Валерий Железнов
Ошибка Архагора
Правда, пчёлы не разбирали где свои, а где чужие. Все для них были враги, а потому досталось и защитникам города. Десяток их попадали там, где и стояли. Но эта потеря ничтожна на фоне поражения атаковавших войск. Почти половина антиохова воинства лежала в беспробудном сне у стен города. Остальные в страхе бросились бежать, не понимая, какая страшная сила одолела их собратьев в мгновение ока. Выносить поверженных с поля боя никому не пришло в голову.
Жители столицы вышли на сбор боевого урожая. Они собирали спящих воинов, разоружали их, вязали и стаскивали в подвалы тайного приказа и городскую тюрьму. Пригодились узилища, построенные Боярином Фомой. Но даже их не хватило для всех пленных. Остальных распихали по своим подвалам горожане.
С триумфом вернулся в город героический гарнизон Островной заставы. Они выполнили свою основную задачу.
Антиоху с трудом удалось остановить бегство своей армии. Его дружинники жестоко пресекали все попытки дезертирства. Для острастки многих бежавших даже казнили несколько десятков человек. Когда армию удалось привести в повиновение, Митрион предложил отцу хитрость.
Мосты Островной заставы были подняты, и лодьи беспрепятственно могли теперь пройти. Их спешно грузили камнями и обшивали носы железом. Готовился прорыв Мокрого входа. Но хитрость заключалась не в этом.
На рассвете следующего дня к воротам вновь подъехал глашатай. Теперь он остановился значительно дальше и кричал уже во всю силу своего голоса. Он требовал выслать переговорщиков. Его государь предлагает честный поединок.
Два переговорщика выехали из города. Посовещались несколько минут и вернулись в город. Антиох предлагал своей племяннице оставить колдовские хитрости и по старой боевой традиции выслать на поединок своего лучшего воина. За час до полудня на площади Базарного посада они сойдутся конно, а далее, как Бог даст. Биться смертно. Пусть победит правый.
На военном совете Ясна согласилась на предложение дяди, но не поверила в искренность его слов. Несомненно, он задумал какую-то хитрость, но этот поединок поможет выиграть ещё немного времени до прихода помощи. А подмога уже была в пути. Первым откликнулся на призыв о помощи старый Барашниковский князь Путила Сарай. Об этом сообщил вернувшийся ночью гонец. Он плыл морем и его подобрал морской патруль.
Но кто выйдет на поединок? Многие догадывались, что с противной стороны выйдет князь Митрион. Сын Антиоха был известным поединщиком. На ристалищах Гали, Мрании, Кхакха он не раз брал главные призы турниров, да и в Славии многие знали страшную силу его копья. Пожалуй, не осталось во всех княжествах достойного ему противника. Кто пойдёт на верную гибель?
– Я выйду на бой, – вызвался Стеналь.
– Э, брат, не горячись, – охладил его пыл Мышата, – ты, может и ловок, но по тому, как ты сидишь в седле видно, что в конном бою ты ничего не смыслишь. Тут умение надобно, тренировки многолетние. Я пойду.
– Да и тебя Митрион как курёнка проткнёт, – усмехнулся командир городской стражи.
– Не проткнёт, не дамся. Он воин знатный, слов нет, но заметил я в его повадках малую слабинку. Вот и воспользуюсь.
– Стоит ли так рисковать? – Серьезно спросила Ясна. – Не останусь ли я без нового воеводы? Кто дружиной командовать будет?
– Командиры найдутся, а вот на поединок сейчас послать некого. Своих молодых не пошлю, а боле некому.
– Мышата, брат, ты хоть подумал, на что идёшь? – Спросил Стеналь друга. – А жена, дитё, старики твои?
– Не на базаре, торговаться всё равно не с кем. Собираться пойду, у бати доспех добрый есть, аглский, его и возьму.
Все молча, встали.
*
– Иш, витязь выискался! – Вскричал Астах на сына. – Щеня мокроносая, а туда же! Это против Митриона он выйдет!? Никуда я тебя не пущу, и доспеха не дам.
– Не надо, бать, не надо. Чего шумишь?
– А ты чего, онемела? – Прикрикнул старик на невестку. – Муж на смерть собрался, а она молчит.
– Так ведь решил он уже, не отступит, – потерянным голосом произнесла молодая женщина, прижимая к себе ребёнка.
– Да вы сговорились, что-ли? – В серцах бросил отец сыну.
Недолог был тяжкий спор. Астах видел в сыне собственное упорство и решимость. Такого уже не переубедишь. Да и понимал отец, что нет в городе сейчас воина более подходящего для такого дела. Изменил он бывшему государю, а значит только победой или смертью может доказать сою правоту.
Мышата быстро выбрал в арсенале оружие для поединка, и когда выехал к Северным воротам, удивил ожидавших своим видом. Снаряжение не совсем подходило для конного поединка. На всаднике был лёгкий доспех для пешего боя. Большой, окованный сталью, щит тяжёлых пеших копейщиков приторочен к луке седла. С таким щитом не ходят в атаку, а стоят в глухой обороне отряды пеших воинов, ощетинясь рядами копий. Оружие поединщик тоже выбрал не совсем подходящее. Короткое, толстое как оглобля, копьё, средней длинны меч висел у пояса. С другой стороны к луке седла прикреплён был маленький стальной щит, шипастая палица и тяжёлая секира на длинной рукояти. Коня защищал только налобник и широкий нагрудник.
Среди дружинников пронёсся ропот удивления. Для смертельного конного боя нужен был совсем другой доспех и оружие. Но вскоре многие догадались, что их командир решил действовать хитростью. Действительно, Мышата не надеялся победить Митриона на коне. Но он совсем не собирался проигрывать смертельный поединок. Война – не турнир, здесь все средства хороши. Победит самый ловкий и умный воин.
Присутствовать при поединке вызвались многие. Ясна тоже хотела быть там. Но Стеналь выразил сомнение.
– Не верю я Антиоху. Он может напасть на нас, или ещё какую пакость сотворить. Лучше наблюдать со стены.
– Это верно, брат, – согласился Мышата, – со мной пойдут видоками трое моих ребят, чтобы в случае чего, помочь, или притащить меня обратно. Но я лучше притащу на аркане твоего кузена, царевна.
Четыре всадника выехали в открывшиеся ворота. В след им шептались молитвы и творились благословляющие знамения. Маняша не пошла провожать мужа. Выть и лить бабьи слёзы при всех она не захотела. Её усердная молитва перед домашним иконостасом принесёт больше пользы.
Когда ворота вновь сомкнули створки, все спешно поднялись на стены и надвратные башни. Хоть базарная площадь и располагалась в отдалении от городских стен, видна она была как на ладони.
Ровно за час до полудня противники вышли на площадь. Пространства для боя хватало с лихвой. Торговые ряды и лотки разбросали в стороны заранее. Видоки сошлись на середине и обговорили последние условия. По условному сигналу поединщики тронули коней, а видоки разбежались в стороны.
Мышата ещё заранее внимательно приглядывался к своему противнику. Он правильно всё угадал. Митрион в тяжёлом доспехе и с длинным копьём восседал на огромном жеребце, закованном в сталь. Длинный двуручный меч и секира приторочены к седлу. Прикрылся он стальным рыцарским щитом. И вот теперь эта стальная машина смерти набирала ход. Калёная сталь наконечника копья сверкала холодным зловещим блеском.
Всадники медленно разгоняли своих скакунов, и сошлись на полном скоку почти в середине площади. За мгновение до сшибки Мышата прикрылся своим тяжёлым щитом так, чтобы копьё соперника соскользнуло с него. Своё копьё направил не в голову, как принято, а в пах, с тем, чтобы сковырнуть противника. Но не получилось.
Первым обрушился страшный удар Митриона. Остриё вражеского копья вспороло стальную обшивку щита, пробило дубовую доску, но, не повредив воина, сломалось. Этот удар Мышата выдержал, еле удержавшись в седле, а через миг принял на себя удар древка собственного копья, на которое налетел Митрион. Толстое копьё не сломалось и не выбило противника из седла с высокой спинкой, тогда как своего хозяина сбросило наземь, словно ударом оглобли. Слишком велика была разница в весе всадников. Митрион хоть и получил оглушающий удар, но остался в седле, а Мышата словно наткнулся на каменную стену. Лошадь его продолжала бег, а он остался на месте. Как сидел в седле, так и шлёпнулся на заднее место. Словно скоморох кувыркнулся назад через голову и встал на четвереньки. Мотнул головой, приходя в себя, и тут же вскочил на ноги. Слава Богу, он был цел и даже не ранен. Но раздумывать некогда. Митрион уже разворачивал своего боевого коня, собираясь яростным наскоком добить сброшенного противника.
Мышата же спокойно поднял тяжёлый щит и мощным ударом вогнал его острый нижний край в землю, укрылся за ним, уперевшись плечом, и выставил вперёд копьё. Обычная позиция пешего копейщика при атаке кавалерии. Но один копейщик не может противостоять тяжёлому всаднику. Это знает любой воин.
На что рассчитывал Мышата? Этот вопрос задавали себе все зрители поединка. Казалось, нет шансов уже у городского поединщика. Митрион тоже был уверен в своей лёгкой победе и, разгоняя коня, раскручивал над головой длинный двуручный меч, чтобы в нужный момент одним ударом разделаться с глупым соперником.
– Ну, теперь ты мой! Теперь я тебя в пыли поваляю! – Злорадно прошептал Мышата. – Давай княже, давай!
Удар княжеского меча сокрушил оборону врага. Меч почти напополам разрубил повреждённую сталь щита. Но самого врага за щитом не оказалось. Уловив смертельный замах, Мышата резво отпрыгнул вправо, оказавшись вне досягаемости оружия, крутанулся на месте и со всего маху ударил древком копья по ногам коня.
Жалобное конское ржание слилось с бряцанием стальных доспехов. Тяжёлый всадник, распластавшись в полёте, грянулся в площадную пыль, а его раненый скакун перевернулся через голову и рухнул рядом, лишь чудом не задавив своего седока.
Раненый конь бил копытами, порываясь вскочить, и его хозяин тоже пытался подняться на ноги. Крепкие доспехи сохранили тело от тяжёлых травм, но вот сознание возвращалось не скоро.
В следующее мгновение молодой дружинник услышал какой-то шум со стороны города.
– Что там? – Крикнул он своим дружинникам.
– Штурм! Штурм! Они пошли на штурм! – Кричали те.
– Так вот, значит, как? – Обратился Мышата к оглушённому князю. – Я знал, что без пакостей не обойдётся. Не обессудь, княже, но в благородство я с тобой теперь играть не стану. Коня!
Дружинники быстро подвели коня. А Мышата уже связывал побеждённого его же собственной уздечкой, снятой с мёртвого коня. Раненного жеребца пришлось добить, чтоб не мучился.
Антиох ещё не знал о поражении и пленении сына. Будучи уверен в непобедимости молодого князя, он не присутствовал при поединке, а готовил прорыв в город водным путём.
Четвёрка всадников галопом возвращалась к Северным воротам. К седлу одного из них был привязан конец уздечки, на другом конце которой, громыхая доспехами и поднимая столб пыли, волочился совершенно оглушённый Митрион. В погоню за ними бросились видоки князя и несколько его дружинников, чтобы отбить своего командира. Но они упустили время, ошарашенные непредвиденным исходом схватки. Теперь им уже не догнать обидчиков, да к тому же близ города их встретили стрелами защитники ворот. Погоня быстро повернула назад, ворота отворились, и четвёрка с ценным трофеем благополучно вернулась под защиту городских стен.
Победителя встретили радостными криками только привратные стражники и ополченцы, приставленные к ним. Остальные, видимо, на стенах.
– Где штурмуют? – Первым делом спросил Мышата.
– Мокрый вход прорывают, лодьями идут, – ответил один из стражников.
– Этого в подвал, – кивнул он на поверженного врага, а мы айда к Мокрому входу.
Дружинники поскакали за своим командиром.
На западной башне Мокрого входа наблюдали за отражением атаки Стеналь и Ясна. На них были одинаковые белые меховые плащи. Но Стеналь был в шапке, а голову царевны защищал боевой шлем. У бойниц стояли лучники и пускали горящие стрелы в атакующие лодьи.
Тяжелогружёные лодьи с окованными сталью носами пошли на прорыв, как только Мышата был выбит из седла. Но защитники города не сразу заметили атаку, их взгляды были прикованы к базарной площади. Все переживали за своего поединщика. А спохватились, когда враг уже был на расстоянии полёта стрелы. Первые огненные стрелы не причинили вреда. Политые водой суда не хотели загораться, да и атакующие успевали их тушить. Три лодьи шли одна за другой, постоянно набирая ход. Гребцы налегали на вёсла изо всех сил. В узости Мокрого входа течение усиливалось, что могло поспособствовать нападающим.
Две первые лодьи ударили в заграждения почти одновременно. Одна из цепей не выдержала и со звоном разлетелась в стороны. Вторая, более толстая цепь, со скрипом выдерживала напор. Казалось, третья лодья ударит сейчас и все три прорвутся в город. Но когда она ударила, две первые не сдвинулись с места. Они только прочнее сели на наконечники, вбитых в дно, свай. Этого враг не предвидел. Сваи вбили на середине прохода в самый последний момент. Теперь все три вражеских водных тарана оказались в западне. Горяшие стрелы и пылающие снаряды посыпались на их палубы. Вспыхнул пожар. Воины и гребцы в спешке покидали свои суда. Течением нападающих сносило в город, где их встречали и на воде, и на берегу. Многие, оказавшись на суше, вступали в бой, но их силы были рассеянны, а потому большой опасности не представляли. Почти всех скрутили и обезоружили. Кое-кто сгорел в пожаре или утонул под тяжестью доспехов и оружия. Некоторые сдавались в плен без боя.
Крови пролилось немного. Десяток убитых и меньше сотни раненых. Зато Мокрый вход запечатан теперь наглухо. Остальное войско Антиоха, готовое ринуться в прорыв на лодках, отступило, видя неудачу таранных лодий.
Когда Антиоху доложили о поражении и пленении его сына, это сообщение в купе с неудачей водного прорыва привело тирана в неописуемую ярость. Он потерял не только царство, но и, как полагал, единственного сына. Некому будет оставить наследство, ведь три его дочери были выданы замуж за иноземцев. В порыве гнева Антиох выхватил меч и ударил вестника по голове. Тот рухнул, истекая кровью, но от смерти его спас только крепкий шлем.
Видя, как тают его войска, и уходит драгоценное время, свергнутый правитель предпринял последнюю отчаянную попытку. Ночью он приказал штурмовать западные ворота, опасаясь удара в спину подходящего с востока войска Путилы Сарая.
В полной темноте, без факелов, его воины пошли на штурм. Стража городских ворот слышала какоё-то шум по ту сторону рва, но разглядеть ничего не удавалось. Безлунная ночь укрыла до поры коварный замысел врага. Когда стражники выпустили несколько осветительных стрел, им открылась неприятная картина. Атакующие перекинули через ров лёгкие наплавные мостки и теперь спешно переправляются на городскую сторону вместе со штурмовыми лестницами. Несколько человек подобрались к поднятому мосту, и пытались расклепать цепи, удерживавшие его. Перед рвом собралось всё войско Антиоха. Тараны и метательные машины ждали своего момента.
Рёв боевой трубы поднял по тревоге защитников Муравана. Ударили боевые барабаны и с атакующей стороны. Зазвучали команды и воинственные кличи. Уже не таясь, враг пошёл на приступ. Все понимали, что это будет решающая схватка. Отступать обеим сторонам некуда. Проигравший потеряет всё.
Каким-то чудом врагу удалось освободить мост от креплений, и он рухнул. Сломались несколько балок, мост слегка прогнулся, но таран, к сожалению, по нему мог пройти. Под ликующие крики наступавших, крытый медными листами таран покатился к воротам. Со стен полетели огненные снаряды и горящие стрелы. Основной их задачей было поджечь мост и лёгкие мостки, по которым лавиной катилось вражеское войско. И это им удалось. Но большая часть вражеского войска уже стояло под стенами, а остальные всячески пытались переправится через ров. Десятки лестниц поднялись к зубцам городских стен. Таран неумолимо крушил мощные створки ворот. Запоры трещали, но пока сдерживали натиск тяжёлой машины. Ночной бой разгорался, когда в тылу врага послышалось пение боевой трубы другого войска.
Помощь пришла, откуда не ждали. Кузарьский князь Росток не отозвался на призыв о помощи, но нашлись в его княжестве смелые люди, кинувшие кличь, и собравшие немалое ополчение. Спешно это народное войско двинулось на помощь соседям, а следом за ними, устыдившись, направился и сам князь с дружиною. Успели они вовремя. Теперь и по ту сторону рва закипела битва. Натиск штурмующих заметно ослаб, а вскоре совсем захлебнулся. Вражеские воины, по команде с другого берега, бросали лестницы, бросили таран, и спешно переправлялись на другую сторону.
Мышата и ещё несколько опытных дружинников собрали в кулак все самые боеспособные силы у Северных ворот. Они решили стремительной вылазкой, поддержать пришедших им на помощь кузарей.
Когда городская конница выскочила из ворот, в посаде она натолкнулась на большой отряд тяжёлых всадников. Чуть было не завязалась схватка. Но те, что таились в темноте, оказались передовым отрядом дружины князя Сарая. Они скорым маршем обогнули Мураван с севера и намеревались атаковать осаждавших с ходу. Но у северных ворот никого не оказалось. Теперь же барашниковские дружинники объединились с мураванской конницей и ударили во фланг противника, тесня его к морскому побережью. За ними из города вышли пешие отряды.
Антиох, видя крах всех своих планов, и понимая, что надеяться уже не на что, в бессильной злобе, приказал запалить посады. Сам с отрядом дружинников попытался прорваться на север. Но кольцо окружения неумолимо сжималось. Потеряв почти всех своих телохранителей, он бросился к побережью, надеясь уйти морем.
Когда забрезжил рассвет, князь Путила Сарай привёл к городу своё войско и антиоховы воины сдались на милость победителей. Днём подошли ещё три князя со своими отрядами. Но они опоздали к решающей битве.
Мышата возвратился в город с победой, оставив все трофеи и пленных союзным войскам. Он ехал во главе конницы, в помятых доспехах, забрызганный кровью, чёрный от копоти. Дерзкая ночная вылазка ошеломила противника и позволила избежать больших потерь. Молодой новоиспечённый полководец был доволен и горд. Первыми в ворота въехали подводы с ранеными. Их тут же развозили по домам. Посадских принимали к себе городские жители. После, под радостные крики толпы, входили в город смертельно уставшие, закопченные в дыму пожарища, отряды воинов. Но, ни сажа, ни окровавленные повязки, не могли срыть радость на их лицах. Они победили.
Царевна встречала победоносных защитников столицы сияющей улыбкой. Сейчас все праздновали свою победу. Оплакивать павших и восстанавливать, полыхавший до сих пор посад, будут позже.
*
На месте полностью сгоревшего посада Жуки устроили большое кладбище. Хоронили за казённый счёт не только своих воинов, но, по славскому обычаю, и вражеских воинов погребали с подобающими почестями. Пленных под клятвенное слово отпустили по домам, оставив лишь самых важных. В том числе и князя Митриона. Всем нуждающимся выделялись средства на восстановление хозяйства, ведь вся западная сторона посада выгорела почти полностью. Семьям, лишившимся кормильцев, назначили жалованье до совершеннолетия детей. Раненным тоже было выдано на лечение. Награда нашла не только отличившихся, но всех защитников Муравана. Пригодились пиратские сокровища, ждавшие своего часа много лет.
После поминок и похорон, началось пиршество. Гуляния продолжались три дня. Шумел не только Мураван, но и все его окрестности. Союзные армии братались за совместным застольем, а их полководцы сошлись в Кремле за общим столом отпраздновать победу, да потолковать о насущных государственных делах.
– Хотите ли вы, князья, вновь объединить Славию в единое мощное государство, забыть былые распри и сплотить народы? – Обратилась царевна к высоким гостям.
– Хотим, – говорили одни.
– Любо нам сие, – отвечали другие.
– Дак ведь это как посмотреть, – осторожничали третьи.
– А если хотите видеть Славию вновь единой, готовы ли вы присягнуть на верность мне, законной наследнице, дочери царя Всеволода Иоановича? – вновь задавала вопрос Ясна.
– Дивно хороша девка, да только зелена больно на царствие, – шепнул один гость соседу.
– Зато не по-годам круто взялась, – так же шёпотом отвечал тот, – видать царскую-то породу.
– Под бабой ходить, оно как-то не того…, – сомневался кто-то.
– Не она первая, – отвечали ему, – была же триста лет тому назад царица Ольга.
– Ну, сравнил! Та воительница была.
– А эта хоть голов не рубит, но себя уже показала.
На том пиру глашатай зачитал, признание Фомы Благовидова, в котором подробно описал, как по приказу Антиоха его люди убили царя Всеволода и всех членов его семьи, как потом убирали всех неугодных, пытали и гноили в застенках. А когда узнали, что дочь царя жива, охотились за ней, чтобы убить и её. Слушая показания бывшего палача, Ясна очень жалела, что не догадалась заставить самого Антиоха написать такое признание. Но не до того было той ночью. А теперь найти коварного дядюшку будет не просто, ведь ему удалось всё же удрать морем.
Слушал, склонив голову, эти признания и князь Митрион. Своего пленника пригласила на пир царевна. Как-никак он тоже князь и родственник ей. Свою битву он проиграл в честном поединке, а в злодействах отца уличён не был. Слушал, и понимал, что не покорись он новой правительнице, придётся ему отвечать за тяжкие грехи отца. Да и в душе он тоже хотел жить в мире с соседями. А потому, безропотно ответил согласием, когда царевна неожиданно обратилась к нему.
Не сразу, но всё же князья склонились к согласию. А раз так, то и коронацию откладывать не стали. На следующий день в кремлёвском храме Ясна стала полноправной правительницей Славии, объединённой вновь под единой царской дланью.
Эпилог
Ковчег вернулся рано утром. В первых лучах восходящего солнца его грани вновь засияли на вершине башни Храмового города. Жрецы обрадовались, полагая, что вернулась дочь Солнца, но Ковчег был пуст.
Светозара со смешанным чувством восприняла весть о возвращении Ковчега. Юная волшебница поняла, что дочь Солнца покинула этот мир, а её любимая тётушка и подруга стала женщиной. Погибнуть при таком телохранителе шансов у неё немного, а вот распрощаться с невинностью вероятность была высока. Значит и Стеналь теперь больше не жрец Солнца, ведь связь с ним тоже прервалась. Его медальон теперь просто украшение, но не магический атрибут жреца. Всякое могло случиться в далёкой Славии, но она верила в счастливый исход их миссии, а потому решила собираться в путь за океан. Светозара упросила правительство выделить ей три корабля, в том числе и «Белый лебедь», который построил Стеналь. Его решили принести в дар новой царице Славии, если таковой стала Ясна.
Эскадра из трёх кораблей встала на внешнем рейде Муравана ближе к полудню. Погода стояла хорошая, видимость была отличная. Царица Ясна Всеволодовна с заметно округлившимся животиком прогуливалась перед обедом в саду, когда ей доложили о приходе кораблей. Торговые корабли стали теперь частыми гостями в Мураванском порту, но один из пришедших нынче кораблей, отличался от обычных, и на его мачте развевался посольский флаг, которого раньше никто не видел. Царица поспешила на башню, откуда открывался вид на море. Корабль с посольским флагом она узнала сразу. «Белый лебедь» очень отличался от всех других.
Ясна вышла замуж за Стеналя через месяц после коронации. Венчались по славскому обычаю. Стеналь согласился перед свадьбой принять новую веру и нарёкся именем Степан. Принять корону он отказался, сказав, что править пока не готов. Прежде он дал обет обеспечить безопасное правление своей супруге, ибо Антиох был жив, и мог замыслить новые козни, в надежде вернуть царство. Поимка бывшего тирана и доставка его в Мураван на справедливый суд стала новой миссией бывшего телохранителя дочери Солнца. Три месяца он шёл по следу изворотливого врага.
Морем Антиох бежал в Мранию к своей средней дочери. Оттуда через горные хребты Бари и Пустынные Эмираты на юг. В катакомбах Фрага он надеялся избавиться от погони, но опытный следопыт и разведчик не отставал от него. Оба пересекли залив Эр-Гади, и в городе Бирифи Антиох был схвачен, оставшись почти без охраны. Закованного в кандалы его спрятали в трюме наёмного торгового судна и морем доставили в Славию. В погоне Степан узнал, что государством Эр-Гади правит суровая царица Зурна, взошедшая на престол после смерти отца. Она люто ненавидит мужчин, и мужской половине населения приходится не сладко под гнётом женского правления. Сыновнее сердце подсказывало, что эта озлобленная женщина и есть та, которую он мечтал отыскать с самого детства. Но миссия не позволила отправится в Эль-Ассам-Зу. Как только будет возможность, он вернётся сюда с посольством.
Светозара долго гостила в Славии. Дождалась прибытия Степана с пленником. Антиох был предан суду. Из его показаний выяснилось, что мать Светозары не погибла, как все её родственники, а была сослана в дальний монастырь среди Копотянских болот на вечное служение. Ясна приказала немедленно отыскать указанную монахиню и доставить в столицу.
Тяжкое служение и болота доконали, цветущую некогда, Миру. Светозара увидела свою мать исхудавшей больной старухой. Вместо неё теперь в болота отправился, осуждённый на вечное заточение, Антиох. Ясна и в этот раз не хотела проливать родную кровь, пусть даже эта кровь текла в жилах злейшего непримиримого врага. Жизнь в заточении будет ему наказанием худшим, нежели смерть на эшафоте.
Ратмир Борятинович с сыновьями отправился на помощь Муравану с войском князя Сарая в надежде отыскать свою пропавшую супругу. Он догадывался, что её выкрали по указанию Антиоха и молил бога, чтобы она осталась жива в застенках тайных темниц. Счастье не покинуло их. Они встретились в царском дворце. Гуляли на свадьбе Ясны и Степана уже как крёстные родители Степана. А в Барашник вернулись с богатыми подарками благодарной царицы.
Светозара искренне радовалась успехам своей тётушки, её любви и скорому прибавлению в семействе. Не было в ней обиды или зависти, ибо сама она была счастлива с любимым человеком.
Чикитель был талантливым художником и поэтом. Молодой человек увидел Светозару, когда она прибыла с посольством в Иицуку. Он влюбился в хрупкую девушку с первого взгляда. Любовь захватила его целиком без остатка. Ей он теперь посвящал все свои песни. За ней следом он отправился в Туртелиакан, чтобы написать портрет своей обожествляемой возлюбленной. Упорно добивался аудиенции, преодолевая все преграды. А когда Светозара согласилась ему позировать, сумел завладеть сердцем девушки. Огонь его любви перекинулся в душу возлюбленной, и та поняла, что до этого она не ведала истинной любви. Посольство за океан стало их свадебным путешествием. Они гостили в Славии до рождения первенца Ясны, и стали его крёстными родителями. Мальчика нарекли Иваном в честь великого прадеда. Степан так же метался у дверей царицыной опочивальни, вздрагивая от каждого стона жены, так же ворвался к ней при первых криках новорожденного. Но в этот раз всё окончилось благополучно.
Степан стоял на палубе «Белого лебедя», обнимая счастливую супругу с младенцем на руках. Они вышли в море проводить в обратный путь гостей, увозивших бесполезный теперь Солнечный меч к месту своего вечного упокоения.
Светозара со своей мамой махали на прощание платками и смахивали слёзы с глаз, а за их спинами возвышалась стройная фигура Чикителя.
Правление царицы Ясны Всеволодовны было долгим, и вошло в историю Славии как самое мирное и справедливое.
