Владимир Великий
Между адом и раем
Только после этого кооператоры среагировали на появление постороннего человека. Они почти одновремено повернули свои головы к живому существу.
─ А что желает от нас мужчин, такая красивая? ─ спросил один их них. Его голос чем-то напоминал звук, когда по пустой бочке ударяли тупым предметом. Посетительница на какой-то миг опешила. Она не ожидала подобного приема. Ей до этого казалось, что работники кооперативов вежливые люди. Не то, что при Советской власти. Не так давно тебя могли не только обвешать или обсчитать, но и покрыть нецензурной бранью.
Она от страха отшатнулась назад. Затем повернулась к двери. ─ Ну зачем же нас бояться, милая… Мы не кусаемся. ─ раздался тот же голос, на этот раз он был значительно тише. Тотчас же раздался мужской смех. Петухова от страха сжалась. Тревожные мысли, словно смерчи, влетали в ее голову. Она уже не сомневалась, что ее мечта уехать за рубеж похерена. Она сжала кулаки и от отчаяния прокричала:
─ Я пришла от Ивана Старшинова… Он дал мне адрес…
Из-за стола поднялся очень крупного телосложения мужчина. Он вплотную подошел к опешившей особе и протянул ей руку. Затем представился:
─ Николай Иванович Пантюхов… – Слегка улыбнувшись, добавил. ─ В бывшем партийном мире он же ответственный работник.
Посетительница, слегка отвернувшись от мужчины, причиной этому был его сивушный запах, еле слышно прошевелила губами. ─ Я очень рада, что Вас нашла…
В родную Богодуховку Татьяна Петухова приехала через две недели. Приехала радостной и окрыленной, словно вновь народилась на свет. Все это время она жила на квартире бывшего инструктора райкома партии. Пантюхова исключили из КПСС и выгнали с работы за пьянство и моральное разложение. Жил он один, с женой развелся три года назад. В самый разгар перестройки стал кооператором. Его к себе на работу пригласил Иван Фогель, российский немец. Мужчины раньше работали в одном заведении ─ в сером здании Центрального района, где размещался райком партии и райисполком. Фогель был секретарем исполнительного комитета. Николай с радостью принял предложение своего кореша. В отличие от немца-трезвенника русский от спиртного не просыхал. Причиной этому были не только оставшиеся связи и знакомства, но и солидный приработок, который приносили ему российские немцы. Они уезжали толпами на историческую родину своих предков. Большинство из них не имело никакого понятия в оформлении тех или иных документов. Не все знал и Пантюхов, который часто оставался за шефа. Фогель не обременял себя черновой работой. Он все время был в разъездах: то в Москве, то в Кельне или в других немецких городах, где жили его близкие или знакомые. Кроме оформления основных документов, прейскурант цен которых определяло руководство кооператива, то бишь директор и его заместитель, предлагались дополнительные услуги. Оплата за них, как правило, через кассу не проходила. За любую бумажку, большую или маленькую начальники брали наличными. Брали не только российские деревянные рубли, но и американские доллары, и немецкие марки.
Были и определенные исключения. Кое-кто из клиентов рассчитывался и другим, одним словом, тем, что имел. Узнав от Ивана Старшинова, что у того на примете есть русская баба, которая горит желанием уехать в Германию, кооператор заметно оживился. И тут же дал намек соседу по дому, что он давненько не кушал «женского тела». Старшинов без всяких обиняков предложил ему красавицу из глухой деревеньки.
Через два часа после знакомства Пантюхов привез клиентку домой. Гостью чуть не вырвало, когда она увидела на кухне гору немытой посуды. Тошнило ее и тогда, когда она оказалась в постели с хозяином двухкомнатной квартиры. Она лежала рядом с ним и все не могла понять, что кушал ее новый покровитель, чеснок или лук, квашеную капусту или совсем другое. Однако радости у нее в эту ночь было куда больше, чем горести. Новый патрон поклялся своим здоровьем, что он сделает все возможное для осуществления ее мечты. Это первое. И второе, что не меньше радовало Татьяну. Сексуальной энергии у бывшего партработника было куда больше, чем у водителя бензовоза или у ее недавнего постояльца…
Петухова приехала в Германию через год, в начале мая. Едва двухэтажный комфортабельный автобус немецкой фирмы остановился на вокзале небольшого города Дитцинген, как тут же стройная шатенка с короткой стрижкой волос выскочила из многоместного автомобиля. И сразу же стала глазеть по сторонам. Ее суженого, Петра Каснера почему-то не было, хотя обещал ее встретить. Невеста почти час простояла на остановке в ожидании жениха, затем пошла бродить по городу, который все больше и больше освобождался из ночной пелены. Иностранка с небольшим рюкзаком за спиной довольно часто останавливалсь. Она внимательно разглядывала добротные сооружения или небольшие фонтанчики, они очаровывали ее не только своей красотой, но и чисто немецкой самобытностью. При этом она довольно часто улыбалась, когда вспоминала свою Богодуховку, которая в прямом смысле кишела полусгнившими избушками. В отличие от ее деревни здесь не было и разбитых шоссейных дорог, которые при первом же дожде становились источником грязи или вообще скрывались под водой.
Петр Каснер в эту ночь спал очень плохо, все время ворочался. Тревожиться от чего было. Неделю назад он оказался безработным. Почти половину их команды, состоявшей из одних иностранцев, шеф фирмы «Grüner Garten», обслуживающей промышленнные предприятия и учреждения, сократил. При этой мысли он тяжело вздохнул. Совсем недавно на немецкой земле было очень спокойно и даже беззаботно. Аборигены жили как у Христа за пазухой. Зарплата приличная, безработных немного. В принципе все ее обитатели независимо от цвета кожи и вероисповедания, а также и социального положения были довольными: богатые и нищие, взрослые и дети.
Не были внакладе и Каснеры. Историческая родина их предков встретила их хорошо, даже очень хорошо. Два брата Петра из переселенческого лагеря Брамше сразу же уехали в Дюссельдорф. Через местного немца они устроились на фирму Бош. Приглашали и Петра, но он отказался. Штутгарт, столица земли Баден-Вюртемберг, куда его направили, жене, да и их единственной дочери нравился больше. В том, что они отказались, они нисколько не сожалели. Уже через месяц взрослые трудоустроились. Петр работал на всемирно известном автомобильном гиганте «Даймлер-Бенц», Фрида официанткой в рабочей столовой. Александра училась в школе. С немецким языком особых проблем у переселенцев не было. В России они дома говорили по-немецки.
Через два года к Каснерам пришла полоса неудач, в корне изменившая их жизнь. Первой осталась без работы Фрида. Причиной этому был ее характер. Она почти каждый день ссорилась с подобными себе. Пару раз погрызлась и с начальницей. Бывшая югославка пожаловалась наверх. В конце концов руссачку выжили.
Через год остался без работы и Петр. Его просто-напросто сократили. Абфиндунг, денежная компенсация оказалась очень маленькой. Однако бывшие сибиряки не переживали, надеялись на лучшее. Но, увы… Жизнь менялась с космической скоростью. Ни проходило и дня, чтобы в страну не прибывали иностранцы. Предпринимателей это радовало. Они получали бесплатную рабочую силу. Радовало и правителей. Пришлые всегда голосовали за них. Избыток рабочей силы огорчал коренных немцев, многие из них вынуждены были работать за гроши. В числе подобных оказался и Петр Каснер. В «зеленую фирму» его взяли еще и потому, что он лучше всех знал немецкий язык. Из пятидести человек только он один свободно общался по-немецки, остальные ни в зуб ногой. Уволили его, как он считал, без веских оснований. Стычка с начальником оказалась для него первой и последней. Шеф фирмы господин Клозе на самом деле не был коренным немцем, хотя на совещаниях и во время работы то и дело об этом напоминал «интернационалу» о своей избранности. Каснера он также относил к иностранцам. Петр не обижался. Начальник, будь он белый или черный, умный или тупой, всегда есть начальник. Притом независимо, где, в России или в Африке. Никто из работяг, включая и африканца Бубо, не верил в принадлежность шефа к немцам. Каснер относил его к туркам, второму поколению. Развязка наступила в конце апреля. Тройка «зеленых» под руководством «руссака» быстро «расправилась» с двумя соснами, они стояли перед окнами дома престарелых. Полусгнившие деревья были распилены на небольшие чурбачки и загружены на машину. Опилки и прочий мусор также был в кузове. Поздно вечером в квартире Каснеров раздался телефонный звонок.
Звонил Клозе. Он на немецком языке с большим акцентом стал ругать бригадира за то, что тот без его команды уничтожил зеленую фауну. Попытка подчиненного сослаться на личные указания шефа, которые он получил неделю назад, оказалась безуспешной. Перепалка длилась очень долго. В конце концов Петр не выдержал и послал «немца» на три буквы. Утром долговязый мужчина со смуглой кожей и большой плешиной на голове протянул Каснеру стандартный лист бумаги. Он быстро пробежал глазами и стиснул зубы. Его уволили. Жаловаться в суд он не пошел. Знал, что это бесполезно. Несколько позже он узнал правду о происшедшем. Директор дома престарелых изменил свое решение о спиле сосен и сообщил об этом шефу зеленой фирмы. Клозе никому об этом не сказал. Было не до этого. Он два дня был дома, праздновал день рождения своих трех детей-близнецов.
После звонка от невесты, который она сделала из международного автобуса в два часа ночи, Каснер вновь прилег в постель. Основательно призадумался. Совсем недавно он был руками и ногами за то, чтобы привести в свою квартиру женщину. Тем более, она была куда его моложе и самое главное без детей. С Фридой, бывшей женой он уже не имел контактов, хотя ей почти ни в чем не отказывал. За год раздельного проживания он ей отремонтировал мебель, холодильник и газовую плиту.
Лежачий слегка смахнул со своих глаз внезапно набежавшие слезы. В том, что семья распалась, был виноват только он и никто иной. Не по-человечески он поступил с Фридой, которая все эти годы была ему настоящим другом и женой. С такой женщиной жить да жить. Но, увы… Все черт попутал. Петр ходил в парикмахерскую очень редко, один раз в три месяца. Иногда зарастал по самые уши, экономил деньги. При этом не изменял своему правилу, встречал очередной новый год подстирженным. Стригся у многих мастеров. В большинстве своем это были пожилые люди, они не вызывали у него особого интереса. Иногда он даже боялся, что старческая рука может ему нечаянно обрезать ухо или даже нос.
В тот памятный вечер в салоне он увидел молодую парикмахершу, которая при виде импозантного клиента с густыми седыми волосами расцвела в обворожительной улыбке. Она с самого начала в прямом смысле стала ухаживать за ним. Едва он сел в кресло, она вытащила из шкафчика три упаковки свежих небольших простыней и предоставила ему право их выбора. Вежливо извинившись, она тут же убежала в подсобное помещение. Прошло несколько минут. Невнимательность к своей персоне Каснера стала раздражать. Мало того. Ему почему-то не предложили ни кофе, ни журналы. Он тяжело вздохнул и слегка прикрыл глаза. Затем их открыл и обомлел. Его мастер, высокая стройная женщина со смуглой кожей и с длинными черными волосами стояла перед ним и, словно провинившееся дитя, улыбалась. Мужчина от ее необычного поведения или от ее красоты несколько растерялся. Его лицо покрылось краской. Через несколько мгновений в его голову ворвался мощный поток потаенных мыслей, от которых он почему-то не имел большего желания отбиваться. Позади кто-то громко чихнул. Затем смачно высморкался. Каснер повернул голову и увидел неподалеку от себя лысого старика, сидевшего в кресле. Возле него шаркала пожилая женщина в белом халате. Он хмыкнул себе в кулак и по-немецки произнес:
─ Подстригите меня, как можно короче… Пожалуйста…
Затем он откинулся на спинку кресла и невольно посмотрел в зеркало, висевшее напротив. И тяжело вздохнул. Смуглая молодая женщина с тонкой талией все больше и больше его околдовывала. Он впервые в жизни видел подобное существо с высокими грудями и тонкими черными бровями, которые, словно радуга, полуопоясывали черные глаза итальянки. В ее национальной принадлежности он нисколько не сомневался. Как не сомневался и в том, что эта итальянка, которых он видел сотни, в отличие от многих была нечто загадочное, непонятное. И это непонятное все больше и больше притягивало российского немца. В этом он убеждался почти каждую минуту, когда смотрел в зеркало. Женщина, как и ее клиент, довольно часто «плавала» в зеркальном отражении. При этом она изредка улыбалась, оскаливая два ряда ослепительно белых зубов. Нередко глаза «пловцов» встречались и на какой-то миг перекрещивались. Первым отводил глаза в сторону мужчина. Он не ожидал, что молодая женщина, притом очень красивая может обратить на него внимание. Парикмахерша стала подбривать шею клиента и невзначай провела ладонью по его щеке. Каснер в миг ошутил на себе не только запах дорогих духов, но и необычайную теплоту женской руки, а может даже и всего тела итальянки. После того как он освободился от белой накидки, он встал из кресла и посмотрел по сторонам. Небольшой салон был пустым. На какой-то миг он воспрянул духом. Он хотел поболтать с мастерицей. Но, увы, не получилось. Внезапно зазвенел телефон, и она рванулась в подсобное помещение. Тут же он услышал итальянскую речь. Он тяжело вздохнул и положил перед кассовым аппаратом двадцать евро. На этот раз его чаевые были куда больше, чем когда-либо раньше.
Через неделю Каснер вновь пришел к своему мастеру, пришел за десять минут до закрытия салона. На этот раз он не стригся. Он предложил итальянке прогуляться по городу. Она согласилась. Ему очень нравилось идти с женщиной, которая весело смеялась. Она смеялась, скорее всего, просто так. Как смеются десятки тысяч, а может и миллионы людей после окончания рабочего дня или они совершенно случайно встречают интересных личностей. Мария Монти не кривила душой, переселенец из неведомой для нее Сибири понравился ей с первого взгляда. Только поэтому она в этот вечер первой приблизилась к нему и поцеловала его в щеку. На следующий день она пригласила его к себе на квартиру. Петр Каснер пришел домой очень поздно.
Утром в семье начались разборки. Фрида, едва ее муж вышел из ванной комнаты, сразу же заметила на его груди два больших засоса. У нее отродясь не было такой привычки. Через месяц она выгнала ловеласа из дома, с которым прожила почти двадцать лет. На ее стороне оказалась и дочь Александра. Петр жил у своего друга Генриха, с которым корешковал в Омске. Он в составе немецкой фирмы работал на Украине, проводил телефонную связь.
Жених за своей невестой приехал только через три часа после прибытия автобуса. Едва он подрулил на своем подержанном «Мерседесе» к вокзалу, как сразу же увидел высокую женщину с короткой стрижкой, которая то и дело всматривалась в прохожих и в машины, проходивших или проезжавших мимо нее. Появление мужчины с русским обличием и в черной кожанке ее страшно обрадовала. Она схватила свой рюкзак и помчалась навстречу тому, которого видела только на фотографии.
Из ее глаз выступили слезы, когда седовласый, слегка ее полуобняв, на чистом русском языке произнес:
─ Здравствуйте, как я понимаю, Вы, есть Татьяна… ─ Заметив слезы на лице невесты и также ее неподдельное неудовольствие, он тихо продолжил. ─ Пришлось немного задержаться. Моя старушка уже давно просит новый аккумулятор…
Петухова слегка покачала головой и громко рассмеялась. Сейчас она не скрывала своей радости. Слава Богу! Она в гостях у мужчины, который был не только хорош собой, но и, без всякого сомнения, предоставит ей очаг, а может даже и больше. Она протянула руку и тут же ощутила крепкое рукопожатие своего жениха…
Однако вскоре невеста из Сибири несколько приуныла. К ее удивлению, у бобыля ничего съестного дома не оказалось. Он побежал закупаться. И на этот раз он не сдержал своего слова. Обедать они начали на час позже. Дешевой колбасы в супермаркете «Альди» не оказалось. Каснер пошел пешком в «Лидл», он находился от дома в двух километрах. «Социальщик» не исключал любой возможности по экономии денег. Экономил он на всем: на продуктах питания, на отоплении, даже на стирке. Не изменил своему правилу он и сегодня, когда к нему приехала симпатичная сибирячка. Для нее он купил бутылку самого дешевого вина «Сангри». Невеста, несмотря на небогатое угощение, за столом не умолкала. Она без устали делилась жизнью из российской глубинки. Ее жених очень внимательно ее слушал, иногда улыбался. Улыбался через силу. И в Германии проблем хоть отбавляй. Его радовало лишь то, что в отличие от малоизвестной деревни, откуда приехала шатенка, здесь есть еще что покушать и во что одеться…
Было шесть часов вечера, когда гостья, сославшись на усталость, пошла купаться. Хозяин с сочувствием ей покачал головой. Он и сам не так давно испытывал все «прелести» российского сервиса. Длительное пребывание невесты в ванной комнате Каснера раздражало. Лично сам он мылся раз в неделю. Большой продолговатый сосуд водой он наполнял наполовину. И в этот вечер он сэкономил, душ не принял. Он почистил лишь свои зубы…
Петухова, вдоволь накупавшись, воспрянула духом, притом сильно. Усталость, накопившуюся почти за неделю дороги, словно рукой сняло. Она улыбнулась, когда вспомнила рекомендации попутчицы Аллы, с которой ехала в автобусе. Она, чтобы наверняка «охомутать» жениха, рекомендовала ей в постели использовать все, вплоть до орального секса. Сделать это любовнице в первую же ночь не удалось. Едва она приблизила свою физиономию к гениталиям жениха, ее чуть было не вырвало. Из мужской мошонки несло как из помойной ямы. Она улыбнулась и вновь прилегла на свою сторону. Некоторое время она лежала с закрытыми глазами и слегка вздрагивала. Потом успокоилась. Она не сомневалась, что ее партнер ее отвращение к его собственной персоне не заметил. Если бы заметил, ей пришла хана. Она стиснула зубы, слегка подалась в сторону и тут же почувствовала упругий член мужчины…
Очередное утро на немецкой земле жительница Богодуховки встретила с приподнятым настроением. Несмотря даже на то, что многое ей в поведении жениха уже не нравилось. Например, что настоящего секса с ним не получилось. Не понимала она и то, почему он во время сна часто портил воздух. Ее предложение прогуляться по Штутгарту и подышать свежим воздухом Каснер принял без особого желания. Он очень долго упирался, но в конце концов согласился. Вскоре они оказались в большом магазине «Карштадт», расположенном на улице Кенигштразе. Петухова от изобилия товаров, особенно от женской одежды, невольно ойкнула. Сразу же бежать и все смотреть, она для приличия не стала. Не за этим она приехала за тридевять земель. Да и слегка настороженный взгляд жениха поставил ее на место. Они вновь вышли на главную улицу земельной столицы. Свежий воздух и яркое солнце располагали к отдыху, прогулке. Мужчина предложил женщине посетить сосновый бор, он находился на окраине города. Она охотно согласилась.
Большой участок земли, на котором росло множество деревьев и кустарников, а также цветов в прямом смысле шокировал сибирячку. Радовало ее и многоголосное пение птиц. Ухоженная асфальтированная дорожка привела отдыхающих к спортивному городку. Обилие площадок и кортов Петухова также не оставила без внимания. Она невольно замедлила шаг, затем остановилась. Прямо перед ее глазами играли в бадминтон две очень пожилые женщины. В том, что они вместе прожили около двухсот лет, она мало сомневалась. Она сделала несколько шагов вперед и вновь остановилась. Справа от нее, на футбольном поле гоняли мяч подростки и взрослые. Внешний вид одного из них ее рассмешил. На голове пожилого мужчины был чепчик белого цвета. Его большой живот то и дело «светился» из-под маленькой куртки красного цвета. Татьяна на какой-то миг оказалась в своей деревне. Она уже забыла, когда занималсь спортом. Пару раз она играла в волейбол и то в школе. Она тяжело вздохнула и посмотрела на своего спасителя. Только Петруша, Петенька, Петр Каснер и никто иной на этой земле может ее вытащить из дыры. Она широко улыбнулась и слегка чмокнула своего жениха в щечку…
Ровно через месяц Петухова вновь оказалась на знакомой ей остановочной площадке, в небольшом немецком городе Дитцинген. За ее спиной был рюкзак, в левой руке она держала дамскую сумочку синего цвета. В небольшом вместилище из кожи находился ее заграничный паспорт и билет на Москву. В столицу той страны, которую она хотела покинуть раз и навсегда. Но, увы не получилось. Мужчина, с которым она хотела связать свою судьбу, узнав о бюрократических препонах, которые необходимо было преодолеть для создания единой семьи, струхнул. Он не хотел излишней волокиты. Тем более, с нищей женщиной, пусть даже молодой и симпатичной…
Татьяна пробыла в Сочинке две недели. И почти все это время делилась впечатлениями о сытой стране и о вонючем «руссаке», который ей так сильно облапошил. Хозяева по-разному реагировали на ее нытье. Аксенова качала головой и тяжело вздыхала, иногда пускала слезу. Стрельников в разговор женщин не вступал, лишь изредка прислушивался. В отношении человеческого счастья у него было особое мнение. Главное в жизни не наполнение желудка, а духовное единение мужчины и женщины, мужа и жены. С Дарьей как раз этого у него и не было. Он сильно злился, когда она наставляла гостью, как ей следует жить дальше. Подруги пришли к единому решению. Петухова едет в Омск и ищет Антона Соютина. Сначала надо за кого-нибудь зацепиться. Стрельников наставлений не давал. У него самого проблем было по горло. Через пару месяцев они еще прибавились. У его законной супруги Дарьи Аксеновой на Украине неожиданно объявился родственник…
