Александр Зорин
Законы притяжения
Шаг 4. Она была выше недель и дней
Света неспешно брела вдоль многолюдной набережной Фонтанки, возвращаясь домой после плановой встречи на кафедре перед новым учебным годом.
"Казалось, она была выше недель и дней,
Гуляла по крышам и видела, что над ней,
И небу кромешному глядя в беззубый рот,
Она понимала, конечно, и это пройдёт"
В наушниках звучал так полюбившийся за лето голос Колесниченко. Ветер налетал порывами, путаясь в её светлых волосах. Солнце весело подмигивало ей сквозь стремительно летящие облака.
"Она не умела не лезть не в свои дела,
Она понимала, что лесть не всегда бела,
Ей было, по сути, плевать, что подумают все,
А город под ней был в мазуте, а город был сер"
Реку заполонили переполненные людьми маленькие и большие катера. Несмотря на ветреный день, они, закутавшись в цветные пледы, мужественно отвоёвывали последний кусок уходящего лета.
"Там кто-то пьёт чай на шестом этаже,
Там кто-то лелеет отчаянье в душе,
Там кто-то не верит в бессилие красоты,
Там где-то под небом, наверно, живёшь и ты"
Из головы никак не шёл Сергей, виденный ею перед отъездом. Она не верила университетским слухам, пока сама не увидела его своими глазами.
Ну что, у каждого своя жизнь, свои проблемы и свои тараканы в голове. Кто как может, так с ними и воюет. Каждый сам за себя! Faber est suae quisque fortunae (каждый сам кузнец своей судьбы)! Да даже если бы я и могла, то чем же ему помочь? Чем? Что я могу, одинокая слабая женщина? Что? Да если б он ещё просил бы этой помощи, а то ведь – нет! Создаётся впечатление, что его всё устраивает, что ему нравится такая жизнь.
Но как бы она ни уговаривала себя, какие бы ни приводила веские доводы и доказательства, душа всё равно не находила себе места. Глаза, смотрящие куда-то вдаль, за порог жизни и смерти, острыми когтями сжимали её сердце и не отпускали.
"Когда открывался луны беспощадный глаз,
Она понимала, что крылья, увы, не для нас,
Но, пыльного города сны унося в кровать,
Она так хотела летать, так хотела летать"
– Девушка! Девушка! Девушка в белом плаще! Да-да, вы! – кричал черноволосый молодой человек в чёрной шёлковой рубашке из открытого двухместного чёрного ретро "Porsche". – Да постойте же! – он дал задний ход. – Остановитесь, прошу вас! Во имя всего самого прекрасного! Не бойтесь меня! Я же не извращенец, не маньяк, не убийца, в рабство или на органы продавать вас не собираюсь. Я готов даже любой какой-нибудь свой отдать за вас. Кроме сердца, конечно. Своё сердце я завещаю только вам. Вы… Вы невероятно прекрасны. Вы настолько прекрасны, что я… – он радостно рассмеялся. – Я забыл, куда и зачем ехал! Такое со мной впервые… – и ударил себя по лбу. – А, вспомнил, наконец-то! У меня же сегодня день рожденья. Нет, серьёзно. Хотите, паспорт покажу? – молодой человек протянул Свете чёрные кожаные корочки. – Не откажите мне, моя прекрасная незнакомка, в маленькой просьбе! Составьте мне компанию, покатайтесь со мной немного по этим красивым улицам в этот прекрасный день! Обещаю, грустить вам не придётся.
– Спасибо за предложение, но вы ошиблись адресом – экскурсии прямо по курсу, – Света поймала себя на мысли, что она остановилась, смотрит на него и улыбается.
– Да не бойтесь же, садитесь, – улыбка молодого человека ещё шире расползлась по лицу, обнажая белоснежный ряд ровных зубов: он распахнул перед ней дверь, приглашая к себе.
– А с чего вы взяли, что я боюсь? – Света сделала шаг навстречу ему, любуясь идеальными формами старенького "Porsche". – Просто предпочитаю гулять пешком, – она продолжала улыбаться светящемуся водителю, наслаждаясь его неземной красотой. – Полезно для здоровья.
Идеальный мужчина изящно выскочил из "Porsche". Раздались недовольные сигналы подъехавшей сзади машины. Он мягкими жестами попросил водителя немного подождать его.
– Я тоже предпочитаю, даже очень люблю ходить пешком, особенно здесь, только не всегда получается. Дела, понимаете. Давайте знакомиться! Богдан! – он забежал вперёд, преградив ей путь и протянул руку. – Сейчас! Одну минуту! Какие все стали нетерпеливые, – он весело рассмеялся, качая головой, игриво досадуя на недовольство быстро растущего хвоста из машин.
– Молодой человек, позвольте пройти, – Света смотрела на него снизу вверх, всё продолжая улыбаться, отмечая его высокий рост и атлетически сложенную фигуру. – Вы загораживаете мне дорогу, – ей невероятно льстило, что на неё обратил внимание этот человеко-бог. – И не только мне.
– Ничего, подождут, – он махнул в сторону машин рукой и гул каким-то чудом рассеялся. – Я – Богдан, а вы? Ладно, можете не говорить, я сам угадаю, – он выставил вперёд руки и плавно описал сверху вниз перед ней контуры её тела. – Вы вся такая светлая, вся светитесь, – бархат его голоса так невероятно завораживал, что хотелось бесконечно его слушать. – Наверное, вы – Светлана!
– Какой догадливый, – Света почувствовала, как через голову вливается в неё какая-то приятная теплота, заполняя каждый уголочек её тела.
– Угадал? Серьёзно? Вас, правда, зовут Светлана? Невероятно красивое имя, – Богдан смотрел ей прямо в глаза своими бездонными глазами, обволакивая её своим пленительным голосом. – Это у меня от прапрабабушки такие способности. Во мне на четверть течёт цыганская кровь. А остальные три четверти впитали в себя всё самое лучшее, что есть в других народах. И вообще, знаете, у меня масса самых разнообразных талантов. Например…
– Благодарю, но мне это неинтересно и совершенно не нужно, – прошептала Света, утопая в его небесной глубине. – Прошу меня простить.
– Например, я очень вкусно умею готовить, – Богдан уверенно продолжал идти в наступление, шаг за шагом увлекая её к своей машине. – Хотите…
– Не хочу, – едва слышно проговорила она, замечая, что не только не против, а как можно скорее хочет оказаться с ним наедине в его "Porsche".
– Но вы даже не услышали, – изливая свой сказочный свет, Богдан распахнул перед ней дверь. – Здесь недалеко есть один ресторан, предлагаю отпраздновать мой день рожденья там. Я угощаю. Я…
– Спасибо, не люблю питаться в общепитах, – она дотронулась до его плеча, ощущая восхитительный и волнующий рельеф мышц.
– Обижаете! Мой ресторан – не общепит! К нам приходят уважаемые люди.
– Простите, я не хотела вас обидеть, – горячие волны переливались от него к ней через её руку. – Но мне правда пора, – она не могла оторваться от него, она не хотела отрываться от него. – Меня ждёт ребёнок и муж.
– Муж – не стена, его и подвинуть можно, – он взял её руку, любуясь изящными пальцами. – Да и нет у вас никакого мужа, вы меня обманываете, – ласково проворковал Богдан, затягивая её к себе в машину.
– Что вы себе позволяете?! – распалённо прошептала Света и шагнула к нему. – Отпустите немедленно! – она ощущала сильную, волнующую её вибрацию, во всём теле. – Вы что, думаете, что если у вас есть деньги, то теперь всё и всех можно купить?!
– Зачем же так? – Богдан нежно целовал ей пальцы, дразняще обжигая своими дивными губами её кожу. – Я ведь по-хорошему с вами.
"И веки смыкая, и ввысь отпуская сны,
Где нет ни печали, ни радости ни весны,
Она пролетала над бедами и травой,
А город под ней был неведомый и неживой"
В кармане резко зазвонил телефон, выхватывая её сознание из-под сладостной над ней власти.
– А могли бы и как? – Света с ужасом выдернула руку и вылетела из "Porsche". – Алло? Привет, Лёш. Да, вернулись. Да, всё нормально, – она шагнула от машины, стараясь больше не смотреть в глаза Богдану. – Можешь кое-что сделать для меня? Прямо сейчас? – голос её дрожал от волнения, одна часть сознания просила прыгнуть к человеко-богу, другая отчаянно посылала сигналы бедствия. – Пробей одну машинку. Да, есть тут один, – она скользнула по нему взглядом, замечая, что он пристально смотрит на неё и спасительно схватилась за стоящее рядом дерево. – Говорит, что Богданом зовут, у него ресторан где-то здесь, в центре. Номер? Порше, х666хх. Да, наш, 178.
"Там кто-то пьет чай на шестом этаже,
Там кто-то лелеет отчаяние в душе"
Гудки недовольных автомобилей, сменяя друг друга и не прекращаясь ни на секунду, заливали набережную.
"Там кто-то не верит в бессилие красоты,
Там где-то под небом, наверно, живёшь и ты"
– Всё, всё! Я всё понял, – Богдан поднял вверх руки, демонстрируя свою беззащитность. – Прошу простить меня за причинённое вам беспокойство, – он приложил правую кисть к груди, слегка наклонив голову. – Какие все нервные вокруг, – захлопнул пассажирскую дверь и рванул с места, до предела напрягая жилы двумстам восьмидесяти пяти лошадям.
"Наверно, живёшь и ты"
Света закрыла глаза и глубоко вдохнула, пытаясь вернуть прежнее душевное равновесие и контроль над собой.
Шаг 5. Он и Она
В подземном переходе под Невским проспектом хипстерского типа парень с девушкой на пару истошно вопили под две гитары весёлый блюз.
"Она любила маму, сестру и отца,
А он шёл по дороге, не знавшей конца,
И если встречался конец, он прокладывал тропы"
Около них, двигаясь под ритм песни, девушка в расстёгнутой чёрной рубашке с белыми клетками поверх длинной футболки приставала к прохожим, вопросительно летая перед их нахмуренными лицами рыжей фетровой шляпой.
"Она жила по законам в пределах норм,
А он их не знал и рыбачил в шторм,
И, конечно, тонул, но умел тонуть, был опыт"
Света думала проскочить незамеченной мимо них, но шляпа уже выхватила её из толпы цепким взглядом и устремилась к ней.
"Она пела как ангел, а он как черт,
И это был блюз, что впрочем не в счёт,
Она любила чай при свечах, а он пиво в таверне"
– Помогите молодым талантам, – кружась около неё и не отходя ни на шаг, девушка лавировала между людьми. – Доброе дело не останется без награды.
"Но однажды их столкнула судьба,
Не пощадив её сердца и его лба,
Впрочем, даже если наоборот, тоже верно"
Света остановилась, молча положила в шляпу сотню и вдруг облокотилась о стену. Идти домой расхотелось. С этой бесшабашной и до чрезвычайности дерзкой троицей оказалось настолько легко, что внутреннее волнение наконец-то оставило её. Она стояла среди движущейся толпы и смеялась. Ей было весело от всего с ней случившегося, что она чуть не влипла в пикантную историю. Спасибо бывшему муженьку, всегда звонившему некстати.
"Ведь кто-то мягок, кто-то жёсток, а кто-то упруг,
Но никто не застрахован от хитрого "вдруг".
Я знаю о чём пою, мой милый друг"
Девушка со шляпой ещё немного полетала среди людей и, запыхавшись, пристроилась рядом со Светой. Она собрала монеты и, бросив шляпу вверх, поймала её головой, натянув до самых глаз.
– Хотите, я вам погадаю? – девушка достала из заднего кармана рваных джинсов маленькую фляжку, глотнув из неё. – По руке. Не бойтесь, денег с вас за это не возьму, – и передала Свете.
– А почему бы и нет?! – Света весело схватила фляжку и глотнула что-то похожее на недорогой коньяк. – Пожалуйста, – она с задором выставила перед собой левую ладонь. – Только можете особенно не стараться, я в это всё равно не верю, – она ещё раз отпила из фляжки и вернула её хозяйке.
"У них был разный строй и разный такт,
Но они решили, – пусть будет так,
Если ты настоящий безмен, то всё это не важно"
– Это не важно. Руки всё сами скажут, – спрятав фляжку, она взяла её руку. – Вы правша или левша?
– А это имеет значение? – в кармане опять зазвонил телефон, но Света больше не хотела никому отвечать, – просто его отключила. – Правша.
– Огромное, – она поменяла левую на правую кисть, повернув ладонью вверх. – Вы очень нежны и… – всё тело девушки двигалось словно на шарнирах под звуки блюза. – …утончённы, упорны, педантичны…
– Вы мне льстите, – смеялась Света: дешёвый коньяк, озорная песня и жизнерадостная "гадалка" невероятно её развеселили. – Но так можно сказать про каждого.
– Нет, – улыбаясь в ответ, девушка сравнила свои и Светины руки. – Это всё говорят ваши тонкие длинные пальцы.
"И он пел про маму и про отца,
А она о дороге, не знавшей конца,
Хотя без пива порой он задыхался от жажды"
– …А вот линия сердца, – перекрикивая поющих, "гадалка" водила пальцем по ладони. – Смотрите, какая она у вас длинная и немножечко кривая. Говорит о том, что вы впечатлительны и эмоциональны. Заканчивается она между средним и указательным пальцами. Значит, вы очень открыты и искренни. У вас, наверное, много друзей и поклонников?
– Насчёт открытости могу поспорить, – Свету неудержимо тянуло танцевать, она схватила с головы собеседницы шляпу и так же натянула её себе до глаз.
– А вот здесь, смотрите, она разрывается, – девушка залюбовалась Светой: она могла бы зайти за отличного хипстера, если бы не этот тоскливый плащ. – Возможно, когда-то вы перенесли сильную травму. Вот, сравните с моей, видите, она не прерывается, – они вдвоём плавно двигались в такт песне, улыбаясь и смеясь себе, друг другу и прохожим.
"Так соединяя тень и жару,
Они терпели, любя игру,
Он – стерильность, она – телефонность разлуки"
– А линия жизни? – весело крикнула Света, замечая, что прохожие стали оглядываться на них.
– Вот эта… – девушка ни на кого не обращала внимания, кроме своей напарницы. – Идёт очень чётким полукругом и расположена далеко от большого пальца, означает, что вы сильная независимая личность с большой жизненной энергией.
– А линия судьбы?
– Начинается одновременно с жизненной… Вы художник своей судьбы!
"Но однажды вступая в квинтовый круг,
Они вновь нарвались на хитрое "вдруг",
И он взял свой похабный аккорд, но проклятые руки!"
– А вот эта, – к ним подлетел Сергей, перехватив у девушки Свету и крутанув её вокруг своей оси. – Длинная, слегка изогнутая – линия ума, – он вёл её уверенно, обходя прохожих. – Говорит, что вы умеете концентрироваться, мыслите ясно и не оставляете дела на пол пути, – он откинул её как в танго, уронив на свою руку и остановился. – Здравствуйте!
– Помогите на… Ой, спасибо! – девушка не успела договорить, как Сергей уже бросил в упавшую с головы Светы на пол шляпу тысячу рублей.
– Здравствуй…те… Сергей, – весело смеясь, она так и висела у него на руке.
– Вернулись? – Сергей поставил Свету на ноги. – Хорошо, наверно, на юге?
– Не то слово! Впечатлений – на целый год, – она торопливо поправила на себе плащ, откинув за плечо волосы. – А как вы…
– Давай, на ты? Мы же теперь не коллеги. Может, выйдем на свет Божий? В какую тебе сторону? – он помахал вверху рукой, словно улавливал направление ветра. – Туда?
"Ведь кто-то мягок, кто-то жёсток, а кто-то упруг,
Но никто не застрахован от хитрого "вдруг",
Ты тоже входишь в этот ряд, мой милый друг"
– Да, – продолжала смеяться Света. – Только, предупреждаю, я могу долго переучиваться.
– Ничего, я это потерплю. С кафедры идёшь? И как там?
– Всё хорошо. Спрашивали про… тебя. Не хочешь вернуться?
– Нет. Давай закроем эту тему?
– Так ты же сам начал!
– Ну да, – Сергей, как они вышли на улицу, остановился, глядя на Свету. – Ты потрясающе выглядишь! – и немного смутился, натолкнувшись на её холодный взгляд. – Прости, я совсем не умею делать комплименты.
"Теперь ей снятся цветы, а ему рота подъём,
И каждый поёт, но уже о своём,
Правда он мелодичней, а она с небольшим надрывом"
– Спасибо, – она внимательно посмотрела на его лицо. – У тебя неплохо получается, – и светло улыбнулась. – Глаза о многом могут сказать и без слов.
– Опочки! Об этом-то я и не подумал! Ты же всё сейчас про меня узнаешь! – шутя, он надел большие солнцезащитные очки. – Вроде успел, нет? Или что-то всё-таки просочилось?
– Приятно видеть, как ты шутишь и улыбаешься. Тебе это больше идёт, чем… Ну, ты понимаешь. А что у тебя с рукой? – заметив, как он заправляет бинт в рукав куртки. – Поранился где-то?
– Да так, "дела давно минувших дней", – Сергей пытался определить по направлению её шагов, в какую сторону она движется.
– Серьёзные дела, – даже большие очки не могли скрыть ссадин и синяков на его лице. – Работаешь где-нибудь теперь?
– В кино, – Сергей замахал руками. – Нет-нет, ничего пока такого, серьёзного, – он остановился перед рекламой нового фильма. – Так просто, ну ты сама понимаешь, туда не пробиться, – словно оправдываясь перед ней, пожал плечами. – Пока только так, трюки выполняю разные. Бывает, маленькие эпизоды дают, но в основном – массовки.
– Ты что, каскадёром работаешь, что ли? – с ужасом воскликнула Света, определив природу его ссадин, синяков, бинта на руке и небольшой хромоты. – И не страшно?
– Когда как. Когда бензином обольют и подожгут – жутковато немного…
– Какой кошмар! – она закрыла рукой рот. – И зачем тебе это? Неужели никакой другой работы нет?
– Есть, наверное. Где-нибудь, – Сергей рассмеялся на её испуг. – Но мне нравится. По крайней мере – пока. А там посмотрим. Может, роль какую дадут. Здесь, по крайней мере, с деньгами не кидают. Пусть не большие, но сразу, – в кармане у него зазвонил телефон. – Ой, прости пожалуйста, мне надо ответить. Алло? – он остановился и несколько секунд слушал. – Да, хорошо. А где это? А, я понял. Да, скоро буду, минут через… двадцать, нормально? Ага, – он положил телефон в карман, посмотрел на Свету, сняв очки и с сожалением вздохнул. – Мне надо бежать. Да и тебе, вижу, что поднадоел немного. Ну что? Пока?
"И каждый берёт свои рубежи,
И даже смеётся, играя во ржи,
Но не забывая о том, что это рожь над обрывом"
Сергей хотел обнять её, поцеловать, дёрнувшись к ней, но вовремя спохватился. Он не мог определить, – можно ли уже себя так вести или этот момент ещё не наступил. "Подземельная" беспечность сошла со Светы и она вернулась в своё прежнее состояние льда и неприступности. Он отступил от неё на шаг, шутя приподняв свою короткополую шляпу и, заметив проезжающее мимо них такси, тормознул его, быстро о чём-то договорившись с водителем, и запрыгнул внутрь.
– Да. Хорошо. Конечно. Пока.
Света смотрела, как удаляется от неё и теряется, смешиваясь среди прочих машин, такси с Сергеем. Хватка когтей на сердце заметно ослабела и по нему растеклась успокоительная радость.
"И о том, что кто-то мягок, кто-то жёсток, а кто-то упруг,
Но никто не застрахован от хитрого вдруг,
Которое в одном лице и враг нам и друг"
Главное, теперь с ним всё в порядке. Лишь бы только не искалечился на съёмках. Ведь он им нужен, пока цел! Пока… А может, ему так комфортно? Может, это его призвание – стоять на краю? Или это такая игра со смертью? Да вроде бы он выглядит весело, бодро, подтянуто. А то уж больно было даже смотреть на него. Audaces fortuna juvat (смелым судьба помогает). Господи, помоги ему! Сохрани целым и невредимым! И пусть он будет счастлив!
Шаг 6. Океанская колыбельная
Первое сентября выпало в этот год дождливым. Небо ещё с ночи затянуло свинцом. Сегодня его Влада шла в первый класс.
"Спи, пусть тебе приснятся крики чаек,
Спи, я тебя чуть слышно укачаю
Музыкой ветра, потерявшего покой.
Спи, ветер он такой"
Сергей после съёмок наскоро привёл в себя в порядок, погладил рубашку и брюки, подравнял бороду. Пришлось вызывать такси, потому как ни электрички, ни автобусы к назначенному времени не успевали. Предупредил заранее Аню, успокоив её, что он трезвый, что уже два месяца капли в рот не брал. Поклялся вести себя достойно, что краснеть из-за него перед людьми ей не придётся.
"Там будет всё почти что всерьёз,
Там будет всё возможно до слёз,
Там будет тёплый дождик вместо зимы,
Там будем мы"
Около школы, за углом толпились старшеклассники, по-взрослому дымя сигаретами. Первоклашки испуганно шли под руку с родителями, подрагивая белыми пышными бантиками и неуклюже неся перед собой охапки цветов, цепляя ими всё подряд.
"Спи, пусть тебе приснится сон о вечном,
Там будет всё гораздо человечней,
Искренней, доступнее и выше,
Вот ты уже не слышишь"
Серый "Logan" остановился напротив школы, из окна которого Аня с тревогой в глазах всматривалась в лицо Сергея. Михаил что-то негромко говорил ей, успокаивая и приободряя.
– Папа! Папа! – из машины к нему выбежала Влада. – Я знала, что ты приедешь! Я…
– Конечно. Как же я мог такое пропустить? – обнимая дочку, он повернулся к подошедшей Ане. – Здравствуй. Не переживай, это… – он провёл ладонью по лицу. – Это я на новой работе. Издержки производства. Я светиться не буду, постою незаметно в стороне. Ну, чтобы разговоры потом всякие не пошли.
– Хорошо, – Аня благодарно кивнула и покраснела.
"Спи, так как ты бы раньше не смог,
Там будут сотни новых дорог,
Там будут ключи от всех дверей,
Там будет апрель"
– Ну, я поехал, – Михаил крепко пожал Сергею руку. – Надеюсь, что не подведёшь меня. Без обид, лады? Давай, будь здоров! Останешься сегодня с нами?
– Нет, мне в город надо. Работа, – извинился Сергей.
– Ну, как знаешь. Я постараюсь вернуться пораньше, – Михаил поцеловал Аню в губы. – Пока, – он присел на корточки и обнял девочку. – Будь умницей. Слушайся маму. Хорошо?
– Ладно. Пока. Сильно не гони. И торт на обратном пути не забудь!
– Не забуду. Если что, ты ведь мне напомнишь? – он достал телефон и посмотрел на время.
– Мужчины! – вздохнула по-взрослому Влада. – Дядь Миш, сфоткай нас, – она протянула ему свой розовый смартфон, хвастаясь перед Сергеем подарком отчима.
– Давай-давай! Встаньте поближе. Аня, ну улыбнись! Что ты как на похоронах товарища Зелепукина? Вот, другое дело! Ну, всё, держи, – он вернул телефон. – Пока!
"Спи, даже если это только песня,
Спи, знаешь всё гораздо интересней,
Может быть ты и не заметишь,
Когда вдруг вернешься туда"
Михаил уехал. Сергей молча смотрел на Владу, отмечая, как она выросла. Волосы на её голове за лето выгорели добела. Её личико менялось, терялись сходные с ним черты, всё больше проявлялась Аня.
– Ну что, мы идём или как? – первой нарушила молчание Влада. – А то всё пропустим.
– И правда, надо бы поторопиться, – Аня взяла её за руку. – Как, договорились?
– Не переживай, я за вами… Ань? – окликнул её Сергей. – Я в банке счёт открыл на имя Влады. Если что…
– Спасибо, мы сами справляемся, – она удивлённо измерила его взглядом.
– Это – для Влады, – в смущении он пригладил мокрые волосы на голове. – Не сейчас, так потом пригодится. Можешь ничего не говорить. Это я так, чтобы ты знала, что если вдруг…
– Как хочешь, – Аня растерянно пожала плечами. – Идём, Влада.
– А папа? – Влада вопросительно протянула Сергею руку.
– Он сейчас подойдёт.
"Где было всё почти что всерьёз,
Где было всё возможно до слёз,
Где падал тёплый дождик вместо зимы,
Где были мы"
Сергей смотрел, как навсегда удаляются от него его любимые девочки. Такими, как сейчас, он уже никогда их не увидит. Он отпускал их на свободу. Отпускал Аню с правом на собственную жизнь, личное счастье. Отпускал Владу, сердцем чувствуя, что она уже больше не нуждалась в нём. Отпускал Михаила, видя, как тот любит его Владу, как боготворит Аню. Отпускал родной город, понимая, что больше никогда не вернётся сюда. Разве что только похоронить своих близких.
"Где были мы"
А народ всё подбегал и подбегал к школе, волоча за собой сонных детей с букетами осенних цветов. Старшеклассники, наконец-то накурившись и продрогнув на ветру и мороси, толкаясь, ринулись в тепло.
– Вы заходите или как? А то я закрываю двери, – обратилась к Сергею полная женщина, выглянувшая из школы.
– Здравствуйте, Валентина Васильевна. Да-да, я иду. Мои уже там, внутри.
– Серёжа? Боже мой! Неужто? Ну-ка, повернись! Красавец какой вымахал. Как все быстро растут! Как грибы! Ещё, казалось, вчера вот так же воевала с вами, как с этими вот. А сегодня… Как быстро время летит!
– Да, мы всё стареем, выветриваемся под влиянием стихий, а вы, многоуважаемая, всё ещё молоды. Светлая кофточка, живость, грация, – улыбаясь, шутил Сергей.
– Заходи, давай, Чехов!
Смеющаяся Валентина Васильевна пропустила внутрь школы еле протиснувшегося между её полным телом и дверью, Сергея. Она, несколько смущённо, осторожно дотронулась руками до заботливо укладываемой ещё с вечера причёски, одёрнула вниз белый вязаный жакет, надеваемый ею по случаю разных торжеств, окинула округу своим острым соколиным взором и, взглянув на маленькие золотые часики на пухлой руке, захлопнула входную дверь.