Виктор Емский
Шмордонские тайны
– Этого пока сделать нельзя.
– Почему?
– Наши офицеры – чтобы не выделяться из толпы – тоже курнули. И теперь ничего не видят, кроме смысла жизни.
– Как же они тогда Крокозябла узнали?
– Это было в самом начале фестиваля. А потом курнули – и все…
– Га-га-га! – заржал Кебаб во весь голос.
– Хи-хи, – скромно поддержал его Каптёр.
– Хватит! – рявкнул Пахан, ударив ладонью по столу. – Немедленно послать им приказ: доставить сюда Крокозябла! Можно без жены. Пусть дама отдыхает, а то у них там, в Шмордоне, не то, что джайкеров, мужиков нормальных не сыщешь. Куда ни плюнь – одни военные вокруг…
– Есть! – отдал честь Каптёр и выскочил из кабинета.
– Слушай, давай я туда съезжу! – вдруг предложил Кебаб. – А ты мне командировочные выпишешь. Как внештатному сотруднику.
– Что, опять денег нет?
– Жена распоряжается! – Кебаб развел руками.
– Зачем же, как внештатному? Давай, я тебя устрою к себе в полицию?
– Ты что? Я ведь дважды судим!
– У тебя обе судимости сняты. Я проверял. Да еще ты – Герой Джаппурии. А кавалеру этого ордена дорога открыта везде.
– Н-ну, не знаю, – замялся Кебаб. – Как-то я не готов в полицию… Продавал раньше угнанные машины, а теперь что – ловить угонщиков?
– Я же ловлю? А кто в юности тебе машины поставлял?
– Ты. Вот я и думаю: как тебе совесть позволяет здесь теперь работать?
Пахан, усмехнувшись, встал и заявил:
– А тебе? Как позволяет совесть удирать от беременной жены? Ты даже в Угореловку готов смыться, лишь бы не оставаться дома! Вывод?
Он поднял вверх руку с выставленным указательным пальцем и выдал:
– Совесть есть понятие не только мифическое, но еще и растяжимое!
В эту минуту в коридоре раздался шум, дверь распахнулась, и в кабинет влетел модный певец Сексот. За ним гнался Каптёр. Первый выглядел растрепанно, а второй пытался схватить первого за шиворот.
– У меня срочное дело к начальнику! – орал Сексот.
– Неприемный день! – вопил Каптёр.
– Молчать! – гаркнул Пахан.
В кабинете наступила относительная тишина. Сексот бурно дышал, Каптёр переминался с ноги на ногу, Кебаб в предвкушении новых интересных событий тер руки, а Пахан, усевшись за стол, строгим голосом поинтересовался:
– В чем дело?
– Прет – как танк! – доложил Каптёр, указав на Сексота пальцем. – Я ему говорю: нельзя! Неприемный день! А он отвечает, что является модным кумиром миллионов и ему, дескать, все можно!
– У меня секретная информация, касающаяся безопасности Джаппурии! – взвыл Сексот. – А эта легавая морда не пускает без ста тагриков! Не полицейский, а крохобор какой-то…
– Слышали?! – взревел Каптёр. – Он оскорбил мое служебное достоинство! Надо его задержать и отправить в козлятник!
– Молчать! – повторно гаркнул Пахан.
В кабинете опять стало тихо.
– Служебное достоинство к безопасности Джаппурии отношения не имеет, – спокойно сказал Пахан. – Слушаю вас, господин Сексот.
Модный певец, оглядевшись, судорожно ткнул пальцем сначала в Каптёра, потом в Кебаба, после чего заявил:
– Информация секретная! Попрошу убрать из кабинета вот этих двух.
Пахан Родимый махнул рукой, и Каптёр в мгновение ока скрылся в коридоре, хлопнув дверью.
– А это, – Пахан кивнул на Кебаба, – начальник первого ранга восьмого направления разведслужбы Джаппурии, и потому он допущен ко всем секретам.
Сексот и Кебаб моргнули одновременно. Первый от понимания, а второй от удивления.
– Итак? – спросил Пахан.
– Меня хотят убить! – вскричал Сексот. – Они следят круглосуточно!
– Бывает, – скучным голосом произнес Пахан. – Так что там по поводу секретности?
– Меня обязательно убьют!
– Это имеет отношение к безопасности Джаппурии? – недоуменно спросил Пахан.
– Конечно! – Сексот кипел негодованием. – Ведь я кумир миллионов! Если меня убьют, несколько поколений джаппурцев потеряют смысл жизни! Ведь они живут моим творчеством…
– Да-а? – недоверию Пахана не было предела.
И здесь подал голос Кебаб.
– Наше восьмое направление знакомо с вашим творчеством, – сказал он густым солидным голосом, бросив в сторону Пахана ернический взгляд. – Безусловно, в текстах песен группы много оппозиционной философии. Вот, например: «Полицейские собаки лижут след мой кучерявый». Только вчера передавали по радио. Или: «Обдолблюсь я джакоином и расшторю день рутинный». Да уж. Ваша смерть действительно станет трагедией для тех, кто слушает такие песни! Но поверьте, через пару дней поклонники забудут вас и найдут утешение в фестивале «Дым над дуплом», который сейчас проходит в Угореловке. Там и без песен смысла жизни навалом. Кстати, вы, случайно, не там черпаете вдохновение?
Сексот, внимательно всмотревшись в Кебаба, вдруг поник. Он поискал глазами стул, нашел его, уселся и сказал:
– Ладно-ладно, я вас узнал. Никакой вы не разведчик. Вы Кебаб Носатый, Герой Джаппурии. Я вашу фотографию в газетах видел.
Кебаб, необычайно польщенный, ответил:
– Ну, я тоже о вас много знаю. Так кто за вами гоняется?
– Два шмордонских негодяя! – вскричал Сексот, возвращаясь в прежнее возбужденное состояние. – Я их сразу узнал, потому что учился вместе с ними в школе народного творчества… Тьфу! То есть – в шмордонской разведшколе. Их зовут: Дивер и Сант.
– Гы! – воскликнул Кебаб, усмехаясь.
– Ты их знаешь?– поинтересовался Пахан.
– Еще бы, – ответил Кебаб. – Редкостные мерзавцы!
– Вот-вот, – продолжил Сексот. – Они приехали в Джаппурию под видом туристов и теперь ходят за мной – как привязанные! Куда бы я ни пошел, эти негодяи всегда рядом. Ходят и улыбаются. А улыбки их сверкают желтой злобой!
– Вы, господин Сексот, сейчас не в консерватории, а в полиции, – предупредил певца Пахан. – Поэтому говорите по существу, оставив в стороне всякие поэтические сравнения типа «желтой злобы», «полицейского произвола» и тому подобную метафорическую мишуру.
– Он как раз и говорит по существу, – поддержал Сексота Кебаб. – Дивер и Сант на нашей каторге стерли свои зубы. Император Шмордона за свой счет вставил им новые, но золотые. Теперь они действительно желто улыбаются.
– Интересное дело! – удивленно воскликнул Пахан.
– Ничего интересного, – ответил Сексот. – Я их знаю. Они – безжалостные убийцы-ликвидаторы. И послали их сюда, скорее всего, по наущению лорда Крокозябла. Для того, чтобы покарать меня за предательство. А я столько добра принес Джаппурии!
Сексот, опустив голову вниз, погрустнел.
– И что я могу сделать? – поинтересовался Пахан. – Они сейчас туристы на законных основаниях. Следят за вами? Может, они ваши поклонники. Мало таких? Да сколько угодно!
– Но они профессионалы! – вскричал Сексот. – Дивер и Сант умеют убивать незаметно! Мое тело может всплыть в Бархатном море через месяц после утопления, а они уже будут далеко! А может и совсем не всплыть! Если груз к ногам привязать…
Сексот, опять опустив голову, задумался.
– Вот как всплывет, так и будем расследовать, – рассудительно решил Пахан. – А если не всплывет – не будем.
Сексот, ничего не говоря, смотрел в пол.
– Кхе! – кашлянул Кебаб.
Пахан с Сексотом как по команде повернули в нему свои головы.
– Вот если бы мне кто-нибудь выделил некоторую сумму денег, – голосом, полным таинственности, произнес Кебаб, – то я решил бы эту задачу быстро.
– У меня бюджет, – тут же отреагировал на это предложение Пахан, и закачал отрицательно головой.
– Дам сколько надо! – обрадовался Сексот.
Через несколько минут модный певец вышел из кабинета, довольно потирая руки. Кебаб, не менее радостный, распихивал по карманам пачки тагриков, а Пахан Родимый, достав из бара бутылку виски, скручивал с нее пробку.
– Не понимаю ход твоих мыслей, – вдруг сказал он, замерев на месте. – Ну, поимел ты денег с этого придурка. Мне дал непонятно за что, но я совсем не возражаю… А дальше?
– А дальше я заманю этих шпионов (Дивера и Санта) в казино к Хачапуру Волосатому. Шепну тому пару слов. Он мне не откажет по старой памяти.
– Ну, прогудят они казенные шмордонские деньги. И что им помешает после этого убить Сексота?
– Они не только деньги прогудят, но и свои зубы. Уж мы с Хачапуром постараемся! А вот когда они поймут это, тогда, наверняка, потребуется и твоя помощь.
– Ах! Задержать парочку пьяных дебоширов? – Пахан рассмеялся. – Ну, это моя работа. И не имеет значения, с зубами они или без. Закон есть закон! А если Сексот отклюжит еще, то можно будет организовать срочную депортацию этих негодяев обратно в Шмордон. Но транспортные расходы придется оплатить дополнительно, потому что у меня бюджет!
– Еще как оплатит! – утвердительно кивнул Кебаб. – У него денег – что у дурака махорки. Вилять на сцене голосом и задом – гораздо прибыльнее, чем постоянно спасать Джаппурию.
Они выпили виски и обычный сочинский день продолжился.
Королева, гневно сверкая глазами, прохаживалась по террасе Летнего дворца и ругала Морса, расположившегося в плетеном кресле возле журнального столика. Порывистую походку Беллы существенно сдерживал выпиравший живот, и это обстоятельство раздражало ее еще сильнее.
– Черт знает что! – крикнула королева.
– Не чертыхайтесь, – попросил улыбающийся Морс. – Это вредно для здоровья плода.
– Вы стали набожным? – удивилась королева.
– Нет, это я так, на всякий случай.
– Не учите меня! С Богом я сама разберусь. Вон, налью свистону Эндульгену пивную кружку коньяка, он мне за это все грехи отмолит лет на пять вперед, а то и на десять… Что за свинство?! Вы вызвали сюда Джема и даже не дали нам повидаться! А меня вообще не поставили в известность о том, что Джем станет вашим преемником!
– Неправда. Я как раз сегодня приехал к вам с эти известием.
– Спустя месяц после того, как он улетел?
– Дела, знаете ли, еле вырвался.
– А кто решил назначить Джема? И почему такая спешка?
– Парламент решил, – ответил Морс, закидывая ногу на ногу. – Спешка потому, что меня в любой день может накрыть новый инфаркт (врачи говорят, что я предрасположен к этому). Для того чтобы занять мою должность, надо быть подготовленным. Вот Джема и отправили на специальные курсы. Он пробудет на них около полугода.
– Как так? – вскричала королева. – А отпуск?
– Джаппурия в опасности, – развел руками Морс. – Отпуски отменяются. По крайней мере – для Джема.
– Черт, черт, и еще раз черт! – окончательно разозлилась Белла. – Опять я рожать буду одна?!
– Что вы, ваше величество! – Премьер-министр удивленно задрал брови. – С вами будут врачи. И я – ваш покорный слуга!
В эту секунду графин с водой, стоявший на столике, вдруг жалобно тренькнул и взорвался на мелкие кусочки. Сверкающие осколки хрусталя рассыпались мелким бисером по столу и дальше разлетелись по всей террасе. Королева от неожиданности вскрикнула и, схватившись руками за живот, сказала:
– Что это?! Так и родить можно раньше срока!
Морс, вскочив с кресла, целеустремленно прошел по террасе несколько шагов, нагнулся и поднял какой-то небольшой круглый предмет. Поднеся его к носу, он внимательно рассмотрел находку и сунул в карман.
– Шарик от подшипника, – сообщил Премьер-министр, снова усаживаясь в кресло. – Мальчишки шалят. Обычно для этого используются рогатки. Надо будет навести порядок в вашей охране. А то пускают в сад всяких хулиганов…
– Вы мне не до конца ответили! – вернулась к разговору королева. – Я думала, что парламент назначает на должность Премьер-министра самого умного и достойного чиновника. Что, кроме Джема никого не нашлось больше?
– А разве Джем недостоин? – спросил Морс и хитро прищурился.
– Гм, – поперхнулась королева и, замолкнув, принялась ходить в задумчивости по террасе, давя туфлями осколки хрусталя.
– И где находится место, куда отправился Джем? – поинтересовалась Белла.
– На базе «Холодильник», – соврал Морс, не моргнув глазом. – Помнится, вы там бывали во время Третьей Шмордонской войны.
– Чудовищно красивый мир, – улыбнулась королева. – Впрочем, как и чудовищно холодный.
– База прекрасно отапливается, – напомнил ей Морс.
– Так! – встрепенулась Белла. – Немедленно лечу туда! Шесть часов пути…
– Нет! – твердо сказал Морс. – Вы там никого не найдете. Сама база законсервирована. А вот под ней имеется отдельный модуль, который закрыт для любых посещений. Парламент распорядился не пускать в этот модуль никого. Даже вас, ваше величество. И шморофонной связи с ним нет.
– Что же там такого секретного?!
– Джем вам сам все расскажет. Когда вернется.
Премьер-министр резко поднялся с кресла, собираясь покинуть королеву. Он напоследок почтительно поклонился, и в этот миг в ближайшем от террасы кусте самшита свистнул жгут. Шарик от подшипника с щелчком впечатался в тощий зад Премьер-министра, и рот Морса непроизвольно каркнул:
– Кр-р-р!!
Белла, ожидавшая совершенно других слов, удивленно спросила:
– Что-что?
– Йо!!! – взревел Морс и, схватившись рукой за больное место, молодецки сиганул с террасы на лужайку через перила.
С непониманием проследив за нервным бе́гом Премьер-министра, который скрылся за поворотом аллеи, ведущей к воротам, королева, повысив голос, позвала:
– Нелла!
– Что, мама? – раздался голос принцессы из самшитового куста.
– Ну-ка, иди сюда!
– Иду, – недовольно сказала Нелла, выбираясь из кустарника. – Поиграть не даешь…
– Покажи руки! – потребовала мать.
– Пожалуйста, – девочка вытянула обе руки перед собой.
Они были пусты.
– Ничего не понимаю, – сказала Белла.
Она развернулась и ушла в дом. Нелла опять влезла в куст, и оттуда послышались голоса. Какой-то мальчишка сказал:
– Хорошо ты ему припечатала! Правда, со второго раза. Теперь моя очередь! Вот только стрелять не в кого…
– Как это не в кого? – удивилась Нелла. – Вон, почтальон идет. Необычайно мерзкая личность! Вечно при встрече язык мне показывает.
– Ага! Дай сюда рогатку! Мне второго раза не понадобится.
Другой мальчишеский голос тут же плаксиво заныл:
– А мне? А я когда?
– Не ной! – прикрикнула Нелла. – Дождешься дворника. Этот живодер все время гоняет метлой мою любимую кошку!
Куст немного шевельнулся и затих.
Морс, стараясь сидеть на левой ягодице (правая сильно болела после посещения Летнего дворца), ехал в служебном шморовозе в космопорт. Точнее – еле двигался в пробке. Для Джяна это было несколько необычным явлением, потому что днем население этого курортного города предпочитало торчать на пляжах. Водитель недовольно бубнил себе под нос, но так, чтобы это было слышно Премьер-министру.
– Начальник полиции – Пахан Родимый – вор и мерзавец, каких мало, – бухтел он. – Никакого порядка в Джяне нет. То машины эвакуируют, то пробки сплошные!
Морс, достав из кармана шморофон, набрал номер Пахана, но тот почему-то долго не отвечал. Сунув трубку в карман, Премьер-министр откинул крышку на спинке переднего сиденья и включил небольшой шморовизор, вмонтированный в панель кресла.
На экране возникло изображение центральной части Джяна, забитое джамобилями, людьми и тучами белой пыли. Репортер, размахивая руками, рассказывал взахлеб:
– Судья Пай Дай решил забрать свой танк, стоявший на штрафстоянке полицейского Управления. Поскольку танк был не на ходу, прибыли специальный тягач и огромный карьерный джакран. Во время подъема танка оказалось, что гусеницы его кто-то приварил к арматуре фундамента здания Управления. Кран дернул танк, и весь дом развалился, как куча картошки! Из полицейских никто не пострадал, так как в момент подъема все находились на улице, наблюдая за проводимыми работами. Начальник Управления полиции Пахан Родимый сразу же получил от судьи Пай Дая нужную санкцию и уже арестовал мэра города Джяна. Это связано с тем, что здание полицейского Управления строила мэрия три года назад. Кучи пыли, которые остались от дома, не содержат в себе ни грамма цемента. Получается, что мэр украл весь дорогой материал, а здание Управления построил из морского песка и глины. Единственная арматура, проходившая через фундамент, вытянулась вместе с танком и сейчас торчит позади боевой машины, как вешалка для белья…
Морс, выключив шморовизор, сказал водителю:
– Заткнись и смотри на дорогу.
В этот момент шморовоз остановился в очередной раз, и Премьер-министр вдруг увидел в окно Кебаба, шагавшего по тротуару в обнимку с двумя крепкими мужчинами дубинно-военной внешности. Морс опустил стекло и прислушался:
– Шпиончики мои! – орал Кебаб поочередно в уши мужчинам. – Если честно – я по вам даже соскучился! Сейчас зайдем в одно место и вспомним старое время. Я угощаю!
Мужчины улыбались, но как-то недоверчиво и криво. Морс, вглядевшись в лица попутчиков Кебаба, вздрогнул. Их зубы сверкали в лучах Джаппурии, как золотые шмордонские бабосы!
– Господин Кебаб! – крикнул Морс в окно.
Троица пешеходов замерла на тротуаре и уставилась на Премьер-министра.
– Знакомьтесь, – обратился Кебаб к своим попутчикам. – Это Морс, Премьер-министр Джаппурии.
Дивер и Сант (ибо это были именно они) от такого представления мгновенно одурели и инстинктивно отдали Морсу честь.
– Кто это? – спросил Премьер-министр, с подозрением разглядывая шмордонцев. – Сразу видно – шпионы: – ответил он сам на свой вопрос.
– Да, раньше они были шпионами, – кивнул головой Кебаб. – А сейчас вполне мирные туристы.
– Почему у них все зубы золотые?
– Это в Шмордоне нынче форма награды такая. Медали и ордена уже не в моде.
– Отведите их в полицию и пусть их там проверят, – потребовал Морс.
– Их уже черт знает сколько раз проверили, – сказал Кебаб. – А вы живете прошлым веком. Если у вас склероз, то я вам сообщаю: у нас со Шмордоном мир.
Морс, досчитав про себя до десяти, хотел еще что-то сказать, но шморовоз вдруг рванул с места и Кебаб остался позади. Обернувшись, Премьер-министр увидел, как Кебаб отдирает руки бывших шпионов от их голов, поскольку честь они отдали, а приказа «вольно» не получили.
Через несколько минут шморовоз Морса выехал на какую-то площадь, забитую народом. Люди в белых одеждах были везде. Именно эта толпа и спровоцировала пробку. Джамобили еле ехали, объезжая группы богомольцев. На помосте, собранном из парковых лавок, возвышался крепкий бородатый человек, который произносил речь.
Шморовоз опять уперся в бампер переднего джамобиля и остановился. Морс, опустив стекло, прислушался.
– Вокруг вас, дети мои, одни черти! – орал бородач. – Оглянитесь! Везде разврат, коррупция и наркотики!
– Хух! – ответила согласным криком толпа.
– Бог не фраер! – продолжал бородатый. – Он все видит! И покарает грешников непременно! Но мерзавцев слишком много! И нечего Богу сильно утруждаться! У него и без этого много дел! Но мы ему поможем! Будем сами бить грешников!
– Хух! – восторженно взревела толпа.
– В Угореловке идет фестиваль! Там «зажигают» богопротивные джайкеры, которые курят всякую дрянь и слушают чертову музыку с названием «джок»! Дети мои, за мной! На фестиваль! Мы научим их любить Бога!
– Хух! – третий раз выкрикнула толпа, и в воздух взметнулся лес рук, сжатых в кулаки.
Шморовоз тронулся, и Морс, подняв стекло, достал шморофон. Он решил позвонить Пахану Родимому и поинтересоваться у того, осведомлен ли он о готовящемся погроме.
Кто такие джайкеры – Премьер-министр знал прекрасно. И ни капли не сомневался в том, что ретивый пророк после прогулки на фестиваль останется без бороды, а его паства займет все койки в травматологических клиниках Джяна. Но зачем нужны беспорядки, если их можно предотвратить? Для чего существует полиция? Вот именно такие вопросы Морс и решил задать Пахану.
Он, набрав нужный номер, прислушался к гудкам. Они были длинными, как усы того, кому он звонил. Наконец суровый голос ответил:
– Да!
– Это Морс, – представился Премьер-министр на всякий случай.
– Очень рад, – ответил Пахан. – Слушаю вас.
Морсу вспомнились усы начальника полиции Джяна. Ему вдруг показалось, что усы эти прорвались через километры пространства и вылезли наружу сквозь личную шморофонную трубку. В ухе защекотало и Морс, отдернув трубку от головы, паническим взглядом впился в кнопки прибора. Но нет! Никаких волос не торчало. Успокоив себя усилием воли, он снова приложил трубку к уху и спросил:
– Почему вы не отвечали мне ранее?
– Оперативная обстановка осложнилась, – ответил Пахан. – Некогда было отвечать на звонки.
– Что вы сейчас делаете и где находитесь?
– Нахожусь я сейчас в космопорту, где пытаюсь отправить на Слякоть первым же рейсовым джаблем чету Крокозяблов.
– Вы их поймали?! – радости Морса не было предела.
– Так точно, – сухо ответил Пахан.
– Почему же тогда вы не отвезете их в полицейском джабле?
– Бюджет не позволяет.
– Какой бюджет?
– Обычный. Такой полет не запланирован бюджетом. Топливо – дорогая штука.
– Что-то раньше от вас не поступало заявлений подобного рода. Вы, похоже, даже слова «бюджет» не знали.
– Теперь знаю, – голос Пахана наполнился злобными нотками. – После того, как у нас появился новый прокурор, который не пьет, не курит и все свободное от работы время лечится от импотенции.
Волна радости захлестнула сердце Морса. Ведь именно он способствовал такому назначению!
Штырь Несгибаемый начинал карьеру в прокуратуре Заквакинска рядовым следователем. Был он инициативным и легким на подъем человеком, чем и пользовалось начальство. Случилось что-то на праздник? Ах! Кого послать? Ведь все пьяны! А Штырь – тут как тут. Всегда готов. Вот его и посылали. Он неоднократно получал ожоги в пустынях, лихорадки в болотах, а в период одной из командировок на Дубарь умудрился отморозить себе тестикулы и еще что-то там такое же важное, мешающее полноценно общаться с женщинами.
Но – странное дело – несмотря на эту героическую жертвенность, Штырь продолжал оставаться рядовым следователем, ибо всем на свете была известна народная джаппурская мудрость: чем сильнее ты впрягаешься в телегу – тем больше в этой телеге окажется народа! Но один раз ему действительно повезло.
В коридоре здания Верховного Суда Штырь столкнулся с Морсом. Увидев перед собой изможденного всеми болячками человека (в тот период жизни Штырь передвигался на костылях, поскольку случайно прострелил себе ногу в момент проведения следственного эксперимента в городе Апреле на Потенции), Премьер-министр просто пожалел его и попросил главного прокурора отправить Штыря в долгожданный отпуск на Сочи. Что и было сделано.
Вернувшись из отпуска, жертвенный следователь накатал документ, из которого следовало, что Сочи – полностью бандитская планета, и главными бандитами там являются отнюдь не какие-то там «Хачапуры Волосатые», а судья Пай Дай и начальник полиции Пахан Родимый.
Все его доводы основывались на простых наблюдениях, не подкрепленных никакими доказательствами, но выводы эти имели четкое логическое обоснование и потому были представлены Морсу, так как вырисовывалась картина полного коррупционного тупика целой планеты, и этот факт как раз вписывался в компетенцию Премьер-министра.
Морс через Генерального прокурора Ареста Непременного назначил Штыря Несгибаемого прокурором планеты Сочи, и теперь можно было наблюдать результат деятельности последнего…
Радуясь своей прозорливости, Морс сказал в трубку шморофона:
– Ладно, не трудитесь. Я как раз лечу на Слякоть. Крокозяблов заберу с собой.
– Слава богу! – голос Пахана существенно потеплел.
Это сразу же обеспокоило Морса.
– Что-то не так? – спросил он.
– Все нормально! – браво ответил Пахан. – Уже.
И отключился.
Морсу подумалось, что он опять влип в какую-то пакость. Но – не совсем ясно, в какую. Потому он решил подождать с выводами до прибытия в космопорт.
На стартовой площадке перед джаблем Премьер-министра встречала небольшая группа людей, состоявшая из Пахана Родимого и двух неопределенных личностей.
Начальника полиции Джяна Морс узнал сразу, поскольку черные гигантские усы Пахана строго обрисовывали линию горизонта. А вот двое других сначала показались совершенно лишними людьми. И это связывалось с их внешним видом.
Рядом с Паханом стояли мужчина и женщина. Мужчина был одет в порванную на груди майку и ободранные дырявые штаны. Зато на женщине из одежды присутствовали только повязки: набедренная и нагрудная. Свернуты они были из платья, служившего когда-то роскошным нарядом. Взгляд Морса сначала впился в стройные ноги женщины, а затем рывком поднялся к ее лицу. В горле у Премьер-министра пересохло в момент.
Из копны растрепанных (в воображении – ветром, а не джайкерами) волос на него смотрели два ярких сапфира, своей глубокой синью затмевая рассудок. Женщина была обута с сандалии, сплетенные из тонких ивовых прутьев, а мужик в майке просто топтался босыми ногами на жарком бетоне космопорта. И если от последнего воняло козлом, то от женщины откровенно и тревожно пахло летними травами и восхитительно-сладким распутством.
В глубине души Морс знал, что сапфировое чудо – леди Крокозябл, и потому с ней нужно держать ухо востро, но это знание так в глубине души и осталось, поскольку любой мужчина имеет право на слабость перед женщиной и это никак не умаляет его достоинств! В связи с этим Премьер-министр, выкатив глаза, произнес:
– Здравствуйте!
– Ах, господин Морс! – нежным и чуть хрипловатым голосом воскликнула леди Крокозябл, окончательно добив Премьер-министра. – Спасибо, что вы согласились нас подвезти!
– Не стоит, гм… благодарности, – запинаясь, произнес Морс. – Мой джабль к вашим услугам! Но, извините, мне надо сказать пару слов вашему сопровождающему.
И он указал рукой на Пахана, у которого губы разъехались в понимающей улыбочке, не заметной никому, так как усы начальника полиции скрывали все, что не предназначалось для постороннего взгляда.
– Конечно-конечно, – томно сказала леди Крокозябл. – Мы подождем.
– Чудесно отдохнули, – сказал вдруг вонючий мужик, оказавшийся лордом Крокозяблом. Он смотрел на Морса затуманенными глазами и постоянно облизывал свои губы.
– Я рад, что вам понравилось, – ответил Премьер-министр. – И что же вы делали во время отдыха?
– Искал смысл жизни, – пояснил посол.
– Нашли?
– Да.
– И в чем он заключается?
– М-м-м, – промычал Крокозябл задумчиво. – Знаете ли, смысл жизни приходит только на фестивале. Сейчас, в нефестивальном состоянии, он куда-то улетучился…
– В следующем году приезжайте сюда снова, – пригласил Морс.
– Непременно, – кивнул головой Крокозябл.
– А сейчас взбирайтесь по трапу и обратитесь к капитану джабля. Он отведет вас в свободную каюту.
Посол начал подниматься в джабль и леди Крокозябл, виляя бедрами, последовала за ним. Ее роскошная загорелая задница, выглянув из-под набедренной повязки, засияла подобно красному диску Джаппурии.
Морс, задрав голову вверх, проводил взглядом прекрасные ягодицы попутчицы, мысленно коря себя за эту мальчишескую выходку. Резко обернувшись, он заметил, что Пахан Родимый делает то же самое. Усы начальника полиции стояли дыбом, а глаза превратились в два масленых шара.
– Гм! – кашлянул Морс.
– Потрясающая женщина, – вернулся к действительности Пахан.
– Вы знаете, что у вас готовится погром? – строгим голосом поинтересовался Морс.
– Это вы про паству Джоса Суперзвездоса? – спросил Пахан.
– Я о людях в белых одеждах.
– Нет там людей, – сказал Пахан, доставая из внутреннего кармана форменного пиджака длинную сигару. – Вы позволите?
– Курите, – разрешил Морс.
Начальник полиции, чиркнув зажигалкой, раскурил сигару, выдохнул клуб сизого дыма и продолжил:
– Там одни фанатики.
– Тем более! – Премьер-министр был почему-то зол. – Они собрались устроить погром на фестивале джайкеров!
– Туда им и дорога, – флегматично заметил Пахан, пустив несколько дымных колец. – Как раз сегодня у джайкеров по плану фестиваля состоится военно-спортивная игра по мотивам Третьей Шмордонской войны. Половина джайкеров будет сидеть в песчаной крепости, символизирующей болотный редут Крокозябла, а вторая половина станет эту крепость штурмовать. Все они наденут на головы джациклетные шлемы и вооружатся простыми деревянными дубинами. Им как раз нужны раненые, чтобы таскать их на носилках в полевой лазарет. Вот паства Джоса и подойдет для этой цели.
– Я вижу, у вас всегда готов ответ на любой вопрос! – констатировал Морс.
– На то я и начальник полиции, – веско ответил Пахан. – У меня везде порядок.
– Ладно-ладно, – неопределенно сказал Морс и, не прощаясь, взбежал по трапу в джабль.
Пахан, пожав плечами, выпустил в воздух клуб пахучего дыма и неторопливо пошел к зданию космопорта.
В своей каюте Морс снял костюм, надел пижаму и улегся в кровать. Лететь до Слякоти нужно было четыре часа, и потому Премьер-министр решил немного отдохнуть. Закрыв глаза, он расслабился и попытался заснуть, но в памяти его вдруг возникли две стройные ноги леди Крокозябл. Они медленно поднимались по трапу, вызывая известные любому взрослому мужчине чувства. Морс, выругавшись, перевернулся на другой бок. И здесь в дверь каюты кто-то тихо постучал.
– Кто там? – спросил Морс.
За дверью молчали.
Премьер-министр встал, повернул флажок замка и, слегка приоткрыв дверь, высунул в коридор нос. И тут его смело вихрем!
В роли природного катаклизма выступила леди Крокозябл, ворвавшаяся в каюту. Она толкнула Морса на кровать, хлопнула дверью и прыгнула на Премьер-министра сверху. Руки ее стали проворно стаскивать пижаму со своей новой жертвы. Морс испуганным голосом интеллигентно поинтересовался:
– Позвольте, что вы делаете?
– Сейчас узнаешь! – ответила она.
Дальше диалог между ними развивался следующим образом:
– Не трогайте меня! Я женат! Неофициально…
– А я официально замужем. Одно другому не мешает!
– У меня больное сердце!
– Я лучший в мире доктор!
– Я уже стар для этого!
– Сейчас помолодеешь!
– У меня нет сил! Найдите кого-нибудь другого! Хоть капитана джабля…
– Я у него уже побывала!
– Ваш муж сейчас войдет!
– Не войдет. Он курнул и опять нашел смысл жизни.
– Не надо!
– Еще как надо! Расслабься, дурачок…
Сияющие сапфиры глаз леди Крокозябл надвинулись на Морса, губы ее впились в рот жертвы и несчастный Премьер-министр с космической скоростью ворвался в сладкий омут безудержной страсти…
ШАВЕЛЛА – КУКАРЕЛЛА
Когда-то давным-давно Кукареллой называлась только звезда. Вокруг нее вращались десять планет, девять из которых были безжизненны. Но на четвертой планете океаны омывали материки, полные зеленой растительности; птички ласково щебетали, склевывая попавшихся зоркому взгляду червячков, а наземные животные кушали поедом других наземных животных, и совсем не брезговали морскими обитателями, нечаянно попавшимися возле береговой линии.
Кстати, рыбы и морские животные аппетитом от сухопутных никак не отличались, завтракая, обедая и ужиная в толщах воды регулярно. И если им вдруг приходилось увидеть сухопутное создание, случайно свалившееся в воду (ну, или решившее поплавать с освежительной целью), такой факт воспринимался как пикантная добавка к их ежедневному рациону. И это было нормально. Потому что порядок вещей во вселенной один.
