Элиза Полуночная
Сила, способная изменить мир. Душа
– Наш долг – оберегать Ард Рену, – возразил Лансель.
– Твой, – поправила мужчину Анью.
– Моргред дал нам передышку, но она не будет вечной. Если начнётся битва – ты не сможешь спокойно сидеть и читать ветхие книги.
– Ничего они не ветхие, всего пять сотен лет, – фыркнула Анью. – Да и какой у тебя план? Пойти и проверить старую берлогу?! Будто этот Моргред настолько глуп, чтобы обустроиться на старом, известном всем доблестным рыцарям месте. И ты собираешься пойти туда со своим отрядом… Сколько, кстати, у тебя бойцов?
– Только ты и я, – улыбнулся Лансель.
– Мне его жалко… – влезла в разговор Энвиса. – Глупый, но честный. Помрёт ведь там один… Ну что тебе стоит?! Поможем ему, а Эадалин, в благодарность, поручит кому-нибудь искать информацию о Ковчеге. Тебе всё равно скучно читать эту хронику. А сколько там ещё книг? Старых и пыльных.
– Да вы издеваетесь! – от негодования молнии затрещали в волосах. – Некромант – проблема Эадалин, а не моя. И вообще, нужно же быть идиотом, чтобы обустроиться в том же самом злодейском логове. Его ведь уже нашли там однажды и убили. С чего ты взял, что он… Как ты там назвал эту крепость?
– Думаю, Моргред в Эльберии.
– Что?! – взревела Энвиса, создавая фантом и пытаясь дотянуться до Ланселя призрачными руками. – Повтори, что ты сказал!
Ярость даро разрядами молний прокатывалась по нервам. Рыцарь растерянно отступил подальше, удивленно смотря на потуги Энвисы. Анью остолбенела, впервые наблюдая такую вспышку эмоций от всегда сдержанной наставницы.
– Это… – мужчина переминался с ноги на ногу, с опаской косясь на фантом.
– Эта мразота поселилась в моей башне? – полыхала праведным гневом Энвиса. – Я его урою! Он сдохнет дважды! Нет! Трижды! Этот Моргред пожалеет, что воскрес! Он пожалеет, что вообще родился!
***
– Чем я занимаюсь?! – Анью пнула камушек, наблюдая за тем, как тот отпрыгнул на обочину. – Скоро новое вторжение, а я гоняюсь за дохлым некромантом. И что ему в могиле не лежалось?!
– Я сам хотел бы знать, – Лансель, облачённый в полный боевой доспех, шагал рядом.
И не в тягость же ему таскаться в этой куче металла…
На вид вся та груда железа, в которой вполне бодро шагал рыцарь, весила килограмм двадцать. Может, чуть больше – в доспехах Анью не разбиралась, предпочтя полагаться на скорость и ловкость. Всё же подвижность для боевого мага – одно из важнейших преимуществ. И пусть Анью, будучи огненным магом, жара солнца не ощущала, Лансель был человеком и наверняка чувствовал дискомфорт. Пусть и начало зимы, но в Берне об этом говорила только чуть пожухлая трава и пустые сады – фермеры уже собрали урожай и давали деревьям отдых перед новым сезоном цветения.
Почему, куда бы я ни пришла, проблемы всегда меня находят?!
Анью волочила ноги за отвратительно бодрым рыцарем, пытаясь понять, как она дошла до жизни такой. Откровенно говоря, ей не было дела до трений между Ланселем и его заклятым врагом, как отзывался рыцарь о некроманте. С её точки зрения, бегать за преступником должна была Эадалин, вместо того чтобы отсиживаться во дворце. Ард Рена она или кто? То, что её изгнали из Рохэнделя, не отменяло клятвы, которую первые силлины давали Кратосу. Быть защитниками, покровителями, оберегать слабых – такова их судьба.
Единственная причина, почему она всё же согласилась на этот фарс с поисками некроманта, – яростное желание Энвисы выкурить некроманта из её башни. Пусть даро и была родом из Рохэнделя, но последние годы провела в Берне, помогая возводить королевство. Берн был ей очень дорог. В особенности Эльберия – её личная магическая башня, в которой Энвиса проводила какие-то исследования. Душевное спокойствие Энвисы было дорого Анью, поэтому она готова была немного подсуетиться, чтобы даро меньше нервничала и не наседала на её сознание.
– А почему мы идём пешком, вместо того чтобы воспользоваться порталом, как все цивилизованные силлины? – продолжала возмущаться чародейка. – То, что у меня жизнь долгая, ещё не значит, что можно тратить её на всякую ерунду.
– Потому что в Пепельных горах никто не живёт и портала там нет, – жизнерадостно ответил Лансель.
– Великолепно, – проворчала Аньюриэль. – Ты не могла построить башню поближе к столице?
– Не все мои исследования были безопасными, – ответила даро. – К тому же в последние годы я предпочитала вести уединенный образ жизни и редко появлялась в столице.
Увы, коня к рыцарю не прилагалось. Негодованию, казалось, не будет предела, поэтому многозначительное перешептывание в придорожных кустах на перекрёстке чародейка восприняла скорее как возможность сбросить скопившееся раздражение, чем проблему.
Давайте, нападайте. Можете считать, что сами напросились.
Глава 4. Ни дня без происшествий
Я иду в новый день и несу за собою шум.
За спиной моей – топот толпы неудач.
Помимо тоски да набитых обидою сум,
Я несу за собой плач.
Кого Бог поцелует, того и колотят по темени.
То ли лезть на рожон, то ли лучше залечь на дно.
Уверяют, что счастье приходит со временем,
Да вот время пришло одно.
«Бог в меня верит» (Дарья Виардо)
Лансель, будучи человеком, чувствительным слухом похвастаться не мог. Более того, часть звуков наверняка глушил шлем. Зачем таскаться по горам в полном боевом облачении – было не ясно. Напрямую она спрашивать не стала. Почему-то после визита в Ардетайн рыцари стали напоминать Аньюриэль горячо любимые Дарреном консервы – снаружи металлическая оболочка, а внутри мясо. Правда, происхождение этого мяса было сомнительным. Попробовать Анью не решилась.
Вероятно, суть ношения доспехов была в том, что в любой момент на них могли напасть. Увы, так оно и было, хотя Лансель об этом ещё не подозревал, бодро шагая прямиком в засаду. Чародейка продолжала удивляться тому, как безалаберно Эадалин подходит к выполнению своих обязанностей, а «бравые» ребята уже выскакивали из кустов.
Им предложили старый, как мир, расклад: «кошелёк или жизнь». Анью с трудом подавила смешок.
Никакой оригинальности.
О чём думали разбойники, можно было только догадываться. Ауры у всех были простые, человеческие, без малейшей искорки дара. До какой степени глупости нужно докатиться, чтобы лезть на мага и рыцаря в полном вооружении? Наверняка эти люди не отличались умом, раз пошли по кривой стезе.
– Именем Ард Рены Эадалин, пропустите нас! – заявил Лансель, который, вероятно, тоже не отличался умом.
Интересно, это хоть на кого-то в Берне подействует?
В ответ донеслись смешки и улюлюканье. Имя правительницы не произвело должного впечатления.
– Слыхали, что он сказал? – веселился предводитель шайки, показывая на рыцаря кинжалом. – А знаешь, пусть твоя Ард Рена сама придёт и попросит. И если она будет достаточно убедительна, – мужчина прихватил себя за пах, красноречиво намекая, как именно его нужно убеждать, – я, так и быть, вас пропущу.
Шутка показалась отребью достаточно смешной, и они поддержали предводителя гоготом, больше похожим на ржание табуна коней. Анью глубоко и выразительно вздохнула. В Рохэнделе наследники древней крови пользовались непререкаемым авторитетом. Даже ей – смеску – никто бы не рискнул хамить в открытую. А отпустить такую гадкую шутку в адрес Ард Рены никому и в голову бы не пришло. Люди же понимали лишь язык силы… Стоит дать слабину – и твой авторитет превращается в ничто.
– Кого я на дух не переношу… – Лансель медленно зашагал к разбойникам.
Анью чуть наклонила голову, наблюдая, решив не вмешиваться без крайней необходимости. Энвиса тоже заинтересованно следила за разворачивающимися событиями. Разбойники не впечатлились и продолжали глумиться, полагаясь на численное преимущество. Стоило Ланселю приблизиться к мужчине, как тот попытался атаковать, целя кинжалом в зазор между шлемом и нагрудником. Рыцарь легко перехватил руку и сжал пальцы так, что оружие выпало из руки разбойника, а сам он взвыл от боли.
– Так это грубиянов, – пафосно закончил фразу Лансель, второй рукой хватая противника за сальные патлы и припечатывая его лицом в мостовую с такой силой, что Анью отчётливо услышала хруст костей.
Враги всполошились и бросились в атаку. Волна света ударила в стороны, разметав разбойников по тем самым кустам, из которых они не так давно вылезли.
– Впечатляет, – чародейка пару раз хлопнула в ладоши.
– Никогда прежде не слышал, чтобы к Ард Рене проявляли такое неуважение, – покачал головой рыцарь. – Нужно чтобы кто-то донес до Ордена Луны, что на этом перекрёстке промышляет шайка. Может, когда вернёмся в Берн, вы…
– Нет! – тут же пресекла предложение Аньюриэль. – Я уже один раз помогла тебе. Мне не понравилось. Тебе надо – сам иди в Орден. Не хочешь идти – добей их. Делов-то…
– В Берне справедливый суд, – с гордостью заявил Лансель. – Они должны ответить за свои преступления по закону.
– И что их ждёт? – лениво поинтересовалась Анью, переступая через поверженного разбойника, который едва слышно хрипел в дорожную пыль.
– Если они кого-то убили – то смертная казнь, если только грабили – то отправят на каторгу.
– Ну как знаешь. Я предлагала быстрый способ, – чародейка пожала плечами. – Куда нам дальше?
– В Сумеречный лес, – Лансель махнул рукой в сторону тёмно-зелёной громады деревьев, за которой виднелись заснеженные шапки горного хребта. – Это ближайший путь в Пепельные горы.
Анью скептически смотрела вдаль, понимая, что слово «ближайший» совершенно не отображало действительности. До гор предстояло идти пешком в лучшем случае два дня. Оставалось надеяться на то, что пока она будет скакать, аки горная козочка, в поисках некроманта, Эадалин выполнит свою часть уговора и найдёт для неё информацию о Кадане и Шанди.
Лансель не выказывал никаких сомнений и бодро гремел доспехами в сторону кромки деревьев. Чародейка шла чуть позади, размышляя о превратностях судьбы.
А ведь могла сейчас осматривать домик Энвисы…
Приключения ей нравились. Акрасия поражала многообразием природы и живых существ. Сопки Берна, поросшие высокими хвойными деревьями и окутанные тонкой пеленой утреннего тумана, казались наполненными каким-то таинственным волшебством.
– Лансель, – Анью медленно вдохнула терпкий запах хвои, – а ты ведь не маг.
– Я знаю это, – проворчал в ответ рыцарь.
– Но ты использовал свет, когда отбрасывал отребье в стороны. Это была энергия? Вроде того, что делают аньшуйские мастера боевых искусств?
– Ты знаешь про энергию? – Лансель обернулся через плечо. – Обычно силлины свысока смотрят на тех, кто не владеет магией.
– Да?! – Аньюриэль показательно изумилась. – А я думала, надо свысока смотреть вообще на всех.
– Не все силлины в Берне такие, – рыцарь остановился и обернулся к ней. Казалось, Лансель смотрит на неё с осуждением, но из-за опущенного забрала понять было сложно. – Ард Рена одинаково заботится обо всех своих подданных независимо от расы.
Анью растерянно моргала в ответ, не зная, что сказать.
– Мне начинает казаться, что он просто влюблён в Эадалин, – высказала мнение Энвиса.
Чародейка кивнула в ответ на комментарий даро. Ланселя, кажется, это удовлетворило, и он зашагал дальше. Анью пожала плечами и пошла следом. Сердечные дела нового знакомого её уж точно не касались. Кем бы он ни был – а рыцарь явно не так прост, как хотел казаться – будет лучше, если они сохранят дистанцию. В путешествии с места на место были не только новые впечатления, но и грусть от прощания с теми, к кому успеваешь привязаться. Она понимала, что не задержится в Берне надолго, так что будет лучше остаться просто знакомыми, по воле случая втянутыми в сомнительную авантюру, от которой подозрительно пахло жареным. Хотя нельзя было исключать, что это рыцарь спарился в доспехе.
На ночь они остановились в долине, сойдя с дороги к берегу реки. Лансель изволил-таки снять груду железа и даже помылся в заводи неподалёку, пока она готовила ужин. Над костром медленно закипал котелок с травяным отваром, и Анью, лениво ковыряя кашу ложкой, то и дело бросала взгляд на спутника.
Лансель относился к той категории людей, возраст которых ей было сложно определить. Уже не юноша – это она могла сказать наверняка. Влажные после купания светлые волосы лежали в странном, но довольно красивом беспорядке. Нос с горбинкой, выразительная челюсть и высокий лоб, брови вразлёт по цвету чуть темнее волос. Ланселя можно было назвать красивым. Анью сказала бы, что ему нет ещё и тридцати, если бы не взгляд серо-стальных глаз. Было в нём что-то такое, что она видела во взгляде Таллеана. Это был взгляд того, кого сильно потрепала жизнь.
Ужин прошел в молчании. Мужчину это, похоже, не сильно беспокоило. Анью же ощущала ситуацию как-то неловко. Всё же Лансель потащил её за собой, явно полагая, что она поможет ему настучать некроманту по голове. Мог бы и объяснить что к чему.
– Кто ты такой? – перешла в наступление Аньюриэль.
– Мы ведь уже познакомились, – Лансель попытался прикинуться дураком.
– Ты не обычный человек. Я не особо разбираюсь, но твоя броня стоит немалых денег, а отметины на ней говорят о том, что ты прошел немало битв. Крестьянин не сможет позволить себе такую. Ты дал мне медальон, каких не делают вот уже три сотни лет. Одна его демонстрация подняла на уши всю королевскую стражу. Ты потащил меня за собой, потому что нуждаешься хоть в чьей-то помощи, но не готов ничего объяснять. Не очень-то похоже на партнёрство, не находишь?
– Я не могу всё объяснить, – Лансель покачал головой. – И обратиться к кому-то из королевской стражи тоже.
– Ну как знаешь, – Анью поднялась, уходя в сторону реки.
Небольшая уютная заводь нашлась неподалёку. Тихо шуршала под ногами галька. Река была заметно обмелевшая – видимо, давно не было дождей. Ветер покачивал колосья какого-то дикого злака. Высокая пожухлая трава скрывала их стоянку, но запах дыма, трав и приглушенный свет костра показывали, что ушла она недалеко. Анью даже не сомневалась, что Лансель не станет пытаться подглядывать. Слишком он доблестный и честный.
Она прислушалась, чтобы убедиться, что никого кроме них на лугу нет, и принялась снимать одежду. Заводь была небольшая, но достаточно глубокая, чтобы можно было помыться. Чародейка по привычке нагрела воду вокруг себя. Анью не особо чувствовала жар и практически не замечала холода, но, неведомо почему, в горячей воде мыться было приятнее. Ванная – одно из немногих благ цивилизации, которого ей не хватало в путешествии.
– Если бы не этот Лансель, мы бы сейчас сняли комнату где-нибудь на хорошем постоялом дворе. Такую, чтобы там была ванна или купальни неподалёку, и отдыхали, – тихо проворчала Аньюриэль.
– Он тебе не нравится? – отозвалась Энвиса.
– Не то чтобы не нравится, но в нём есть что-то такое, что я не могу понять. Что-то странное. Как будто что-то неправильно, но я не могу разобрать, что именно. И он явно что-то скрывает. В Берне творится какая-то ерунда…
– Я тоже это чувствую. Какое-то неясное напряжение сквозит в воздухе. Что будем делать?
– Для начала упокоим некроманта и сожжем тело. Как бы там ни было, мёртвые просто так не встают после трёх сотен лет в могиле. Что-то или кто-то подняли этого Моргреда. И эта сила может оказаться в разы опаснее, чем немёртвый маг.
– Что ты имеешь в виду?
– Тот фантом, что мы видели в Девилшире. Если его создал настоящий Моргред, то, получается, кто-то не просто поднял труп и нарастил на него плоть. Умертвия неразумны, не говорят, у них нет души, нет воспоминаний о жизни. Они просто накачанные магией марионетки, выполняющие приказы. Но тот маг… Он был разумен, проявлял эмоции. Они с Ланселем узнали друг друга – значит, у него есть память о жизни. Это ненормально. Ведь души людей уходят после смерти в Звёздные чертоги.
– Вернуть усопшего к жизни невозможно. Скорей всего, это кто-то из последователей Моргреда действует от его имени, – предложила более правдоподобную версию даро.
– Возможно. Это лучший из вариантов. Но меня беспокоит ещё кое-что. Лансель узнал Моргреда. Узнал того, кого убили триста лет назад. Я, сколько ни размышляю над этим, никак не могу найти ответ на вопрос, кто этот рыцарь на самом деле.
– Не думаешь ли ты, что Лансель – дэрон?! – изумилась Энвиса.
– Это бы объяснило долгую жизнь и то, что он скрывается от других.
– Но он обратил свою энергию в свет.
– Это ничего не значит. У Амана дар к светлой магии, хоть он и дэрон. Влезли мы с тобой в какую-то гадко пахнущую историю…
– Разберёмся. А пока отдыхай. Утром виднее будет, что делать.
***
Она бежала так быстро, как могла, но ноги будто увязли в чём-то липком и густом. Чёрная тень преследовала её. Чернота словно затопила весь коридор. Страх заставлял сердце испуганно трепетать в груди. На глаза наворачивались слёзы.
Аньюриэль метнулась в приоткрытую дверь. Тень не отставала. Она с трудом успела выпрыгнуть в окно и скатиться по карнизу. От ощущения падения внутри всё сжалось. Она плюхнулась в цветочную клумбу, но ничего толком не почувствовала и тут же подскочила. Уже шуршала черепица над головой. Оно преследовало её. Нечто чёрное, огромное и пугающее. Нечто пламенное.
Она бежала. Убегала от дома, который когда-то был убежищем. До того момента, когда пришло оно. Нечто, что пахло пеплом.
Анью бежала куда глаза глядят, боясь обернуться и увидеть то, что позади, и не заметила, как споткнулась. Небо и земля хаотично менялись местами. Она катилась с пригорка вниз. Жар окатил кожу. Анью сжалась в комок, боясь подняться. Всё вокруг полыхало. Треск пламени нарастал, похожий на смех неведомого чудовища. Огонь бросался с одного дерева на другое. Вся кленовая роща полыхала. Чернота набросилась на неё.
– Проснись!
Чародейка подскочила на ноги, озираясь по сторонам. В ладони наливался магией пульсар. Лансель медленно отступал, держа руки перед собой ладонями к ней.
– Тебе, кажется, приснился кошмар, – прошептал рыцарь. – Я просто тебя разбудил. Ничего лишнего.
– Угу… – Анью медленно вдохнула, принюхиваясь.
Запах пожара, что она ощущала во сне, был более чем настоящим. Ветер, дующий с гор, принёс терпкий аромат чего-то горелого. Анью вдохнула глубже, пытаясь разобрать оттенки. Среди едкого запаха жженой смолы можно было различить едва уловимый смрад чего-то гнилого и горьковатый запах горелой плоти.
– Лес горит… – Анью обернулась. В тусклом свете зарождающегося дня можно было различить клубы беловатого дыма, поднимающиеся над деревьями.
– Быть не может, – ответил рыцарь. – Следопыты следят за этими сопками. Они бы потушили.
– Там кто-то живёт?! Ты же сказал, что горы необитаемы и поэтому нет порталов!
– У следопытов нет города или посёлка. Там небольшой аванпост. Их немного. Десятка три, если не ошибаюсь. Немного силлинов и люди. Они заботятся об этих лесах. Многие из этих деревьев весьма древние – пережили ещё Второе Вторжение. Если пожар и начался, его быстро потушат.
Они быстро собрали лагерь, даже не позавтракав, и двинулись дальше. Ощущение разгулявшейся стихии будоражило кровь, мурашками прокатывалось по рукам и оседало вибрацией под рёбрами в области источника.
Аньюриэль уже успела понять, что реальность не всегда соответствует радужным ожиданиям Ланселя. Стоило им чуть глубже зайти в лес, как стало понятно, что следопыты не справляются. Тяжелый дым полз над землёй, заставляя рыцаря закашливаться. Пришлось создать завихрения воздуха вокруг них, чтобы человек не задохнулся. Вдалеке слышался треск пламени. Осень в Берне, если верить рыцарю, была засушливой, так что огонь распространялся быстро, с наслаждением вгрызаясь в смолистые стволы вековых деревьев. Ветер разносил алые язычки, помогая им перекидываться с одного дерева на другое. Мимо пробегали перепуганные животные, с криками пролетали птицы. Всё живое пыталось спастись от огня. В этой части леса пока было относительно безопасно, но она чувствовала, как свирепствует стихия дальше. Огонь был порождён живым существом и напитан ненавистью.
Анью торопливо шагала вперёд, прислушиваясь к треску пожара. Лансель старался поспевать за ней.
– Лес не сам загорелся, – пришла к выводу чародейка. – Пламя изначально было создано магией. Но не магией силлина или человека. Точно не феникс. Что-то словно знакомое, но не могу понять что именно.
В кустах неподалёку послышался кашель. Анью на мгновение остановилась, вслушиваясь, а затем развернулась на звук. Рыцарь шагал следом, стараясь не отставать, чтобы не оказаться вне воздушного купола, не пропускающего дым и не дающего им угореть в полыхающем лесу. Судя по тяжелому дыханию позади, Лансель был не в восторге от жара.
Девушку Анью нашла быстро. Молодая силлин, немногим старше неё, уже лежала на земле без чувств. Анью плеснула несчастной в лицо водой из фляги, приводя в чувства. Девушка закашлялась и открыла глаза.
– Помоги… – прохрипела следопыт, неожиданно сильно вцепившись пальцами в её мантию. – Пожалуйста, помоги…
Внутри что-то ёкнуло. По телу прокатилась волна жара. Анью аккуратно убрала влажные волосы с лица девушки, делясь с ней при этом магией.
– Не волнуйся, – чародейка улыбнулась. – Всё будет хорошо. Лансель, помоги ей, а я разберусь с пожаром.
– Уверена? – рыцарь обеспокоенно смотрел на неё. – Я кое-что смыслю в колдовстве, хоть и не маг. Это слишком большой кусок леса. Ты одна просто выгоришь.
– Она попросила о помощи, – твёрдо ответила Аньюриэль. – Я не могу отказать. Я закрепила заклинание на тебе. Вы двое в безопасности. Забирай её и уходи из леса, скоро здесь станет жарко.
Она шагнула за периметр вихря. На пару мгновений ветер взметнул пряди волос, а затем по коже прокатилась волна тепла. Огонь уже подбирался к этой части леса, озаряя её оранжевым светом. С горящих ветвей падали огненные капельки смолы. С грохотом рухнуло дерево, взметнув в воздух вихрь искр. Анью шагала дальше, раскрывая магический источник, отпуская магию, вливая её в пламя. Стихия, наполненная ненавистью, не желала подчиняться, стремясь поглотить и саму чародейку. Она ощущала это жгучее желание уничтожать, крушить, рвать, обращать пеплом. Гнев, что жил под сердцем, отзывался на это, распаляя её изнутри. Пламя льнуло к ней, чувствуя источник родной силы. Оно словно уговаривало стать с ним единым целым, огненной лавиной пройтись по землям, оставив после себя лишь пепел.
– Нет, – Аньюриэль покачало головой. – Я не желаю этого.
Пламя яростно зашипело в ответ, обдавая её брызгами искр. Чародейка стояла посреди пожарища. Вокруг, куда ни кинь взгляд, всё было объято пламенем. Аньюриэль подняла руки, отпуская сознание вместе с магией. Мир переменился. Казалось, что она везде и нигде одновременно. Она была собой и в то же время была каждым язычком пламени, горящей смолой падала на землю, вгрызалась в такую податливую древесину. Она растекалась, расширялась, захватывая всё больше и больше, пока не достигла края пожарища со всех сторон. Анью чётко ощущала границу своего нового существа.
Довольно.
Огонь попытался взбунтоваться. Вспыхнул ярче и горячее, чем был до этого, на миг окрасившись в белый. Анью почувствовала, как всё тело пронзает напряжением. Показалось, что сил не хватит, что стихия поглотит её. И всё же она не могла отступить. Сквозь треск пламени доносился стук её собственного сердца. Ещё усилие – и огонь подчинился. Отчаянно зашипел напоследок и погас.
Аньюриэль открыла глаза. Из прокушенной губы по подбородку медленно стекала струйка крови. Пепелище, что её окружало, будило неприятные воспоминания. На задворках сознания мелькали образы ротонды. Анью знала, что она была из белого камня, но в тех воспоминаниях колонны были чёрными от копоти. А ещё лист клёна, оторвавшийся от дерева и обращающийся пеплом. Для большинства магов день, когда пробуждается дар, – великий праздник. Для неё он стал худшим кошмаром.
***
Аньюриэль думала, что уже привыкла в виду обгоревших тел. Как-никак она ведь стольких уже сожгла заживо. И всё же те скрученные, почерневшие останки вызывали в груди ощущение щемящей тоски и сожаление от того, что не смогла защитить. Сознательная часть неё понимала, что всё дело в зове крови, а бессознательная пыталась найти хоть какие-то намёки на то, кто устроил пожар, чтобы найти и уничтожить. В голове то и дело билась просьба несчастной девушки о помощи.
Чародейка впервые в жизни задумалась о том, каково это оказаться в огненной ловушке. Не ей, а кому-то другому. Сама Аньюриэль огня не боялась никогда – наверное, даже будучи ребёнком, чувствовала его как нечто родственное. А как страшно должно быть другим? Тем, кто способен чувствовать жар. До чего же страшно, должно быть, оказаться в пучине разгулявшейся стихии, когда понимаешь, что бежать некуда, а кожа пузырится от жара.
Она набрела на лагерь следопытов. Вернее на то, что он него осталось. Почти всё сгорело, а до чего не добрался огонь, то было разломано. В воздухе кружили клочья пепла. Аньюриэль скользила взглядом по обгорелым остовам зданий, пытаясь понять, чем они могли быть и что за существо оставило такие глубокие царапины на стволах деревьев. Это место было одним из источников, откуда распространилось пламя. В воздухе ещё звенела ярость неизвестного существа.
Под ногами что-то хрустнуло. Чародейка опустила взгляд. На земле лежал почерневший от копоти лук. Вряд ли его получится использовать в будущем, но она аккуратно подняла оружие. На ощупь древесина стала шероховатой. Тетивы не осталось. Среди наполовину сгоревшего мусора можно было заметить несколько обломанных стрел. Следопыты сражались до последнего. Между обломков можно было различить изуродованные тела.
Не пели птицы, не было слышно животных. Лес словно замер, потрясенный случившимся. Лишь ветер шелестел уцелевшими листьями, будто стремился успокоить деревья. Стон боли, казалось, разорвал тишину. Аньюриэль замерла, прислушиваясь. То, что кто-то уцелел в этой бойне, было невероятным чудом.
Звук сердцебиения был едва слышным, но он был, и чародейка метнулась откапывать раненого из-под обломков. Следопыта завалило основательно. На дом, или чем это было, обрушились подвесные мостки, погребя бедолагу под грудой досок и черепицы. Огонь почти добрался до завалов. Не погаси она пламя, он бы сгорел заживо, как и все остальные.
Аньюриэль медленно и аккуратно расчистила завал, достав из-под кучи хлама истекающего кровью мужчину. Дело было плохо. Сердце едва билось, а кожа, несмотря на то, что покрылась ожогами, на ощупь была прохладной.
– Погоди, я сейчас.
Медальон с солнцем, который она так и не вернула Ланселю, пришелся как нельзя кстати. Чародейка прижала его к груди мужчины, вливая магию. Тускло засветились руны целительного заклинания. Кровотечение остановилось, а раны и ожоги затягивались.
Больше всего Анью боялась, что могут быть какие-то внутренние травмы, которые чары амулета просто не способны распознать. Она не целитель, она не может проверить целостность костей и органов магией. Мужчина снова тихо застонал. Анью всматривалась в лицо силлина. Под слоем пыли, сажи и крови сложно бы понять, какой он.
– Всё будет хорошо, – тихо прошептала чародейка. – Я о тебе позабочусь.
