Софья Сергеевна Маркелова
Правитель Пустоты. Проклятый бог
Вскоре внимание спутников привлек омерзительный запах разложения, который мгновенно проник в их ноздри и заставил обоих исследователей неприязненно поморщиться. Когда девушка и преподаватель нашли его источник, то затея с осмотром храма резко показалась им не самой лучшей. Все потому, что одна из больших мрачных комнат оказалась неким подобием темницы: в камень были вбиты тяжелые металлические ошейники, кое-где виднелись прутья проржавевших решеток, а у дальней стены была свалена целая гора мумифицированных и давно уже сгнивших тел. Среди них можно было опознать трупы ингур, часть же напоминала человеческие скелеты или же останки хетай-ра, судя по клочкам седых волос на черепах.
– О богиня! – воскликнула Лантея, в ужасе отступая назад и зажимая нос.
– Видимо, это именно здесь культисты держали пленных, и твари пожирали их энергию, – мрачно проговорил профессор, не приближаясь к телам.
– Но откуда такая вонь? Будто они умерли только пару дней назад!
– Они лежали здесь веками, а когда мы дали доступ воздуху, то трупы начали стремительно разлагаться…
– Выходит, когда храм был засыпан, все служители и их пленники погибли, задохнувшись без притока воздуха.
– Жуткая смерть. – Аш покачал головой, отворачиваясь.
– Если культисты и правда творили все эти зверства, то такая смерть им подходит. – Лантея склонилась над высохшими телами хетай-ра, разглядывая костяные колечки в ушах, означавшие принадлежность к Бархану. – Но вот мои сородичи этих мучений не заслужили.
Она сняла со своего пояса стеклянные песочные часы, перевернула их и поставила перед собой на пол, намереваясь прочитать молитву по усопшим, почтить их души перед своей богиней. Не желая мешать девушке, Ашарх тихо вышел из темницы и направился в небольшой коридор, уводивший дальше в темноту. Он сорвал крупный гриб, источавший мягкий голубоватый свет, и осторожно двинулся с ним в самое сердце мрака. В ушах стучала кровь, и окружающая тишина с каждым шагом становилась лишь объемнее и ощутимее.
Вскоре тоннель закончился тупиком, а единственный проход, ведущий в другое помещение, был завален крупными кусками песчаника. Нахмурившись, Аш стал искать лазейку между булыжниками: некоторые камни лежали неплотно, что позволило ему просунуть в одну из таких дыр руку с мерцающим грибом и частично осветить скрытую комнату. Сначала практически ничего не было видно, сколько бы профессор ни размахивал кистью. Однако потом Ашарху внезапно показалось, что из темноты этой пустой комнаты на него кто-то внимательно смотрит. Голубоватый отблеск гриба отражался во множестве чьих-то черных влажных глаз.
– Голод! – Резкий свистящий шепот проник в сознание застывшего путника.
Мужчина испуганно вздрогнул, из-за чего его единственный источник света выпал из руки и почил в пугающей темноте странного помещения. Он попятился, все еще надеясь, что ему показался этот жуткий взгляд, от которого сердце холодело в груди и забывало, как нужно биться. Из комнаты больше не доносилось ни единого звука, но Аш уже развернулся и бросился бежать обратно. Он чувствовал, что на миг прикоснулся к чему-то зловещему, к чему-то безмерно отвратительному и… смертельно опасному. Он потревожил то, что должно было оставаться в покое.
Со стороны темницы раздался высокий и пронзительный крик, в котором профессор безошибочно определил вопль Лантеи. Этот звук эхом отразился от стен, пролетел по коридорам и за несколько секунд наполнил собой все подземные руины. Когда Ашарх, вслепую бежавший по тоннелям, столкнулся с девушкой в темноте, то она сразу же вцепилась в него пальцами до боли.
– Аш! Аш!.. – задыхаясь от страха, только и смогла вымолвить хетай-ра. – Там!..
Он не стал медлить, лишь крепче обхватил запястье Лантеи и потянул ее вперед, кусая в панике свои губы. Надо было отсюда выбираться, а уже потом обсуждать, что и кому привиделось.
Пока он тащил за собой девушку, пытаясь найти выход из душных коридоров, со стороны столовой выскочили Оцарио и Манс, бледные, как призраки, и с совершенно обезумевшими глазами.
– Мы должны уходить! Немедленно! – гаркнул им Аш.
Никто даже не собирался с ним спорить. До главной церемониальной залы, через которую группа и попала внутрь храма, они добрались рекордно быстро. По веревке вверх все карабкались как могли, а замешкавшегося Ашарха и вовсе вытянули общими силами. Едва он оказался на поверхности под жарким солнцем, как, охваченный животным ужасом, без каких-либо объяснений сразу же бросился к своей сольпуге и птицей взлетел ей на спину, не собираясь больше задерживаться возле этого проклятого храма. Вся группа в кратчайшие сроки оказалась на пауках, и пока они не отъехали от руин на достаточно большое расстояние, профессор не желал останавливаться – он ехал впереди, отчаянно подгоняя животное, и даже не оборачивался.
– Аш! Постой! – едва поспевая следом за другом, выкрикнул наконец Манс. – Успокойся! Мы уже убрались оттуда!..
Чуть замедлившись, Ашарх нехотя развернул свою сольпугу, прислушавшись к совету юноши. Он с такой силой сжимал иглу наездника последние минуты, что стекло оставило на его ладонях глубокие отметины. Остальные члены отряда тоже понемногу сбавили скорость, выстроив пауков неровным кольцом, чтобы все могли друг друга видеть. Хетай-ра переглядывались, все имели вид необычайно серьезный, а кто-то все еще и откровенно испуганный.
– Что случилось в этом храме? – первым напрямую спросил Виек, повернувшись почему-то в сторону Оцарио. Гвардеец был так суров в своем желании добиться ответа, что торговец невольно струхнул и лишь жалобно промямлил:
– Мы лишь были в кельях… И вдруг все вокруг задрожало, посыпался песок, а после Лантея закричала где-то вдалеке!..
– Я думал, что потолок сейчас обрушится нам на головы! – добавил Манс, стряхивая со своих волос слой пыли и паутины. – Но, как только мы убрались из комнаты, все прекратилось будто по мановению руки.
– Отчего вы кричали, посол? – обратился к девушке Виек. – Мы наверху тоже слышали ваш голос.
– Там были змеи, – отрешенно проговорила Лантея, не поднимая взгляд на остальной отряд. Она выглядела потерянной, чересчур бледной и не сводила глаз со своих мелко подрагивавших пальцев. – Они вдруг вылезли из горы мумий и скелетов – десятки, сотни змей… Я даже не заметила, что они были там раньше, будто эти твари соткались прямо из воздуха и теней. И когда они все поползли в мою сторону, то я просто обезумела от страха…
– О Многоликая Матерь… – пораженно прошептал Манс. – Ты ведь их терпеть не можешь!
– Странно, я не встретил ни одной змеи, пока мы там бродили, – себе под нос проговорил Оцарио, потирая лоб.
– Это какое-то проклятое место, – тихо сказала Лантея, покачав головой и прикрыв веки.
– Мне неясно лишь одно, чего тогда испугался чужак? – сухо спросил Виек, кивнув в сторону Ашарха, который и сам сидел на пауке, ни на кого не глядя. Он покусывал губы и отрешенно над чем-то размышлял, нервно щелкая пальцами.
– Аш, – осторожно позвал Манс. – Что ты видел в храме?
Профессор чуть вздрогнул и перевел взгляд на юношу, а после ответил:
– В дальней комнате сидело нечто живое.
Стоило Мансу перевести на изегон фразу преподавателя, как все хетай-ра ощутимо заволновались. Его слова подействовали на весь отряд как хорошая оплеуха. Эрмина нахохлилась на своей сольпуге, как птица, и обеспокоенно переглянулась с супругом.
– Разве такое возможно? – спросила она. – Ведь эти руины были запечатаны тысячу лет.
– Думаю, как и в ситуации с послом, это были лишь змеи или другие мелкие животные, – сразу же нашел объяснение Виек и обвел всех своих спутников внимательным взглядом. – Не стоило лезть в эти развалины. Я предупреждал. Но теперь нам уже ничего не грозит, мы вовремя ушли.
– Давайте просто побыстрее уберемся отсюда прочь, – попросил Манс. – Чем дальше мы отъедем, тем спокойнее мне будет, честное слово.
Понемногу вернувшись на прежний маршрут, группа продолжила путь, хоть все до сих пор находились в некотором напряжении. Никакие разговоры и объяснения не могли избавить от чувства грядущей опасности, которое обуяло всех и каждого в делегации. Сильнее других, конечно, на произошедшем зациклились Ашарх и Лантея, ехавшие в разных концах отряда и молчавшие до самого позднего вечера. Их нервное состояние говорило само за себя – увиденное в руинах оставило на их душе какой-то несмываемый отпечаток. Если Оцарио и Манс сами до конца так и не поняли, свидетелями чего же они стали в этом подземном храме, то девушке лицом к лицу пришлось столкнуться с живым воплощением ее самого страшного кошмара, а Ашарху и вовсе привиделось то, что не дόлжно было лицезреть никому из смертных.
Практически до самого вечера профессор не отвечал ни на какие вопросы Манса, а только спешил на восток во главе каравана, словно убегая от чего-то. Лишь когда путники разбили небольшой лагерь, чтобы поужинать и переночевать, Лантея, уже несколько отошедшая от своего пережитого стресса, решительно схватила компаньона за руку и отвела его подальше от остальной группы.
– Ты что-то недоговариваешь, Аш. Ты сам не свой весь день.
– Как и ты.
Профессор отвел взгляд, не желая втягивать спутницу в пучину своих переживаний, но девушка положила ладонь ему на щеку и заставила посмотреть на себя.
– Я переживаю. Объясни мне, что ты там такое увидел на самом деле? Что тебя напугало?
Она ждала ответа, не собираясь позволять Ашарху одному нести на плечах груз тревог.
– Пока ты была в темницах, я ушел дальше по коридору, – нерешительно заговорил мужчина. Поперек его смуглого лба пролегла глубокая морщина, словно он все еще сомневался, стоило ли посвящать хетай-ра в подробности увиденного. – Там была комната, проход в которую оказался завален. Я просунул руку с грибом внутрь, и в тот момент я увидел чьи-то глаза…
– Глаза? Ты уверен?
– Они следили за мной, Тея. Как глаза хищника, приготовившегося к прыжку. Я услышал, как кто-то произнес слово «Голод», как будто оно прозвучало прямо у меня в голове. Мне не показалось!
Лантея нахмурилась. Весь этот рассказ, больше напоминавший ночной кошмар, звучал нереалистично, но вид путника да и ее собственные воспоминания о руинах говорили об ином.
– Я тоже уверена, что мне не показалось, – неожиданно тихо призналась девушка. – Остальным я не сказала, но на самом деле те змеи и правда появились из ниоткуда. Их там не было, Аш.
– Когда мы с тобой вошли в темницы?
– Да. Я все внимательно осмотрела, я постоянно прислушивалась – а ты и сам знаешь, что со слухом хетай-ра мало что способно сравниться! Но там не было ни чужеродных звуков, ни движения. И лишь когда ты ушел, а я погрузилась в молитву, появились эти мерзкие змеи, будто созданные из тени. Это не случайное сравнение, Аш. Они были угольно-черными, сотканными из мрака, и практически беззвучно выползали из старых костей… Ох!..
Ее всю передернуло от этих воспоминаний, а открытые участки кожи мгновенно покрылись мурашками. Ашарх в тот же миг заключил девушку в объятья, крепко к себе прижав, не позволяя ей вновь переживать этот ужас.
– Успокойся. Мы ушли оттуда. Как видишь, все обошлось, – вполголоса твердил он, стараясь придать своему голосу уверенности. – Эти змеи больше никогда тебя не тронут, и то существо из темной залы за нами не последовало. Мы в безопасности.
– Я все еще надеюсь, что нам все просто показалось.
– Возможно, так оно и есть. Кто знает, вдруг мы все просто надышались спор каких-нибудь ядовитых грибов, и это было лишь сном, – сказал Аш и выдавил из себя слабую улыбку. – Пойдем к лагерю. Поужинаем, а утром ты даже не вспомнишь об этом храме. Поверь мне, Тея.
Девушка кивнула, еще сохраняя на лице печать беспокойства, но все же позволила другу увлечь себя в сторону стоянки. Профессор продолжал мягко улыбаться Лантее, но в глубине души он прекрасно понимал, что в храме Пустого это были вовсе не галлюцинации от грибных спор и не привидевшийся морок. Они отыскали нечто, сокрытое от простых человеческих глаз на протяжении многих веков, то, что никогда не должно было существовать в этом мире.
***
Он медленно разогнул свои длинные худощавые лапы, которыми несколько отвык пользоваться за тысячелетие покоя. Если бы боль могла коснуться его, то пробуждение оказалось бы куда неприятнее, но, к счастью, этот недуг был ему незнаком. Он не спеша подошел к заваленному выходу из залы, где принял решение сам заточить себя на долгие годы, чтобы обуздать тот чудовищный Голод, что терзал его с самого начала существования. Жаль, ему это не удалось.
Множеством своих черных глаз он впился в едва мерцавший гриб, что остался лежать после визита неожиданного гостя, который дважды за короткий промежуток времени осмелился нарушить его покой, его тысячелетнюю медитацию.
Ашарх… Кажется, так звали этого шумного наглеца?
Что ж, кажется, пришла пора вновь напомнить миру и семье о своем существовании.
Из его пальцев вырвалось черное всепоглощающее нечто, и гора обломков исчезла с пути, словно ее никогда и не существовало.
***
Утром отряд с новыми силами продолжил свой нелегкий путь. Лантея понемногу пришла в себя, отодвинув воспоминания о руинах на дальний план сознания и пообещав себе больше никогда к ним мысленно не возвращаться. Для профессора же все оказалось не так легко: он просто не мог перестать думать о заброшенном храме и его безобразном обитателе, сколько бы ни заставлял себя. Хмурый вид спутника и его необыкновенную отстраненность Лантея объяснила остальным членам отряда тем, что Ашарх якобы надышался в темницах затхлыми парами. Все сочувственно покивали головами и поспешили сделать вид, что все в порядке. Только Манс практически весь день не отъезжал далеко от друга и постоянно пытался завязать беседу. Однако преподаватель в несвойственной ему манере лишь сухо отвечал на все вопросы, по-прежнему пребывая в своих мрачных мыслях. А ему было о чем подумать, ведь всю прошедшую ночь Аша преследовали кошмары, где черные глаза внимательно следили за ним из темноты. О своем сне он предпочел не рассказывать ни Лантее, ни Мансу, но ощущение грядущей беды тяготило его душу.
Кажется, из всей группы только один Оцарио был крайне расстроен вынужденным уходом из руин. На него храм не произвел такое же гнетущее впечатление, как на остальных, и даже десятки мумий, змеиное гнездо и пугающие звуки не уверили его в опасности этого места. Все утро торговец твердил, что, будь его воля, так он, ни на минуту не задумавшись, развернул сольпугу и поехал бы обратно, чтобы еще раз более тщательно осмотреть залы в поисках сокровищ. Он весьма и весьма сожалел, что так и не успел полноценно обследовать кельи, застигнутый врасплох почудившимся землетрясением и криком Лантеи.
– Так тебе вообще удалось отыскать что-нибудь вчера? – поинтересовалась у торговца Эрмина в середине дня, надеясь отогнать черную тучу безрадостности, которая нависла над отрядом.
Как ни странно, торговец, обожавший обыкновенно расписывать прелести своих безделушек и находок, в этот раз лишь пожал плечами, словно ему было все равно.
– Ничего особенного, – хмуро пробормотал он.
– А как же те записи, что ты забрал из кельи служителей? – мгновенно вмешался в беседу Манс, не позволяя торговцу отвертеться от ответа. – Или уже забыл?
– Да ну, ничего важного. Только какие-то странные закорючки. Я не смог понять ни слова, – признался Оцарио, начиная рыться в одной из своих сумок и извлекая на свет пару плотно свернутых древних свитков. – Может, чужак сумеет разобрать, если он и ту табличку прочел?
Лантея, краем уха прислушивавшаяся к разговору, придержала сольпугу, чтобы поравняться с торговцем, и забрала у него из рук старинные записи. Однако беглый осмотр ей не помог.
– Странно. Очень похоже на залмарский язык, но то ли здесь допущено по несколько ошибок в каждом слове, либо это очередной шифр, – подвела итог девушка и все же передала свитки Ашарху, объяснив их ценность.
Преподаватель молча забрал бумаги и осторожно их развернул. Качество пергамента из-за воздействия времени оставляло желать лучшего, а после неаккуратного обращения спутников с уникальным древним артефактом рукопись потрескалась у краев. Однако чернила все еще сохранили относительно яркий цвет, поэтому Аш без проблем ознакомился с текстом. Вся остальная группа с интересом ожидала, когда профессор дочитает до конца и вынесет свой вердикт.
– Это одна из самых ранних форм залмарского языка, которая была создана сразу же после проведения языковой реформы в королевстве Мизган, за двести лет до образования Залмар-Афи. Поэтому ты можешь понять только отдельные слова. За века язык изменился, но прочитать эти записи все же не составляет труда, – объяснил Ашарх Лантее, которая вела свою послушную сольпугу рядом с пауком преподавателя.
– И ты понял, о чем здесь говорится?
– Судя по всему, это отдельные листы из какого-то журнала. Некоторые страницы отсутствую, а в одном месте и вовсе вырван целый кусок пергамента. Поэтому за полноту текста я не ручаюсь.
Прочистив горло, профессор начал вслух зачитывать текст, медленно и с длинными паузами: он адаптировал слова под современный залмарский язык, а Лантея переводила суть текста для остального отряда. Из структурированных записей с массой утерянных фрагментов выяснилось, что в этом подобии журнала записывались все сведения о пленных, которых культ Пустого держал в темницах своего храма. Служители бога-предателя документировали состояние узников, расписание их питания и сна, а также время, в которое ингуры высасывали из пленников магическую энергию. В свитках была информация и о некоторых опытах: культисты пытались узнать точное количество часов, необходимых человеку, ифриту и хетай-ра, чтобы полностью восстановить запас магической энергии, а также количество пищи, нужное для этого процесса. Исходя из записей, узников морили голодом и не давали спать целыми неделями. Десятки подопытных не пережили эти эксперименты. Сведения о мертвых телах тоже заносили в отдельную графу, а после, судя по всему, трупы отправляли на съедение ингурам.
– Клянусь Эван’Лин, это отвратительно! – воскликнула Эрмина, как только Аш и Лантея закончили. – Лишь настоящим чудовищам может доставлять удовольствие так издеваться над живыми мыслящими существами, творить подобные ужасы!..
– Если бы матриархи не объединили силы и не уничтожили этот культ, то кто знает, сколько бы еще невинных погибло, – произнес Манс. – Это омерзительный культ…
Юношу поддержали недружными кивками. На всех древний журнал произвел шокирующее впечатление: одно дело было увидеть старые, рассыпавшиеся в прах, кости в руинах, а другое – прочитать подробности опытов, которые проводили над пленниками. Отряд будто окунулся с головой в прошлое, на несколько минут оказавшись в тех временах, когда культ Пустого еще имел силу, а все эти жестокости происходили в действительности.
– Не надо было соваться в эти руины. И уж точно нельзя было брать оттуда что-то, – мрачно и не очень громко проворчал Виек, но все его услышали. Общее настроение стало еще хуже.
На следующее утро, едва только все проснулись и хетай-ра совершили свою ежедневную молитву Эван’Лин, как Ашарх обратил внимание отряда на странные погодные условия. Мягкое безмятежное спокойствие пустынь растворилось, как быль, оставив вместо себя тяжелое гнетущее ощущение надвигавшегося ненастья. Яростные порывы ветра завывали и закручивались в воронки под ногами, и профессор с опаской вглядывался в горизонт, где медленно расползалась туманная сероватая дымка, пока еще едва заметная, но которая уже скоро должна была заслонить собой небосклон.
– Надвигается песчаная буря, – со знанием дела сказала Лантея, прикладывая ладонь козырьком ко лбу. Ветер парусом вздувал ее плащ, бросал в лицо пыль и путался в заплетенных в мелкие косички волосах.
– Она идет с востока, – неуверенно проговорил Аш. – Мы сумеем ее избежать?
– Не выйдет. Попадем в нее в любом случае.
– И что делать?
Для профессора, собственными глазами видевшего самум первый раз в жизни, спокойствие остальных членов отряда было совершенно неясно. Без какой-либо тревоги во взгляде хетай-ра собирали свои вещи, готовились к отбытию и даже не обращали внимания на бурю.
– Будем ехать дальше, пока ветер еще не слишком сильный и есть видимость. – Лантея пожала плечами, подняла с песка свои сумки и направилась к сольпуге.
– Мы поедем прямо навстречу буре? – удивился Аш. – Но ведь нас же просто заметет…
– Не стоит тебе так переживать, – фыркнула на это девушка. – Уж поверь мне, пустынный народ знает, как обуздать и подчинить себе песок. Самум нам не страшен.
Глядя на то, как тщательно хетай-ра закрывали лицо платками, прятали волосы под капюшоны и затягивали ремни на сумках, готовясь ко встрече с песчаной бурей, как к войне, Ашарх невольно ощутил нервозность, завладевшую им. Еще и постепенно усиливавшийся ветер лишь больше раздувал тревогу. Пыль и песок летели в глаза, забирались под одежду и оседали тонкой пеленой на щетине сольпуг. И чем дальше продвигался отряд, тем хуже становилась погода: небо постепенно заволакивало непроглядной дымкой, а мутная полоса бури на горизонте все увеличивалась в размерах, расширяясь и становясь только выше. Скоро ее уже было видно невооруженным взглядом – будто огромная грязная волна песчинок вот-вот готовилась захлестнуть все обозримое пространство, грозя погрести под собой пустыни и их обитателей.
Через несколько часов, когда порывы ветра уже вовсю хлестали путников наподобие тяжелых плетей, не позволяя лишний раз даже показать лицо из-под капюшона, Оцарио неожиданно остановил свою сольпугу, из-за чего ехавшая следом Эрмина врезалась в его паука.
– Да провалиться бы тебе на месте!.. – воскликнула она, хватаясь за иглы наездника и разводя животных, которые столкнулись и запутались лапами. – Чего ты встал, как соляной столп?!
Весь караван, двигавшийся цепочкой друг за другом, был вынужден замедлиться и вскоре полностью остановиться, поскольку Эрмина и Оцарио нарушили построение, внеся сумбур в строй. Видимость вокруг становилась хуже с каждой минутой, и группа плотным кольцом окружила торговца и женщину, которые активно переругивались из-за чего-то.
– Их нет!.. – твердил Оцарио, роясь в своих сумках, баулах и мешках. Его руки так и порхали над вещами, исчезали в карманах и зарывались в груды бесполезных тряпок и товаров, которые мужчина всегда носил с собой.
– Кого нет? – взвыла Эрмина, прожигая спутника не самым добродушным взглядом. – У нас буря прямо по курсу! Сосредоточься уже и езжай дальше, хватит тратить время на рытье в своем барахле!
– Да замолкни! – неожиданно грубо отозвался Оцарио, не прекращая поиски. – Я потерял их!
– Не смей так обращаться с моей женой! – сразу же угрожающе зарычал Виек, потянувшись к мечу, висевшему у него на поясе. – Я научу тебя манерам, барышник!
Между спорщиками мгновенно вклинилась Лантея, почувствовав, что дело шло к кровопролитию. Она развела руки в стороны, призывая всех успокоиться.
– Довольно! – повысила голос девушка. – Пусть Оцарио сперва объяснит, что он потерял.
– Свитки из храма! Их нигде нет! Я положил их в кожаный кисет вечером перед сном, а утром, видимо, оставил на месте нашей стоянки!..
Все замерли на своих местах, силясь преодолеть недоумение, охватившее их. Один торговец все продолжал ощупывать карманы брюк и даже заглянул за голенища сапог. Похоже, он до последнего надеялся, что все же забрал кисет с собой, но просто забыл, куда его положил.
– Ты серьезно? – первой отмерла Эрмина, понизив тон. – Мы остановились только из-за того, что ты потерял этот трухлявый пергамент?
– Эти свитки вообще надо было сжечь или выбросить сразу же, как мы их прочитали, – заворчал Виек, который по-прежнему держал ладонь на рукояти меча. – Об этих гнусных записях даже переживать не стоит. Так что хватит заниматься дурью. Надо ехать дальше.
– Протестую! Протестую! – возмутился Оцарио, ударяя себя кулаком в грудь. – Я нашел эти свитки, и только я могу решать их дальнейшую судьбу! Это настоящая реликвия, тысячелетнее сокровище, и я просто не могу позволить себе потерять их так глупо!
– Что это ты задумал, торгаш? – предчувствуя беду, спросил Виек.
– Я вернусь за ними! Я поеду на место нашей утренней стоянки и заберу свитки, а потом догоню вас!
Тут Лантея резко дернулась вперед на сольпуге, вытянувшись в сторону Оцарио, и произнесла:
– Никто не поедет обратно. Мы должны проскочить через бурю. Не время отвлекаться!
– Эти свитки стоят баснословных денег, – не унимался торговец, даже не испугавшись грозного вида посла. – За них можно выручить целое состояние! Мы отъехали от стоянки всего пару часов назад, и я должен вернуться, пока не поздно. Неужели вы не понимаете?..
Никто ничего не хотел понимать. Поднялся настоящий шум и гвалт, сдобренный отборными ругательствами Виека, негодованием Оцарио и просьбами Лантеи прекратить это безобразие. В обсуждении не участвовал только Ашарх, решив даже не вникать в суть дела. Постоянные распри между торговцем и остальными членами группы стали уже настолько привычным делом, что профессор даже перестал просить Манса или Лантею перевести ему содержание бесед, поскольку все непременно упиралось в то, что Оцарио вновь кому-то не угодил со своими капризами.
Откинувшись назад на спине своей сольпуги, к которой он уже понемногу притерпелся, Аш с любопытством разглядывал темную завесу бури, медленно и неотвратимо надвигавшуюся на отряд. Когда бы еще ему представился шанс побывать так близко рядом с самумом? А теперь, находясь практически вплотную возле бушевавшей стихии, профессор внутренне усмехнулся. Все время до этого момента он видел лишь одну сторону пустынь – это был облик умиротворенный, тихий и безмятежный. Изящные барханы под ясным голубым небом неспешно перетекали с места на место, переносимые по крупицам ветром, и ничто не нарушало эту идиллию. А теперь пустыни неожиданно показали другую свою сторону – это было лицо, искаженное бешенством и яростью. Здесь каждая частица находилась в движении, и волны дикой энергии выплескивались в небеса, затмевая их. Такие пустыни Ашарху нравились больше: они будто наполнились жизнью и при этом оставались прекрасны в своем необузданном гневе, который, хоть и пугал отчасти, но на деле являлся истинной сутью этого песчаного края.
Неподалеку от того места, где остановился отряд, профессор заметил какие-то неясные темные пятна. Он прищурился, спрятав лицо в недрах капюшона, и куда внимательнее вгляделся в окружающее пространство. По склону одной из соседних дюн карабкалась группа каких-то существ, и когда Аш осознал, кто же это был, то его сердце пропустило удар.
Огромные черные как смоль псы с загрубевшей шкурой без единого клока шерсти везли на своих спинах закутанных в потрепанные накидки ифритов. Низко пригнувшиеся к самому седлу имперцы взбирались по гребню бархана, утопая в песке и жесткими ударами подгоняя ксоло, своих верных псов, беспощадных и грозных хищников. Всадников было около дюжины, все легко вооруженные патами и катарами, пристегнутыми к поясам традиционных боевых кожаных юбок. Они двигались на большом отдалении друг от друга, растянувшись в две рваные шеренги, уходя от песчаной бури в северо-западном направлении. Похоже, эта группа ифритов даже не подозревала, что всего в сотне метров от них, не скрываясь, яростно спорил о чем-то отряд хетай-ра. Из-за шума ветра вообще трудно было хоть что-то заметить или услышать. К сожалению, это работало в обе стороны – делегация тоже не обратила внимания, что они уже давно были не одни.
У Ашарха от напряжения свело челюсти и лишь через пару секунд он нашел в себе силы все же их разжать и осторожно позвать Манса, оказавшегося ближе всех.
– Посмотри туда. – Профессор дрожащим пальцем указал юноше в направлении имперцев, и на его глазах у прежде невозмутимого Манса вся кровь отлила от лица.
– Это они… – прошептал хетай-ра, и его острый кадык на горле нервно заходил из стороны в сторону, как живой.
Привлечь внимание Лантеи, все еще погруженной в спор с Оцарио и Виеком, оказалось гораздо сложнее, но стоило и ей отвлечься, чтобы разглядеть черные силуэты вдалеке, как девушка мгновенно потеряла дар речи. А следом за ней и все остальные.
– Они нас еще не заметили, – быстро сообщил Ашарх, неосознанно пригибая голову.
Лантея сразу же жестами указала отряду спуститься вниз, к подножию песчаной насыпи, на которой они остановились, и укрыться за дюной от глаз ифритов. Немедленно группа исчезла из зоны видимости имперцев, и все как-то невольно притихли, опасаясь хоть чем-то обратить на себя внимание неожиданной угрозы.
– Откуда они здесь взялись? – свистящим шепотом спросил Манс.
Низко прижимавшаяся к спине своей сольпуги Лантея лишь мотнула головой.
– Это действительно те самые чужаки, что уничтожили Третий Бархан? – тихо поинтересовалась Эрмина. В ее глазах читалось неверие и одновременно с тем испуг.
– Без сомнений, – подтвердил Манс. – Я успел насчитать около дюжины. На армию не тянет.
– Это может быть разведывательный отряд, – предположил Виек.
Необычайно серьезная и сосредоточенная Лантея, качнув головой, произнесла:
– Если наши опасения были правдивы, и Четвертый Бархан действительно находится под наблюдением ифритов, а после бойни в Третьем Бархане еще и уцелели остатки имперской армии, то сейчас в пустынях вполне могут бродить такие вот группы разведчиков или отдельные поисковые отряды.
Пользуясь помощью Манса в переводе, Аш тоже высказал свои мысли:
– Думаю, сейчас все силы ифритов брошены на поиски других полисов! Так что нам повезло, что мы никого не встретили на своем пути ранее и что нас самих не заметили…
– Вопрос в том, что нам делать сейчас, – бесцеремонно перебил профессора Виек и устремил на посла свой тяжелый взгляд.
– Их около дюжины, – сказала Лантея. – Справиться с таким количеством вооруженных бойцов будет проблематично.
– Не забывай про ксоло! – вновь встрял Аш, едва Манс перевел ему слова сестры и гвардейца. – Этих псов всегда следует брать в расчет. Они способны перегрызть горло любому, на кого укажут их хозяева.
Девушка с изумлением выслушала эти сведения, поскольку никогда раньше она и не догадывалась о существовании подобных псов у имперцев в армии.
– Ладно, – ответила она. – Этот отряд нам не по зубам. Попробуем переждать угрозу здесь. Есть шанс, что нас не заметят, и ифриты уедут на запад, спасаясь от бури.
Такой вариант устроил всех. Решение спрятаться за дюной и выждать, пока имперцы не скроются вдалеке, казался самым простым и безопасным. К тому же, погода была на их стороне: хетай-ра не боялись подступавшей бури, зная, как он нее укрыться, а краснокожие всадники торопились уйти, подгоняемые хлесткими порывами ветра.
