Алексей Котаев
Человеческая оболочка
Айзек, окончательно обезумев от безвыходности, скинул с себя одного бойца и резким движением выхватил пистолет. Улыбка Хайле еще сильнее расползлась по лицу. Для него страх смерти был равносилен удовольствию от поимки добычи. Ему давали вдоволь порезвиться на воле, гоняли как сумасшедшую собаку за брошенной палкой, кидали кость по возвращении, и ему это нравилось. Он ждал этого момента, гадая, что же выкинет парень на этот раз. Уиллис надеялся, что Айзек попробует его убить, получая неописуемое наслаждение.
Глаза мальчишки, лежащего на полу, загорелись огнем. Он осознал и принял все, что происходило перед ним. Мысли, раздумья, поиск пути… все вело к одному и тому же исходу. Пусть так.
– Хрен тебе, урод! Не поймал ты меня! – Айзек схватился зубами за затворную рамку с безумной улыбкой и со всей силы отвел ее назад, заполняя рот осколками клыков, что прознающей болью пытались отнять у него то, что он замыслил. Отнять сознание. Подаватель толкнул последний патрон в ствол.
– Стой! – закричал Хайле, пытаясь помешать Айзеку, но поскользнулся на голове Ханны и не смог выбить пистолет из руки юноши.
Айзек неуклюже поднес дуло к своему виску. Заливаясь слезами без единой прощальной мысли нажал на спуск. Глухой хлопок.
Кровь брызнула, расколов череп. Абсолютная темнота и безграничная тишина окутали парня. Ход даже самых глубоких, запрятанных в подсознании, размышлений остановился.
Ситуация сломала здравый смысл юноши, оставила лишь нескончаемый страх, который перерос в безумие, которое переросло в бесстрашие. Бесстрашие же устремилось ввысь.
– Сука! – верещал срывая голос Уиллис. Он никогда в жизни не упускал свою добычу, получая истинное наслаждение, садистски издеваясь над жертвой до последнего… – Блядь! Да, как ты посмел!
Уиллис бухнулся на холодный пол, распластавшись на нем. Он смотрел в черный потолок, кусая свои губы до крови. Айзек вновь от него сбежал, вот только в этот раз он сделал это как человек. Ведь зверь на такое не способен.
Хайле вскоре поднялся на ноги и со всей силы запустил в обмякшее тело парня пистолет, что непроизвольно выстрелил, отскочив на пол. Пуля сверкала, рикошетя от стальных стен, заставив всю команду безумно убийцы пригнуться.
– Отрезать ему башку, капитан? – произнес тот, что был ближе всех к телу.
– Ты что, тупой? – оскалился Хайле. – Нахрена Оккеру башка? С таким успехом мы могли оторвать любую другую на пути сюда и кинуть ему на стол. Ему нужен весь труп! За работу дегенераты!
– Так точно! – выстроились по стойке бойцы, получив приказ. Взяв тело за ноги, они поволокли его в грузовик, оставляя жирный кровавый след на стальном полу.
– С девушкой-то что делать?
– Насрать на нее. Бросьте.
– Вы же хотели поразвлечься с ней? – хохотали подчиненные.
– Она воняет! Да и теперь не думаю, что у меня встанет. Я рассчитывал отыметь ее, когда развлекусь с этим мальчишкой. Чтобы он видел… А он, сука…
Верный пес Ред Вотера направился по кровавому следу обратно, к своему грузовику. Он принципиально наступал на кровь, вытекшую из расколотой головы охотника. ИСП наблюдала за всем происходящим, и как только Уиллис сделал шаг на снег она закрыла трап, окутав кромешной темнотой тело девушки. Гробовая тишина воцарилась на корабле, и казалось, будто ИСП «Надежда Человечества» только что потеряла свою собственную, по-механически нужную, надежду.
Глава 31
Во славу протектората Красных Берегов!
– Сигнал идет из этого дома. Второй этаж. Рядовой, готов? – поинтересовался состоянием своего бойца Уиллис.
– Готов, – парень снял фиксатор с ножа, что крепил на пояснице.
Холодный подъезд, люди, расступающиеся при виде формы специального отряда. Два человека шли, словно по ковровой дорожке, освещенные софитами. Эти бойцы, их подразделение, много веков спасали город от тех, кто представлял угрозу. Диверсанты, спекулянты, террористы, и много прочей нечисти. Кто-то отделывался выговором. Кого-то приходилось устранять. Все зависело от приказа господина Оккера. Тут все было в его власти. Каждая дверь, каждая замочная скважина. Даже каждая озлобленная собака.
– Марк! Напомни мне, почему я так люблю работать с тобой в тандеме?
– Вот поэтому! – улыбнулся парень и со всей силы выбил деревянную дверь. Место крепления замка разлетелось в щепки, и юноша рванул в комнату, используя эффект неожиданности.
Хайле влетел за Марком, пристально наблюдая за его безупречной работой. Тот, кого так усердно искали бойцы, стоял у окна пытаясь открыть заледеневшие рамы. Марк недолго думая навалился на него всем весом, воткнув нож ему в позвоночник. Никакого сопротивления. Сердце моментально остановилось, стоило только повредить грудной отдел спинного мозга. Мужчина средних лет обмяк и рухнул на пол, утащив за собой застрявший в нем нож.
– В следующий раз приматывай! – ехидно улыбаясь сказал Уиллис, глядя как парень расшатывая достает нож.
Марк посмеялся и похлопал Хайле по плечу. – Опять тебе ничего не досталось!
– М-да, узнаю своего брата! – капитан обыскивал комнату, в поисках интеркома Оккера. Стандартная процедура для приезжих. – Хватит вытирать нож о штаны! Для этого есть труп!
– Да брось! Лучше скажи, что в приказе было на этот раз? – Марк легким, привычным движением убрал клинок в ножны. Не глядя, машинально находя на пояснице место для своего оружия.
– Шпион. Оккер не сказал чей.
– Приказ есть приказ… Понимаю.
Темная комната освещалась лишь светом с ночной улицы, оставляя яркое прямоугольное пятно на потолке. Марк включил свет в ванной и принялся отмывать руки. Хайле легким движением проверил пульс и убедившись, что Марк выполнил работу хорошо, доложил в интерком о ходе операции.
– Славно, – прозвучал голос Оккера. – Спать не мог, пока он тут.
– Да не вопрос. Всегда готов прийти на помощь любимому городу! – отшучивался Уиллис.
– Ну да, ну да! Как там Марк?
– Отлично. Очередное повышение не за горами, так сказать.
Марк улыбнулся, услышав это. Спустя два года в подразделении, и невероятное количество выполненных заданий, ему пророчили новое звание.
– Это мне решать. Приглядывай за ним, – связь оборвалась.
– Сержант Марк Хайле! – крикнул Уиллис прямо в проем ванной комнаты. – Звучит-то как! А лучше – сразу лейтенанта. Так хоть родителям не стыдно будет.
– Ты еще не понял, что им на меня плевать? Первопроходец-то тут ты!
– Тем не менее ты молодец, Марк. Ладно! Пойдем, пока хозяйка этой квартиры не явилась на шум. Завтра труп заберут. Будешь выходить – прикрой дверь.
– Так точно, капитан!
Жители дома, смекнув что происходит, позакрывали двери, но слышно было как они шуршат у замочных скважин. Марк нагнулся к одной и посмотрел прямо в глаз с обратной стороны двери.
– Марк! Хватит их пугать!
На улице была глубокая ночь. Братья выслеживали этого человека, ожидая, когда он окажется там, где никто не увидит происходящего. В комнате никого больше и не было, и пришлось ограничиться одним лишь приговоренным.
Марк не стал разглядывать свою добычу, он словно играл, а как наигрался – бросал свою цель, в которой уже не было ничего интересного. Марк часто отводил взгляд от убитых, ему они были неприятны. Безжизненные трупы и ничего более.
– Пошли, сдадим форму и домой!
– Я сегодня к Иннес.
– Марк! Как брат тебе говорю – хватит тратить деньги на эту бабу. Найди ты бесплатную.
– Не хочу.
– Да ну тебя… Любишь ее что ли?
– Даже если и так? Тебе-то что?
– Марк! Она проститутка!
– Не зли меня! – Марк взялся за свой нож.
– А то что? – Уиллис в свою очередь приложил руку к кобуре на поясе.
Братья пристально смотрели друг на друга посреди улицы, распугивая прохожих. Синхронный звонкий смех разрушил тревожную тишину.
– Хватит так делать! – смеялся старший брат.
– Ты сам это подхватил! И вообще, я серьезно! Хватит цепляться к Иннес. Тем более, завязывай лезть в мою жизнь!
– Вон он какой, посмотрите на него! Эй, вы все! – окрикивал Уиллис улицу. – Мой брат встречается с проституткой!
Люди шли уткнувшись в свои ботинки. Никто не хотел иметь дело с бойцами, что были одеты в форму протектората. В отличии от порядчиков, эти люди не церемонились. Приказ для них был превыше всего, да и действовать они могли в других городах, получая полный карт-бланш на топливо и припасы. Ред Вотер давно уже пытается укрепить свое влияние в регионе, и только с приходом к власти старика Оккера, все начало набирать обороты.
Марк кинулся на брата, но тот уклонился, уронив его на землю, словно ребенка. – Мал еще тягаться с капитаном. Звание повыше будет, там уже может и опыта прибавится!
– Да ты всегда так говоришь! А сам мной на заданиях прикрываешься. Не помню, чтобы ты за последние два года доставал этот пистолет из кобуры!
– Так а зачем? С тех пор как тебя перевели под мое командование – каждое задание как поездка на отдых. Мне даже делать ничего не приходится.
– Вот и я об этом. Сноровку-то не потерял?
– Не зарывайся, щенок! – Уиллис злобно зыкнул на брата. Тот понял посыл и закончил разговор.
Особняком стоящее в центре города здание приняло бойцов. Оно было неброское, но все и без этого знали, что это штаб спецподразделения. Ангар с техникой располагался впритык, являясь неотъемлемой частью здания. Окна на первом этаже горели, несмотря на поздний час, а значит интендант был еще на посту.
Уиллис сдал свой пистолет и броню, что носил под курткой серого, похожего на весь город вперемешку, цвета. Мужчина никогда не доставал магазин из своего оружия, стараясь держать даже патрон в стволе на всякий случай. Хайле старший запрещал доставать оружие из кобуры, кому бы ни приходилось его сдавать. По началу интенданты пытались с ним ругаться, но после пары спущенных с рук мордобоев поняли, что этот человек на особом счету. Кожаная кобура лежала на столе, просунутая в приемное окно, обитое толстой решеткой.
– Не потеряй! – сказал Уиллис интенданту.
– Вас понял, капитан… – раздраженно отвечал человек за толстым затертым стеклом, излинованный прутьями. Уиллиса не любили даже свои, искренне не понимая, как можно быть таким повернутым. Последние годы «это», конечно, немного сбавило обороты, но в самом начале службы он вел себя как сумасшедший.
Марк сдал одни лишь кожаные ножны и большой боевой нож. Рядовому не положено было иметь огнестрельное оружие, и он довольствовался тем, что имел. Старшие товарищи всегда говорили, что мастерство начинается с малого. С ножа. И вот нож-то у парня был. Большой, острый, с прорезанным кровостоком. И не смотря на отсутствие зазубрин на обухе, доставать его из тел было проблематично. Марк любил этот клинок, он довольно давно с ним находился и уже сроднился с этим оружием.
– Не густо, да, Марк? – явно повеселел интендант. – Не переживай, скоро небось выдадут карабин, аль еще чего!
– Слыш, не болтай тут! – вклинился старший брат. – Рано ему карабин!
Марк раздосадовано пожал плечами, и интендант его понял. Парень хоть и был расстроен, что оружие в городе ему пока не доверяют, но за его пределами он, как и все, имел возможность носить карабин, пусть и не всегда. Два года службы, а ему так и не научились доверять. Боялись, видимо, что начнет пальбу по противнику прямо среди людей. Марк осознанно относился к вопросу, и отдавал себе отчет, что мирное население должно оставаться в здравии и спокойствии, иначе некому будет содержать причуды их предводителя – Оккера.
Серая форма осталась в личном шкафчике, Марк сменил одну из трех цифр на кодовом замке, и, потащив за собой полотенце, отправился в душ. Горячая вода смывала пот и резкие запахи перед вечерним свиданием. Парень мылил свое тело, скрывая пеной неисчислимые боевые шрамы, оставленные еще с давних пор. Большим куском мыла он водил по голове, стараясь оставить как можно больше в волосах, чтобы смыть все, хоть кровь сегодня и не летела в разные стороны. Парень подметил, что в последнее время стал аккуратен и не унаследовал привычку брата резать горло. Чем быстрее остановится сердце врага, тем меньше прольется крови.
Вода смыла все плохие мыли, и забыв о работе Марк надел свою гражданскую одежу.
– Ну прям красавчик, – вытирал волосы старым полотенцем Уиллис. – Давай там, поднажми!
– Да хватит уже!
– Давай-давай, встретимся дома.
– Ага, если не приведешь очередную телку. Задолбал уже! Почему я должен жить с тобой?
– Потому что, Марк. Потому что… – Хайле старший разгуливал по душевой голышом. – Ты не забыл, что завтра тебе к врачу? После него сразу на брифинг в кабинет начальника!
– Не забыл. Давай! Я пошел.
Марк хлопнул дверью, выпуская густой пар в холодный коридор. Он вышел на улицу, и осмотревшись двинулся в нужную ему сторону, минуя высокую башню, что стояла недалеко от их штаба.
Была ночь, но люди ходили по улицам туда-сюда. Кто-то пьяный, кто-то уставший. Рабочая неделя закончилась, и впереди горожан ждали пара дней заслуженного отдыха. Всех, кроме Марка. Его работа не заканчивалась никогда. В городе всегда был враг, и всегда было чем заняться. Лишь командировки в далекие места позволяли расслабиться, отсиживая пару дней пути в тишине и покое.
Вдоль красной набережной, подсвеченной фонарями. Вдоль котельной, что коптила небо давая местным горячую воду. Вдоль одиноко стоящих еще с давних времен ветряков. Скользя между однотипными совсем недавно выросшими домами, Марк пришел к нужной двери. Резкий запах мочи ударил в нос. Загаженный подъезд, заблеванные лестницы, мусор и смрад. Марк поморщился и принялся подниматься наверх, с каждым шагом по лестнице делая все более глубокие вдохи. Его выворачивало от этого места, но сейчас он ничего не мог с этим поделать.
Стук в дверь.
– Марк, ты?
– Да, открывай.
Дверь открыла девушка с длинными темными волосами. Она стояла в одном легком халате, завязанном по середине для одного лишь вида. Розовая и почти прозрачная ткань с трудом скрывала наготу, что была под ней. Девушка грустно улыбалась, а на ее округлом лице большим темным пятном лежал синяк. Она впустила Марка внутрь и закрыла дверь изнутри. На ключ.
– Откуда это у тебя? – провел Марк по щеке девушки.
– Не обращай внимания. Рабочие моменты.
– Нужна помощь?
– Нет, от твоей помощи, обычно, только хуже. Я думаю, что и сама справлюсь… – Иннес взяла со стола две грязных кружки и слегка ополоснув их вновь наполнила кипятком. Она заварила коренья, что давали терпкий аромат дерева и поставила перед парнем.
– Как твой день? Или мы сегодня без прелюдий?
Парень сел за стол и отхлебнул кипятка. Он достал набитый жестяными монетками кошель и глянул внутрь. – Сегодня я опять делал работу за двоих. Надоело…
– Неужели городу так много людей пытаются навредить?
– Да.
– Их же с каждым днем все больше и больше! – Иннес изредка дула на кружку. – М-да. Сколько бы ты мне об этом не рассказывал, я все равно не могу поверить, что их так много. Может…
– Хватит о политике.
– Ну вот опять, – девушка недовольно отпила отвар, на который так усердно дула, пытаясь побыстрее его остудить.
Прелюдия длится, пока они пьют чай. Иннес хотела допить свою кружку как можно быстрее. Марк же не спешил, делал размеренные глотки. Он тянул время, в надежде сотрясать воздух подольше, сидя в старой затрепанной комнате.
Краска со стен давно слезла, отвалившись вместе со штукатуркой. Мутные словно ни разу не мытые окна почти не передавали свет с улицы. Фонари разбивались о толстый слой грязи на стекле. Прокурено, странные запахи, грязный пол на котором не хочется снимать обувь. Грязная перепачканная душевая. И парень, с точно такой же грязной и потасканной душой. Марк сидел словно внутри себя самого и вглядывался в девушку.
Иннес не сильно отличалась от своего жилища. Хоть с виду она и выглядела чистой и ухоженной, но как ни крути была обычной проституткой, к которой Марк ходит уже довольно давно.
Время за разговором шло быстро, хоть он и не сильно клеился. Разговоры о политике юноша тут же отметал, говорить о семье он тоже отказывался, понимая, что его брат всегда будет камнем преткновения.
Но Иннес всегда хотела поговорить о Марке, о его работе, даже о его увлечениях. Она подходила к парню со всей душой, но он старался держаться ровно, не выказывая к ней никаких чувств. И вновь девушка рассказывала лишь о себе. Марк, казалось, знал про нее уже все, начиная с самого детства и заканчивая тем, как она стала такой. Стабильно раз в неделю, с вечера и до самого рассвета, Марк оставался у Иннес. И сейчас, меняя темы одну за другой, они плавно переходили к тому, что кружки пустеют. Юная, красивая девушка всем сердцем пыталась приблизиться к парню, понимая, что он единственный, кто пытается выкроить время, лишь бы сидеть и слушать ее рассказы о тяжелой судьбе. Марк часто порывался помочь ей, но после пары жестоких инцидентов поток клиентов резко падал. Одним лишь Марком сыта не будешь, и Иннес это понимала.
– Идем? – спросила девушка, заканчивая их условную прелюдию.
– Идем… – выдохнул парень.
Ребята встали из-за стола и приблизились друг к другу. Марк аккуратно обнял Иннес за талию. Парень натянул халат, оголив грудь, что была невероятно крупной для телосложения девушки. Иннес встала на цыпочки и поцеловала его в губы. Одному лишь Марку она позволяла себя целовать, не скрывая своего истинного влечения к нему. Парень опустил руки ниже и забрался под ткань, обхватив упругие ягодицы девушки.
Марк жадно целовал шею Иннес, подняв ее на руки и неся к кровати. Он уронил ее и упал на нее сверху. Прижимая девушку к кровати всем весом своего тела, он двигался, используя всю свою выносливость, наработанную годами. Каждый раз доходя до этого момента он отводил взгляд, и как бы Иннес не пыталась привлечь его глаза на себя, он либо закрывал их, либо менял позу, в которой ему не придется смотреть на свою подругу.
Иннес всегда подмечала, что сколько бы она не учила его искусству любви – уроков он не запоминал, и всегда делал по-своему. Грубо, сильно, без эмоций или восторгов, которых он и так не особо показывал. Девушке всегда казалось, что он стыдится своих чувств, боясь показать ей себя настоящего. Боясь показать другим людям, что влюбился в такую пропащую девушку.
Он нежно целовал ее грудь, живот, скользил руками по ее талии, втягивал аромат ее кожи, но никогда не показывал ей свои глаза. И вот даже сейчас, спустя время, множество свиданий и бессонных ночей, он вновь лежал на краю кровати, отвернувшись к стене. Многие другие на его месте встали бы и ушли, оплатив лишь использованное время, но не Марк. Он лежал до самого утра.
– Марк, может мы сбежим? – говорила девушка, глядя в потолок, на котором бледным пятном отражался свет уличных фонарей.
– Куда? – парень лежал на боку, глядя в стену с кровати, что стояла посреди комнаты, припертая столом, на котором были две остывшие кружки.
– Не знаю… на запад, к черным лесам. Или на восток, в город, про который постоянно рассказывают. Или на юг… там много поселений, даже ехать долго не придется. Мне без разницы, можешь сам выбрать.
Марк печально улыбнулся, скрывая свое лицо от девушки. – Было бы здорово… На юг…
Девушка повернулась к нему, поглаживая его короткие волосы. Она водила пальцем по шрамам на его лице и голове, считая точки рубцов, оставшиеся на нем. Она спускалась ниже и пересчитывала шрамы на спине, ребрах, пояснице. Она гладила его руки, что были изрезаны и изорваны, чувствуя через все эти отметины, какой путь прошел парень, прежде чем добрался до нее.
– Тогда…
– Я должен защищать этот город. Людей в нем.
– Марк… – у девушки вновь пробивалась слеза от того, что она никак не может до него достучаться. – Ну вот почему ты такой?
Начавшаяся внезапно боль заставила юношу сесть на край кровати. Он изо всех сил сжимал виски, стараясь не издавать ни звука. Он лишь беззвучно мычал от боли, стараясь просочиться своими ладонями через толстый череп и вырвать то, что доставляло дискомфорт. Иннес подскочила и побежала в ванную комнату, притащив из аптечки горсть таблеток, что однажды принес ей Марк.
Парень разжевал сразу несколько и запив еще теплой водой лег на бок. Иннес гладила больную голову Марка, уже привыкнув к тому, что с ним такое бывает. Она сидела перед ним на полу, думая лишь о том, что он приходит к ней, чувствуя, что его тут пожалеют и ослабят эту боль. Боль, которая мучает его годами. Это грело ей сердце. Она брала оплату за всю ночь, и почти всю ночь сидела у кровати, гладя на его темные волосы.
– Ты ведь не умрешь на своей работе, да? – тихо шептала она, целуя спящего Марка в лоб.
За грязным окном уже вставало солнце ярким светом проникая в старенькую комнату. Иннес уснула у изголовья, так и не отпустив юношу. Самые печальные и одновременно самые счастливые часы своей жизни она проводила с ним, с Марком. Он сейчас встанет, оденется и уйдет, оставив ее одну. Пройдет еще какое-то время, и он вернется вновь в поисках заботы, которую с радостью давала девушка. Она не готовила ему еду, не стирала вещи, она лишь была рядом, когда парню это было нужно.
Марк покинул здание, выдыхая на морозный утренний воздух пар. Новый день сулил ему новую работу. Он шел спасать город, правда теперь ему необходимо было сначала наведаться к врачу. Его анализы были готовы, и он очень хотел наконец-то разобраться со своей болью, ведь в последнее время она начала усиливаться. Это не сулило ему ничего хорошего, но каждый выигранный у боли день должен быть для него продуктивным. Людей надо защищать, спасать, заботиться о них, и кто если не он?
Яркое утреннее солнце освещало старые улицы города, которому уже минуло шесть сотен лет. Город рос и становился больше, и люди на его фоне мельчали. Марк скользил по переулкам вдоль открывающихся лавок с едой, вдоль лавочников, что расставляли свои товары, вдоль домов детей, в которые родители вели своих отпрысков, пусть и отличавшихся от них набором ДНК. Мирная жизнь в городе вновь проснулась, даже не зная, что парень каждый день и каждую ночь избавляется от тех, кто хочет нарушить привычный порядок вещей.
Серьезный брифинг у самого Оккера назначен на сегодня, сразу после посещения врача. И здоровый сон Марку был как нельзя кстати. Боли нарастали, как по силе, так и по частоте, и если раньше они беспокоили его едва ли раз в месяц, то теперь начались и еженедельные, а иногда и ежедневные приступы. И пусть они время от времени затихают, но в минуты покоя и умиротворенности они сильны как никогда. Марк же спешил, ведь собрание Оккера пропустить он никак не мог.
