Софья Сергеевна Маркелова
Правитель Пустоты. Проклятый бог
Аш заговорил медленно и четко, осторожно подбирая слова и искренне надеясь, что его знаний ифритского языка хватит, дабы не нанести смертельную обиду альвам и не оскорбить их неправильно употребленным словом:
– Стражи Леса, мне не ведом ваш язык, потому я говорю на ифритском, в надежде, что вы сумеете меня понять. Я не враг вам и не служу империи Ис, как и мои спутники. Мы – скромное посольство, направленное пустынным народом хетай-ра для переговоров с Могучим Лесом. Прошу, примите и выслушайте нас. Мы не враги вам!
Около двух десятков воинов, выстроившихся всего в паре метров перед посольством хетай-ра, не спускали глаз с путников и особенно пристально вглядывались в лицо Ашарха, который и сам не прочь был подробнее разглядеть жителей Леса, ведь профессор, как и его товарищи, первый раз в жизни видел альвов. А это оказались очень высокие создания, на несколько локтей выше любого человека или хетай-ра, и чтобы заглянуть им в лицо, непременно пришлось бы задрать голову. Все они отличались жилистостью, вытянутым телом и непропорционально длинными конечностями, а матовая кожа имела темно-зеленый оттенок с неявными коричневыми полосами. Телосложением они больше напоминали гибкие молодые деревья, чем человекоподобных существ, и даже нефритовые нагрудники не скрывали сильно выпиравшие бедренные кости и ребра, явно отличавшиеся по строению от людских. Длинные и тонкие пальцы на руках и ногах напоминали ветви, а обувью почему-то альвы побрезговали, все как один стоя с голыми ступнями. Очень высокая шея и голова, внешне походившая на яйцо, казались непривычными как для профессора, так и для его спутников. Каштановые волосы у каждого из воинов были заплетены в сложные прически из мелких косичек, в которых мелькали бусины, колечки и заколки, а предплечья альвов были покрыты симметричными полосками рубцов, видимо, имевших какое-то особое ритуальное значение. Маленькие губы на овальном лице, две узкие прорези ноздрей при полном отсутствии носа и большие миндалевидные глаза с широкой коричневой радужкой – все это выглядело как минимум очень экзотично.
Сперва профессору показалось, что большинство воинов были похожи как две капли воды, но при пристальном осмотре он заметил, что у альвов различались украшения в волосах, сами прически, нелепые бисерные бусы на длинных шеях и громоздкие серьги. Хотя Аш даже не мог предположить, какая необходимость была воинам на службе носить поверх нагрудника бусы.
Ашарх также с удивлением отметил, что в отряде были и женщины, хотя единственным признаком, по которому их можно было отличить, оказалась обнаженная грудь, совершенно не скрытая одеждой, но беспрепятственно видневшаяся из-под свободного нагрудника. Примерно половина солдат и вовсе представляла собой тех самых проклятых альвов, о которых еще совсем недавно профессор слышал лишь из легенд. Это были существа, полностью покрытые древесной корой. Их обнаженные ноги напоминали пучки корней, а на голове и плечах многих росли настоящие ветви с листьями и даже соцветиями. Эти неповоротливые и громоздкие создания угрожающе покачивались за спинами отряда, не имея на себе ни одежды, ни даже нефритовой брони, какую носили остальные воины. Лишь толстая кора защищала этих гигантов.
Пока Ашарх, как и его спутники, с жадным интересом разглядывал альвов, вперед шагнул один из воинов. Это явно был мужчина, хотя определить его точный возраст не представлялось возможным. В руках он держал короткий крепкий меч, выполненный из зеленого отшлифованного нефрита, а на его поясе тяжело покачивались заточенные ножи и длинная духовая трубка. Мужчина начал четко и уверенно что-то говорить, но Ашарху не удалось понять ни слова на языке, больше напоминавшем шуршание листвы, чем какие-то явные звуки. Тогда профессор четко и отрывисто произнес, глядя в огромные карие глаза альва:
– Мы не понимаем ваш язык. Я говорю на залмарском и ифритском. У вас есть переводчик?
От отряда отделился еще один воин. На лоб у него спадали две тонкие косички, прижатые нефритовой фероньеркой, и их кончики были заправлены за уши. Он быстро вышел вперед и принялся что-то шептать на ухо, видимо, своему командиру, который пытался вести переговоры. Начальник подумал пару секунд, а после неуверенно кивнул, и солдат сразу же повернулся лицом к посольству.
– Я не очень хорошо знаю язык имперцев, но я могу понять, что вы сказали, – на ломаном ифритском заговорил альв, выдерживая длинные паузы. – Кто вы? Зачем пришли сюда?
Трудно было описать радость, которая овладела профессором в тот миг. Он уже был готов смириться с тем, что альвы не примут делегацию хетай-ра, но теперь появился небольшой шанс договориться.
– Это посольство пустынного народа хетай-ра, – в который раз повторил Ашарх. – Мы пришли в Ивриувайн, чтобы просить помощи в войне с империей Ис. Хетай-ра хотят заключить союз с вами. Мы не желаем вам зла. Мы лишь просим проводить нас к правителю Леса, чтобы нас выслушали.
На лице альва отразилось изумление, его и без того крупные глаза стали еще больше. Он повернулся к начальнику и начал неуверенно и растерянно переводить слова профессора. Однако командир явно испытывал сомнения по поводу услышанного: он весь скривился, расправил свои жилистые плечи и достаточно грубым тоном принялся что-то твердить солдату, постоянно тыкая длинным тонким пальцем себе в грудь и крепче сжимая меч. Ашарху это не понравилось.
– Мы не можем верить тому, что вы сказали. Никакого пустынного народа не существует. В пустынях никто не живет. Вы лжете, – немного зло сказал альв с косичками на лбу. – Вы – люди, а мы не ведем дел с теми, кто называет себя сыновьями и дочерями Залмара.
При этом солдат демонстративно указал пальцем на обережь, которая по старому обыкновению всегда висела у Ашарха на поясе.
– Я – лишь проводник и переводчик для этого посольства! – сразу же объяснился профессор. – И давно уже не служу ни Залмару, ни его Пророку.
– Люди скажут что угодно, лишь бы проникнуть в наш Лес, – практически выплюнул эти слова воин, прищурившись и окатив собеседника пренебрежительным взглядом.
– Я готов доказать. – Ни минуты не колеблясь, Аш сдернул с пояса бархатистый мешочек и что есть силы бросил его в реку. Теперь путь в Залмар-Афи был для него закрыт, но в данный момент это было совершенно неважно. Шумный водный поток мгновенно поглотил обережь, а вот на лицах альвов отразилось неприкрытое смятение. Даже командир зашептался о чем-то с переводчиком, явно не поверив случившемуся.
– Никто раньше из людей так не делал, – произнес воин, вновь обернувшись к профессору. – Нам известно, что эта вещь – символ людской веры.
– Теперь вы готовы поверить, что я не служу Залмару? Я – часть этого посольства, часть пустынного народа. – Аш положил ладонь себе на грудь. – И я прошу вас позволить нам ступить в Лес.
– Альвы ничего не слышали о пустынном народе. – Воин упрямо мотнул головой. – Мы не пропустим за ворота незваных чужаков.
Ашарх жестом попросил Лантею подъехать поближе и кратко обрисовал ей ситуацию, а после представил девушку альвам:
– Это Лантеялианна Анакорит, член одной из правящих семей пустынного народа и назначенный посол. Она обладает всеми необходимыми полномочиями и регалиями, чтобы представлять волю своего народа в этих землях. Наша делегация проделала долгий и нелегкий путь, чтобы добраться до стен Ивриувайна, принести альвам богатые дары в знак своих добрых намерений и напомнить о заключенном в древности Андаритском пакте, который и дает нам право просить у Леса помощи в условиях войны с империей Ис.
По знаку Аша Лантея достала и продемонстрировала альвам костяную шкатулку, в которой на шелке лежал древний свиток пакта. Она бережно развернула пергамент, позволяя командиру вооруженного отряда подойти ближе и удостовериться в правдивости всех сказанных слов. Сперва альв не поверив увиденному. Но сразу же спал с лица, едва разглядел на полуистлевшем пергаменте древние клинописные письмена своего народа и выцветший, но еще достаточно четко различимый чернильный оттиск печати с изображением головы альва, оплетенного листьями и лозами. Очевидно, это произвело на него большое впечатление, потому что следующие несколько минут командир что-то напряженно обдумывал и потом послал обратно в крепость одного из своих бойцов. Некоторое время все напряженно ждали возвращения гонца, и когда тот юрким угрем выскользнул обратно через щель в приоткрытых воротах и что-то нашептал на ухо командиру, посольству наконец озвучили ответ:
– Начальник гарнизона согласен встретиться с вами.
У Ашарха отлегло от сердца, и он с трудом удержался от счастливой улыбки. Но практически сразу же переводчик добавил кое-что еще:
– Однако вам необходимо будет сдать все оружие и отпустить песчаных пауков, которых вы так безжалостно терзаете, вонзив в них эти стеклянные шипы. В Лесу не терпят никаких проявлений жестокости по отношению к любым животным.
Сказано это было с легкой надменностью в голосе, но Ашарх предпочел ее не заметить. Ради того, чтобы им разрешили попасть за крепостную стену, можно было и потерпеть колкие упреки.
Когда хетай-ра сняли всю поклажу с пауков, и Эрмина вытащила стеклянные иглы, то сольпуги еще минуту приходили в себя. Они стояли, как заторможенные, на одном месте, не реагируя ни на что, и лишь после того, как к ним вернулась чувствительность и ощущение контроля над собственным телом, первые пауки развернулись и бросились обратно в мангровый лес, стремясь скорее укрыться. Они бежали, в спешке высоко задирая свои несуразные длинные лапы, а посольство до последнего провожало их взглядами. После стольких дней, проведенных вместе, даже Ашарха брала необъяснимая печаль от этого расставания, хотя во многом эти животные еще вызывали в нем глубинное чувство страха и легкого омерзения.
Едва все сольпуги затерялись за деревьями, командир отряда махнул рукой, и его солдаты за несколько мгновений окружили посольство хетай-ра. Следуя приказу Лантеи, пустынники беспрекословно позволили себя обыскать и изъять все найденное у них оружие и показавшиеся опасными или подозрительными вещи. Большинство вьюков тоже осмотрели и забрали, но, как понял Ашарх, лишь чтобы помочь донести их. Древоподобные альвы, нагруженные баулами и тяжелыми сумками, угрожающе поскрипывали, шагая в сторону ворот со своей поклажей, и лишь один Оцарио страдальчески смотрел, как неосторожно обращались с его забитыми товаром торбами, но сказать или поделать ничего не мог.
Сопровождаемое конвоем посольство провели через приоткрытую каменную створку ворот, ни на минуту не ослабляя оцепление. Сразу за границей крепостной стены начинался гигантский Лес из могучих неохватных деревьев хацу, взрывавших почву своими толстыми грубыми корнями. Раскидистые кроны, казалось, дотягивались до самого небосвода, полностью закрывая его собой, а между раскрытых веером листьев с синеватыми прожилками виднелись желтые мягкие шишки, больше походившие на гроздья винограда. Высоко над землей на тысячелетних исполинских деревьях то здесь, то там можно было разглядеть круглые каменные плато, кольцами охватывавшие стволы на манер трутовиков: оттуда за линией горизонта и землями, лежавшими за стеной, неусыпно наблюдали дозорные. От этих платформ вниз тянулись длинные лианы, по которым легко и быстро можно было спуститься на землю, где между корнями великанов повсюду мелькали небольшие каменные здания, стоявшие на отдалении друг от друга, и соединенные сетью незримых тропинок.
Изнутри крепостная стена казалась еще толще и монолитнее, чем снаружи. У ее подножия располагалось несколько пристроек и даже одна невысокая башня-тайник, которые часто использовались в крепостях для обеспечения доступа к воде. Ее ступени вели к подземному колодцу, который напрямую соединялся с рекой, находившейся за оборонительными стенами. Но даже несмотря на эти типичные для крепости сооружения, Ашарха не покидало смутное чувство, что он находился в дивном саду, спрятавшем в своем чреве небольшое поселение. Все альвы, что встречались на пути посольства, с нескрываемым удивлением наблюдали за чужаками, многие даже шептались и указывали пальцами на пустынников. Как заметил профессор, большинство альвов здесь были солдатами, покрытыми нефритовым оружием и броней с ног до головы. Особенно странно это смотрелось в сочетании с босыми ногами и обилием украшений.
– Эти альвы лицом пострашнее ифритов будут, – шепнул на ухо Ашарху Манс, который, как и все остальные члены группы, по пути во все глаза рассматривал детей Леса и обстановку вокруг. – Такой засядет в кустах, его ведь от листвы ни в жизнь не отличишь.
– Меня больше пугает их рост, – едва слышно поделился своими мыслями преподаватель, оглядываясь на конвой. – Я чувствую себя каким-то малым ребенком в окружении взрослых…
Уже наступал вечер, солнце частично спряталось за линией горизонта, из-за чего Могучий Лес выглядел еще экзотичнее, ведь тонкие синие прожилки листьев и коры деревьев-великанов начали слабо светиться. Через переплетение неявных троп вскоре незваных гостей привели к оплетенному виноградной лозой трехэтажному зданию, которое казалось настоящим гигантом по сравнению со всеми теми приземистыми постройками, мимо которых посольство прошло по пути. Внутри дома оказалось достаточно прохладно и на удивление пустынно: голые каменные стены и очень высокие потолки наводили тоску, не было ни ковров, ни шкур, ни изящных орнаментов или какого-либо полноценного освещения. Одна из комнат с грубым каменным столом посередине, парой светло-серых скамеек и узкими окнами, через которые невозможно было протиснуть даже руку, стала конечной точкой. Отряд оставили там в одиночестве, вернув им вьюки и попросив подождать некоторое время, пока прибудет начальник гарнизона. Едва все удалились, Эрмина первой шагнула к выходу.
– Эти зеленые великаны же не собирают просто запереть нас в какой-то пустой каморке? – спросила она и толкнула достаточно хлипкую бамбуковую дверь. Та легко распахнулась, но стоило женщине выглянуть в коридор, как она столкнулась взглядом с двумя стражами, замершими по обе стороны от входа в помещение. И без слов было ясно, что бродить по зданию посольству никто не позволит.
– Какое-то странное обращение… – проворчала Эрмина, возвращаясь в комнату и закрывая за собой дверь.
– Они до сих, по-моему, не слишком-то верят, что мы говорим правду о существовании пустынного народа, – сказала Лантея, опускаясь на холодную каменную лавку.
– Мы же показали им этот старинный документ, – непонимающе произнесла Эрмина, садясь рядом. – Что еще им нужно?
– Хотя убедиться, что мы не действуем заодно с людьми или ифритами, – проронил Виек, через окна-бойницы внимательно осматривая улицу.
– Верно, – подтвердила Лантея. – Они тут живут в состоянии вечной войны, судя по всему, и доверять случайным чужакам просто так не намерены.
– Это все звучит крайне паршиво для нас. Что же этот человек им ничего толком не объяснил? – мрачно спросил гвардеец, кивнув в сторону шептавшегося с Мансом Ашарха.
– Виек! – сразу же возмущенно окликнула его супруга.
– Он пытался, – твердо сказала Лантея, окидывая воина серьезным взглядом. – Не стоит думать, что Аш не старался отстоять нас. Он и так добился того, чтобы нас пропустили за стены. Это уже немало.
Гвардеец неопределенно пожал плечами и опять отвернулся к окну. Буквально через минуту дверь в помещение отворилась, и на пороге комнаты появилось трое альвов. За их спинами виднелось несколько вооруженных солдат, которые остались стоять в коридоре, в то время как троица уверенно прошла к центру приемной и, замерев возле стола, оглядела всю группу, выстроившуюся напротив. Один из альвов, сгорбленный настолько, что при желании он мог поцеловать собственные колени, шлепая босыми ступнями, сел на лавку и достал связанные бамбуковые дощечки. Пушистая писчая кисть окунулась в нефритовую чернильницу, висевшую на шее этого седовласого альва, и принялась порхать по планкам, выводя клинописные знаки.
Другой мужчина, выглядевший из троих самым представительным и суровым, угрожающе сузил свои обведенные красной краской глаза и сложил руки на груди. Его предплечья были изуродованы десятками рубцов, а косы, спадавшие до пояса и заплетенные в кольца, оказались украшены таким количеством мелкого бисера и бусин, что издалека это можно было принять за мозаику. По правую руку от него стоял нескладный альв с широкими скулами и задумчивым взглядом. Он был без брони: перетянутый галунной перевязью обнаженный торс прикрывали лишь длинные яркие бусы, а на высоком поясе льняных штанов, помимо оружия, висели мешочки и шнуры с круглыми нефритовыми бляшками, имевшими треугольные отверстия по центру. На его правом плече Ашарх далеко не сразу заметил ручную черную крысу, спокойно сидевшую на ремне перевязи, зацепившись за нее коготками и встопорщив длинные усы. Сам же альв стоял прямо, заложив руки за спину, и с явным любопытством, как и его зверь, оглядывал неожиданных гостей крепости с высоты своего роста.
– Благодарим вас за то, что согласились принять нас, – не медля ни минуты, заговорил Аш и подошел почти вплотную к столу, встав напротив обоих альвов, из-за чего ему приходилось закидывать голову, чтобы увидеть их лица.
– Ты залмарец! Человеческий выблядок! – недобро прищурив глаза, совершенно невнятно произнес на ифритском покрытый рубцами и шрамами воин.
– Как я уже сказал вашим подчиненным, хоть я и рожден в Залмар-Афи, но давно покинул эту страну и выступаю теперь переводчиком и проводником для этого скромного посольства, посланного народом хетай-ра, живущим на западе, средь песков. – Профессор уважительно склонил голову.
– О таком народе никому из нас не доводилось раньше слышать, хотя многие века мы соседствуем с пустынями, – заговорил на идеальном ифритском нескладный альв с крысой на плече. – Каждый имеет право носить в себе зерно лжи, но стоит ему прорасти, как его вырывают с корнем, дабы ядовитые побеги не отравили собой почву истины.
Ашарх на миг обомлел, не ожидая повстречать в Лесу альва, столь безупречно владевшего ифритским языком. Этот наставительный тон и идеальное произношение вкупе с уверенным видом склонили профессора к единственной мысли:
– Вы комендант этой крепости? – прямо спросил он, облизывая пересохшие губы. – Мы готовы предоставить все имеющиеся у нас документы, чтобы подтвердить правдивость своих слов.
– Мое имя второго полувека Бриасвайс, я заместитель начальника крепости. Это сам комендант и командующий войсками гарнизона. – Альв с небрежной элегантностью вытянул длинные пальцы в сторону своего спутника. – Его имя третьего полувека Тестариус.
– Мы очень рады лично познакомиться с командованием. – Аш склонился в очередном формальном поклоне перед начальником.
– Комендант не в совершенстве владеет ифритским языком, поэтому разговаривать вы будете со мной, – строго припечатал Бриасвайс. – Что вы собираетесь предъявить нам?
Обернувшись к Лантее, профессор попросил ее показать старинный свиток. Выступив вперед, девушка поставила на каменный стол костяную шкатулку и, открыв ее, передала в руки альвов пергамент Андаритского пакта. Тестариус скользнул безразличным взглядом по коллару Лантеи, явно не придав ему никакого значения, и углубился в изучение свитка. Судя по широко раскрывшимся глазам Бриасвайса, который тоже мельком заглянул в пергамент, никто из командиров не ожидал такое увидеть.
– Этот текст написан на древнем амриле, мертвом языке, на котором никто уже не говорит в Ивриувайне, – с удивлением произнес Бриасвайс. – Откуда у вас вообще этот пергамент?
– Он веками хранился хетай-ра как знак того, что тысячелетний союз между альвами и пустынным народом все еще жив.
– Минуло уже слишком много лет, – чудовищно коверкая слова, кратко высказался Тестариус.
– Комендант прав… Любопытно будет узнать, и что же вы намереваетесь делать с этим истлевшим клочком пергамента в Ивриувайне? – поинтересовался Бриасвайс, положив свиток на стол.
Аш весь подобрался от негодования и надменного тона альва, но все же ответил:
– Посольство хетай-ра прибыло с предложением возобновить сотрудничество между нашими двумя странами, задокументированное еще этим пактом, и заключить с вашим правителем военный союз, объединившись против общего противника – империи Ис.
– У нас нет правителя, – со смешком сказал Бриасвайс. – Давать всю власть в руки одного глупо.
– Кто же тогда стоит во главе Ивриувайна? Совет?
– Высочайший Синклит. Он заседает в столице Леса, Алверахе. В областях же, как здесь, решения принимают Малые Синклиты. Мудрейшие старейшины из разных семейств, обогащенные опытом своих долгих жизней, заботятся о благополучии Могучего Леса, – как маленькому ребенку объяснил альв очевидное для него.
– Если Синклит управляет Лесом, то мы просим, чтобы они приняли наше посольство и выслушали предложения пустынного народа хетай-ра в ближайшее время, – терпеливо произнес Ашарх.
После того как альвы несколько минут побеседовали между собой, обсуждая услышанное, Ашу ответили:
– Это все звучит очень занимательно. Однако у нас все еще нет уверенности, что вы те, за кого себя выдаете, – с усмешкой заявил Бриасвайс, окидывая преподавателя внимательным взглядом. – Эти ваши хетай-ра неотличимы от обыкновенных залмарцев. А может, вы и вовсе подосланные ифритами соглядатаи, которым поручено устроить в крепости диверсию?
Тестариус опасно насупился, крепко стиснув зубы, а Бриасвайс с любопытством разглядывал стоявшего перед ним профессора, явно ожидая, как тот отреагирует на подобное заявление. Ашарх на мгновение растерялся, почувствовав, как былая уверенность по капле ускользает от него. Ситуация принимала скверный оборот, и с этим надо было что-то делать.
Сунув руку за пазуху, преподаватель извлек на свет аккуратно сложенную карту Гиртариона и отдельный свиток с пустынным рельефом, на котором было указано расположение всех пяти великих Барханов. Он всегда теперь старался их держать ближе к себе вместе с единственной сохранившей книгой из личной библиотеки матриарха, поскольку последнее время работа над переводом шла все успешнее с каждым днем, и было бы крайне обидно потерять эти карты, когда уже большая часть книги и свитков оказалась расшифрована.
– Это города народа хетай-ра, расположенные к западу от Ивриувайна, посреди пустынь, – заговорил Ашарх, разложив перед командованием на столе пергамент. – Много столетий их жители скрывались от внешнего мира под песком. Однако некоторое время назад ифритам удалось обнаружить один из подземных полисов и уничтожить его. Вот этот. – Он указал пальцем на одно из обозначений. – Именно это событие и привело наше посольство в Ивриувайн, ведь пустынники надеются на помощь Леса.
– Лжете, сучьи дети, – недовольно проворчал Тестариус. – Это сказки. Под песком жить нельзя.
Ашарх поморщился от грубоватой манеры речи и неправильного произношения коменданта, из-за которых суть некоторых слов искажалась, но все же догадался о смысле его реплики.
– Лантея, не могла бы ты показать им вашу магию? – обратился к девушке профессор.
Та кратко кивнула и, передав пустую шкатулку Мансу, сунула руку в свой поясной мешочек, зачерпнув горсть песка.
– Kzheomon-shate, Ewan’Lin!
Небольшой магический шар повис на кончиках ее пальцев, едва прозвучали слова воззвания к Эван’Лин. Сфера крутилась на месте с едва различимым шуршанием и через дюжину секунд легко распалась, осев на пол облаком песка. Но даже это краткое показательное выступление сильно впечатлило начальника гарнизона и его заместителя. В этот раз между собой они беседовали куда дольше, подключив к разговору даже писца, до этого момента лишь молча орудовавшего кистью.
– Мы признаем, эта магия нас удивила, – соизволил вновь заговорить Бриасвайс, пока Тестариус все еще с большим интересом разглядывал разложенные перед ним карты. – Люди ей не владеют, а треклятые ифриты выдыхают лишь все уничтожающее пламя. Никогда раньше мы не слышали о существах, умеющих управлять песком. Возможно, наши сведения об окружающем мире действительно в некоторой степени неполноценны.
– Так вы верите нам теперь? Нам позволят предстать перед Синклитом? – с надеждой в голосе спросил Аш, складывая и убирая карты обратно за пазуху под пристальным взглядом Тестариуса.
– Доверие слишком хрупко, чтобы бездумно раздаривать его каждому встречному. Наш народ не первый век сражается за свои земли, ведя жестокие кровопролитные войны. И в это тяжелое время наше доверие становится изысканной роскошью, доступной лишь избранным.
Бриасвайс смерил профессора очередным задумчивым взглядом сверху вниз и обратно и переплел свои узловатые длинные пальцы в замок.
– Мы с комендантом должны обдумать все услышанное. Пока что выносить вердикт касательно судьбы вашего посольства еще рано. Мы, знаете ли, не имеем привычки недооценивать своих противников и союзников… Особенно когда стоит вопрос допуска к Высочайшему Синклиту.
– И как долго нам ждать ответ?
– Сколько понадобится, – грубо ответил Тестариус.
– И что же нам все это время сидеть в этом с позволения сказать каземате? – выдавил из себя профессор, обводя руками холодную комнату.
Бриасвайс усмехнулся, явно оценив небезосновательность последнего определения.
– Я распоряжусь, чтобы вам выделили комнаты для отдыха и приготовили легкий ужин, – сказал он. – Однако покидать это здание вам запрещено даже с охраной. Это мера безопасности.
После этих слов Бриасвайс кивнул сгорбленному писцу, который быстро что-то дописал на бамбуковых планках и с трудом поднялся с лавки. Троица альвов в ту же минуту удалилась, забрав с собой свиток, и стражники захлопнули дверь, отсекая посольство от всего остального мира в этом пустом помещении. Через четверть часа по приказу коменданта делегацию перевели на другой этаж, где для них уже подготовили несколько смежных комнат со всем необходимым внутри. Плетеные сундуки и простенькие бамбуковые лежаки выстроились вдоль узких окон, выходивших во внутренний двор здания штаба крепости. Жесткие льняные простыни тоже не добавляли обстановке особенного уюта, но посольству хотя бы предоставили место для сна и отдыха, так что жаловаться им было не на что.
– Ну и чудные же эти края… Так что мы теперь будем делать? – тихо поинтересовался у Лантеи Оцарио, когда группа обустроилась на новом месте и собралась вся в одной спальне, чтобы обсудить произошедшее. Ашарх уже успел поделиться подробностями своей беседы с комендантом и его заместителем, а Манс перевел его слова всему отряду, так что теперь все были в курсе ситуации.
– Ждать. Что же еще? – хмыкнула Лантея. – Если будем покорно выполнять все их требования, у нас есть неплохие шансы…
– Шансы на что? На то, что они расщедрятся и отведут нас к этому Синклиту? – несколько грубо спросил Виек. – Им плевать, кто мы. Они, мне кажется, особенно даже не верят в нашу историю.
– Но ведь моя магия их удивила, – заметила Лантея, даже не став злиться на гвардейца из-за его сердитого тона. Все были на взводе в тот момент, все переживали из-за своей судьбы.
– Им ни горячо ни холодно от нашей магии. В этих лесах нет песка, а, значит, не будет и дара богини. Они должны понимать, что такой союз им ничего не даст, – коротко и зло рыкнул Виек.
– Но ведь это не им решать! – вступился за сестру Манс. – Возможность заключения военного союза должен рассматривать Синклит, а не простой начальник гарнизона с помощником.
– Прекратите эти пустые споры, – зычным голосом прервала начинающуюся ссору Эрмина. – Они ничего не дадут. Мы должны дождаться вердикта, тогда и будем думать. А сейчас стоит отдохнуть. Может быть, больше нам не представится такого шанса.
Все замолчали. В полупустых комнатах достаточно быстро стало темно, стоило вечеру опуститься на Лес. Через узкие окна внутрь помещения проникало немного слабого голубого света, испускаемого деревьями хацу, и в этих полупрозрачных лучах лица пустынников казались масками мертвенно-серого цвета. Эрмина тихо напевала какую-то мелодию себе под нос, и все странники, сидя на лежаках, на полу или возле окна, в напряженной задумчивости незаметно покачивали головами или пальцами в такт легкой расслабляющей музыке. Ашарх тоже сидел возле стены, подстелив под себя плащ, и думал над тем, какой несправедливо жестокой всегда кажется жизнь, когда ключи от будущего по воле случая попадают в чужие руки.
Через несколько часов до посольства вновь снизошли, и вернувшийся Бриасвайс в сопровождении пары солдат раздал плошки со странными вареными плодами. Очевидно, это был ужин, хотя никто из группы точно не мог сказать, что же все-таки лежало в их мисках. И пока Ашарх с сомнением вглядывался в свою еду, к нему вплотную подошел Бриасвайс.
– Иди за мной.
Профессор растерянно посмотрел на альва, но тот быстро развернулся и лишь подал знак своим воинам, чтобы они поторопили Ашарха. Его вывели из комнаты под конвоем, и вся процессия двинулась по длинным коридорам. Вскоре Бриасвайс шагнул в одно из помещений, больше всего напоминавшее аскетичный рабочий кабинет: в углу была стойка с различными видами оружия и брони, рядом находился каменный стол с нефритовыми вставками, на котором лежали раскрытые книги и свитки из бамбуковых дощечек. Однако альв, не замедляя шаг, пересек комнату и вышел на небольшой круглый балкон, где его уже дожидался Тестариус, облокотившись на парапет. Солдаты легко подтолкнули Ашарха, вынуждая проследовать за заместителем коменданта, и после небрежного взмаха Бриасвайса, сразу же ушли, быстро покинув кабинет.
– Можешь отужинать здесь, конечно, коль уж ты такой голодный, – с долей пренебрежения в голосе проговорил Бриасвайс. – Хотя я бы попросил тебя воздержаться от подобного в следующий раз. Кабинет коменданта – не столовая.
Ашарх только после этих слов обратил внимание, что все время, пока его вели по коридорам, он так и держал миску с едой в руке. Профессор с сомнением посмотрел на желтые мягкие плоды, часть из которых по пути размазалась по миске, и есть это у него желание отпало.
– Это шишки дерева хацу, – неожиданно усмехнулся Бриасвайс, заложив руки за спину и внимательно наблюдая за своим собеседником. – Ешь, не бойся… Они сладки, совсем как приятная вечерняя беседа.
– Зачем вы привели меня сюда? – не позволяя сбить себя с толку спросил Аш.
– Комендант хочет переговорить с тобой без лишних ушей.
– Я слушаю.
Почти сразу же Тестариус заговорил на амриле, а Бриасвайс стал переводить. Это больше походило на хорошо отрепетированный спектакль, чем на реальность, и профессор все ждал подвоха, готовый буквально ко всему.
