Александр Пантелеймонов
Идите к черту
– Говори! Зачем Лихой вас нанял? И что вам от меня надо? – после моего появления бедолага растерянно озирался по сторонам, стараясь сфокусироваться и прикрыть глаза от восходящего солнца.
– Я, ничего не знаю. Мне нужно было только сделать ловушки. А затем он сказал, что на раскопки напали. Это все, что я знаю … пожалуйста, я … простой наемный рабочий. Он ушел, чтобы позвать подмогу. Я, ничего не знаю, … ничего больше.
– Сомневаюсь, чтобы простой наемный рабочий молча бы смотрел на издевательства над пленными. Ты еще скажи, что понятия не имел, что это за люди. Вы напали на искателей! – понимая, что от этого человека действительно не будет никакого толку, я все-таки решил оставить его в покое. – Не вздумай снова попасть мне на глаза! – надеюсь, мне не придется об этом снова жалеть.
Не успев сделать и шага, я заметил направляющуюся в нашу сторону Алию. Была ли она все это время здесь или только вышла из пещеры, ее искореженное горечью выражение лица и оголённый меч четко показывал намерения, с которыми она быстро сделала свое дело. Это была слишком жалкая жертва для мести, и возможно для нее это было первое убийство, но я даже не смог ничего сказать. Она вставила ему меч в спину, словно копала картошку на огороде, и затем уселась рядом с ним, не отводя взгляда от поникшего и теперь похожего на надгробье тела.
– Они убили Лифию, – хотя для меня это имя было незнакомо, ее подбородок с поджатой губой говорил больше, чем могли сказать слова. Мне только следовало отойти от нее подальше, поскольку едва обернувшись, она уже собиралась бросить мне в объятья свое мокрое лицо. К этому моменту подоспел Пекур, он что-то пробубнил опухшими губами и отвел ее с босыми ногами обратно, прихрамывая по дороге.
Заноза.
Хедур в плохом состоянии лежал без сознания, перебинтованный в углу деревянного каркаса под навесом в торговом зале. Мне удалось остановить у него кровотечение и прижечь опасную рану, полученную при попытке защитить Алию. Она же была возле него и после всех спасательных мероприятий спала как убитая. Из отряда искателей выжила половина людей. Староста, которого я принял за наместника, остался лежать на месте нападения на снегу недалеко от сторожевой башни, и с ним еще кто-то. Пекур с двумя рабочими занимались провиантом и переводили дух, готовясь к похоронам оставшихся в пещере людей, подбирая подходящие сани.
Всего день назад я мог на все спокойно плюнуть и уйти, куда глаза глядят. Конечно, было горько узнать, что под носом орудовал такой настырный назойливый гад. Гонец Олафа мог везти какую-то информацию, которая помогла бы мне мирным способом ознакомиться с местными правилами и знающими людьми. Но кроме этого на горизонте буквально замерцали новые события, не дающие мне и дня на передышку.
Вдали с юго-востока по условной дороге не торопясь шла внушительная конница около двухсот человек, за ними волочился еще десяток тележек, с развивающимися знаменами. Не иначе, как на пикник прибыл сам пуп земли. Разглядеть полностью всю процессию не получалось, но и они не могли меня заметить в возвышающихся сугробах. Кто это мог быть? Очередная фракция местных захватчиков или шишка без царя в голове? Как мне теперь было оставить компанию погорельцев? Да гори оно все…, нужно хотя бы убедиться, что эти несчастные не попадут в очередной переплет, прежде чем пустить все на самотек.
– Тебе лучше спрятаться, – Утур, помощник старосты, один из двух выживших, тоже заметил приближающийся отряд, когда вышел на улицу, волоча за собой сани. Он не был статным воином и возможно, поэтому смог пережить ночные события, не представляя собой существенной угрозы. Но даже несмотря на это, вид у него был потрепанный: сломана рука, подтек на лице, и прочие не заметные на первый взгляд ссадины и ушибы.
– Может быть, нам всем будет лучше спрятаться? – даже если их численность была невелика, желанием разделаться с очередной армией я не горел. А если это была помощь Олафу? Гарантировать, что при этом искателей оставят в покое я не мог, не зная местных устоев.
– Это инквизиция, они в любом случае будут обшаривать найденные постройки в поисках сурийцев или отступников, – поняв, что отряд был действительно не простым, я решил вернуться под крышу. Где находился еще один выход или проход в подземные лабиринты. Но прежде я хотел утолить свой интерес и узнать, что это за люди.
– Именем Всевышнего и Совета истинно верующих, кто вы такие и что вы здесь делаете? Отвечайте немедленно! – настрой у подошедшего через некоторое время собеседника был резок. Подозреваю, он был не один, судя по шуму топающих ног. Понятно, что бояться ему нечего, когда на его стороне против Утура и появившегося Пекура с еще одним рабочим была такая орава.
– Мы искатели. Вот направление от наместника на ведение раскопок в этих местах. Ночью на нас напали наемники, посланные отступниками. У нас есть тяжело раненный и убитые, – было бы неплохо отдать их вместе с Алией под защиту родного руководства и направиться уже по своим делам.
– Мы не получали никаких известий о делах в этих краях с тех пор, как отряды Олафа были разбиты сурийцами. А ты хочешь сказать, что кроме наемников никого не видели? И что еще за отступники в этих местах? Отвечать! – где же вы, позвольте узнать, были все это время, пока мы с Олафом выбирались из темницы?
– Но граф находится в верхнем форте, он …, – Утур запнулся, понимая, что ему придется рассказать о чудесном спасении Олафа и прочих подвигах неведомого существа, в которые сам едва бы поверил несколько дней назад. – Это все наемники, они убили гонца и наместника.
– А может это вы, всех убили и выкрали бумаги, а теперь хотите завести нас в ловушку в верхнем форте? Довольно! Всех под стражу и отвести для допроса! – как же меня это бесит! Лучше перебдеть, чем недобдеть, и вся эта муть вышестоящих, не желающих долгих разборок и вникания в происходящее. Правильно, на замену люди всегда найдутся, а для разбирательств нужно время и ресурсы. А что потом делать пострадавшим? Сопутствующие потери? От такого появлялось огромное желание, чтобы те, кто перебдел, оказались на месте этих жертв.
– Я думаю, эти люди достаточно натерпелись, чтобы еще получать по заднице от собственных невежественных правителей! – катушки у меня были уже давно на взводе, еще до тюремного заключения, и теперь я становился ненормальным от любой неудобной мелочи. Жить так, конечно, нельзя, и большинство современников записывали таких людей с перегретым чувством справедливости в шизофреники, но что делать. Надеюсь, хоть какой-то бог видит, что я держался, сколько мог.
Увиденная картина мне конечно не понравилась, после того как я решил обнаглеть и выйти на свет. День был в самом разгаре, основная часть каравана все еще двигалась в нашу сторону, и здесь присутствовало не больше десяти солдат. Казалось, что все трое искателей так и стояли на коленях в течение всего разговора, под окружившими их оголенными орудиями. Нужно ли говорить, что от такого мои ладони начали пылать, чуть ли не синим пламенем. Еще чуть-чуть и я бы подумал, что теперь могу извергать огонь прямо из рук.
– Безбожная тварь! Схватите ее! – наверное, я встретил знатока мифологии. В принципе любой знающий библию человек не думал бы долго, увидев мой образ. Разве что рогов не хватало, но железяка, обрамляющая мой затылок от виска к виску, прекрасно их заменяла.
– Божий придурок! Ты будешь в ответе за то, что твои люди пострадали напрасно, в то время как надвигалась опасность сурийского нападения! – солдаты стояли наготове и не торопились выполнять приказ, пока я медленно подходил к окруженным, переключая их внимание на себя. Мне было видно только одно выражение лица этого командира. Остальные физиономии скрывали железные забрала. Но даже без этого наблюдалось замешательство в отряде.
– Ослушники, вы будете преданы суду божьему! – сказав это, командир выхватил свой меч и направился ко мне, а я краем глаза наблюдал за отползающей троицей. – Силой Всевышнего и его вечно сияющей истиной я изгоняю тебя в глубины бездны, окружающей этот освещенный мир! – слова звучали пафосно и поэтично. А еще я заметил, как на его шее загорелся кулон, похожий на тот, что носила за пазухой Алия. Затем и его меч приобрел странный оттенок.
Вот только магии мне тут не хватало. Его замах я довольно просто отбил левой рукой, получая ясные образы о том, куда будет нанесен удар, после которого выскочили искры, оставляя заметный порез на ороговелости предплечья. Это было грозное оружие, и испытывать его на своих внутренностях, демонстрируя всем превосходство, мне не хотелось. Поэтому как можно скорее я ухватился за лезвие голой рукой, при этом чуть не потеряв пальцы. К моему удивлению, оружие не торопилось нагреваться, из-за чего командир легко вырвал его у меня из рук, оставив неприятное жжение на ладонях.
Бросившаяся в мою сторону подмога, отошедшая от замешательства, была снова ошарашена видом расправленных крыльев и моим демонстративным негромким рычанием. Тем не менее, нашлась пара отчаянных, которые попытались воткнуть мне в тело свои зубочистки и быстро отправились корчиться от ожогов среди сугробов и снега. Мне было интересно, что будет дальше, а главному явно что-то мешало нормально двигаться, и я надеялся, что это не что-то четвертое в штанах.
Эта потасовка походила на встречу двух друзей, пытающихся научиться драться, которые неловко обменивались ударами. Время от времени кто-то из его осмелевших подчиненных мешал мне сосредоточиться на главном противнике, но это ни к чему не приводило. Еще несколько ударов откололи чешуйки на моих руках, а порезы вместо того, чтобы быстро затянуться, долго лавоточили. Я закончил этот цирк, схватив нападающего за лицо и сорвав с шеи кулон. Некоторое время я разглядывал его, замечая странные и едва заметные усики, расползающиеся по моей коже в сторону брошенного в снег меча. Пока командир страдал вместе с остальными на грязной от возни земле, перемешанной с мокрым снегом.
Воспользовавшись моментом, я подобрал лежавшее оружие, и это заставило мои нервные клетки немного оцепенеть. Стало понятно, что оно не давало мобильного преимущества, и только за счет своей мощи позволяло получить превосходство над врагом. Еще через несколько мгновений меч перестал отливать синими оттенками и загорелся. Мне даже показалось, что моя собственная жидкость просачивается сквозь него прямо из ладони через рукоять, но это были всего лишь щекочущие усики, прорастающие как мох между поверхностями рукояти и ладонью.
– Заберите ваше недоразумение и отправляйтесь к Олафу, если не хотите расстаться с жизнями раньше, чем это требуется! – я указал пылающим клинком в направлении севера. – Эти люди находятся под моей защитой! И если вашему богу угодно их забрать, то пусть обращается лично ко мне!
После этих слов командир начал еще больше сыпать в своих подчиненных проклятиями. Пришлось успокоить неугомонного, пнув его как следует по голове. Надеясь, что с ним все будет в порядке, я дожидался, когда остальные придут в себя и перестанут страдать. В это время основная группа всадников приближающегося каравана решила прибавить в темпе. Еще до того как под моим пристальным наблюдением собравшиеся успели водрузить своего недовольного начальника на лошадь, кавалерия уже мчалась на всех парах к месту встречи. Видимо и этих придется прожарить, только бы меня не накрыло как в прошлый раз.
Пекур с остальными уже успели скрыться в башне, и мне пришлось бы держать ответ одному, если бы неожиданно не выскочило еще несколько запряженных лошадей. Вместе с конницей неизбежно приближался и шум, издаваемый копытами, поэтому разобрать, что с другой стороны из-за холмов навстречу несся еще один небольшой отряд, было сложно. Они размахивали белым флагом, но я сомневался, что кто-нибудь из них знал о происходящем.
– Что за глупцы посмели противостоять отрядам инквизитора?! – раздался громкий возглас, когда всадники настигли поднявших руки людей в сотне шагов от меня. Пожалуй, это единственное, что удалось разобрать через завывание ветра, поскольку ответ был не таким внушительным. Долго не церемонясь их связали, и несколько человек потащили захваченных к повозкам. Оставшаяся часть людей выстроилась в оборону, и начала окружать место одинокой башни.
Я ждал чего-то на подобии «Сдавайся и все кончится быстро», но с монстрами, как и с террористами, здесь никто переговоров вести не собирался. На заднем плане я даже заметил бесполезную возню с сетями. Тактика для ездоков была отработана, осталось избавиться от меча так, чтобы никому в голову не пришло им воспользоваться. Но это оказалось меньшей из проблем, когда наконечники копий в руках десятков наездников начали отливать голубоватым оттенком. Двадцать конных еще куда не шло, но тут была орда вооруженных, можно сказать, по последнему слову техники. Похоже, придется валить.
– Вниз! – сразу же у входа я встретил незадачливую троицу, подглядывающую за ходом событий. Но вместо того, чтобы спуститься в торговый зал, они рухнули на пол. – Бегом вниз! – то ли я не до конца разобрался с языком, то ли меня опять окружали идиоты. На уме было большое желание завалить проход и дождаться, когда прибывшие сами выяснят все обстоятельства. С другой стороны, даже если они решат забраться сюда, один на один или двое я смогу отбиться и дать возможность времени решить эту проблему, надеясь, что еды для этого нам хватит.
Стены подземелья они пробить не могли, и времени на подкоп понадобилось бы слишком много. Но кто мог знать, что у них еще припасено в закромах кроме светящегося оружия? Пока парни спускались, в двери уже ломилась толпа. Единственное место для обороны был служебный спуск, достаточно узкий, чтобы сдержать натиск по сравнению с широкой лестницей. Здесь они уже начинали мешать друг другу сами: стоило дотянуться до первого и обжечь его, как следующие, спотыкаясь, тянули за собой остальных.
Я старался держаться ближе, несмотря на назойливо разящие копья, доставляющие неприятности. Пара наконечников тут же вспорола мне живот, заставляя напрягаться от боли. Их древки были обтянуты металлическими жилами, которые не торопились плавиться даже при высоких температурах после того, как сам ствол выгорал дотла. В результате раны превращались в дыры, набитые проволокой. Но это быстро закончилось, поскольку раненые, извиваясь и крича, собирались в проходе кучей, не позволяя добраться до меня остальным.
Наблюдая, как оттаскивали раненых, я переводил дух и следил за неохотно затягивающимися отверстиями в животе. Едва первые жертвы покинули лестничный спуск, как следующие готовились наносить удары. Три человека свалилось после неудачного выпада из-за отсутствующих поручней ниже к проходу, куда мне пришлось постепенно отступить. Спустя два десятка нападавших, получившие ранения, столпились у нижнего выхода, но отступать не желали, пока все оголенные части тел не получили своих ожогов, несмотря на попытки защитить себя разными способами. Тогда часть бойцов занялась транспортировкой недееспособных, а остальные, выстроив небольшую оборону из пяти человек, следили за моими действиями.
Такое противостояние мне не выстоять. Силы от ранений быстро истощались. Я еле держался на ногах, спасаясь только тем, что стоял оперевшись в узком каменном проеме и внушал ужас раскаленным бетоном от текущей из ран лавы. К этому моменту каждый нападавший через пару минут присутствия чувствовал себя как в бане и вскоре начинал откашливать. Кто-то догадался притащить ведро снега, который быстро испарился. После такого противостояния борьба им давалась труднее, глаза слезились, и они начали выбегать наружу каждый раз, как добирались до меня. Приятное тепло окутывало меня и клонило в сон, я еще слышал возгласы воинов, но быстро отключился.
Очнувшись уже в обыденной после такого отдыха обстановке, я обнаружил, что нахожусь совсем не у служебного выхода, а рядом с одной из стен торгового зала под остатками широкой лестницы. Наверху зияла дыра, бетон вокруг уже затвердел, и мне с трудом удалось из него выкарабкаться, пусть он и крошился как сгоревшее дерево и внешне напоминал пористый камень. Также меч, который я держал все это время в руке, куда-то испарился вместе с кулоном, несмотря на то, что руки оказались по локоть зацементированы. Вокруг никого не было, небольшая часть деревянных укреплений превратилась в уголь, остальные были разломаны и небрежно собраны в другом конце помещения.
Должно быть, прошло много времени, и где искать своих подзащитных я не знал. Выйти отсюда привычным путем теперь невозможно, на месте служебного выхода осталась воронка, под потолком которой виднелся одинокий проем. Карабкаться по отвесной стене мне не хотелось, поэтому я пошел искать другой выход. После нескольких минут блужданий я нашел несколько проходов. Из одного доносился чей-то приглушенный голос, следуя за которым я быстро нашел несколько обвалов, ведущих в небольшие помещения наверх, где расположилась вся компания.
– Не подходи! – Алия была самой настороженной из всех. Она машинально выхватила свой заново полученный меч, направляя его в мою сторону. Остальные только вскочили на ноги, не предпринимая никаких действий. – Ты … ты нас чуть не задушил! А Хедур! Ты о нем подумал? – в этот момент ее оружие больше выступало в качестве указки, чем предмета обороны. И все же я решил поднять руки, осторожно выставляя их вперед.
– Это происходит, когда меня убивают или когда я сплю, – слегка пожав плечами, я развел поднятыми ладонями в разные стороны, демонстрируя удивление.
Хотя должен заметить, в первый раз такого почти никогда не было. Я просто засыпал после месячного спринта по знакомым окрестностям, но представлять теплое обволакивающее чувство начал только после разговора с Олафом. И теперь мне стало приятно вспоминать об этом. Может быть, это какая-то форма зависимости, которая становилась с каждым разом все хуже и хуже, или погода так на меня действовала? И опять я поймал себя на мысли, что за последнее время так и не представилось ни одной спокойной недели без чудаков, пытающихся меня убить.
На пороге.
Как давно я не принимал освежающих речных ванн? Будто вечность прошла, хотя еще недели две назад я пытался помочь Олафу, занимаясь ловлей рыбы. Медведь не медведь и еще множество разной глупой живности, среди которой я был хозяином собственного дома, теперь казались приятным воспоминанием. Страшно подумать, что этот период летнего выживания теперь мог бы заменить мне грезы о домашнем уюте.
Столько времени метаться из стороны в сторону ради возможности вернуться к нормальному существованию и теперь понять, что люди, стоящие передо мной – это просто чужие, неизвестные мне существа. Неважно, из какого века они выбрались, даже мой собственный обыденный день в высокотехнологичном обществе казался чем-то бестолковым. Это действительно пугало.
После таких мыслей будто гора с плеч свалилась, но оставалась какая-то непреодолимая преграда. Так бывало не раз, очень знакомое чувство, когда тебя будто что-то покидает. С головы слетает пелена, рой мыслей, зацикленных на переживаниях, проносится где-то рядом. И только тебе решать, будешь ли ты снова окунаться в него или пойдешь своей дорогой. Но что это за путь, быть непонятно кем?
По крайней мере, это не так опасно, как доказывать людям, помешанным на религиях, что ты тоже человек и с тобой нужно договариваться. Но не многим придет в голову вместо того, чтобы пойти к себе домой и спрятаться ночью под одеяло после прогулки холодным вечером, расплавить под собой что-нибудь и забыться в кипящей смеси.
– Ты меня слышишь? – возможно, я выглядел несуразно, безучастно уставившись на Алию, потупив взор и рефлекторно наблюдая за ее действиями. Жестикулируя, она активно пыталась мне что-то объяснить, пока я ловил момент внешней апатии, углубляясь в собственные мысли. Что ее совсем не смущало.
– Думаю, мне пора заняться своими делами. Это было изначально глупой затеей вмешиваться в вашу жизнь. Я не понимаю ваших проблем, вы не знаете моих. Мы можем вечно ходить друг вокруг друга и не слышать ничего из того, что говорим или могли бы сказать. Ваш инквизитор вполне может оказаться хорошим парнем и не устроит вам проблем, когда все выяснит у Олафа, – прости, прощай – стало бы лучшим завершением всего этого, хотя казалось инфантильным решением. Но лучше сейчас, чем потом, когда назад не будет пути.
– Ты собираешься оставить нас после того, что натворил? – пошло поехало, «не подходи, не уходи». Что у нее теперь происходило в голове? – Нам нужно как-то выбраться отсюда. Хедур долго не протянет без присмотра, а ему нужна чистая вода! – ну не знаю, вполне крепкий мужик. Но если они не знали другого выхода, это было неприятно.
– Я не это хотел сказать. Ты … вы люди, а я нет. Между нами пропасть, я вам принесу еще больше проблем, – помню, каким дураком был сам в детстве. Стоило засранцу показать что-то интересное, как я тут же срывался за ним следом, а затем получал за это в лучшем случае по голове от него или от родителей за возвращение в неприглядном виде, а иногда босиком, без обуви. Сравнение притянуто за уши, но не появись я здесь, все могло бы обойтись без смертоубийств.
Во всяком случае, вояки инквизитора сами напросились. Так бывает, когда голос разума заменяется гордостью. Очень распространенное поверье в собственное превосходство, если без сомнений считать своего бога абсолютом, забывая о том, что перед ним все равны. Нет, я определенно не понимал всего происходящего, обитая в собственных представлениях о правильном.
– У нас заканчиваются припасы. Без наместника новой повозки из поселка не будет, и мы тут долго не протянем, – заключение Утура не радовало, появление инквизитора сейчас совсем не к месту. Несмотря на то, что как раз он и должен тут все поставить на свои места. Нужно было идти напрямую к верхушке всей этой процессии… М да, как это знакомо: «царь хороший, бояре плохие».
– Еду можно наловить. Ведро для снега думаю, у вас найдется, – я бы на их месте еще приличный унитаз попросил, зубную щетку и что-нибудь посмотреть. – Если инквизитор до сих пор не ворвался сюда, пока я спал, значит, у него есть дела поважнее вас. Так что вы можете вернуться назад.
– Назад? Ты спятил? Там вонища как у сотни сливов для нечистот! Неудивительно, что никто туда не сунулся, – неожиданно заметила Алия. То ли я совсем нюх потерял, то ли все уже выветрилось, но кто знает, какую гадость может выделить расплавленный в таких количествах бетон.
– Тогда я пойду, осмотрюсь и попробую принести воды, а вы ищите новый проход, – не стоило ждать, что новоприбывшие быстро покинут эти места. Инквизитору еще предстояло разобраться с фортом Олафа. А это означало еще день в ожидании возвращения разведчиков. Лишь после этого переговоры могли привести к результату.
– Другой выход был под лестницей, теперь он завален, – только я решил уходить, как голос снова подал Атур. – Остальные пути слишком длинные, понадобится полдня, чтобы выбраться вместе с раненым. Тащить его через все это будет сложно. Ему нужен покой.
Выход в торговом зале, где происходило противостояние, находился не слишком высоко, но добраться до него мне удалось с большим трудом. Забросив с третьей попытки металлическое ведро, мне пришлось проделать несколько дыр в сохранившейся стене, для организации подъема туда. И это была основная проблема, поскольку бетон оказался достаточно крепок, а большое расстояние между противоположными стенами не позволяло мне в них упереться. Поэтому я просто выскальзывал из проделанных небольших отверстий.
Выбравшись, я никого не обнаружил. Но на местах, где должны находиться спуски в раскопки искателей, было разбито множество палаток, окруженных повозками. Зачерпнув сугроб, я почти уже вернулся под навес, как кто-то пустил в меня стрелу. Оставлять без наблюдения эту башню никто не собирался. Не дожидаясь, пока снег начнет кипеть в руках, я поторопился вернуться, зажав ведро зубами, и чуть не откусил оплавившийся край, пока спускался по бетонному отвесу. Выходить на охоту в таких условиях будет сложно.
– Мы здесь в осаде, – вернувшись с четвертью ведра кипяченой воды, я довел до сведения и без того очевидный для всех факт.
К этому моменту Хедур начал приходить в себя, а оставшаяся четверка расселась вокруг, соорудив неподалеку несколько маленьких печей из ламп, на которых стояли разные металлические чашки. Не получив в ответ ничего кроме задумчивых взглядов и бормотания под нос, я отправился на исследование новых путей. До завтра им вполне бы хватило припасов, и еще осталось, поскольку еда рассчитывалась на большее число людей, но никаких гарантий на удачный исход в будущем не было.
Подземные пути действительно оказались непростыми. Много разрытых и разобранных обвалов говорили о большой проделанной работе. По дороге я не обнаружил никаких сообщающихся парковок и переходов. Доступное подсобное помещение торгового центра вело сразу же к открытому канализационному шлюзу, который уже был очищен от так называемых злых духов еще до прибытия искателей. Подозреваю, что этот сегмент отрезало достаточно давно, и он успел превратиться в аналог окружающих его руин.
На одном из выходов меня ждал подвал какого-то здания, откуда получилось подняться наружу. Нетронутое на вид место, неудачно заваленное снегом. Пришлось потрудиться, чтобы остаться незамеченным и осторожно освободиться от преград. Я находился западнее раскопок, неподалеку возвышался лес, а всю восточную часть занимали отряды инквизитора. Оставшийся день ушел на медленное разгребание прохода до глухой чащи, где мои передвижения были не так заметны. И уже после этого я смог заняться ночной охотой.
Улов получился небольшим. Ночью удалось найти стайку похожих на волков животных, преследующих как ни странно обычного, но чуть подросшего кролика. Думаю, его одного нам хватило бы еще на день, но обмельчавшие и достаточно зубастые хищники успели с ним разделаться быстрее, чем я начал действовать. Пока они отвлеклись на разделку своей добычи, мне удалось наброситься на свору и поймать парочку. Под недолгий визг и скулеж моих жертв остальные разбежались без оглядки, оставив от обглоданной тушки одни рожки да ножки.
На следующий день ничего не происходило. Я оставался в башне, карауля незваных гостей. К этому времени кто-то позаботился о лежащих на снегу телах. Пекур с помощниками перетаскивали часть оставшейся в зале еды и инструментов в новый закуток. Позже они пополняли запасы воды через задний лаз, пока я опять ходил на охоту за еще одной парой шакалистых волков. К вечеру, чувствуя себя бесполезным, я вернулся и продолжил наблюдать через разбитый дверной проем за осадой и кучкой неуклюже выглядящих людей, решившихся приблизиться к сторожевому посту.
– Э-хей! – неуверенно вскрикнул один из них, предварительно поговорив о чем-то с остальными. После чего они снова продолжили приближаться к башне. – Есть кто? … Иден? – не припоминаю, когда кому-то из братии инквизитора я успел назвать свое имя, да и на кавалерию они не очень то походили.
– Заходите, раз пришли, – после моего загробного голоса, отражающегося от каменных стен, с улицы послышался шепот. Говорить через проем как-то не по-людски, и мне самому высовываться не хотелось. Что они еще могли придумать?
– Мы, … мы пришли от Олафа! Инквизитор просил передать, что если ты сдашься, он пощадит остальных, – заманчивое предложение. Они так и не решились войти. Надо полагать, что информация о форте дошла до главаря. – А иначе, … нас всех будут считать язычниками и казнят как отступников, – кого это «нас всех»? Он хотел сказать «вас всех»?
– И Олафа с семьей тоже? – вопрос был ироничным. Правители расправлялись с собственным народом из-за непослушного зверька?! Совсем отмороженные?
– Он сказал, что мы в ответе за то, что призвали тебя … – что-то он не торопился пересказывать все, что говорил им инквизитор. Его голос звучал не так громко, как в начале, и мне казалось, что он все еще бормочет себе под нос. Мне стоило выйти и подойти ближе, чтобы услышать все, что он пытался сказать. Но мои догадки ни к чему хорошему не приводили. Кроме этого, образы начинали плясать у меня в голове, стоило попытаться сделать шаг, так что мне стало не по себе.
– Или вы уходите, или заходите! – эта ситуация начинала нервировать. Фактически без моего присутствия Олаф с фортом попали бы в руки сурийцев, а с ними и искатели. Поэтому инквизитору нечего было терять, кроме своей жизни. Ему должно хватать самоуверенности для ультиматума подобному «я или они».
– Мы должны сопроводить … привести тебя, или … – я не стал дожидаться, когда он домямлит. Но стоило мне выйти, а точнее выпрыгнуть на встречу, как раздался тихий хор щелчков.
Они стояли в десяти шагах от входа. В тусклом небе было сложно различить отдельную стрелу, но тут приближался целый рой болтов на фоне снежных бугров. Я едва успел встать между пятеркой оборванных и жалких на вид людей, чтобы прикрыть их своими дырявыми крыльями. Никто не остался без ран, пока я пинками подгонял людей внутрь, не заботясь об их ожогах. У каждого в руке или ноге зияло минимум по дыре от выстрела, а один так и остался лежать возле входа с пробитой головой.
– Если вы не сдадитесь, тоже ждет Олафа! – голос доносился из-за холмов. Где гарантии, что тоже не произойдет, если я сдамся? Но, честно говоря, мне было не до этого. Вся спина ныла и зудела от боли. Большая часть болтов отскочила, а около семи прочно вошли между торчащих реберных наростов, ягодиц и ног.
Когда маленькие дети или даже дети в возрасте перегибали палку, пользуясь своим превосходством, в лучшем случае находился тот, кто отвешивал подзатыльник такой бестолочи. Одни начинали думать головой, а другие становились только злее. И я множество раз убеждался, что, сколько бы доводов для разумного решения ни было, вырастая, такая гнида ни перед чем не останавливалась, лишь бы продолжить и дальше делать то, чего лишили ее в детстве.
Обидно, что такие беспринципные ублюдки достигали в жизни многого. Или добивались положения государственного халявщика, показывая свой гнойный пример остальным. И в этом мире ничего не поменялось. Я старался держаться, чтобы мой чайничек снова не закипел, и переключился на помощь раненным. Как бы им этого ни хотелось, но единственное, чем я сейчас мог помочь, это выломать или выдрать болты, прижигая раны. В то время как мне по-настоящему хотелось рвать и метать.