Виктор Емский
Шмордонские тайны
Именно эту четвертую планету и назвали Шавеллой первые существа, способные произносить слова. То есть – люди. А когда это случилось? Уже никто и не помнит. Но со временем те из людей, которые достигли власти и достатка, посчитали зазорным жить на какой-то Шавелле и потому переназвали планету, дав ей имя звезды, открытой в свое время совсем не людьми. И впоследствии обитатели системы Кукареллы стали называться кукарелльцами.
Правда, это не коснулось тех, кто не достиг власти и богатства. Как они были шавеллами, так ими и остались. И это тоже нормально, потому что порядок вещей во вселенной опять-таки один…
Мероприятие было подготовлено на высшем уровне, и очередной Акт Коммунального Удовлетворения обещал вылиться в красочное представление. Чаша ипподрома уже наполнилась народом. Трибуны были заняты все. И хотя в столице Кукареллы стояла жаркая погода, шавеллы нисколько от зноя не страдали, поскольку подобные мероприятия у них всегда пользовались необычайной популярностью.
До Великой Коммунальной Революции столица называлась Счётчиком. Какой смысл несло в себе слово, никто не помнил, но это название всегда связывалось с деньгами. Потому столицу переименовали, и она превратилась в Брата́нск. Теперь новое имя города олицетворяло среди шавелл братскую любовь друг к другу.
В центре некогда бегового поля чернела специальная конструкция. Она была сделана из дерева, но главная ее часть представляла собой остро отточенную полосу стали весом в сто килограммов. Эта полоса была поднята к верху деревянной рамы и застыла в пазах, сдерживаемая толстым канатом. Она готовилась упасть на колоду, стоявшую прямо под ней. И ей было все равно, кто окажется на пути. Вся конструкция целиком называлась Ударницей и несла в себе показательную функцию, конечными целями которой были обычное устрашение и предоставление шавеллам зрелища (кому что по вкусу). Ударяла она всегда один раз, принося моментальное удовлетворение: очередное – зрителям, окончательное – тому, кто лежал на колоде. Вот только Акты этого Коммунального Удовлетворения в последнее время стали слишком частыми…
Генеральный Вождь Коммунальной Партии Республики Кукареллы шавелла Рылом Втаз вошел в закрытую личную ложу и расположился в своем любимом кресле. Справа от него уселся Главный Военспец Коммунальной Республики Кукареллы шавелла Филер. Вызывающе одетая секретарша подкатила к ним журнальный столик, заставленный бутылками и деликатесами.
– Можно начинать, – распорядился Рылом Втаз.
Он щелкнул пальцами, и понятливая секретарша убежала передавать приказ компетентным органам.
– Что-то слишком часто стала работать Ударница, – сказал Рылом Втаз.
– Революция не бывает бескровной, – пояснил Филер. – А конструкция, которую вы называете Ударницей (в Шмордоне ее прозвали гильотиной), создана именно для того, чтобы проливать кровь. Перестанете давать ей работу, она заржавеет и сгниет. Как, впрочем, и революция в целом.
– Возможно, – задумчиво согласился Рылом Втаз. – Но если честно, мне жаль Вбубен Бея. Мы вместе с ним поднимали шавелл на подвиг!
– С кем только вы не поднимали народ! – сказал Филер. – Большая часть из них – недоумки, доведенные до отчаянья кредитами. Такие возьмут власть, и не знают, что с ней дальше делать. И каков итог? Вон, в гости к Ударнице: – Филер кивнул головой в сторону гильотины.
– Да, – согласился Рылом Втаз. – Для управления государством нужен ум, а у Вбубен Бея его не было. Потому он и не смог смириться с новой идеологической расстановкой. Не понял, что для осуществления галактической революции нужно сначала построить коммунализм в одной отдельно взятой системе.
– Он не смог смириться не с этим, – поправил Генерального Вождя Филер. – Он не смог смириться с отменой национализации женщин. Вбубен Бей не понял, что правильно оболваненная семья – залог патриотизма, который решает бесконечное количество военных вопросов.
– Согласен, – кивнул головой Рылом Втаз, беря с подноса бутерброд с черной осетровой икрой. – Но у меня, вот, семьи нет…
– Потому что вы Вождь, – перебил его Филер. – Вы жертвуете своей личной жизнью ради блага шавелл. Это еще один фактор патриотизма.
– Получается, что я лишен счастья создать семью, – печально вздохнул Рылом Втаз, широко откусывая от бутерброда.
– Зато у вас восемнадцать секретарш, – констатировал Филер. – Можно насчет семьи не печалиться.
– Шестая и одиннадцатая мне надоели, – сказал Вождь.
– Отдайте их вашему заместителю. Как там его?
– Поха́ре Бац.
– Вот ему и отдайте.
– У него своих десять!
– Ничего страшного. Отдайте и посмотрите, с каким лицом он примет подарок. И вообще – контролируйте своих заместителей. В этом заключается наука управления государством. И не только заместителей. Как увидели, что кто-то начал тянуть одеяло на себя – тут же его в путь!
– В какой путь?
– Туда! – Филер указал рукой на гильотину.
В этот момент к Ударнице подвели Вбубен Бея. Бывший командор был закован в цепи и рот его закрывал пластырь. Он дергался, пытаясь что-то крикнуть, но пластырь был приклеен крепко, и потому зрителям слышалось только мычание, что немало их забавляло. Трибуны принялись издевательски свистеть.
Но здесь раздался голос диктора, усиленный громкоговорителями, и свист стих.
– Бывший командор Вбубен Бей, – вещал хорошо поставленный тенор, – предал интересы революции!
– Ах! – вскричала толпа.
– Он захотел стать императором!
– Ох!! – раздался хоровой крик.
– Он решил убить Генерального Вождя шавеллу Рылом Втаза!
– Ух!!! – толпа уже неистовствовала.
– Поэтому он приговорен к смерти!
– А-а-а!!! – рев трибун заглушил громкоговоритель.
Вбубен Бей, желая освободиться от цепей, сделал последнее усилие, но оно никаким успехом не увенчалось. Подскочившие палачи схватили его за руки и в момент уложили на колоду так, как было нужно.
– И-и-и!!! – переходя на визг, вопила толпа.
Рылом Втаз, отложив недоеденный бутерброд с черной икрой, налил себе полный бокал коньяка.
– А вы? – спросил он у Филера, встряхнув бутылкой.
– Налейте, – разрешил Филер. – Я выпью. Но не за бывшего командора, а за то, что вы впервые обратились ко мне на «вы». Наконец-то образовательный процесс стал чувствоваться.
– Признаться, мне это далось с трудом, – вздохнул Рылом Втаз.
– А вашему заместителю ничего с трудом не дается, – констатировал Филер. – Он меня сразу стал называть на «вы». И что в этом сложного?
– Знаете ли, – Рылом Втаз наполнил бокал Филера коньяком. – Идея равенства и братства несет в себе принцип равноправия.
– И поэтому нужно «тыкать» всякому встречному? – поинтересовался Филер. – Эта идея действительно подразумевает братство равных людей. А вот какие они, – дикие или цивилизованные, – теория молчит. Главное – все равны. Да кто же против! Но если называть друг друга на «вы» – визуально исчезнет вся грязь и мразь окружающего нас с вами мира. Понятно, что на время, пока мы общаемся на «вы». Но такое время всегда можно продлить, потому что это во власти любого человека. А культура не зависит от монархий, революций, демократий и тому подобных людских потуг, основная цель которых – сделать мир удобным. Культура всегда выше человеческих действий, а иногда даже выше любого понимания.
– Н-да, – встряхнул головой Рылом Втаз. – Предлагаю помянуть Вбубен Бея во имя Капитала.
– Стоп! – воскликнул Филер. – Во-первых, командор еще не казнен, а во-вторых – с чего это вы вдруг вспомнили ненавистного бога?
– Ах, простите, – сказал Рылом Втаз. – Самая натуральная привычка. Знаете ли – ум, задуренный с детства официальной поповской пропагандой. Но я с этим борюсь.
Филер, ничего не сказав, взял бокал в руки и посмотрел на поле.
Вбубен Бей лежал распластанным на деревянной колоде, а зрители ревели в восторге. Барон взглянул на Генерального Вождя, который вдруг начал взахлеб пить коньяк из своего бокала. Повернув голову вправо, Филер увидел за своим плечом секретаршу, готовую на любой подвиг. Он кивнул ей головой, и она упорхнула туда, куда было нужно.
Через минуту суровый голос диктора объявил:
– Смертная казнь приводится в исполнение!
Стокилограммовый нож тут же сорвался, отпущенный канатом, и врубился в колоду, резко отделив голову Вбубен Бея от зажатого цепями туловища.
Но Рылом Втаз, поглощенный всасываньем коньяка, не видел этого трагического момента, а узнал о нем, только услышав рев ипподрома. Филер сделал один длинный глоток и поставил бокал на стол.
– Ну, вот и все, – сказал он. – Теперь вы, шавелла Рылом Втаз, единоличный хозяин Кукареллы. Но про вашего заместителя не забывайте.
Филер встал, собираясь уйти. Рылом Втаз, осушив свой бокал до дна, вытер рот рукавом, громко отрыгнул и спросил:
– Куда же вы? Мероприятие не закончилось. Еще девять оппортунистов на очереди.
– Мне некогда заниматься вашей ударной возней, – ответил Филер. – Я подобные вещи видел много раз.
– Ну, не смотрите, – согласился Рылом Втаз. – Но все равно останьтесь. У меня к вам есть несколько вопросов. Успеете еще на свой корабль.
Филер опять уселся в кресло.
– Почему вы живете на орбите в истребителе? – продолжил Вождь. – Неужели приятно находиться в четырех стенах? Хотите, я подпишу декрет о предоставлении вам поместья бывшего олигарха Зверло Немурло? И секретарш назначу – сколько пожелаете!
– Нет, спасибо, – отказался Филер. – Если вы не забыли, у нас с вами был договор. Вы предоставляете мне временное убежище, а я и мои офицеры приводят в порядок военный флот Коммунальной Республики Кукареллы. Так получилось, что сначала мне пришлось реорганизовать ваш политический строй, но за это вы мне можете только «спасибо» сказать. Ведь до сегодняшнего дня у вас был полный бардак! Стадо равных друг другу начальников, где не поймешь: кто кому подчиняется и что кому надо. Мои офицеры сейчас занимаются обучением шавелл искусству звездолетовождения и тактике космических сражений, плюс мною создана профессиональная разведшкола. Того оружия, что вы вывезли с Тарахтуна, хватит на многие годы. И пусть оно не лучшего качества, но все равно взрывается и может нанести противнику урон. Вскоре мы покинем вас, но к этому времени Кукарелла станет мощным космическим государством. И тогда вы сможете распространять идею Коммунализма дальше… ну, туда, куда вам надо.
– Мы уже попытались распространить ее в Шмордон. Спасибо, не надо!
– Да, сейчас империя гораздо сильнее вас. Но это пока.
– А что мешает Шмордону напасть на нас и уничтожить республику?
– Я хорошо знаю нынешнего императора, – сказал Филер. – Он человек рассудительный и осторожный. Ваша новая тактика действия малыми кораблями доставила Звездному Флоту Шмордона много неудобств. Поэтому император не станет соваться к вам, пока не подготовится основательно. А для этого необходимо полностью прибрать к рукам Тарахтун и оснастить эскадры малыми судами, которых до этого не было. Тарахтун уже готов войти в состав империи, но этот процесс займет не один месяц. А вот наклепать нужное количество малых кораблей за год – не под силу даже заводам Крокозябла-старшего. И если империя станет покупать у Джаппурии джабли ее производства, все равно пройдет достаточно времени, за которое шавеллы многому научатся. А сейчас надо возобновить мирные отношения с Тарахтуном и наладить с ним торговлю. И средства от этого нужно вкладывать в модернизацию собственного флота.
– Чем торговать? – уныло поинтересовался Рылом Втаз. – У нас есть только помидорро. Да и то: поля заброшены, потому что шавеллы теперь проводят все свое время на митингах в поддержку равноправия.
– Вот и торгуйте помидорами. На Тарахтуне они не растут.
– А как вернуть шавелл на поля?
– Выдайте им казенные кредиты.
– Опять кредиты?!
– Не нравится слово – назовите это по-другому. Скажем – государственный займ. А еще лучше – коммунальный! Под десять процентов годовых для начала.
– Разве такие проценты бывают? Вот наши бывшие буржуи-олигархи меньше, чем под сто двадцать процентов не давали…
– За что и поплатились. А вы давайте под десять. Как только выданные деньги пропьются, проедятся, промитингуются, выдайте следующие займы, но уже под двадцать процентов. И объявите, что долги можно отработать на полях с помидорами. Через несколько месяцев у вас будет такое наполнение бюджета, что останется только ахать! Таким образом все население Кукареллы станет пахать на государство, отчего последнее быстро окрепнет. А чем крепче Кукарелла, тем больше шансов распространить Коммунализм на всю галактику.
– Не получится. Шмордон не даст.
– Если справа ты уперся в бетонный забор, иди налево.
– Не понял.
– В противоположной от империи стороне есть Папуаса.
– Ага… И Чингачгук тоже. С планетой Инчучу́ном.
– Вот-вот, – Филер улыбнулся впервые за всю беседу.
– Кстати, вы говорили, что уже заслали туда шпионов?
– Нет. На Инчучун не засылал. А с одним из кораблей папуасовцев отправил двоих в Разгульдяй и Джаппурию. Но этот шаг пробный и надеяться на положительные результаты сильно не стоит. Мы перехватили кое-что из радиообмена между Тарахтуном и Дырой. Стало известно, что на шмордонской базе торчит лорд Хлебазл, Министр Безопасности Шмордона. Он занимает смехотворную должность коменданта офицерского общежития, но лорд Надолб тоже сидел на этом месте, и сейчас опять командует Звездным Флотом. Если Хлебазл делает хотя бы минимальные перерывы между пьянками, выловить моих шпионов ему не составит труда. Поэтому я решил активизировать разведдеятельность в направлении Инчучуна и Папуасы.
В этот момент на поле ипподрома вывели девять связанных людей. Диктор торжественно объявил:
– А сейчас будут казнены девять оппортунистов, несогласных с мудрым курсом Коммунальной Партии Республики Кукареллы. Все они являются уклонистами: трое в сторону анахронизма, двое – утильлиза́торы и четверо – радикало́иды. Внимание! Впервые Ударница станет работать оптом! Сначала будут казнены утильлизаторы, потом анахрони́сты и вслед за ними – радикалоиды. Такого вы еще никогда не видели!
Ипподром зашелся восторженным ревом.
– Непримиримые! – вздохнул с сожалением Рылом Втаз. – Хорошо, что они не ладят друг с другом и потому не могут объединиться. Нестыковки в политических программах. Я хотел, чтобы их под Ударницу подсовывали тройками. Но радикалоиды наотрез отказались ложиться на колоду рядом с утильлизаторами! Принцип – великая штука! Их последнее политическое желание будет исполнено. Боевые товарищи все же… Но колода не безразмерна, потому придется разместить четверых радикалоидов валетом, а потом крутануть плаху и еще раз врезать, как положено.
Генеральный Вождь наполнил свой бокал коньяком, отхлебнул глоток и продолжил:
– Анахро́нь – языческая богиня из пантеона древних кукарелльцев, можно сказать – природа. Анахронисты хотят возвращения к общинно-родовому строю. У них главный лозунг: «Анахронь – мать порядка!» Остальные относятся к уклонистам. Утильлизаторы к левым, а радикалоиды к правым. Разница в их программах заключается в следующем…
– Увольте меня от этой ахинеи! – раздраженно сказал Филер, демонстративно закрыв ладонями уши.
– Гы! – пьяно ржанул Рылом Втаз. – Вас, уважаемый шавелла, совсем не интересует коммунальная идеология. Быть может, ваше место не здесь, а на колоде? – и он кивнул головой в сторону поля.
– Мое место там, где я нахожусь, – спокойно ответил Филер. – Я работаю с вами по договору. Кто я? Военный специалист. А идеологию оставьте себе. Более того: я открою вам страшную тайну.
– Какую? – удивился Рылом Втаз.
– Вы гораздо ближе подошли к Ударнице, чем я. Поэтому слушайте мои советы, а то их будет слушать кто-то другой.
Рылом Втаз вздрогнул и посмотрел Филеру в глаза. Увидев в них застывшие серые льдинки, Вождь вздрогнул повторно и тут же заметил примирительно:
– Вы что, шуток не понимаете? Кстати, если вы имели ввиду распространение идеи Коммунализма в сторону Папуасы и Инчучуна, то как же быть с доктриной галактической революции? Ведь мы отказались от нее! За что же тогда казнили Вбубен Бея?
– Вы где учились? – поинтересовался Филер.
– В цеху по производству помидорной пасты.
– Где-где?!
– На каждом консервном комбинате имеется цех, где мятые и слегка тухлые помидорро перерабатываются в пасту. Вот в нем я и работал с детства. А в перерывах учился читать по этикеткам на банках. Ну, а потом я вбирал в себя опыт других людей.
– Понятно, – мрачно резюмировал Филер. – Поясняю еще раз. От идеи галактической революции мы отказались для того, чтобы сосредоточиться на построении Коммунализма в одной отдельно взятой системе, то есть – в Кукарелле. Эта работа уже выполнена. Ваша власть крепка, шавеллы упорядочены. А если вы загоните их в глубокое дупло… гм, то есть – обеспечите шавелл доступным кредитованием, Коммунализм расцветет подобно прекрасному цветку. Но раз задача выполнена, можно браться и за глобальные вещи.
– Стоп! – вскричал Рылом Втаз. – Почему вы вчера об этом не сказали?! Вбубен Бей был бы жив!
– Ничего подобного, – покачал головой Филер. – Командору было все равно: будет ли установлен Коммунализм в одной системе или в сотне других. Вбубен Бею хотелось драться, размножаться и вкусно питаться. Таких как он – тысячи. Выбирайте любого нового.
Он встал.
– Н-да, – протянул Рылом Втаз, недобро глядя на Главного Военспеца. – Нет у вас души.
– Скажете, она есть у вас? – Филер хмыкнул. – Даже ваша старая религия не имеет места для души, ибо Капитал – деньги, а там, где правят деньги – душа отсутствует. Ну, а новой религии у вас нет, так как идея Коммунализма безбожна по своей сути.
Рылом Втаз, ничего не ответив, опустил глаза вниз и присосался к бокалу с коньяком.
Филер, двигаясь по темному коридору к выходу из трибуны Генерального Вождя, внимательно смотрел себе под ноги. Вдруг из ниши справа от него раздался тихий голос:
– Шавелла Филер, можно вас на несколько слов?
Военспец не испугался, потому что узнал говорившего. А кинжала или пули можно было не опасаться, так как под пиджаком Филера находился легкий и прочный бронежилет.
– Конечно, – ответил Военспец и шагнул в нишу.
В темноте угадывались контуры тощей и низенькой фигуры.
– Слушаю вас, шавелла Поха́ре Бац, – произнес Филер.
– Я тут проходил мимо двери ложи Генерального Вождя. Она была приоткрыта, и я нечаянно услышал конец вашего разговора. Нет-нет! Не подумайте! Действительно нечаянно!
– Ну?!
– Я хотел сообщить, что целиком и полностью разделяю ваши взгляды и потому готов руководствоваться любыми советами, которые могут поступать от вас. Повторю: лю-бы-ми! Ну, а Вбубен Бей действительно был грубой и вонючей скотиной…
– У вас душа есть? – вдруг неожиданно для самого себя спросил Филер.
– Никак нет! – четко отрапортовал Поха́ре Бац. – Но если вам надо – будет!
– Понятно, – сказал Филер. – Стану иметь это в виду. А вы готовьтесь.
– Всегда готов!
– Вы даже не спросили: к чему надо готовиться?
– А я готов ко всему! Так сказать – под вашим руководством…
– Чего вам надо?
– Власти!
– Скажите, а где же учились вы?
– В том же цеху, что и Рылом Втаз. Только он упаковывал банки в ящики, а я эти ящики таскал в склад. Но у меня в мозге знаний гораздо больше, потому что Рылом Втаз видел перед своим носом только этикетки, а я еще и накладные иногда подписывал…
– Знаете, чего мне сейчас хочется больше всего? – спросил Филер.
– Нет, – ответил Поха́ре Бац. – Но я рад поучаствовать в удовлетворении любого вашего желания. Опять повторю: лю-бо-го.
– Мне страшно хочется дать вам кулаком в ухо.
Контур тощей фигуры тут же изменил свое положение.
– Что вы делаете? – спросил Филер.
– Становлюсь так, чтобы вам было удобнее меня ударить, – послышался ответ.
– Тьфу на вас! – выругался Военспец. – Ждите указаний.
– Всенепременно!
Филер вышел из ниши и направился дальше по коридору. В этот момент ипподром грохнул диким человеческим ревом и Военспец понял, что Ударница принесла окончательное революционное удовлетворение группе оппортунистов. Но какой именно – утильлизаторской или радикалоидной – он не знал, да и знать не хотел. Мало ли их еще будет в дальнейшем? Ведь любая революция – процесс развивающийся. И Филер помнил, что если этим процессом не управлять, он продолжит разгораться произвольно. Тогда революция сожжет все вокруг вместе с самими революционерами и покроет планету толстым слоем пепла. Но Военспец совсем не желал подобного исхода. Так что же ему было нужно? А вот этого он не знал и сам…
ЧЕРНАЯ ТУМАННОСТЬ. ГДЕЯ
Джем, стоя рядом с Алмазом возле большого иллюминатора, смотрел на глыбы темной материи, вращающиеся в тусклом сером свете, который, казалось, исходил не из какого-то определенного источника, а лился со всех сторон. Корабль разгульдяйца двигался в узком проходе, руководствуясь автоматическими маяками.
– И что, любой звездолет может пройти по маякам и оказаться у Гдеи?– спросил Джем.
– Пройти и оказаться – да, – ответил Алмаз. – Тем более, что вход этот не один. Вот только его уже будут ждать, так как маяки автоматически информируют базу.
– А если весь Звездный Флот Шмордона пройдет этим путем?
– Не знаю, – пожал плечами разгульдяец. – Но почему-то думаю, что у гдейцев на этот случай найдется, чем ответить.
Они замолчали, разглядывая маяк, оказавшийся рядом с кораблем.
Алмаз, задумчиво глядя в иллюминатор, произнес:
– Мой народ называли цыганами.
– Какой народ, разгульдяйский? – спросил Джем.
– Нет. Тот, который кочевал по Земле.
– Что такое кочевал?
– Ну, передвигался от места к месту.
– Зачем?
– Я и сам не знаю, – ответил Алмаз. – Они по всей Земле двигались на телегах, называемых кибитками. Род был табором. И эти таборы кочевали туда-сюда.
– Короче – ни черта не делали,– резюмировал Джем. – А ели они что?
– Что бог пошлет.
– Какой бог?
– Какой-нибудь. Мало богов на свете, что ли?
– И много боги посылали?
– Ну, если цыгане живы до сих пор, значит – достаточно.
– Нет, не понимаю, – сказал Джем. – Предположим, болтается туда-сюда группа людей. И не имеет значения, где. Едят они что?
– То, что бог пошлет, – повторил Алмаз.
– Бог обычно посылает что-либо несъедобное. Например – проблемку какую-нибудь. Насчет еды любой бог скуповат.
– Конечно, не все так просто! – воскликнул Алмаз. – Мне на Гдее говорили, что цыгане гадали и торговали известкой. И это давало им возможность питаться.
– А где они эту известку брали?
– Ну, не знаю, – задумался Алмаз. – Рыли, наверное, в подходящих местах во время кочевки.
– Ну хорошо, нарыли они этой известки, – махнул рукой Джем. – Но как такой кочевой народ вдруг превратился в лучших торговцев галактики?
Алмаз, польщенный последними словами Джема, выпятил живот и заявил:
– Мы – движущая сила вселенной!
– Живот втяните! – вернул его к повседневной жизни Джем.
Алмаз втянул живот и ответил, отбросив пафос в сторону:
– Да ладно-ладно, это я пошутил. Но если честно – первый табор вошел в Попадос не так давно. Лет семьсот назад. Его отправили на Кукареллу. И последующие таборы посылали туда. Но благодатная почва планеты сказала свое слово. Зачем куда-то перемещаться, если помидоры растут всюду? И никакая известка не нужна! Вот так цыгане и стали в нашей галактике оседлыми. Но во всяком народе есть люди, которые не смыслят жизни без приключений! И такие личности не могли заниматься помидорами!
– Значит, они занялись разбоем, – констатировал Джем.
– Почему сразу так? – встрепенулся Алмаз.
– Потому что вы лично никоим образом не относитесь к каким-то там кочевникам, опомидорившимся на благодатной Кукарелле. В моем понимании вы – натуральный хищник космоса, живущий за счет удачи, которая поворачивается к вам разными боками.
– Вы талантливый молодой человек! – воскликнул Алмаз. – Только чересчур прямолинейный. Но дипломатическому искусству вас научат там, куда мы уже почти прибыли. А насчет цыган могу сказать следующее: на Кукарелле их почти не осталось. Те люди, что там сейчас живут – никакие не цыгане, а черт знает кто! В эпоху первых звездолетов передовая часть цыганства перебралась в Разгульдяй, где и основала независимую торговую республику. И никакой Шмордон не сможет прекратить ее деятельность! Пусть империя захватила нашу основную планету Рома́лу со столицей, носящей имя Лавандо́с! Нас, настоящих цыган, это не сломит никогда! Плевали мы на этот Шмордон!
– Я сочувствую вам, – сказал Джем. – Частично. Потому что вы жулики.
– Я бы назвал это предприимчивостью, – согласно кивнул головой Алмаз. – Но по сравнению с жителями вашей планеты Сочи любая цыганская предприимчивость отдыхает! Как не залетишь туда – вечно без штанов останешься.
– А откуда у вас такие большие и быстроходные звездолеты? Что-то они совсем не похожи на телеги.
– Этот корабль принадлежал еще моему деду и достался мне по наследству от отца. Он модернизируется от времени ко времени. Естественно – на Гдее. Потому может уйти от любого шмордонского звездолета. Космические технологии остались от Хозяев, а остальные приходят с Земли. И мы, связные нашей галактики, пользуемся ими.
– Интересно, если технологии приходят с Земли, почему они не доходят в Джаппурию? Я имею в виду корыта, называемые джамобилями.
– Ваши джамобили не имеют к Земле никакого отношения. Их делают пуцлики на второй планете Черной туманности, которая называется Хлами́ллой. Поскольку они не любят джаппурцев, в свое время чуть не уничтоживших их народ, в производство джамобилей пуцлики вкладывают душу. Вот и получаются у них ржавые ведра.
– Опять какие-то пуцлики!
– Но это правда. Я вот, например, чтобы не идти обратно пустым, загружусь джамобилями и джамовозами (одни других не лучше). Пуцлики говорят, что производят автохлам для того, чтобы джаппурцам было чем заняться. День ездишь – три дня ремонтируешь. Такое положение всех устраивает. Пуцлики не сильно напрягаются, а джаппурцы привыкли. Пока ремонтируешь – нет времени для революций. Говорят, традиция производства автохлама тоже пошла с Земли. Там в одной из стран до сих пор существует несколько заводов, специализирующихся на выпуске корыт, подобных джамобилям. А Хламилла получила свое название из-за того, что Хозяева использовали ее как склад. Они сбрасывали туда все вещи, оказавшиеся в Попадосе, и свои какие-то приборы, ставшие ненужными. За многие тысячелетия там накопилось столько барахла, что теперь пуцлики не нуждаются в материалах для производства джамобилей.
– Да прекратите вы мне врать! – разозлился Джем. – Какие, к черту, пуцлики?!
– Вот видите, – заметил Алмаз, – мои рассказы о Земле вы сразу принимаете на веру. А от пуцликов отмахиваетесь, как от сказочных персонажей.
– Это и есть сказка!
– Хорошо, – кивнул головой разгульдяец. – Сами разберетесь. Только при встрече с ними не делайте резких движений. Они до сих пор ненавидят вас, джаппурцев, а с гдейцами работают рука об руку.
Куски темной материи за бортом раздвинулись в стороны, и звездолет ворвался в пространство, заполненное серебристым туманом.
– Эта завеса окружает систему Гдеи, – сообщил Алмаз. – Она является некоей границей. О! Нас встречают.
В иллюминаторе возник джабль. Маленький кораблик подлетел к звездолету и двинулся параллельным с ним курсом. Через несколько минут завеса стала редеть и наконец рассеялась полностью. Звездолет вошел в обычное пространство, и Джем увидел маленькую красную звезду, вокруг которой вращались всего две планеты.
– Первая из них – Гдея, – сказал Алмаз. – Вторая – Хламилла. Ну, а звезду они называют Солнцем, подражая землянам.
И вдруг Джем увидел жуткую картину: несколько кусков темной материи, прорвавшись через серебристую завесу, устремились к первой планете!
– Что это?! – воскликнул он. – Катаклизм?
– Нет, – ответил Алмаз. – Сейчас будет сеанс связи с Землей. Такие сеансы происходят раз в сутки и длятся по часу.
Джем увидел, как куски материи состыковались в длинную изогнутую линию, конец которой плавно опустился на Гдею и воткнулся в поверхность планеты. Издалека казалось, будто черный хобот какого-то гигантского животного впился в арбуз с целью соснуть сладкого сока.
– Конец коридора как раз и есть Попадос, – сообщил Алмаз. – Ну вот и окончен ваш путь, Джем. Сейчас я передам вас гдейцам, а сам отправлюсь на Хламиллу загружаться автобарахлом.
От джабля, неотрывно следовавшего за звездолетом, отделился спасательный бот, который юркнул в открывшийся шлюз корабля.
– Пойдемте встречать гостей, – сказал Алмаз, направляясь к шлюзовому ангару.
– А как я потом доберусь в Джаппурию? – спросил Джем, догоняя Алмаза.
– О, не беспокойтесь на этот счет! – бодрым голосом ответил разгульдяец. – Вас обязательно доставят. Либо я, либо кто-то из моих соплеменников.
В ангаре их уже ждали двое: симпатичный темноволосый человек одного с Джемом возраста и ребенок лет десяти-двенадцати, одетый в поношенный рабочий комбинезон. Темноволосый держал в руках какую-то черную пластину, в которую безостановочно тыкал пальцами. Он был так увлечен этим занятием, что даже не заметил появившихся в помещении Алмаза с Джемом. Зато ребенок увидел их сразу.
Он недобро улыбнулся и неожиданно взрослым голосом произнес по-джаппурски, обращаясь только к Джему:
– А-а, еще одна джаппурская сволочь прибыла! Будет, кем пообедать сегодня!
Джем чуть не поскользнулся от такой наглости.
– Эй, мальчик! – воскликнул он. – Тебя что, хорошим манерам не учили?
– Я тебе сейчас покажу, какой я мальчик, – деловито сказал ребенок, доставая из кармана комбинезона настоящий лучевой пистолет.
Направив дуло пистолета Джему в живот, подросток заорал жутким голосом:
– Руки вверх!
Джем задрал руки, а Алмаз почему-то не стал этого делать. Взрослый гдеец, вздрогнув от вопля ребенка, оторвался от своей пластины и обвел помещение взглядом.
– Мальчик, опусти вниз пистолет, – попросил Джем терапевтическим голосом. – А то получишь щелбан в лоб. Оружие – не игрушка для ребенка.
И здесь темноволосый наконец принялся действовать. Но вместо того, чтобы отобрать пистолет у зарвавшегося малолетнего хулигана, он просто похлопал того по плечу и произнес:
– Хватит веселиться.
Ребенок тут же спрятал пистолет в карман, отдал честь по шмордонскому строевому уставу и, подмигнув Джему, поинтересовался с язвительной улыбочкой на губах:
– Что, сынок, обдристался?
Джему вдруг страшно захотелось взять наглого подростка за ноги и треснуть его головой об стенку ангара, но он, сдержавшись, ответил:
– Не на того напал.
– Здравствуйте, – сказал темноволосый гдеец. – Прошу извинения за этот спектакль. Пец – самый веселый пуцлик на свете. Иной раз не успеваешь его сдерживать.
Он подошел к Джему с Алмазом и пожал им руки. Пуцлик сунулся за тем же, и если с Алмазом у него все получилось, то Джем с ним здороваться не захотел вовсе.
