Татьяна Николаевна Зубачева
Мир Гаора. 5 книга. Ургайя
Аргат. Ведомство Крови
573 год
Лето
2 декада
Совещание у начальства всегда чревато. Тем более внеочередное и с необъявленной заранее тематикой, но с весьма достоверными слухами о состоявшемся накануне на самом верху. Так что предстоит не отчёт, не конференция, а… что? Ничего хорошего. Либо внеочередной разгон с раздачей плюх, либо… а ни для чего другого такого и не устраивают.
Глава Ведомства Крови оглядел рассаживающих перед ним вокруг длинного овального стола глав направлений, важнейших подразделений и некоторых секторов. За главами направлений и подразделений примостились их личные секретари-референты, главы секторов приготовили блокноты и папки с отчётами – все как один захватили, так сказать, на всякий случай. Опытные старики спокойны, а новички, что вполне естественно, нервничают. Ничего, им полезно.
Краткая общая молитва Огню о вразумлении – Храм нынче заметно прибавил силы, так что его формальности об обязательных молитвах будем соблюдать неуклонно – и приступим к делу.
– Коллеги, на прошедшем вчера совещании у Главы. – ишь как сразу все подобрались: указания с такого верха, что и Храм, если что, то упаси нас, Огонь, от гнева такого уровня, не заступится. – В целом наша деятельность одобрена, – дружный и вполне искренний вздох облегчения, удовлетворённые и у многих самодовольные улыбки. – Ресурсосберегающая стратегия является приоритетной, – понимающие кивки, быстро перекладываются бумаги в папках, готовятся чистые листы для записей. – Предложены следующие коррективы.
Мгновенный, заметный только очень опытному руководителю обмен взглядами. Кто же не знает, что коррективы зачастую важнее коренных изменений. Тем более им, знающим не понаслышке о том, как одна-единственная крохотная и незамеченная вовремя клетка, стремительно размножаясь, губит весь организм.
– Материальная база Амрокса передаётся нам, – не столько удовлетворённые, сколько настороженные кивки, ибо ещё не ясно, кому этот лакомый кусок достанется. – Есть мнение использовать её для развёртывания ресурсосберегающей репродуктивной программы.
Глава нового подразделения «утробушек» всё понял и расплылся в блаженной улыбке. Дадим лёгкую осадку.
– Вопросы с персоналом и контингентом решайте в рабочем порядке. Но, – прибавим металла, – никакого разбазаривания.
Улыбка слегка тускнеет, а взгляды старших и более опытных в аппаратных играх из завистливых на мгновение становятся сочувствующими.
– За исключением комплекса нейропрограммирования. Он полностью передаётся Политическому Управлению. Они обещают в течение декады очистить помещения.
Дружные вздохи облегчения. Всё-таки этот сектор… нет-нет, конечно, мало ли что там писаки наворотили, но… грязно это, не будем мараться. И вообще такие технологии не терпят шумихи и огласки. А Тихая Контора… ей это в самый раз. Пусть забирают и оборудование, и персонал.
– Остальные подразделения работают в прежнем режиме. Но… коллеги, никакого разбазаривания и нерационального использования ресурсов.
Понимающие кивки, быстрые краткие пометки на листах. Трансплантации только перспективных в дальнейшем использовании, программа омоложения только действительно ценным пациентам.
А теперь перейдём к главному. Глава ведомства строго оглядел подчинённых.
– Ресурсосбережение невозможного без тщательного и всеобъемлющего учёта. Приказано, – да, не рекомендовано, а именно так, с максимальной жёсткостью, исключающей любое, даже мысленное сомнение, а о сопротивление и помысла быть не может: карать будут по максимуму. – Провести полную диспансеризацию населения Ургайи. Полная медицинская карта с развёрнутой генетической картой на каждого независимо от его статуса и происхождения.
В кабинете повисла озадаченная тишина. Да, такого никто не ожидал. Глава невольно усмехнулся: он сам вчера пережил такой удар. Да и остальные на том совещании тоже.
– Но… – подал кто-то голос. – Но почему?
– Потому что демографическая ситуация становится катастрофически необратимой, – ответил, не дожидаясь разрешения, глава репродуктивного направления. – До трети новорождённых идёт на утилизацию сразу после рождения. Нужна свежая кровь.
– Засорить генофонд… – не выдерживает ещё один.
– Обогатить, коллега, – не сдаётся глава репродуктивного направле6ия. Сидящие рядом с ним главы его подразделений молчаливо, но дружно выражают согласие.
– Вы правы, – кивает Глава. – Но дабы избежать указанной вами опасности, – в меру одобрительный взгляд сомневающемуся, – начать её прилитие следует только после полного всестороннего учёта.
– Так вот почему рабов… – вырывается у кого-то.
– Опекаемых, – с недовольным нажимом перебивает его Глава, поддерживаемый укоризненными взглядами остальных. – Да, перерегистрация была проведена частично и для этого. Выделите людей для работы в Ведомстве Учёта, чтобы не тратиться на перевозки объектоа в наши лаборатории.
– Тут нужен сектор… даже подразделение… – в один голос сразу вступают статистик и генетик
– Так надо его создать.
– Найдите… энтузиастов.
– Да вот хотя бы… – и указующие кивк.
Совещание стремительно превращалось в консилиум с примесью «мозгового штурма».
– На биофаке университета, кажется, есть интересующиеся.
– Согласен, – кивает Глава. – Нас не ограничивают, но требуется полноценность собираемой информации.
Задумчивые кивки.
– Итак, коллеги, полная, поголовная, подчёркиваю, диспансеризация с заполнением единой развёрнутой карты. Декада на разработку и подготовку. С уже имеющимися в нашем распоряжении… прямо сейчас.
– И начнём с самих себя, – скрывая насмешкой волнение, вдруг выпаливает один из референтов.
Глава находит его взглядом. Что ж, умён и вовремя смел.
– Вы правы, коллега. Начнём с самих себя. \
Старинная шутка, что лекарства и операции врач пробует сначала на тёще, потом на жене, а при их отсутствии на себе, имела успех. Немного, но вполне искренно посмеялись и продолжили работу уже не просто по-деловому, а вполне даже обыденно, хотя создание новых секторов, да ещё с такой… нестандартной, назовём её так, целью – задача не из простых. К тому же неизбежно возникающие варианты с переподчинением и перепрофилированием лабораторий, секторов и даже подразделений. И видимо, в перспективе создание нового… направления? Тут же практически мгновенно назначали двух молодых начальниками нового… хм, пока подразделения без уточнения статуса.
– Направление? Ну, это вы, коллега, хватили через край. Пока не уточняем. А для всего остального… Лабораторий и секторов внутри направлений вполне достаточно.
– Тем более, что…
– Вот именно, коллега, вот именно.
– Прошу всех проследовать на третий уровень, – встал глава, поднимая тем самым остальных.
Опять мгновенный обмен взглядами улыбками и кивками.
Они все давно привыкли понимать друг друга с полуслова и полунамёка. И так же полным составом отправились на третий уровень.
Работы по ремонту с реорганизацией и переформатированием третьего нижнего уровня были задуманы и, что ещё важнее, начаты давно, но продвигались медленно из-за неясного целеполагания. Ходили разные слухи, обсуждались варианты, но всё на уровне кулуаров. А теперь, значит, закончено? Интересно и даже… ну, посмотрим, коллеги, насколько наш глава оказался предусмотрительным.
Разумеется, никто не отказался и не высказался. Короткий марш по коридору, вместительный комфортабельный лифт, и… стандартный коридор, аккуратные пронумерованные двери без табличек по обеим сторонам, а вот обычных кресел по стенам между дверями нет, а, значит, присутствие пациентов не предусмотрено, ну и…
– Что ж, вполне разумно…
– Да, перевозка образцов при всех расходах на консервацию обойдётся дешевле перевозки…
– Согласен…
– И нечего тут шляться всяким посторонним…
– Весьма разумно, весьма…
Распахивающиеся, вернее раздвигающиеся как сами собой при их приближении двери – надо же, фотоэлементы на каждую дверь… да, не поскупились… предусмотрительно, коллеги… весьма и даже очень – открывали практически пустые комнаты с минимумом самого необходимой мебели: столы, стеллажи для картотек, холодильные шкафы для образцов, мощные бестеневые лампы под потолком и дополнительные светильники над рабочими столами… отсутствие окон избавляло от необходимости ломать голову над расстановкой и шторами…
– Коллеги, – шедший впереди Глава ведомства, дойдя до противоположного торца с дверями грузового лифта, остановился и обернулся к следовавшим за ним подчинённым. – Нам дают декаду. Сегодня через… три периода план действий и расклад по персоналу и оборудованию. На завоз, установку и монтаж даю вам, – он взглядом указал на сразу побледневших от волнения новоназначенных начальников нового сектора, да, сразу двоих для работы с основным и… гм, несамостоятельным контингентом, – трое, да, трое суток, и ни мигом больше. К седьмому дню декады должны быть собраны и первично обработаны данные на всех работающих и находящихся в здании. Полным регистром спектра. Без исключений. Восьмой день на выверку и устранение выявленных в ходе работы недостатков и упущений. На девятый день доклад мне лично. В десятый день я докладываю Главе о нашей готовности к выполнению поставленной перед нами задачи. Вы получите всё. Но и ответственность на вас ложится… соответствующая. За работу, коллеги.
Когда коридор опустел, двое новоназначенных глав – сектора, ну, не лаборатории же – это уж точно, слишком велики объёмы работы и перспективы – или… неважно, брошенное наспех в походный вьюк само утрясается на первом же дневном переходе, но, правда, при этом неизбежны потери слишком хрупкого и оказавшегося внизу, но…
– Вот именно, коллега. Моя сторона правая.
– Согласен.
Они, шагая почти в ногу и плечом к плечу, прошлись от грузовых лифтов к пассажирским, заглядывая по дороге в каждую комнату. Да, проектировщики, кто бы это ни были, мыслили в нужном направлении: практически полная идентичность последовательности будущих картотек, лабораторий, пунктов первичной облаботки и первичного забора, кабинетов и… да, два больших общих помещения: в конце коридора для объединённой картотеки и в начале для внутренних совещаний и неофициальных посиделок.
Переглянувшись, они обосновались в этой комнате. В отличие от пустых лабораторий, каталогов и кабинетов здесь всё было готово к немедленной работе. Вплоть до посуды и запасов кофе, чая и сахара. И на центральном столе два «начальственных» универсальных ключа. Которые они сразу убрали к себе в нагрудные карманы. И начали работу с застольной беседы, которая, как давно известно, весьма способствует совместной плодотворной деятельности на благо, разумеется, Отечества, ну, и себе не во вред.
– Ты всё кричал: они – люди, они – тоже люди. Вот и докричался.
– Ну, кричал не я один. И идентичность физиологии доказана давно и детально. Иначе как бы мы её использовали. И ты против?
– Нет, конечно. Перспективы…
– Ужасающие?
– Да. Своей грандиозностью.
– Но когда-то это должно было случиться.
– Ладно, это уже не наше дело.
– Не нашего уровня компетентности, согласен.
Опустевшие чашки отправляются в мойку – ну, всё предусмотрено, вплоть до санузла, на столе раскладываются пока что девственно чистые листы, и начинается работа. Не лаборантов и не исследователей, а начальников. Три вертикальные колонки: что нужно, чего хотим, что возможно. Каждый пишет для себя, потом, нет, сразу координируем…
– Нет, комплекс образцов в двойном комплекте.
– Тебе-то зачем?
– Затем, что чистых аборигенов практически нет.
– Логично. Выявленные примеси…
– Регистрируем и нумеруем.
– Лучше двойным индексом. Для последующей детализации.
– Согласен.
По аппаратуре решили сравнительно быстро, а вот по персоналу… Кого и сколько… лаборантов, уборщиков, регистраторов, техников… И сразу наметить персонально…
…Как всегда, для завершения работы не хватило буквально двух долей, и к кабинету Главы Ведомства они прибежали вовремя, мгновение в мгновение, но вместо аккуратно переписанной заявки в руках топорщились исчёрканные неопрятные черновики.
В дверях они почти столкнулись с выходящим практически в полном составе подразделением трансплантации – им тоже что-то впарили?! – и, еле переводя дыхание, сбившееся от бега и волнения, встали перед столом Главы. Тот демонстративно посмотрел на свои настольные со множеством циферблатов часы-таймер, молча кивнул, требовательно протянул руку, в которую тут же вложили исчёрканные исписанные листы, недвусмысленным жестом одновременно пресекая любые объяснения и оправдания и приказывая садиться, и не за стол для совещаний, а рядом за выдвижную доску для записей. Ну, отсутствие замечания уже почти награда, и придётся срочно обзаводиться папкой-планшетом, обычные блокноты уже…
– Приемлемо, – кивнул Глава, накладывая одобряющую резолюцию на перечень аппаратуры и вспомогательных материалов. – Откорректируете по ходу работы.
Они синхронно перевели дыхание и даже улыбнулись. И, разумеется, тут же последовала «осадка».
– Персонал вам подберут.
Так, это уже хуже, но… вполне ожидаемо. Ладно, утрясётся, и, возможно, в первую же декаду.
Отправив «молодых да ранних» за разрешённым и предписанным, Глава Ведомства Крови, сделав надлежащие пометки в своём план-календаре, застыл, напряжённо обдумывая не так сложившуюся – тут-то всё ясно – ситуацию, как наиболее вероятные варианты последствий. Да, война, разумеется, вполне предсказуема, и усиление военно-полевой медицины, и её кажущееся небольшим уточнением, а на самом деле существенным изменением, даже перепрофилированием, потому что старинная традиция сбрасывания балласта заменяется стратегией сбережения ресурса, а, значит, лечению с максимальной реабилитацией подлежат все раненые, – да, это вполне объяснимо и закономерно. Как и требование полной генетической переписи и регистрации всего – ох, не зря Глава, да светит ему Огонь, подчёркивал это слово – контингента. И, значит, надо уже сейчас связываться с остальными ведомствами, потому что график забора материала для последующего анализа и регистрации, а у «молодых», похоже, есть чутьё: заложили в бланки двести пятьдесят две графы, по седьмое колено включительно, что позволит выявить и утраченные линии, правда родовых маркеров мало, слишком многие роды угасли до появления этой методики и не попали в реестр, но тут можно будет подключить… а вот ещё некоторые другие нюансы молодые упустили в силу своей даже не неопытности, а гораздо более низкого уровня компетентности, да – это работа уже его уровня. Из бювара извлекается чистый график и вписываются даты и названия.
На столе звякнул телефон внутренней связи. Не отрываясь от графика, он взял трубку левой рукой.
– Слушаю.
– Я зайду…
Это не было вопросом, но он ответил:
– Да, жду.
Глава Ведомства не обязан, подобно Главе всей Ургайи, отказываться от рода и семьи, но на работе родственные отношения показывать, мягко говоря, не рекомендуется. Однако во внеслужебное время… а сейчас как раз согласно распорядку личное время отдыха, и потому секретарь не отметит в рабочем журнале, и поговорить с Кузеном можно вполне неофициально и не фиксируемо.
В примыкавшей к кабинету официальной комнате для отдыха стол уже накрыт для кофе на две персоны и Кузен, как всегда стоя посредине, задумчиво рассматривает умиротворяющие пейзажи на стенах. Прямо как в музее – хмыкнул про себя Глава, проходя к столу.
– Садись, пока не остыло.
– Закажи электрический с подогревом.
– Обойдусь.
Их обычный даже традиционный диалог. Сейчас Кузен оценит печенье, но не преминет заметить, что в «Магии» вкуснее, но домашнее привычнее. Тоже вполне традиционно. Как и общие вежливые вопросы о близких и столь же вежливые ответы, что всё в порядке.
– По Амроксу решил?
– Ты о персонале?
– Не только, – Кузен усмехается. – О продукте и полуфабрикатах. Сырья в этом году практически не было.
– И что предлагаешь?
– По полуфабрикатам удаление… хм, железок и разрешить усыновление. Пока волна не затихла, сбросим. А продукт… самое хреновое с девчонками. Кому они нужны, когда есть чистокровные… «утробушки». Готовили-то их…
– Да, знаю.
Кузен отпивает кофе, качает головой и начинает подсыпать в чашку пряности, щепотками и по сложной схеме.
– Всё ещё предпочитаешь по-алеманнски?
– Пищеварение пока позволяет, – шутит Кузен и продолжает, улыбаясь, но серьёзным тоном: – А девчонок… или отправляем на панель, или… оставляем в нашей структуре. Уборщицы, санитарки…
– А дальше как Огонь даст, – кивает Глава. – Всё-таки…
– Да, мы в ответе.
Оборванные на полуслове, но понятные обоим собеседникам цитаты.
– У меня кое-какие завязки, – Кузен складывает над чашкой ладони, изображая двухскатную крышу, и Глава понимающе кивает на общепринятое обозначение «Дома-на-Холме». – Попрошу у них маркеры по согайнам, айгринам и алеманам.
– Отлично! – невольно срывается Глава. – Я об этом и не подумал. Правильно. Исключаем четыре известных и получаем пятый аборигенный.
– Вот именно. Интересно, – усмехается Кузен, – мальчишки сами додумаются? Подскажи им, чтобы не опередили. Продемонстрируй, – и опять памятная с детства ехидная ухмылка, – начальственную предусмотрительность, – и тут же опять серьёзно. – А результаты на руки не выдаются. Только по индивидуальному обоснованному запросу.
– И за соответствующую плату, – подхватывает Глава.
– Вот именно, – повторяет Кузен и достаёт из кармана халата маленький плотно исписанный бланк рецепта. – Посмотри. Сейчас они не у дел, но занимались как раз… смежным. Помнишь, дело было громкое, опять же им чуть ли, не подрыв основ пришили. Но кое-кто уцелел. Попробуй их встроить консультантами. Мозги там хорошие. А вот совести излишек при недостатке цинизма. Потому и погорели.
Глава молча кивнул, пробегая глазами список. Да, он тоже помнит эти имена. И Кузен прав: только консультантами, даже не на сдельной, а на разовой оплате. Чтобы в случае изменения генеральной линии сбросить, как балласт, не затрагивая остальные структуры.
– О неразглашении напомнил? – Кузен с удовольствием допил кофе и с лёгкой насмешкой разглядывал осевшую на дне смесь кофе и пряностей.
– Общем?
– И внутреннем. Чтоб как с Амроксом не повторилось. Явно же, что по всем, хм, и подразделениям, и по секторам прошлись, всюду понемногу, и в картинку сложили. Так что, смотри, увеличиваем объём разового забора и делим материал по направлениям, а там смотрят и анализируют уже по потребности. У мясников своё, у трансов своё и так далее.
Глава кивнул. Что ж, вполне разумно. Лишние знания потому и называются лишними, что всякое излишество вредно.
– И результаты также остаются в своём даже не подразделении, а секторе. Но ты прав, этот нюанс надо продумать. Спасибо.
– На здоровье.
Кузен пружинисто встал.
– Кто куда, а я на свой путь. Удачи.
– Удачи, – кивнул ему вслед Глава.
* * *
Дамхар. Плотины
573 год
Лето
3 декада
Если бы ругань стала видимой, то Дамхар бы накрыла плотная чёрная туча, грозящая не ливнем, а потопом. Недовольны, да что там, в бешенстве были все, ну, почти все.
Управляющие посёлков, у которых забирали аж на полсезона от одного-трёх до дюжины самых умелых мужиков и баб, и это в страду! Владельцы усадеб, торговых и автохозяйств, у которых выдёргивали «в счёт патриотического долга» каждого десятого «опекаемого», и – вот, сволочи! – по их выбору, а не кого ты сам можешь из хозяйства вынуть, для этого, видно, и аггелову перерегистрацию устроили. И – опять же сволочи! – не на декаду или две максимум, как обычно для общих дорожных и прочих работ по соседству, а на шесть декад и на плотины. Реставрация с реконструкцией и модернизацией… гореть им в Тарктаре всем этим… – имён и званий предусмотрительно вслух не называли: жить-то хочется. Сами «опекаемые», которых такая длительная и дальняя выездная работа пугала вероятностью торгов и уже навечной разлукой с семьёй, и аренда – это всегда… хуже.
Ведомство Учёта, на которое свалилась эта… недомобилизация, рвало и метало, засадив всех секретарей и надзирателей, которые поумнее и пограмотнее, за работу по выборке контингента с заданными параметрами из только-только сделанной по новому образцу картотеки. А выбрав, надо разослать по посёлкам, усадьбам и хозяйствам курьеров с извещениями, собрать… поголовье, распихать его по машинам и доставить на место. А материальное обеспечение временного содержания тоже на нас?! Охренели там… наверху?!
– Спокойно, соратник. Армия даёт палатки и полевые кухни.
– И кто будет их ставить? Обалдуи с обалдуйками?!
– А это уже не наши проблемы. Нам надо контингент собрать, отследив наличие рабочей одежды, чтобы не как на тор… ну, вы поняли, босиком и в рванине, и с трёхдневным пайком.
– Это уж пусть хоз… опекуны думают!
– Вот именно. Потому и рассылаем предупреждения за сутки. И доставить в указанную точку. Дальнейшее на Экономическом Ведомстве.
– Ну да, им приспичило, вот пусть и трепыхаются.
– Соратник! Следите за языком!
– Слушаюсь и повинуюсь. Всё?
– Всё. Принимайте к исполнению.
– Повинуюсь радостно!
Но начальство приказало, мы исполнили. Впопыхах скомкано отпраздновали Торжество Небесного Огня и … начали.
Лето
4 декада
2 день
Первый послепраздничный он же первый рабочий день.
Инженерный состав в бешенстве от сочетания грандиозности проекта с оравой выданных для его исполнения…
– Аборигенов, коллега! Ну как их ещё называть?
– Обещали подобрать самых толковых.
– Толковых…! Где вы видели толкового аборигена?!
– Хотя бы послушных.
– Ну, коллега, их послушание… Кивает, да, господин, всё сделаю, господин…
– И не делает?
– Если бы! Делает, но так, что действительно лучше бы под кустом кверху пузом валялся.
– Руки-крюки в сочетании с пустой головой…
– Ну, нет, соратник, вы преувеличиваете. Встречаются очень сообразительные лохмачи.
– Ну да. Их сообразительности вполне хватает, чтобы отлынивать от работы.
– Коллеги, другого контингента нам не дадут. Расходы на надзирателей в смету не заложены.
– Охрана, кстати, тоже.
– Привлечём с плотин?
– Спецовиков?! Да они их всех перестреляют в первые же сутки. Вы что, не знаете, что это за…
– Соратник, спокойнее. Охрана плотин держит дистанционный контроль над периметром в нерабочее время и предупреждена о недопустимости вмешательства в работы и об ответственности за вмешательство.
– Ну хоть что-то…
Под многоголосое ворчание разбираются по рабочим папкам инструкции и предписания, заполняются графики выполнения работ. Соратники и коллеги – военные и штатские – сейчас они равны, поскольку в таких условиях ещё не работали. И в понимании, что это – проверка, репетиция или учения перед неизбежностью… не надо вслух, все и так всё понимают. Тасуются карточки на представленный Рабским – тьфу ты, аггел копчёный, никак не привыкну, ну, просто Ведомством, и так понятно каким – контингент, формируются бригады.
– Баб-то куда?
– На внутренние работы. Кто-то же должен всю эту ораву кормить и обстирывать.
– И ночью ублажать. Х-ха!
– И даже гы-гы, соратник. Или вы предпочтёте их самостоятельные ночные поиски по окрестностям?
– Тем более, что до ближайшего посёлка дневной переход (≈ 27,648 км) пешим ходом.
– Вот именно.
– Пусть сами решают все свои проблемы внутри периметра.
– А смотрите, какой экземпляр! И куда его?
– Старшим на гаражную бригаду. А пока пусть обучает остальных армейским порядкам.
– Да, сержант, он везде – сержант.
– Коллеги, соратники, остальное потом и в рабочем порядке. Запускаем всю ораву в периметр, и пусть обустраиваются.
– Да, пора.
Мужики и бабы, поднятые перед зарёй, загруженные в машины и вытряхнутые из них у длинного дощатого забора в полтора роста (288 см) и с натянутой по верху колючей проволокой – Гаор сразу заметил, что забор из стандартных блоков ограждения, как там было на уроках, а, вспомнил: «временного содержания пленных», совсем интересно и даже хреново – сидели на земле в ожидании своей участи. Страх оказаться на торгах постепенно отступал, сменяясь неуверенным предположениями, что всё-таки на работы, а не…
– Цыц, дурак, накличешь.
– Ага, наш ругался-я…
– Ну так, страда, а тут…
– Раньше не дёргали постольку…
– А чо, плотины, никак?
– Ну да, слышишь, вода шумит.
– Мать-Вода, пронеси мимо беды.
– Думашь, услышит она тебя?
– На то её воля, а сказать надо.
Соседи закивали, по толпе побежал согласный тихий ропот мольбы к Мать-Воде, и вроде как полегчало. Кое-кто потихоньку, прячась за спины сидевших впереди, доставал из узелков с пайком хлеб и жевал всухомятку. Стоявшие у серых машин-фургонов с диагональной зелёной полосой на закрытых кузовах сержанты с зелёными петлицами будто не замечали ни перешёптываний, ни мелких перемещений. Как приказали «сесть и не рыпаться», так больше и не смотрели в их сторону.
Наконец из стоявшего поодаль двухэтажного с башенкой, но тоже собранного из готовых щитов дома показалась процессия. Впереди майор с зелёными петлицами и второй, тоже… да, майор, тоже в общевойсковой, но с петлицами Экономического Ведомства. За ними ещё и в форме, и в штатском…
– Встать!
Толпа заколыхалась вставая.
Началась перекличка. Но не по порядку, а сразу с разбивкой на бригады. Номер, прозвище, и взмах начальственной руки указывает, куда вставать. Затем название бригады и прозвище старшего. Майор от Ведомства по Учёту отмечал вызванных в своих списках.
– Первая бригада… Вторая бригада…
Гаор слушал спокойно, подозревая, что на общие работы его не запихнут. Ну, раз на него отдельный запрос с указанием номера и прозвища прислали. Ох, и ругался Коррант, аж на нескольких языках. По-ургорски большими сразу и фронтовым, и капральским загибами, а по-айгрински так, что Джадд из своего сарайчика выглянул и головой покрутил, а про незнакомые слова Тихоня потом шепнул, что это согайнский и алеманнский языки, ну, даёт хозяин, хотя на офицерском отделени всегда – это он по училищу помнит – три иностранных было – а вот откуда Тихоня знает, вот это, ну, очень интересно, так что мальца ещё расспрашивать и расспрашивать. Ага, а вот, похоже, и твоё началось.
Ну-ка, ну-ка… точно, из Заведения парни, а это из посёлка водила, пересекались как-то в том же Заведении.
– Гаражная бригада. Триста-двадцать-один-дробь-ноль-ноль-один-семьсот-шестьдесят-три. Рыжий! Старший бригады!
– Я! – привычно гаркнул Гаор, подбегая к указанной шеренге и вставая на правый фланг. Ага, и начальство уже перед строем. Посмотрим внимательно. Общевойсковая форма, петлицы «экономические», лейтенант, и в годах. Чего это так задержался, в таком возрасте уже или в отставке, или куда выше имеют, ну, так это его проблемы, хотя любой заскок у начальства на твоей же шкуре отыграется.
Лейтенант Экономического ведомства Лург Кройг – только-только, спасибо Огню за новые Законы Крови, уравнявшие бастардов с сыновьями, а то бы до погребального костра ходил в сержантах, получивший офицерское звание с предупреждением о подтверждении служебного соответствия в рабочем порядке – внимательно, даже оценивающе оглядел неровный разномастный строй. Н-да, строевой, конечно, и не пахнет, ну… и столкнулся с таким же внимательным взглядом правофлангового. А вот тут выправка есть, и очень знакомая. Хоть сам и перевёлся перед присягой из Общевойскового в Политехнический, но эта наука раньше ставится. И на всю оставшуюся жизнь. Вот и проверим.
– Старший. Перестрой бригаду. Шофёры, механики, подсобники.
– Есть перестроить по функциям!
Ай да лохмач! Точно из училища. Это ж какого года он выпуска? Потом надо будет его карту перечитать уже прицельно. Да и остальные тоже. И похоже… да, перестраивает без вопросов, значит, знает всех. Уже… легче? Ну, посмотрим.
Перекличка закончена, расписка в получении и переходе опекаемых в ведение Комплексного Бюро по реализации проекта… и так далее оформлена и выдана, и Ведомство Учёта покинуло стройку. Начальники бригад ещё раз оглядели своих… подчинённых или подопечных? Нет, подопечными занимается комендант, а для них это только работники….
– Ох, и наработают лохмачи…
– Ну, это уже от нас зависит…
На ходу перебирая бумаги в своих папках и совещаясь по самым неотложным, хотя и предварительным вопросам, лейтенанты и капитаны Военного и Экономического ведомств потянулись в дом управления, чтобы там продолжить нудную, но необходимую бумажную стадию подготовки.
Майор Экономического ведомства Эргайр Крайнор убрал списки в папку и незаметно перевёл дыхание. Всё, с этого мига и до конца стройки он, назначенный чуть ли не на самом верху комендантом, отвечает за всё. Да, формально глава стройки – полковник Экономического ведомства Агрун Роланг, но тот сразу, даже ещё при получении предписаний, сказал, что занимается стройкой, а обустройство, распорядок и прочее на коменданте. Ну, с полковником они уже работали, когда тот был капитаном, а он сам только-только старшего лейтенанта получил, и тогда справились удачно, получив и премии, и подтверждения с последующим повышением. Повышения и сейчас обещаны, так что вперёд.
– Всем сесть, старшие ко мне!
И мегафон не понадобился, сразу расслышали.
Подбегая вместе с остальными старшими к майору и вставая в общую шеренгу, Гаор быстро оглядел соседей. Надо же, сколько знакомых. Из посёлков в основном, не старосты, но… серьёзные дельные мужики, а старшая у женщин… так это же Мать из заведения в седьмом секторе. Ну, тогда порядок будет, видал он её, заведение на стыке секторов, проезжих много, а у неё всё всегда и во всём без задержек и путаницы, а раз там двое водил заспорили и на кулаки перешли, так она их сама, как щенят, раскидала. По ответным таким же быстрым и внимательным взглядам Гаор понял, что и его узнали и одобрительно опознали. Так, а теперь майора послушаем. … Ага, господин комендант и без звания, понятно… распорядок… обычный рабочий… ага, как у Сторрама… даже личное время? Живём! Ого, река до буйков наша?! Вот это да, это здорово! … Ну, дневальные, наряды по кухне, чистота и порядок… за любое упущение шкуру со старших самолично спустит…
Неприкрытая радость на расплывшихся в улыбках лицах стоявших, ну, почти навытяжку лохмачей при словах о реке не удивила коменданта. Его так и предупреждали, что аборигены на родниках и вообще на текучей воде слегка повихнутые. Кузен – вообще-то брат по матери его брата-бастарда официально родичем не считается, но бумаги бумагами, а дружба и взаимопомощь, когда гемами, а когда добрым словом и хорошим советом всегда ценилась и береглась – много лет успешно работал управляющим по персоналу в большом торгово-промышленным хозяйстве, а потому аборигенов знал вдоль и поперёк и охотно поделился самым ценным – информацией…
…Они сидят за небольшим – на двоих – столом в углу маленького, но приличного заведения, куда приходят не напиться и погулять, а хорошо поесть и побеседовать.
