Алексей Котаев
Человеческая оболочка
– Отличительный знак колонистов корабля «Канада-01». Сокращенное обозначение «К-01». Был доступен как команде, так и самим колонистам. Цвет гравировки позволяет предположить, что эта одежда рядового колониста.
– Эй, ИСП. А может ли быть, что «Канада-01» уцелела?
– Не исключено. Вероятность была больше в пользу данного заключения.
– Поэтому МакКрей и рискнул.
– Не исключено. Мысли персонала для меня недоступны.
– А может ли рабочий реактор обогревать землю?
– Выведение излишков тепла рассеивается инфракрасными панелями в безвоздушное космическое пространство. Работа панелей под землей не попадает под проектируемые условия.
– Давай по-другому. Эти панели отдают тепло?
– Верно.
– Много тепла отдают панели?
– В зависимости от загруженности реактора.
– Если запитать от реактора все заводы и «производственные мощности», что тут хранятся. Какую температуру он выдаст?
– Без дополнительного редуцирования и конвекции – пять тысяч градусов. По достижении порога в семь тысяч градусов на теплообменнике, реактор принудительно вводит активную зону в гаситель реакции, снижая реактивность и понижая температуру на теплоотводе.
Айзек не мог представить себе пять тысяч градусов. Максимум сто, при закипании воды. Ну или, на крайний случай, шестьсот градусов на раскаленном ноже.
– Реактор можно запустить повторно?
– Повторный запуск предусмотрен конструкцией.
– Запусти реактор этого корабля!
– //ОТКАЗАНО В ДОСТУПЕ/НЕОБХОДИМ/ДОСТУП УРОВНЯ/КАПИТАН/ИЛИ/КАПИТАН ФЛОТА//.
– Блядь… Где капитан этого корабля? – в спешке начал расспрашивать парень.
– Неизвестно.
– Где капитан МакКрей?
– Судно капитана МакКрея, «Надежда Человечества», приземлилось в центральном секторе планеты.
– Как мне его найти?
Перед Айзеком возник светящийся шар. Белый, ровный, истыканный иголками. Он проецировался с положения бывшего потолка. Неосязаемый белый шар мерцал, давая понять, что перебои в питании не позволяют голограмме быть стабильной. Над двумя красными шипами красовались надписи: «Норман-Эмпайр» и «Надежда человечества». Айзек никогда в жизни не работал с такими картами. Все что он видел – нарисованные на клочках бумаги или звериных шкурах каракули с крестиками и кривыми надписями.
– Нихрена непонятно! Отметь еще «Финланд» и «Канаду-01».
На голограмме загорелись еще два шипа, представлявших собой корабли-колонисты. Айзек достал компас и положил его перед собой, сверяя в своем воображении и на карте места, в которых он уже бывал.
– Далеко… Охренеть как далеко… – карта вела юношу на юг, совсем в другую сторону от того места, куда он направлялся еще утром. Он представил, как проедет мимо Повала, и ком подступил к горлу. Парень еле сдержал рвотный рефлекс, усугубляемый омерзительной пищей переселенцев, и тихо проговорил себе под нос. – Два месяца на грузовике. Полтора на машине. Полгода пешком. Надо отдохнуть. Отдохнуть… Держись, сучий Оккер, я сломаю всю твою налаженную систему…
Айзек лег на кровать, укутавшись в плащ, и отвернулся на бок, желая скорейшего наступления нового дня. Посреди заваленной хламом и ярко освещенной комнаты стояла двухъярусная кровать. Мертвая тишина звоном отдавалась в ушах, изредка нарушаемая скрипами вентиляции.
Парень представлял лицо своего старика. Его последнее лицо. Оно с пустыми стеклянными глазами висело перед ним в предсонной темноте век. Старик учил цепляться за жизнь даже тогда, когда шансов нет. Это спасало Айзека много раз. Сейчас же парень лежал, проклиная себя за то, что забыл эти слова. Проклинал себя за то, что опустил руки. И пусть сердце еще жутко болело, а мысли в голове были затуманены, он был готов отправиться в путь, который вероятно его убьет. Он нашел причину зацепиться за жизнь. Злую и гнусную причину.
– ИСП, выключи свет.
В комнате воцарилась темнота, рассеиваемая тусклыми, горящими вполсилы, желтыми лампочками-проводниками.
Глава 21
Бог из машины
Кошмары выгнали Айзека из сна, и он явно ощутил жар, что растекался по всему телу. Кожа болела, кости внутри него ныли при любом движении. Сырой от пота он встал с койки, пытаясь сообразить, где он находится. Ощущения были схожи с теми, которые он испытывал, будучи раненым. Парню тут же стало страшно. Он не хотел снова впадать в беспамятство. Особенно сейчас, когда его никто не вытянет. Слабость давала свои плоды, и Айзек с трудом встал на ноги. Он подошел к лестнице и оперся на ее зубастый край руками. ИСП включила свет.
– Зафиксировано повышение температуры тела. Проследуйте в лазарет.
– Да ты шутишь? Как я туда заберусь? – парень рылся в рюкзаке, оставленном у входа. Медикаменты, что он взял из Повала, лежали в маленьком мешочке. На самом дне его сумки. Знаний у Айзека было мало, и он взял лишь то, что нашел сразу.
– ИСП, мне нужна помощь. Можешь сказать, что это такое?
Парень по очереди поднимал коробки с названиями, но все, что перечисляла ИСП, ему не подходило. Были таблетки от боли в животе, для нормализации пищеварения, успокоительные, обезболивающие, но не было ничего, что помогло бы ему сейчас. ИСП вновь порекомендовала ему направиться в лазарет. Парень вернул все, что достал на место, и, накинув на себя один только плащ, направился к коридору-шахте.
Глядя наверх, Айзек понимал, что ему не справиться с такой высотой. Сорвись он сейчас, точно уже не поднимется. Руки-то и вчера его не слушались, а сейчас и подавно. Парень прикоснулся к лестнице и мозоли на его левой руке дали о себе знать, принеся отвратительную боль, которая была намного противнее любого ранения.
– Я не могу, ИСП. Есть че поближе? – жалобно выпрашивал у компьютера ослабевший Айзек.
– Аптечка экстренной помощи есть в реакторном отсеке.
– Веди.
Дверь справа от парня открылась, и он оказался в еще одной высокой шахте, стоя на точно такой же разграничивающей подвижной переборке.
– Шахта подъемника?
– Верно, – ИСП открыла следующую дверь и зажгла свет в помещении.
Айзек прошел шахту насквозь и оказался в высокой комнате, с узким стеклянным проемом перед ним. Всюду висели предупреждающие знаки, на которые обратил внимание парень. Интуитивно было понятно, что это знаки опасности.
За стеклом находился большой металлический куб. Массивная конструкция висела посреди отсека, отгороженная толстым стеклом, без видимого доступа внутрь. К кубу подходили провода и прозрачные трубы, в которых было видно, как течет наполненная пузырьками воздуха жидкость. Блестящая медная платформа держала куб в отдалении от стены и получалось разглядеть, как на ней от времени образовались следы нагара.
– Реактор?
– Верно.
– Где аптечка?
– Посмотрите на пол. При данном положении судна она должна быть у Вас под ногами.
Айзек опустил взгляд и слева от себя обнаружил белую пыльную дверцу. Лючок в полу был обозначен красным крестом. Тем же самым, которым и обозначали все связанное с болезнями и медициной в мире, где жил Айзек. Этот символ был ему знаком, и он очень обрадовался. Парень присел на корточки и открыл распашную дверцу люка.
Пусто. Кроме нескольких выцветших бумажек, в коробке не было ничего. Из корабля давно уже все вынесли, а ИСП в свое время с этим помогала. Затуманенная голова Айзека сообразила, что любое место, в которое отведет его компьютер, уже было разграблено.
– ИСП, где я еще не был? – задал плохой вопрос парень и ИСП начала перебирать все варианты отсеков корабля и помещений, что в них находились. Айзек взялся за голову, пытаясь сообразить место, в которое машина не отправит простых людей.
– Тут есть места, в которые колонисты не ходили после приземления?
– Серверная. Рабочая зона реактора. Каюта капитана. Хвостовой технический отсек.
– В каюте капитана есть аптечка?
– Не исключено.
– Покажи дорогу в каюту капитана.
Лампочки в коридоре с лестницей загорелись зеленым и пульсацией вели парня туда, где лежала мусорная куча. Он вернулся к лестнице и стоило ему только занять нужную позицию, как створки перегородки под ним прошипели и открыли доступ вниз.
Мусорная куча частично провалилась во вновь открывшуюся дверь, что была завалена и незаметна при первом появлении тут Айзека. Кряхтя и постанывая, юноша спустился, встал на мусор и скатился по нему на решетчатую платформу, что висела в воздухе.
Свет на мостике зажегся, и парень увидел огромное открытое пространство. Справа от него был бывший потолок, на котором висела куча выключенных мониторов, а под ним располагались на бывшем полу компьютеры и стационарные кресла, которые невозможно было вынести отсюда, заранее не открутив их от корабля. Люди, сидевшие когда-то в этих креслах, пристально вглядывались в панорамное окно, что сейчас лежало на самом дне пространства. Айзек попытался увидеть, что же там, за стеклом, но толстый слой пыли не позволил ему это сделать. Хотя он и так знал, что за окном просто земля.
Платформа из решетки просвечивала, и у юноши закружилась голова, глядя глубоко вниз. Он не ожидал увидеть столько свободного пространства. Собравшись с силами, он продолжил путь вперед, сопровождаемый зеленым мерцанием огоньков. Решетка подвела его к лестнице, что как все здесь, лежала на боку. Двигаясь вдоль перевернутых ступеней, он мысленно представлял то, как это все выглядело в давние времена.
Воображение рисовало, как Айзек поднимается вверх, на третий этаж мостика, к большой двери, что уже открылась перед ним. Правда, теперь он не поднимался, а просто шел вперед, параллельно лестнице. От всех этих перемещений по перевернутому пространству Айзека начало подташнивать.
Это была большая комната. Она представляла собой куб и была функциональна при любом положении корабля. Юноша стоял в проеме дверей и удивлялся тому, как удачно расположена мебель в этом месте. Спрятанный в левый нижний угол, почти до самого конца, комнаты шел косой шкаф. Он словно срезал одну грань. Дверцы открывались так, что даже сейчас этим шкафом было бы удобно пользоваться. В конце комнаты, на грани куба, что была общей для всех положений корабля и соединяла две рабочих плоскости, была прикручена кровать. Она лежала на левой от парня стене, но ведомый любопытством он подошел к ней и потянул на себя. Кровать упала на пол прямо перед юношей, сменив свое положение в пространстве.
– Хм. Нормальная кровать, – Айзек слегка пошатывался. – Почему ты не привела меня сюда сразу?
– Каюта капитана не входит в список мест, которые я могу предложить для колониста. Это приватная территория.
– И тем не менее я тут.
– Верно. Доступ не закрыт. Однако, каюта капитана не входит в список мест, которые я могу предложить для колониста. Это приватная территория.
В шкафу что-то зажужжало, отчего ослабевший Айзек резко дернулся и начал пристально всматриваться в косой шкаф, что лежал на полу перед ним. Из прямоугольной щели вылетело металлическое существо, грозно жужжа. И начало быстро рассекать по комнате. Айзек отшатнулся и упал на кровать, задрав на нее ноги. Он удивленно смотрел своим затуманенным взглядом, не в силах придумать увиденному объяснения.
– Что это за хрень?
– Робот-уборщик. Активация электропитания в комнате вывела его из спящего режима.
– Зачем?
– //ПРИОРИТЕТ/УБОРКА//
Робот катался по комнате то и дело врезаясь в окантовку окна, что располагалось на полу и показывало через пыль все пространство капитанского мостика. Айзек глядел на все свое окружение, представляя, как смотрит на бескрайний космос, стоя там, где когда-то стоял капитан корабля. Внезапный озноб пробрал парня, и он вспомнил о цели своего появления.
– Где аптечка?
– В ванной комнате. – ИСП распахнула следующую дверь и Айзек зашел в комнату, от начала и до конца обложенную кафелем.
На полу парень увидел тот же самый лючок и невероятно обрадовался, открыв его. Ящик хоть и не был полным, но что-то в нем лежало. Юноша вытащил все содержимое на пол и начал по очереди показывать ИСП коробки и пластинки с таблетками. Поднимал так же и флаконы, чтобы не пропустить ничего. Айзек внимательно слушал компьютер, пока наконец не наткнулся на нужное.
– «Ацетилсалициловая кислота» или же просто «Аспирин», жаропонижающее, противовоспалительное средство. Дозировка: при учете Вашей массы – одна таблетка три раза в сутки…
Айзек не стал дослушивать машину, лишь достал таблетку и судорожно начал пытаться проглотить ее пересохшим горлом, пока не увидел на стене в ванной комнате кран, похожий на тот, что был у Ханны дома. Он повернул вентиль и из крана полилась вода, пусть даже и в сторону левой стены. Парень начал жадно глотать воду, имевшую странный привкус. Но сейчас для него и такая вода была вполне подходящей.
Айзек закрыл кран, улив при этом пол. Вся жидкость переместилась в дальний угол и всосалась системами корабля, издав жуткий звук.
– Откуда эта вода? Она не опасна?
– Циркуляционная вода. Очищенная. Не представляет угрозы при приеме внутрь.
Робот уборщик за спиной перестал жужжать и скрылся в своей щели, собрав всю пыль с пола. Айзек оглядел пространство и подумал, что эта комната нравится ему намного больше, чем та, что была до этого. Ему, в бредовом и болезненном состоянии, было обидно, что машина его обманула, отправив ночевать на свалку.
– ИСП, нагрей эту комнату. Я не смогу подняться. Останусь тут.
Машина ничего не ответила, ведь это совсем никак не входило в ее протоколы. Человек, не являвшийся капитаном, не должен был тут находиться, но ИСП не могла ему отказать. Этот вариант системой тоже был не рассчитан. Послушно включив вентиляцию, ИСП продолжила сохранять молчание, дав понять, что теперь логические функции она озвучивать не будет, словно сохраняя их с Айзеком маленький секрет.
Айзек же достал из-под кровати постельные принадлежности и выхлопал их от пыли, вернувшись на мостик. После чего улегся на мягкую кровать, укутавшись в теплое одеяло. Жар и слабость моментально отключили парня от реальности. Он уснул, надеясь проснуться в более хорошей форме. Правда, теперь, оказавшись в нормальных условиях, он подумал, что здорово было бы восстановить силы и подлечить раненую руку. А заодно и запастись знаниями. Эти мысли витали в его сонной голове даже тогда, когда он полностью провалился в блаженный сон.
Пробуждение несло новый день и новые ощущения. Айзек чувствовал себя намного лучше, чем во вчерашнем бреду, но было еще куда стремиться. Слабость хоть и была небольшой, но не дала ему сразу встать с кровати. ИСП заметила, что юноша проснулся и потихоньку начала включать свет в комнате, чтобы он не ударил по глазам. Айзек, привыкший к яркому солнцу на поверхности, все время ощущал себя в полумраке, и ему приходилось напрягаться, чтобы в тусклом свете ламп разглядывать мелкие детали.
В комнате было уже очень тепло. Не рассчитывая сегодня куда-то отправляться, Айзек встал и направился к крану с водой. Он жадно глотал дурно пахнущую жидкость, коря себя, что оставил флягу в предыдущей комнате. Все медикаменты, валявшиеся на полу после вчерашнего, парень аккуратно перенес в комнату, кинув на пыльное стекло, которое никак не мог очистить робот уборщик. Юноша не знал, когда ждать маленького гостя, поэтому оставил все там, где машина не достанет.
Разматывая забинтованную руку, охотник внимательно разглядывал все изменения на ней. Прошел всего один день с последнего осмотра, но было бы здорово, если воспаление все же не началось. Вчерашняя температура вполне могла быть вызвана заражением ран. Бинты спали и ничего нового: все те же швы и неработающие пальцы. Айзек промыл руку под краном с уже теплой водой и побрел искать бинты среди того, что убрал на стекло.
– Тут есть антисептик?
– Металлический флакон с рыжей полосой.
ИСП больше не изъявляла желания помочь. Лишь отвечала на вопросы. Парню стало легче оттого, что ему не говорят ничего под руку, но то что за ним пристально наблюдают, играло свою роль. Тревога, что засела в груди, никуда не уходила.
Брызнув на руку странной пеной, парень подождал, когда она впитается и, достав из герметичной упаковки новые бинты, принялся перематывать раны. Он впервые видел такие чистые бинты. Они словно ждали его сотнями лет. Ждали, когда парень придет весь израненный и воспользуется ими.
Цель была залечить раны, и Айзек не знал, сколько на это потребуется времени. Он снова лег на кровать. Парень умирал от голода, но тащиться наверх не было никакого желания. Мозоли на левой руке все еще болели.
Уютная светло-желтая комната приносила комфорт. Окрашенные стены не облезли со временем, и казались почти что новыми. На стороне, что раньше держала кровать, красовался большой бордовый ковер с коротким ворсом. Он был истоптан вдоль и поперек, но не прохудился. Широкая черная панель висела перед лицом Айзека, прямо на потолке, под которым он лежал. Юноша невольно задумался над тем, что же это такое, пребывая в хорошем состоянии духа.
– ИСП, что это? – ткнул Айзек пальцем вверх.
– ОЛЕД панель. Включить?
– Да.
Панель загорелась яркими красками, показывая загрузочный экран. Секунду спустя на экране появилась куча плиток с разделами, которые были доступны. Юноша, впервые видя такую технологию, совсем не понимал, что же с этим делать. И тем более, как этим управлять. Курсор на экране двигался следом за его глазами. Это одновременно и пугало, и завораживало.
– Для чего это?
– Просмотр фильмов, прослушивание музыки, чтение книг. Функционал весьма широкий. Все вышеперечисленное могло бы Вас заинтересовать.
– Включи фильм.
– Какой?
– Любой. Я не знаю.
– Могу предложить фильм на медицинскую тему, учитывая Ваши слабые познания в медикаментах.
– Без разницы. Включай.
Панель потухла, а после вновь загорелась. Яркие красочные кадры были несравнимы с тусклыми, почти что серыми голограммами, которые появлялись в книгах или по воле ИСП прямо в воздухе. Айзек смотрел, не отрываясь. Он пытался подчерпнуть как можно больше знаний, но поймав себя на мысли, что совсем ничего не понимает, начал засыпать. Звук стал тише, и парень вновь провалился в сон.
Череда пробуждений совсем сбила внутренние часы. Юноша не знал в каком времени он находится, и сколько прошло часов с тех пор, как он тут оказался. Он лежал на кровати в слабоосвещенной комнате. Фильм давно кончился и начался другой из той же тематики.
На экране снимали швы с зажившей раны и парень, прищурившись в яркий монитор, начал запоминать все, что видит, вслушиваясь в комментарии рассказчика. Еще пара дней, и с его руки тоже можно снимать швы. Кожа склеилась, и коросты, что были еще вчера, начинали потихоньку сходить. В детстве парень любил их отрывать, за что вечно получал от старика. Но тут совсем другое дело. Теперь это могло привести к страшным последствиям, и парень трогал руку лишь для того, чтобы промыть ее.
– ИСП, что там на улице?
– Закат. Восемнадцать часов, тридцать две минуты. Минус двадцать градусов. Относительная влажность воздуха – сорок процентов. Ветер юго-западный, пять метров в секунду.
– Вечер, значит…
Не зная, чем дальше заняться, парень начал обдумывать то, как ему подготовиться к дальней дороге. Он привстал на кровати и открыл самый ближний ящик. Голокнижки посыпались, некогда сменив свое привычное положение. Валились они вперемешку с питательными батончиками, и Айзек скривил лицо от отвращения.
– Этим штукам две тысячи лет. Почему они не испортились? – поднял в воздух одну из упаковок парень.
– Питательный батончик состоит из синтетического белка. Не скоропортящийся. Герметичная упаковка позволяет продлить срок службы.
– Тут нет другой еды?
– Неизвестно. Содержимое комнаты капитана вне моих полномочий.
Айзек встал и начал рыться в шкафах. Еды не было. Лишь всякий хлам, собранный в кучи. Какие-то коробки с электроникой и проводами. Батарейки, старые нерабочие фонарики, пара кружек. Айзек нашел старую сгнившую капитанскую форму, что дурно пахла плесенью. Выцветшие благодарственные письма и пару фотографий, на которых уже невозможно было разглядеть людей. Старые фото, сделанные еще на далекой отсюда планете… По крайней мере, именно такое ощущение оставалось от взгляда на них.
Снова порывшись в ящике у кровати, Айзек, в самой его глубине, увидел металлический кейс. Он достал его, но открыть не смог. Странного вида замок явно служил лишь для вида, но соединял две части чемоданчика. Покрутив в руках коробку, а позже еще и порывшись в ящике в поисках ключа, парень достал нож и начал ковырять кейс. Замок слетел, стоило только приложить к нему усилия.
В кейсе лежал черный пистолет. Матовый, ничем не примечательный, он был накрыт цветным флаером. На котором было написано: «Да сохранит он ваше спокойствие в этом нелегком пути». Четыре желтых патрона блестели в ряд над пистолетом, а следом за ними, в мягком черном поролоне, красовались отверстия для их собратьев. Которых уже не было тут, спустя много времени пути.
– Что это?
– Подарочный набор с именным пистолетом, врученный первым капитанам «Колонистов» от Австрийской оружейной компании, являвшейся одним из спонсоров экспедиции.
Айзек взял в руки пистолет и понял, что сделан он из пластика. – ИСП, это же просто детская игрушка.
– Неверно. Данная модель являлась ветераном трех мировых войн, будучи разработанной еще в тысяча девятьсот восьмидесятом году. Включить видео, посвященное модели?
– Включай.
Над головой Айзека вновь загорелся монитор. Он прогнал загрузочный экран и выдал картинку, с изображением точно такого же пистолета. Началось видео.
– Приветствую Вас на моем канале, посвященном старому и давно неактуальному оружию в реалиях современных конфликтов! Сегодня мы поговорим о, своего рода, прорыве конца двадцатого века, – радостно говорил голос за кадром, показывая со всех ракурсов легкую пластиковую вещицу. – Пистолет, что пережил три мировых войны! Находился на вооружении полиции множества стран, почти что три века! Пистолет, который на первый взгляд похож на обычный шуруповерт, но несет в себе семнадцать смертоносных патронов, калибром девять на девятнадцать миллиметров. Встречайте…
Айзек держал в руках свою новую игрушку, отказываясь верить в то, что раньше это звалось оружием. Он внимательно слушал человека из экрана, а когда пришло время разбирать и собирать оружие – начал повторять за ним, лежа на спине.
Айзек как зомбированный повторял действия, не заметив, как загрузил в магазин все четыре патрона, передернул затвор, и выжав спусковой крючок с предохранителем, выстрелил.
Парень собирал оружие левой рукой, лишь изредка помогая себе правой, поэтому выстрел пришелся в открытую дверь, что вела на мостик. Оглушительный хлопок прервал гипнотизирующее действие обучающего видео и разбудил парня. Маленькая пуля звенела в открытом пространстве мостика, отскакивая от железных поверхностей. Отдача выбила у абсолютно неготового Айзека пистолет из рук, и тот упал на железный пол, издав характерный плотный звук.
– Вот, черт… Опять три патрона осталось! – вспоминал слова Дана парень, после которых чуть не лишился правой руки. – На удачу…
Размахивая левой рукой, пытаясь рассеять ушиб, который оставила отдача, Айзек искренне удивлялся такому чуду техники. Впервые в жизни он видел эту совершенную технологию. Все, из чего стреляли люди в его заснеженном мире, имело гладкий ствол. И из-за удобства эксплуатации использовало дробовой патрон двенадцатого калибра. Вообще, Айзеку всегда казалось, что другого огнестрела, под другой патрон, и вовсе не существует. Только что он чуть шире открыл глаза на мир древних людей, которые мало того остались в непроглядном прошлом, так еще и на далекой планете.
Парень сейчас думал только о том, что такие пули он больше нигде не найдет. Это последние, что остались. Но три патрона – лучше, чем ничего. И это обнадеживало, когда приходилось возвращаться к планированию путешествия.
– ИСП, а где остальные патроны к этому… пистолету? – спросил парень компьютер, который делал вид, что не заметил оплошности юноши. В любом другом помещении ИСП уже отчитала бы Айзека за небрежное обращение с оружием, но тут ее полномочия были ограничены.
– Зафиксировано шесть случаев использования данного пистолета членами экипажа. Воспроизвести?
– Давай, – моментально ответил повеселевший от такого подарка судьбы Айзек.
На экране над ним появилось видео с камер внутреннего наблюдения корабля. Все происходящее фиксировалось и сохранялось на сервере. Как сказала ИСП, большинство записей удалялись из-за малой информативности. Теперь же сервер был переполнен странными прецедентами и вопиющими нарушениями кодекса экспедиции.
– Сто шестьдесят шестой год с начала экспедиции. Подавление бунта корабельной команды, – на видео человек крепкого телосложения в капитанской форме стреляет один раз в воздух, а после, не получив должного результата, выпускает четыре пули по кучке людей. Двое падают замертво. – Результаты: убито двое. Один ранен. Бунт подавлен и зафиксирован в дневнике капитана.
– Четыреста тридцать шестой год. Причина стрельбы неизвестна. Пометок в дневнике капитана нет, – запись показывала комнату, в которой сидел сейчас Айзек. Но только в те времена, когда окно было на стене, а ковер лежал на полу. Человек в капитанской форме стоял, глядя на бескрайний космос, после чего резко поднес пистолет к голове и выстрелил, забрызгав кровью все пространство слева от себя. Через несколько секунд в комнате появились люди и долгое время стояли над трупом.
– Тысяча восемьдесят шестой год. Подавление бунтов команды корабля. Причина: отказ оказания помощи в ремонте корабля «Канада-01», – и вновь палил капитан. Нарезка из разных видео вытаскивала из прошлого старые моменты. Где-то – предупредительные в воздух, по людям, что стояли на мостике. Где-то – выстрелы на поражение в стыковочном отсеке корабля. – Результат: бунт подавлен. Трое ранено. Трое убито. Помощь команде корабля «Канада-01» оказана в полном объеме.
– Тысяча восемьдесят седьмой год. Два события в одном. Событие один: расстрел капитаном корабля зараженных радиацией членов экипажа. Убиты трое. Событие два: нелегитимная смена аппарата управления командой корабля. Причина: превышение капитаном должностных полномочий при расстреле зараженных радиацией членов корабля, под предлогом эвтаназии. Заражение получено в следствии оказания технической помощи кораблю «Канада-01», – на видео стоял тот самый капитан, что участвовал в нарезке видео до этого. Айзек насчитал лишь двенадцать выстрелов в предыдущих видео. Оставалось еще четыре. Молодого вида парень, как две капли воды похожий на Айзека, приставил к голове капитана этот самый пистолет. Видеозапись воспроизвела четыре вспышки. – Результат: смена власти на корабле. Отказ капитана флота от эскалации конфликта.
Парень, что все время при просмотре старых записей держал пистолет в руках, вдруг отложил его, тяжело вздохнув. Он считал, что люди, представлявшие членов экипажа, будут мудрыми, грамотными, намного более добрыми, чем он сам и те, кто его окружают. И вновь он увидел лишь трусливых зверей, что силой держаться за свое место и жизнь, наплевав на всех вокруг.
Игрушка, что изначально показалась ему забавной, одним лишь набором патронов убила на его глазах шесть человек. Смертоносно и эффективно. Айзеку стало противно держать это оружие в руках, боясь заразиться безумием, что оно несло. Парню хватало и того, что он имел при себе. Хватало своего, собственного безумия.
