Софья Сергеевна Маркелова
Правитель Пустоты. Проклятый бог
Ашарх, кутавшийся в плотный плащ, сразу же вспомнил о тех недалеких временах, когда он еще жил в Италане, где так же зябко бывало как раз в середине осени, когда по утрам трава уже покрывалась инеем, хотя о первом снеге еще не было и речи. Он никогда не любил это мрачное промозглое время года в столице, кровь южанина в нем всегда требовала солнца и тепла. И даже здесь, посреди пустынь, когда налетал этот пронизывающий вечерний ветер, он будто вновь мысленно оказывался посреди Италана – дрожавший от холода профессор, спешивший по узким улочкам в академию на занятия. Эти воспоминания были еще живы и слишком ярки.
В сумерках караван, по приказу Лантеи, остановился на ночевку, расположившись у подножия высокой дюны. Уставшие после долгой дороги путники спешились, размяли ноги и занялись каждый своим делом, сооружая укрытие для сна, разгружая вещи или ухаживая за ездовыми животными. Эрмина принялась обходить шеренгу пауков, выдергивая из их тел стеклянные иглы наездника и загоняя их в новые точки или и вовсе убирая. Через некоторое время, когда у отдельных сольпуг в глазах появилась осмысленность, и они стали куда подвижнее, женщина предложила паукам поздний ужин – так называемую амброзию. Это было содержимое вручную сшитых из толстой кожи круглых бурдюков. Они были заполнены соком опунции, разбавленной животной кровью и питательными растительными добавками. Сольпуги ловко хватали хелицерами объемные шары и высасывали из них сытное содержимое, восстанавливая потраченные за день силы. А когда с едой было покончено, Эрмина с помощью своих игл погрузила пауков в сон до самого утра.
Пока Манс и помогавший ему Ашарх с куда меньшими успехами пытались покормить запертых в клетках птиц, Виек использовал магию, чтобы создать из песка укрытие от ветра для замерзших путников. В этом вопросе он явно имел куда больше опыта, чем все остальные, поскольку всего за несколько минут сумел возвести из песка широкую приземистую юрту, оплавив ее внутренние и внешние стороны до состояния стекла. В центре создали небольшой круглый стол, пол застелили шкурами, а вход занавесили от ветра. Когда вся группа собралась внутри, Лантея коснулась руками стен, воззвала к своей богине, раскаляя песок и стекло, и вскоре воздух внутри прогрелся, позволяя путникам избавиться наконец от плащей и теплой одежды. Понемногу все с удобством расположились в юрте, вытянув ноги и исподтишка разглядывая друг друга в луче звездного света, пробивавшегося сквозь круглое отверстие в куполе.
– Признаться, сегодня за весь день у меня во рту побывала только горсть песка, – прервал всеобщее молчание Оцарио, как только отогрелся возле стены. Его слабым мычанием поддержал Манс, который единственный не торопился пока сбрасывать теплый плащ с плеч.
– Еды в достатке. – Лантея раскрыла ворот одной из сумок, извлекая на свет сушеную рыбу, холодные лепешки и брикеты мха – сухой паек не отличался особенной изысканностью. – Но если по пути будет возможность, то нам всем стоит поохотиться, чтобы разнообразить рацион.
Запасы продовольствия быстро разошлись по рукам, кто-то подогрел на столе лепешки, и восхитительный горьковатый запах сдобы из лишайниковой муки наполнил воздух вокруг.
– Простите, посол, но, боюсь, охота вряд ли будет удачной, – через минуту произнесла Эрмина, сосредоточенно покусывавшая кусок сухого мха.
– Почему? – Лантея вздернула брови и повернулась к собеседнице.
– Мелкую живность вроде ящериц и скорпионов ловить смысла нет, а крупная дичь успеет убежать: у нас большая группа, этот шум отпугнет диких бородавочников и газелей. Но если это необходимо, то я или мой супруг можем на любой стоянке сходить на охоту подальше от лагеря.
– Вам уже доводилось ловить дичь в этой части пустынь?
– Конечно. Но всегда лучше действовать в одиночку, чтобы подобраться к зверю.
После ужина все так и остались сидеть и лежать возле стола, пребывая в ленивой неге. Блаженное тепло разливалось по телу, заставляя ныть перетруженные мышцы. Где-то там, за пределами юрты, бесновался и ревел ночной ветер, поднимая в воздух песчаную пыль, а здесь, внутри, было уютно, и волнами накатывала сонливость. Сосредоточенный Виек неторопливо что-то рисовал на небольшом свитке пергамента, положив его на колено. Эрмина, прижавшись к боку супруга, медитативно водила оселком из песчаника по лезвию своего костяного меча. Лежавшая на спине Лантея, укрывшаяся шкурами до самых глаз, вдумчиво изучала сквозь отверстие в потолке темное небо, переливавшееся яркими бриллиантами звезд.
– Я совсем забыл, каким удивительно красивым бывает ночное небо на поверхности, – негромко произнес Манс, заметив отрешенный взгляд сестры. Он медленно перебирал свои старые четки, и тихий убаюкивавший стук бусин разносился по всей юрте.
– Да, оно сегодня такое чистое, – негромко откликнулась девушка. – Волшебное.
Ей почему-то вспомнилась долгая ночь, проведенная на Мавларском хребте. В тот день они с профессором с трудом сумели выбраться из каменной крепости Аритхол, где обосновались общинники Светоча, и едва живые укрылись в горах. Тогда у них двоих не было ничего, кроме обагренного в крови меча и желания выжить, и они жались друг к другу в темноте, как птенцы, спрятавшись среди скал, чтобы переждать ночь. Ветер пронизывал их до костей, проникая под одежду, мешая спать, и тогда Ашарх указал Лантее на небо. Оно было так же неописуемо прекрасно, как и сейчас, и девушка до сих пор помнила те легенды о созвездиях, что они пересказывали друг другу, пытаясь отвлечься от холода и заснуть в ту ночь. Она хранила те воспоминания глубоко в своем сердце.
Теперь вокруг не было ни видимых угроз, ни опасности. Ашарх уже давно дремал на полу юрты, завернувшись в свой плащ. Украдкой Лантея окинула взглядом его смуглое выбритое лицо, перекинутую через плечо длинную темную косу, расслабленно лежавшие возле груди руки. Над головой были те же звезды, то же небо. Они двое все еще ступали вперед плечом к плечу, преодолевая все невзгоды. И девушка призналась себе, что она бы хотела, чтобы так было и дальше, чтобы так было всегда.
– Я слышал, что именно в такие спокойные звездные ночи волшебство и случается, когда его особенно ждут, – еле слышно проговорил Оцарио, который лежал на боку, подсунув под голову свой объемный коралловый тюрбан.
На торговца сразу же устремилось несколько пар любопытных глаз, на что он, удовлетворенный произведенным эффектом, хмыкнул и через секунду продолжил:
– Ходят легенды, что с полуночи и до рассвета в пустынях можно встретить парящий над песком стеклянный дворец. Он появляется лишь в ночи, подобные этой, когда звездный свет являет миру его прозрачные грани, не видные днем. Слышали о таком?
Кто-то отрицательно мотнул головой, Эрмина неопределенно фыркнула, откладывая меч в сторону, Манс же выжидательно подался вперед, не желая пропускать ни слова.
– Говорят, что этот дворец принадлежит богине, в нем она живет и путешествует по пустыням, день за днем облетая свои владения. Увидеть его могут лишь истинно смелые. Но зато тот, кто наберется храбрости и зайдет внутрь стеклянных палат, удостоится милости собственными глазами узреть Эван’Лин и попросить ее о чем угодно.
– И она исполнит просьбу? – прошептал Манс.
– Исполнит. Вот только те, кто не покинут дворец до первого солнечного луча, станут вечными его пленниками, исчезнув из этого мира с рассветом. Будут они до скончания веков прислуживать богине без возможности вновь обрести плоть и выйти из стеклянного чертога. Вот и вся легенда.
– Красивая история. – Лантея улыбнулась, легко похлопав в ладони. – Никогда ее не слышала.
– Я тоже, – произнес Манс.
– А мне кажется, я ее знаю, – задумчиво прошептала себе под нос Эрмина, водя пальцем по лежавшей на полу шкуре. – Вроде бы от какого-то странствующего певца, приезжавшего пару лет назад в Первый Бархан. Виек, ты не помнишь, откуда он был?
– Не припоминаю, – хмуро откликнулся ее супруг, который так и не отвлекся от рисования.
– Вполне может быть, что он родом как раз из Пятого Бархана, – сказал Оцарио и пожал плечами. – У нас ее все знают с детства.
Разговор вяло продолжался еще некоторое время, пока сонное марево не заключило уставших путников в свои эфемерные объятья. Все разместились в разных местах юрты, завернувшись в шкуры и плащи, подложив под голову сумки. Они так крепко заснули, что их не разбудил даже свистящий хрип Оцарио, неясная возня Лантеи во сне и холод, забравшийся в юрту, когда стены уже совершенно остыли. Спящие этого не заметили. Хотя они не заметили не только это.
Невдалеке от маленького лагеря в ярком звездном свете на мгновение блеснули стеклянные купола дворца, легко парившего над песчаными дюнами. Он мягко проплыл мимо, будто воздушный корабль, бороздивший пустынную гладь, и растворился во мраке ночи.
А может быть, это был лишь волшебный мираж, рожденный легендой странствующего певца?
Несколько дней с начала похода прошли неуловимо быстро, хоть они и оказались достаточно однотипными, поскольку весь световой день отряд находился в дороге, почти не спешиваясь с сольпуг, а вечером, валясь с ног от усталости, путникам хватало сил лишь на ужин. Караван в размеренном темпе рассекал песчаные волны под жаром раскаленного докрасна солнца, следуя на восток. Общение в отряде не особенно ладилось: Эрмина и Виек держались обособленно, Аш, Лантея и Манс тоже больше предпочитали проводить время втроем, и лишь Оцарио попеременно ездил и вел беседы то с одним, то с другим лагерем, оказавшись не в меру разговорчивым компаньоном.
До Четвертого Бархана еще оставалась половина пути, когда в один из дней Эрмина, всегда следившая за окрестностями, как и ее муж, указала рукой куда-то вдаль и обратилась к послу:
– Кажется, там впереди что-то есть.
Лантея жестом приказала каравану остановиться, и после, прищурившись, вгляделась в ту область, куда смотрела Эрмина. На большом отдалении можно было различить неясное темное пятно, в центре которого периодически что-то блестело, отражая солнечные лучи.
– Трудно с такого расстояния определить, что это, – посетовала Эрмина, прикрывая ладонью глаза от яркого света.
В воздухе висело жаркое марево, мерцавшее как водная гладь.
– Сейчас стоит такой зной, что это вполне может оказаться обыкновенный мираж, – сказала Лантея.
– Я могу съездить на разведку и все проверить, – предложила Эрмина.
– Нет смысла тратить на это время, – сразу же вклинился в разговор Виек, нахмурив брови. – Мы движемся в направлении Четвертого Бархана. Зачем сходить с пути ради праздного любопытства?
Лантея не была с ним согласна. Ей не хотелось оставлять позади отряда какую-то неизведанную темную область, где вполне могло быть что-то опасное. Ей на помощь пришел Оцарио, который буквально пару секунд разглядывал странную зону вдали и почти сразу же просветил группу:
– Это Добрая Земля. Один из оазисов-плантаций в этой части пустынь.
– Вы уверены, Оцарио? – усомнилась Лантея.
– О, поверьте! Я не раз останавливался в нем на ночь, когда шел с торговыми караванами в Четвертый Бархан или из него.
– Мы можем пополнить там запасы воды, – предложил Манс, подъезжая на своей сольпуге поближе к сестре. – Несколько мехов уже опустели.
– Да, я тоже об этом подумала. – Лантея кивнула. – Думаю, нам действительно стоит заехать в оазис. Крюк не такой уж большой. Так что переночуем там.
Виек сразу же недовольно заворчал:
– Еще даже не вечер. Не рано ли нам думать о ночлеге? Мы еще вполне можем продолжать путь, пока не покажутся первые звезды. А то до Четвертого Бархана мы так никогда не доберемся.
– Лучше мы все хорошо отдохнем в оазисе и завтра отправимся в дорогу пораньше, – припечатала Лантея, бросая на солдата холодный взгляд. Она сразу же коснулась иглы наездника, посылая свою сольпугу в сторону Доброй Земли, чтобы не выслушивать больше угрюмые замечания Виека, который, казалось, всегда пребывал в скверном расположении духа.
Остальной отряд последовал за девушкой, подгоняя своих ездовых пауков. Перебирая длинными лапами по песку, животные быстро карабкались по склонам дюн, вздымая за собой облака пыли. Вскоре оазис впереди стало куда лучше видно: расступились золотистые насыпи, открывая взорам путников небольшую долину, где среди высаженных рядами пальм блестела на солнце водная гладь вытянутого пруда. На его берегах раскинулся маленький поселок с приземистыми одноэтажными домами, которые настолько сливались цветом с песком, что их практически невозможно было разглядеть издали.
Здесь, в самом сердце царства солнца и песка, цвел дивным цветом крошечный оазис, окруженный со всех сторон зноем. Он не страшился пустынь, их горячих ветров и испепеляющей жары: пальмовые и кактусовые сады оберегали поселок, укрыв его собой, спрятав в тени, а неглубокий пруд дарил жителям оазиса блаженную прохладу. На въезде в Добрую Землю караван замедлился, неспешно проехал сквозь высокую арку, сложенную из изрезанных ветром блоков песчаника, и ступил на одну из пустынных улиц.
Кое-как совладав со своей сольпугой, Ашарх приблизился к Лантее, ехавшей впереди всей процессии, и поинтересовался:
– Что это за место? Манс мне толком ничего не объяснил.
– Это оазис-плантация Lo Radaii, Добрая Земля. – Девушка чуть придержала свою сольпугу, чтобы поравняться со спутником и приспустила платок, которым закрывала лицо от песка.
– И что здесь выращивают?
– Скорее всего, то же самое, что и на других плантациях в пустынях. Финиковые пальмы, опунции, инжир – те растения, что не способны существовать во мраке подземных полисов.
– Выходит, здесь трудятся и живут обычные хетай-ра? Те, кто предпочел темноте Барханов свет солнца? – усмехнулся Аш.
– Здесь почти никто не живет постоянно. Хетай-ра приезжают сюда на заработки, на несколько месяцев обычно. Плантации – это выгодное предприятие. На таких деликатесах, как инжир или финики, умные дельцы хорошо наживаются в Барханах и достаточно платят простым наемникам, которые готовы ухаживать за растениями в оазисах, вдали от дома.
– Думаю, желающих не очень много…
Лантея легко улыбнулась, скидывая с головы капюшон плаща, и солнце мгновенно заиграло своими лучами на ее волосах цвета багрянца.
– Ты ошибаешься. Сюда едут с охотой. За пару месяцев тяжелого труда ты можешь заработать денег на год тихой жизни. Без изысков, конечно. Но очень многие на такое согласны.
– Жаль, что из таких вот торговых предприятий нельзя развить полноценные поселения и ключевые посты. Если бы хетай-ра согласились установить деловые отношения с другими странами, то оазисы могли бы стать опорными точками на караванных путях. Здесь бы кипела жизнь и торговля… – Аш окинул взглядом крайне простые постройки и нескольких работников плантации в грязных истрепанных рубахах до самой земли и с запорошенными пылью тюрбанами на голове. Это выглядело бедно и даже жалко.
– Если наша затея сложится удачно и будет заключен союз с альвами, то все так и выйдет, Аш. Сейчас эти места почти необитаемы. Здесь нет никого кроме работников, редких торговых караванов и случайных путников. Но если угроза войны с империей будет ликвидирована, а Ивриувайн согласится наладить сообщение, то оазисы расцветут, как ты и сказал.
Впереди показался берег пруда. Вода в нем была непрозрачная, зеленовато-синяя, будто поросшая какими-то водорослями, и от нее поднимался стойкий гнилостный запах, от которого чесалось в носу. Но, судя по всему, из источника все еще спокойно брали воду: на берегу несколько хетай-ра наполняли стеклянные кувшины, а кто-то пил прямо из ладоней, зачерпывая влагу и жадно ее глотая.
Оцарио, как единственный из всего отряда, кто уже бывал в этом оазисе, сразу же указал на дом, принадлежавший местному начальнику, контролировавшему работу плантации. Но прибытие каравана не осталось незамеченным, и на улицы понемногу выходили хетай-ра, со стороны пальмовых садов прибежали с ног до головы покрытые пылью работники, и даже сам начальник показался из дома. Это оказался старый высушенный солнцем мужчина, носивший поверх выцветшей черной рубахи до пят тяжелый халат с вышитыми рукавами. Одежда его давно уже потеряла прежний блеск и лоск, волосы на голове свалялись в дреды, неопрятными желтоватыми щупальцами высовывавшиеся из-под грязной чалмы.
Начальника плантации звали Делурион, и он был одним из тех немногих обитателей оазиса, которые его практически никогда не покидали. Он следил за своими работниками, отправлял почтовых птиц владельцу плантации и в целом организовывал всю внутреннюю жизнь в этом крохотном поселении.
За переговоры принялись Лантея и Оцарио, намереваясь договориться о месте для ночлега, пополнении запасов каравана и других мелочах. Появление в Доброй Земле знатных хетай-ра произвело на начальника должный эффект: он так хлопотал перед Лантеей и ее свитой, обещая для них самые лучшие условия, что девушке даже стало как-то не по себе. Теперь на нее с льстивым заискиваем поглядывали многие работники плантации, слышавшие беседу. Видимо, они надеялись услужить сестре одного из матриархов и получить за свою работу пару монет.
В скором времени Делурион предоставил послу и всей делегации на ночь свой дом, как самый лучший из всех построек в оазисе. Он оказался довольно просторным и практически пустым изнутри: многие комнаты были необжитыми и, как предположила Лантея, использовались лишь для гостей. Сольпуг отвели в специальные загоны на краю территории, обустроенные как раз для стоянки каравана. С животными осталась Эрмина, привычно освобождая их от некоторых игл и позволяя паукам на время вернуть контроль над собственным телом.
Оцарио, использовав все свое обаяние и красноречие, уже через пять минут разузнал у начальника о всех деталях ужина, который для делегации собирались организовать на открытом воздухе, на самом берегу пруда. Когда отряд обустроился на месте ночевки и вышел из дома к столу, то солнце уже медленно клонилось к закату. Дневной жар постепенно отступал, а на его место пришла мягкая прохлада, которая через несколько часов должна была превратиться в леденящий холод. Повсюду глаз радовал яркий зеленый ковер растительности, в кронах пальм шумел ветер, и путники, устроившись за накрытым столом, наслаждались покоем и деликатесами, которые для них подготовили по приказу Делуриона.
Конечно, в таком крошечном поселении даже не могло идти и речи о хорошем поваре, но все блюда, приготовленные на скорую руку местными кухарями, оказались изумительными. Перед гостями разложили протертую финиковую пасту, теплые лепешки, ароматный пряный инжир, таявший во рту, и запеченные плоды опунции, истекавшие сладким соком. Пока путники наслаждались ужином, перед ними поставили пару кувшинов с горячим напитком, приготовленным из местных трав и растений. Запах был специфическим, но это питье хорошо утоляло жажду и перебивало сладость фруктов.
Через какое-то время, когда уже почти окончательно стемнело, на краю поселения показались пастухи с отарами бородавочников, которых целый день пасли в пустынях, а теперь привели домой. Вернулись в свои жилища последние обитатели этого оазиса, кругом стали зажигать масляные лампы на животном жире, осветившие улицы и окна домов теплым желтоватым светом. Вскоре неподалеку от стола, за которым отдыхал отряд Лантеи стали собираться работники плантации, и это движение невольно обратило на себя внимание всего посольства. Хетай-ра стояли тесными группами возле огороженного столбами участка земли, находившегося прямо на самом берегу пруда. А через какое-то время возле Лантеи с поклоном возник Делурион.
– Надеюсь, вы всем довольны. Если что-то вам будет нужно, то только скажите.
– Все хорошо, – отмахнулась девушка.
– Простите, уважаемый, а что это там за толпа такая собирается? – полюбопытствовал Оцарио, указав пальцем на работников, сгрудившихся на берегу.
– Раз в неделю у нас проходят кулачные бои. Народ так развлекается, – смиренно пояснил начальник. – Делать-то здесь особенно нечего, вот мы и устраиваем хоть какую-то забаву.
– Бои? – неожиданно оживилась Эрмина, вытягивая шею.
– Да, вот с минуты на минуту начнутся уже. – Делурион закивал. – Один на один. Женщины против женщин, мужчины против мужчин, никак иначе. А победителей принято у нас чествовать всю неделю да давать дополнительный паек. Может, награда и скромная, но никто не отказывается.
– И что же, много желающих? – спросил Оцарио, поправляя тюрбан. Под прищуренным хитрым взглядом торговца начальник плантации замялся и пожал плечами:
– Да больше все одни и те же дерутся. Путники-то у нас не очень часто бывают, только если караваны какие с товарами мимо проходят – вот тогда тут и бойцов побольше становится, и есть на что посмотреть.
– А вы, значит, на бои всех допускаете? – не отставал Оцарио.
– Ну, а почему бы и нет, – сказал Делурион. – Вы, ежели тоже желаете, так присоединяйтесь. Тут все только счастливы будут, что новые бойцы кулаками помахать выйдут.
Предложение начальника большинство группы восприняло с неохотой. Уставшие после долгой дороги, разомлевшие от еды, хетай-ра меньше всего хотели испытывать свою силу и валяться на песке под улюлюканье простых работяг. Посмотреть на бои было можно, а вот драться никому особенно не хотелось. Лантея ответила за всю свою группу:
– Благодарю за предложение, но мы лучше останемся простыми зрителями.
– Как пожелаете, посол. – Делурион низко склонился, приложив к груди сжатый кулак и отступил назад, не собираясь больше мешать своим важным гостям.
Едва повернувшись к отряду, девушка первым делом заметила взгляд Эрмины, в котором читалось явное противоречие. Если вся остальная группа расслабленно посматривала в сторону пока еще пустой арены для боев, лениво потягивая напитки, то сидевшая с самого края женщина держала спину неестественно прямо, стиснув в пальцах костяные щипчики для десерта, а ее ясные глаза были подернуты тоской. Будто у нее что-то было на уме, но она боялась высказать это вслух и потому молчала, как послушный солдат.
– Никто ведь не хочет подраться? – на всякий случай уточнила Лантея.
Все вяло покачали головами, кто-то махнул рукой. И только Эрмина не двигалась с места, лишь сильнее сжимая щипчики. Она подняла глаза и встретилась взглядом с Лантеей. Все было понятно и без слов.
– Эрмина, может быть, ты хочешь принять участие в боях? – прямо спросила девушка.
– Я на службе, посол. Мне приказано оберегать вас.
Сказано это было с едва уловимым сожалением в голосе.
– Сейчас вечер, мы все отдыхаем. Почему бы тебе не развлечься, если ты этого хочешь?
– Мои желания не имеют значения. Я должна оберегать вас и остальное посольство от возможных угроз, ни на что не отвлекаясь.
– Я сама в состоянии постоять за себя и за тех, кто рядом. Или же ты сомневаешься в уровне боевых навыков члена правящей семьи? – опасно сощурив глаза, спросила Лантея.
– Ни в коем случае, посол! – Эрмина вытянулась и замерла на своем месте, будто соляной столп.
Весь отряд с удивлением следил за этой беседой, позабыв и об угощении, и о напитках.
– В этом оазисе нам ничего не угрожает. И Иамес здесь нет. Да даже если бы она и была, неужели ты думаешь, что простой солдат или гвардеец не имеет права несколько часов отдохнуть после тяжелого и долгого дня, проведенного в дороге?
– На наших плечах лежит важная миссия. Сейчас нет времени для отдыха, посол. – Эрмина чуть склонила свою короткостриженую голову к груди и сжала губы в тонкую линию.
– Служба службой, но все мы сделаны не из камня. Заботы подтачивают всех нас одинаково, без оглядки на звания и обязательства. Порой стоит расслабиться и провести время так, как хочется. Так что не строй из себя несгибаемую героиню, а выйди на арену и от всей души помаши кулаками, хоть на час отвлекись от всего.
Эрмина открыла рот, не желая так быстро сдаваться, но Оцарио, сидевший напротив женщины, неожиданно замахал на нее руками.
– Ты здесь подчиняешься послу в первую очередь. Откажешься выполнить ее волю?
Подобравшись, Эрмина закрыла рот и пару секунд молча глядела на стол. После встала и, не оборачиваясь, направилась в сторону арены, к начальнику плантации, который уже крутился возле бойцов и собирался открывать кулачные бои.
Несмотря на хмурый вид женщины, которая явно пыталась справиться с внутренними противоречиями, ноги сами несли ее к расчищенной площадке.
– Спасибо, посол, – едва слышно произнес Виек. – Она этого никогда не признает, но на деле ей действительно это было нужно.
– В моем отряде должен царить мир и спокойствие, в том числе душевное. – Лантея кивнула, а после прожгла Виека проницательным взглядом голубых глаз и прямо спросила:
– Ты сам разве не хочешь поучаствовать в боях? Или позволишь жене одной представлять наш отряд?
Он задумался. Затем быстро посмотрел в ту сторону, где Эрмина договаривалась с Делурионом, и вновь перевел взгляд на посла.
– Если вы не против, то я бы не отказался поддержать ее.
Лантея хмыкнула и сделала легкое движение кистью, отпуская Виека. Он сразу же поднялся из-за стола и направился в сторону арены.
– Признаюсь, на такого бойца я бы даже поставил несколько монет, – протянул Манс, поглядывая на спину удалявшегося Виека. – Вряд ли десяток работяг окажутся для него серьезными противниками.
– Думаешь, здесь делают ставки? – усомнилась Лантея.
– Даже если не делают, – вклинился в диалог Оцарио, поднимаясь из-за стола, – это всегда можно исправить.
Он довольно потер руки, растянул губы в лукавой улыбке и тоже отбыл в сторону арены, оставив за столом лишь Ашарха, Манса и Лантею. Кажется, вечер обещал был интересным – весь отряд неожиданно для себя оживился.
Арену хорошо осветили масляными лампами, на ее углах между столбиками натянули веревку, выдворив за нее всех зрителей. А их собралось уже немало: все жители оазиса стянулись вечером к арене, раскинувшейся на самом берегу зацветавшего пруда. Между хетай-ра ловко сновал Оцарио, принимая ставки, успев повздорить с двумя дельцами жуликоватой наружности, которые явно промышляли этим ранее, на всех прошлых боях в оазисе. Пустив в ход всю харизматичность своей натуры, торговец разливался соловьем, призывая ставить стеклянные монетки на опытных старых бойцов, либо же рискнуть и поверить в двух таинственных новичков. И зрители послушно несли Оцарио мелкие деньги – семи-дин – ссыпая их из карманов в ладони торговца. Сдержав слово, Манс тоже поставил небольшую сумму из своих весьма скудных личных средств на Виека.
– У него не очень хорошие прогнозы, – посетовал Оцарио, принимая его ставку и делая пометку на куске пергамента. – Все говорят, что среди мужчин непременно выиграет некий Тайшин. Он берет первое место уже пять недель подряд, с самого своего прибытия в Добрую Землю.
– Посмотрим, как выступит Виек. – Манс пожал плечами, не особенно расстроившись от этих новостей.
– Любопытно увидеть, кто этот Тайшин, – негромко произнесла Лантея, опершись на стол локтями и положив голову на переплетенные пальцы.
– Это я быстро разузнаю, – пообещал Оцарио и мгновенно растворился в увеличившейся толпе.
– Смотри-ка, – Манс проследил за уходом торговца и указал пальцем на арену. – Похоже, они собираются начинать.
На пустую площадку ступил Делурион. Он нетерпеливо взмахнул руками, из-за чего манжеты его тяжелого изношенного халата опали, обнажая худощавые высушенные солнцем запястья. Понемногу народ умолк, затихли последние разговоры.
– Сегодня мы будем славить милостивую нашу богиню Эван’Лин, предаваясь ярости боя, пробуя нашу силу и проверяя крепость наших тел…
– Да давай начинай уже!.. – послышался недовольный выкрик с задних рядов.
Где-то раздались отдельные ехидные смешки.
– Ну… – Делурион смутился. – В общем-то, я только хотел сказать, что к нам прибыли важные гости. И сегодня их бойцы тоже участвуют…
– Это все понятно и так! – прокомментировал все тот же голос. Смешков стало больше.
– Ладно, все с вами ясно, – с недовольством произнес Делурион, махнув рукой на своих нетерпеливых подчиненных. – Итого… Среди мужчин записались восемь бойцов. Среди женщин – трое. Нужна еще одна доброволица для ровного числа, иначе на пары разбить не выйдет!
В толпе началось активное обсуждение, кто-то предлагал кандидатуры, другие отнекивались. Через пару минут все же нашлась одна женщина, из старых бойцов, которая согласилась поучаствовать, чтобы бои все же состоялись. Ее быстро внесли в списки и вскоре Делурион, выглядевший уже несколько измотанным, наконец объявил о начале:
– Первыми сражаются мужчины. Гави и Улеох. Выходите.
На арену ступили двое бойцов приблизительно одинакового возраста. Оба они были в простых длинных рубахах неясного землистого цвета, у одного костяшки были накрепко перевязаны обрывками ткани, а другой спешно собирал длинные грязные волосы в хвост. Бойцы достаточно приветливо кивнули друг другу, явно уже далеко не в первый раз встречаясь лицом к лицу на этой арене.
– Хочу напомнить правила!.. – в последнюю секунду вклинился между ними Делурион, нервно поглядывая в сторону столика, где сидела посол с остальными важными гостями. – За пределы площадки выходить нельзя. Использовать какое-либо оружие или сторонние предметы в бою запрещено. Бить в пах, тыкать пальцами в глаза – за все подобное сразу же исключаем! Бой будет продолжаться до тех пор, пока один из участников не признает свое поражение, либо же не найдет в себе сил подняться с земли.
Ловко выскочив за границы арены, Делурион подал сигнал, звонко хлопнув в ладони. В тот же момент оба бойца встали в стойку, подняв сжатые кулаки до уровня глаз, чуть сгорбив спину и напрягая мышцы пресса. Они сблизились друг с другом, обменялись несколькими крепкими ударами по корпусу и сразу же отступили на шаг, готовясь к следующей атаке. Покружив немного возле своего противника, хетай-ра с перебинтованными костяшками первым решил нанести новый удар: он отличался быстротой и решительностью. Кулак врезался в скулу соперника, выбивая из того весь дух и повреждая кожу – капли крови окрасили обмотки и веером брызнули в стороны. Раненый боец пошатнулся, на миг лишившись концентрации. Этот удар дезориентировал его и позволил противнику зайти сбоку, выцеливая открытые участки спины и шеи. Еще пару минут, длившихся по ощущениям как целый час, двое работников отчаянно и резво избивали друг друга, пока один из них, тот, у которого была рассечена кожа на щеке, не упал без сил на одно колено. Он тяжело дышал, по лицу, смешавшись с кровью, градом лил пот, и хетай-ра едва нашел в себе силы вскинуть руку, признавая свое поражение в этом бою.
В толпе раздался свист и одобрительные окрики, рукоплескания и топот ног. Победителя поздравляли и славили, награждая его овациями за силу и стойкость, а проигравшего скорее унесли с арены и, усадив его возле ближайшего дома, понемногу отпаивали травяными отварами и отирали разбитое лицо. Хоть он и выглядел недовольным, но своему противнику все равно дерзко кивнул, будто обещая, что на следующей неделе непременно возьмет реванш.
