Александр Зорин
Законы притяжения
Шаг 44. Не забудь
Сергей и Жанна вернулись в Питер в конце мая. На Жаннино лёгкое недомогание поначалу не обратили серьёзного внимания, думали, что она просто простыла в дороге. Параллельно с работой над её фильмом они готовились к свадьбе, выбирали ей платье, ему костюм, решали, кого пригласить, кого нет…
"Раствори меня
В синеве другой любви"
Но с каждым днём ей становилось всё хуже: ни аспирин, ни антибиотики не помогали.
"Сердце выманив,
Двери затвори"
Сергей настоял, чтобы вызвать ей скорую и Жанну срочно госпитализировали. Все симптомы указывали на ангину: повышенная температура, общая слабость, мышечные и головные боли, боль в горле, увеличенные лимфоузлы…
"Растеряй меня"
Но курс лечения не принёс ей никакого облегчения. К тому же появились внезапные скачки давления и тахикардия. Анализы приводили всех в замешательство.
"Раздари меня"
Через месяц на общем консилиуме врачей единогласно было установлено заболевание Жанны: "психосоматика". Переработала, перенервничала, недавний выкидыш, ангина на ногах… Всё это негативно повлияло на общее состояние пациента и дало сбой в иммунной системе… Что ей нужен сейчас покой, хорошее питание, сон… Что "хорошо бы ей смотреть комедии"… Что…
"По чуть-чуть"
Её отправили домой – "набираться сил". Врачи сделали всё, что в их силах, – дальше дело оставалось только за Жанной.
"Разменяй меня
На осколки дня"
Но она с каждым днём таяла. Ни сон, ни питание, ни тем более "комедии" ей не помогали.
"Только не забудь"
Жанна лежала на кровати исхудавшая, бледная, уставшая от борьбы с неизвестной болезнью. Глаза горели лихорадочным огнём.
"Моим именем
Назови чужую дочь"
– Родной мой, – тихо сказала она вошедшему к ней Сергею. – Не забывай меня, пожалуйста.
"Обмани меня,
Замени рассветом ночь"
– Я не хочу это слышать, – он сел рядом на кровать. – Мы с тобой уже всё обсудили. У нас через две недели свадьба, а ты тут болеть надумала… – Сергей боролся со слезами. – У нас с тобой ещё куча дел. Слышишь? Мы ещё фильм не закончили…
"Жарким пламенем
Или инеем,
Снегом будь"
– Милый мой! – она положила ладонь на его руку. – Ты же сам мне говорил, что неизбежное мы изменить не в силах…
– Это тогда я для тебя… – он отвернулся, пряча от неё слёзы. – Это всё не правда…
"У меня самой
Укради меня,
Только не забудь"
– Любимый мой! – она сжала его кисть. – Посмотри на меня, выслушай… Ты же всегда так умел хорошо слушать. Я тебе очень благодарна за всё. За всё, что ты сделал для меня. За эти счастливые сладкие месяцы. За целый год, проведённый с тобой. Ты раскрасил мою жизнь, сделал её яркой, насыщенной, ты наполнил её смыслом, любовью, – она вытерла краем простыни сбежавшую из глаза слезу. – Не живи один. Женись, обязательно женись. Тебе нельзя быть одному. Женись на Свете. Вы прекрасно подходите друг другу, хоть и такие разные. Это мы с тобой два сапога, похожи как брат с сестрой. А с ней вы как… Вы нужны друг другу. А с фильмом… Ты всё уже знаешь сам лучше меня. Куда его вести, что с ним делать. Я тебе полностью доверяю, даже больше, чем себе. У тебя чуткий глаз, тонкий слух и прекрасный вкус. Ты справишься и без меня. – она отвернулась и какое-то время молчала, глядя в стену. – Сделай для меня кое что, хорошо? Приведи ко мне священника. Просто сделай, как я прошу. Я хочу поговорить с ним перед… Не важно. Я давно не была в церкви, только когда крестили, в начале девяностых. Я столько всего наворотила в своей жизни, что тебе и не снилось. Всё откладывала, всё некогда, думала, ещё успею. Если бы не эта болезнь, наверное, никогда бы не решилась, – она отпустила его руку и замолчала, давая понять, что ждёт от него исполнения её просьбы.
"Огради меня
От любви моей"
Выйдя из комнаты на кухню, Сергей упал на пол и, беззвучно рыдая, бил кулаком по полу. Боль в руке немного прояснила сознание. Он встал, умылся и сбегал до ближайшего храма. Дождался, пока закончится литургия, подошёл к священнику, вкратце объяснил ему ситуацию.
"Подари огня,
Но не обогрей"
До дома они доехали на такси – Сергей вызвал его, чтобы не терять более ни секунды. Отец Евгений очень внимательно слушал Жанну, больше часа. Её подушка от долгого рассказа насквозь пропиталась слезами. Сергей всё это время ходил по коридору и ожидал, когда выйдет священник.
"И в другой земле"
– Очень хорошо, что позвали меня. Причащения ведь необходимо не только для духовной жизни христианина на земле, но и для благополучного перехода в блаженную вечность. Необходимо потому, что соединяет человека со Христом, Который после конца мира воскресит всех нас, верных христиан, и уничиженное тело наше преобразит так, что оно будет сообразно славному телу Его… – он остановился и перекрестил Сергея. – Молитесь за неё, совершайте дела милосердия и любви в её память по отношению к другим людям, старайтесь вести духовную жизнь и надейтесь, что Господь, который хочет нам всем спасения, будет милостив…
"И за семь морей
От меня уплыв"
Сергей проводил священника, но ещё несколько минут стоял в коридоре, боясь заходить в комнату к Жанне. Он услышал, как она его тихо позвала.
"Помни обо мне"
– Я здесь, милая… – его трясло от рыданий, он почти не видел её от слёз.
– Я тебе очень благодарна. Ты не представляешь, что сделал для меня. Теперь мне стало светло и спокойно. У меня к тебе есть ещё одна маленькая просьба. Не уходи, пожалуйста, сегодня больше никуда. Отключи телефоны. Не открывай никому двери. Работа никуда не сбежит. Останься со мной…
– Я никуда не уйду.
"Помни обо мне"
Сергей лёг к ней на кровать и осторожно обнял, целуя её прозрачную кожу. Она закрыла глаза и прижалась к нему своими безжизненными губами. Они прощались молча, навсегда, бережно и неторопливо. Слёзы бесконечным потоком бежали по его щекам. Со стороны казалось, что они просто спят, нежно обнимая друг друга. Ночью Жанны не стало. Она ушла тихо, с мягкой улыбкой на губах.
"Даже позабыв"
А за окнами жизнь пела свою песню про цветущую сложность Бытия.
Шаг 45. Когда махнёт мне крылом
Жанна предусмотрительно заранее составила завещание, прописав в нём всё до мелочей, чтобы Сергею, мало приспособленному к формальностям этого мира, не пришлось потом решать разные головоломки.
"Когда махнёт мне крылом
Последняя форточка
Из-под уставшей крыши"
После похорон он зашёл в осиротевшую квартиру и целую неделю не выходил из неё, неподвижно сидя на старинном тёмно-розовом диване с лиловым отливом. Он сидел и просто смотрел перед собой, в пустоту, за грань реальности.
"Когда откроется вдруг
Неведомой болью
Желанье полёта вдаль"
За этот год он так много всего обрёл и вдруг – всё потерял. Зачем тогда всё это было? Зачем всё это случилось с ним? Зачем? Что за "насмешка неба над землёй"?
"И ты проснёшься и будешь
Долго искать
Чего-то
И не отыщешь"
Его ангел, его земной ангел покинул его навсегда…
"Я никогда не скажу
Тебе, что взяла с собой я
Твою печаль"
– Милый, я сварила тебе кофе, как ты любишь, – услышал он знакомый голос и увидел, как Жанна подошла к нему, поставив на стол маленькую чашку горячего крепкого напитка.
"Я украду у тебя
Горящий асфальт
Под окнами пятиэтажек"
– Жанна? Ты… здесь? – Сергей задрожал от борьбы со слезами. – Господи! Я так… Мне… мне приснился такой жуткий сон… что ты…
"Я аккуратно сверну
Наше небо в рулон
И швырну чемодану в пасть"
– Тише, тише, мой милый, мой родной, успокойся. Я с тобой, видишь? Я здесь. Я никуда не делась… – она присела к нему на диван и прижала его голову к своей груди. – Я видела его.
"И ты не сможешь найти,
Не сможешь понять
Не сможешь почувствовать даже"
– Кого?
– Маленького Серёженьку, нашего сыночка. Ну, чего ты испугался? С ним всё хорошо. Ты даже представить себе не можешь, как ему там хорошо.
– Где ты его видела? Он тебе… приснился?
"То, что я спрятала,
Что забрала с собой,
Что не побоялась украсть"
– Нет, любимый, я видела его своими глазами, наяву. Он не умер, он жив, он очень красивый. Такой же, как ты. И немного от меня есть. Не грусти по нему. Не надо. И по мне… не убивайся. Я не хочу этого, слышишь?
"А я в закатах чужих
Навязчиво буду
Наши рассветы слышать"
Посмотри на меня! Посмотри мне в глаза! – Жанна подняла его лицо руками. – Смотри и просто слушай…
"И в кастаньетах дождя
Пальцев твоих
Чувствовать буду дрожь"
Тебе надо жить. Жить дальше. Жить, во что бы то ни стало. Что бы вокруг тебя не происходило, как бы тебе ни было грустно, одиноко и тяжело. Жить! Помни, что я всегда рядом с тобой. Ты потом всё поймёшь… Живи! У тебя есть дочь, она очень нуждается в тебе. Ты же сам прекрасно знаешь, как сложно жить в этом мире, тем более красивым девочкам. А она у тебя очень красивая. Я сегодня утром была у неё, смотрела, как она спит. Да и Анечка твоя, тоже. Не бросай их. Ты не представляешь, как мы влияем друг на друга. Ведь только одним любящим взглядом мы можем так помочь человеку, так его поддержать, чтобы он не упал или, наоборот, смог подняться… И Света… Помирись с ней, вымоли у неё прощение за нас, за себя, за меня, что так внедрилась в ваши отношения, всё спутала, переломала. Ей сейчас тоже очень тяжело, поверь. Тяжело и одиноко… И страшно… – она вытерла ладонью слёзы с его лица.
"И как тебе объяснить,
Как рассказать,
Как показать поближе"
Ну, что-то я не на шутку разболталась! Да ты и сам всё это без меня знаешь, что я тебе тут мораль читаю? – она погладила его волосы. – Мне пора, любимый. Так не хочется оставлять тебя здесь, одного, – она поцеловала его в губы. – Но я не могу остаться, милый мой, к сожалению или к счастью. Ты должен теперь сам. Я верю, что ты сможешь – у тебя всё получится. Главное – никогда не отчаивайся, не сдавайся. Помни, что ты не одинок, мы всегда с тобой рядом.
"Что я сумею вернуться
Только тогда"
Знай, что здесь не обрывается наша жизнь, что мы просто… как бы тебе это сказать… мы как бабочки, вылетаем из своего кокона в новую бесконечно прекрасную жизнь. Здесь, на Земле, – она обвела глазами комнату. – …мы только учимся жить… – она поднялась с дивана, светло улыбнулась, взъерошила ему волосы на голове и вышла, тихо закрыв за собою дверь.
"Когда
Ты меня
Вернёшь"
Слёзы нестерпимо жгли уставшие глаза. Он с силой вытер их, проморгавшись от едкой боли. Перед ним на столике стояла маленькая чашка горячего крепкого кофе.
Шаг 46. Чайка по имени Дженни
Ранним питерским утром, когда первые лучи восходящего солнца скользнули по верхушкам деревьев Волковского кладбища, Сергей стоял в чёрной шёлковой рубашке и чёрных брюках у чёрного мраморного надгробия Жанниной могилы с чёрной орхидеей в руках.
"День обрушился на город
Удивительной тишиной,
Где-то около спешат и спорят,
Но это кажется не со мной"
Чёрная орхидея вызывала у него в памяти образ Жанны, – не только из-за её любви к чёрной одежде, не только за её изящную, утончённую, благородную красоту, – она как чёрная орхидея была таинственна и притягательна, загадочна и очаровательна, словно миф, существующий лишь в его воображении.
"А я как будто бы расправив крылья,
Пролетаю над трамвайной линией,
Я как будто бы немного не здесь,
Мне сегодня лететь одной"
Друзья на славу постарались в память о ней. Со вкусом выбрали и сам надгробный камень, и фотографию, взвалив на себя всю суету похоронных забот.
"Улицы, дома и светофоры
С высоты так немы,
И если кто-то зажигает звёзды,
То вряд ли всё-таки это мы"
На фотографии Жанна светло улыбалась. Он ярко помнил тот день. Он сидел тогда напротив неё, когда она, утомлённая от его ласк, дремала на кровати. Он взял в руки фотоаппарат и ждал, когда она проснётся, ждал, чтобы поймать тот самый момент, когда она откроет глаза, увидит его и счастливая улыбка озарит её лицо.
"И что-то, кажется, должно случиться,
Но почему-то мне в виски стучится
Как головная боль
Одна и та же непростая мысль"
Он поставил горшок с чёрным цветком к самому камню, так, чтобы он своими лепестками слегка касался его.
"Что, если нам с тобой
Молчать уже будет не о чем,
Что, если нас уже вычеркнули
Из списков на небесах"
– Молодая какая, – к Сергею, тяжело переступая больными ногами по мягкой земле, подошёл полный старик. – И такая красивая. Как живая, – он устало перевёл дух. – Жена?
– Нет, мы не успели.
"Что, если нам уже сшили паруса,
А мы почему-то оглянулись назад,
Что, если я тебя уже не встречу?"
– Жаль, – старик подошёл ближе, рассматривая фотографию девушки. – Не помнишь меня?
– Что? – Сергей вгляделся в лицо. – А, да. Палата. Вы ещё сватались к уборщице.
– Во-во! Не ушла она от своего пердуна. Любит, наверное.
– Наверное. Вы как здесь?
– Да к своей заходил, проведать. Она у меня тоже цветы любила. Не такие, правда. Таких тогда нигде не достать было…
– Давно умерла?
– Любушка-то? Да давненько уж.
– Не женились потом?
– Да ты знаешь, как-то нет. Не смог, что ли? Когда не стало её, понял, как крепко любил. Раньше бы знать, так каждый день бы цветами задаривал, на руках бы носил, пылинки сдувал, – старик достал носовой платок и промокнул под очками глаза.
"Город прячется за заборами
От несуществующих угроз,
А я пытаюсь научиться говорить и думать,
Только о том, что всерьёз"
– А что у тебя с другой? Со Светой, кажись? Всё? С концами?
– Не знаю. С тех пор так и не виделись. Я в командировке почти полгода был.
– Я, конечно, не знаю, что у вас там случилось. Я хоть и старый дурак, но не слепой. Я видел, как она смотрела на тебя. И больше, чем уверен, что она до сих пор тебя ждёт.
– Вы не знаете её. Я… сделал ей больно. Очень больно.
"И в последнее время замечаю,
Что очень часто на вопрос отвечаю
Гораздо раньше, чем
Мне успевают задать вопрос"
– Понимаю, – старик покачал головой, глядя на высеченную фотографию на чёрном мраморе. – Но истинная любовь переплавит любую боль. Любовь долготерпит, милосердствует, не завидует, не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде…
"Может быть я слишком многого
От тишины хочу, да,
Но всё-таки я пробую, пробую
И в конце-то концов лечу"
– Всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит… – прошептал Сергей.
"А в городе так много одиночества,
Мне как никогда сегодня хочется
Так о многом просто помолчать
С тобой чуть-чуть"
Он помнил эти слова. Он заучил их наизусть. Он не выпускал из рук последнее время эту самую маленькую из его многочисленных книг, но самую великую и мудрую.
– Любовь никогда не перестаёт… – старик похлопал Сергея по плечу и пошёл прочь вдоль заросших зеленью старых облупившихся оград.
"Но, что, если нам с тобой
Молчать уже будет не о чем,
Что, если нас уже вычеркнули
Из списков на небесах"
Сергей упал на колени и закрыл глаза. Он услышал, как кто-то тихо подошёл к нему сзади и прошептал что-то нежное, родное. Он не расслышал слов, он их почувствовал. Сердце радостно затрепетало и наполнилось светом. Светом тихой, заполняющей всё его существо, любви. Казалось, что если он откроет глаза и обернётся, то увидит за своим плечом тихо смеющуюся Жанну. Он открыл глаза, но позади никого не было. Только ветка чёрного цветка слегка качнулась у чёрного камня и застыла в неподвижной тишине.
"Что, если нам уже сшили паруса,
А мы почему-то оглянулись назад,
Что, если я тебя уже не встречу?"
По небу медленно плыл белый клин лебедей, печально меж собой перекликаясь, словно души умерших, покидая землю, прощались со своими любимыми. На верхушках крон прошелестел лёгкий ветерок и, запутавшись в листве, стих.
"Что, если я тебя уже не встречу?"
Начинался новый день.
Шаг 47. Чёт-нечет
Уехав после долгого, такого напряжённого и сложного года на всё оставшееся лето в Феодосию, Свете казалось, что она наконец-то справилась с собой. Новые встречи, красивые места, бескрайнее тёплое море и солнце, много солнца – всё это вытеснило, выжгло из неё тяжёлые думы.
"Я на "редайл" нажимаю снова,
Занято в трубке, уже всё тише.
Я тебя знаю до полуслова,
Я тебя даже во сне услышу"
Приятно было вновь ловить восторженные взгляды мужчин, позволяя себе лишь слегка и непринуждённо отвечать им, загадочно улыбаясь. Даже чуть было не закрутила роман с одним яхтсменом на фоне захватившей её эйфории. Просто так, от нечего делать, шутки ради! Она же теперь свободная женщина и может делать всё, что ей вздумается! Но вовремя спохватилась, видя, что дело принимает серьёзный для неё оборот. Пришлось срочно скрываться от докучливых преследований напористого яхтсмена, прятаться от него по углам, заранее выгадывая себе безопасный путь.
Но от остроты этих ощущений ей становилось лишь веселее. Она вела себя как девчонка, носившись повсюду со своей дочерью. Она помолодела внутри себя лет на двадцать, сбросив с души тяжкий камень прошлого.
"Что за невидимой цепью скованы,
Где-то в реестре каком прописаны
Кажется ближе уже рискованно,
Кажется дальше уже немыслимо"
Вернувшись в Питер по обыкновению в конце августа загорелой, отдохнувшей к новой жизни, Света с неожиданной для себя лёгкостью вспоминала о прошедшем. Не было в ней больше боли, все обиды бесследно прошли, все слёзы давно высохли.
Прогуливаясь с Владой по старым улочкам, она словно бы невзначай оказалась у квартиры Жанны. Окна второго этажа с эркером безжизненно смотрели на неё.
Интересно, что теперь с ними, где они? Уезжая на лето, слышала, что они вернулись со съёмок и собирались пожениться. Наверное, где-нибудь отдыхают теперь, путешествуют.
Захотелось повидаться с ними, посидеть где-нибудь, выпить кофе, посмеяться над Серёжиными шутками. Да и просто – поздравить их.
"Далеко – холодно, больно – близко,
Тесно мыслям в пустыне клетчатой,
Как эту тонкую грань отыскивать
Между чётом и между нечетом"
Стоя на перекрёстке рядом с кофейней, где они встретились с Сергеем год назад, она увидела его на другой стороне дороги, в чёрной рубахе и брюках, так не соответствовавших этой солнечной тёплой погоде, задумчивого и серьёзного.
Внутри у неё всё сжалось, в носу защипало, в глазах предательски мелькнули слёзы. Сворачивать уже было поздно – он заметил её, он смотрел на неё, он шёл к ней.
Пешеходам зажёгся зелёный, но Света всё продолжала стоять, словно застыв от ужаса перед прожигающим душу взглядом несущейся на неё чёрной кобры.
"В поле один даже больше воин.
Только как воину в поле греться?
Что-то бывает и против воли
Что-то бывает и против сердца"
– Привет, девчонки! – Сергей, подойдя к ним, ласково смотрел с тенью светлой грусти.
– Привет, Серж! – Влада радостно обняла его.
– Здравствуй, Серёжа… – Света с волнением и тревогой смотрела на него. – Как… у вас дела?
– У нас?.. – он непонимающе посмотрел на неё. – Всё хорошо! – и тут же словно переключил в себе какой-то внутренний рубильник. – Вернулись уже? Как отдохнули?
– Супер! – воскликнула Влада. – Посмотри фотки на моей страничке. Сегодня вечером сброшу.
– Окей. Обязательно, – он посмотрел на Свету и осторожно дотронулся до её руки. – Прекрасно выглядишь! Просто… шикарно! Я сначала не узнал тебя, подумал, что с Владой какая-то её сестра-близняшка. А вон оно как, – Сергей говорил беззаботно и весело, в кармане у него звонил телефон. – О! Уже и забыл. Простите, мне надо бежать. Пока. Безумно рад вас видеть.
– Я тоже, – Влада расплылась в улыбке и ударила кулаком ему в грудь.
– И я… – растерянно прошептала Света.
"То ли мерещится, то ли снится,
Двери закрою, чтоб меньше дуло,
У тебя обожжены ресницы,
Это я что-то не то подумала"
Сергей уходил вдаль по улице, разговаривая по телефону. Обернувшись, перед тем как свернуть, он, заметив, что они всё ещё стоят на перекрёстке, махнул им на прощанье рукой и исчез. Люди недовольно обходили их, ворча и убивая недобрым взглядам, но Света, не обращая ни на кого внимания, продолжала смотреть вдаль и не двигалась.
Влада терпеливо ждала свою мать, понимая, что сейчас в её душе поднялась буря забытой боли. Она старалась уберечь её от небрежных и раздражённых толчков прохожих. Она стояла как страж, предупреждая всех своим ледяным взором, что шутки с ней плохи. Ну а если кто попытается их обидеть, то уж лучше бы тому и вовсе не родиться на этот свет. Ну а если он всё-таки посмел родиться, то лучше уж ему сразу бы пойти к Фонтанке и утопиться.
"Далеко – холодно, больно – близко,
Тесно мыслям в пустыне клетчатой,
Как эту тонкую грань отыскивать
Между чётом и между нечетом"
Как давно я не видела его. Кажется, прошла целая вечность. Где-то там, совсем в другой жизни.
Ах, как же он прекрасен. Как молод. Как хорош. И чёрный? Ему так идёт этот чёрный. Словно с обложки журнала. Неужели это она так влияет на него?
Ну, чему же тут удивляться? Она ведь профи в своём деле. Секси. Знает, как осчастливить, чем удержать. Это ты ничего не можешь, не умеешь. Всё только портишь и ломаешь. Почему, думаешь, от тебя все бегут? Да потому что с тобой одни только проблемы, сплошные головняки. А с такими, как Жанна – всегда интересно, легко, весело и сладко. Ut ameris, am a (люби, чтобы тебя любили)!
Но разве я не любила? Пусть не так. Пусть по-своему. Как могла. Я же доверилась ему, открыла своё сердце, полюбила. По-настоящему, без остатка, в запой. А он? Он просто забыл меня. Легко, без сомнений. Забыл всё, что было между нами.
Невероятно! Немыслимо! Невозможно! В голове не укладывается. Optima citissime pereunt (прекрасное недолговечно)!
Остановись, дура. Прекрати истерику. Ты же сама, сама просила его не звонить, не писать, не искать встреч. Сама всё разрушила, сама зачеркнула, растоптала. Только ты. Некого больше винить. Слышишь? Некого. Ну, упал человек, оступился. Ну, ошибся. И что? Убить теперь его за это? Да он просто боялся тебе признаться, всё рассказать, зная тебя. Зная, что ты не простишь ему, не забудешь этого, вечно будешь попрекать.
И это ты оставила его там, в больнице, одного, раздавленного. Ему и так нелегко было, а ты ещё добавила. Молодец! Браво! Нет бы, дождаться, когда он выпишется, встретиться где-нибудь в кафе, обсудить всё спокойно, по-человечески. А ты что?
Милая, что с тобой происходит? Ты же не была такой? Такой бездушной, холодной, такой жестокой. Что с тобой случилось? Nullae sunt amicitiae, nisi amoris acerbae (нет вражды более злобной, чем та, которую порождает любовь)!
Опомнись! Оглянись! Очнись! У тебя всё хорошо. Всё отлично. Всё так и должно быть. Ну и что, что он женат? Ты – свободна. Libertas res inaestimabilis (свобода – вещь бесценная)! И пусть, пусть они будут счастливы. Пусть в их жизни…
Да что же со мной такое? Почему мне так мучительно больно? Почему я до сих пор думаю о нём? Почему? In omni adversitate fortunae infelicissimum genus infortunh est fuisse felicem (при всех превратностях судьбы самое большое несчастье – быть счастливым в прошлом)!
"Далеко – холодно, больно – близко,
Тесно мыслям в пустыне клетчатой,
Как эту тонкую грань отыскивать
Между чётом и между нечетом"
– Мам, – Влада осторожно дотронулась до плеча матери. – Если ты хочешь поговорить, ты можешь всё сказать мне. Я пойму. Я не маленькая уже…
– Что? Прости, моя хорошая. Я не хочу вываливать на тебя всё это. Просто мои старые тараканы ожили, забегали в голове. Всё хорошо. Правда, – Света через силу улыбнулась. – Пойдём, что-нибудь вкусненькое купим?! Штрудель, например…
– Ладно. Как скажешь. Штрудель так штрудель. Только давай будем вместе ловить твоих тараканов, окей?
– Не говори так, пожалуйста. Не окейничай!
– Ха-ра-шо, – проговорила Влада по слогам, широко растягивая рот. – Боль-ше не бу-ду, о-кей?!
– Влада!
Смеясь, они вошли в стеклянные двери, сев за пустой столик у окна. Узнав своих старых знакомых, к ним, широко улыбаясь, подлетела официантка Настя. Внимательно выслушала, что-то, смеясь, ответила и упорхнула собирать новый заказ, напевая про себя: "Как эту тонкую грань отыскивать…"