Александр Зорин
Законы притяжения
Шаг 11. Море волнуется раз
Сергей пришел в кофейню на четверть часа раньше. Сел за тот же столик у окна с маленькой чашкой эспрессо. На улице распогодилось. Небо не более чем за час очистилось от облаков.
"Жили-были два человека,
Где-то встречались, с кем-то виделись,
Где-то на ерунду обиделись,
Что-то отпустить не сумели"
– Ты всегда так приходишь на встречу? Заранее? – Света опять появилась словно из ниоткуда, хотя он неотрывно следил за дверью.
– Да. Не люблю, когда меня ждут. Здравствуй.
– Здравствуй. Я же предупредила, что угощаю, – она расстегнула плащ.
– Да, я помню, – он подошёл к ней, помогая его снять. – Просто никак не могу прийти в себя. Бессонница. Я с удовольствием выпью еще несколько чашек.
– У меня хватит только на две, – она улыбнулась и села за стол.
– Я могу… – начал он, но тут же шутливо поправился. – Дать взаймы. Если ты принципиально угощаешь, – он держал её плащ словно бесценное произведение искусства.
– Хорошо. Только много не пей, а то у меня зарплата небольшая. Чего ты стоишь? Вешалка позади тебя! – она поймала глазами официантку.
– Точно, – украдкой, перед тем как повесить, он вдохнул запах её плаща.
– Два капучино, пожалуйста, – сказала она подошедшей девушке.
– Что ещё?
– Всё? – Света вопросительно посмотрела на него.
"Жили на побережье века,
Жили и друг о друге не ведали,
Жили, завтракали, обедали,
Жили и даже немного пели"
Сергей кивнул и сел за стол. Она пришла в том же коротком коричневом платье, что и тогда, когда увидел её в первый раз.
– Давно уже не одевала его. Но вроде влезла, – Света поправила платье, разгладив его.
– Ты нисколько не изменилась. Всё такая же… красивая. От тебя у кого угодно закружится голова, – он смотрел на неё, подмечая появившиеся морщинки на лице.
– Не выдумывай. Я знаю, что постарела, – она поправила волосы, откинув их за спину.
– Нет. Ты стала ещё красивее, ещё прекраснее, ещё…
– Ну ладно, – оборвала его. – Достаточно, – и чуть смягчившись. – Как скажешь.
– Два классических капучино, один тирамису и один яблочный штрудель с мороженым, – улыбаясь и поглядывая то на одного, то на другого, девушка ставила с подноса на стол кофе и десерт.
– Я не заказывала десерт! – испугалась Света.
"Море волнуется раз,
Море волнуется не о нас,
Море вообще не волнуется,
Будем честны"
– Это я, – успокоил её Сергей. – С Днём Рожденья!
– Зачем? – строго спросила она.
– Что "зачем"? – улыбаясь, он смотрел на неё, как она хмурилась.
– Мы же договорились? – она сделала движение, словно хотела встать и уйти.
– Прости! Больше не буду. Но это придётся съесть.
– Я… Ты хочешь, чтоб я растолстела?
– На это я бы посмотрел! – он поднял тарелки с десертом. – Выбирай: штрудель или тирамису?
– А если я не люблю ни то ни другое? – она наклонилась к тарелкам, разглядывая и принюхиваясь к содержимому.
– Тогда мне придётся всё съесть самому, – он поставил тарелки рядом с собой. – А тебе останется лишь порадоваться за меня.
– Хитрый какой! Ну, уж нет! – она схватила тарелку со штруделем и поставила к себе. – Разве это всё не для меня?
– Конечно. Но, может, всё-таки ты поделишься? Я никогда его не пробовал. Да и не вкусно мороженое есть одному!
– Посмотрим на твоё поведение, – она улыбнулась и воткнула вилку в штрудель. – Давненько его не ела. Даже забыла, какой он.
– И какой?
– Яблочный. Очень вкусно, – и, кладя себе в рот очередной кусочек десерта, спросила. – Хочешь попробовать?
– Ещё бы!
"Вот бы и нам, мой Бог,
Как это море – выдох, вдох.
Море, которое не рисуется,
Море, которое ждёт весны"
Она протянула ему кусочек на вилке. Он проглотил его, глядя ей в глаза и закачал головой.
– Понимаю, почему ты выбрала его, – и, отломив немного тирамису, протянул ей. – Попробуй. Мой любимый.
– Ну… так себе. Мило, талантливо, но… – она сделала глоток кофе. – Спасибо тебе. За маленький праздник. Жаль, что на работу надо бежать, – посмотрела на часы. – Минутка ещё есть. Расскажи что-нибудь о себе.
"Жили две души человечьи,
Жили, держали кого-то за плечи,
Жили по пятницам чуть полегче,
По понедельникам чуть трудней"
– А что? В двух словах-то не расскажешь, – он сделал глоток и посмотрел в окно. – Я очень рад тебя видеть. Правда.
– Я тоже. Рада. Давно мы не виделись.
– Да, целая неделя прошла.
– Нет. Я не про это. Ты сам всё прекрасно понимаешь.
– Да.
– Да.
"Жили, о чём-то мечтали даже,
Спали в гостиницах многоэтажных,
Несколько раз бывали отважными,
Несколько великолепных дней"
Она допила свой кофе и растерянно посмотрела на него.
– Мне надо бежать.
– Я знаю, – он поднялся со стула и подошёл к вешалке.
– Мы увидимся ещё? – она оглянулась на него.
– Если ты этого захочешь, – он подошёл к ней, держа в руках плащ.
– А ты? – она поднялась, повернувшись к нему спиной.
– Я? – он незаметно поцеловал её плащ и помог одеться. – Очень.
– Хорошо. Тогда – до встречи? – застёгивая пуговицы, она вопросительно посмотрела на него.
– Да, – он протянул ей руку. – С Днём Рожденья!
"Море волнуется раз,
Море волнуется не о нас,
Море вообще не волнуется,
Будем честны"
Она пожала её, молча глядя ему в глаза и, ничего больше не сказав, вышла на улицу. Так же, перед тем как исчезнуть, она улыбнулась и махнула ему рукой.
"Вот бы и нам, мой Бог,
Как это море – выдох, вдох.
Море, которое не рисуется,
Море, которое ждёт весны"
На спинке стула, за которым она сидела, светился длинный волос. Он обмотал его вокруг пальца и кольцом сложил в прозрачный кармашек в портмоне.
Шаг 12. Линии судьбы
Света сидела за ноутбуком, листая фотографии прошлых лет. Счастливое выражение лиц проповедовало наступление эпохи Рая на Земле. Но за маской этого мимолётного счастья стояло так много всего сложного, неразрешимого, рокового.
"На моей руке линия судьбы режется,
Знать, прошла пора в холоде твоём нежиться"
Поступление в институт, учеба, влюбленность, прогулки вдвоем, замужество, беременность, роды, бессонные ночи, измены мужа, скандалы, слёзы… Уход мужа, попытки его вернуться, его условия по остающейся ей квартире и помощь деньгами на воспитание дочери… Воспитывание дочери в одиночку, работа, школа, домашние задания, слёзы, кружки и секции после школы, завтрак, обед, ужин, прогулки по выходным, путешествие на юг летом… Дни рождения, школьные утренники, вечерние спектакли, походы в кино, встречи с друзьями…
"Возвращаться лень, оставаться жаль в брошенном,
Вся моя любовь, вся моя печаль скошены"
Кажется, всё в жизни уже было. И, если честно себе признаться, положить руку на сердце, ведь было неплохо. Ну и что, что с замужеством не вышло? Кто не ошибался? Errare humanum est (человеку свойственно ошибаться). Всё, что нас не убивает, делает сильнее. Но упаси, Боже, повторить прошлое. Ступить на те же грабли. Нет-нет-нет! Ни за что! Да и не нужно мне никого и ничего. У меня все отлично. Всё есть. Я вполне счастлива. Что ещё нужно?
"И лететь бы мне да над той стернёй облаком,
Чтоб меня никто в этом не узнал облике"
Она зашла в "вконтакт", решив написать Кате, её давней подруге, предложить завтра сходить куда-нибудь, хоть в кафе посидеть. Захотелось вдруг развеяться, сбросить балласт прошлого, освободиться от нахлынувших воспоминаний. Но пальцы преступно набрали среди друзей имя "Сергей" и, нажав на маленькую неизменную фотографию его аватарки, она увидела, что он в сети.
"И над новым днём сереньким дождём литься бы,
И тебе во сне каждый раз другой сниться бы"
– Не спишь?
Только Света успела отправить ему свой вопрос, как он мгновенно ответил.
– Нет.
В небольшой паузе она оценивала своё действие и его результат. Зачем она ему написала? И что это был за глупый вопрос, если она прекрасно понимала, что человек не спит. Могла бы что-нибудь более умное спросить. Ну, например, как прошли съемки, или как он спасается от бессонницы, или…
– Что делаешь?
Да уж, ещё один неуместный и праздный вопрос. Подростковый стиль общения дочери похоже серьёзно прописывался в ней. Его ответ пришёл так же моментально. Ей стало как-то даже немного не по себе. Словно он ждал её и знал заранее, что она спросит.
– Читаю.
– А что, если не секрет?
Господи, тебе-то какое дело, что он читает. Хоть бульварный роман.
– Толстого, "Войну и мир".
– Ого. Чего так?
Ну-ну, скажи ещё – диалоги Платона. Да, мужские приёмы распускать хвосты нисколько не изменились.
– Не знаю. Со школы не читал. После "Карениной" захотелось перечитать.
В школе он читал! Кто вообще это в школе читает? И – "Каренина"! Как символично!
– И как?
– Что? "Каренина" или "Война и мир"?
– "Война".
– Бесподобно. Смеюсь и плачу.
Такой ответ в её планы не входил. Чего он там нашёл смешного? Ну, более или менее, помниться, любовные истории ещё можно читать, но в целом?
– А я не смогла. Не пошло. Правда, давно это было.
И зачем ты открыла ему свои карты? Могла бы дальше вести диалог, возможно, удалось бы его опрокинуть навзничь, обличить ложь…
– Бывает. Что-то случилось?
Не в бровь, а в глаз! Veni, vidi, vici (пришёл, увидел, победил)! Правильно, чего юлить?
– А что, обязательно должно что-то случиться?
– Не знаю. Нет, наверное. Так, вдруг.
– Ну да. Вот так, вдруг, – и вдруг выпалила неожиданно для себя, выпустила на волю то, что старательно прятала от себя самой последние дни. – Давай погуляем?
– Завтра?
– Нет. Прямо сейчас.
"Каплями стекать в окна своего прошлого,
Там, где спит моих прожитых потерь крошево"
Сергей замолчал. Неужели испугался? Или он с другой? Ну, хватит уже себя изводить, не умно! Может, он просто на ночных съёмках и в перерывах коротает время с Толстым?
– Давай. Куда мне подойти? Я ведь не знаю, где ты живешь.
Нет, похоже дома. Он как будто пытается меня просканировать, предугадать все мои мысли, желания и поступки.
– Знаешь где новая сцена "Александринки"?
– Да.
– Там и встретимся.
– Хорошо.
"И в последний миг над землёй взлететь заревом,
И упасть росой, чтобы прорасти заново"
Зачем я сказала ему про "Александринку"? Можно ведь было где-нибудь подальше, например, на Аничковом или Ломоносовом мосту? Ночи испугалась, что ли? А теперь что? Теперь он будет знать. Что знать? Где я живу? Ты думаешь, он не знал? Или, если б захотел, не узнал бы?
Nec mortem effugere quisquam nec amorem potest (ни смерти ни любви никто избежать не может)!
Шаг 13. Моя черничная ночь
Шла вторая декада сентября, сырая и промозглая. Ночные улицы, освещённые жёлтыми фонарями, непривычно пустовали. Лишь изредка проносились одиночные автомобили.
"Я оставлю тебе на прощание ночь,
Бесконечную как ожиданье
Справедливости или свобода от снов,
Разрушающих хрупкий покой"
Быстрым шагом он дошёл до назначенного места и остановился, не зная, что делать дальше. Её нигде не было видно. Походив взад и вперёд минут десять, он сел на ступеньки лестницы.
"Я не знаю как можно кому-то помочь,
Я не верю в былое и давнее,"
– Замёрз? – Света появилась как всегда внезапно, словно из воздуха, изрядно напугав его.
– Япона мать! – он соскочил с лестницы. – Зачем же так пугать?
– Я не хотела. Прости, пожалуйста.
– Думал – всё, конец, за мной пришли!
– Ну да, – она засмеялась. – В каком-то смысле это так и есть.
"Я не буду с тобой говорить про любовь
Или спрашивать: кто ты такой"
– Куда пойдём? – он оглянулся по сторонам.
– Всё равно. Не спится что-то. Тебе, я смотрю, тоже?
– Да… Особенно – в последнее время.
– Сложности на работе?
– Да нет, там как раз всё в порядке.
– Мм. Попробуй что-нибудь успокоительное.
– Пробовал. Ничего не помогает. Голова отключает их действие.
– Какой ты головастик! Ну, рассказывай.
– Что?
– Всё. Всё, из-за чего не спишь по ночам.
– Ты серьёзно?
– Я серьёзная женщина, ты разве не знал?
"Просто знай, что когда в дисководе закончится джаз,
Он последним аккордом повиснет над городом душным"
– С чего же начать?
– С чего угодно.
"И прольётся дождём на уставшие крыши и души,
И расскажет тебе сумасшедшую сказку о нас"
– О тебе думал.
– Я знаю. И что надумал?
– Много что.
– Например?
– Ты уйдёшь после этого.
– Как интересно, – она посмотрела на него с любопытством. – Продолжай!
"Просто верь, что когда этот город напьётся дождя,
И забудет на время про горечь, тоску и разлуку"
– Ну, как знаешь. Я смотрел твои фотографии.
– И всё?
– Не совсем. Смотрел и представлял себя рядом с тобой.
– Понятно. Это всё?
– Нет.
– А что ещё? Я слушаю!
– Я представлял тебя рядом с собой.
– Я уже слышала это.
– Представлял, как любил тебя, ласкал.
"Я возьму тебя за руку, дай мне, пожалуйста, руку,
Даже если я буду за тысячу вёрст от тебя"
– И как?
– Что как?
– Ну, как ласкал?
– Ты серьёзно?
– Я уже говорила.
– Разве это можно – в словах?
– А ты постарайся.
– Ну как? Руками… Губами…
– Мм. И где?
– Везде.
– Прямо везде?
– Ну да.
– Не шутишь?
– Нет. Мне не до шуток.
– Ты заинтриговал меня!
– Издеваешься?
– Немного. Совсем чуть-чуть.
– Я так и знал.
– Что?
– Что не воспримешь меня всерьёз.
– Нет. Ты не прав.
– В чём?
– Во многом, – она остановилась и посмотрела на него. – Закрой глаза.
– Зачем?
– Закрой. Так надо.
– Ну хорошо, – он закрыл глаза и приготовился услышать удаляющиеся от него шаги.
"Я оставлю тебе на прощанье
Пять сантиметров до самого края"
Она приблизилась к его лицу и поцеловала в губы. Он открыл глаза, ошалело выставившись на неё.
"И надежду, что будет когда-то ответ
На извечный вопрос: почему"
– Так лучше? – она взяла его под руку и пошла вперёд, глядя перед собой.
– Чем что? – он облизнул губы.
– Чем в мечтах.
– Я не понял. Всё как-то быстро произошло.
– Какой! Ну, хорошо, – она остановилась и повернулась к нему. – Закрой глаза и не подглядывай!
"Я учусь с каждым днём забывать и терять,
Я не помню дороги до рая"
Она поцеловала его, в этот раз немного дольше.
"Но волшебного вкуса черничной ночи
Я уже не отдам никому"
– А так? – она облизнула губы.
– Так, кажется, лучше, – неуверенно произнёс он. – Значительно лучше!
– Ну, и хорошо, – она засмеялась и легонько толкнула его, взяв под руку. – Пошли!
"И поверь, что когда в дисководе закончится джаз,
Он последним аккордом повиснет над городом душным,
И прольётся дождём на уставшие крыши и души,
И расскажет тебе сумасшедшую сказку о нас"
Сделав небольшой круг по Фонтанке, они остановились там, откуда начали прогулку.
"Просто верь, что когда этот город напьётся дождя
И забудет на время про горечь, тоску и разлуку"
– Поздно уже. Утром опять на работу. Я пойду? – тихо спросила она.
– Конечно. Пиши, если что.
– А ты не хочешь больше писать?
– Хочу. Только боюсь надоесть.
– Не бойся. Не надоешь. Мне интересно. Правда. Ты всегда такой немногословный.
– Есть немного.
– Немного?! Да из тебя же калёными клещами нужно всё вытаскивать! Шучу, конечно.
– В каждой шутке…
– Ну да, и я о том же. Ну, всё. Я побежала. Спокойной ночи, – и быстро растворилась в тени дома.
– Спокойной, – прошептал он ей вслед.
"Я возьму тебя за руку, дай мне, пожалуйста, руку"
Сергей стоял на набережной, облокотившись на ограду и счастливо улыбался, глядя в темноту окон. Во рту стоял сладкий вкус Светиных губ, словно он объелся черничным вареньем. Он боялся сглотнуть вкус её поцелуя, хотел как можно дольше его удержать.
"Даже если я буду за тысячу вёрст от тебя"
На третьем этаже вспыхнул свет, дёрнулась штора, и на мгновение в окне возник женский силуэт. Перед тем как исчезнуть, Сергею показалось, что женщина в окне ему что-то прошептала.
Шаг 14. За белым кроликом
Сергей аккуратно приходил в кофейню каждое утро без четверти восемь, сидел там до половины девятого и убегал. Он не хотел давить на неё, истязать звонками, сообщениями, крутиться около её подъезда.
"Если глаза оставлять открытыми,
Можно увидеть белого кролика.
Если пойти за белым кроликом
Сразу – гарантий нет"
Нет, больше он никогда не переступит эту черту, черту унижения человеческого достоинства. Он показал ей свои намерения, открыл своё сердце. Дальше дело оставалось за ней. А ей нужно было время. Время разобраться со всеми своими внутренними разногласиями. Время осмыслить происходящее. Время принять правильное решение.
"Можно попасть туда, где нет выхода,
Можно попасть туда, где есть только,
Только начало и окончание,
И темнота, и свет"
И он давал ей это время на радость официанткам. Он стал здесь, в кафе, своим, постоянным, любимым клиентом. Ему искренне улыбались, когда он входил в стеклянную дверь. И не только за щедрые чаевые.
"Пей, Алиса, не бойся,
Видишь, что-то меняется"
– А ты упорный, – Света появилась перед ним как всегда из ниоткуда.
– Можно сказать, впервые в жизни. Здравствуй, – Сергей поднялся со стула и помог ей раздеться.
"Видишь, ключик на столике,
Видишь, кролик спешит"
– Здравствуй. Это мне? – она села и, не дожидаясь ответа, сделала глоток.
– Да. Я ждал тебя, – он сел напротив и улыбаясь, смотрел на неё.
– Я видела, – она кивнула в окно.
– В каком смысле?
– Наблюдала за тобой. Следила, когда сдашься.
"Это не больно вовсе,
Но с этим никак не справиться"
– Я не сдамся! – спокойно и уверенно произнёс он.
"Это забавно и только,
С этим придётся жить"
– Я уже поняла. Dum spiro, spero (пока дышу, надеюсь)! – Света глотнула кофе, не сводя с него глаз.
"Если глаза оставлять открытыми,
Можно понять, что ничто не прочно"
– Как в университете?
– Хорошо. Бумажной работой, правда, завалили. Не надумал вернуться?
"Только улыбка останется в памяти,
Не повернуть назад"
– Нет, – улыбаясь, он помотал головой. – Как Влада?
– Хорошо. Старается учиться. По крайней мере – пока.
– Молодец. Она у тебя такая уже взрослая. И красивая, как ты, – он замолчал, сделав глоток кофе и вдруг спросил. – Как трещина?
"Даже цветы раскрашены вроде бы
Вроде бы холодно, вроде бы ночь"
– Какая трещина? – она испуганно посмотрела на него.
– На стене. Ты говорила, что она появилась, когда строили новую сцену "александринки". Не растёт?
"Но через замочную скважину вроде бы
Виден цветущий сад"
– А-а, – облегчённо выдохнула она. – Ой, нет. Давно уже. Анкерами стянули, щели замазали. Ничего вроде.
– Ну, и хорошо, – улыбаясь, он всё смотрел и смотрел на неё, впитывая каждую её чёрточку.
"Пей, Алиса, не бойся,
Видишь, что-то меняется"
– А у тебя как? – Света опустила глаза, меняя положение тела. Под прямым его взглядом было сложно находиться, словно он опустил зонд в её голову и считывал оттуда мысли.
– Смотря где. На работе – всё хорошо. Дома – потолок от дождей протекает. В личной жизни… – он вздохнул.
"Видишь, ключик на столике,
Видишь, кролик спешит"
– Никого не нашёл? – левая её бровь вздёрнулась вверх, напряжённо ожидая ответа.
– Нашёл.
"Это не больно вовсе,
Но с этим никак не справиться"
– Молодец, – она вздохнула и сделала глоток. – И кто, если не секрет?
– Нет. Сидит напротив.
"Это забавно и только,
С этим придётся жить"
Света резко оглянулась вокруг, но в кофейне в это время были только они. Она улыбнулась.
– А, я поняла.
– Хорошо, когда тебя понимают.
– Это точно… – и вдруг сказала незнакомым ему голосом. – Тебе очень идёт борода. Можно её потрогать? – она дотронулась до его лица. – Интересно, что она жёсткая, а волосы на голове очень мягкие!
– Пошли сегодня в кино? – он перехватил её ладонь на своей голове, прижав к щеке.
– На что?
– Сюрприз.
– Я не очень люблю сюрпризы, – она деликатно высвободила руку и спрятала её под стол.
– Любишь, когда всё под контролем?
– Не совсем, – она взяла чашку и, отпивая из неё, немного отклонилась на стуле. – Во сколько?
– В десять вечера.
– Где?
– Я скажу, и ты сразу всё узнаешь. Пусть это останется… – Сергей замолчал, взял в руки чашку и не глядя на Свету, тихо произнёс. – Я буду ждать тебя на набережной, напротив твоего дома. Захочешь, приходи.
– Ладно, – она поднялась. – Я подумаю, – и, опережая Сергея, взяла плащ. – Мне пора, – остановившись рядом с ним, она положила ладонь на его плечо. – Спасибо за кофе.
"Если глаза оставлять открытыми,
Можно увидеть белого кролика"
Света выбежала на улицу и исчезла за углом.
Шаг 15. Держись за меня
В десять вечера Сергей прогуливался по набережной около места их встречи.
"Когда огонь заливает воду,
Когда кажется у этой реки нет брода,
Когда слепая фортуна открывает глаза"
В десять тридцать он понял, что кино отменяется.
"Когда трубка кажется неподъёмной,
И не о чём, даже когда вдвоём,
И нечего спеть и некому рассказать"
В десять пятьдесят девять до него дошло, что Света не придёт.
"Когда соберутся все фурии вместе,
Отсыпят немного тоски и лести,
И Гордиев узел, что не разрубить мечом"
Повалил снег. Огромные хлопья падали в незамёрзшую реку и пропадали в ней навсегда.
"Когда покажется – больше не будет легче,
Тогда ты услышишь, как кто-то прошепчет
Тихо и нежно за правым твоим плечом"
– Серёжь, пожалуйста, не надо. Не стой здесь. Иди домой…
Он обернулся и увидел её, бледную, растерянную.
"Держись за меня, держись за меня,
Держись за меня, я здесь"
– Первый снег. И такой огромный! – он поймал на ладонь слепившийся комок снежинок. – Всегда поражался их красоте. И ни одной похожей! Все такие разные! Всё-таки, Бог определённо художник, – он почувствовал, что Света в последний раз пришла к нему. – А знаешь, какие они вкусные? – он открыл рот и стал ловить их. – Не ловили в детстве?
"Как воск у огня, есть жизнь у тебя,
Держись за меня – я есть!"
Со стороны выглядело так нелепо: взрослый бородатый мужчина как ребёнок, закинув вверх голову, ловил ртом снежинки. Света не выдержала и засмеялась.
– Попробуй! Это так здорово!
"Я тоже там, кажется, числюсь в списках,
Ко мне эти морды подступали близко,
И медные трубы играли так горячо"
Смеясь, она пыталась поймать снежинки, но Сергей всё время ей мешал: то руками их отгонял от неё, то сам старался перехватить.
– Так нечестно! – весело крикнула она и толкнула его.
"А может и стоит сорваться в бездну,
Хотя бы на миг, чтоб после воскреснуть,
Чтобы услышать за правым своим плечом"
Он поскользнулся на мокрой набережной и упал, стукнувшись головой о гранит.
– Серёжа!
Она присела к нему и осторожно тронула. Он лежал, не шелохнувшись. В страхе она оглянулась, надеясь позвать на помощь, но набережная была пуста.
– Серёжа?
Трясущейся рукой она нежно провела по его лицу. Он открыл глаза.
– Серёжа…
Она глубоко вздохнула, и слёзы капнули на его губы. Она наклонилась и поцеловала его. Немного отстранилась, закапывая его слезами, и снова наклонилась над ним.
– Как ты меня напугал.
– А у тебя тяжёлая рука. Лучше не злить.
Она засмеялась, тихонько ударив его в грудь.
– Вставай! Чего разлёгся? Простынешь ведь! Потом отвечай ещё за тебя!
– Ты за меня не бойся. Такие как я так просто не умирают. Такие только размножаются.
"Держись за меня, держись за меня,
Держись за меня, я здесь"
Свету сильно потряхивало. Сергей расстегнул свою куртку и, укутав её, крепко прижал к себе. Через несколько минут он спросил.
– Ну что, согрелась немного? – она кивнула. – Побегай домой, – он ослабил руки, выпустив её из объятий.
– Хочешь горячего чая? – голос её дрожал, в глазах стояли слёзы.
– Хочу! Только ведь здесь нигде нет, – он махнул в сторону.
– Пойдём ко мне. Дочка сметанник испекла. На вид не очень получился, но есть можно.
"Как воск у огня, есть жизнь у тебя,
Держись за меня – я есть!"
Впервые он видел её такой маленькой, слабой и испуганной. Ему стало страшно.
– А это удобно?
– Чего? Испугался что ли? Меня? Или дочки?
– Да. Нет. Просто… – он состроил смешную гримасу. – У меня носки дырявые.
– Я тебе тапочки дам, никто и не заметит, – засмеялась она. – Ты же не позволишь дырявым носкам всё испортить?
– Нет! Я лучше их сразу здесь сниму. Отвернись, – он нагнулся и стал расстёгивать ботинки.
– Ты с ума сошёл?
– Давно уже. Ты разве не заметила? – Сергей снял носки и выбросил их в Фонтанку.
– Ну, ты и псих! – она выглянула за перила. – Я уже засомневалась, можно ли тебя вести домой. Вдруг ещё что-нибудь выкинешь!
– Не бойся. Больше ничего, – одевая ботинки, он улыбнулся ей. – Я ведь не буйный и очень скромный.
– Да уж, заметно, – она смотрела вниз на носки, которые никак не хотели тонуть. – Ну что, идём?
Сергей шумно вдохнул как перед прыжком в ледяную воду.
– Пошли.