Элиза Полуночная
Сила, способная изменить мир. Душа
Глава 13. Пора прощаться
Я помню, как над обрывами
Песня моя звучала.
Я помню, как эти звуки
Вели корабли к началу
Моих видений, о том как
Мерзнет в далеком пути,
Твое пламя.
Можно ль дождаться, зная,
Что целых двенадцать веков меж нами?
«Двенадцать столетий» («Земля легенд»)
Они гуляли до темноты. Гвиллене пришлось купить себе простую одежду, чтобы не привлекать внимание, так что нагулялась Эадалин, с её слов, на пятьдесят лет вперёд. К концу прогулки, проводив Ард Рену до самых ворот дворца, они едва ли не валились с ног от усталости. Сама Эадалин была такой счастливой, словно у неё был месяц отпуска от обязанностей правительницы. Даже румянец на щеках появился и озорной блеск в глазах.
Анью спускалась по ступеням, наблюдая, как в темнеющем небе появляются первые звёзды.
– Ты не против, если я провожу, – Ферниль улыбнулся.
– Я не в гостиницу, – отмахнулась Анью. – Я обещала Энвисе забрать её записи. Это вроде как моё наследство.
– Я всё равно провожу, – Ферниль подстроился под её шаг.
Анью чувствовала странную неловкость, повисшую между ними, и не решалась начать разговор. Да и о чём она должна говорить с этим мужчиной? Они были лишь временными спутниками, пока была общая цель, что держит следопыта рядом до сих пор, она не понимала и искренне недоумевала по этому поводу.
– Ты вернёшься в Рохэндель? – неожиданно спросил Ферниль.
– Пока не решила, – она заправила мешающую прядь волос за ухо. – Сперва посмотрю, что в тех бумагах, что отдала Эадалин. Может, там будут какие-то зацепки.
– Жаль, что ты не останешься, – вздохнул следопыт.
– Я не могу остаться, – Анью улыбнулась и немного ускорилась, стараясь как можно быстрее дойти до дома, в котором когда-то жила даро. – Я ведь Ари, сам понимаешь. Да и поиски Ковчега нужно продолжать.
– Жаль, что у нас нет времени узнать друг друга получше, – Ферниль аккуратно взял её за рукав, останавливая. В полумраке было заметно, что щёки мужчины едва заметно тронул румянец. – Ты не похожа на других девушек. Я бы хотел провести с тобой больше времени, чтобы узнать тебя…
– Ты хочешь отправиться со мной на поиски Ковчега?! – изумилась Аньюриэль.
– Нет, я должен выполнять свой долг следопыта, но если бы ты могла остаться ненадолго… Если у тебя нет мэлдо… – Ферниль как-то странно замялся, избегая смотреть ей в глаза.
– Есть! – выпалила Анью.
– Так ты уже нашла… – следопыт печально вздохнул.
– Знаешь, – чародейка отступила на пару шагов назад, – тут недалеко осталось, так что я сама дойду. Береги себя, – она развернулась, быстрым шагом сворачивая в ближайший проулок.
От неловкости случившегося хотелось взвыть, как последняя собака. Щёки горели от стыда. Анью почти бежала, стремясь оказаться как можно дальше от Ферниля. Со стороны могло показаться, что за ней гонится стая демонов, не иначе.
– Это было жестоко… – прокомментировала Энвиса.
– Ну, так получилось, – пробубнила Анью, перепрыгивая через ступеньку сразу на крыльцо. – Я вообще не поняла, что он от меня хотел. Разве не ясно, что я не могу остаться, а Ферниль не хочет бросать свой лес… Давай просто не будем думать об этом. Это слишком сложно.
– Могла бы и присмотреться к нему. Ферниль неплохой юноша.
– Я для него всегда останусь смеском, – грустно вздохнула чародейка, находя в сумке кристалл, подаренный Эадалин. – К тому же он намного слабее меня.
Защита тускло моргнула и погасла, пропуская её.
Анью магией открыла засов, входя во мрак жилища. За минувшие столетия всё покрылось пылью, отчего практически мгновенно зачесался нос.
– После того, как Эльберия осталась без Ард Дроу, всё ценное перенесли сюда. Вот в тот чулан.
– Тебе поэтому так тоскливо?
– Прошлое называют прошлым, потому что оно прошло, – нравоучительно произнесла даро. – На мою долю выпало множество испытаний и некоторые из них оставили глубокие шрамы в душе. Да, моя жизнь уместилась в небольшом чулане, но это не повод грустить, ведь сейчас у меня есть ты, и перед нами целый мир. Знаешь, душу может согреть лишь другая душа. И мне бы не хотелось, чтобы ты осталась такой же одинокой, какой при жизни была я.
– Что случилось у вас с Лютераном? – решилась задать вопрос Анью.
– Ничего не случилось, – душу даро заполняла болезненная тоска, – в том-то и дело, что ничего. И я нашла успокоение в изучении магии.
– Прости, мне не стоило касаться личных тем. – Анью аккуратно открыла чулан, смотря на ровные стопки книг и пару шкатулок. – Давай заберём всё и потом на корабле разберёмся, что из этого ценно. Думаю, Лансель нас уже заждался. Ты хочешь взять ещё что-то ещё?
– Нет, я практически не жила здесь. Лишь ночевала, если навещала Эадалин. Здесь нет ничего ценного, кроме моих записей.
***
Маленький постоялый двор на окраине Берна пусть и не выглядел как дорогая гостиница, но радовал хорошим сытным ужином и, со слов Ланселя, чистыми номерами. Сам рыцарь терпеливо дожидался её за столиком в углу.
Анью виновато улыбнулась и прошла к нему. Мужчина, который протирал стаканы за стойкой, проводил её взглядом, но никак не прокомментировал. Несколько гостей, сидевших за большим столом в центре зала и игравших в асар, вообще не удостоили чародейку вниманием.
– Прости, пришлось задержаться.
– Я знаю, – Лансель улыбнулся, – Видел вас с Эадалин в парке. Рад, что у неё всё хорошо.
Рыцарь наконец-то снял доспехи и оделся в простую рубаху и кожаные штаны, не сильно отличаясь от обычного путешественника.
– Вы познакомились, когда ты был главой Ордена Солнца?
– Немного раньше. Она принимала у меня присягу, когда я стал рыцарем. Потом клятву, когда стал паладином. Приятно было увидеть, что она такая же, как и прежде. Хоть что-то осталось неизменным, – грустно вздохнул рыцарь.
– Ты тоже остался, – Анью похлопала его по плечу.
– А где Ферниль?
– Не знаю, – чародейка отвела взгляд. – Жабу выпустил?
– Да, выбрал симпатичное болотце неподалёку. Думаю, там ей будет хорошо. Признаться, я даже как-то привязался к ней. Всё надеялся, что Дэрмин снова заговорит, а оно вон как сложилось… Не понимаю, почему я до сих пор жив.
– А, может, и не было никакой миссии? – предположила Анью. – Может, тебя вернули не для победы над Моргредом, а просто для того, чтобы ты жил.
– Нелегко смириться с тем, что судьба по какой-то причине вернула меня, но оставила за гранью всех тех, кто сражался рядом со мной, – Лансель покачивал в кружке остатки чего-то пенного. – Поэтому я и не хочу возвращаться на службу. Кто знает, что за сила воскресила меня и не представляю ли я опасности для Эадалин.
– Жизнь всё расставит по местам, – Анью принюхалась. – Это из твоей кружки яблоками пахнет?
– Это сидр, – рыцарь протянул ей чашку.
Анью взяла, любопытно принюхиваясь. Чуть терпкий запах яблок смешивался со сладостью мёда и корицы. Чародейка аккуратно попробовала – на вкус было приятно-сладко, и она махнула рукой, подзывая подавальщика. С сидром и куском яблочного пирога вечер стал в разы веселее.
– Так что с Фернилем? Вы поругались? – Лансель оперся подбородком о ладонь, с любопытством смотря на неё.
– Не то чтобы поругались, – уклончиво ответила Анью, потягивая напиток.
– Не договорились?
– Вроде того. Он хотел чего-то непонятного. Вроде познакомиться поближе, но при этом я должна остаться, потому что он из своего леса уходить не хочет. А потом спросил про мэлдо, и я ляпнула, что есть. А потом убежала, – сбивчиво рассказывала чародейка.
– А на самом деле мэлдо нет? – пытался вникнуть в ситуацию друг.
– Не знаю, – она тяжело вздохнула.
– Что значит «не знаю»?! – удивился Лансель. – Ты либо любишь кого-то, либо нет.
– Это слишком сложно…
– Ты любишь, а тебя нет? – проявил чудеса догадливости рыцарь.
Анью устало кивнула, рассматривая мутные пятна на столешнице.
– Эх, как я тебя понимаю. Иди сюда, – Лансель положил руку ей на плечи, притягивая к себе. – Вот вроде не ясно, где именно в теле душа, зато когда болит, то места себе не находишь… Не грусти. Ты ведь молодая, красивая, ты ещё найдёшь своё счастье.
– Правда красивая? – Анью подняла взгляд. Казалось, что таверна вращается вокруг них.
– Очень, – рыцарь кивнул. – И, кажется, тебе уже хватит. Быстро же тебя развезло.
– Я для тебя как для друга красивая или как для человека? – не унималась чародейка.
– Оба варианта, – Лансель совершенно бесцеремонно чмокнул её в лоб. – А теперь пошли, с тебя, пожалуй, хватит на сегодня сидра. Провожу тебя до постели.
Уже через пару минут Аньюриэль, сбросив на пол одежду, растянулась на кровати. Волосы разметались на подушке, что пахла лавандой и шалфеем. Ноги скользили по чуть шероховатому хлопку. Она прогнулась в спине, отдаваясь наслаждению, пальцы комкали свежие простыни, а с губ сорвался стон.
– А-а-а! Как же хорошо спать в кровати! – чародейка довольно раскинула в стороны руки и ноги. – И как же надоело спать на камнях. У меня на рёбрах уже синяки от бродячей жизни…
– Стони потише, а то можно подумать, что ты не одна, – веселилась Энвиса. – И чем тебе гамак не нравится? Тот, что у тебя в каюте.
– В нём нельзя спать на животе, – привела она весомый аргумент.
– Ладно, отдыхай. Завтра снова в путь. Пусть луна бережет твой сон.
Вот только уснуть не получалось. Аньюриэль ворочалась с боку на бок, то накрываясь с головой, то снова раскрываясь. За стеной похрапывал Лансель, видя, наверное, уже десятый сон, но ей отчего-то никак не спалось. Мысли кружили, как стая чаек над косяком рыбы. Она выдернула подушку из-под головы, ложась затылком на прохладную простынь, но это не помогло успокоить безумный хоровод образов, что тревожил разум.
– Энвиса, ты спишь?
– Что тебя беспокоит?
– Можно спросить? – Анью перевернулась на бок, обнимая подушку и поджимая колени.
– Спрашивай.
– А каково это – быть с мужчиной? Я в том смысле… ну… когда ночью…
– Почему тебя это беспокоит? – насторожилась даро.
– Во время обучения эту тему, конечно, проходили, но как-то вскользь. Обычно это объясняют родители, но Таллеан… он… А к Илании идти я постеснялась… У неё довольно необычный супруг.
– Милая, тебе не стоит пока забивать себе голову подобным. Ты ведь ещё совсем ребёнок.
– Мне сто семь. Я совершеннолетняя, – проворчала Аньюриэль. – Я просто иногда вспоминаю, как Аман поцеловал меня в Серебряных ключах. Я понимаю, что он как бы целовал меня, но не меня. И всё запутанно. И я не знаю… Тогда магия так отзывалась и было горячо внутри… И я никогда не думала, что такое странное действие может вызывать такую реакцию. Это ведь просто касание губами, но даже без ментальной связи это было так… Волнующе.
– Человеческие мужчины более страстные, нежели силлины, - смущенно ответила Энвиса. – Им в большей мере важны чувственные моменты, а не душевная близость. Порой это утомляет, но если мужчина тебя любит, то близость с ним будет… приятной и желанной.
– Ты любила Лютерана?
– Да. Он был моим мэлдо. Я готова была на всë, чтобы остаться с ним, но любовь человеческих мужчин так же быстротечна, как и горяча. И я ушла. Были и другие мужчины, среди которых были и достойные силлины, которые предлагали мне разделить жизнь, но я ничего к ним не почувствовала, как ни пыталась.
– Жалеешь о том, что было между вами? – Анью чувствовала грусть даро, но не могла не спросить.
– Нет. Я пережила не только горечь разлуки и боль предательства. Было время, когда мы с Лютераном были счастливы. Мы были молоды и влюблены, тогда этого было достаточно. Где-то в глубине души я понимала, что нам не суждено быть вместе, что мы принадлежим разным народам, но я позволила этому случиться. Даже если бы мне выпал шанс начать всё сначала, я бы ничего не поменяла. Не стоит так грустить из-за меня. Я получила намного больше, чем потеряла. А тебе всё же пока рано думать о подобном. Побудь ещё немного ребëнком, пока есть возможность. На войне все взрослеют слишком рано.
Энвиса окутала её душевным теплом, словно обнимая, и тихо запела колыбельную. Анью закрыла глаза, утопая в пелене лëгких, почти счастливых сновидений.
***
В Девилшир они вернулись порталом. К счастью, платформу в городе восстановили быстро. Лансель слегка жмурился, прикрывая глаза рукой, спасаясь от яркого полуденного солнца.
– Уверен, что не хочешь со мной? – Анью улыбнулась, оценивающе смотря на рыцаря. Доспехи громыхали в огромном заплечном мешке, и он теперь больше походил на человека, нежели на консервную банку. Огромный двуручник висел в заплечных ножнах, замотанный в холщовую ткань. Казалось, что сняв броню, Лансель наконец-то открылся миру и новой жизни, словно вместе с доспехами снял и груз ответственности, хотя, возможно, это просто была игра её воображения.
– Да. Мне нужно время, чтобы понять, кто я теперь и зачем вернулся в этот мир.
– И куда отправишься?
– Пока не решил. Возможно, сяду на первый попавшийся корабль, и будь, что будет. Может, ещё доведëтся встретиться.
– Я буду рада. Если я могу чем-то помочь…
– Ты и так много сделала для меня, – Лансель улыбнулся и положил руку ей на плечо. – Не против, если я провожу тебя до корабля?
– Пойдём. Может, увидишь «Гордость Лютерии» и передумаешь, – она коварно улыбнулась.
– Лютерии?! Ты путешествуешь под флагом Лютерии?
– Да, – чародейка пожала плечами. – Силлиан – нынешний король – мой друг. Он подарил мне этот галеон.
– Твоя жизнь обрастает всё новыми удивительными подробностями, – присвистнул Лансель.
– Подходи! Налетай! Не скупись! Покупай! – со стороны торговых рядов донёсся подозрительно знакомый голос.
Анью замерла, всматриваясь в толпу, окружившую лоток торговца.
– Погоди-ка…
Чародейка с трудом протиснулась в первые ряды, ошалело уставившись на Хаберга. На прилавке перед ним были разложены вещи, что она и Эйша покупали в Аньшу и Ардетайне. Вернее, то, что от всего этого барахла осталось. Ахон скучающе сидел на ящике рядом, подперев подбородок, но резко оживился, стоило заметить её.
– Капитан! – юноша подскочил, с надеждой смотря на неё, но взгляд тут же потух, стоило ему перевести взгляд на Ланселя, который стоял позади неё.
– Здорово, кэп! – умар подмигнул ей. – Ну как сходила?
– Хорошо, – растерянно пробормотала чародейка. – Сегодня отплываем дальше.
– Финальная распродажа! – заголосил Хаберг и подмигнул ей. – Скидки перед закрытием!
Толпа оживилась, и их с Ланселем почти выдавили на окраину.
– Жуть, – Анью повела плечом. – Спасибо, а то, боюсь, меня бы там затоптали.
– Капитан! – Ахон протиснулся к ней. – Я так рад, что с вами всё хорошо! А то тут такие слухи ходили, будто вас арестовали и в тюрьму бросили за нападение на дворец.
– Ерунда, – отмахнулась чародейка. – Чего только не выдумают, лишь бы сплетни пустить. А что за скидки и распродажа?
Ахон оглянулся на покупателей. Из толпы доносились крики и брань – кто-то не поделил аньшуйскую вазу. Юный воин наклонился к ней, шепча на ухо.
– Хаберг тот ещё прохиндей. Говорит «скидка», а сам продаёт раза в три дороже, чем до этого. Он уже почти всё распродал, что вы с Эйшей купили. Пара ящиков осталось.
– Значит, нужно купить что-то в Берне, – Анью задумалась, пытаясь понять, что можно будет выгодно продать в Шувьерде.
– Хаберг уже позаботился об этом. Он торгаш до мозга костей, – Ахон печально вздохнул.
– Хорошо, что у тебя такая способная команда, – Лансель улыбнулся.
– Передай Хабергу, что отплываем через тридцать минут.
– Так точно! – юноша кивнул и принялся проталкиваться к прилавку.
– Прилив ещё не скоро, – Лансель снисходительно посмотрел на неё. – Да и ветер с моря.
– Я – маг. У меня всегда попутный ветер, а прилив тогда, когда я решу. Пойдём, покажу корабль.
«Гордость Лютерии» была воистину прекрасна. Анью ни за что не променяла бы её ни на изящную бернийскую каравеллу, ни на огромный барк, на которых бороздили океан торговые компании, ни на пёструю аньшуйскую джонку.
– Кэп! – Эйша перегнулась через перила, радостно махая ей руками. – Скажи, что этот красавчик к нам в команду! Умоляю, скажи, что это так!
– Нет, – Анью веселилась, глядя на то, как краснеет рыцарь. – Он просто меня провожает.
– Я сейчас скину верёвку. Вяжи его, грузи на корабль, и отчаливаем. В море ему некуда будет бежать, – засуетилась старпом.
– Она так шутит, – чародейка попыталась успокоить мужчину.
– Не похоже… – Лансель настороженно смотрел на корабль.
– Тогда беги. Не бойся, я её задержу, – веселилась Аньюриэль, доставая медальон с солнцем из сумки. – Спасибо за него, хотя проблем эта штука доставила изрядно.
– Он теперь твой. Считай, что это подарок. Береги себя, – рыцарь погладил её по голове и притянул к груди, обнимая. – И спасибо тебе за всё. Я никогда не забуду наше путешествие.
– Я тоже, – Анью обхватила его, обнимая в ответ. – И тебя не забуду. Надеюсь, ты найдёшь то, что ищешь.
– И ты обязательно найдёшь Ковчег, – Лансель снова чмокнул её в лоб. – Я буду рад увидеться вновь.
Лансель на мгновение прижал её к себе чуть крепче, а затем отстранился и развернулся, уходя. Анью смотрела вслед новому другу и искренне надеялась, что всё у него в этой жизни сложится хорошо.
– Кэп! – Эйша слетела вниз по сходням с мотком верёвки в руках. – Ну уходит же!
– Пусть, – она пожала плечами. – У него свой путь, у меня свой. Нужно уметь отпускать.
– Такого красавчика?!
– Расслабься, он безнадёжно влюблён, – Анью поднялась на палубу, осматривая корабль. Всё было безупречно.
– В тебя? Ну ты и сердцеедка! – веселилась Эйша.
– В Ард Рену Берна.
– Несчастный, – покачала головой старпом. – Но я готова утешить его в своих объятиях.
– Отставить! – чародейка сурово посмотрела на Эйшу. – Готовь «Гордость Лютерии» к отплытию. У нас новый курс.
– Так точно! Куда теперь?
– В Шувьерд.
– Куда?! Кэп, у тебя с головой как?
– Претензии не ко мне, а к эсдо Шанди.
– Зимой, – Эйша поежилась, обхватывая себя за плечи, но пошла выполнять приказ. – Зимой в Шувьерд! Мы же вымрем там. Замерзнем до смерти.
Анью обернулась. Лансель уже давно скрылся в толпе. К кораблю спешили Хаберг и Ахон, неся в руках какие-то коробки. Пора была отправляться навстречу новым приключениям.
Тогда она ещё не знала, что вскоре вернётся в Берн.
***
Амадей удобно устроился на камнях и перебирал струны лютни. Ему не было нужды сейчас ворожить, он делал это скорее по привычке, что сложилась за века уединенной жизни. Музыка помогала направить мысли в нужное русло. Лазенис поднял взгляд к небу. Путеводная звезда ярко сияла, уверяя, что он всё делает правильно. Нужно было ещё немного подождать. Амадей и не торопился. Он ждал уже не одну сотню лет, так что пара часов не имела значения. Наоборот, ему нравилось это неторопливое течение времени, но, увы, поток судьбы набирал мощь, ускорялся. Амадея пугали грядущие перемены и неопределённость будущего.
На западе, в лучах догорающего дня, сверкнул золотом силуэт дракона. Амадей улыбнулся. Мелодия стала заметно веселее.
Эвергрейс с шумом приземлился на скалы рядом с ним.
– Рад снова видеть тебя, – менестрель встал и поклонился в знак уважения. – Я ждал этой встречи.
– Здравствуй, Амадей, – пророкотал дракон. – Ты постарел за истекшие годы.
– Ход времени верен и для меня, – философски подметил лазенис. – Ты встретил её?
– Дитя Пророчества совсем ребёнок, но её сила быстро растёт, – Эвергрейс задумчиво посмотрел на небо. – Я не понимаю, почему он выбрал эту девочку. Её душа колеблется. Я боюсь того, что может случиться, если её сердце решит, что мир не достоин спасения.
– Она не ответила на вопрос? – Амадей смотрел на дракона с затаённой надеждой.
– Нет, – покачал головой Эвергрейс. – В ней не только любовь, в ней зреет ненависть. Печать Стража Двух Начал сдерживает её, хоть и треснула. Боюсь, этого не достаточно. Процей доверил тебе слова?
– Да, – Амадей кивнул, вспоминая сны.
На несколько минут воцарилось тишина – менестрель погрузился в мысли, и мелодия прервалась.
– Герой, ведомый Первозданным Светом,
Столкнётся на пути с паломником, что тьму в себе скрывает.
И королевская рука заставит вновь сиять великий меч.
Но на утёсе ветряном и тёмном познает жажду крови светлый жрец.
Могучий великан подарит чужаку сияющее сердце.
Искусственное солнце разгонит тени мёртвых городов.
Ярчайший свет разгонит лёд оков в краю суровом,
А древо королев погрузится в иллюзий тьму.
Во мраке засияет ярче подземная звезда.
Когда Хранители сойдут с ума, представ пред светом Бездны,
Прольётся над равниной чёрный дождь,
И демонический посланник в будущее путь проложит.
Последнее Пророчество свершится,
Когда Душа Звезды Ковчег в едино сложит,
И тот, кто мечется меж Тьмой и Светом,
Решит судьбу миров.
– Мир медленно движется к концу. Пророчество сбывается, – пророкотал Эвергрейс. – Пока я спал, я слышал шепот Пустоты. Она всё ближе… А что другое дитя?
– Я видел его. Он блуждает во мраке, мечется, но не видит выхода, – Амадей поднял взгляд к небу, находя путеводную звезду. Она звала его на запад.
