Виктор Емский
Шмордонские тайны
В стену справа от Джема застучали, и он сразу вспомнил, что уже двенадцатый час ночи. Вслед за этим открылась дверь и в проеме возникла патлато-носатая голова инчучунца Гыаутуу́за, который жил в соседней комнате слева по коридору.
– Однако время позднее уже, – сообщила на хорошем шмордонском языке возникшая голова. – Совести у вас нет.
Услышав последнюю фразу, Мбабан принялся икать от смеха, указывая зачем-то пальцем в сторону Джема.
– Все-все-все, – умиротворяюще сказал Джем. – Ложимся спать.
Голова инчучунца пропала и дверь захлопнулась. Джем, не обращая внимания на Мбабана, продолжавшего веселиться (правда – уже молча), разделся, погасил свет и влез в свою постель под одеяло. Мбабан, задушено всхрюкнув напоследок, тяжело вздохнул и принялся возиться в темноте, тоже укладываясь в кровать.
Соседи по коридору появились совсем недавно. До этого Джем с Мбабаном почти шесть месяцев жили одни на этаже и потому не привыкли стеснять себя громкой речью даже по ночам. Но теперь помещения слева и справа от них были заняты, и приходилась с этим считаться.
Правда на этот раз тишина в комнате продолжалась недолго.
– Что, и спокойной ночи другу не скажешь? – негромко спросил Мбабан.
– Не скажу, – так же тихо ответил Джем.
– Все, – вздохнул Мбабан. – Теперь мне всю ночь будут сниться ужасы. Ну, русские танки в джунглях Папуасы, или джаппурцы с красными знаменами, штурмующие Железный Дворец в Шморе.
– Дурак ты, Мбабан, – констатировал Джем. – И голова у тебя тупая как баобаб, на котором сидят бабуины. Твои предки, кстати. А может – и детки.
– Хорошо загнул! – задушено всхлипнул Мбабан.
– Давай спать, – предложил Джем.
– Давай, – согласился Мбабан.
В комнате стало тихо. И опять недолго.
– Значит, завтра всех нас повезут в Попадос, – сказал Мбабан.
– Да, – подтвердил Джем. – И нас, и инчучунцев, и этих, которые с Заогао. Слушай, что за человек этот дед Наум? Странный он какой-то…
– Изя Джапаридзе (студент с ломбардно-прикладного факультета) рассказывал, что на самом деле дед Наум такой же землянин, как и мы с тобой. Оказывается, он еще ребенком стал шнырять в Попадос. Только с Земли на Гдею. Его неоднократно пытались поймать, но он был слишком прытким. Выскочит из тумана, сопрет что-нибудь (все, что под руку подвернется: фонарик у персонала, пистолет-парализатор, бутерброды у трактористов) и был таков. Так продолжалось не один год. Когда его выловили, ему стукнуло девятнадцать лет. Теперь он живет то здесь, то там. Говорят – у него семья на Гдее, и на Земле еще парочка в разных странах.
– Возможно, – задумчиво сказал Джем. – Хотя Изе верить – себя не уважать. То еще трепло…
Замолчали оба. Лишь сопение обитателей комнаты выдавало, что никто из них не спит.
Наконец Джем произнес:
– Сол рассказывал, что никакие телескопы не смогли обнаружить созвездия, близкие тем, которые располагаются рядом с Землей. Были исследованы все ракурсы. А в звездных скоплениях, наблюдаемых с Земли, не нашлось даже намека на конфигурацию нашего звездного мира.
– Выходит – параллельные миры?
– Нет. Просто Вселенная настолько велика, что ни наша, ни земная оптика (а также радиотелескопы) пока не могут дотянуться до границы соприкосновения миров. Лишь тоннели темной материи соединяют две системы.
– Кстати, я не ожидал, что уровень развития цивилизаций будет настолько разным, – сказал Мбабан. – Мы сильно обогнали землян в космосе. Они, вон, до сих пор на орбите болтаются, да спутники рассылают по своей системе. А мы настроили космических кораблей.
– Скорее всего – в этом нам помогли Хозяева… Зато у нас нет интернета.
– Уже есть. Правда, только на Гдее. Но, думаю, скоро интернет распространится на всю галактику.
– Ах, да! На разгульдяйском звездолете, который доставил меня сюда, шморовизор показывал все что угодно, причем из разных углов нашей галактики… Интересно, а есть ли интернетная связь с Землей?
– Законный вопрос! – воскликнул Мбабан.
В стенку справа от Джема застучали.
– Не ори! – задушенным голосом потребовал Джем.
– Да я уже тихо, – с досадой прошептал Мбабан.
Они помолчали.
– Хорошая штука гипноиндуктор, – заметил Мбабан. – На изучение каждого языка – день. Сколько в тебя всунули?
– Одиннадцать, – ответил Джем. – Тарахтунский, разгульдяйско-кукарелльский, инчучунский, ивритидиш и ваш, папуасовский. Это наши. Плюс земные: английский, французский, немецкий, русский, китайский и арабский.
– В меня тоже одиннадцать. Только вместо китайского и арабского зачем-то суахили с банту, которые составляют основу папуасовского. А джаппурский я и так знал… Ах, да! Во втором рукаве нашей галактики расселились потомки японцев и китайцев. Говорят – их языки не ушли далеко от земных.
– На кой ляд нам это нужно?! – возмутился Джем. – И эта история Земли! У меня уже голова от нее пухнет! А литература и искусство? Мало нам своей культуры?
– Ничего-ничего, – успокоил его Мбабан.– Знания лишними не бывают. Слушай, понятно, почему гдейцы разговаривают на ивритидише, но ты заметил как немецкий с шмордонским похожи? А джаппурский с русским?
– Насчет последнего ты не совсем прав.
– Еще как прав! Я имею в виду лексику. И вашу образность мышления.
– Отстань!
Они опять замолчали. Минут через пять Мбабан, вздохнув, выругался:
– Козлы! Денег не дают. Ни выпить – ни закусить! Хорошо хоть столовка бесплатная. Эх!.. Вот бы негрола сюда. Вкусная штука. Нигде такой нет!
– Еще чего?– не согласился Джем. – У нас его на Потенции из сахарного тростника производят. Только он ромом называется. Пойло как пойло. Коньяк лучше.
– Ты еще настоящего пойла не пил! – раздраженно вскричал Мбабан. – Я по пути в Джаппурию попробовал помидоровки. Вот где гадость! До сих пор отрыжка, как вкус вспомню…
Дверь неожиданно распахнулась, кто-то щелкнул выключателем и комнату залил яркий свет. Джем с Мбабаном, щуря глаза, увидели на пороге инчучунца Гыаутууза. Из-за плеч соседа выглядывали головы еще троих его соотечественников.
– Однако вы достали! – сообщил Гыаутууз грозно. – Выходите в коридор как мужчины. Сейчас будем морды вам бить.
Джем с Мбабаном переглянулись.
– Вот чего нам не хватало, – обрадованно заявил Мбабан. – И негрола никакого не надо. Ну, чингачгу́ки, держитесь!
Они вскочили с кроватей и ринулись на инчучунцев.
Драка продолжалась недолго, потому что Мбабан по пути прихватил стоявшую в одном из углов комнаты бейсбольную биту (они с Джемом как раз осваивали этот вид спорта в свободное от учебы время). Поскольку инчучунцев было четверо, наличие подручного средства, по мнению папуасовца, не являлось нечестным приемом, а мнением противников он не поинтересовался.
В результате трое инчучунцев побежали в травмпункт кампуса перевязывать головы, а Гыаутууз уполз на четвереньках в душевую, находившуюся в конце коридора, где включил холодную воду, под струю которой и подставил ударенное Джемом причинное место. Как оказалось, Джем тоже посчитал соотношение сил не совсем честным и потому просто двинул Гыаутууза ногой в пах, чего тот не ожидал вовсе.
Когда они выключили свет и улеглись в койки, оба тут же пришли к выводу, что небольшая драка никогда не сможет помешать приятному времяпровождению, а перед сном она даже полезна, причем – сверх всякой меры.
– Я так понимаю, что эти инчучунцы находятся здесь с той же целью, что и мы? – спросил Джем.
– Да, – ответил Мбабан.
– Тогда почему их четверо?
– У них там сложная клановая система, – пояснил Мбабан. – В каждом племени свой вождь, а племен – чертова куча. Но они умудряются как-то договариваться между собой и живут относительно мирно. Скорее всего, потому, что все вожди – земляне, прошедшие обучение здесь.
– Хм, – хмыкнул Джем. – После сегодняшнего инцидента вряд ли отношения Инчучуна с Папуасой будут хорошими. Я имею в виду то время, когда ты приступишь к выполнению своих обязанностей.
– Они и так не слишком добрососедские, – ответил Мбабан. – Можешь по этому поводу не париться.
– Кстати, а какая должность ждет тебя?
– Великого визиря, – ответил папуасовец гордо. – У нас монархия не ограничена всякими конституциями. А нынешний король Аддис-Абеб Третий – сам нашего поля ягода. Впрочем, как и его предшественники. Это относится и к визирям.
– Не понял, – удивился Джем. – У них что, потомства не бывает? Никто не в состоянии наследника родить?
– В состоянии, – ответил Мбабан. – Но политическая система Папуасы не совсем обычна. В древности король Гвиней Великий (тоже из землян) издал Великую Хартию Власти. На основании этого документа и происходит наследование престола. По сути своей, на Папуасе установлена демократическая монархия. Нонсенс? Ничего подобного. Король избирается всеобщим тайным голосованием. Выборы, речи, обещания… Ну, а кандидатуры – дело особое. Не все желающие становятся кандидатами.
– И от кого это зависит?
– От великого визиря (последний назначается королем на пожизненный срок), потому что он является главой избирательной комиссии.
– Все понятно с вашей демократией, – Джем тихо рассмеялся. – И что, не бывало случаев, когда короли тянули одеяла на себя, пытаясь утвердить на троне наследников или поменять политический строй?
– Бывали, конечно, – ответил Мбабан. – Но у великого визиря всегда находились возможности этому помешать. Армия и полиция подчиняются именно великому визирю. Да и казна тоже у него в руках.
– А что, визирям не хотелось ни разу самим сесть на трон?
– Зачем им это надо? – удивился Мбабан. – И так все в порядке с количеством власти. Да и короли, как правило, не дураки, и тоже кое-что имеют в запасе.
– Неограниченная монархия! – Джем ржанул. – Как же… Слушай, а ты не хотел бы найти своих родителей?
– Нет, – серьезно ответил Мбабан. – Когда я в трехлетнем возрасте появился в Попадосе (мне рассказал об этом дед Наум) то сразу же был отправлен в больницу. Мой разбитый нос хлюпал кровавыми соплями, а на спине явно обозначивались следы побоев, нанесенных каким-то узким предметом. То ли ремнем, то ли лозой. Там, на Земле, я, по-видимому, пытался от кого-то убежать и нырнул в серебристый туман. Кто меня бил – я не помню, но это не имеет значения. Если родители, нет смысла возвращаться к таким извергам. Если кто-либо другой – значит, родители не смогли защитить ребенка или их попросту нет в живых. Тем более – нечего мне на этой Земле делать. Ну, а поскольку я знал всего одно слово, которое и произносил все время, меня именно этим словом и назвали.
– Каким словом?
– Я говорил – Мбаба́не.
– По-моему, так называется какой-то африканский город, – попытался вспомнить Джем.
– Правильно, – согласился с ним папуасовец. – Это столица государства, которое сейчас носит имя Свазиленд. Кстати, далеко не благополучная страна. Ну, шагну я в Попадос. И где окажусь? Неизвестно. А даже если и в Свазиленде? Не факт, что я вернусь когда-нибудь обратно на Гдею. И кем я стану на Земле? Королем этой африканской страны? А может быть, банкиром? Дудки! В лучшем случае (если не упрячут в тюрьму за то, что не имею документов) я буду уборщиком помоек, а в худшем – полезу на дерево за бананом, как это делали все мои древние предки.
В комнате стало тихо.
Спустя некоторое время Джем задумчиво сказал:
– А я помню крепкие ласковые руки большого усатого человека, которые подбрасывали меня в воздух, и приходящее вслед за этим восхитительное чувство полета. И еще ласковые мамины глаза, и ее нежный голос, зовущий меня. Но другим именем. Не помню, каким… Мне было четыре года, когда я оказался здесь.
– И тебе хочется обратно?
– И да и нет.
Джем вспомнил Беллу с Неллой и вздохнул.
– Не будь дураком, – посоветовал ему Мбабан. – Здесь ты станешь Премьер-министром. А там – неизвестно кем. Хотя известно. Даже если ты найдешь своих родителей, в чем я глубоко сомневаюсь, где гарантия, что твой папаша не латышский гастарбайтер, ковыряющий гаечными ключами канализацию в богатой Германии, а мамочка не украинская шлюха, снимающаяся в дешевых порнофильмах там же?
– В том-то и дело, – уныло сказал Джем. – Ну тебя к черту! Давай спать!
– Давай, – согласился Мбабан.
В коридоре возникло шарканье ног, и раздались голоса. Какая-то группа людей прошла мимо их комнаты, и дверь содрогнулась от мощного удара. Спустя несколько секунд голоса стихли.
– Инчучунцы вернулись из травмпункта, – констатировал Мбабан.
– Слушай, а полиция здесь есть? – с интересом спросил Джем.
– Ни разу не видел, – ответил Мбабан. – Вот завтра об этом и узнаем.
– Как?
– Ну, если придут нас арестовывать за драку – значит, есть. Если не придут – нету.
– Нас-то за что? Они ведь первые начали.
– Не знаю как на Земле, а в нашей галактике полиция любой системы всегда смотрит на качество набитой рожи. У нас повреждений никаких нет, а у них головы разбиты. А если учесть причинное место Гыаутууза, то статья, по которой нас будут привлекать, тянет на преступление в извращенной форме, совершенное группой лиц с крайней жестокостью. Еще и предварительный сговор добавят. Так что не переживай, утром будет весело!
– Тьфу на тебя! – проворчал Джем. – Заткнуться не желаешь? Лучше б ты за бананами лазил, чем языком трепал.
– Вместе слазим, – пообещал Мбабан. – Интересно, а каторга в Гдее есть? И растут ли там бананы?
Но Джем ничего на это не ответил, потому что уже спал.
– Что, дрыхнешь? – поинтересовался Мбабан. – Ну, тогда я тоже. А о каторге узнаем завтра. Наверное…
Он все-таки заткнулся и тоже затих. В общежитии наступила долгожданная тишина и инчучунцы, – а также другие обитатели, – смогли наконец провести остаток ночи как положено приличным людям, то есть поспать.
На следующий день во время завтрака в столовой Джем с Мбабаном пришли к выводу, что инчучунцы на них обиделись. Это следовало из того, что ни один из них не поздоровался и все четверо при поглощении пищи бросали на двух приятелей кровожадные взгляды.
– Было бы из-за чего обижаться, – заметил Мбабан.
– Действительно, – согласился с ним Джем. – Подумаешь – у троих перевязаны головы, а четвертый ходит враскорячку. Нашли повод. Мнительные они какие-то.
Приятели громко рассмеялись, добавив инчучунцам злости, отчего те принялись расправляться с пищей так, будто поедали своих врагов.
– Нет здесь ни полиции, ни каторги, – резюмировал Мбабан.
Но он немного ошибся. Перед посадкой их группы в вертолет дед Наум отозвал обоих приятелей в сторону и заявил:
– Еще раз повторится подобное, поедете на месяц в техническую командировку. Практика вам тоже пригодится.
Джем не стал строить из себя дурака, делая удивленные глаза, а просто поинтересовался:
– Куда?
– Какая практика? – поддержал его Мбабан.
– К пуцликам на Хламиллу, – пояснил дед Наум. – Будете участвовать в ручном процессе сборки джамобилей и джаблей второго класса.
– Это обязательная программа? – удивился Мбабан.
– Нет, факультативная, – ответил дед Наум. – Для особо интересующихся техникой.
– А мы разве интересуемся? – не поверил Джем.
– Заинтересуетесь, – пообещал дед Наум. – Вот только посмеете еще раз подраться и тут же заинтересуетесь!
Приятели ничего на это не ответили, потому что совсем не хотели участвовать в процессе сборки ржавых корыт. Тем более – вручную.
Вертолет сел на большую площадку, заставленную всяческой техникой. Здесь находились другие вертолеты, какие-то тракторы и краны, цистерны и контейнеры. Но самое большое количество составляли грузовые боты, которые взмывали в небо и садились, подчиняясь какому-то жуткому бесперебойному графику.
Вдали виднелась высокая бетонная стена, ограждавшая потухший много тысячелетий назад вулкан, который высился над стеной подобно прыщу, выросшему на ровной поверхности кожи. Над плоской его вершиной сновал целый рой ботов и космолетов, занимавшихся там какой-то непонятной, но резвой деятельностью. Еще выше роя безоблачную поверхность синего неба закрывала черная туча, медленно опускающаяся вниз, ощутимо увеличиваясь при этом в размерах.
– Вот вам и Попадос, – сказал дед Наум, когда группа курсантов высадилась из бота на бетон площадки. – Он находится внутри горы. А в котловине вулкана располагается глубокое озеро. Тоннели подходят сверху, и сухопутная их часть соединяется с Попадосом, а та, которая блуждает по морям и океанам Земли, зависает над озером. Все сухопутные существа и движущиеся предметы оказываются в Попадосе. Морские создания сваливаются в озеро. Водная часть называется Засасо́сом. Запомните определение: Попадос и Засасос – две равные части единого космического целого.
– И много морских созданий появляется за один сеанс связи? – поинтересовался Джем.
– Нет, – покачал головой дед Наум. – Раньше морские тоннели гуляли по всей водной поверхности Земли, а сейчас сосредоточились в районе Бермудского треугольника. Район этот пользуется дурной славой, и движение судов в нем ограничено. Но недавно попался американский эсминец. Пуцлики его уже распиливают на металлолом, а экипаж отправили на Землю через Попадос. Да, еще там плавает русская атомная подводная лодка. Моряки всплывать не хотят, говорят по рации, что русские не сдаются и грозятся пустить ядерные ракеты. Мы блокировали их пусковые установки специальными импульсами, но они все равно всплывать не собираются. Так продолжается уже полгода.
– А морские животные?
– Попадаются, как и прежде. Но мы уже давно развезли многие виды по планетам нашей галактики. Имеются в виду полезные животные и рыбы, а не всякие акулы.
– Акулы? – удивился Джем.
– Это такая здоровенная рыбина с прожорливой пастью, в которой каждый из зубов величиной с клюв Гыаутууза. – пояснил Мбабан. – Я фотографии видел.
– У нас в Джаппурии такие не водятся, – сообщил Джем.
– При чем здесь клюв, которого у меня нет? – недоуменно спросил Гыаутууз.
– Будете себя плохо вести, разведем акул прямо в вашем Бархатном море! – раздался сзади знакомый голос.
Все обернулись и увидели улыбающегося Сола.
– Тогда сочинские пляжники побьют все рекорды в скоростном плаванье, – сообщил он и продолжил, – итак, сегодня с вами буду я.
– А как же дед Наум? – спросил Мбабан.
– Я ухожу туда, – указал пальцем на черную тучу дед. – Вот и увидите, как это происходит.
Только теперь все обратили внимание, что дед Наум держал в руках большой чемодан с колесиками и длинной выдвижной ручкой.
– Внимание на меня! – хлопнул в ладоши Сол. – В Попадос абы кого не пускают. Для вашей группы сделано исключение, так как вы – будущая элита нашей галактики. Но все равно прошу соблюдать некоторые правила. Первое: от меня никуда не отходить. Второе: не орать, не визжать, не хрюкать. И не имеет значения, от ужаса это будет происходить или от удивления. Руками ничего и никого не трогать! Мои любые команды выполнять мгновенно и беспрекословно. Понятно?
Все дружно закивали головами.
– Гыаутууз! – вдруг рявкнул Сол.
– Я! – встрепенулся инчучунец.
– Лежать!
Гыаутууз брякнулся пузом на бетон.
– Стоять!
Инчучунец резко встал.
– Молодец! – одобрительно сказал Сол.
– Иго-го! – заржал Гыаутууз, правдоподобно имитируя крик лошади.
– Отставить! – рявкнул Сол, моргая круглыми от удивления глазами. – Мои команды выполнять, конечно, следует. Но не до такого идиотизма. Понятно?
Все согласно кивнули головами, а Мбабан, тоже кивнув, согнулся пополам и остался стоять в такой неловкой позе.
– Что это с ним? – поинтересовался Сол, глядя на Джема.
– У него спазм от смеха, – ответил Джем, сам еле сдерживаясь. – Национальная папуасовская особенность. У них метаболизм такой…
– Понятно, – сказал Сол и развел руками. – С этим ничем помочь не могу, потому что не специалист в папуасовском метаболизме.
Мбабан согнулся еще сильнее, а Сол подмигнул Джему и приказал:
– Всем сесть в автобус и пристегнуться ремнями.
Сзади остановился подъехавший микроавтобус, в который все и погрузились. Если не считать Сола с дедом Наумом, группа состояла из девяти человек. Кроме Мбабана, Джема и четверых инчучунцев, в нее входили трое желтолицых представителей второго рукава галактики, живущих в системе Заогао. Джем ранее никогда не встречался с подобными людьми и потому тихо спросил у Мбабана:
– Что это за народ?
– Потомки китайцев, японцев, корейцев, монголов и тому подобных наций – ответил Мбабан. – Эти трое прибыли всего две недели назад.
– Вы с ними сталкивались?
– Конечно. Путь в их рукав лежит через центр галактики, а мы от него недалеко живем.
– И что за народ?
– Народ как народ. Со своими приколами. Верят в какого-то Ду́дду и заставляют женщин носить тряпки на лицах.
– Может, верят в Будду?
– Нет, – покачал головой Мбабан. – В Будду верят на Земле. А тряпками лица женщинам закрывают мусульмане. Причем там же. А у них на Заогао обе эти религии перемешались в кучу и получился Дудда, который есть пророк единого бога, плюс его земное воплощение, ушедшее своевременно в фирма́ну…
– Куда-куда?!
– В фирману. Это у них такое состояние, где нет боли, а присутствует только радость.
– А-а-а, – протянул Джем. – В нирвану?
– Молодец. – Сказал Мбабан и, сделав круглые глаза, поспешно добавил: – только ржать не смей, а то я от смеха лопну!
– Ну что ты! – согласился Джем ернически. – Лошадей в автобусы не пускают. Кроме Гыаутууза. Хорошо, что ты ему по башке битой врезать не успел. А то бы он как конь до сих пор на четырех копытах скакал.
Мбабан закатился смехом, но Сол тут же подал команду:
– Смех прекратить! Приехали.
Мбабан заткнулся и все принялись глазеть в окна.
Автобус стоял перед шлагбаумом КПП. Сол, сойдя на подножку, тыкал пальцем в экран планшета, посылая куда-то нужные коды, а охранник КПП разглядывал пачку пропусков, сунутых ему в окно дедом Наумом. Наконец проверка закончилась, шлагбаум поднялся, и автобус покатил в сторону горы.
Через пять минут он остановился перед гигантскими стальными воротами, закрывающими вход в пещеру. Группа выстроилась перед автобусом и все задрали головы вверх. Туча уже полностью закрыла небо над горой и нависала черной шапкой, продолжая увеличиваться в размерах все больше и больше.
Сол сообщил:
– Двигаемся в колонну по-одному вслед за мной.
Он направился к маленькой дверце, видневшейся в воротах, и все потянулись за ним. Дед Наум поставил чемодан на колесики и занял место в конце колонны. Сол, сунув какую-то пластиковую карточку в специальное приемное отверстие, набрал дополнительно код на цифровом замке, и дверца отъехала в сторону. Он шагнул внутрь горы, курсанты последовали его примеру, и группа оказалась в самом сердце Попадоса.
Это была огромная полукруглая пещера, прекрасно освещенная прожекторами, бьющими светом из-под купола. Полукруглой она была потому, что по диаметру от пола до потолка ее резала стена серебристого тумана. Сол остановился метрах в тридцати от стены и приказал:
– Дальше не приближаться. Осмотритесь. Сеанс связи начнется через десять минут.
Группа выстроилась в шеренгу. Джем с Мбабаном принялись вертеть головами по сторонам и увидели много интересного.
Они стояли в крайней правой точке Попадоса, практически подпирая каменную стену. Остальная часть пещеры просто кишела гдейцами, одетыми в форменную одежду синего цвета, которые сновали туда-сюда, выполняя какие-то работы, нужные для организации предстоящего сеанса. Одни, управляя погрузчиками, подвозили железные клетки, ящики и коробки; другие приводили в готовность пистолеты-парализаторы; третьи просто топтались на месте, разминая мышцы ног и потирая руки от нетерпения.
К Солу, стоявшему рядом с дедом Наумом впереди шеренги, подбежал какой-то тощий тип в кепке с железной бляхой над козырьком, они быстро переговорили о соблюдении мер безопасности и тип убежал по своим делам. Джем с Мбабаном, занявшие места за спинами руководителей, прекрасно слышали их разговор и могли сами участвовать в беседе.
Тем временем туман начал густеть и вдруг засверкал ослепительным серебристым зеркалом.
– Началось, – сообщил Сол.
И здесь из тумана прямо в центр пещеры выскочил огромный африканский слон. Он резко затормозил и уставился на автопогрузчик красного цвета, оказавшийся как раз перед ним. Никаких вопросов слон, естественно, задавать не стал, поскольку не умел говорить, но прямое попадание черт знает куда сильно его озадачило. Поэтому он принялся тупо болтать хоботом, видимо, решая в уме сложную задачу.
Водитель автопогрузчика (достаточно опытный сотрудник) нажал на приборной доске нужную кнопку и в пещере раздался пронзительный рев сирены. Слон вздрогнул, развернулся и, обиженно дудя хоботом, сиганул обратно в серебристую пелену.
– А что, в нашей галактике слоны никому не нужны? – поинтересовался Джем.
– В свое время наловили их достаточно, – ответил Сол. – Был бы азиатским, тогда б еще подумали. А это африканский, который не поддается дрессировке.
– На планетах Джаппурии никакие не водятся, – заметил Джем. – Циркачи жалуются, что покупают их за бешеные деньги в Папуасе.
– Составьте заявку, – сказал Сол. – Наловим.
По всей линии тумана стали появляться люди, звери и птицы. Работники Попадоса приступили к активным действиям. Одних зверей отлавливали, грузили в клетки и вывозили наружу; других пугали и те убегали обратно в туман; по птицам шарахали из парализаторов.
Последние медленно садились на пол пещеры и засыпали. Каких-то засовывали в клетки, а ненужных просто хватали за ноги и варварски швыряли в завесу тумана. Людей пока было мало, но с ними тоже справлялись. В основном, пинками.
Но вот выкатилась детская коляска, и под сводами пещеры раздался крик младенца. Работники Попадоса не зевали. Двое подскочили к коляске, и один из них схватился за ручку, а у второго в руке оказалась молочная бутылка с соской. Соска была сунута в рот ребенку и крик тут же прекратился. Работники быстро укатили коляску к стальным дверям, и место освободилось для следующих гостей.
– Получается, что тоннель не один? – спросил Мбабан.
– Их много там, – ответил дед Наум. – Но все они, чередуясь, выходят сюда.
– А если слон появился из одного, может ли он попасть в другой?
– Если шагнет в ту точку, из которой вышел, окажется в прежнем тоннеле. Если побежит наискосок, может выпрыгнуть на ямайском фестивале регги. Но вряд ли он там кого-нибудь испугает. Фестиваль регги – флегматичное мероприятие. Это особенность ямайского менталитета, связанная с окружающей людей флорой.
– И сколько времени держится тоннель?
– По-разному. От десяти секунд до нескольких минут. На Земле я знаю пару-тройку мест, где тоннели появляются с четкой периодичностью раз в день и держатся по часу, как в Попадосе.
– А если сейчас прямо на нас вынесет скорый поезд? – поинтересовался Джем. – Его тоже напугают воем сирены? Или обездвижат парализаторами?
– Тоннели не появляются на коммуникациях, созданных людьми, – пояснил Сол. – Я имею ввиду рельсы, асфальт, бетон и прочие искусственные материалы.
Вдруг прямо напротив них из тумана вышли два чернокожих человека. Из одежды на них были только набедренные повязки, а в руках они держали короткие деревянные копья. Оба гостя резко остановились и застыли в напряжении.
– Бушмены, – сообщил дед Наум. – Жители африканской саванны.
Бушмены медленно, не отрывая глаз от группы курсантов, синхронно шагнули назад и скрылись в серебристой пелене.
– Догадливые ребята! – констатировал Мбабан.
– Почему вы не идете за ними? – спросил Джем у деда Наума.
– А что ему с чемоданом в саванне делать? – ответил за деда Сол. – В пижаме на деревьях от львов прятаться? Леопарды все равно достанут. Он подождет выходцев из более благополучной местности. Саванна если кому и подойдет, то только Мбабану.
– Спасибо, я уже там был, – сказал Мбабан. – Больше не надо.
В этот момент из тумана, тарахтя, выехал трактор, груженный ящиками с помидорами. Курсанты напряглись, так как трактор пер прямо на них, но тракторист резко нажал на тормоз и машина остановилась. В кабине, удивленно хлопая ресницами, сидел пожилой человек восточной внешности.
– Судя по номерным знакам – перед нами турецкий фермер, – заметил Сол. – Дед, тебе в Турцию не надо?
Наум, отрицательно мотнув бородой, ответил:
– Мне нужно во Францию. Потребовалась информация о последних показах кутюрье. Ты же знаешь наш гдейский бомонд. Любят держать руки на пульсе моды. Да старушка моя кое-что заказала. Придется пройтись по бутикам. А что я в Турции найду? Помидоры и джинсы в виде шаровар? Хорошо, если на курдскую мину не нарвешься…
Тем временем к трактору подскочили двое работников Попадоса в синей униформе. Один из них бесцеремонно вытащил из кабины турка и затолкал его в туман, а второй влез за руль трактора и отъехал на нем подальше от завесы. Во время движения трое курсантов из Заогао подбежали к низкому борту трактора, схватили по помидору каждый и принялись их жадно поедать.
– Они что, не завтракали? – спросил Сол у деда Наума.
– Съедают по две порции, – сообщил тот. – Видимо, детство у них тяжелое было.
И здесь из тумана вышла парочка молодых людей. Девушка была очень хороша собой, а парень – как парень. Оба выглядели светски, потому что юноша был одет в костюм клерка, а девушка носила мини-юбку и туфли с высокими каблуками-шпильками. Пройдя по инерции несколько шагов, они остановились и произнесли хором по-французски:
– Где я?
– О! – воскликнул дед Наум. – Мой вагон прибыл.
Он схватился за ручку чемодана и быстро пошел в сторону парочки.
Работники Попадоса тоже не дремали. Они подскочили к несчастным землянам и быстро отодвинули парня от девушки. Юношу с силой впихнули в туман, а юную красавицу подхватили под руки и поволокли внутрь пещеры.
Дед Наум шагнул в завесу вслед за парнем и его чемодан на колесиках скрылся последним. Девушка, повиснув на руках работников, пыталась вырваться, но те держали ее крепко. Тогда она крикнула угрожающе:
– Я вызову полицию Квебека!
Опытные работники, посмеиваясь, проволокли ее мимо группы курсантов и скрылись в глубине пещеры.
– Ха-ха-ха! – громко рассмеялся Сол. – Квебек находится в Канаде. Дед Наум сел не в ту электричку! Ну, ничего. Доберется как-нибудь.
Из глубины пещеры, удаляясь, звучали крики несчастной девушки и Джем, не выдержав, спросил:
– Что с ней собираются делать?
– Ничего плохого, – ухмыльнулся Сол. – Она пройдет через программу адаптации и получит гдейское гражданство. А потом выйдет замуж и будет жить долго и счастливо.
– Вы же не оставляете взрослых!
– К прекрасным девушкам это не относится. Ведь ты, Джем, наверняка заметил, что мы, гдейцы, в большинстве своем симпатичны? Это потому, что у нас серьезное отношение к своему генофонду, который все время требует прилива свежей крови.
– А если эта девушка не еврейка?
Сол опять рассмеялся и ответил:
– Мы не настолько ортодоксальны, как наши земные соплеменники. Для нас главное – красота и здоровье. Если девушка красива – ей здесь самое место.
