Алексей Котаев
Человеческая оболочка
Марк снял с его ботинок, и смотал ленту портянок со стопы. Взявшись за древко здоровой рукой, он резко дернул стрелу, и боец тут же закричал. Кровь хлынула, впитываясь в штаны. Юноша наклонился и аккуратно пошлепал бойца по лицу грязной ладонью.
– Не теряй сознание, помоги замотать ногу. У меня всего одна рука, – мужчина тут же спохватился и невзирая на боль начал держать один конец плотной тряпки, которую Марк затягивал со всей силы на бедре.
– Тебе это нужно? – подошел парень к следующему бойцу.
Стрела вошла в бицепс мужчине и уперлась в кость. Бедолага, сидевший на земле, был едва ли старше самого Марка, но уже снимал ботинок, чтобы смотать свои портянки. Одной рукой он скинул обувь, снял тряпку и положил ее на свое плечо, сделав это все одной рукой.
– Забирай! – сказал раненный боец и Марк тут же дернул стрелу, кинув ее в сторону своего брата. И вновь рана была замотана.
Марк собрал уже четыре стрелы, но пятую взять все-таки не решился. Перед ним лежал совсем еще мальчишка, даже щетина на лице не росла. Он кашлял, разбрызгивая кровь перед собой. Каждый вздох сопровождался громкими звуками булькающей крови, а выдох тяжелым кашлем. Сырое пятно под сердцем говорило, что рана не затянется, да и перемотать ее не выйдет как ни старайся. Эту стрелу забрать не получится. Марк печально посмотрел на мальчика, что всем своим видом умолял спасти его, и лишь тяжело помотал головой.
Губы раненного двигались, но звуков почти было не слышно, лишь хрип. Хайле нагнулся и прислонился к нему ухом.
– Я больше не могу… – прохрипел тот.
– Ты же понимаешь, что есть лишь один способ облегчить тебе страдания? – Марк шептал парню на ухо то, что и сам не хотел говорить.
– Да. Прошу тебя.
Марк снял свою шапку и вытер ей пот со лба. Один тяжелый вдох, и он вырвал стрелу из легкого. Кровь хлынула ручьем, а хрипы усилились. Этого было мало, и парень с досадой поморщился. Человек намного крепче, чем кажется на первый взгляд, и Марк был вынужден аккуратно вскрыть артерию на шее, чтобы все это быстрее завершить. Бойцы, окружавшие их, еще секунду назад смотрели на Марка с благоговением, словно на спасителя, который лечил раны не только в их телах, но и раны душевные, давая им надежду на спасение. Теперь же их взгляды были полны презрения к юноше. Хайле младший не потерял своего здравомыслия и не поддался панике. Он больше всех хотел выжить, и лучше всех понимал ситуацию.
И без того бледное лицо раненного окончательно потеряло цвет. Хрипы прекратились, как и пульсация крови из ран. Это конец. Лицо полное страха замерло навсегда. Марк постоял над ним с минуту, а после начал расстегивать молнии на его одежде. Любые тряпки живым сейчас нужнее, чем мертвым. Никто ему даже не помог, все сидели и с ужасом наблюдали за происходящим.
Марк кинул отсыревшую куртку на ногу бойца, чье бедро вылило больше всех крови. Тепло ему сейчас нужно, а после него Хайле планировал забрать эту куртку, чтобы укрываться ей, когда будет холодно.
Нога брата была хоть и в плохом состоянии, но не так страшно это было, как у остальных. Рваных и резаных ран нет, а значит никакого заражения крови не будет, да и нагноения ему не страшны.
Марк приложил к ноге собранные стрелы, что были в меру упругие, и начал с силой перематывать перелом, накладывая импровизированную шину. Штанина обратно не налезла и ногу старшего брата пришлось замотать в снятые с покойника штаны. Штаны были сухими, хоть и не совсем чистыми.
Уиллис тяжело вздыхал. Для него ранения были очень непривычным делом, пусть даже сейчас он отделался легче всех. В долгосрочной перспективе шансов у него больше, чем у младшего брата.
Все молчали, наблюдая за Марком, который несмотря на свои собственные раны успел позаботиться о каждом, хоть помощь эта и была сомнительной. Решетка скрипнула и в камеру зашли люди, вооруженные трофейными карабинами. Всего трое, один из которых нес ведро воды, что, судя по пару, была горячей. Марк тут же встал на ноги.
Лиц было не разглядеть, все вошедшие носили на них маски странно выглядящих животных. По отблеску и форме маски были глиняными, раскрашенными в разные цвета. За правым плечом каждого из этих странных людей торчала рукоять клинка, и когда они поворачивались спиной к Марку, он понимал, что именно такой клинок его чуть не убил. Клинок был едва ли длиннее локтя, но стоило его противопоставить ножу, что носил с собой Хайле, становилось ясно, что выиграть в таком бою точно не удастся. Марк знал, что выжить ему повезло, а значит нужно держаться за это везенье до конца.
Один из людей в масках оглядел больных и ткнул пальцем на раздетый труп. Двое тут же подхватили тело за ноги и выволокли наружу.
– Где стрелы? – спросил человек приглушенный маской.
Марк ткнул пальцем на ногу брата. Как только двое других захватчиков вернулись, самый главный нагнулся к ноге и скинул намотанные штаны покойника. Он нащупал стрелы и методично начал обламывать стальные наконечники, выкидывая их за пределы камеры. Для Марка все встало на свои места, ведь еще пару минут назад он удивлялся тому, что острые предметы, все-таки, остались в камере.
Человек в маске встал и дернул за рукоять свой клинок. Ровное блестящее лезвие моментально оказалось у шеи Марка. Он даже заметить этого не успел.
– Тут четыре. Где пятый?
Марк медленно сунул правую руку в карман и достал оттуда кусочек стали. Он держал его на весу, стараясь не давать повода перерезать ему горло.
– Хорошая попытка. А теперь бросай! – парень разжал пальцы и наконечник выскользнул из руки. Железо не успело коснуться грязи, в которой все сидели. Человек в маске пнул блестящий треугольник внутренней стороной стопы, и он вылетел за пределы камеры. – Есть что сказать?
– Да в целом-то и нет.
– Какие у тебя ранения? – спрашивал человек в маске.
– Пробита рука и разбит затылок. А и еще разрезан подбородок, но это ты и сам видишь.
Человек в маске приложил клинок к ране на лице Марка. – Да, хорошая у тебя реакция. Мало кто может увернуться от моего удара.
– Это, наверное, такой удар по самооценке…
Человек в маске громко засмеялся, а потом резко ударил глиняным лбом по переносице Марка, на которой и так было не мало шрамов. Марк тут же упал на колени и схватился за нос. Человек вышел и за ним закрыли дверь.
Раненные начали ползти к ведру с теплой водой, но Марк краем глаза заметил это. – Стоять! Кто хоть пальцем тронет ведро – будет жалеть об этом до конца своей короткой жизни!
Бойцы, понимая, что ни с одним из Хайле лучше не связываться, резко замерли, так и не дотянувшись до воды. Марк вытер рукавом кровь с носа и поднял ведро. Он поднес его брату, чтобы тот попил. Уиллис жадно глотал воду, проливая ее на свою грязную куртку.
После брата, Марк промыл раны на лице и руке и только потом поставил ведро по средине комнаты. Оно чавкнуло грязью, выдавливая из-под себя кашу. Воды осталось меньше половины, но Марка это не беспокоило. Он уселся у раскаленной стены и продолжил сушить свою куртку, что все еще была мокрой от крови.
Когда все бойцы закончили промывать свои раны, на самом дне оставалось немного красной воды. Марк взял ведро и выплеснул остатки на самое горячее место стены. – Глину любят, уроды…
Вода моментально испарилась, окутав легкой дымкой пара помещение. Тепло растеклось по комнате, и Марк вновь вернулся на свое место рядом с братом, начав массировать виски от накатившейся на побитую голову боли.
Глава 34
Отсутствие здорового аппетита
Марк лежал, чувствуя, что температура тела поднимается из-за глубоких ран. Второй день плена миновал, и засыпать у остывающей стены было отвратительно. Все тело морозило, и теперь оставалось лишь бороться за клочки тепла. Брату было намного легче, поэтому Марк забрал с него штаны и положил на себя, в надежде, что хоть они уберегут остатки подорванного здоровья. Всю ночь парень ворочался, с трудом проваливаясь в сон. Еды не было и урчание животов товарищей то и дело будило его. Надсмотрщики и в этот раз принесли воду, вот только толку-то от этой воды…
Промывая свои раны, Марк подмечал, что рука распухла и начала греть, словно печка. Это был плохой знак, ведь в самом худшем случае – он ее лишиться. Это конечно не самая плохая перспектива, при учете того, что они сидят в этой тюрьме уже двое суток, а им так и не сказали, чего от них хотят. Стена снова начала греть. Утро начиналось именно с этого. Там, за глиняной перегородкой, человек в маске разводил костер, и судя по локализации тепла, для этого даже специальная печь была. Пламя обжигало стену, подогревая внутренне пространство комнаты. По ночам температура опускалась ниже нуля, так как решетка, через которую в комнату заносили воду, продувалась ветрами и не служила защитой от холода, от слова «совсем».
Дверь в клетку открылась, и люди в масках занесли два ведра. В одном была вода, а в другом жирный мясной бульон, в котором плавали здоровенные куски мяса.
– Приятного аппетита! – сказал человек в рыжей маске, раскрашенной под зверя, похожего на собаку.
Все сразу ломанулись к ведру, лишь Марк и Уиллис сидели в шоке от такой щедрости.
– Марк…
– Да, брат, я уже понял.
– А ну, прекратили жрать! – закричал Уиллис из своего угла.
Бойцы на секунду остановились, но одумавшись продолжили вылавливать мясо из ведра.
– Вы че, скоты, не поняли? Это приказ!
– Да пошел ты! – сказал один из людей Уиллиса. – С какого хрена мы должны отдавать тебе самые лучшие куски?
Марк не выдержал этого безобразия, он поднялся на ноги и разбежавшись пнул это ведро. Вода и еда растеклись по грязи, создав здоровую лужу.
– Ну все, сученыш… – боец не успел встать с колен, как Марк той же ногой ударил его по ране от стрелы, что была на его плече. Мужчина заорал и упал на грязь.
– Вы, тупые дебилы… – говорил Марк. – Да кто в здравом уме будет тратить провизию на таких как вы?
Хайле младший перевернул ведро на место и поднял с самого дна разбухший и побелевший палец, на котором было надето кольцо. – Вас проще убить, чем содержать.
Все вокруг сидели с круглыми от ужаса глазами, не понимая, что происходит.
Марк кинул палец за решетку и оттуда сразу же раздался хохот, приглушенный керамическими масками зверей. – Но я думаю, что им интереснее будет вас сломать. И превратить в животных.
– Но зачем? – чуть ли не хором взвыли люди Уиллиса.
– Потому что это весело, – подал голос командир из своего угла. Он не мог встать на свою ногу, поэтому продолжал сидеть, ожидая, когда кость срастется. – Скажите спасибо Марку, что он вас образумил. Я бы и сам так сделал, но увы…
– И что теперь, Капитан?
– Терпеть.
– Но…
– Я сказал терпеть! Все, кто сожрут хоть кусок мяса – в моих глазах перестанут быть людьми! – Уиллис посмотрел на своих бойцов с привычной для него садистской улыбкой, и они тут же все поняли. – Можете начинать жрать свои ремни и ботинки. Это единственное, что я могу вам предложить.
Запах вареного мяса еще долго висел в воздухе. Два брата вновь забились в самый теплый угол, ожидая, к чему приведет вся эта история. Уиллис ждал, когда зарастет его кость, а Марк ждал, когда его брат будет готов к побегу. Сдаваться было плохой идеей, и Марк лучше всех это понимал. Он поглаживал свой затылок, проверяя, насколько расползлась гематома на голове.
Ведро шло по кругу. Люди сначала пили, и уж только потом промывали свои раны, что начинали плохо пахнуть. В ведре вновь осталась вода и Марк вылил ее на раскаленную стену, создав большие клубы пара.
Так прошел день. Потом второй. На третий день в камеру вновь принесли ведро с мясом. Истощенные обессилившие люди с злобой смотрели на капитана и его верного пса Марка. Озлобленные бойцы уже готовы были жрать что угодно, но пока братья могли сохранять порядок и субординацию – никто не смел им перечить. Ведро простояло посреди камеры, а после его вновь унесли.
Минуло около семи дней, и Марк с Уиллисом обессилили от недостатка здорового рациона. Пробитая рука младшего брата начала потихоньку сбрасывать опухоль, а голова больше не чесалась, но иногда предательски болела, припоминая ему старые раны. Толстая короста на лице становилась тверже, скрывая под собой будущий шрам. Но вот силы восстанавливались не так быстро, как тело. Питаться одной лишь водой было очень трудно, особенно при учете холода и сырости, что стояли в камере постоянно. На седьмой день, когда люди в масках принесли ведро, бойцы сдались.
Марк наблюдал, насколько жадно они терзают вареную плоть. Совсем забыв, что едят себе подобных.
– Ну вы и уроды… – сказал парень, сидя в своем углу около брата.
– Да пошел ты на хрен! Откуда ты вообще знаешь, что тут человечина?
– Знаю. Потому что не тупой.
– Ну вот сиди и подыхай от голода, не тупой. А я жить хочу!
– Ну и живи, подыхающий от голода…
– Ну и буду, – солдат отрывал зубами крупные куски мяса, с трудом их пережевывая. – Я в отличие от тебя тяжким трудом сюда попал.
– Вот оно как… – поддразнивал солдата Марк. – Это каким же?
Мужчина не на шутку разозлился, и найдя в себе силы встать с колен подошел к Марку и наклонился над его улыбающимся лицом. – Не зарывайся, щенок. Тебя сюда брат притащил совсем недавно…
Уиллис резким ударом попал в челюсть, что маячила перед ним. Боец, забыв про субординацию, вместе с ней забыл и о том, что именно старший брат представляет для него настоящую опасность. Упав на грязь, новоиспеченный людоед разбрызгал жижу, что была под ним. Капли прилетели на раскаленную стену и шипя засохли.
– Ты кажется забыл свое место, солдат. Возвращайся к своему ведру! – Уиллис поглаживал свой кулак. Казалось, будто все свои оставшиеся силы он вложил в этот удар. – Ты тоже попал в отряд только по тому, что я так захотел.
Солдат оскалившись вернулся к ведру и продолжил есть своих товарищей. Жадно чавкая, пять идиотов почти опустошили то, что в ведре находилось.
– Вот знаешь, Марк… – говорил шепотом Уиллис на ухо своему младшему брату. – Каким бы чудовищем я ни был, я хочу умереть человеком. У меня тоже есть принципы.
– Я знаю, Уилл, про эти твои принципы…
В камеру зашли люди в масках, и хоть лица их были скрыты, Марк словно через толстый слой керамики видел, как они улыбаются. С презрением глядя на тех, кто чавкает у ведра. Один из людей выстрелил из карабина в потолок, чтобы разогнать каннибалов, оставив в нем крупную дырку. Бывшие бойцы подразделения Уиллиса прижались к стене в страхе, что их подстрелят.
Человек в рыжей маске взял в ведро, и не спеша уходить уставился на Марка. Через черные прорези для глаз чувствовалось, что он внимательно изучает парня.
– Что? Понравился? – пошутил Марк, глядя на надзирателя. Но тот лишь усмехнулся и вышел.
– Знаешь, Марк, – продолжал старший брат. – Я, когда притащил тебя после ранения в этот отряд, не думал, что так все обернется. Но ты крепкий парень, быстро встал на ноги. Так вот вопрос: ты ведь вытащишь нас отсюда?
– Без тебя мне назад не вернуться, – отвечал парень, стараясь не смотреть на ухмылку Уиллиса. – Начинай разрабатывать ногу, скоро будет что-то плохое.
– О, так ты тоже это почувствовал? – ответил Уиллис, глядя как Марк вновь выливает остатки воды на стену, создавая пар.
Ведра с едой теперь приносили каждый день. Солдаты ели и набирались сил. Раны на них начали затягиваться, когда рука Марка все еще очень сильно болела. День за днем братья наблюдали, как люди, что их окружают, крепнут, тая в себе злобу за то, что только им пришлось сойти с пути человека. Хайле младший складывал в уме дни, что провел тут. Получилось ровно четырнадцать. И неизвестно, сколько еще ждет впереди.
Разделение людей в камере перерастало в ненависть друг к другу. Одни считали своим долгом выжить любой ценой, а другие – выжить и остаться людьми. И тоже любой ценой. Те существа, что опускали свои руки в ведро с едой, с презрением смотрели на своего командира и его брата, искренне считая, что приспособились они намного лучше.
Братья Хайле знали, что однажды все это дойдет до определенной кульминации.
В одну из ночей Марк проснулся от шорохов и открыв глаза увидел, что тот, кому еще недавно Уиллис чуть не сломал челюсть, душит его брата. Юноша со всей силы лягнул бойца ногой и закричал в надежде, что кто-то придет и разнимет их. Если бы шестеро здоровых и сытых человечиной бойцов накинулись на двух ослабших от голода братьев – закончилось бы все смертью последних.
Прошло около двух минут, пока не подоспели люди в масках, вот только в этот раз они не стреляли. Они со всей своей злобой оттащили людоедов от Марка с братом и прижали их дулами карабинов к стене.
– Набрались сил? – говорил человек в рыжей маске. – Отлично. Павшие товарищи сделали вас сильнее.
Никто не понял высказывания рыжей маски. Бойцы лишь в страхе дрожали, глядя на черные карабины, что были направленны на них. Люди в масках вышли, и в камере повисла тишина.
Марк не спал всю оставшуюся ночь, а на утро восемнадцатого дня двух солдат, что были ближе к выходу, вывели из камеры и увели в неизвестном направлении. Марк впервые встал и подошел к решетке. До этого момента ему было абсолютно все равно что там, за ней. Теперь же он слегка просунул за нее голову, пытаясь оглядеться. Ничего. Лишь другие такие камеры, понатыканные вокруг, и большая глиняная стена, за которой, как он тогда подумал, скрывается город.
Уведенные люди не вернулись. Все было, как обычно, два ведра, горячая стена, но теперь их осталось всего шесть. Два брата и четыре каннибала, закрытые в одной клетке. Можно было подумать, что ребята едят человечину потому, что у них нет выбора, но Марк и Уиллис думали иначе. Выбор был всегда, и братья свой сделали.
На следующий день Уиллис вернул свою штанину на место, сняв с себя шину. Он надел ботинок и неуклюже встал. Спина болела от того, что давно не использовалась, а стопа практически не сгибалась.
– Уилл, делай через силу. Скоро пройдет, – говорил ему Марк, на что Уиллис с подозрением на него посмотрел.
Старший брат послушался совета, и задыхаясь от усталости начал бродить по грязи, явно хромая на сломанную ногу. Теперь, когда солдат начали забирать в неизвестном направлении, Уиллис понимал, что нога ему скоро понадобиться, ведь не просто так пленители дали им прийти в себя и залечить раны.
Дни проходили, один похожий на другой. Уиллис разминал ногу, а Марк сидел в своем углу, экономя силы. После того, как увели двух солдат, не было слышно ни выстрелов, ни криков. В любом случае, они уже не вернутся. Вряд ли им подарили амнистию, после того как они пришли сюда, мало того, что с оружием, так еще и начали по указке надсмотрщиков есть человечину.
Марк каждый раз косо смотрел на бойцов, что подобно свиньям жрут из одного ведра, чавкая мясом. Он с ненавистью разглядывал все в деталях. И с каждым днем все меньше и меньше мог найти оправдание происходящему. Их не допрашивали и даже не пытали. Если и была какая-то информация, что могла быть интересна лесным поселенцам, то ее рассказала группа, что пропала ранее.
Солнце садилось и всходило. Марк не чувствовал голода начиная с десятого дня. Сил хоть и стало меньше, но в отличие от первой поры голодовки, сейчас было лучше. Организм быстро перестроился и начал забирать питательные вещества из мышц. Ремень на брюках пришлось подтянуть на следующее отверстие и Марку это не нравилось. Весь свой вес, что он нарабатывал тяжким трудом в тяжелых тренировках, сходил на нет. Да и не только сходил вес, зрение и слух стали чуть хуже, и хоть в пределах комнаты проверить их было трудно, но где-то внутри подсознания парень ощущал это.
Сокамерники были полны сил, хоть и стал явно виден тремор рук, ног, легкие изменения в походке. Каннибализм никогда не был хорошим способом выжить. Да, бесспорно, это был способ, но сейчас они не выживали, а пировали на костях павших товарищей. Смерть в бою, да даже простая смерть, имела больше чести, чем это. И хоть Марку было плевать на понятие чести, он все-же отказывался от такого способа выжить. Так прошли еще пара дней.
И вновь забрали двух людей. Воды в ведре оставалось все больше, и Марк начал чаще поливать стену, разгоняя тепло по комнате. Проходили дни, и братья уже привыкли к голоду, хоть теперь усталость не проходила даже после сна, а впалые щеки больше не имели розового телесного оттенка. В тот раз, когда Марк наблюдал за тем, как уводят очередных людоедов, он отсчитывал время для побега. Вот только теперь в людях, а не днях. Уилл был готов, и поглаживая мешки под глазами Марк думал о том, как все это провернуть.
Проснувшись пораньше, парень встал на ноги, чтобы посмотреть, с какой стороны всходит солнце. Трое людей в комнате еще спали, и наблюдать за небом для Марка оказалось настоящим наслаждением. Стена перед решеткой давала захватить лишь клочок света над головой, а густо стоящие деревья делали его еще меньше, разделяя на кучу маленьких осколков. Юноша встал посреди комнаты и начертил на грязи перекрестье.
«Нам туда…» – подумал он, отмечая стрелку, что смотрела на его брата. Его это очень радовало, ведь идти через поселение, убегая от преследования, будет тяжело.
Марк стоял у решетки и думал, что, когда заберут двух других людоедов – они сбегут. Было просчитано даже время реакции охранников на шум. Этого времени должно было хватить, чтобы отрыв получился достаточным. Оставалось лишь надеяться, что машины все еще стоят у кромки леса.
Рыжая маска пришла и оглядела всех присутствующих. Он взял за шиворот одного каннибала и выволок его наружу. Марк расслабился и отшагнул в сторону, чтобы не мешаться на пути. Вот только вторым человек в маске взял Марка, и тот не на шутку испугался. План пошел не так, как он хотел, а шансы вернуться домой стремительно падали, приближаясь к нулю.
– Какого хрена? Забирай людоеда! – кричал Марк, которого силой выволакивали из комнаты.
Рыжая маска улыбалась, это теперь отчетливо было видно даже на самом рисунке его керамического лица. Он шел впереди, а следом, под пристальным взором карабинов, вели Марка, наряду с бойцом-каннибалом.
