Алексей Котаев
Человеческая оболочка
Г
лава 14
Души, что продолжают слабо светить
– Открывай. Только не касайся дверью земли.
– Инициирую открытие трапа.
Трап открылся, осветив закатным небом все, что находилось внутри. Мусор. Один лишь мусор. Айзек порылся пару минут среди хлама, но не нашел ничего полезного. Глянув на зеркало тающего льда в отверстиях пола и, усмотрев длинные дорожки рыжих огоньков, уходящие вглубь, парень понял, что как бы он ни старался – добраться вниз не получится. Все здание было затоплено, а доступа к верхнему уровню из помещения не было.
Платформа, отогнувшись от края здания, приблизилась ко льду и остановилась в паре миллиметров от него. Все, что было разбито несколькими часами ранее, уже срослось под воздействием холодных ветров. Айзек встал на краю трапа и со всей силы швырнул рюкзак вдаль, подальше от места разлома. Взяв разгон, он прыгнул так далеко, как мог, приземляясь и отталкиваясь от тонкого льда очень мягко, чтобы не продавить его. Миновать опасный участок нужно было быстро.
– Закрой дверь! – Айзек уже не слышал ответ башни, лишь наблюдал, как дверь поднимается вверх, гася рыжие лампы внутри. В черном проеме вновь воцарилась тишина и темнота.
Посмотрев на компас и отыскав свои следы, юноша направился обратно к тому месту с которого свернул, планируя продолжить свой путь оттуда. Удивительное явление, которое Айзек нашел посреди безжизненной пустыни, оставалось позади, медленно отдаляясь от него. Шаги вновь набрали привычный темп, и движение вперед стало машинальным. Вот только теперь в голове разразилась война. Часть парня желала отправиться на поиски другой башни, той, что не была затоплена. Другая же часть Айзека все еще жаждала помочь людям, основываясь на том, что это дело нужно закончить.
Этот высокий шпиль представлялся в голове юноши как кладезь сокровищ и знаний. Если бы этот голос мог рассказать ему хоть что-то, не ссылаясь на потоп, то невероятное количество интересной информации, что получил бы парень, можно было бы использовать. Как минимум, чтобы спасти людей. Правда, Айзек еще не понимал, как информация может ему помочь, но искренне верил, что придумает. Жаль, что в этой башне, кроме пыли и мусора, не было ничего. Лишь глубокие тоннели, уходящие непроглядно вниз. Полностью затопленные ледяной водой.
Мысль о том, что скрывается в глубине, беспокоила, но впереди был долгий путь. Решено было вновь переходить в состояние сохранения энергии, особенно при учете того, что Айзек успел вздремнуть, пока сохли его вещи. Почти два дня пути за спиной. Оставалось лишь надеяться, что старик не ошибся с длительностью маршрута.
Долгая дорога… Вновь мелькающие мимо леса да холмы, покрытые снегом. Солнце то вставало, то садилось. Айзек перекладывал еду из рюкзака под куртку и изредка останавливался, чтобы перекусить и напиться холодной воды. Странный вкус, что имела вода, возвращал его в Ред Вотер, в маленькую комнату Ханны. Теперь, немного успокоившись, Айзек жалел, что не остался там хотя бы на пару часов.
– Интересно, она даст мне еще шанс? – мыча в шарф парень, глядя на светлое небо. В его руке была фляга с холодной, дурно пахнущей водой. И если для любого другого эта вода показалась бы противной, то Айзек испытывал ностальгию, смакуя ее странный вкус.
Вновь вернувшись в свой сон, на пути в Восток парень отключил все мысли. Мозг ел много энергии, и отказаться от него сейчас было хорошим решением. День начал сменяться ночью и на горизонте замаячили огни. Будь сейчас светлый день, то Айзек и не заметил бы их.
– Чуть-чуть промахнулся направлением, – снимал он маску, чтобы разглядеть получше силуэты поселения, подсвеченные вдалеке. – Ладно хоть старик ошибся в меньшую сторону…
Старик не ошибся. Люди, что ходили пешими маршрутами, зачастую имели поклажу и останавливались на длительные привалы. Айзек же не делал остановок. Он словно безумный двигался вперед, не давая себе останавливаться. Да, мышцы болели… Голова гудела, стоило ему только об этом подумать. Но он дошел. За пару часов сократив дистанцию до Востока, парень оказался у высокой стены изо льда.
– Как старик и говорил. Ледяное заграждение на месте! – Айзек глядел вверх, на толстую ледяную стену, что возвышалась метров на десять вверх. Собрана она была давно, но кубики льда, из которых ее сложили, все еще отчетливо виднелись в кладке. Свет, что испускал город, преломлялся и отражался от льда, и казалось, будто вся стена светится.
Блеск исходил отовсюду, оставляя свет даже на ночном снегу. Это место с трудом можно было заметить днем, даже несмотря на струйки дыма. Этот дым отличался от дыма в Ред Вотер, был не таким черным и противным. В нос снова бил непривычный для воздуха запах, но этот был лучше, чем в предыдущем городе. Там топили жиром и прочими составляющими. Тут топят деревом. Этот запах юноша не спутает ни с чем.
Потянувшись и размяв мышцы, что он не использовал в пути, парень направился искать вход.
Высокие стены стояли вокруг города, и, чтобы найти вход, пришлось прилично пройтись. В разрыве между стен стояли люди, в руках которых были старенькие карабины. Одеты они были почти так же, как и Айзек. Ничего примечательного: маска на лице, шарфы и плащи темных цветов, высокая обувь и толстые штаны. Истоптанный снег под ногами свидетельствовал о том, что люди тут ходят часто.
Старик говорил, что Восток был транзитным городом при движении во многие направления. Город, времена его богатства и процветания, был способен организовывать поселения, вроде Повала, которые добывают для него сырье и ресурсы. Но, параллельно с упадком Востока, в Повале закончились доступные леса, и маршрут между городами перестал быть востребован. И хоть люди в Повале и поговаривали, что Восток – это отпечаток своей былой роскоши, но выглядел он все же внушительно.
– Добрый вечер, – поприветствовал охранников Айзек, просачиваясь между ними. Но задумался, остановился и все-таки спросил. – Вы не подскажете, где я могу поговорить с местным главой?
– Добрый, – кивнули они ему в ответ, окинув взглядом молодого парня.
Один из охранников сошел со своего натоптанного места и ткнул пальцем в стену следующего кольца ледяных стен, словно указывая сквозь нее. – В том направлении центр и площадь, иди по разрывам в стенах туда. Здание в три этажа. Оно одно такое там.
– Большое спасибо!
– Поспеши. Градоначальник хоть и сидит допоздна, но ты можешь его не застать.
Айзек благодарно кивнул и направился в указанном направлении. Между внешними кольцами было очень маленькое расстояние, едва ли проедет техника, но добравшись до разрыва второго кольца, он вновь лицезрел перед собой стену. Прикинув диаметр города, нетрудно было предположить, что весь город состоит из колец с разрывами. И чем ближе к центру, тем меньше их радиус.
Между вторым и третьим кольцами расстояние было больше, и начинались жилые постройки. Все дома в два этажа, стояли ровно в ряд, опираясь на ледяную стену. На стену же были закреплены и провода с лампами, что подсвечивали улицу, которая дугой заворачивала за внутреннее кольцо. Айзек вновь побрел в сторону, в поисках разрыва. Найдя разрыв, заметил, что картина повторяется. За третьим кольцом есть четверное, и точно так же стоят дома, и точно так же улица подсвечена фонарями. Дома еле видно дымили, и к каждому из них был пристроен дровяник. На некоторых из них были красочные вывески, зазывающие то перекусить, то купить оружие, то заказать строительство и многое другое…
Домов действительно было много, но можно было заметить, что все они выглядят потрепанными. Время обесцветило дерево, из которого они были сложены, и покосило некоторые крыши. Бредя по городу, Айзек нашел даже целую линию, что сгорела дотла, расплавив и стену. Череда домов, что светила лишь обугленными костями, тянулась от одного разрыва в стене до другого, так и не перекинувшись на соседние постройки. Город не спешил восстанавливать ни жилую линию, ни стену. Было видно, что людям совсем не до этого.
Юноше казалось странным, что такой большой город приходит в упадок. А ведь размеры и вправду завораживали. Восток был шире, чем Ред Вотер, судя по тому, что за те полчаса, что Айзек шел, он мог пройти город красных берегов уже на половину. А тут и не пахло тем, что парень скоро окажется в центе, огибая по кольцевым улицам большую дугу, чтобы найти проход в следующую зону города. Чем ближе к центру, тем дома становились красивее и даже выше. На улицах начинало пахнуть едой, и живот сводило от голода.
Айзек очень долго шел до самого цента и не надеялся застать людей, которые ему были нужны. Ночь окончательно опустилась, и в свете городских фонарей небо казалось непроглядно черным, не являя даже свои многочисленные звезды.
Здание стояло ровно там, где и сказал охранник – не промахнешься. Односкатная крыша, три этажа. Дом, сложенный из дерева, стоял ровно, без намека на то, что он старый и вот-вот развалится. Окна на третьем этаже светились, а значит надежда еще была.
Тяжелая деревянная дверь открылась наружу, скрипя старыми петлями. Айзек тут же уткнулся в лестницу, что вела наверх, и не пытаясь выловить из темноты очертания первого этажа, пошел выше. Ступени ветхие и потертые скрипели под ногами. Они были разбухшими от снега, что постоянно на них таял. Где-то доски уже были поменяны на новые, а где-то вот-вот проломятся, забрав с собой, как минимум ботинок.
Минуя второй этаж, парень оказался там, где и надо. Свернув направо, по единственно возможному пути, он гремел гулким деревянным полом на все здание, быстро шагая. В темном почти неосвещенном коридоре не было ни души, лишь в самом конце чуть приоткрытая дверь отбрасывала светлую полоску на стену и пол перед ней.
– Извините, можно войти? – Айзек постучал по приоткрытой двери.
– Зайдите.
Айзек открыл дверь. Перед его взором предстал маленький кабинет с высокой стойкой перед входом, на которой лежали голокниги. Людей тут не было, и парень поначалу испугался, но вскоре голос раздался вновь, вот только теперь из двери, что находилась совсем рядом с ним. Табличка на двери гласила «Градоначальник», а под должностью было затертое поле, на котором можно было различить с десяток зачеркнутых и переписанных имен.
– Здравствуйте, – Айзек слегка приклонил голову оказавшись в просторном помещении, в котором полукругом стояли небольшие столы.
Множество шкафов, картонных папок… Стопки металлических голокнижек, сложенные одна на другую так, словно их предназначение было именно в этом. Ровно стыкуясь, они занимали все полки. За самым крайним слева столом сидел старик. Седая борода, седая голова, черный свитер. Самый обычный на вид старик. Он курил самокрутку прямо в кабинете, оставляя в воздухе вензеля дыма. Белый неестественный свет, что был заряжен в плафоны на потолке, отдавал чем-то холодным, но глядя на этого мужика, Айзеку на подсознательном уровне становилось теплее. Словно было в нем что-то знакомое.
Хоть Айзек и переживал, что тут его вновь развернут обратно, но не попробовать не мог. Тем более он знал, что говорить, а чего говорить не стоит.
– Ну-с… С чем пожаловал, паренек? – не отвлекаясь от расчетов на желтом листе бумаги, что была большой редкостью во внешнем мире, сказал старик.
Айзек сел за стол напротив старика. Усталость, что копилась в нем всю дорогу, начала вытекать наружу и голова стала тяжелеть.
– Меня зовут Айзек, ну или Исаак, если вам удобно. Я наткнулся на место, где появляются люди, рожденные живыми. Ребенок и два родителя. Живых я не видел, только замерзшие трупы, но точно уверен, что все они свежие и их очень много.
– Вот как… – старик затушил одну папиросу и тут же поджег другую, словно зная, что разговор будет долгим и трудным.
– Да. Вот я и подумал… может, ВЫ можете помочь? Люди никогда не бывают лишними…
– Где это? Откуда они такие идут, что аж замерзают? – мужчина не стал откладывать документы, лишь поднял бровь, чтобы посмотреть на своего гостя.
– Пан Оптикум. За их горной грядой. Через северный перевал, потом направо, – Айзек рисовал в воздухе руками ту четверть круга, которую описывал внутри горной гряды. Сейчас он жестами провожал себя и старика в нужное место.
– Когда-то давно наши предки ходили на Пан Оптикум в надежде его захватить. Те времена прошли, и, честно говоря, я не хочу, чтобы они начинались вновь… – старик затянулся папиросой так сильно, что уголек на конце начал трещать.
– Но ведь живые люди…
– Пойми правильно, мальчик, город нуждается не в людях. Эх… как бы это все понятно-то сделать… Город нуждается в материалах, в средствах, в топливе и многом другом. Людей тут стало меньше, потому что перспектива родительства подразумевает огромные траты. Многим это не по силам. Молодые бегут отсюда. Техника ломается. Редкие люди платят за то, чтобы им сделали дитя, – старик потушил самокрутку в керамической тарелке и, отодвинув в сторону бумагу, встал. – Ты ведь не отдыхал с дороги? Пойдем перекусим. Может, хоть так я пойму, почему для тебя это так важно. Не хочу сегодня тут засиживаться. Надоело мне, старому, каждый день одно и то же делать.
Мужчина открыл шкаф и лениво достал оттуда свою куртку. Она была темно-зеленого цвета, тканевая, и по ней было видно, что она промокнет, стоит ей коснуться воды. Айзек смотрел усталым взглядом, понимая, что сейчас снова придется вставать на ноги, которые начали гудеть после долгого пути.
– Ох, прости. Подумав, что ты местный, я так и не представился. Меня зовут Александр. Те, кто постарше, зовут меня Саша. Но, думаю, тебе и Александра хватит. Ты выглядишь приличным молодым человеком, надеюсь, я не ошибся с компанией для ужина. Не ошибся ведь?
– Надеюсь, нет, – Айзек с трудом поднялся на ноги, и, поправив рюкзак, вышел вслед за Александром. Тот потушил везде свет и на ощупь выбрался из здания на улицу.
Мужчина был старше всех, с кем Айзек успел познакомиться за свою недолгую жизнь. Старик хромал на правую ногу и шел до безобразия медленно, но юноша, войдя в его положение, продолжал плестись вслед за ним. Айзек, хоть и не хотел, но думал о том, что сейчас ему надо было бы искать ночлег, а не метаться с вопросом, который и без того ждал двадцать с лишним лет.
– Вот! Тут готовят не то чтобы вкусно, зато порции большие, – мужчина, совсем не оборачиваясь к Айзеку, открыл деревянную дверь со стеклянными вставками и зашел в заведение. Над входом красовалась вывеска «Как дома».
Столы, на которых кверху лапами было уложено по четыре стула, стояли пустыми то ли потому, что вечер, то ли потому, что место не пользовалось успехом. Деревянный затертый пол, брусья потолка под односкатной крышей, звуки легкой приглушенной музыки… И все это в коричневом цвете дерева, что хоть было старым, но пропитка не позволяла ему сереть. За длинной стойкой выдачи еды появилась такая же седая и скрюченная фигура, что и привела юношу в это место.
– Сашка, а кто это с тобой? – спросил мужчина, накидывая на себя поварской фартук.
– Путешественник забрел. Не бросать же его на улице. Верно, Сема? – Александр отодвинул стул и сел за старенький столик, что находился у большого окна. Чистые стекла пропускали весь свет, что разбегался по прозрачным стенам лабиринта под названием Восток. Старик сел так, чтобы видеть все, что происходит снаружи, завороженно глядя в окно.
– У нас как раз много сегодня осталось! – радостно начал копошиться в кухне Семен.
– Исаак, это место… это заведение… оно хоть и не самое вкусное, но оно олицетворяет наш, теперь уже, небольшой город. Попробуй понять. Семен ждет меня каждый день, иногда до самой ночи. Оставляет для меня еду. Если еды не остается, то он готовит ее для меня. Я же, в свою очередь, каждый день иду к нему, чтобы купить у него то, что он не смог продать за день. Я плачу ему как за нормальное блюдо, хотя зачастую это остывшие объедки. Мы всегда сидим тут по вечерам и ужинаем вместе. Ты чувствуешь к чему я?
– Вы держитесь друг за друга?
– Ну и это тоже… Жизнь тут имеет свой порядок. Она устоялась, приобрела цикл. Спокойствие и стабильность, как ни крути, очень важны для людей. Вот, например, ты. Ты же не всю жизнь идешь этим путем? Когда-то, будучи ребенком, ты жил спокойно. Не знал ни бед, ни ужасов мира. Тебе нравилось это.
Айзек задумался, вспоминая все годы, когда каждый день он делал одно и то же под чутким руководством Юрия, который в любом случае не дал бы юноше пропасть.
– Ну… Если подумать, то да. Наверное…
– Вот! Пусть и неуверенно, но ты это признал.
– Готово, Саш. Двигайтесь, – Семен в одной руке ловко принес три тарелки, и, сняв свой фартук, присел рядом с Айзеком.
Он тоже был седой, но бороды у него не было. Гладкое старое лицо. Пара темных пятен красовались на его щеках. Обратив внимание на то, как годы забирают жизнь у людей, Айзек вдруг почувствовал невыносимую досаду.
Семен придвинул к парню тарелку и налил полный стакан горячего отвара.
– Простите, но у меня нет денег.
– Это объедки, парень. Не обольщайся, – с доброй улыбкой произнес хозяин заведения.
На тарелке и вправду было не пойми что. Тут тебе мясо одного животного, а рядом уже другого. Соусы разных цветов. Макароны, жареный батат и толченый батат лежали тремя разными горками. На краю тарелки уселась большая красная ягода.
Айзек от всей души поблагодарил стариков и принялся уплетать все, что лежало перед ним. И лишь доев, парень понял, что если бы Александр не рассказал ему про это место… Про то, как оно существует и держится за каждого человека… Про то, как добрые старики заботятся друг о друге… То еда вряд ли показалась бы такой вкусной.
Эта магия человеческих отношений была непонятна юноше до этого момента. Быть может поэтому вся еда рядом с Ханной была такой вкусной? Еда Берси тоже была вкусной. И старик готовил хорошо. И лишь еда в чистом поле при долгих переходах и спешке была просто едой, нужной, чтобы дать энергию мозгу и мышцам.
Сейчас парень утолял голод души.
– Ну так что, Исаак. Расскажи хоть, как так получилось-то? – спросил Александр, и Семен с интересом тоже отвлекся от еды.
– Как? Да не знаю… Просто людей из Пан Оптикума выгоняют на улицу. Вместе с их новорожденными детьми, – начал с самого начала Айзек, понимая, что хоть так он отплатит старику Семену за еду. Хоть интересной историей… – Я был там, около пятнадцати дней назад. Чуть меньше сотни мертвых семей. Они выходили из железной стены и шли вперед. Пока не умирали… от холода. А я стоял и смотрел на эти трупы… И думал…
– Так о чем же? – не дожидаясь когда Айзек соберется с мыслями, спросил Семен.
– Несправедливо это… Ну то, что они вот так глупо умирают. Они хотели давать жизнь, а у них ее отобрали… С процентами. Просто… если бы этих людей можно было отправить, ну хоть в тот же Повал. Медленно умирающие старики были бы разбавлены молодыми людьми, девушками, мелкими ребятишками. Я живу рядом с этим поселением и вижу, что с каждым годом людей все меньше и меньше.
– Так ты не о мертвых все же думаешь? – переспросил градоначальник.
– Не знаю. Это помогло бы всем. По крайней мере, я на это надеюсь…
– Я-то уж думал, что ты дурачок, что впервые увидел трупы и испугался! Знаешь, Исаак, то, что ты заботишься о близких тебе людях – это здорово…
– Но ведь есть «но»?
– Но благими намерениями дорожка в Ад выстлана.
– Ад? – переспросил Айзек, услышав новое слово.
– Место, куда по поверьям очень древней религии попадают грешники, – вклинился в разговор Семен.
– Аааа… – усмехнулся парень и радостно хлопнул ладонью по столу. – Так мы уже в Аду!
Старики громко рассмеялись и переглянувшись ответили. – Да какой же это Ад, парень? Теплая еда и питье… Безопасный город на краю мира. Люди, с которыми ты можешь пообщаться, которые помогут тебе и поделят с тобой тревоги. Это не Ад! Это просто наша жизнь.
– За последнее время я очень сомневаюсь, что окружающим интересные чужие тревоги. Например, та, с которой пришел я…
– Ну почему же ты так? – продолжал диалог Александр, пока Семен принялся убирать со стола.
– Все, с кем я это обсуждал, говорили одно и то же… что эти люди тут никому не нужны.
Семен перебил юношу. – Но ведь, Исаак, это так и есть. Я, как владелец своего дела, скажу тебе это наверняка. Приведи ты ко мне человека, да еще и двух, да еще и с ребенком… Куда я сними? Готовить они не умеют. Жить в холоде они не умеют. Ребенок требует сил и времени. Все это ляжет на мои плечи. Да и к тому же… Что ты вообще знаешь о людях из Пан Оптикума?
– Ничего, – честно признался парень. – А вы?
– В том-то и дело, что тоже ничего. А что, если они вообще говорят на другом языке? Тогда весь твой план рухнет сразу же. А что, если они переносчики редких болезней? Тогда не только план, но и поселения рухнут.
Айзек было хотел возразить, но понял, что лишний раз выдавать себя – плохая идея. И просто кивнул. Александр, увидев, что парню стало не по себе, выругался на Семена за столь резкие слова и решил подбодрить юношу.
– Исаак! Знаешь по какому принципу живет наш город? По принципу «Всем помочь невозможно». Поэтому мы помогаем тем, кому можем: друзьям, родственникам, знакомым. А они помогают своим близким людям. А те своим. И эта цепочка добирается до каждого. И каждый в нее вовлечен. Все мы пленники этих высоких стен.
– То есть: помощи мне ждать неоткуда?
– Извини, Исаак, но я хотел быть честным с тобой, – Александр, с трудом переносящий напряжение, встал и удалился в уборную, оставив Семена приглядеть за Айзеком.
Парень сидел, уперев голову в стол и укрывшись руками. Ему хотелось рыдать от безысходности, но усталость не оставила в нем сил заниматься даже такими простыми вещами.
– Исаак… Извини меня за грубые слова. Давай зайдем с другой стороны к твоему вопросу.
– Опять скажете, что никак не выйдет?
– Опять. Но ты послушай! Что я, что Александр, за столь долгую жизнь потеряли многих людей, которых любили. Мои дети разбрелись по миру. А его… погибли в экспедиции, – Семен сел напротив и отхлебнул горячий отвар. – Мы с Сашей оба чувствуем одинаковую пустоту, понимая, что больше никогда с ними не встретимся. Но дома нас ждут наши старые жены, и это одна из немногих радостей стариковских жизней…
Айзек поднял голову. Ему казалось, что настолько откровенную историю надо слушать, глядя на собеседника. Как минимум, из уважения.
– А теперь представь, Исаак, что ты заберешь нас с собой, оторвав от нашего быта, от наших поредевших семей. Мы будем спасать тех, кто для нас ничего не значит. Перестанем колоть дрова, топить печи, готовить еду. Бросим все заботы и помчимся спасать людей, от которых жизнь легче не станет. Мир слишком суров. В нем слишком много забот, чтобы бездумно помогать всем. Выкинь одну заботу – шанс будет. Да и… – старик навис над столом, приблизившись к мальчишке. – по секрету: ни одному городу не будет выгодно, чтобы люди рождались сами. Это я, как приближенный к власти, тебе говорю. Только тссс… Люди покупают детей. Отсеиваются в процессе. Ублюдки и маргиналы ни за что не смогут продолжить свой род, выпадая из отбора. Хорошие люди имеют много детей. Плохие – нет.
– Но ведь это зависит от денег.
– А деньги зависят от качеств личности. Подумай на досуге!
– Фух! – громко и весело выдохнул Александр. – Засиделся я на твоем белом камне! Ну так что, Семен? Куда мы его? Ко мне? К тебе? Или на улицу вышвырнем?
Айзек спокойно на это отреагировал, ведь оказаться на улице он был вполне готов. Тут не дует ветер, да и среди деревянных построек он уж точно найдет где вздремнуть. Его пугал лишь путь в Повал. Теперь ему казалось, что это слишком далеко. На технике он ехал семь дней. Пешком – целая вечность.
– Давай его ко мне, – сказал Семен. – Я и накормить и припахать смогу.
– Тогда решено!
Александр положил на стол шесть монет, две из которых были разрезаны пополам. Видимо, для удобства оплаты. Эти монеты юноша узнал. Вот их-то и показывал ему Юрий давным-давно. Старики обнялись на прощание, и Семен закрыл дверь заведения на ключ.
Ступенчатое расположение дома предполагало наличие второго этажа, который вдвое меньше первого. Там располагались жилые комнаты. Хозяин показал Айзеку его новые хоромы и вскоре покинул парня, оставив его наедине с самим собой. Юноша сел на кровать, скинув с себя все теплые вещи, и хотел было поразмыслить над ситуацией, как внезапно склонился на мягкий матрац и без сил провалился в сон.
