Элиза Полуночная
Сила, способная изменить мир. Душа
Огненная волна хлынула дальше, перевалившись за холмы. От жара таял снег под ногами и влага тут же, с шипением, испарялась. Аман не почувствовал жара. Ничего не ощутил, когда огненная волна пронеслась сквозь них, всколыхнув волосы и пройдясь по коже лица ощущением тепла. Происходящее было чем-то нереальным, и всё же руки мелко задрожали. Никогда прежде ему не было так страшно.
Пламя, на мгновение задержавшись на вершине горы, волной понеслось дальше, неся смерть всему живому. Алел небосвод, а они с Процеем продолжали стоять. Вместо снега под ногами был серый потрескавшийся камень, а перед ними зависло в воздухе оно. Несмотря на то, что вокруг всё полыхало, сердце словно застыло во льдах. Он уже видел это существо. Однажды. В одном из кошмаров…
Скорей всего оно было женщиной. По крайней мере, плавные изгибы фигуры красноречиво говорили об этом. Корона рогов, пламенные волосы, тело было словно из раскалённой магмы, местами покрытое чёрной коркой застывшей на манер одеяния лавы. Проёмы глазниц были заполнены золотым пламенем. В центре груди огненного чудовища ярко светилась белая сфера.
Существо смотрело словно сквозь них. Оно будто наслаждалось тем, как тонет в пламени мир. Огненные волосы колыхались в потоках несуществующего ветра. Среди алых Аман отчётливо видел одну белую прядь. Существо улыбнулось счастливо и одновременно с этим совершенно безумно и ринулось дальше нести разрушение.
Разлом тем временем ширился. Уже можно было различить, что по ту сторону такой же огненный кошмар.
– И Фетранию… И Акрасию… Что оно такое? – Аман повернулся к богу, но тот лишь сосредоточенно смотрел на разлом.
Дэрон, не дождавшись ответа, тоже посмотрел в небо. По ту сторону разлома что-то переменилось. Пламя исчезло, вместо него была абсолютная чернота, леденящая душу. Разрыв между мирами расширялся, пропуская в Акрасию нечто, что существовало ещё до сотворения мира. Ало-лиловое щупальце проскользнуло в брешь между мирами, слепо ища хоть что-то, чтобы насытить то, что никогда нельзя наполнить. Пустота. Абсолютная и бездонная, пожрав Фетранию, стремилась пробраться сквозь разлом в его мир. Щупалец становилось всё больше, а разлом всё шире. Уже можно было различить очертания воронки.
По щеке скатилась одинокая слеза.
– Нет, – тихо прошептал Аман, смотря, как протискивается в мир хтоническая сущность. – Нет… Не так… Так не должно случиться!
Он повернулся к Процею. Тот смотрел на гибель мира с каким-то отстранённым равнодушием.
– Это что, единственное будущее? – дэрон, позабыв обо всём, вцепился в мантию божества. – Разве не может быть иначе?!
Процей молча смотрел в ответ, даже не пытаясь сопротивляться.
– Если этот исход единственный, то зачем ты показываешь мне это?! – отчаянно кричал Аман.
Палец уткнулся ему в грудь. Аман замер, разжимая ладони, отпуская ткань.
– Я?
Процей кивнул.
– Я должен сделать что-то?! Но что?
Бог повернулся к полыхающему миру. Над пожарищем металось огненное существо. Аман не мог решить, что страшнее: сгореть живьем или стать пищей для Бездны.
– Я не понимаю… – он покачал головой. – Что я должен сделать? Как мне это предотвратить?
Процей улыбнулся, легонько ткнув его пальцем в грудь, прямо над сердцем. Следующее касание было уже ко лбу. Аман смятенно смотрел в ответ, силясь понять, что хочет сказать ему бог. Очертания всего вокруг расплывались.
– Нет! – Аман попытался ухватиться за ускользающий образ божества. – Погоди! Я не понимаю! Объясни мне!
Пальцы сжали лишь воздух. Мгновение, краткое, как удар сердца, и он вновь стоял в своей комнате. Огонь в камине весело трещал, но от одного его вида становилось дурно. Казалось, что он вот-вот вырвется на свободу, чтобы пожрать башню, остров и всю Акрасию.
– Я что? Что я должен сделать? – Аман закрыл лицо ладонями, пытаясь унять эмоции. Мелкая дрожь то и дело волнами прокатывалась по телу.
Чем было то огненное существо, которое он должен остановить? Как он должен это сделать? Неужели ему снова придётся отнимать жизни?!
Аман сделал неуверенный шаг в сторону, будто боялся, что пол уйдёт из-под ног.
Сколько у меня времени?
Процей не дал ему никаких конкретных инструкций.
Подумать только, я видел настоящего бога!
Он принялся ходить по комнате из стороны в сторону, пытаясь понять, что нужно делать. В том, что показал ему Процей, не было никаких сомнений. Не имея возможности изречь пророчество, Бог-провидец показал ему то, что свершится.
Почему я?
Аман замер на месте, не находя ответа на свой вопрос. Разве у бога могли быть причины, чтобы явиться такому как он? Разве мог бог снизойти до дэрона?! И всё же он отчётливо помнил каждую мелочь из этих видений. Аман не желал гибели ни одному из миров, и раз Процей пришел к нему, значит, в его силах что-то изменить.
Дэрон снова принялся шагать по комнате. Почему Процей показал ему сотворение первых силлинов, пока было неясно, и Аман решил, что подумает об этом позже, хотя тот мужчина, поразительно похожий на Аньюриэль, то и дело всплывал в памяти. Из второго видения выходило, что некий демон, а скорее демоница, откроет разлом и приведёт за собой Бездну. Как справиться с Бездной, Аман не имел никакого представления, если это вообще возможно.
Стало быть, нужно как-то убить то существо.
Вторая проблема была в том, что Пустота может проникнуть и через другой разлом. Нужно было понять, почему погасло солнце, и был только один демон, к которому он мог прийти с вопросами. Дэрон глубоко вздохнул и вышел из комнаты. Было бы намного лучше, если бы Процей показал не только то, что должно случиться, но и то, что ему делать.
Кармиан был в своём кабинете. Демон читал какую-то книгу, сидя перед камином. Вычурную мантию с перьями на наплечнике сменил алый домашний халат из какого-то явно мягкого и уютного материала.
– Если ты передумал и решил вернуть девчонку, то уже поздно, – не отрывая взгляда от книги, проговорил Кармиан. – Я уже переоделся и никуда не хочу идти.
– Нет, я не передумал. Я хочу спросить, – Аман чувствовал себя как мальчишка, пришедший к наставнику, чтобы задать явно глупый, но такой важный вопрос.
– Ну попробуй, – лениво буркнул демон.
– Почему гаснет Луна?
Кармиан медленно повернулся к нему, изволив отвлечься от чтения.
– Потому что она сотворена из Хаоса. То, что изначально несёт в себе энергию разрушения, не может быть вечным. Кажется, я уже говорил тебе об этом, глупый маленький дэрон.
– А Солнце, что сотворил Руфеон, оно может погаснуть? – Аман вперил в демона требовательный взгляд.
В желтых глазах Кармиана зажглись искры любопытства. Демон даже отложил книгу на небольшой столик, стоявший неподалёку.
– Почему ты спрашиваешь?
Аман переминался с ноги на ногу. Сесть ему не предложили, да и не было в кабинете мест для посетителей. То ли никто не навещал демона, то ли Кармиан не отличался гостеприимством. Скорей всего, обе теории были в равной степени верными.
– Может или нет? – настаивал Аман. – Все в Акрасии верят, что Солнце вечное, но раз Луна может померкнуть, то и Солнце тоже.
– Есть одна легенда, – задумчиво проговорил демон. – Она древняя, как само мироздание. Никто уже и не скажет, откуда она пошла и правда ли это. Ты когда-нибудь задумывался о том, почему Акрасия и Фетрания связаны? Почему наши миры притягиваются друг к другу столь неумолимо? Ведь существует великое множество других миров. Почему именно наши два?
Аман покачал головой. Ему никогда не доводилось слышать о том, что существуют ещё какие-то миры, но не было похоже, что демон в очередной раз подшучивает над ним. Всё же, раз есть два мира, то почему не может быть больше?
– Есть легенда о том, что у Руфеона есть брат. Они явились в этот мир вместе, но Руфеон на мгновение раньше. Вот только его младший брат не был таким сиятельным, как Пресветлый. Они были противоположны. Свет и Тьма. Хаос и Порядок. Близнецы, идентичные внешне и противоположные по своей сути. Они идеально дополняли друг друга. Вопреки своей природе они были дружны.
– Игхарам, – догадался Аман.
– Верно, – Кармиан кивнул. – Но вернемся к истокам мироздания. Боги рождены для того, чтобы создавать миры, и Руфеон создал Акрасию. Игхарам всегда завидовал силе и способностям брата. На границе мироздания он попытался сотворить нечто столь же прекрасное, но получилось лишь тёмное отражение. И всё же Игхарам по-своему любил Фетранию и существ, которые её населяют.
– Получается, – задумчиво проговорил Аман. – Наши миры притягиваются, потому что Руфеон и Игхарам – братья.
– Верно, – кивнул демон. – Изначально между мирами был хрупкий баланс, такой же, как и между богами, которые их сотворили. Но если один из миров погибнет… Я не стану утверждать наверняка, но, думаю, на другом мире это точно отразиться, хотя не возьмусь утверждать, как именно и насколько быстро это проявится.
Аман нахмурился, обдумывая услышанное. Он как раз таки имел возможность убедиться, что изменения будут и очень быстро.
– Ещё один вопрос: в Фетрании есть огненные демоны, похожие на женщину?
Кармиан смотрел на него не привычно надменно, а растерянно.
– На женщину?!
– Да. Ростом с человека и телосложение такое же. Рога, вместо волос на голове огонь. Вся как будто из огня и застывшей лавы, а глаза горят золотом. Есть такие?
– Твои постельные предпочтения, признаться, поражают даже меня, – Кармиан ухмыльнулся. – А где ты, говоришь, встречал таких горячих демониц?
– Где-то видел. Уже точно не вспомню где, – Аман пожал плечами, старательно изображая равнодушие. – Просто вдруг вспомнилось. Так есть такие?
– Нет. В Фетрании нет никого, кто подходил бы под твоё описание.
– Да? Ну ладно… Я тогда пойду к себе.
Он на мгновение бросил взгляд на раскрытую книгу, лежащую на коленях демона. Не то, чтобы ему было интересно, что читает Кармиан, скорее по привычке и из любви к книгам. Дэрон замер, неверяще смотря на ровную вязь иссилара.
– Это же… Книга силлинов?!
– Что именно тебя смущает?! – Кармиан взял книгу в руки, возвращаясь к чтению. – Я, чтобы ты знал, хорошо образован и в совершенстве владею множеством языков. Это, если тебе интересно, записи Хенделая.
– Одного из Трёх Древних? – в восприятии Амана ценность книги только что увеличилась многократно.
– Да, того самого силлина из Трёх Древних, – Кармиан бросил на него надменный взгляд, явно довольный произведенным эффектом.
Дэрон старался, чтобы на лице не проступило выражение алчного вожделения от желания хотя бы прикоснуться к такой ценности, которую так небрежно держал в руках демон.
– Он много пишет о первых столетиях Акрасии, – тон Кармиана стал искушающим.
– Тебя интересует то, что было на заре времён?! – изумился Аман.
– Не всё, разумеется. Я ищу кое-что.
– Вот как…
– Да… Мне нужна душа звезды.
Сердце споткнулось в груди. Стоило огромных усилий сохранить отрешенное выражение лица. Совпадение было просто немыслимым.
– Ты что-то знаешь?! – Кармиан с подозрением всматривался в его лицо.
– Я слышал, что звёзды – это осколки Ковчега, что откололись, когда Руфеон создавал Акрасию. Не думаю, что у них есть души. Если книга станет не нужна, я бы тоже хотел её почитать, если ты не против.
Аман развернулся, искренне радуясь, что демон его не окликнул, хотя от пристального взгляда зачесалась спина. Он свернул к лестнице, немного задержался на своём этаже и пошел дальше вниз. Дождь уже закончился, но в воздухе осталось ощущение сырости. Дэрон полной грудью вдохнул терпко-сладкий запах, что остался после грозы.
Ему было о чём подумать. Можно ли верить в легенду, рассказанную Кармианом, он не знал, хотя это и вправду объясняло связь между Фетранией и Акрасией. В видении, что показал ему Процей, огненное существо явилось из разлома, и Аман предположил, что оно из Фетрании. Это было логично. Но если таких демонов не существует, то что оно такое? Перед ним стояло так много вопросов, на которые не было ответов. И хуже всего было то, что он примерно предполагал, что такое «душа звезды». Из рассказов Аньюриэль Аман знал, что после смерти душа силлина уходит в Великое Древо и, когда приходит время, отбрасывает воспоминания о прошлой жизни, чтобы начать новую. Какова вероятность того, что души первых силлинов тоже могут переродиться? Если это правда, то по крайней мере одну душу звезды он знал лично. Аман не понимал, зачем она понадобилась Кармиану, но одно он знал наверняка – Аньюриэль он демону не отдаст.
Экстра. Осколки прошлого. Часть 1
Мальчик мой, вот тебе все:
Маленький преданный дом,
Горький, как водка со льдом,
Дым без огня,
Восемь оставленных тел,
Эхо шагов по воде.
Больше и нет ничего
У меня.
Это другая мечта
В чёрном идет на покос.
Это другая любовь
Смотрит в прицел из окна.
Это другая война
Ставит меня под вопрос.
Это другая война
«Эхо шагов по воде» («Немного нервно»)
Силлиан то и дело посматривал в окно. Несмотря на подступающую зиму, клён всё ещё не стремился сбрасывать листву, алым пятном выделяясь на фоне пожухлой травы. Садовник долго качал головой, потом, напросившись на краткую аудиенцию, со слезами на глазах упрашивал разрешения пересадить дерево в зимний сад, чтобы образчик эльфийской флоры не погиб от суровых лютерийских морозов. Силлиан остался непреклонен, а на самом деле – верен слову, что дерево никто не тронет. Аньюриэль уверяла, что клёну морозы нипочём.
Смотреть на дерево вошло в привычку. Сперва Силлиан перебрался в другой кабинет, чтобы окна выходили в сад, а не на город, а затем и вовсе переставил стол боком, чтобы не приходилось то и дело оборачиваться через плечо. Гедрюс и Михан только головами качали – посвящать их в особенности дерева король не стал, но сказал, что это связано с Аньюриэль.
Дни тянулись за днями, сливались в недели и месяцы. Дерево выглядело здоровым, значит, Аньюриэль в порядке. Это всё, что он знал. Про Амана Силлиан не знал ничего. Смогла ли она сделать хоть что-то? Нашла ли ещё один осколок? Спасла Амана?
А ведь обещала писать…
Силлиан глубоко вздохнул и отложил перо, снова смотря на клён. Тот, как и три минуты назад, был в порядке. Он понимал, что в этом нет никакого смысла. Если с деревом что-то случится, он всё равно ничего не сможет сделать, и, тем не менее, это давало хоть какое-то ощущение контроля над ситуацией.
В коридоре послышался звук голосов. Король прислушался: Гедрюс и Михан о чём-то яростно спорили. Снова. Дружба десницы и начальника стражи выражалась весьма странным образом: через постоянные споры и периодическое распитие вина из королевских погребов. Причём одно было неотделимо от второго. Сперва препирательства разгорались до скандала, хотя никогда не доходило до мордобоя, потом превращались в попойку. Особенно яростные перепалки случались, когда эти двое играли в асар. Силлиан даже немного жалел, что с его лёгкой руки эльфийская игра стала популярна при дворе. Шустрые ремесленники быстро разобрались, что на рынке появилась прибыльная ниша, и быстро наладили производство. Кое-что изменили, чтобы было привычнее для человеческого понимания, но смысл остался прежним. Так всадники на дивнорогах стали рыцарями, стихийные элементали – боевыми псами, да и сами фигурки были более угловатые и без характерных длинных ушей. К недовольству Силлиана, короля изображали сидящим на троне, а не в воинственной позе с мечом наперевес. Для богачей и аристократии наборы делали из полудрагоценных камней, простолюдины могли купить вариант из дерева, который был в разы дешевле.
С одной стороны, пропало ощущение некоего таинства, что связывало его с Аньюриэль, с другой, выбор противников у него был поистине огромным. Сыграть партию с королём считалось престижным, а уж выиграть… Хотя, к огромной гордости самого Силлиана, выиграть у него могла только Аньюриэль. Хотелось верить, что к её возвращению он натренируется до такой степени, что прервёт череду её побед.
– Я тебе говорю, что всё будет хорошо, – прокатился по коридору громоподобный бас Гедрюса.
– Безопасность Его Величества – мой долг, – ответил Михан уже под самыми дверями, после чего постучался.
– Входите уже, – Силлиан заинтересованно смотрел на большую шкатулку, что держал в руках Михан. – И от чего же вы меня сегодня решили защитить?
– Наш посол вернулся из Ардетайна и привёз это, – отчитался Михан. – Говорит, что для тебя. От рыцаря Лютерии. Мы никак не можем открыть и проверить содержимое. Запечатано магией, но никто из придворных магов открыть не смог.
– Они уже неделю страдают над этой посылкой, – сдал службу безопасности Гедрюс, усаживаясь в кресло для посетителей. – А я сразу им говорил нести к тебе. Это от леди Аньюриэль. И, если не взорвалось сразу, значит, безопасно.
– Неделю! – Силлиан подскочил с места, вырывая у Михана шкатулку. – Какого демона мне неделю не докладывали о том, что Анью что-то прислала?!
– Но… – растерянно промямлил Михан. – Безопасность…
– Это же Анью! Что она мне сделает?!
– А если это кто-то прислал от её имени? – возмутился Михан.
– Значит, вы бы уже давно открыли, – отмахнулся Силлиан, пытаясь открыть крышку. Та не поддавалась. Даже на миллиметр не сдвинулась. – Странно…
Силлиан поставил шкатулку на стол, задумчиво смотря на неё. Никакого замка видно не было. Это, скорее, был небольшой сундучок. Михан смотрел на посылку настороженно, Гедрюс с затаённым весельем в глазах.
– Инструментами подцепить крышку они пробовали ещё пять дней назад. Сломать тоже не получилось.
– Может там какой-то потайной механизм? – Силлиан покрутил шкатулку, пытаясь найти какую-нибудь кнопку, но смог оценить лишь причудливую резьбу в виде цветов – излюбленный мотив мастеров Рохэнделя и Берна.
– Его искали три дня назад, – покаянно сообщил Михан. – Не нашли. Но на дне накарябано что-то на эльфийском.
Силлиан поднял шкатулку, всматриваясь в слова.
– «Просто приложи кольцо», – он поставил шкатулку на стол, задумчиво смотря на перстень, который неизменно носил на большом пальце правой руки. – Ну раз так…
Король снял перстень, положив его на крышку. Шкатулка тихо щёлкнула и больше ничего не произошло. Почему то он ждал какое-то проявление магии, вроде мерцания или искр, хотя бы шипение на крайний случай. Было даже не ясно, получилось ли открыть.
Силлиан мельком глянул в окно – клён покачивал ветвями, будто одобрял его действия. Он снова надел кольцо и аккуратно приподнял крышку. Та поддалась легко. Михан и Гедрюс встали рядом, с нескрываемым любопытством глядя на шкатулку.
Он глубоко вдохнул, собираясь с решимостью, и поднял крышку до конца, откидывая её назад. Сверху, на каком-то свёртке лежал конверт, чуть сбоку от него был ещё один свёрток. Силлиан дрожащими руками взял конверт в руки. На сургучной печати был оттиск с падающими звёздами.
– Это от Анью, – он улыбнулся. – Она как-то сказала, что имя её рода переводится как «свет звёзд».
– Читай вслух, – Гедрюс бросал нетерпеливые взгляды на свёртки, но не пытался лезть вперёд короля. – Я потом Милице перескажу. Не всё, разумеется, но она очень скучает по леди Аньюриэль. Малышка будет рада узнать, как у неё дела.
Конверт был пухлый, наверняка, новостей скопилось много. В груди зародился странный, чуть волнительный трепет. Она не забыла и прислала письмо. Не только его, но почему-то именно слова казались важными. Важнее, чем какие-то вещи. Силлиан аккуратно подцепил бумагу, стараясь сохранить печать целой, и достал пачку исписанных листов. К счастью для него, писала Аньюриэль на общем, избавив его от необходимости сидеть со словарём.
Силлиан глянул на Гедрюса, потом на Михана. Оба прожигали его нетерпеливыми взглядами. Проскользнула шальная мысль приказать им уйти из кабинета. Это ведь его письмо.
– Можешь не читать, – правильно понял его взгляд Гедрюс. – Я тогда просто скажу Милице, что тебе пришло письмо от леди Аньюриэль, и сам с ней разбирайся.
Угроза была страшная. Милица Аньюриэль обожала всеми фибрами души. На вопрос, кем она мечтает стать, когда станет взрослой, дочка десницы упорно отвечала: «Эльфийской чародейкой». Безгранично обожая дочь, Гедрюс мог только потакать маленькой леди во всех её прихотях и капризах, чем Милица бессовестно пользовалась. Разумный во всём остальном, Гедрюс никак не мог взять в толк, что дочь из него верёвки вьёт. Милица же слушалась только отца и то не всегда, что создавало замкнутый круг из обожания и капризов маленькой леди. Король для Милицы авторитетом не был. Представив перспективы в виде рыдающей у него под дверями девочки, Силлиан нервно сглотнул. Решив, что личное просто упустит и вернётся к письму чуть позже, когда останется один, Силлиан опустил взгляд к тексту.
– Силлиан, – его голос чуть дрожал. – Надеюсь, что посылка застанет тебя в добром здравии. Признаться, надо было отправить её ещё из Аньшу, но тогда я бы не смогла написать тебе хорошие новости, так что прости за задержку. Давай расскажу обо всём по порядку…
Силлиан, не глядя, сел в кресло, читая о странном острове, оказавшимся спящим великаном, маленьком народце мококо и осколке Ковчега, который Аньюриэль нашла на этом самом острове, который великан.
На этом первая часть письма заканчивалась. Он отложил лист в сторону и принялся за следующий, где Аньюриэль рассказывала о чарующем Аньшу и воительнице Лан Роу, помогающей с поисками Ковчега.
– Увы, оказалось, что Сиен увёз свой осколок на север, в земли, что сейчас зовутся Ардетайном, так что я отправляюсь в новый путь. А в шкатулке ты найдёшь нефритовую статуэтку чемпиона Небесного турнира.
Силлиан посмотрел поверх бумаги на шкатулку. Немного подумал – было ещё несколько листов, которые он не прочитал, но почему-то мысли крутились вокруг статуэтки. Анью не упоминала бы от этом, если бы это было не важно.
Он достал свёрток, который занимал добрую половину посылки, и аккуратно развернул. Это было что-то громоздкое, металлическое и едко пахнущее.
– Это точно не нефритовая статуэтка, – подметил очевидное Михан и заглянул, что ещё осталось внутри.
Силлиан извлёк наружу коробку, в которой обнаружилось много маленьких предметов одежды из травинок и цветов, а так же какие-то крошечные инструменты и, кажется, посуда.
– Это, видимо, вещи мококо, – он аккуратно, стараясь не помять, поднял со стола что-то похожее на шапочку.
– Милице не показывай, – умоляюще прошептал Гедрюс. – У неё и так полно кукол.
– Ладно.
Силлиан аккуратно убрал вещи обратно в короб и достал свёрток, в котором обнаружилось аньшуйское одеяние синего цвета с вышивкой, изображающей змееподобного монстра.
– Это… платье? – Силлиан непонимающе смотрел на подарок, пытаясь понять, что ему с этим делать. – Зачем она прислала мне платье?
– Как бы тебе сказать, – веселился Гедрюс. – Насколько я знаю, со слов посла, это – мужское парадное одеяние. Там вон к нему ещё нижняя рубаха, брюки и туфли. А у леди глаз-алмаз – размер точно твой.
– Найди мастера. Пусть изготовит манекен с моими размерами – нарядим в это и поставим в картинной галерее. Или в библиотеке. Потом решу. Будет памятником уважения к чужой культуре.
– Не наденешь? – изумился Михан.
– Я пока ещё в трезвом уме. Может, мне и костюмы островного народа примерить?
В самом центре свёртка с одеждой оказалась припрятана небольшая коробочка. Силлиан аккуратно открыл её, доставая нефритовую фигурку девушки в короткой мантии. Длинные ушки и посох не оставляли сомнений, кого пытался изобразить скульптор. Сходство для маленькой поделки было необычайно. Мастер запечатлел её в движении. Волосы словно развевались в порывах ветра. Рука с посохом приподнята, будто девушка колдует. Черты лица были неясными, просто намётки, но в целом можно было понять, что девушка молода и красива. Под фигуркой был медальон с аньшуйскими иероглифами и записка.
– Это – медаль чемпиона, полученный рыцарем Лютерии за победу в Небесном турнире, – Михан не удержался и прочитал вслух. – Ну, леди Аньюриэль, конечно, учудила…
– Представляю, сколько шороху она там навела. Надо бы туда опять посла отправить. Заодно разузнает, что там и как было, а то у леди в письме всё так радужно.
Силлиан бережно крутил фигурку в руках и пытался осмыслить полученную информацию. Гедрюс был прав. Если верить письму Аньюриэль, то всё у неё получалось легко и непринужденно. Её встречали радушно и помогали. Демоны в Аньшу, конечно, встретились, но упоминалось об этом как-то мимоходом. Вроде как пытались помешать, но тайник Сиена открыть не сумели и сбежали. Про турнир тоже толком написано ничего не было. Он так и не понял, почему чародейка решила участвовать, да ещё и от его имени. Вряд ли просто захотелось помериться силами с людьми…
– Она как будто что-то недоговаривает, – король поставил статуэтку на стол и принялся за оставшуюся часть письма.
Про Ардетайн Силлиан уже слышал от посла буквально неделю назад, и разница между тем, что ему рассказали и тем, что было в письме, была заметной. Анью рассказывала про Ардетайн в общих чертах, упоминая всё хорошее, что ей встретилось, и удивительным образом «забывая» рассказать о таких вещах, как нищета, разбойники, пустынные хищники и гражданская война, которую она, судя по дате на письме, должна была застать. Исходя из письма, получалось, что она приплыла в Ардетайн, наняла проводника, поговорила с правителями, путешествовала на поезде и дирижабле, видела рукотворные источники и то, как люди озеленяют пустыню без магии, а потом, совершенно случайно, обнаружила осколок Ковчега у одного из правителей Ардетайна.
– А посол говорил, что этот Каин возглавил одну из сторон в гражданской войне и виновен в каких-то жутких преступлениях против своего народа, – задумчиво проговорил Гедрюс.
– Да, я тоже слышал этот доклад, – нахмурился Силлиан. – Такое ощущение, что она это для Милицы писала.
– Ну, раз написала, значит, руки точно целы. В Ардетайн тоже пошлю человека. У нас ещё договора не подписаны, так что прикажу разузнать, что там и как было. Куда она дальше плывёт?
– Ещё не дочитал, – он вернулся к письму. – «Новых зацепок пока нет. Думаю, к тому моменту, как ты это прочитаешь, я уже буду в Берне. Поищу зацепки там. Обещаю, что пришлю тебе письмо и поделюсь новостями, как только появится возможность. А металлическая конструкция – мой подарок из Ардетайна. Покрути ручку. Думаю, тебе понравится. Прошу, не волнуйся за меня. Я стала намного сильнее и встретила много прекрасных людей, которые обо мне заботятся. На этом новости закончились. С наилучшими пожеланиями. Анью».
– Про господина Амана ничего не написала, – Гедрюс нахмурился.
– Не написала, – кивнул Силлиан, бережно складывая листы по порядку и убирая в конверт. Письмо он потом перечитает и, наверное, не единожды.
Король пододвинул к себе металлическое нечто. Ручка по форме напоминала кочергу. Металл обдал ладонь прохладой. Механизм неприятно трещал, пока он крутил.
– Хоть бы оно не взорвалось, – прошептал Михан.
Силлиан отпустил ручку. Мгновение ничего не происходило, затем она чуть сдвинулась, очерчивая окружность. Что-то внутри тихо звенело, будто кто-то крошечный играл на маленьких колокольчиках, сидя в железной коробочке. Мелодия была знакомой.
– Гимн Лютерии, – улыбнулся Силлиан.
А в груди стало так тепло, будто он выпил бокал хорошего вина.
***
Раз за разом он перечитывал письмо, сидя на шкуре саблеклыка перед камином. Забытый травяной отвар в чашке уже остыл. Силлиан давно отослал камердинера и наслаждался кратким периодом уединения. Раньше, до того как он стал королём, чтобы побыть одному, достаточно было просто уйти в лес. Его никто бы не потревожил. Здесь же он не мог и пары шагов по дворцу ступить, чтобы кто-нибудь не пристал к нему с вопросами, просьбами, документами и прочим. Свободы отчаянно не хватало.
Где-то в глубине души Силлиан завидовал Аньюриэль. Она была свободна, как ветер над морем, она могла плыть куда хочет. Нет, он понимал, что свобода у Анью очень иллюзорна, и плывёт она туда, где нужно искать Ковчег, но сам он заперт во дворце и всем своим существом жаждет битв и приключений.
О скольких битвах она умолчала? Здорова ли Аньюриэль? Есть ли кто-то, кто позаботится о её ранах?
Если бы она узнала что-то про Амана, то написала бы.
Силлиан даже проверял листы на наличие скрытых посланий, но письма оказались самые обычные. Никаких невидимых чернил или замаскированных рун, к его огромному разочарованию. Король печально вздохнул, отложил письмо и прошел к окну.
В тусклом свете уличного фонаря листва клёна казалась кроваво-алой. Дерево было в полном порядке.
– Ты только не забывай отдыхать, – прошептал Силлиан. – И не лезь на рожон, а то я тебя знаю: крадеными яблоками не корми, дай с кем-нибудь подраться.
Он бы и сам не отказался от какого-нибудь сражения. Казалось, что однообразие дворцовой жизни изнуряет его куда больше, чем напряженная подготовка к захвату Лютерана. Силлиан умирал под тяжестью горы бумаг, а монотонный бубнёж выступающих на Большом и Малом советах был его панихидой. Ему бы сейчас сидеть у костра, есть простую походную еду, пить кислый эль в дешевых трактирах и сражаться с чудовищами. Он ведь ещё так молод!
– Знал бы, что так будет, не стал бы захватывать королевство…
Силлиан знал, что врёт самому себе. Дядя не оставил ему выбора. И всё же так приятно было помечтать о том, что всё могло сложиться иначе. Он мог бы стать странствующим рыцарем. Помогал бы тем, кто попал в беду, сражался бы с демонами, искал бы Ковчег, чтобы спасти Акрасию. Он бы своими глазами увидел всё то, о чём ему писала Аньюриэль.
Он вернулся к камину. Ножны с Шай’Соларом стояли возле стены. Ещё одна привычка короля – повсюду носить меч. Прежде семейную реликвию хранили в сокровищнице и короли выносили меч на публику только на важных мероприятиях. Силлиан держал Шай’Солар под рукой, даже когда ложился спать. Вдруг новое вторжение, а он не вооружен? Демоны не станут посылать гонца, чтобы объявить войну. Он должен быть готов к битве в любой момент.
Силлиан погладил приятно-прохладную рукоятку и медленно извлёк меч из ножен. Клинку было уже пять сотен лет, но можно было подумать, что он только из кузницы. Металл не поблек и не заржавел. Король аккуратно провёл пальцем по лезвию. Острое. Великолепная работа великолепного мастера. Вернее, если верить Аньюриэль, сразу трёх мастеров.
На лезвии Шай’Солара весело плясали блики от огня, словно меч говорил ему: «Не переживай. Мы ещё повоюем. Будет и на нашей улице вторжение демонов». Силлиан желал этого и одновременно боялся. Новая война неизменно повлечёт гибель простых людей. Лютерия не готова.
Он при помощи Михана и Гедрюса изо дня в день методично наращивал военную мощь королевства. Тренировочные лагеря, новые кузницы, разработка залежей лютерита, строительство военного флота, союзные договоры с духами Серебряных ключей и других королевств. Пусть Силлиан не мог искать Ковчег, чтобы спасти Акрасию, но он мог подготовить армию. Однажды Аньюриэль попросит его о помощи, позовёт в бой, и он придёт.
