврал вам утром, предполагая, что моя встреча с Кирином может закончиться плохо. Я боялся, когда шел к нему… испугался мальчишку, смешно?
– Ни черта не смешно. – Самуил вскочил, хотел что-то сказать, но передумал, сел обратно и задал вопрос, крутящийся на языке. – Так ты предвидел его действия, и он действительно мог…
Абиссинец нервно облизал губы, ставшие внезапно сухими:
– Мог.
И снова тишина. Единорог и Самуил понимали, что наставник говорил на полном серьезе, а не просто нагнетал. Они ни разу не видели его отступившим или испуганным. А сейчас оба осознали – этот человек тоже умеет бояться. Человек, который всегда прикрывал их спины и спасал в нужный момент, мог погибнуть сегодня… от рук ребенка.
Пауза затянулась.
Наконец Абиссинец нарушил тишину:
– Он не сделал ничего только потому, что сам в замешательстве. Не знает пока, что правила изменились. Его телохранитель исчез, как только к нему вернулась память, и вместо нее пришел человек, который под дулом пистолета не должен был этого делать. Именно поэтому парень выбрал ожидание, больше ему ничего не остается в данной ситуации.
Самуил с облегчением выдохнул, представив на мгновение вышедшую из-под контроля ситуацию.
– Тогда что делать нам? Ждать вместе с ним?
– Пока да. Мне нужно все обдумать. – Абиссинец усмехнулся каким-то своим мыслям. – Пять лет назад я ни за что так не сглупил бы. И правда, смешно. Уже тогда я боялся этих детей…
Самуил недовольно скривился:
– Он и сейчас ребенок.
– Не совсем.
– То есть?
– По расчетам Далматинца… – Наставник поднял глаза вверх, подсчитывая экспериментальный возраст Максима. – …ему примерно должно быть от тридцати пяти до сорока? Восемнадцать мальчику только от рождения.
Единорог потянулся и зевнул:
– Тридцать пять? Старше меня?
– Примерно. Там были сложные расчеты, Далматинец долго объяснял, но всего я не понял. Точно не скажу…
Самуил недоверчиво повернулся к мониторам, прищелкнул языком, и заговорил на родном языке, заставив Единорога зарычать. Парня понимал только Абиссинец. Знание нескольких иностранных языков, помогало ему в других странах искать информацию, а несколько лет назад спасло его заместителю жизнь. То, что они так хорошо говорили на русском сейчас, тоже была его заслуга. И сейчас он улыбнулся, хоть и натянуто, заметив выражение лица Единорога, и игривую улыбку Самуила, вдруг осознавшего, что задел больную мозоль заместителя. Он ненавидел говорящих при нем на иностранных языках и всегда бесился из-за этого.
– Перестань говорить на корейском, бесит!
Самуил сделал вид, что разозлился и ответил ему по-корейски:
– Что ты имеешь против корейского языка, а?! Если ты не понимаешь, я не могу говорить на родном языке?! Выучи, и проблем не будет, я же не бешусь, когда ты с Абиссинцем на немецком говоришь!
– Черт! Достал! – Единорог вскочил и подлетел к Самуилу. – Ненавижу, когда я чего-то не понимаю! Понял? А твой корейский – я не понимаю!
Самуил рассмеялся и сел обратно в кресло, снова беззаботно ответив на родном языке:
– Хорошо, я знаю, что ты не умеешь говорить, но можно было и не орать.
– Ааааа, достал!
Улыбка Самуила стала еще шире. Единорог хотел дать ему подзатыльник, но в это время у Абиссинца зазвонил телефон, и он сделал им знак замолчать, поставив разговор на громкую связь.
– Слушаю.
– Он пришел в себя?
– Да.
– Ты должен уходить.
– Что-то случилось?
– Без него.
В трубке послышались короткие гудки.
– Собирайте вещи, мы уходим!
Единорог обеспокоенно смотрел на мониторы:
– Далматинец все узнал? Это ведь Элис?
– Да.
Самуил вскочил и начал мерить шагами комнату. Абиссинец остановил его и встряхнул:
– Успокойся. Потом все обсудим. Она не стала бы звонить, если бы не чрезвычайная ситуация.
Заместитель направился к двери:
– Нужно сначала выпустить людей.
– Нет!
– Почему нет?
Абиссинец опустил глаза:
– Их не обнаружат. Думаю, им нужен только он. Двенадцать человек, бегущих по открытой местности, обнаружат быстро. Нам не справиться. Укроемся, а завтра выпустим их.
– Мы просто оставим их здесь? – Самуил встал перед наставником. – Но наши люди могут пострадать. Мы не знаем, какой у них приказ!
– Нет времени… потом… Уходим!
Парни вопросительно переглянулись. Абиссинец снова вел себя неестественно. Он никогда не оставил бы своих людей, а сейчас создавалось впечатление, что ему ни до кого нет дела, лишь бы сбежать. Или это происходило из-за того, что у них на руках оказался парень, способный перебить их всех одним взмахом кулака?
– Что значит твое «потом»? Что делать с мальчишкой? Он не пойдет с нами добровольно. А если нападет?
– Ты не слышал, что она сказала? Он остается.
Абиссинец в спешке собирал вещи, благо все самое важное находилось только в этой комнате. Единорог и Самуил последовали его примеру, зная, что раз наставник молчит, значит, объяснит позже. Допытываться нет смысла.
Наконец мужчина оторвался от своего занятия и, запинаясь, будто не мог отдышаться, попытался объясниться:
– Не сейчас, прошу… Сначала выбраться… Все очень серьезно… Успеть уйти, пока не поздно… – Он снова начал метаться по операторской, собирая диски и документы. – …Поверьте, выжить, это главное сейчас… Это сейчас важнее всего… скорее, помогите мне… Я объясню все позже… Поверьте мне…
Парни начали вытаскивать жесткие диски из компьютеров. Собирали все, что нельзя было уничтожить на месте.
– Единорог, возьми этот, на нем Элис.
– Давай.
Когда они закончили, Самуил в последний раз повернулся к монитору, на котором Максим продолжал лежать в неизменной позе, и показал ему средний палец.
– Сколько у нас еще времени?
– Не знаю. Надеюсь, около часа. Смотря, как давно они в пути, и, как скоро, она смогла позвонить. В любом случае, поторопимся.
Самуил похлопал Единорога по плечу и с улыбкой произнес на корейском:
– Поторопимся, друг? Вперед!
Даже в такой момент он не мог не шутить.
– Черт! Когда-нибудь я точно придушу тебя!
– Шутник, ха-ха… – ответ, конечно же, прозвучал на родном языке Самуила, заставив Единорога все-таки отвесить тому хороший подзатыльник.
Абиссинец вышел вслед за ними. Оглянувшись на пороге, он с горечью подумал, что больше не вернется сюда. В который раз Капитан бежал в неизвестность, не зная окажется ли новое место безопасным.
Через несколько минут трое мужчин покинули свой приют.
Сколько времени прошло?
Час, два, три…
На улице стемнело, когда он услышал щелчок дверного замка. Но его поза не поменялась.
Парень с гневом прокричал:
– Где тебя носило? Все конечности затекли!
Ответа не последовало. Вошедший остановился на пороге. Только тогда Максим открыл глаза и удивленно уставился на делегата от Далматинца.
«Черт, что за бред! Почему она? Сколько можно посылать не тех людей?»
Ольга Кирилловна начала медленно подходить к нему, явно опасаясь его реакции.
«Что за спектакль? Знает, что я вспомнил? Или проверяет? Почему приходят не те, кого я жду? Они там, в очередь выстроились за дверью?»
Максим скрестил руки на груди и наигранно вздохнул:
– Стой! Зачем пришла, раз боишься? Где Элис?
Женщина остановилась и растянулась в улыбке.
– Так ты, правда, вспомнил?
Парень непонимающе уставился на нее.
«Она не знала? Тогда почему крадется, как лиса по берлоге?»
– Вспомнил. Где Элис?
– Я так рада. Элис не стала бы обманывать вашего отца. Я говорила ему…
Он прервал ее на полуслове:
– О чем ты? Почему вы все входите сюда без разрешения? Где Элис, в конце концов?
– Она провалила задание. Отец наказал ее.
Парень сморщился, будто от боли:
– Что ты сказала?
– Она напала на кандидата, позволила тебе вывести себя из строя и дать сбежать. Ты был там, поэтому должен понимать, за что ее наказали. В чем дело? Тебе больно?
Максим понял, что ничего не понял. Единственное, что он уловил, Элис сыграла с Далматинцем какую-то нехорошую шутку, используя его как оправдание.
Парень встал и сделал шаг в сторону женщины, заставив ее отступить назад к двери, за которой маячило не меньше десятка человек. Будто они могли его остановить в случае чего.
Ее голос дрожал:
– Ты должен вернуться вместе со мной. Нам нужно…
Он не слушал ее, думая об Элис.
«Я вывел тебя из строя? Ты поняла, что память вернулась? Нет, скорее, соврала, чтобы потянуть время. А Дракон? Он тебе подыграл что ли? Не может быть… Что вообще происходит?»
Его странная ухмылка совсем не понравилась Ольге. Если он откажется ехать, то придется применить силу. А ей этого очень не хотелось.
Максим же продолжал прокручивать у себя в голове тот день на даче Ионовых, пытаясь понять действия своего телохранителя.
«Хоть намекнула бы что ли… Во что ты играешь, сестренка? Почему соврала? Не знала, что накажут? Знала. А вот о том, что память вернулась, ты знать не могла…»
– Где Элис? Я ранен.
– Ты должен поехать сам.
– Ой ли?
– Прошу тебя, не заставляй отца наказывать Элис еще сильнее.
– Хм, действительно. Все, как раньше. Она отвечает за мои выкидоны? Хорошо, я поеду. Он должен объясниться, в конце концов.
Ольга неожиданно для него улыбнулась:
– Он обещал не лишать тебя нынешнего окружения, пока ты не поймешь, что готов вернуться насовсем.
Максим нахмурился, глядя в упор на «свою бабулю». Ее страх был хорошо ему знаком. Ее дрожащие губы в форме улыбки и сцепленные в замок пальцы говорили сами за себя, выдавая ее с головой. Далматинец не мог пойти ему на встречу и оставить там, где он жил последние пять лет, просто так. Он ему нужен там по какому-то личному поводу.
Парень широко улыбнулся в ответ и прошел мимо нее.
– Слабо верится. Что за игры вы все ведете?
– Поверь. Ничего не изменится в ближайшее время. Он дает тебе время вернуться и привыкнуть к себе старому. Ты также будешь посещать школу и общаться, с кем хочешь.
Он вдруг остановился и, обернувшись, склонил голову набок. В его глазах стоял вопрос.
– Я передаю тебе его слова.
– Моя цель находится в школе?
Женщина сглотнула.
– Отец понимает тебя и не будет обрывать сразу все связи…
Он рассмеялся, заставив ее вздрогнуть. Его близкое присутствие заставляло ее сердце выпрыгивать из груди при каждом движении.
– Значит, в школе. Поехали! И перестань трястись, не трону я тебя.
Максим махнул рукой собравшимся у входа и быстро зашагал по коридору к выходу.