Виктор Емский
Шмордонские тайны
Крокозябл, облизнувшись, заметил:
– Обалденный коньяк!
Он перевел взгляд на императора и развязно поинтересовался:
– Ну, ваше величество, на чем это я остановился?
– На клизме, – ответил Шмор, недобро глядя в глаза банкиру.
– Ой, простите! – опомнился Крокозябл. – Бр-р! Вспомнил… Мы двигались в кильватер друг другу. Неожиданно откуда-то спереди возник длинный зеленый луч. Он был виден не более трех секунд! Сначала луч ударил в первый истребитель, затем во второй, а потом и в наш. На каждый звездолет по секунде! И что случилось? А ничего! Представьте себе, ровным счетом ничего… Мы были живы, корабли – целы, луч исчез. Но почему-то все три истребителя сразу остановились! Я в этот момент находился в офицерском баре, откуда обозревал окрестности, пользуясь иллюминатором. И мне сразу же захотелось выяснить причину остановки звездолетов. Поэтому я побежал в боевую рубку. Каково же было мое удивление, когда я увидел огромную очередь, змеившуюся по коридорам! Представьте, все хотели узнать, почему остановились двигатели. За этим стояли: офицеры, солдаты, связисты и даже кок из столовой. Я, естественно, вошел в рубку без очереди. И знаете, что я там увидел? Очередной член экипажа входил в помещение, рукой придавливал рукоятки управления двигателями в выключенное положение и с чувством выполненного долга уходил прочь! Рукоятки были давно уложены в пазы стоянки, но каждый хотел лично убедиться в этом! Короче, нажав ручки как все, я вышел из рубки и отправился к себе в каюту. По пути я видел, как солдаты заходят в свои кубрики и мирно укладываются в койки. Самое интересное – меня это никак не удивило. Их поведение показалось мне абсолютно естественным. Поэтому я спокойно зашел в свою каюту, улегся на кровать и…
Крокозябл вдруг икнул, сделал лицом клоунскую гримасу и рявкнул:
– И больше ничего не помню, га-га-га!
Банкир разразился хохотом.
Шмор посмотрел на Вискерса. Граф встал и Крокозябл тут же испуганно умолк.
– Я полагаю, вы составили мнение о случившемся? – спросил Шмор у банкира.
– Здесь и мнения никакого не нужно, – заявил Крокозябл. – Гипнотический луч. Правда, мощности нереальной! Один удар – триста человек под колпак! Сплошная пустота без сновидений. Да, мне вроде бы привиделось, что перед моей кроватью возник какой-то маленький человек в скафандре…
– Карлик? – спросил Шмор.
– Нет. Обычный человек, только очень низкого роста. Но это, наверное, привиделось. Вот бес! До сих пор спать хочется. А-а-ам-м…
Банкир зевнул, лязгнув при этом зубами, и тут же провалился в сон.
– Может, еще коньяка принести? – поинтересовался Вискерс.
– Не надо, – ответил император. – Уже все выяснили. Оттащите банкира в приемную и вызовите «Скорую помощь». Пусть его отвезут в психбольницу и там чем-нибудь уколют. Он мне нужен в бодрствующем состоянии.
Граф подошел к банкиру сзади, взял того под мышки и быстро выволок из кабинета. Спустя минуту голова Вискерса вновь появилась в дверном проеме и доложила:
– Ваше величество, явился временный поверенный в делах.
– Чей поверенный, и в каких делах? – изумленно поинтересовался Шмор.
– Это Батон, ваше величество, – пояснил Вискерс.
– Ну, пусть войдет, – пожал плечами император.
В кабинет вошел Батон. Обнаружив Шмора сидящим за столом, временный поверенный положил перед императором верительную грамоту и с достоинством поклонился.
– Здравствуйте, господин Батон, – сказал император. – Что у вас случилось и где Джем?
Батон сообщил:
– Посол Джаппурии Джем в экстренном порядке отозван на родину в связи с опасностью для нашего королевства, возникшей недавно.
– На вас кто-то напал? – поинтересовался Шмор.
– Хуже! – ухмыльнулся Батон. – Премьер-министр Морс заработал инфаркт и возможен его срочный выход на пенсию. Если будет назначен новый глава правительства, политический курс государства может измениться. Посол отозван для получения инструкций.
– Ай-ай-ай! – покачал головой император. – Что же теперь делать нам, шмордонцам? Ведь новый Премьер-министр может объявить нам войну? Вы пугаете меня такими известиями!
– Вы издеваетесь? – спросил Батон.
– Нет, шучу, – сказал Шмор, вставая. – А почему о необходимости отъезда Джема не известили меня?
– Уже известили.
– Кто?
– Я.
– Когда?
– Только что.
– И когда Джем отбывает? – челюсти Шмора недовольно сжались.
– Уже отбыл, – сообщил Батон. – Он улетел в посольском джабле.
– Без разрешения на взлет?
Батон молча пожал плечами.
Шмор, раздраженно хлопнув рукой по столу, принялся молча расхаживать по кабинету. Батон скучающим взглядом сопровождал императора. Наконец, находившись, Шмор остановился, обернулся и спросил:
– Господин Батон, а что вам известно о Черной туманности, находящейся сразу за Джаппурией?
– Там обычная космическая свалка, – ответил Батон, удивившись такому вопросу. – Зачем она вам понадобилась, ваше величество?
– И больше о ней ничего не известно? – проигнорировал последний вопрос Шмор.
– Да так, сказки всякие, – махнул рукой Батон. – Есть предание, что туда сбежали пуцлики после проигранной ими последней войны. Будто Дважды Грохнутый Бог спас их от истребления, подогнав к Потенции огромный Ковчег. Но никто из джаппурцев давно не верит в этот бред. Лишь фиолетовый свистон отец Эндульген на сочинских пляжах грозит, что за грехи людские Бог скоро пришлет Ковчег с пуцликами обратно и тогда, мол, мы все попляшем…
– Ладно, – сказал император. – Я вас не задерживаю. Позовите Вискерса.
Батон, поклонившись, удалился.
– Вискерс, – обратился Шмор к возникшему на пороге секретарю. – Напишите приказ (я его потом подпишу) о том, что начальник космопорта с сегодняшнего дня назначается на должность швейцара в дверях офицерской столовой Дыры.
– Простите, ваше величество, но разве офицерам нужен швейцар? Ведь они открывают двери сапогами. Да и вряд ли такая должность есть в штате базы.
– Если нет – введите. Этим же приказом! И дайте команду зачитать мое распоряжение всем работникам космопортов империи. А бывшего начальника сегодня же отправьте в Дыру к новому месту работы дежурным челноком. Несчастные офицеры находятся – бес знает где. Увидев швейцара в дверях столовой, они поймут, что император заботится о них. В груди у офицеров сразу же потеплеет от моей заботы, а двери пускай открывают, чем хотят. Хоть вместе со швейцаром!
– Будет сделано! – отрапортовал Вискерс и вышел из кабинета.
– Ковчег с пуцликами? – задумчиво спросил сам себя император. – Интересно…
Он подошел к окну, выходившему на Центральную площадь Шморы, и взглянул на памятник Шмору Великому. Из зарешеченного окошка стальной бомбы привычно торчала борода отца Инквизита. Под окошком стояла небольшая толпа оборванцев. Нищие, задрав свои головы вверх, с благоговением рассматривали торчавшую бороду и молились хором, нестройно гудя.
– Эта борода портит весь вид дворцового ансамбля, – сказал император вслух. – Надо будет смазать решетку гуталином. А еще лучше – клеем!
ДЫРА
Отжиму снился кошмарный сон. Атташе лежал в гробу, наглухо забитом гвоздями. Воздуха становилось меньше и меньше. Грудь давило углекислым газом и легкие с хрипом поглощали остатки кислорода. В гробу жутко воняло немытой козлятиной. До смерти оставалось всего несколько томительных минут.
Отжим открыл глаза и понял, что это не сон! Вокруг было темно, а ноги касались чего-то твердого и безжизненного. Шевельнув рукой, атташе уперся локтем в преграду. Он надавил сильнее, преграда слегка поддалась, но вдруг спружинила и вернула локоть на прежнее место. «Гробовая доска», – шевельнулась мысль в голове у Отжима. И на смену мысли тут же пришла паника!
Атташе, сделав глубокий вдох, собрал в кулак остатки воли и с воплем совершил предсмертное усилие. Он уперся локтями в то, на чем лежал, оттолкнулся и послал свою голову вверх. Раздался треск, и из глаз несчастного Отжима посыпались искры. Голова его упала на прежнее место, но зато вернулось зрение.
– Что такое? – раздался откуда-то сверху недовольный голос. – Дыротрясение?
Глазам Отжима представилась дощатая панель, нависающая над ним. Только к крышке гроба она не имела никакого отношения, поскольку являлась тыльной поверхностью столешницы. Повертев головой, атташе обнаружил вокруг себя четыре деревянные ножки, скрепленные для прочности досками. Поджав подбородок, Отжим увидел на своей груди лохматую козлиную папаху, от которой смердело какой-то гадостью. Именно этот головной убор ранее лежал на лице и закрывал ему видимость.
Атташе отбросил папаху в сторону, и его взгляду представились чьи-то ноги, обутые в грязные армейские ботинки. Они свисали со стола и казались совершенно естественной вещью, как будто именно в таком положении существовали всегда. Отжим догадался, что на столе расположился лорд Хлебазл и ноги в ботинках принадлежат министру. А что же тогда сам атташе делает под столом? Ответ прост – отдыхает…
– Кхе! – кашлянул сверху Хлебазл. – Поспали? Пора приниматься за учебу.
Ноги в ботинках спустились на пол, и в поле зрения Отжима появился их хозяин. Был он небритым, опухшим и смотрел на мир недобрыми похмельными глазами. Стукнув по столу рукой, Хлебазл сказал:
– Эй, Отжим, вставайте! Тут вам не Джаппурия, где вы привыкли прохлаждаться. У нас в Шмордоне все по-военному четко.
Атташе, кряхтя, вылез из-под стола и пошамкал пересохшим ртом.
– Что, сушняк? – догадался Хлебазл и тут же рявкнул в сторону входной двери: – Скотс!
В каморку зашел денщик лорда.
– Доброе утро, ваша светлость, – пожелал Скотс.
– Какое оно доброе, если похмелиться нечем? – ответил Хлебазл. – У нас глотки пересохли!
– Этот мерзавец каптенармус, который гонит помидоровку, больше не наливает в долг, – сообщил денщик. – Могу принести воды.
– Сам пей эту гадость! – возмутился лорд. – Сейчас…
Он подошел к сейфу, открыл его ключом и залез внутрь по самые плечи. Отжим, глядя на тощий зад министра, вспомнил, что у него тоже нет денег. За месяц, проведенный в каморке под лестницей, они с Хлебазлом успели пропить не только комендантское жалованье лорда, но и имевшиеся у атташе бабосы. Точнее – в первую очередь бабосы Отжима, так как последний не хотел пить помидоровку и сначала покупал хорошие напитки в баре офицерского клуба. Потом бабосы закончились, и Отжим попытался расплатиться тагриками, но бармен, посчитав джаппурскую валюту фантиками, больно избил атташе табуретом.
Вообще-то Отжим не собирался пить, но Хлебазл наотрез отказался обучать атташе премудростям своей профессии без алкогольных возлияний, и последнему пришлось подчиниться обстоятельствам. В результате – обучение проходило медленно, а спиртные напитки поглощались со скоростью несущейся под откос электрички, из-за чего запас золотых бабосов у Отжима быстро иссяк. Впрочем, к последнему обстоятельству приложили свои усилия еще и шлюхи мадам Блямсы.
Хлебазл, порывшись в сейфе, вылез оттуда с золотой запонкой, в которую был вставлен крупный сапфир. Он протянул запонку Скотсу и приказал тому:
– Отнеси это каптенармусу. Только не забудь ему сказать, что цену ее я знаю не хуже его самого. Пусть вычтет долг и на оставшееся даст помидоровки. Да! Как вернешься, убери комнату. Одна нога там – другая здесь. Живо! А то мы помрем от жажды.
Скотс убежал.
– Надо будет тряхнуть этого каптенармуса, – проворчал Хлебазл, усаживаясь на диван. – Развел, понимаешь, незаконную торговлю на военной базе, да еще и налогов никаких не платит, сволочь…
– Господин Министр, – обратился к лорду Отжим, садясь на стул. – Когда мы начнем ловить шпионов?
– Какой вы прыткий! – усмехнулся лорд. – Сначала нужно освоить теорию.
– Мы целый месяц занимаемся теорией.
– Да? Как быстро идет время в интересной компании… Ладно. Устроим сегодня практическое занятие. Но сначала – немного теории.
Отжим устало вздохнул.
Открылась дверь и в помещение ввалился Скотс. Форменная шапка съехала ему на правое ухо, а глаза вытаращились самым невозможным образом. В одной руке денщик держал швабру, а в другой десятилитровую пластиковую канистру.
– О! – обрадованно воскликнул Хлебазл. – Учитывая прежние долги, десять литров – это нормально. Не надул каптенармус!
Лорд внимательно взглянул на Скотса и спросил:
– Что, мерзавец, приложился к канистре на ходу?
– Никак нет! – сипло ответил Скотс.
– Как же! – не поверил Хлебазл.
Он встал с дивана, подошел к денщику и стукнул того кулаком в левое ухо. Скотс, оказавшийся крепким солдатом, лишь слегка покачнулся, но зато шапка заняла на его голове ровное уставное положение.
– Чуть-чуть хлебнул, – признался денщик. – Крепкая, зараза!
Хлебазл достал из кармана сухарь, отломил от него кусочек и заботливо сунул его в рот Скотсу. Денщик, глядя на лорда с благодарностью, усиленно захрустел закуской.
– Быстренько убери тут, – приказал лорд. – А мы с господином атташе пока поправим здоровье.
– Закусить есть чем? – поинтересовался Отжим.
– Вот, – показал ему остаток сухаря Хлебазл. – Завтрак мы проспали, потому поедим основательно в обед. Там, в столовой, бесплатно. А если тратиться на закуску в перерывах между завтраком, обедом и ужином, никаких запонок не хватит.
Пока лорд с Отжимом приводили себя в порядок помидоровкой, Скотс вымыл пол и ушел. Хлебазл принялся учить атташе.
– Шпионы были, есть и будут всегда, – говорил он. – Но кроме них имеется масса всяких других врагов государства, коими надлежит заниматься контрразведке. Вот взять, например, оружие. Что это? Это такая вещь, которую всегда хочется применить. Потому что оно создано именно для применения, и не имеет значения цель: наступательная или оборонительная. А где больше всего оружия? Правильно, в армии. Хорошо, если война идет с внешним врагом. Применяй, сколько захочешь! Всем хорошо: и солдатам и офицерам. А если время мирное?
– Можно организовать учения, – предложил Отжим.
– Чушь собачья! – заявил Хлебазл. – Учения сродни резиновой шлюхе. Потому что на учениях оружие никого не убивает… Вот и начинают зреть всякие заговоры. Если хотите знать: в мирное время я раскрываю по десять-пятнадцать заговоров в год!
– Вчера вы говорили, что раскрываете в год два-три, – вспомнил Отжим.
– Год на год не приходится, – ответил лорд. – В один год бывает два-три мятежа, в другой – тридцать-сорок. Вот в среднем и выходит по пятнадцати.
– А как же последний заговор? – спросил атташе.
Рука Хлебазла безвольно повисла между раздвинутых колен. Он усмехнулся и печально заметил:
– Последний заговор вышел боком. Это случилось потому, что я взял на себя несвойственные мне функции. Мое дело – раскрывать заговоры, а не создавать их. Каждый должен делать то, что умеет…
Он вдруг оживился и воскликнул:
– Хотя в этом виноват негодяй Филер! Это он все организовал. Выходит – я проглядел! Ну, ничего. Я еще всем покажу, на что способен! Наливайте.
Они выпили помидоровки и Хлебазл продолжил:
– Филер – коварная сволочь! Раз ему удалось бежать, значит – можно ждать неприятности откуда угодно. И изнутри тоже… Вот этим мы с вами и займемся сегодня. Для начала выловим парочку шпионов. Смотрите на мои действия и учитесь.
Отжим потер руки, предвкушая интересную практическую деятельность. Хлебазл тем временем подошел к тумбочке, на которой стоял проводной шморофон, снял трубку и несколько раз надавил на рычаг. Наконец ему ответили, и он принялся говорить в звукоприемник:
– Коммутатор? Срочно соедините меня со штабом эскадры. Кто я? Лорд Хлебазл. Комендант общежития имеет право на соединение с любым объектом базы! А Министр Безопасности Шмордона имеет право на все! От этой должности меня никто не освобождал! Хотите попасть ко мне в подвал?! Не хотите? Тогда соединяйте!
Хлебазл вытер выступивший на его лбу пот, а Отжим поинтересовался:
– У вас здесь есть подвал?
– Пока нет. Но если понадобится – будет!
И столько уверенности было в словах лорда, что Отжим отмел свое недоверие прочь. Трубка что-то квакнула, и Хлебазл продолжил общаться.
– Штаб? – спрашивал он. – Доложите, какие торговые звездолеты сейчас находятся на орбите Дыры для получения разрешения на пролет в пространстве империи. Кто я? Лорд Хлебазл. Водкивдазл? О чем это вы? Кто у аппарата?! Лейтенант Тролль? А не родственник ли вы Министра Культуры Шмордона барона Тролля? Ваш папочка? Чудесно! Вы в курсе, что он имеет гомосексуальную связь с командиром Седьмой танковой дивизии генерал-майором Галло́пером? Ах, не в курсе! И ваши сослуживцы тоже не в курсе? Пока… Да? Вот и научи́тесь правильно общаться с начальством по телефону! Итак, какие корабли находятся на орбите?
Хлебазл, прослушав нужную информацию, положил трубку на рычаг и сказал:
– Теперь все ясно. Наливайте!
Контрразведчики выпили помидоровки, встали и вышли из каморки. Хлебазл, закрыв выбеленную известкой дверь на замок, вдруг остолбенел. Отжим проследил за взглядом лорда и увидел на белой поверхности двери свежую надпись. Черные строчки, нацарапанные углем, гласили:
Лорд Хлебазл водки вдазл.
Помидоровкой запил,
Нос в салате утопил.
На столе одетым спал,
И в ботинки надристал.
– Скотс! – заорал Хлебазл.
– Я здесь! – доложил денщик, появившись в коридоре.
– Что это? – поинтересовался лорд, указывая рукой на стишок.
– Этой надписи не было еще двадцать минут назад, – доложил Скотс.
– Устранить немедленно! – приказал Хлебазл.
Лорд вышел из-под лестницы и направился в сторону входной двери. Отжим последовал за ним. Во время движения атташе поймал себя на мысли, что не может оторвать взгляда от армейских ботинок Хлебазла, мелькавших впереди. Слегка ускорив шаг, Отжим догнал министра, шмыгнул носом, принюхиваясь, и заключил, что от лорда ничем таким не воняет, а стишок на двери каморки – просто проявление хулиганской сущности молодого шмордонского офицерства.
Как только контрразведчики вышли на улицу, Отжим поинтересовался у Хлебазла:
– Куда мы идем?
– К шлюзу с десантными ботами, – ответил лорд. – Из трех торговых кораблей, находящихся на орбите Дыры, два не представляют никакого интереса, поскольку прибыли из Боскории и Разгульдяя. Их наверняка по пути раз десять досмотрели. Ко всему прочему – они следуют в Тарахтун, который скоро станет частью нашей империи. А вот третий звездолет прибыл из Папуа́сы. Эта система находится близко к центру галактики. Она населена чернокожими людьми, которые называются папуасовцами. Странное слово. Оно напоминает что-то неуловимо-знакомое…
– Я знаю о Папуа́се, – сообщил Отжим. – Иногда корабли папуа́совцев прилетают в Джаппурию. Они торгуют редкими пряностями и экзотическими фруктами.
– Вот-вот, – кивнул головой лорд. – И сейчас их корабль следует в Джаппурию через Разгульдяй. А поскольку Кукарелла располагается на пути этого звездолета, существует большая вероятность того, что шавеллы досмотрели их и содрали пошлину. Филер, ошивающийся там, не упустит возможности заслать пару-другую шпионов, используя для этого мирных торговцев. Вот сейчас мы с вами их и выловим!
Отжим проникся вдохновенным задором министра и ускорил шаги. Но здесь обоим профессионалам сыска преградила путь небольшая толпа, состоящая из обычных шмордонских солдат, окруживших двух человек в оранжевых робах. Последние сидели на корточках, прислонившись спинами к стене какого-то склада, а возле них стояли две тачки, загруженные доверху металлоломом. Под ногами сидящих лежала пара перевернутых кепок оранжевого цвета, в которые солдаты набросали мелочи и сигарет.
– Это два пленных кукарелльца, – сообщил Хлебазл на ухо Отжиму шепотом. – Одного зовут Но́сом Вшка́фом, другого Шка́фом Вно́сом. По указанию адмирала Надолба они обязаны двенадцать часов в день возить тачки с металлоломом. Но война с Кукареллой закончилась, всех пленных отправили на каторгу, а про этих забыли, поскольку адмирал улетел на главную базу Звездного Флота. Вот они и катают свои тачки. Но делают это спустя рукава, так как контроль над ними ослаб. Их теперь воспринимают как некую достопримечательность. Даже шлюхи начали строить им глазки и ходят слухи, будто они стали обслуживать этих шавелл из жалости. Давайте послушаем, что они говорят.
Носом Вшкаф, сжав ладонь правой руки в кулак, размахивал им над головой и вещал, пламенно сверкая глазами:
– Вы – рабы! Только революция может сделать вас свободными! Долой всех императоров! Новый мир – это коммунальный рай, где все свободят, братят и равенствуют друг друга! И не проливают по приказу свою кровь!
– А вы что, недавно кровь проливали не по приказу? – спросил один из солдат.
– По приказу, – утвердительно кивнул головой Носом Вшкаф. – Но не за империалистические ценности, а за коммунальный рай.
– Если у вас все равны, то кто же тогда приказывает? – не сдавался солдат.
– Вот вы тупые! – разозлился гориллоподобный Шкафом Внос. – Разговаривай тут с вами! Так и подохнете рабами…
Он вскочил на ноги, пнул сапогом Носом Вшкафа и сказал:
– Вставай! Мелешь тут языком попусту!
Шавеллы взялись за тачки и дружно покатили их в сторону штаба. Солдаты, почесав затылки, стали расходиться. Хлебазл с Отжимом пошли за кукарелльцами, поскольку путь их лежал в ту же сторону.
– Такие разговоры на военной базе могут стать причиной беспорядков, – сказал Отжим Хлебазлу.
– Правильно! – улыбнулся лорд и хлопнул атташе по спине ладонью. – А чтобы беспорядков не случилось, нужно везде иметь агентов. Как вы думаете, тот солдат задавал вопросы шавеллам просто так? Ничего подобного! Он один из стукачей моего Министерства Безопасности.
– Ого! – воскликнул Отжим с уважением.
Хлебазл рассмеялся, и контрразведчики хотели продолжить путь дальше, но возникла еще одна задержка, потому что на крыльце борделя торчала мадам Блямса. Заметив кукарелльцев, она крикнула:
– Эй, шавеллы! На втором этаже в одной из ванных комнат кран потек. Надо починить.
– Мы не рабы, – ответил ей Носом Вшкаф. – Потому ничего бесплатно делать не будем.
– Можно подумать, вы тачки за зарплату возите! – возмутилась Блямса.
– Этот труд все равно будет оплачен, – сообщил ей Носом Вшкаф.
– Чем?
– Буржуйской кровью! – рявкнул Шкафом Внос.
– Фи, какие вы грубияны! – поморщилась Блямса. – Идите, чините. Крови не обещаю, но парочку барышень пришлю для национализации. На час!
Оба кукарелльца, бросив тачки посреди улицы, галопом влетели на крыльцо и скрылись в борделе. Блямса, заметив Хлебазла с Отжимом, напомнила им:
– А с вас, господа офицеры, должок!
– Помним, – сказал Хлебазл.
– Все помнят, – согласилась с ним Блямса. – А вы когда отдадите?
– Сегодня, – ответил ей Хлебазл, злобно блеснув глазами.
– Буду ждать, – сказала мадам и скрылась, громко хлопнув дверью.
– Мы должны ей двадцать восемь серебряных бабосов, – вспомнил Отжим. – Чем вы собираетесь отдавать? У вас еще одна запонка есть?
– Кое-какие драгоценности у меня остались, – сообщил Хлебазл. – Но они предназначены только для святого дела!
Он щелкнул себя пальцем по горлу и продолжил:
– А посещение борделя святым делом никак не назовешь. Поэтому надо идти другим путем.
– Каким?
– Запомните, Отжим: контрразведка – не только ловля шпионов. Это целая наука. Даже не наука, а система, довлеющая над обществом. И сегодня вы в этом убедитесь.
Лорд, звонко печатая шаг, устремился к штабному зданию. Атташе последовал за ним.
В штабе Хлебазл поднялся по лестнице и остановился перед дверью кабинета контр-адмирала Бамбукера. Отжим ни на шаг не отставал от своего опытного инструктора. Адъютант командующего эскадрой, сидевший за столом возле двери кабинета, лениво встал и преградил лорду путь.
– Чего надо? – хамским тоном осведомился офицер с погонами лейтенанта на плечах.
– Вы не знаете, кто я такой? – спросил у него Хлебазл.
– Знаю, – нагло ответил лейтенант. – Вы комендантишка общежития и опальный душегуб в придачу.
– Совершенно верно, – кротко согласился с ним лорд. – Хоть и опальный, но все еще душегуб. А вы кто такой?
– Я дон Му́хер, – представился офицер, начиная испытывать дискомфорт от подозрительной кротости Министра Безопасности. – Лейтенант Звездного Флота.
– А не ваш ли это отец служит Главным Прокурором Боскории?
– Мой, – ответил Мухер, инстинктивно понимая, что сейчас случится нечто плохое.
– А ваш батюшка, случаем, не рассказывал вам, как год назад он изнасиловал в своем кабинете маркизу По́пперс, приехавшую навестить могилку мужа, погибшего при захвате Боскории?
– Не может быть! – удрученно воскликнул дон Мухер.
– Значит, еще расскажет. А если забудет, пусть обратится ко мне. Я ему дам почитать дело, в котором имеются следующие документы: подробное заявление потерпевшей, акт судебно-медицинской экспертизы и признание вашего папочки, написанное им собственноручно. А еще расписка в том, что в обмен на сокрытие этого преступления ваш отец обязуется докладывать в мое ведомство о том, что творится вокруг него. То есть – стучать! Кстати, хорошо стучит, молодец… Итак, мне надо к Бамбукеру.
Дон Мухер сделал шаг в сторону, отдал Хлебазлу честь и голосом, полным оловянного обалдения, произнес:
– Прошу вас, ваша светлость!
Хлебазл сказал Отжиму:
– Посидите здесь. Я скоро. Учеба – дело хорошее. Но военные тайны Шмордона вам знать совсем ни к чему.
Атташе уселся в одно из кресел, а Хлебазл, без стука открыв дверь, шагнул в кабинет контр-адмирала.
Командующий Одиннадцатой эскадрой Звездного Флота Шмордона контр-адмирал маркиз Бамбукер находился в прекрасном расположении духа. Это было связано с бутылкой бренди, которую он осушил уже на треть. Сидя в удобном кресле, маркиз раздумывал над тем, чем бы ему сегодня заняться. Поскольку на базе не было никакого шморовидения, а читать книги контр-адмирал не любил, выбор у него был невелик: посетить заведение мадам Блямсы или устроить инспекцию экипажу крейсера «Слава».
Вспомнив, что заведение Блямсы он посещал вчера, Бамбукер пришел к выводу о целесообразности осуществления именно второй части выбора, так как был уже далеко не молод, и надеяться на крепкое здоровье, соответственно, не мог.
Прислушавшись к ощущениям, Бамбукер решил, что на проверку боевого корабля сил у него хватит вполне, а вопрос с посещением борделя «Тройной бутон» можно будет отложить на вечер. Ухмыльнувшись довольно, контр-адмирал налил себе стопочку, выпил ее со вкусом и зажевал бренди кусочком ананаса, выловленным из консервной банки.
Неожиданно дверь кабинета распахнулась, и на пороге возник лорд Хлебазл. Синий нос опального министра не висел, как обычно, а нагло торчал, напоминая указующий перст судьбы. И перст этот был направлен прямо на маркиза.
Бамбукер, подавившись ананасом, закашлялся, выплюнул его под стол и заорал:
– Мухер! Какого беса вы без спроса впускаете ко мне всяких… гм… комендантов?!
Но адъютант на вопрос своего командующего не ответил, потому что Хлебазл резко захлопнул дверь и задвинул на ней внутреннюю защелку.
Бамбукер вскочил на ноги и молча замер в гневной позе. Дальше ничего делать он не стал, потому что какая-то мощная внутренняя сила, возникшая из нижней части спины, молотом стукнула ему в голову и тем самым удержала от принятия поспешных решений. Хлебазл же окинул неторопливым взором кабинет и остановился глазами на плоском стеклянном ящике, стоявшем у одной из стен помещения.
В ящике этом красовалось черно-желтое знамя. Оно хранилось там в развернуто-закрепленном состоянии и потому хорошо была видна следующая надпись, вышитая на знамени белыми буквами: «Одиннадцатая эскадра Звездного Флота Шмордона».
– Что вам надо? – спросил контр-адмирал, глядя исподлобья.
Хлебазл молча подошел к столу, выдвинул стул, уселся на него и ответил:
– Передать в мое прямое подчинение досмотровую команду.
– Еще чего? – с негодованием сказал Бамбукер и тоже уселся в свое кресло. – Кто вы такой? Как к вам обращаться? Господин Министр? Или, может, ваша светлость? А еще лучше – комендант Водкивдазл!
Лорд, удивленный наглостью маркиза, улыбнулся и кротко ответил:
– Можете звать меня просто Хлебазлом.
Он повернул голову и зачем-то опять взглянул на знамя. Бамбукер вдруг занервничал. Рука маркиза пошарила по столу и наткнулась на бутылку бренди. Контр-адмирал схватил ее, наполнил свою рюмку и тут же опрокинул порцию в рот.
– А мне не нальете? – поинтересовался Хлебазл, поворачивая голову к маркизу.
– Я с кем попало не пью, – ответил Бамбукер с достоинством. – Тем более с какими-то гм… комендантами.
– Ваше дело, – покорно кивнул головой Хлебазл, снова устремляя взгляд на знамя.
Бамбукеру стало совсем не по себе.
– Что вы уставились на знамя? – нервозным голосом спросил он.
– Любуюсь его красотой, – ответил Хлебазл. – Позвольте потрогать его.
– Зачем? – с подозрением спросил Бамбукер.
– Чтобы поцеловать! – ответил Хлебазл ехидно. – Знамя славной Одиннадцатой эскадры вызывает во мне трепет…
– Вот и трепещите издалека! – рявкнул Бамбукер. – Вы, Хлебазл, здесь кто? Комендант общежития! А кто это такой? Да никто! Вы, если хотите знать, – просто персонал базы, не имеющий никакого отношения к эскадре. Вот и целуйте знамя базы, если найдете его в каком-нибудь сарае, и если оно вообще существует в природе!
– А знамя Одиннадцатой эскадры существует где?
– Вы слепой? Вот же оно, перед вами!
– Ошибаетесь, маркиз, – глаза Хлебазла вдруг стали пустыми, как открытые звездолетные люки. – А точнее – лжете! Знамя эскадры вы пропили, когда сидели на Разгульдяе!
– Да как вы смеете?! – взревел контр-адмирал, вскакивая на ноги. – Ничего я не пропивал!
– Простите, я неточно выразился, – извинился Хлебазл, ничуть не пугаясь грозного вида маркиза. – Вы его подарили капитану торгового разгульдяйского корабля, с которым пили три дня подряд, слушая всякие байки про дальние странствования. А когда проспались и поняли, что натворили, разгульдяец был уже далеко… Тогда вы лично посетили одного из модных портных и тот сшил вам дубликат, который и торчит теперь в этом стеклянном шкафу.
Бамбукер, упав задом в кресло, прохрипел:
– У вас нет доказательств.
– К вашему сведению, маркиз, ткань любого знамени прошивается бесцветной кевларовой нитью. И прошивается она не просто так, а специальными штрихами, содержащими некий зашифрованный код. Таким образом получается, что каждое имперское знамя имеет свой номер. Не знали об этом? Теперь будете знать.
Бамбукер схватил бутылку бренди, вставил горлышко себе в глотку и одним махом высосал все ее содержимое. Хлебазл восхищенно хлопнул пару раз в ладоши, отдавая дань такому геройскому поступку. Бамбукер вытер рот тыльной стороной мундирного рукава, выдохнул неусвоенные пары алкоголя в воздух и сказал неожиданно повеселевшим голосом:
– Мне пришла в голову потрясающая мысль!
– Какая? – поинтересовался Хлебазл.
– Представьте себе сообщение, которое получат в Шморе. Текст его будет звучать так: «Комендант общежития Хлебазл, испытывая алкогольную, денежную и психическую зависимости, украл знамя Одиннадцатой эскадры и на десантном боте попытался улететь в сторону вражеской Кукареллы с целью вступить в преступный сговор с бароном Филером. На предложения сдаться не реагировал, в связи с чем был ликвидирован ядерной ракетой. Знамя сгорело вместе с ним». Сейчас я дам команду и вам подготовят самый лучший бот! Га-га-га!
