Элиза Полуночная
Сила, способная изменить мир. Душа
Глава 8. Магожаб
Дорогой мой кузнец, перекуй мое сердце на новый лад
Да студёной воды для закалки его ни за что не жалей.
Очень страшно, что чувства могут однажды вернуться назад
И развеять мой дух на десятки и сотни отдельных частей.
Дорогой мой кузнец, я прошу: разожги поскорее огонь,
Да пожарче, да так, чтобы слышался стон печи.
В этом пламени скоро сгорит «Сероглазый король»
Но о том, что лишь будет с тобой, мы пока помолчим.
Куй, кузнец, пока горячо!
Было сердце – станет мечом,
Была боль – станет зола.
Куй, кузнец, я так долго ждала.
Сны Саламандры – Кузнец
Неприятности не заставили себя долго ждать. Анью прежде не доводилось встречаться с волками, но она была твёрдо уверена, что живыми эти звери были в разы приятнее, чем мёртвыми. А волк, как известно, животное стайное…
Из-за тумана она видела лишь на десяток шагов впереди. На слух тоже нельзя было полагаться – туман глушил все звуки. Хуже того – мёртвые могли быть совершенно неподвижны, не выдавая себя и шорохом, пока не становилось слишком поздно…
Тварь напала молча. Лансель успел поднять щит. Туша ударилась о металлическую преграду с каким-то странным, глухим звуком, будто швырнули кусок мяса, и рухнула на землю, не издав ни единого звука. Зомби тут же поднялся, чуть покачнувшись, и бросился в новую атаку, уже на неё. Аньюриэль отскочила в сторону, швырнув вдогонку врагу пульсар. Нежить разлетелась клочьями гнилой плоти. Из тумана показалось ещё с десяток силуэтов.
– Ну да, как же, – усмехнулась чародейка, сметая нежить волной пламени.
– Это зомби, а не умертвия! – беспокойно билась в сознании Энвиса.
– А есть разница?!
Разница была существенная. Умертвия – лишь мёртвые тела, бездумно двигающиеся к цели, а зомби сохраняли остатки разума. Горящие туши поднимались и продолжали атаку, как ни в чём ни бывало.
– Аккуратнее! – Лансель, наступив на тушу поверженного зомби, вынул меч, тут же наотмашь ударяя нового врага. – У этих даже отрубленная голова кусается.
– Раздражает, – фыркнула чародейка, вливая магию в землю под ногами.
Зомби рвались к ней, увязая в рыхлой почве, но не сдавались, стремясь растерзать её любой ценой. Один из волков вскарабкался на спину другому. Когти рвали гнилую плоть, но он упрямо лез, после чего, оттолкнувшись, перепрыгнул на другого зомби-волка. Ещё прыжок. Анью телепортировалась в сторону. Клыки клацнули друг о друга, поймав лишь воздух. Волк развернулся к ней, безошибочно находя цель мёртвым взглядом. В глубине мутных глаз мерцали зелёные искры некромантии. Волк бросился в атаку.
– Вот же упрямые, – Анью создала пульсар, швыряя его в зомби. Враг разлетелся ошмётками.
Чуть в стороне вполне успешно отбивался от своры зомби Лансель, рассекая тела, отрубая лапы и головы. Анью услышала шорох за спиной и резко обернулась. Тварь уже была опасно близко. Она откинула волка волной чистой силы, послав в вдогонку пульсар.
Казалось, что всё идёт весьма неплохо. Они вполне успешно держали оборону, расправляясь с нежитью, но это была обманчивая лёгкость. Анью лишь краем глаза заметила движение в траве – отрубленная волчья голова не просто катилась в её сторону, а каким-то невероятным образом оттолкнулась от земли, бросаясь на неё.
Анью не поняла толком, как это возможно, а в перекошенную пасть уже прилетел боевой топор. Чародейка успела лишь широко распахнуть глаза, удерживая, едва не сорвавшуюся с пальцев шаровую молнию. Отрубленная голова яростно клацала челюстями, с которых клочьями слетала желтая пена, но ей явно мешал топор, пробивший череп и застрявший в мозгу
– Как же я вовремя! – из тумана выбежал рыцарь в полном латном доспехе. – Вы не ранены, леди?
Мужчина ловким движением выдернул оружие из зомби и, как ни в чём не бывало, рубанул нового врага. Аньюриэль ударила посохом о землю, завершая заклинание, погребая оставшихся волков под слоем грунта и камней. Лансель как раз закончил с последним зомби и повернулся к ним.
– Откопаются же, – печально вздохнула Энвиса, но Аньюриэль лишь отмахнулась и прикопала нежить ещё глубже.
– Капитан Лансель! – рыцарь вернул топор в чехол на поясе и снял шлем. – Как я рад, что вы тоже здесь! А то я уж начал думать, что совсем один.
– Бединер?! – казалось, что Лансель с трудом устоял на ногах. – Ты тоже воскрес?
– Воскрес?! – Аньюриэль переводила взгляд с одного рыцаря на другого. – Погоди, так ты не дэрон?!
– Нет! – возмутился рыцарь. – С чего ты взяла?
– Ну, тебе триста лет, – оправдывалась чародейка. – Люди столько не живут, а дэроны – да. Вот я и подумала…
– Погоди-ка, – Лансель подошел к ней вплотную. – Ты думала, что я – дэрон и всё равно пошла со мной?!
– А в чём проблема? – недоумевала Анью.
– Лучше молчи, – предупреждающе шикнула Энвиса.
– Ты же на людей не бросаешься, так что всё в порядке. Может, познакомишь нас уже, – перевела тему чародейка.
– Прошу прощения, – Лансель шагнул в сторону. – Это сэр Бединер. Он сражался под моим командованием. Лэри Аньюриэль, моя спутница.
– Рад знакомству, – улыбнулся рыцарь.
Анью улыбнулась в ответ. Бединер оказался красивым молодым мужчиной. Возраст она не могла определить наверняка, но на вид был чуть старше Силлиана. Русые, чуть золотистые, кудрявые волосы создавали ощущение мальчишеского беспорядка на голове, а ясные голубые глаза смотрели прямо, без какой-либо хитринки. Нос с заметной горбинкой, чуть большеватый рот и подбородок, про который менестрели говорили «волевой». Рост и телосложение у мужчины были воистину рыцарские. Бединер заинтересованно посматривал на неё, едва заметно краснея, а затем, словно что-то вспомнил, перевёл взгляд на Ланселя.
– Капитан, а где все остальные? Где наш отряд?
– Что последнее ты помнишь? – аккуратно поинтересовался Лансель.
– Помню, как сражались на этом плато, – задумчиво проговорил рыцарь, почесывая подбородок с чуть проступившей светлой щетиной. – Казалось, что мы одерживаем победу, а потом вражеский топор пробил мой доспех. Помню боль и как упал в темноту. А потом я открыл глаза здесь, на плато, совсем один. Это было вчера.
– Бединер, это было триста лет назад.
От слов Ланселя мужчина смутился. Анью хмурилась, пытаясь понять, как такое возможно. Энвиса тоже была в смятении.
– Мёртвые не возвращаются к жизни, – покачала головой чародейка. – Душу, что ушла в Звёздные чертоги Руфеона, невозможно возвратить.
– Я тоже умер, – Лансель покачал головой. – Я командовал рыцарями Берна в тот день. Мы одержали победу, но заплатили за неё огромную цену. Многие погибли. Погиб и я. Не в битве, а после. Меня ранили, и в кровь попала мертвецкая гниль. Я умирал несколько недель, наблюдая, как моё собственное тело гниёт. Лекари ничего не могли сделать, хотя и старались облегчить агонию. А пару недель назад я просто проснулся на земле на старом кладбище, где похоронили павших. Рядом было моё надгробие. Я аккуратно расспросил крестьян о том, что случилось, и узнал, что прошло триста лет.
– Представляю, как ты удивился, – улыбнулась Аньюриэль.
– Удивился – не то слово, – покачал головой Бединер. – Я всё ещё надеюсь, что вы двое просто меня разыгрываете.
– Увы, но это правда, – Лансель кивнул. – Воскресли не только мы. Моргред вернулся. Я сперва не понимал, что случилось и почему я снова жив, но когда на Дерсфельд напали умертвия, я понял, что вернулся для того, чтобы закончить то, что начал.
– Это объясняет, почему Лансель не хотел показываться Эадалин. Она или кто-то из Ард Дроу вполне могли узнать его. И всё же я не понимаю, как можно воскресить мёртвого. Не сделать нежитью, а вернуть к жизни.
– Дай-ка руку, – Анью протянула ладонь Ланселю.
Рыцарь пару мгновений молча смотрел в ответ, словно раздумывал, но руку в её ладонь вложил. Чародейка принялась снимать перчатку.
– Ты что делаешь? – смутился мужчина, пытаясь вырвать руку, но Аньюриэль вцепилась так, словно от этого зависела её жизнь. Бединер с нескрываемым интересом наблюдал за этой вознёй.
– Я должна проверить, кто ты такой. Не бывает так, чтобы кто-то вернулся к полноценной жизни, – чародейка упёрлась в землю ногами, не желая сдаваться. – Если ты новый вид нежити, то я хочу тебя изучить.
– Ты меня препарировать собралась?! – Лансель второй рукой упёрся ей в плечо, стараясь вырвать руку из захвата.
– Нет, только магией посмотрю, – азартно пыхтела Анью, воюя с ремешками. – Ты в доспехах, потому что света боишься?
– Ты безумная! – отчаянно сопротивлялся рыцарь.
– Мне это уже говорили.
– Вы так хорошо ладите, – широко улыбнулся Бединер. – Мне даже немного завидно.
– Готово! – Аньюриэль сдёрнула с руки мужчины перчатку, пуская волну магии, смешанной с энергией. Ничего подозрительного она не ощущала. Обычный человек, лишь в области сердца было большое количество ки, по ощущениям мягкого белого цвета. Ни тлена, ни гниения, ни некротической силы. – И правда живой…
Она разжала пальцы, выпуская руку Ланселя, тот обиженно сопел в ответ, надевая перчатку.
– Я поэтому и не хотел идти в Берн. Если кто-то из магов башни прознает, что я воскрес, меня же на части разберут, лишь бы узнать, как это возможно.
– А я в Берн собирался, – Бединер с ужасом смотрел на них. – Но если Моргред тоже вернулся, то сперва нужно его убить.
– Если эти люди, в том числе и Моргред, воскресли, то можно ли их убить? – задалась логичным вопросом Энвиса.
Анью чуть наклонила голову, задумчиво смотря на мужчин магическим зрением. Если бы она не знала, что оба рыцаря погибли триста лет назад, то никогда бы не заметила разницы между ними и простыми людьми. Подобное казалось невозможным, и всё же что-то вернуло их к жизни. Нечто, которому по силу восстановить тело и вернуть душу из Звёздных чертогов. Сила, равная могуществу самого Руфеона. Путешествие становилось всё интереснее.
– Хватит препарировать меня взглядом! – рявкнул Лансель, хотя в голосе его проскальзывали нотки нервозности.
– Моргред тоже воскрес? Так же, как и вы двое?
– Капитан, я тут подумал: если мы с вами вернулись, может кто-то из наших тоже?
Увы, странное чудо воскрешения пока коснулось только Ланселя и Бединера. По крайней мере, Лансель ни про кого больше не слышал. Остальные мертвецы, захороненные на плато, тоже поднялись, но были куда менее дружелюбными…
Орда умертвий лениво брела по плато, теряясь в тумане. То, что мертвецы держались кучно и шли в одном направлении, говорило о том, что они подчиняются некроманту. А то, что твари медленно, как по команде, поворачивались к ним – о том, что некромант им не рад.
На нежити были остатки одежд и брони. Были там и рыцари, удерживающие в костлявых руках мечи и кистени, и скелеты, опутанные остатками чёрных балахонов, так любимых некромантами. Те, кто при жизни сражался друг с другом, после смерти шли рядом, лишенные не только воли, но и права на упокоение. Воистину, смерть уравнивала всех.
– Вэн аэнье, – Аньюриэль взмахнула посохом. Огненная птица широко расправила крылья, сметая мертвецов. Умертвия с воем катались по земле, но быстро затихали, уже навсегда. Лишь ветер поднимал в воздух клочья пепла.
– Эффектно, – одобрительно покачал головой Бединер.
– Это не зомби, так что не проблема, – отмахнулась чародейка.
– Это отвратительно! – возмущался Лансель. – Эти рыцари отважно сражались не для того, чтобы их останки были осквернены некромантами. Я удавлю эту тварь голыми руками!
Рыцарь ускорился, шумно клацая доспехами. Решимости Ланселя можно было позавидовать. Аньюриэль и Бединер переглянулись. Мужчина улыбнулся ей и зашагал вслед за своим капитаном. Чародейке ничего не оставалось, кроме как поспешить за ними. День только начинался, а туман, наверняка, готовил им ещё много сюрпризов.
***
К ночи заморосил мелкий противный дождь. Нужно было искать место для ночлега, вот только плато имело неприятную особенность – оно было отвратительно плоским. Даже деревья встречались небольшими рощами чахленьких берёзок, которые годились разве что на дрова. Никаких пещер, чтобы укрыться от дождя, и тем более постоялых дворов. От последнего Аньюриэль не отказалась бы. Прибыв в Берн, она полагала, что потратит пару дней на поиски в библиотеке, что будет ночевать в гостинице и попробует бернийскую кухню во всех её проявлениях. Увы, вместо удобной кровати с мягкой периной была земля с походным плащом, который был и простынёй, и одеялом, а вместо изысков кулинарии – супчик из травы и остатков крупы. Приготовлением шедевра походной кулинарии занимался Бединер. Рыцарь оказался по-мужски аскетичен и привычен к тяготам пути, так что весело насвистывал какой-то мотив, напоминающий что-то из репертуара менестрелей, кроша в котелок какие-то луковицы, которые насобирал в заводи неподалёку.
Аньюриэль порой задумывалась о том, что сейчас чувствуют её спутники. Каково это, вернуться к жизни спустя годы? Каково это понять, что самое важное, за что ты отдал жизнь, вновь под угрозой, ведь тот, с кем ты боролся, вернулся? При этих мыслях в груди возникало тошнотворное ощущение собственного бессилия и бесполезности борьбы. Усилием воли отогнав упадническое настроение, она принялась за колдовство.
Проблема была в том, что из-за мороси, грозящей перерасти в дождь, защитный круг из соли и трав просто размокнет. Анью достала атлас, рассматривая пометки о заклинании, которое удерживало воду над Морайей. Идея была простая – повторить чары над ними, соорудив что-то наподобие купола. Лансель задумчиво наблюдал за тем, как она двигает руками, сплетая нити магии. Не обошлось и без сложности: она не знала, как именно строится это заклинание, ведь видела лишь результат. Пару раз вся конструкция с хлопком разваливалась, но при помощи Энвисы она смогла-таки разобраться, и получился вполне действенный магический купол. Пусть размах колдовства и не был таким, как над древним городом, но им много и не нужно.
– Так, теперь аккуратно опускай его на землю, – руководила Энвиса.
Пальцы уже немели от напряжения. Посох, зависший в воздухе, вибрировал. Аньюриэль чуть повела кистями рук. Магическая сеть тянула огромное количество силы, хотя сам купол был небольшой. Аккуратно опустив свое творение и закрепив его на месте, чародейка взмахнула рукой, очерчивая окружность в земле.
– Соли, – дала она отмашку Ланселю. – И лучше побыстрее, а то солнце уже почти зашло.
Призраки не заставили себя ждать. Едва последний луч света погас на небосводе, белёсые силуэты начали появляться в тумане и собираться возле купола. Заклинание тускло мерцало, сдерживая туман и морось, временами переходящую в мелкий дождь.
– Лансель, почему ты предал нас? – репертуар мертвецов не отличался разнообразием.
– Будь ты проклят!
– Они бы хоть что-то новое придумали, – отмахнулась Аньюриэль, присаживаясь к костру.
– Они заблуждаются, лэри, – покачал головой Бединер. – Капитан сделал то, что должен был. Иногда на войне приходится принимать тяжелые решения.
– Бойся, Лансель, – призраки, не имея возможности добраться до них, бесновались за соляным кругом. – Галахан не забыл, как ты его предал!
– Ты бросил нас умирать!
– Ты предал нас!
– Галахан тоже воскрес?! – изумился Бединер.
– Не знаю, – покачал головой Лансель. – Но если так, то, надеюсь, он будет на нашей стороне.
Бединер разлил по мискам жидкую похлёбку. Суховатая лепешка была не то чтобы приятным дополнением, но радовала в разы больше, чем стенания призраков вокруг. Нежить совсем не заботило, что от мерзких завываний портится аппетит. Да и аппетита как такового не было. Бединер оказался никудышным поваром, хотя сам он похлёбкой остался доволен. Аньюриэль хлебала постный, совершенно несолёный суп и старалась не кривиться, чтобы не обидеть рыцаря.
– Это – моя первая еда после того, как воскрес. Такая вкуснятина, – вдохновенно пробормотал мужчина, активно орудуя ложкой.
– Лансель, – шепнула чародейка. – У тебя остался тот порошок, которым ты круг обсыпаешь?
– Да, конечно, ещё на несколько ночей нам хватит, а там, надеюсь, мы уже доберёмся до Моргреда, и обережный круг больше не понадобится, – рыцарь потряс увесистым мешочком.
– Дай-ка, – чародейка выхватила мешок и, прежде чем мужчина успел возмутиться, бросила пару щепоток смеси в тарелку.
– Ты что творишь?! – шипел на неё Лансель.
– Так вкуснее, – Аньюриэль демонстративно загребла ложкой побольше гущи и отправила в рот.
– У тебя ужасные пробелы в воспитании, – Лансель с гордым видом принялся за ужин. Съев пару ложек, он нахмурился и, пока Бединер не обращал на них внимания, поглощённый ужином, сыпанул и себе в тарелку пару щепоток соли. Аньюриэль старательно делала вид, что ничего не заметила, и улыбалась уголками губ.
Морось переросла в ливень, но купол сдерживал потоки воды, не давая промочить их или растворить обережный круг. В шуме дождя потонули и завывания нежити. Призраки, поняв, что на них не обращают внимания, вопили уже не так активно, хотя и не отступили. Дежурить решили по двое. Бединер лёг спать первым – всю прошлую ночь он не спал, отбиваясь от умертвий, да и день на ногах давал о себе знать. Мужчина устроился на своём плаще поближе к костру и, хоть и спал, но всё равно держал руку на рукояти боевого топора. Во сне черты его лица разгладились, отчего он выглядел совсем юным. Анью задумчиво смотрела на спящего человека и размышляла о том, как несправедлива бывает война. Бединер был так молод, когда умер… Отрадно было знать, что ему дали второй шанс.
– Все эти разговоры о предательстве – чушь, – неожиданно заговорил Лансель. – Галахан ослушался приказа и повёл свой отряд в атаку. Влез в самую гущу сражения. Мы пытались пробиться к ним, но врагов было слишком много. Их отряд перебили раньше. В той ситуации я сделал всё, что было в моих силах. Моя совесть чиста и я готов доказать это любому: живому или мёртвому.
– Приятно знать, что он не предатель, – отозвалась Энвиса. – Предавший однажды предаст снова.
– Рада, что ты нашел в себе силы сказать правду, – улыбнулась Аньюриэль.
– Уж лучше так, чем ты будешь считать меня дэроном, – обиженно проворчал мужчина. Я тут подумал… Бединер вернулся. Галахан, если верить этим, тоже.
– Надеешься, что сможешь встретить ещё кого-то из соратников?
– Хорошо бы, чтобы они были в своём уме… – Лансель напряженно всматривался в призрачные силуэты. – В битве на Мертвецком нагорье погибли многие, не только Галахан. Среди них были Ламоран, Гатерис и Ирвейн. Славные были рыцари… Надеюсь, Моргред не осквернил их останки. В противном случае – дело дрянь. Они были не просто рыцарями, а паладинами, как и я, и лишь немногим уступали мне по силе.
– Будем надеяться, что они вернулись живыми людьми, а не мертвецами. Чем сильнее был человек, тем сильнее и опаснее из него нежить.
***
Утро было пасмурным, но дождь, к счастью для них, закончился. Аньюриэль сонно протерла глаза и с наслаждением потянулась. Бединер, лучезарно улыбаясь, протянул чашку с травяным отваром, словно невзначай коснувшись кончиков её пальцев. Мужчина, чуть смутившись, отвернулся, делая вид, что ничего не случилось. Чародейка растерянно смотрела на рыцаря. Бединер старательно не смотрел на неё. Его уши заметно покраснели.
Хотелось верить, что его поведение как-то связано с тем, что Бединер недавно вернулся к жизни. В конце концов, он вчера так радовался пресному супу… Анью перевела вопросительный взгляд на Ланселя. Тот демонстративно смотрел в сторону. На помощь можно было не рассчитывать. Позавтракав свежим воздухом и запив его отваром, они принялись собираться в путь. Анью взялась было за котелок, намереваясь ополоснуть его в озерце неподалёку.
– Я сам, лэри Аньюриэль, – опередил её Бединер. – Мне не сложно.
– Ладно, – она растерянно отступила.
– Кажется, он решил поухаживать за тобой, – сокрушенно поведала Энвиса.
Анью только вздохнула в ответ, надеясь, что всё совсем не так, как кажется. Она отошла чуть в сторону, магией собирая росу в ладони, чтобы умыться.
– Эй, красавица, – донеслось из травы. – Подойди сюда.
Чародейка замерла, настороженно смотря в кусты. Там, в тени чахленьких ветвей, сидела жаба. Амфибия вылупила на неё желтые глазища и неторопливо раздувала брюхо. Хотелось верить, что просто послышалось, но никогда раньше сознание не играло с ней такие шутки.
– Ты это слышала? – настороженно спросила она у Энвисы.
– Да.
– Да, говорящая жаба, что тут такого?! – возмутилась та самая жаба. – Всё, что тебе нужно знать, – я могу помочь справиться с мертвецами.
Аньюриэль достала из-за спины посох. Жаба попятилась от неё, неловко перебирая кривыми лапами.
– Эй, ты чего?! Попрошу без колдовства.
– Ты что за зверь?! – она аккуратно ткнула основанием посоха в амфибию. – Жабы не разговаривают.
– Что случилось? – к ней подошел Лансель.
– Оно разговаривает, – пожаловалась чародейка, ещё разок ткнув жабу посохом, отчего та грозно захрипела в ответ.
– Жабы не разговаривают, – рыцарь посмотрел на неё, словно на заигравшегося ребёнка.
– Конечно, я не жаба! Я вселился в неё, чтобы докричаться до вас, дураков.
Лансель медленно перевёл взгляд на жабу. На его лице появилась тень узнавания.
– Этот голос… – рыцарь присел на корточки и взял амфибию в руки. – Дэрмин?!
– Ну а кто же ещё, – жаба надулась от самодовольства. – Позвольте представиться, лэри. Я – Дэрмин. При жизни я был величайшим чародеем Берна, а сейчас я…
– Магожаб, – перебила Анью, заливаясь смехом.
– Хамка, – ещё сильнее надулся Дэрмин.
– Что происходит? – к ним подошел Бединер.
– Магожаб, – сотрясалась от хохота Аньюриэль.
Лансель протянул товарищу жабу, старательно сдерживая порыв рассмеяться. Бединер непонимающе смотрел на Дэрмина. Маг надулся до такой степени, что был похож на рыбу-шар.
– И что это?! – рыцарь растерянно переводил взгляд с жабы на ухохатывающуюся чародейку и обратно.
– Дэрмин, – Лансель кхекнул, отчаянно сдерживая, рвущийся наружу, смех. – Вернулся.
– Где?! – сообразительность Бединеру явно отказала.
– Вот, – рыцарь раскраснелся, настолько его распирало от сдерживаемого хохота. Он поднёс Дэрмина к самому лицу Бединера.
Бединер ткнул пальцем в жабу, отчего та с шипением начала сдуваться. Аньюриэль осела на землю от смеха, вытирая проступившие на глазах слёзы. Живот и щёки уже начинали болеть, но остановиться не представлялось возможным. Веселилась в сознании Энвиса.
– Что смешного?! – проворчал Дэрмин. – Какое тело нашел, такое и занял.
– Дэрмин… – Бединер несколько раз недоуменно моргнул. – Магожаб, – мужчина прыснул со смеху.
Лансель потерял последние крохи выдержки, и воздух над плато сотряс громогласный хохот.
