Александр Зорин
Законы притяжения
Шаг 41. Я обещаю
В подъезде дома, где жила Света, на подоконнике в расстёгнутом пуховике сидела взъерошенная Влада. Рядом лежала сумка с учебниками. Напротив неё стоял Никита и приставал с нежностями.
"Я обещаю, что постараюсь
Не петь в твоём присутствии песен моих.
Я обещаю, что постараюсь
Подобным взглядом на тебя не смотреть"
– Никит, ну не надо, – Влада нехотя уворачивалась от Никитиных ласк.
– Ну, Влад! Ну, чё ты как не знаю кто? – он мял её грудь через джемпер, словно исследуя на прочность.
– Ты же любишь Дашу? – она убрала его руки.
– Да не люблю я её! – он взял её руки и отвёл себе за спину. – С чего ты решила?
– Ты же… спишь с ней!
– Да ну было-то всего пару раз! Она же сама меня затащила к себе…
– Ну перестань…
– Я не могу, – Никита хотел поцеловать её, но она опять увернулась. – Я люблю тебя!
"Но, Боже правый, какая жалость!
А мне так было хорошо притворяться большой
И представлять, что ты мой принц на белом коне
И что у нас всё может быть хорошо"
– Врёшь! – она посмотрела в его глаза. – Я не верю тебе!
– Не вру! Сама можешь убедиться! – он взял её руку и прижал к своим брюкам. – Чувствуешь, как я сильно тебя люблю?
– Никита! Ну…
– Люблю! – он наклонился к ней и поцеловал в рот, сильно стукнувшись зубами.
– Ну что ты делаешь? Мама может выйти в любой момент.
– Я люблю тебя, – прошептал ей в ухо разгорячённый Никита, залезая ей руками под джемпер.
– Пожалуйста! Перестань. Нас же увидеть могут, – отчаянно сопротивлялась Влада.
– Никто не увидит, – он прижался к ней. – Никто…
– Остановись, пожалуйста. Мне…
"Ну, я же знаю, что мы не пара,
Что вам не хочется влюбляться, да и мне ни к чему.
Я обещаю, что твоё автобус,
Я постараюсь обходить стороной"
– Никита! Что за хрень? Ты чего делаешь? – к ним вверх по лестнице летела взбешённая Даша.
– Что? Я… Ничего… – повернувшись к ней, он спешно оправлялся.
– Шлюха! – Даша бросилась на Владу, схватив её за волосы. – Я убью тебя, сучка!
– Даша! – Никита разжал пальцы, державшие Владины волосы, и завернул ей руки за спину. – Успокойся…
– Отпусти меня… – Даша разъярённо рвалась на свободу. – Я ей глаза вырву…
– Успокойся, тебе говорю, – Никита её крепко держал, не выпуская. – Не кричи. Хватит. Перестань.
– Что ты с ней делал? Только что? – яростно шипела она. – Ты её трахал, да?
– Да не кричи ты. Нет. Я и не думал, – успокаивал её Никита. – Ты чего?
– Дура! У нас ничего не было, – приводя себя в порядок, сказала как можно безразличнее Влада. – Он меня даже не целовал.
– Врёшь, гадина, – Даша попыталась вырваться. – Я тебя вообще не спрашивала.
– Ну правда, Даш, – обнимал её Никита. – Ну, хватит…
– Ну, так спроси, психичка! – презрительно глядя на них, Влада закурила.
"Но так занятно, без ритуалов
На вас особенно смотреть
Через тонкую сеть
Моей вуали или даже занавесок твоих
И притворяться, что тебе всё равно"
– Это так? – Даша, немного успокоившись, посмотрела ему в глаза. – Отвечай!
– Ну да. Ничего не было. Мы просто разговаривали, – Никита старался быть убедительным.
– О чём? – не сдавалась Даша, подозрительно глядя то на одного, то на другого.
– О тебе, – устало, закатывая кверху глаза, Влада выдохнула дым. – Он спрашивал меня, что подарить тебе на четырнадцатое февраля…
– Это правда? – Даша выхватила сигарету у Влады и нервно затянулась.
– Да, – ответил Никита и тоже затянулся из её руки. – Ну чего ты?
– Ты меня ещё любишь? – она снова затянулась, готовая разрыдаться в любой момент.
– Ну, конечно! Конечно, люблю, – пробормотал он, и ткнулся ей в губы.
– Ну, ладно. Просто мне показалось, что вы… – она выдохнула, выпуская на него струю дыма.
– Креститься надо, когда кажется, – Влада забрала у неё сигарету и снова затянулась.
– Пошли ко мне? – Даша взяла его за руку. – Мама с отчимом в театр ушли…
"Я обещаю, что постараюсь
Не петь в твоём присутствии песен моих,
Я обещаю, что постараюсь,
Тебе вообще не попадаться на глаза"
– Ты почему не идёшь домой? – в приоткрытую дверь на лестницу выглянула Света.
– Сейчас, – Влада сунула Никите сигарету.
– Здрасьте! – сказала Даша.
– Здрасьте! – сказал Никита.
– Здрасьте… – ответила Света, подозрительно оглядывая одного за другим. – Вы что, курите здесь?
– Нет, мы просто общаемся.
– Дыхни! – Света спустилась по лестнице, подойдя к дочери. – Я кому говорю?
– Мам! Ну, перестань! – стыдясь друзей, Влада одёрнула мать. – Ну, чё ты?
– Живо домой. Я родителям вашим позвоню, расскажу, чем вы тут занимаетесь.
– А они и так знают! – ответила Даша с вызовом.
– Ты чего? – Никита пнул по Дашиному ботинку. – Тёть Свет, не слушайте её! Влада не курила. Это всё я.
– Что ты её выгораживаешь? – Даша с силой ответила ему, наступив на ногу. – Курила – пусть отвечает за себя!
– Даша, заткнись, пожалуйста, – взвыв от боли, Никита процедил сквозь зубы.
– Сам заткнись, – Даша, удовлетворённая местью, что Владе сейчас крепко влетит от матери, схватила Никиту за пуховик. – Пошли отсюда? – и побежала вниз по лестнице, волоча его за собой, к выходу.
– Пока, Влад… – извиняясь перед ней, он скорчил кислую физиономию. – До свиданья, тёть Свет…
– Ты же мне обещала, что не будешь с ней общаться? – Света, едва сдерживая себя, чтоб не влепить дочери пощёчину, говорила медленно и ровно.
– Я не знала, что она придёт. Я не звала её, – Влада мрачно смотрела из окна на обнимавшуюся и целующуюся парочку. – Мы просто общались с Никитой, а потом появилась она…
– Где ты взяла сигарету? – Света подняла с пола тлеющий окурок. – Никита тебе дал?
– Нет, – у Влады на глазах выступили слёзы. – Я у Жанны ещё в Новый год пачку стащила.
– Что? У кого? Ты с ума сошла? Давай сюда! – Света кинулась обшаривать её карманы. – Где она у тебя? – Влада вытащила из сумки тонкую пачку сигарет. – Чтобы я в последний раз тебя видела с сигаретой! Поняла? А то отцу позвоню, скажу, чтобы забирал тебя к себе.
– Я не поеду к нему. Ты не посмеешь. Нет, – Влада заплакала, не вынося нанесённой обиды. – Я не хочу от тебя уезжать, мамочка. Я люблю тебя…
– Ну, всё, всё. Перестань, – Света удивлённо смотрела на дочь, не понимая, что её так расстроило. – Я не буду ему звонить, успокойся, пожалуйста. Пошли домой, – Влада обняла Свету и они стали подниматься по лестнице. – Не кури больше, хорошо? Я на дух не переношу этот запах.
– Прости меня, мамочка, – Влада, уткнувшись матери в плечо, всхлипывала, утирая слёзы. – Я… больше… не буду…
"Но не пытайся себя заставить
Поверить в то, во что, увы, не поверит никто:
Что фотографию мою ты не носишь с собой,
А просто так, забыл в кармане пальто"
На холодном подоконнике с выцарапанными по краске разными выражениями типа "здесь был…", "я люблю тебя…", "…шлюха", "иди на…", одиноко лежала потрёпанная красная роза.
Шаг 42. Милая моя
Вскоре после катастрофы, с помощью чуткого и внимательного к ней Сергея, Жанна быстро пришла в себя. Съёмки помогли ей переключиться с личной трагедии. Попав в привычный мир, к знакомым лицам, за кипящей рабочей суетой, она почти не вспоминала о случившемся. То, что с ней всегда рядом крутился её Сергей, любящий её Сергей, – придавало ей невероятных сил, всесторонне исцеляя и вдохновляя её.
"Милая моя спешит,
Собирает улицы, дома и лица,
На кофейном сумраке ворожит,
И чего-то, кажется, чуть-чуть боится"
Жанна сияла словно солнце, днём и ночью освещая пространство вокруг себя. Они не просто снимали свой фильм. Они купались друг в друге и не могли насытиться. Строили планы на будущее, как вернутся в Питер, как поженятся. Они провели эти медовые месяцы, словно находясь в свадебном путешествии.
"Милая моя постит
По ночам в "ЖЖ" про кино и книжки,
Милая моя грустит
По самонадеянному мальчишке"
Жанна вошла в комнату, обмотанная полотенцем, после утреннего душа. На кровати, дожидаясь её, сидел одетый Сергей.
"Не грусти, ты знаешь, это наносное,
Ну и что, что кончилось вчера лето,
Знала бы ты, солнышко моё лесное,
Знала бы ты сколько от тебя света"
– Тебя ребята уже спрашивали. Говорят, что все готовы…
– Ничего, подождут, – она подошла к нему и села сверху, целуя. – Ты вспоминаешь о Свете? Только честно. Представляешь её на моём месте?
– Нет. Это было бы нечестно… по отношению к тебе… к себе, да и к ней… Почему ты спрашиваешь?
– Не знаю. Боюсь, что когда всё закончится, ты меня бросишь… и вернёшься к ней.
– Это невозможно. Она никогда меня не простит. Да и не хочу я ни к кому уходить от тебя. Мне с тобой очень хорошо, – он поцеловал её. – Неужели ты не видишь?
– Вижу. Поэтому и боюсь.
– Трусишка моя, тебе нечего бояться. С тобой никто не может сравниться… Ты единственная, кто принимает меня таким… вечно голодным…
– Ты озабоченный псих! Я знаю. И мне это нравится. Мне нравится чувствовать тебя в себе. Когда ты во мне – я успокаиваюсь… – она откинула назад его голову. – Хочешь меня?
– Я всегда хочу тебя! Но нас ведь ждут…
– Я не верю тебе! – она врезала ему пощёчину. – Как ты меня хочешь?
– Сильно! – ударила. – Безумно! – ударила. – Что мне сделать, чтобы ты поверила мне?
– Не знаю, – поцеловала. – Покажи, как ты меня… – она развязала на себе полотенце.
– Милая, ну, правда же, – запахивая её обратно в полотенце. – Сейчас кто-нибудь войдёт сюда.
– Тогда не трать зря время, – она отбросила его на кровать.
– Жанна? – в дверь робко постучали. – Ты готова?
Жанна, давясь смехом, активно ёрзала по Сергею, не выпуская его.
"Милая моя творит,
Пристально разглядывает то и это.
Милую то что-нибудь озарит,
То до понедельника на сигаретах"
– Жанна, ты там? – в дверь постучали настойчивее.
Она спрыгнула с Сергея и затащила его под кровать.
– Жанна? Ау! – дверь, скрипнув, немного приоткрылась. – Ты ещё в душе, что ли? Жанна?
– Опять, наверное, куда-то улетела, – раздался второй голос.
– Жанна! – в комнату вошла пара больших ног. – Ты здесь? Похоже, нет никого.
– Видал, какие она трусы носит? – к кровати подошла вторая пара ног, поменьше. – А я всё гадал, какие у неё там, под штанами. Мы с ребятами даже как-то поспорили… Да только, как ни старались… Пахнут-то, ох ты ж, ё моё! Зацени…
У Сергея округлились глаза, он рванулся, но Жанна крепко держала его, зажав ладонью рот.
– Иди-ка ты! – засмеялся первый. – Моя бывшая похожие носила… Сладкие были денёчки…
– Эх, вжарить бы этой Жанне по самые гланды! – второй упал на кровать.
– Тихо ты, а то услышит ещё кто, – нога первого пнула ботинок второго. – И не вжарили бы тебе!
– Ты про кого? Про Сержа, что ли? Напугал ёжика голой жопкой!
– Ладно, ёжик, поднимайся давай. Трусы-то хоть оставь. На кой чёрт они дались тебе?
– На память. Я же сучку эту люблю, не могу. Извёлся весь. Сколько лет работаем, а она на меня – ноль внимания.
– Ну так подойди к ней, скажи.
– Ага, сам-то подошёл бы? На улице ведь потом окажешься. Да и что я ей скажу? Уважаемая Жанна, не хотите ли вы потрахаться со мной за чашечкой кофе?
– Да хоть бы и так? Чего в себе-то держать? А может, согласится ещё. Это как в анекдоте. Подходит однажды к поручику Ржевскому корнет со своим вечным вопросом: "Поручик, как вам удаётся иметь такой бешеный успех у женщин?" – "Всё очень просто, корнет. Походишь к даме и говоришь: "Мадмуазель, нельзя ли вам впердолить?" – "Но, поручик, так ведь можно и пощёчину получить!" – "Можно! А можно и впердолить!"
– Ладно, пошли. Чёрт с ней! Только ты про это… никому не говори.
– Даже ей? А то мог бы замолвить за тебя словечко. Аккуратненько так, невзначай.
– Ты? Я ж тебе тогда… Бутылку коньяку. Да что там – ящик!
– Эх, что только с нами бабы делают? – дверь закрылась, и шаги в коридоре стихли.
"Оставляя скучное на вчера,
Милая играет "Let It Be" на крыше.
Милая уверена, что жизнь игра,
Милая играет и поёт и дышит"
– Вот козёл! Жарить он меня собрался, – вылезая из-под кровати и поправляя полотенце, смеясь, тихо сказала Жанна. – И трусы мои забрал с собой, извращенец! – она подбежала к двери и закрыла её изнутри. – Похоже, у тебя появился серьёзный конкурент.
– Я ему сейчас сам всажу… – застёгивая одежду и подходя к ней, прошипел Сергей. – Кровью ссать у меня будет.
– Тише, тише, Отелло, – Жанна закрыла ему рот рукой. – Ох, как глаза-то кровью налились. А ты, оказывается, ревнивый у меня?
– Моё не трогай, и я не трону, – он обнял её за голые ягодицы.
– И… собственник? – она запрыгнула на него, обвив ногами и целуя.
– Я просто… Ты такая… красивая… такая… На тебя все мужики смотрят, слюни пускают.
– Лишь бы только ты на меня смотрел. А так… Пускай смотрят, мне всё равно. Тебе это не нравится, да?
– Не знаю. Я не хочу, чтоб мою женщину кто-то, пусть даже в своей голове, имел.
– Повтори! Повтори, что ты сказал там про "свою"?
– Мою женщину!
– Ещё! Ну?
– Мою! Мою! Мою… – Сергей упал с Жанной на кровать.
– Господи, я такая счастливая! Умереть бы сейчас…
"Сумерки пронизывают наш мир,
Сумерки съедают по чуть-чуть солнце.
Знаешь, в холодильнике лежит пломбир,
Как-нибудь прорвёмся, как-нибудь прорвёмся"
Через полчаса, счастливые, переполненные друг другом, они выбежали на улицу, запрыгнули в машины, терпеливо ждущих своих "хозяев", и поехали в сторону заповедника.
Шаг 43. Как ты думаешь
На семейном совете майские праздники решили отмечать в Карелии. Миша большую половину своей жизни прожил в Петрозаводске, и поэтому хорошо ориентировался, куда именно везти своих любимых. Он убедил Аню скататься на природу, проветриться от домашних хлопот, что ей сейчас необходим чистый воздух и море, море позитива.
"Как ты думаешь, что с нами этой
Осенью произойдёт,
Ветер ворвётся в раскрытые двери
Промокших испуганных улиц"
Подъехав к своему старому заветному местечку, отличающегося необыкновенной красотой, крутыми пепельными берегами с высокими стройными соснами над тихой водой, он увидел, что кто-то уже занял его. Искать другое – не оставалось ни времени, ни желания, ни сил.
"Всё, что когда-то на время проснулось,
Обратно на время заснёт.
Всё для того, чтобы я к тебе
Снова вернулась"
Выйдя из машины, он пошёл знакомиться к непрошенным гостям.
– Света? – Миша остановился как вкопанный за пару метров от сидевшей на бревне женщины. – Ты, что ли?
– Миша? – она поднялась ему навстречу. – Ну, ты даёшь!
– Откуда ты здесь? – смеясь, он подошёл к ней и обнял.
– Всё оттуда же, из Питера, – обнимая в ответ, Света поцеловала его в колючую щёку. – Решили вырваться, отдохнуть, – она показала на подбежавшую к ней Владу.
– Твоя?
– Ну да, а что, не похожа? – она обняла дочь.
– Очень даже, – Миша оглянулся по сторонам. – А где Алексей?
– Какой Алексей? – Света непонимающе смотрела на него. – Лёша, что ли? – она улыбнулась, догадавшись о ком речь. – Мы давно уже развелись, лет десять как.
– Ничего себе! А я и не знал, – Миша представил подошедшую к ним дежурно улыбающуюся Аню. – Да, кстати, это моя жена.
– Аня, – она по-мужски протянула ей руку. – А это моя дочь, Влада, – и обняла за голову подошедшую к ней девочку.
– Забавно! – Света вгляделась в знакомые черты, но не могла понять, кого они напоминают. – Моя тоже – Влада. Вот ведь, бывает же! Ну что, присоединяйтесь к нам.
– С удовольствием, – подхватил Миша, продолжая смеяться и садясь на бревно у костра. – А я подъезжаю, смотрю, наше место занял кто-то, – Аня, оставив старых знакомых наедине, ушла к машине доставать из неё провизию.
– Да, давно тут не была, – Света присела к Мише, глядя вдаль. – С последнего курса института.
– Да ты что? – удивился он и обнял её за плечо. – Помнишь, как ночью пели здесь песни у костра?
– Ещё бы! Ты меня тогда замуж звал. На ушко нежности шептал… – Света рассмеялась от нахлынувших счастливых воспоминаний. – Сколько времени прошло, – она толкнула Мишу и тот не удержавшись, свалился с бревна. – Какими мы были молодыми, какими дураками… – смеясь, она протянула ему руку, помогая подняться. – Если б только всё вернуть…
– Что тогда? – Миша поднялся, стоя почти вплотную перед ней и заглядывая в глаза. – Согласилась бы за меня?
– Какой шустрый! – Света легонько оттолкнула его от себя, играя бровями. – Может быть… – она кокетливо улыбнулась, и пошла навстречу Ане, помогать ей разгружаться.
– Вот, – передавая Свете корзину с продуктами, Аня взяла сумку с посудой. – Где можно располагаться?
– Да где нравится! Давай, помогу, – Света весело выхватила из рук Ани сумку и побежала к костру.
"Как ты думаешь, что с нами будет
Холодною снежной зимой?
Будет нас нежно баюкать
Волшебными сказками вьюга"
Пока Миша копошился в машине, отбирая, что оставить на потом, а что взять сейчас, девочки уже вовсю хозяйничали у костра. Аня готовила закуску, раскладывая по тарелкам, Света нанизывала на шампура шашлыки, старшая Влада раздувала в мангале угли, а младшая зорко следила за порядком.
– Жаль, что Серёжки нет…
– Какой серёжки? – не поняла Света, схватившись за ухо, но с облегчением вспомнив, что предусмотрительно оставила серьги дома.
– Какого, – усмехнулась Аня. – Серёжи. Моего бывшего.
– Папа уехал в кино сниматься, – делово уточнила маленькая Влада.
– Какой папа? – не поняла Света, оглядываясь на Мишу.
– Её. Миша не родной ей отец.
"Окна ночные устало сольются
Огнями и станут стеной.
Всё от того, что нам так
Не хватает друг друга"
Света ещё раз всмотрелась в маленькую Владу. На неё с осторожным любопытством глядели знакомые до слёз глаза. Лёгкая тень ревности кольнула Свету в самое сердце. Amicus perdere est damnorum maximum (потерять друга – величайшая из потерь)!
– Скажи, Ань, а… Сергей это…
– Ну что, девочки, давайте за встречу! За знакомство, – к ним подошёл с открытой бутылкой красного вина Миша. – Анечка, я тебе только чуть-чуть, остальное водой… Твоей Владе как, можно уже? – он оглянулся на Свету.
– Налей как Ане и тоже разбавь.
– Ну, мам! – возмутилась Влада.
– Помамкай мне ещё! – резко отрезала Света. – Вообще одну воду пить будешь.
– Строгая ты, – Миша всё же сжульничал, дождавшись, когда Света отвернётся и, не разбавляя, налил Владе полный стакан вина; она оценила его поступок, хитро улыбнувшись ему.
– А по-другому никак. За знакомство, – она чокнулась пластиковым стаканчиком с Аней.
– За встречу, – Миша чокнулся со Светой, со старшей Владой, с Аней, с маленькой Владой, которой налили "нананасава" сока.
Миша быстро сдружился со старшей Владой, легко представляя, что это он мог бы быть её отцом. Она смеялась на его шутки, освобождённая от стеснения перед взрослыми стаканом вина. Она упросила его научить её кататься на машине. И пока Влада ломала коробку передач, пытаясь стронуться с места, пока Миша терпеливо ей объяснял и показывал очерёдность действий, Аня со Светой осторожно вели разведку в тылу друг у друга.
"Как ты думаешь, что с нами сделает
Эта шальная весна?
Нагло ворвётся в квартиры
Сыграет на саксе мелодию света"
– Можно я тебя поглажу? – Света протянула руку к Аниной дочке. – Не бойся меня. Я тебя не съем. Я уже ела сегодня.
– А я вас не боюсь, – с вызовом ответила Влада и плюхнулась рядом с "красивой тётей".
– Давно вы женаты? – Света обняла девочку, целуя её в голову. – С Мишей, я имею в виду, – она вдохнула аромат её светлых волос. – Как ты вкусно пахнешь…
– Три года почти.
– Счастливая ты, – она кивнула на живот. – Сколько уже?
– Что? А, ты про это? Да пять уже, – Аня погладила свой живот. – А скажи, у вас с Мишей серьёзно было? Ну, тогда?
– Да так… – Света пожала плечами. – Ты же сама всё видишь. Было бы серьёзно, не сидели б здесь. Не переживай, я люблю другого.
– Ясно, – успокоилась Аня. – Замуж не зовёт? Или он женатый?
– Спасибо! – засмеялась Света. – Высокого же ты обо мне мнения!
– Прости, я не хотела…
– Да всё нормально, я поняла тебя. Нет, не женатый, по крайней мере – был. Он… он сейчас далеко… с другой.
– Да… – Аня закусила губу, понимая, что ковырнула глубоко. – И что думаешь делать?
– Не знаю. Наверное, буду просто плыть. Плыть-плыть…
– Я знаю, откуда это! – маленькая Влада посмотрела в глаза Свете. – Мы с папой смотрели. Это когда рыбка Дори говорила рыбке папе-клоуну…
– Солнышко, сходи, посмотри, как там дядь Миша с Владой. Только осторожно… – отослав дочку, Аня подсела к Свете вплотную. – Нет, Свет, так нельзя! Надо же уважать себя хоть немного…
– Да, я понимаю, – смахнув набежавшие слёзы, она улыбнулась. – Но ничего не могу с собой поделать. Я же сама оттолкнула его от себя, можно сказать, в объятия другой. Он переспал с ней, когда… – Света снова заплакала. – Не важно.
– Ну, с кем не бывает? – Аня обняла Свету, успокаивая её. – Кто из нас не падал? Миша вон тоже, гулял, пока я не забеременела…
– Обычно бывает наоборот…
– По всякому бывает.
– И ты так легко об этом говоришь? Как тебе это удаётся?
– Не знаю. Может, потому что люблю? Хочу, чтоб он был со мной? Нагуляется, решила, вернётся. Если любит, конечно. А так – разве удержишь? Никакой сладкий пирог не поможет.
"Все потеряют способность трудиться
И прелести крепкого сна.
Всё для того, чтоб дождаться
Долгого лета"
Уроки вождения на сегодня закончились. Машина, не вытерпев глумления над собой, заглохла и больше не заводилась. Миша зарылся в капот, отослав девочек ставить палатку.
– Что это? – спросила старшая Влада у младшей, когда та развернула свёрнутую в рулон палатку.
– Палатка, – удивилась младшая на глупый вопрос. – Умеешь ставить?
– Не знаю. Наверное.
– В последний раз мы с папой прошлым летом ставили. Во дворе.
– Что, прямо во дворе?
– Ну да. Я даже переночевала там. Было весело. Это сюда надо, вот так.
– Мм, я поняла. А кем работает твой папа? – Влада кивнула на Мишу.
– Ты про какого? У меня их два. Настоящий и дядь Миша.
– Да? Ничего себе! А как настоящего зовут?
– Серёжа. Он у меня в кино играет. Всякие разные… как это… ну, когда там падают, летают на мотоциклах…
– Трюки? Он что, каскадёр?
– Да, каска… Но не только! Он разных там бандитов играет, полицейских всяких… А сейчас он в "казастане"… В феврале ещё уехал. Играет в главного героя. Как же он говорил, кино будет называться? Птаха, что ли?
– Может, плаха?
– Да, плаха. Точно. Только я не знаю, что это.
– Это пень, на котором головы отрубают.
– Да? А зачем?
– Ну, по-разному. Обычно так плохих людей наказывают.
– Мой папа не плохой! – слёзы страха блеснули в глазах маленькой Влады.
– Да не бойся ты! Никто его там не… Там же всё понарошку! Иначе бы уже актёров нигде не осталось.
– Да? – с надеждой посмотрела маленькая Влада. – Правда-правда?
– Зуб даю! – поклялась старшая. – А я знаю твоего папу. Только я его не Серёжей, а Сержем зову. Мне так больше нравится. Он мне ролики на день рождения подарил. Да и вообще… Он у тебя классный!
– Да? А почему он тебе подарил ролики?
– Я же сказала – на день рожденья. Он и моей маме тоже подарил. Они любят друг друга.
– Ух ты! Ничего себе вы даёте, девчонки! Так быстро? – к ним подошёл Миша, наконец-то решив проблему загадочного молчания машины, и помог натянуть палатку, чтобы разгладились все складки.
– Это всё Влада, – сказала старшая. – Я первый раз это делаю.
– Да, Влада у нас такая, – Миша потрепал младшую по голове. – Мал золотник…
– Ну ладно, хватит, – оборвала его младшая. – В краску уже вогнал меня!
– Что я говорил? – засмеялся он. – Умеешь? – он протянул гитару старшей, заметив, как она с голодным интересом посмотрела на неё.
– Ну так, немного.
– Пошли к костру, споёшь нам что-нибудь, – он обнял обеих девочек и повёл их к остальным.
"Только ты, пожалуйста, не забывай,
Про коварный весенний ветер и тёплый шарф,
Потому что когда я вернусь…
Не дай Бог ты простудишься"
Они сидели у костра всю ночь, ели шашлыки, пели песни, смеялись. Влада знала всего несколько песен, смущаясь от такого количества зрителей, зато Миша развлекал их на гитаре всю ночь. Только уже под самое утро он вздремнул в палатке, чтобы "не спать за рулём". Младшая Влада устроилась на коленях у "красивой тёти". Аня с интересом наблюдала за Светой, догадавшись из разговора девочек, когда те ставили палатку, об их отношениях с Сергеем. Много всего они успели переговорить, о многом посекретничать, о многом поделиться, пока Миша мирно посапывал. Но лишь одного не сказала ей Аня, бережно храня внутри себя тайну.