Алексей Котаев
Человеческая оболочка
Айзек вдруг понял, что хорошо бы это записать. А еще лучше – показать кому-нибудь.
– … по мере готовности новых колонистов, корабли, согласно протоколу стыковки, обязаны выпустить десантные модули максимально близко к зоне, отмеченной как точка приземления основного судна. Анализ атмосферы экзопланеты должен показывать индекс подобия Земле не ниже //НОЛЬ ЦЕЛЫХ/ДЕВЯНОСТО ПЯТЬ СОТЫХ//. В этом случае высадка считается разрешенной. Капитан флота инициирует спуск всех кораблей класса Колонист. При успешной высадке миссия считается выполненной. Допустимые потери: не более двадцати процентов от общей материальной составляющей флота. Далее, новое человечество само решает, как поступить с научно-технической базой экспедиции.
– Жесть! Ладно, я тут вспомнил… Почему я незарегистрированный пользователь? И почему имею доступ? – Айзек отряхнул руку, которой до этого держал батат, о штаны и встал, запив напоследок старую почти протухшую еду водой. Этот вопрос волновал его, наверное, больше других. Безымянный юноша с окраины мира теперь находился внутри загадочной башни, к которой люди даже приближаться зачастую боялись. А многие вообще считали, что это кара древних Богов, обрушившаяся на весь мир.
– Приоритет доступа был изменен шестьсот девятнадцать земных лет назад. Идентификатор: Капитан флота Алан МакКрей. Приложена аудиозапись запись. Воспроизвести?
– Да.
Глава 19
Проклятье первого
– Кхм-кхм. Приветствую тебя, человек рожденный естественным путем. Привели тебя силой, или же ты пришел сам – знай, я лишь защищал светлое будущее. В случае, если привели силой, то ты и так, наверное, все уже знаешь. Если же – нет, – голос немного замялся. Слышно было, как на фоне что-то шуршит. – то я лишь, надеюсь, что прошло не так уж и много времени с тех пор, как корабли были закрыты. Сейчас я поступлю как настоящее чудовище, но выслушай меня…
Айзек открыл дверь машины и сел на водительское сиденье. Голос, что звучал в помещении, был человеческим. От этого становилось тепло. Но чем больше говорил голос, тем больше тревоги он нес.
– Все пошло не по плану еще сто семьдесят лет назад, когда «Канаду-01» повредил алмазный астероид, что вышел из поля расчетов компьютера флота. Этот пункт отлично отмечен в дневнике капитана Винсента МакКрея. Дальше сюрпризы начались в мою смену: начав плодить колонистов, выращивая невероятными темпами сотни людей, мы поняли, что справиться с этой задачей – непосильная ноша. Капитанов готовили быть капитанами, а не няньками. Мне самому тогда было всего двадцать, когда появились первые дети. Пока они требовали лишь ухода – не страшно, но вскоре их нужно было социализировать, обучить. Это нереально! Это как опасная банда, что сбивается в кучу и терроризирует всех вокруг! Блядь, это было ужасно… это самый большой провал! – срывался на крик голос. – Они были абсолютно не обучаемы! Сколько бы их ни держали в аудиториях, сколько бы фильмов и лекций им ни показывали… им намного интереснее было общаться со сверстниками. Проявлять себя не в самых лучших начинаниях. В итоге, к тому моменту, как пришла пора применять свои знания на практике, едва ли пять процентов из них представляли собой что-то стоящее. Я рос и смотрел, как люди ровно на одно поколение младше меня губят миссию.
Пытаясь представить все это, Айзек чуть не сломал себе голову. Дети… там были дети… много детей. И эти люди, капитаны, занимались тем же, чем занималась и Ханна. Только у них это плохо выходило. Мальчишка усмехнулся, вспоминая как его знакомая с легкостью управляла целой стаей детей.
– … да, и речи быть не может о разнице в воспитании и обучении. Меня растили капитаном, я грамотен, предприимчив, имею крепкий характер и большой опыт. Который загнал меня сюда… Их растили как стадо, кидая в них шмат информации. Один за другим. Не только на моем судне. Похожая тенденция была везде! Как бы ни старались команды кораблей, какими бы совершенными ни были технологии и методы обучения – это был самый первый и самый серьезный провал…
Голос вновь задумался, будто сверялся с данными внутри своей головы.
– Дальше – хуже. Во время высадки произошел сбой системы орбитального сканирования, и один из кораблей провалился под толщу льда. Утонув. Не выдержав давления воды на глубине. Связь оборвалась. Это первый процент потерь. Понесший за собой серьезные последствия. О них позже…
Снова замялся.
– Несчастная «Канада-01» не была готова к посадке, но смысла оставлять корабль на орбите не было. Оплавление корпуса активной зоны хим-ядерного реактора, вызванное повреждением реакторного отсека, не позволяло сомкнуть створки саркофага до конца и погасить реакцию. Нет саркофага – нет защиты от повреждений при приземлении. Этот контейнер должен был защищать активную зону при перегрузках и ударах во время посадки. Мы смогли понизить мощность реактора до одного процента, но герметичности не было. Я рискнул опустить эту термоядерную боеголовку на планету и проиграл. «Канада-01» оборвала связь, как только коснулась земли. Подозреваю, оставив при этом воронку от взрыва в несколько километров, заполненную продуктами полураспада и актиноидов. Я не отправлял туда экспедиции, ведь… в худшем случае, прибывшие умрут от облучения, даже не подобравшись близко к кратеру. Жаль, что орбитальное сканирование было уже не доступно. «Канада-01», в общем… Это был второй процент потерь…
Все время, что распинался голос, в машине сидел юноша и переваривал услышанное, пытаясь представить, как башни падают с неба.
– … много сбоев систем при приземлении. Много сбоев связи. Брак кремниевых полупроводников десантных кораблей, брак системы мониторинга заболеваемости и эпидемий. Словно те, кто строил эти корабли, не рассчитывали дожить до этого момента. Нет, ну вообще-то они и не дожили… но создается ощущение, что руководствовались они фразой «после нас хоть потоп». Из грустного: связь с материнской планетой, Землей, была потеряна на девятисотом году пути. За триста лет до моего рождения, если не вдаваться в цифры. Консультаций и поддержки больше не было…
Мальчишка охотник вдруг понял, что не только он потерял свой дом. Оказывается, что все люди вокруг него уже давным-давно бездомные. Точнее, не люди… человечество.
– А знаешь, что произошло потом, дорогой мой друг? – слышно было, как рассказчик тяжело затягивается папиросой. – Все эти толпы людей, что упали на планету рядом со своими кораблями, эти кучи неотесанных идиотов и безграмотных детей, осознав то, в какой ситуации оказались, начали грызню. Члены экипажа, что должны были стать серьезной помощью в вопросах выживания, были проигнорированы. А где-то даже убиты. Вся эта мелюзга начала тащить с кораблей только то, что считала нужным, игнорируя любые протоколы и инструкции. Сначала одежду, потом еду, а потом и оружие. Хрен его знает зачем тут было оружие. Хоть и немного, но его хватило. Усугубляло ситуацию то, что «Финланд», корабль одноименной страны-корпорации, был затоплен, и челноки с его людьми приземлились у соседнего судна, создав дефицит всего, что было им необходимо. Да и жители «Канады-01» тоже сделали свое дело, озадачив соседей. В общем, не везде все шло гладко. Некоторые из кораблей приземлились в местах не сильно пригодных для жизни. Например, в скалистых горах или пустынных полях, не дав должной защиты от природных факторов.
Айзек нервно усмехнулся, поняв, что затопленный корабль, про который говорит голос капитана, это и есть та башня, что первая открыла свои двери.
– А, вот еще что! Экспедиция началась, когда индекс соответствия планеты был равен единице. То есть, абсолютная схожесть с материнской планетой. Вот только за тысячу лет пути эффект от бомбардировок химическими терраформирователями спал. И планета погрузилась в ледяной сон. Это не удивительно, ведь между отправкой ракет с химикатами и системой создания флоры и фауны, и прибытием наших кораблей, прошло около двух с половиной тысяч лет. Много, да? Я вот даже представить себе не могу, сколько это…
Холодный ветер начал задувать в открытый нараспашку зал. С пола в воздух стали подниматься пыль и мусор, шумя по разным углам помещения.
– … конечно, на подлете мы уже знали с чем столкнемся, но этого не было в прогнозах тех, кто нас отправлял. И средств защиты всем не хватало. Грызня продолжалась долго. Многие годы. Даже когда все уже растащили и нехотя наладили некоторые производства. Например, в центральном секторе планеты… Теперь горнодобывающие комплексы стали интересны и тем, кто их не возводил, суля неплохую добычу при создании металла, техники, оружия. Даже старый добрый бартер был бы куда приятнее с промышленным подспорьем. Сначала эти дети сражались за еду, потом за ресурсы, потом за производства, развивая варварское мышление. Но самая омерзительная война была впереди. Это, считай, кульминация…
Подув на свои руки теплым воздухом изо рта, мальчишка надел варежки. Стало холодно. Но как бы ни хотелось пользоваться теплом башни, Айзек боялся прерывать аудиозапись. Ему она сейчас, почему-то, спасала душу.
– … за долгие годы в космосе, еще первыми членами экипажа была потеряна репродуктивная функция. Это все влияние космической радиации. Я сам пробовал – не вышло. Первое поколение колонистов тоже росло в космосе, и мы наивно полагали, что с прибытием на «Землю» все изменится. Что те, кто будут созданы в условиях гравитации и низкого радиационного фона, без хим-ядерных реакторов под боком, дадут здоровое потомство и начнут новое человечество. Положив на алтарь предыдущее, первое поколение… и бесчисленные команды экипажей, что были до них. Вот тут-то и начался ад. Подросшее второе поколение тоже не имело сил плодить себе подобных. Репродуктивная функция была утрачена. Радиация нарушила ДНК, что хранились на корабле в герметичных и защищенных секциях. Это был двадцатый год после высадки.
Голос разрывался от злобы и смятения, и казалось, будто это потертости на строй записи создают такой эффект.
– … эти чудовища тут же начали растаскивать остатки «искусственных матерей». А потом переключились на чужие производственные мощности, отбирая инкубатории у более слабых поселений. Так и получилось, что основной необходимый ресурс для существования оказался в руках монополистов, обрекая другие мелкие колонии на вымирание. Вот никто не мог представить, что инкубаторы станут разменной монетой. Протоколы экспедиции гласили, что они нужны для создания всего лишь двух поколений людей. Теперь это было главное средство для выживания. А еще – для удержания власти. Мы, остатки членов экипажа, были не в силах бороться с этими варварами…
Все больше и больше появлялось тяжести в голосе.
– Это не все… Потеря репродуктивной функции, по сути своей, являлась мутацией. Это показывали немногочисленные исследования. Но вскоре, абсолютно случайным образом, у очень малого процента поселенцев второго поколения начали рождаться дети. Это тоже была мутация. Ответная. А ведь производства детей уже были налажены, упорядочены монополистами и держателями нового мира.
Капитан перешел к самой тяжелой и самой уродливой части своего оправдания.
– Детей и родителей начали убивать. Они вредили «бизнесу», ведь кому нужно покупать овцу, если он может сделать свою? У меня просто не осталось выбора… Эти корабли класса «Колонист» являются самой важной материально-технической и научной базой. Технологии, что применены при их создании – это шаг в будущее всей планеты. Это техника. Технология. Неотделимые от корабля производства, требующие высокой точности, по типу кремниевых и ламповых полупроводников. Я еще раз повторюсь! – мужчина повысил голос, после чего ненадолго закашлялся. – Это будущее! Не будет развито технологий без этих кораблей. По одной простой причине: первые поселенцы взяли лишь то, что могли потрогать, забыв самое важно – знания. И второе поколение пошло по их стопам. Я ни разу не видел, чтобы хоть кто-то из этих дураков читал. Они даже научные фильмы не смотрят. Вот! Передо мной куча книг! Хоть бы одну открывали с момента прилета… Но нет. И не откроют, пока не придет нужда. А для этого им надо повзрослеть.
И снова минутная пауза, от которой Айзеку показалось, что история оборвалась. Парень испугался.
– Я хочу, чтобы в будущее шагнуло чистое не изуродованное общество. Я закрываю корабли до тех пор, пока человеческие дети не перестанут быть товаром. Пока живорожденных не перестанут истреблять, словно мутантов. Пока люди не прозреют, и не начнут искать знаний. Да простят меня те ученые, что сейчас кропотливо трудятся внутри этих кораблей. Простите безумного старика… вы умрете вместе со мной. Запертыми тут. В самой настоящей сокровищнице знаний.
И снова звук тлеющей папиросы…
– Мои предки, предыдущие капитаны, мечтали оказаться тут, зная, что родились в коробке, летящей сквозь звезды к недосягаемому для них миру. Зная, что в этой коробке они умрут, так никуда и не прилетев, – старик на записи звучал так, словно он вот-вот зарыдает. Казалось, будто он прямо сейчас вытирает слезы обиды. За себя, за всех, кто жил и умер ради этой планеты. Он сделал паузу и продолжил, адресовав свои слова компьютеру. – ИСП, поставь запрет на все функции систем и подсистем корабля для комбинаторно вычисленных вариантов компоновки ДНК, хранящихся на всех кораблях, включая архивные записи «Финланд» и «Канада-01». Поставь запрет на доступ к серверам. Запрет на доступ во все отсеки кораблей, включая разгрузочный. Запри все двери, переведи электропитание в режим «до востребования». Разреши «ограниченный» доступ для любого человека, не находящегося в поле вариации ДНК кораблей, начиная со второго порядка. Разошли эти протоколы всем кораблям. Долби этими протоколами «Финланд» и «Канаду-01» так часто, чтобы даже мертвые услышали. Останови эту запись через две минуты. И приложи ее к ответу о правах доступа. Выполняй!
Голос усмехнулся. Тоже безумен.
– Как последний капитан экспедиции, которая в давние времена называлась «Надежда человечества», я с гордостью заявляю, что в списке задач экипажа, во всех графах, стоит отметка «выполнено»! И пусть я отчаялся, но я не потерял надежду! Так пусть эта надежда ведет вас, несмотря на безумие мира, который теперь всех окружает! Не поддавайтесь ему, ребята! Вы – будущее! Вы те, кто построит будущее! Построит новый мир! И пусть я ухожу на второй план, но я все еще в вас верю! И сколько бы ни прошло времени… Десять лет… Двадцать, или даже тридцать…
– Шестьсот… – прошептал Айзек.
– … я буду вас ждать. С вами был тридцать шестой капитан экспедиции, Алан МакКрей. Похороните меня рядом с командой, когда найдете. Прощайте!
Запись хрипела еще минуту, и слышно было, как где-то вдалеке плачет немощный старик. Он шуршал бумагой, сворачивая самокрутки, щелкал зажигалкой и медленно умирал, оставив свое детище спрятанным от безумия внешнего мира.
– Господин Айзек, мной зафиксирован высокий уровень стресса, усугубивший общее истощение организма, – говорила ИСП парню, что уже стоял посреди комнаты, не в силах справиться с услышанным. Он словно пережил все слова старика. Каждая мелочь, каждая незначительная деталь, повторялись до сих пор. Все это безумие не прекращалось никогда. ИСП же не оценила рассказ старика, давно вычеркнутого из списков доступа. И она вновь подала голос. – Зафиксирован высокий уровень стресса, усугубивший общее истощение организма…
– Блядь! И что ты предлагаешь? – раздраженно ответил Айзек, вырванный настырным компьютером из своих мыслей.
– Отдых.
Глава 20
Чрево зверя
Лампочки, что были натыканы на всех поверхностях, загорелись желтым цветом. Появился свет в шахте подъемника и в шахте аварийной лестницы. На полу, под ногами Айзека, появились бегающие зеленые огоньки, словно сопровождающие его к платформе, что висела над некогда черной пропастью. Распинывая мусор на своем пути, он встал на платформу, наблюдая, как шлюз выгрузки закрывается, отрезая солнечный свет. Платформа загудела, резко дернулась и тут же остановилась, проехав всего пару сантиметров.
– //РАЗРЯДКА /АВАРИЙНОГО/ ИСТОЧНИКА ПИТАНИЯ/СМЕНА ПРИОРИТЕТА// – безжизненные слова ИСП заставили одну зеленую полосу на полу исчезнуть, а вслед за этим появилась другая. Она вела в люк на полу, к той самой длинной лестнице, что так хотел избежать Айзек.
– Что случилось? – обеспокоено спросил парень.
– Недостаточно энергии для использования подъемника. Следуйте указанному маршруту.
Айзек смотрел вниз. Вдоль длинной лестницы, что вела так глубоко, что он не мог увидеть дна корабля. – Да ты издеваешься? Умру ведь!
Стоило юноше поставить ногу на перекладину, как, прошипев пневматикой, в десятке метров под ним был перекрыт шлюз. Теперь, соскользни Айзек с лестницы, не пролетел бы до самого низа.
Ухватившись левой рукой как можно сильнее за вертикальную перекладину, он начал судорожно перебирать ногами, спускаясь вниз. За его спиной горели пульсирующие огоньки, что вели его глубоко вниз.
– Стоит использовать страховочную привязь при эксплуатации аварийной лестницы, – сказала ИСП, как только Айзек занял уверенную позицию на лестнице.
– И где мне ее взять?
– //РАСПОЛОЖЕНИЕ/СТРАХОВОЧНОЙ ПРИВЯЗИ/НЕ НАЙДЕНО//
– М-да…
Парень, спускался вниз, минуя широкие раздвижные двери, что были подобны створкам шлюзов под ним. Двери располагались симметрично справа и слева, но дотянуться до них рукой было проблематично.
Сгорая от любопытства, Айзек спросил ИСП о том, что же там такое, но она сухо отвечала, констатируя лишь названия секций. Медчасть и лаборатория по левую руку от Айзека, склад медикаментов по правую. Айзек с трудом представлял то, что там находится, и не отвлекаясь спускался дальше вниз. За зелеными огоньками.
Один шлюз под ногами Айзека открылся, зато закрылся следующий, на десяток метров ниже, не оставляя возможности разбиться насмерть об дно корабля. И вновь двери в секции. Справа и слева. Большие и широкие раздвижные двери. Они стояли так, что если бы Айзек коснулся страховочных створок под ним, то оказался бы точно перед дверями. С полной возможностью зайти туда. Но огоньки звали его ниже. Он оборачивался на них через плечо, любуясь протертой до блеска стальной пластиной, за его спиной, на которой располагались огоньки.
– Что за этими дверями? – спросил Айзек, минуя проходы в неизвестные ему секции.
– Слева от Вас располагается инкубаторная секция, смежная со спальнями, смежная с лекционными классами. Справа от Вас располагается склад провизии.
– То есть по правую руку всегда склады? По левую – комнаты людей?
– Верно. Соотношение складских помещений к бытовым – семьдесят пять процентов к двадцати пяти.
Айзек тут же представил себе цилиндр, стоящий вертикально. Его неуклюжим движением топора разделили не на две равные части, а промахнулись, отхватив лишь четверть. Левый кусок – бытовой. Правый – складской.
«Так вот куда вел подъемник…» – подумал парень. Но глядя, как створки под его ногами то закрываются, то открываются, цилиндр в его голове начал делиться еще и поперек, оставляя толстые шайбы, с разными приоритетами важности. Вот шайба с медикаментами. Вот шайба с инкубаторами и провизией. Вот тебе шайба…
– А что ниже?
– Слева – столовая и спальни. Справа – склад технологического оборудования.
– Технологического оборудования?
– Проще говоря – заводы.
– Надо же… А не кажется, что все это немного неудобно? Неужели люди каждый раз так лазили?
– Удобство и вариативность пространства рассчитана лучшими инженерами Земли.
– Ладно, я понял, – парень опять усомнился в своих навыках задавать вопросы машине.
Айзек устало спускался вниз. Казалось, что прошла целая вечность. Его левая рука ныла и кровоточила от мозолей. Он начал использовать и правую, что была замотана в бинты, но толку от нее было мало и поэтому она лишь помогала держать равновесие. Изрезанный вдоль и поперек цилиндр все увеличивался в длине, находясь в голове юноши. Ему становилась страшно от того, какие масштабы его окружают.
– Подожди! Спальни и столовые. Нам же туда надо было?
– Не верно. Все оборудование и провизия были вывезены по завершении экспедиции.
– Тогда куда мы?
– В секцию персонала. Каюты команды корабля.
Айзек миновал еще одни страховочные створки и обернулся посмотреть, куда ведут огоньки. Они останавливались ровно на уровне нижней страховочной площадки. Дверь слева была открыта. Парень обрадовался, что наконец-то дополз. Руки и ноги ужасно болели. Айзек никогда в жизни не лазил по таким длинным лестницам.
На радостях парень вернулся к своему исходному положению, как внезапно его нога соскользнула. Сырые от снега ботинки больше не прилипали к перекладинам и потеряли сцепление по мере увеличения температуры в глубине башни. Левая рука не смогла удержать парня, и он полетел вниз, навстречу платформе.
Парень извернулся в воздухе как дикий зверь, не довернув до нужного ему положения совсем чуть-чуть. На его счастье, теперь он летел не спиной вниз, готовясь принять удар о твердую поверхность своим плечом. Страховочный люк стремительно приближался, и испуганный Айзек заранее пересчитывал сломанные кости.
Все произошло мгновенно. Не было и шанса избежать удара, но как только юноша приблизился к «полу», створки разъехались. И он полетел еще ниже, устремляясь в кромешную темноту следующей секции. Дополнительная секунда размышлений подарила ему возможность понять, что для него это конец. Вся его короткая жизнь яркой вспышкой сверкнула в глазах.
Айзек зажмурился перед лицом неминуемой гибели…
И с грохотом приземлился на нижнем уровне.
Желтые огоньки начали лениво загораться. Удар выбил весь воздух из легких юноши, и сейчас он жадно хватал его обратно, пытаясь вздохнуть отбитой грудью. Затем появился кашель… И только через минуту, отойдя от шока, глаза начали видеть.
Страх словно ослепил парня перед смертью, даруя ему блаженное неведенье. Теперь же Айзек видел, что лежит в куче всякого хлама, подобно тому, который он скидывал вниз, будучи еще на верхней площадке. Бумага, толстая бумага, гнилая щепа, жестяные банки, что мнутся голой рукой. Тут был мусор на любой вкус, начиная от самого простого, заканчивая голокнигами и старыми полусгнившими костюмами. Выпутавшись из проволоки, Айзек попытался встать, но ватные от испуга ноги его подвели, и он снова свалился в кучу хлама.
– Что за дерьмо, ИСП? – прокричал Айзек вверх писклявым голосом, лежа на спине. Его легкие все еще отказывались наполняться до краев.
– Просчет вариантов урона привел к заключению //ОТКРЫТЬ ШЛЮЗ ДОСТУПА К МОСТИКУ КОРАБЛЯ//. //ПРИЧИНА// уменьшение урона от падения, путем гашения кинетической энергии.
Айзек уже не слушал ответ. Он смотрел вверх, туда, откуда он прибыл…
Лежа в куче мусора, парень поменял свою плоскость восприятия. Теперь под его ботинками горели зеленые огоньки, а над головой красовались перекладины лестницы. Огоньки мерцали, приглашая Айзека пройти вперед, до двери в отсек команды корабля. Цилиндр в голове упал на бок, и Айзек понял, почему ему было некомфортно все это время. Его нутро подсказывало, что не так нужно здесь перемещаться. Корабль, летевший через космос, подобно стреле, теперь стоял как свеча. Айзек существовал не в той плоскости.
Мальчишка пригляделся к картинкам на стенах коридора, которые до этого посчитал бесполезными. Нарисованный человечек смотрел в ту же сторону, что и Айзек, убегая в сопровождении зеленых точек. Лишь развалившись на дне этого стального колодца, парень оказался в правильном положении.
Колонисты не лазили по лестницам. Они ходили по коридорам. Лестницу получили неотесанные и необразованные потомки, как наказание.
– Да ну тебя, – прокашлялся парень, вставая на ноги. – Сколько еще будет сюрпризов?
– Я не поняла вопрос. Повторите.
– Говорю, что скоро я и к страху смерти привыкну.
– Это утверждение.
– Да, это утверждение.
Айзек карабкался вверх с десяток метров, пристально следя за своими ногами. Теперь даже правая перебитая рука пошла в ход. Парень цеплялся локтем за перекладины, что доставляли ему массу болезненных ощущений, но он не переставал это делать, ведь левая рука уже была скользкой от лопнувших мозолей.
Юноша поднялся на нужный уровень и створки под ним закрылись, давая ему возможность встать на твердую поверхность. Он аккуратно ткнул носком своего ботинка в образовавшийся пол, убеждаясь в том, что теперь он не исчезнет под ним, и встал на ноги. Свет в комнате перед ним загорелся, и он вошел внутрь.
Опять куча хлама. Все, что можно было считать комнатой, теперь валялось на полу. Ступенчатая лестница, каких Айзек видел достаточно много, лежала на боку, соединяя левую стену и правую, уходя в проем, что ведет в другую комнату. Айзек повернул голову на правый бок и усмехнулся.
Некогда это была многоэтажная секция. Теперь она лежала на боку, а все, что в ней находилось, рухнуло на новую плоскость, превратившись в кучу хлама, который даже поднимать отсюда никто не стал. В старые добрые времена Айзеку пришлось бы подняться по лестнице, на второй этаж. Теперь, чтобы попасть в другое помещение, ему достаточно было зайти в проем.
Кусок лестницы, состоявшей из металлических прямоугольников, лежал на полу, что позволяло пройти вглубь помещения, не перелезая через неудобное препятствие. Зеленые огоньки же направляли вдоль.
– Что тут?
– Техническое помещение. Мастерская.
Айзек прошел в следующую комнату. – А тут?
– Рекреационная зона.
И вновь огоньки вели его выше. Он последовал за ними, оказавшись еще дальше от входа. – Тут?
– Обеденная зона.
– Нам выше?
– Да. Там спальни.
Айзек прошел дальше и наткнулся на целую кучу поваленных двухъярусных кроватей. Он тут же вспомнил, что видел их на работе у Ханны. На них спали маленькие дети. А теперь тут спать предстояло ему. Комната была ярко освещена и сильно резала глаза парню. Он догадывался, что аварийного питания хватит не на долго, но все равно хотел рассмотреть как можно лучше это место. Он поставил одну кровать на ноги и кинул на нее матрац, что был сделан из неорганических волокон, ведь он до сих пор не разложился.
– Еда тут есть? Я не планировал прожить так долго… так что я на нуле.
– Да, этажом ниже. Там есть кухня. Протеиновые батончики должны остаться. По статистике потребления провизии, экипаж их почти не ел.
– Как они выглядят?
Луч из стены спроецировал перед Айзеком изображения упаковки с протеиновым батончиком. Голограмма висела в воздухе медленно вращаясь.
– А почему наверху не было картинок? – спросил парень, направляясь к кухне.
– Разгрузочная секция не оборудована проекторами. Мои возможности намного шире в бытовых и складских частях корабля.
– Я заметил, – словно припоминая ИСП открытый без предупреждения шлюз, сказал Айзек.
Парень рылся среди хлама, поднимал упавшие стеллажи, пытаясь выхватить взглядом то, что ему было нужно. Ящик, установленный на дальней стене, был закрыл, и казалось, что некогда это была верхняя антресоль кухонного гарнитура. Айзек распинал хлам перед собой и пробился к заветной дверце. Чутье его не подвело. Приподняв створку, он обнаружил целую кучу таких батончиков.
Желтая упаковка. А на ней красовались разные рисунки, что изображали счастливых людей, поедающих похожую штуку. Мелкий шрифт на обратной стороне расплылся от времени и выцвел, так что разобрать написанное было невозможно. Но это точно была та вещь, про которую говорила ИСП.
– Какая мерзость. Неудивительно, что их не ели, – давился необычным блюдом парень, запивая его большими глотками воды из фляги. Омерзительный вкус не перебивала даже чистая талая вода. – Я теперь понял, почему людей не везли целой кучей, а вырастили под конец пути.
– Почему?
– Я бы на их месте поднял бунт от омерзительной жрачки, сожрав капитана.
– Это каннибализм. Тяжкое моральное преступление.
– Это юмор. Тоже для некоторых тяжкое моральное преступление.
Айзек бросил фантик и направился к койке. ИСП, шурша вентиляторами в стенах, медленно нагоняла теплый воздух, давая парню возможность снять с себя куртку и плащ, комфортно укрывшись ими в новом доме.
– Какой к черту сон? – думал Айзек. – Какого хрена я вообще тут делаю? Зачем мне все это?
Юноша резко соскочил и начал одеваться. В голове его была лишь одна мысль: «нужно сдаться Оккеру». Дан, Берси, Регал, остальные ребята из конвоя, и даже Ханна. Все они в опасности. Оккер не смог убить Айзека, вырезав целое поселение. Но он точно не остановится. Продолжит убивать людей налево и направо…
Хоть Айзек теперь точно знал мотивы этого чудовища, легче не становилось. Ситуация была та же.
Раз уж парень утолил свое последнее в жизни любопытство, он смиренно готов был сдаться, чтобы поиски беглеца не привели к еще большим жертвам. Айзек даже не был уверен, что Александр, Семен и другие жители Востока выжили. Парень представлял картину, как куча машин приезжает, высаживая головорезов. Как эта толпа устраивает карательную операцию, вырезая спящих людей.
Руки снова опустились от осознания своей беспомощности. И пусть интересные истории ИСП ненадолго заставили Айзека забыть про то, кто он такой, то теперь пора было ехать в Ред Вотер. Тайно встретится с Ханной, напугать местных, открыв РедВотерскую башню… может, выкинуть еще какую глупость, подпортив жизнь старому тирану, а потом… Сдаться. Терять-то все равно уже нечего. Не жить же теперь тут, среди древнего хлама. Резервные аккумуляторы сядут, и башня вновь превратится в стальную холодную тюрьму, какой была до появления тут молодого охотника.
Печаль вернулась. Она стала еще сильнее. Тревога заставляла все тело вибрировать, вынуждая забыть об усталости. Долгое напряжение не оставило и следа от здравого рассудка. Айзек три дня мчался за конвоем, не прерываясь на сон. Он замечал, что устал, лишь когда его ноги подкашивались не в силах его удержать, а предметы ускользали из рук словно вода.
Парень сидел, уперев локти в колени, и держался за свою тяжелую голову. Он понимал, что выбора у него нет. Что нужно встать и спасти людей ценой своей жизни. Он навлек опасность на многих своей глупой выходкой. Своим героическим появлением. Благой целью. Мечтами о спасении живых людей. Живорожденных и живородящих людей. Так вот теперь ему и отдуваться за это.
– «Благими намерениями», говоришь… – вспоминал слова Александра парень, только сейчас отчетливо понимая их смысл.
Айзек потянулся за своим плащом, нащупав на подкладке твердую вышивку. И задумался. Он поднял серую накидку, что забрал с трупов своих родителей, и поднял вверх, показывая красно-белую вышивку.
– ИСП, ты знаешь, что это значит?
ИСП просканировала предмет.
