Сергей Владимирович Еримия
Маяк туманного мыса
Радость от того, что удалось с ходу «форсировать» опустевший водоем, была недолгой, отвратительный хруст сменился не менее отвратительным чавканьем. Лед сменился болотом. Подобная новость не радовала, еще бы, один неверный шаг и засосет трясина, не выберешься, кто знает, какова глубина болот за Полярным кругом…
Справился. Прошел. Ничего страшного не случилось, трясина не поглотила меня. Твердый и шершавый камень под ногами разбудил чувство уверенности, он же заметно прибавил настроения. Можно было ускорить шаг, что я сразу же и сделал.
Начался подъем. Достаточно крутой склон, изрядно засыпанный снегом. Ноги скользили, что слегка приглушило пробудившийся энтузиазм. Померкла радость, порожденная действием, а когда сила тяжести потянула меня вниз, намекая на то, что для горных маршрутов я не экипирован, и вовсе исчезла. Идти стало попросту невозможно, но не сдаваться же! Тогда я лег и начал ползти, цепляясь за все, за что только можно было ухватиться…
Вот и вершина, скругленная ветрами, гладкая, покрытая ровным тонким слоем снега. Подъем закончился, но силы окончательно покинули меня. Усталость победила. Не раздумывая, я рухнул в снег, повернулся на спину, закрыл глаза и принялся глубоко дышать, стараясь утихомирить слишком гулкое сердце. Так продолжалось несколько минут, наверняка я бы лежал и дольше, но нетерпение подгоняло, намекало на то, что время идет, требовало решительных действий.
К тому времени заметно потемнело, что добавляло уверенности, все-таки в темноте гораздо больше шансов разглядеть свет. Любой свет: луч фонарика, пламя костра, мерцающий огонек сигареты. Я знал, я верил, что-то должно быть, да иначе и быть не может…
И вот чудо, я действительно увидел! Прямо перед собой. Только это был не огонь сигареты, даже не пламя костра, а переменчивый электрический свет. Он вспыхивал и гас, снова вспыхивал и снова гас. Он был недалеко, да буквально в сотне метров.
Усталость как рукой сняло. Я ведь прекрасно понимал, что это значит. Это они, это соседи, они догадались, что я иду за ними! Они светят мне, чтобы я не заблудился. А почему свет неровный? Так это и вовсе просто, они идут, фонарь назад повернули, вот и результат!
Подстегиваемый небывалым приливом сил, я устремился вниз, благо спускаться всегда проще, чем карабкаться вверх по склону. Мгновение и я уже не спускался, я съезжал, скользя по снегу. Руками удавалось кое-как поддерживать равновесие, ногами рулить.
В одно мгновение прорезиненные полы «плаща» за что-то зацепились. Меня дернуло, затрещала крепкая ткань, большой ее кусок оторвало, он остался позади. Это был намек – надо сбавлять скорость. Рядом с моим лицом промелькнул массивный камень, кажущийся приподнятым над склоном. Я попытался схватиться за него, резко взмахнул рукой, в последний момент вспомнил о фонарике. Камень оказался позади, а единственный источник света тусклым метеором взлетел в небо и погас, исчез в сумраке.
Спуск закончился. Резко, внезапно. Обе ноги одновременно уперлись в каменный уступ. Левая, которая, как я думал, давно зажила, неожиданно напомнила о себе. Вспышка боли разукрасила мрачный северный пейзаж яркими красками. Боль пронзила тело, судорога свела мышцы, заставив меня застыть на склоне, будто не человек я, а бездушная скульптура.
Вновь это отвратительное состояние. Время остановилось, как минимум, для меня. Далеко на лучшие ощущения – прочий мир живет своей жизнью, я же лишь наблюдатель. Но нет, все не так страшно, просто к этому надо привыкнуть.
Никогда раньше не замечал вращения земли. Оказывается, его отображают своим бегом звезды. Вон оно как! Просто на глазах яркие светила смещаются, пляшут вокруг единственной неподвижной, вокруг Полярной звезды. Удивительное зрелище – круженье звезд, под шум морской волны…
Да, как и прежде первым вернулся слух. Позже к нему присоединились и прочие способности – уменье анализировать услышанное, уменье соображать. Но прежде всего я услышал. Услышал грохот волн, разбивающихся о камень. О тот камень, украшением которого довелось стать мне.
Голова отделилась от скалы, сама, будто и не моя вовсе. Приподнялась. Глаза скосились вниз, всмотрелись в темноту. Совсем близко, практически касаясь меня брызгами, взрывалась вода. Увенчанные серо-серебристыми бурунами, волны ударялись о камень, взлетали ввысь, рассыпаясь фонтанами, будто пытались схватить меня за ногу, откатывались. Одна волна, за ней спешила другая, третья. Каждая с остервенением билась о сопку, каждая подпрыгивала все выше и выше.
Вопреки сгущающейся темноте, ситуация виделась ярче. Как минимум, выглядела понятнее. Сознание заработало изо всех сил, не дожидаясь момента, когда за дело возьмется фантазия и объяснит все по-своему. Открылась простая истина – я лежу на скале, нависающей над морем. Передо мной разгорается, подмигивая, свет одного из маяков, обозначающих береговую линию, вот только находится он не рядом со мной, как мне казалось, нас разделяет вода. Подтверждая правильность мысли, огонек вспыхнул особенно ярко. Высветил он бурное море, плещущееся у моих ног, металлическую ажурную башню с яркой искоркой на вершине, скалистый островок, со всех сторон окруженный беспокойной водой…
Оставалось лишь повернуться и карабкаться обратно на сопку.
На это ушли последние силы. Я снова упал на спину и принялся тяжело дышать. Неожиданно сильно захотелось покоя. Захотелось просто лечь и не шевелиться, даже уют и тот отошел на задний план. Вот только фантазия все не унималась. Рисовала она новые и новые картинки, а уставшее сознание, исключительно по инерции, тут-таки их подхватывало.
Снова звезды закружили вокруг меня (чем не центр вселенной!). Принялись водить хоровод, в надежде вскружить мне голову. Но пусть даже и не стараются, им не удастся, не получится у них, я ведь уже не тот, теперь у меня есть цель!
И вот я снова брел вперед. Если верить Полярной звезде и тому, что я о ней знал, это была дорога на юг. Хороший выбор, особенно учитывая тот факт, что на юге должно быть солнце, там тепло, правда, дойти пешком до теплых широт, мне вряд ли удастся.
Конечно, я не планировал достичь экватора, нет, просто к тому времени у меня сложилось некое понимание ситуации. На севере океан, именно он выбросил меня на этот клочок земли. На востоке я уже был, там вода, на западе подобная картина. Словом, ничего не остается, кроме как выдвигаться в направлении на юг, рассчитывая, если не нагнать соседей, то хотя бы выяснить, что там, обжитое побережье с поселениями или опять-таки море со всеми вытекающими…
Погода начала меняться. Резко, без какого бы то ни было предупреждения. Я только и успел, что поднялся на ближайшую возвышенность, как звезды разом исчезли, а небо заволокло плотными облаками. Безмятежность штиля уступила место шквальному ветру, что грозил перерасти в самый настоящий ураган. Обрадованные свежим дыханием природы, тучи принялись рассыпать по округе миллионы огромных снежинок. Удивительно тяжелые, подгоняемые ветром, они били меня по лицу, влетали в уши, в глаза, висели, не тая, на ресницах.
С каждым мгновением непогода усиливалась. Совсем скоро я перестал видеть вообще хоть что-нибудь. О том, чтобы придерживаться выбранного направления, речи просто не было. Становилось понятно – окажись впереди пропасть, обрыв, нависающий над морем, остановиться я не успею. С тоской вспомнился недавний туман, до чего же он приятный был, хоть с ног не сбивал!
– Привал! – прошептал я. Огляделся, но не увидел ничего. – Жаль я раньше не додумался подыскать хоть какую-нибудь пещеру, если таковые имеются, а так, где спрятаться?
Зародилась малопонятная уверенность в том, что рядом расщелина. Не могу сказать, как я об этом догадался, что меня натолкнуло на подобную мысль. Скорее всего, подсознание постаралось. Удачно! Дежурная его выходка оказалась полезной. Это же попросту удивительно!
Шагнув в направлении, что подсказал внутренний голос, я провалился. Ушел в снег по пояс. Падение остановилось так быстро, что я не успел ни испугаться, ни толком сориентироваться. Сразу пришло понимание – это именно то, что нужно. Отличное убежище, надо только немного потрудиться! Присел и принялся обустраивать себе берлогу. Смял снег. Устроился на дне, снял свой плащ, сделал из него крышу, сел, затих, прислушиваясь к вою стихии.
Тесное пространство под плащом быстро нагрелось. Ветер, перемещающий сугробы там, наверху, сделал свое дело, меня засыпало толстым слоем холодного, но отлично удерживающего тепло снега. Можно было расслабиться и переждать непогоду, я ведь прекрасно понимал, что туристы, соседи мои, они поступят точно так же. Не станут они рисковать своими жизнями, не будут блуждать в непогоду. Сделают привал, а значит, завтра я их нагоню…
– Вот подумай я хоть немножечко взял бы чего-нибудь поесть, да еще один фонарик прихватил бы. Положил бы его… в карман бушлата. Есть же… – подумал я, проваливаясь в пучину блаженного беспамятства.
Мне снился город. Курорт на берегу беспокойного моря. Мощенная фигурной плиткой набережная с пальмами, коваными скамейками и живописными фонариками, причал, буквально облепленный яхтами всех размеров. Они весело покачивались на волнах, блестящими иллюминаторами поглядывая на меня. Я же стоял у борта одной из них, самой большой и роскошной, растерянно смотрел по сторонам, вертел головой, с каждой секундой мрачнея. Меня переполняло отвратительное чувство. Казалось, будто бы я что-то забыл, к тому же забыл что именно.
На палубе, да просто надо мною, показался человек. Он перегнулся через ограждение. Слегка размытая фигура и удивительно контрастное лицо. Пожилой бородач. По-моему, он что-то кричал, наверняка обращаясь ко мне, энергично жестикулировал, я же никак не мог понять, чего от меня хотят. В конце концов, тот не выдержал, раздраженно махнул рукой и исчез из поля моего зрения.
В дальнем конце безлюдного пирса показались люди. Молодежь. Юноши и девушки, одетые в яркие куртки, они громко кричали, весело смеялись. Впереди шел парень очень похожий на недавнего моего знакомого, Валеру. В десятке шагов от меня он вдруг остановился, показал пальцем в мою сторону и театрально схватился за живот. Честно, он просто-таки умирал со смеху. Ему вторили другие. Их громогласный хохот, в отличие от слов бородача, я слышал, отчетливо слышал, вот только не мог понять, в чем его причина.
Насмеявшись вдоволь, парень подошел ближе, бросил к моим ногам объемную сумку, снисходительно похлопал по плечу. За ним подошли остальные, они поступили точно также. Скоро у моих ног выросла гора сумок и чемоданов всех цветов и размеров. Мгновение и навьюченный как вислоухий ослик на горной тропе, я взбирался по шаткому трапу, панически боясь свалиться в воду. Длинноволосый, тот, что похож на Валеру взялся мне помогать. Он остановился на верхней площадке и подпрыгнул. Раз затем еще раз. Шаткая конструкции ходила ходуном, я выгибался изо всех сил стараясь удержать равновесие. Все присутствующие хохотали до слез. Мне же страшно хотелось выбросить сумки с чемоданами в море, подняться наверх да хорошенько стукнуть этого «доброжелателя», вот только что-то мне мешало, знать еще бы что именно…
Звенящая тишина заставила глаза открыться. Толпа молодых людей умирающих со смеху разом затихла и растворилась в стремительно тускнеющем морском пейзаже. Пропал я, балансирующий на шатком трапе. Последним исчез бородач с печальным взглядом. Некоторое время седой мужичок еще смотрел на меня, размеренно покачивая головой, но вот растаяло его лицо, грустные глаза растворились на фоне общего спокойствия. Все поглотила темнота, всем завладела тишина.
Невеселое пробуждение. В былые времена я бы не поверил в то, что глаза мои открыты. Я бы начал их тереть, поднимать-опускать веки. Но теперь, будучи опытным обитателем приполярных территорий, я ничуть не удивился тому, что ничего не увидел. Исключительно по привычке мигнул несколько раз ресницами, закрыл глаза, понимая, что веры им нет, прислушался.
Точно как и во сне, в реальности, за пределами моей берлоги, звенела тишина. Ветер, бушевавший совсем недавно, стих, оставил он свои развлечения, перестал играть в снежки. Надоело ему, справился он, засыпал меня, да и удалился восвояси. Неплохая новость, значит, можно смело откапываться, благо это нетрудно.
Я приподнялся, уперся спиной в матерчатый потолок – мой задеревеневший «плащ», распрямился. Небольшое усилие и голова показалась над поверхностью снежной равнины.
Снаружи было светлее, можно сказать, светло с поправкой на полярную ночь. Вот только не было никакой границы между снегом и воздухом. Не существовало, как минимум, зрительной ее составляющей. Был белый с серым отливом снег, был серый с белым оттенком туман.
Опять туман. Все тот же густой, все тот же непроглядный. Он застилал весь видимый мир, заполнял все окружающее меня пространство, а, стоило открыть «дверь» в мою берлогу, заполз и туда. Мрачное зрелище, удручающее, но ничего не поделать, северная погода она капризна. Придется брести в тумане, надо только разобраться куда именно. Налево? Направо? Прямо! Вот только знать бы, в какой стороне это самое «прямо».
Часть вчерашнего маршрута всплыла в памяти. Я шел все время на юг, по крайней мере, до тех пор, пока были видны звезды. Далее потоптался на месте, свернул немного правее, почти сразу провалился. Значит, мне нужно снова сворачивать правее и идти опять-таки на юг! Скорее всего…
Удивительно, до чего же легко удалось с собой договориться! Не возражали ни мое воображение, ни та часть сознания, что отличалась трезвым подходом к решению любых вопросов. Условный сектор сплошного тумана, участок, который казался относительно светлым, тут же был назначен югом. Я решительно шагнул в выбранном направлении, но быстро растерял всю свою решительность.
Снега насыпало предостаточно. Еще и ветер постарался, создал он из гористой местности идеальную равнину, ровный и пушистый зимний ковер. Стоило мне выбраться из одной расщелины, как я тут же провалился в другую, также скрытую снегом. В последний момент успел расставить руки, уперся в края ямы. Кажется, что-то хрустнуло, кажется, это одна из моих костей. Тут еще нога заныла. Хорошо хоть не слишком сильно, не хватало только застрять среди снегов без припасов и медикаментов!
Идти дальше я не решился, я пополз. Медленно, осторожно, понимая, что провалиться можно и лежа…
Далеко впереди забрезжил свет. Будто звезда вспыхнула на небосводе. Низко, где-то там, где должна быть линия горизонта, а то и того ниже. «Да, значительно ниже и не звезда это вовсе. Искусственный свет, вне всякого сомнения, – шепотом воскликнул я. – Ненастоящий он, но разве в этом суть!».
Я остановился, не в силах заставить себя отвести взгляд. Залюбовался, что и не удивительно, ведь не каждый день видишь путеводную звезду, пусть даже зная, что рукотворная она.
Конечно, я сразу все понял, это ребята устроили своеобразный маяк, взобрались на какую-то сопку и светят, для меня стараются, они ведь не бросят меня! Хотя один маяк уже был, ночью…
Съехав со склона, просто как школьник на портфеле и провалившись в очередной сугроб, я моментально воспрянул духом. Нет, тут дело не в ребенке, который живет в каждом взрослом человеке, дело в ощущениях. Так вот если им верить, то я оказался на ровной местности (отличная новость!). Да так оно и было! Под ногами уже не чувствовался камень, я шел, наступая на хрупкие промерзшие насквозь стебли растений. Под ними пружинила мягкая почва, торф или что-то в этом духе. Очень даже хорошо! Пусть на равнине также снег, но она гораздо удобнее для пешей ходьбы, особенно в условиях нулевой видимости.
Снова свет, снова путеводная звезда вспомнила обо мне. Я громко закричал от радости, отбросил осторожность и помчался вперед, навстречу яркому свету. Спешил, боясь сбиться с пути, заблудиться, если переменчивый ориентир снова угаснет. Но она не подвела. Подмигивала мне призывным светом, пробивался он сквозь туман, лишь изредка гас, думаю, скрывался за каким-нибудь холмиком, но это все мелочи, главное, что есть она, что помнит обо мне.
Огонь снова погас. Благо, ненадолго. Я даже не успел и растеряться. Вот снова он, совсем рядышком, такой живой, домашний, немного даже уютный. Так бы стоял и смотрел! Удивительное зрелище. Белый свет с примесью желто-оранжевого оттенка, яркий, почти слепящий озаряет он окрестности. Зовет к себе, манит. Как тут устоять!
Гораздо ближе, чем она, путеводная моя звезда, рядом со мной, буквально в нескольких сантиметрах, из густого тумана выплыл темный силуэт. Массивный, угловатый, он заставил меня вздрогнуть и остановиться. Конечно, можно было пройти мимо, но любопытство не из тех чувств, которые умеют уступать. Пришлось покориться.
Я остановился, ступил шажок в сторону темнеющей громадины. Протянул руку, коснулся кончиками пальцев. Они почувствовали холодный, покрытый ржавчиной и капельками росы металл. Присмотрелся. Слегка расстроился. Загадочным силуэтом оказалась машина. Раскуроченный армейский грузовик с множеством труб вместо кузова. Брат-близнец тех «Уралов», которые я уже видел. Совсем недавно, там, откуда пришел…
– Столько машин разбросанно по свету, – пожал плечами я, – жуть! Это же металл, сырье, а они…
Огонек не упускал меня из виду ни на мгновение, он продолжал призывно подмигивать. Источник свечения был совсем рядом, да просто передо мною. Теперь он мигал чаще, будто нервничал, подгонял, предупреждал, мол, долго ждать не буду!
Я отбросил глупые мысли и побежал вперед к свету, туда, где меня ждут. Как и следовало того ожидать, спешка не привела ни к чему хорошему. Правая моя нога провалилась в яму, левая проехала по скользкому снегу, руки уподобились крыльям, но взлететь не удалось, я плашмя упал на твердый камень и проехал по нему несколько метров. Нет, ничего страшного, мне не привыкать, правда, надоело. Падаю и падаю, неужели нельзя сначала думать, а после бежать?!
Хлопья тумана, густые, тяжелые, закружили надо мной. Удивительный туман, то светится он, будто и не водяной пар вовсе, то распадается на маленькие невесомые облачка. «Странный туман, подозрительный! Усыпляет он, убаюкивает. Еще и усталость донимает. Даже такая приятная мысль о том, что цель близка, бессильна против острого желания полежать и отдохнуть».
Кое-как удалось сесть, еще одно усилие и получилось стать на четвереньки, подняться, опираясь рукой о так удачно выросшую передо мной стену. Удалось отдышаться, ступить шаг вперед, еще один… свет. Яркий луч света, что продолжал разгонять туман, теперь он вырывался из окна. Скорее, из небольшого круглого окошка.
Стоило присмотреться внимательнее, и я увидел дверное полотно. Дверь, где-то я подобную уже видел. Гладкая, отполированная поверхность. Углы слегка скруглены. То ли для надежности, то ли для эстетики, дерево окантовано металлом. В верхней части окошко, просто маленький иллюминатор. Под ним ручка. Как и окно, круглая она…
Я прильнул к стеклу, впуская в себя удивительный свет и тени, что копошились в нем. Всмотрелся. Улыбка расплылась сама собой. Там, с той стороны двери, были люди! Более того, это были те, за кем я бежал!
Так сразу и не скажешь, но, похоже, они занимались тем, что у них лучше всего получалось. Именно так, гуляли. Ближе ко мне, спиной к двери, во главе стола сидел Валера. Компанию ему составляли две девушки. Блондинка Таня и шатенка Надя. Он энергично размахивал руками, кивал головой, гримасничал, наверняка что-то рассказывал. Любит он жестикулировать, рожицы строить, это даже я успел заметить! Девчонки слушали его не просто внимательно, оно буквально не сводили с него глаз, лишь изредка переглядывались да весело смеялись.
Остальные «туристы» разбрелись по комнате. В дальнем углу, вне ярко освещенного круга стояли двое. Худой абсолютно лысый паренек с непропорционально большой головой обнимался со смешливой толстушкой. Создавалось впечатление, будто она вдавила его в стену, чтоб не убежал, а может, так все и было. Там же, рядом с ними, еще одна пара, парень с девушкой шушукались, периодически затравленно озираясь. Что-то замыслили? Тени мерещатся? Кто их разберет! Дальше от двери, в глубине комнаты виднелись еще силуэты, возникали они из пустоты, растворялись, стоило только их заметить…
Похоже, Валера сказал что-то особенно смешное, так как на этот раз все присутствующие повернулись к нему и дружно рассмеялись. Он скромно кивнул, не обращая внимания на общий хохот, что-то прошептал блондинке на ухо, положил руку на колено Надежды.
Данное действо заставило меня напрячься. Я прижался плотнее к стеклу, почти слился с дверью. Непроизвольно надавил на ручку, что-то внутри нее противно затрещало. Дверь не отрылась, но меня услышали. Валера вздрогнул, повернул голову. Взглянул на дверь, на меня, вжавшегося в стекло. Несколько секунд задумчиво смотрел, затем заговорщицки подмигнул, хитро улыбнулся и призывно махнул рукой, мол, заходи!
Беззвучно открылась дверь. Я шагнул внутрь и оказался не в домике на краю света, а в самой настоящей каюте. В отлично обставленной каюте океанского лайнера, а то и вовсе роскошной яхты, к примеру, той, из моего сна. Думаю так: этот домик принадлежал моряку, который, уйдя на покой, не смог расстаться с романтикой жизни морской. Вот и обустроил он все по образцу лучших кораблей современности…
– Сегодня бездельничаешь? – Валера кивнул на свободный стул рядом с Надей. Я сел. – Тогда не стесняйся, выпей с нами! Покуришь?
Он наклонился к уху шатенки, что-то быстро зашептал, та приглушенно хихикнула. Повернулась ко мне, обняла, прижалась всем телом, впилась губами в мои губы. Тишина взорвалась овациями. Каждый хлопок сопровождался счетом: «Раз! Два! Три!..» просто свадьба какая-то…
– Достаточно! – скомандовал Валера. – Видим, целоваться ты умеешь. Тогда держи, это тебе!
Не дав мне отдышаться, девушка взяла из его рук большущий бокал и принялась вливать в меня ее содержимое. Горькая с запахом полыни жидкость обжигала горло, сбивая и без того прерывистое дыхание. Не пытаясь сопротивляться, я делал один глоток за другим, чувствуя, как огненный поток, опаляя пищевод, заполняет пустой желудок. Организм запротестовал, намекая на то, что подобное угощение его вовсе не радует, особенно без закуски, вот только ни его, ни мое мнение никого не интересовало.
Пытка закончилась. Бокал опустел. Я часто задрожал и принялся жадно хватать воздух. Глаза шарили по столу в поисках чего-нибудь, что можно съесть, но ничего не находили – на столешнице лежала только коробка от конфет, большая, но совершенно пустая.
Валера передал мне сигарету. Я инстинктивно затянулся, наполнив легкие дымом, таким же горьким, как недавнее угощение, закашлялся еще сильнее.
– Но почему вы меня бросили? – пробилось сквозь кашель.
В ответ все дружно захохотали. Валера укоризненно покачал головой и, скромно хихикая, ответил:
– Разве мы тебя бросали? Если ты имеешь в виду нашу последнюю вечеринку, то это ты нас бросил. Нет, ну как у тебя только совести хватило! Обнадежил бедную девочку, а сам? Надо же, уснул под столом! Да мы тебя искали… минут десять никак не меньше! Достали, разбудили. Ты же обругал всех последними словами, сказал, сейчас приду и все, потерялся…
Последняя часть фразы растворилась в новом приступе всеобщего хохота. Стало неудобно. Мои щеки начали гореть, трудно предположить от чего, то ли от стыда, то ли начинало действовать то, что в меня влили. Не знаю, но одно точно, меня буквально распирало от разрастающегося чувства обиды. Захотелось сказать что-то злое, колкое, но я сдержался, лишь прошептал, чувствуя, что вот-вот заплачу:
– Нет, вы бросили меня, я вон столько протопал, ноги сбил…
– А! Так ты насчет прогулки, но ведь мы тебя заранее предупредили. Я так и сказал – утром в горы. Все дружно идем на лыжах кататься. Форма одежды – купальник плюс лыжи. Тебя звали? Звали! Ты еще сказал, мол, не твое это, тебе коньки ближе, да чтоб в неглиже… – Валера хихикнул, сдерживая пробивающийся хохот, подмигнул Наде, та кивнула и повернулась ко мне.
Мгновение и девушка уже сидела у меня на коленях. Обняла, отстранилась, внимательно посмотрела прямо в глаза. Подхватила дымящуюся сигарету, стремящуюся выпасть из моей ослабевшей руки, глубоко затянулась и снова впилась губами мне в губы. Дым начал перетекать в мои легкие, превращаясь в клубы тумана, застилающего взор, тот поднимался выше, планомерно затуманивая сознание. Расплывался он во мне, густой и белесый, совсем как тот, что за стенами дома. Соображать было трудно. Чувства те и вовсе покинули меня. Еще некоторое время я слышал редкие отголоски смеха, смутно видел тех, кто смеялся. Но туман сознания становился плотнее, происходящее все меньше напоминало реальность, скрывалось оно за плотной пеленой всепоглощающей дымки.
– Отлично, – услышал я смеющийся голос блондинки Тани, – а теперь я хочу танцевать!
Музыка, которая чуть слышно звучала, заполнила помещение и с силой ударила меня по ушам. Сам не понимая, что делаю, я поднялся. Под дикий хохот и улюлюканье, вышел на средину комнаты, поднял руки вверх, начал дергаться, как подключенный к электричеству…
То, что было дальше, затерялось в бездне памяти. Сколько ни старайся, а ничего не вспомнить. Всплывали лишь редкие обрывки воспоминаний. Будто было, но не со мной, будто происходило, но с кем-то другим, будто мне рассказывали, но я не очень-то и верил. Точно помню, что несколько раз я падал, правда, это не заслуга памяти, это констатация факта, подсказанная ощущениями. Лицо, соприкасаясь с полом, сохранило следы той вечеринки. Я их не видел, нет, но чувствовал. Дополнял далеко не самые приятные ощущения обрывок воспоминания. Помню, лежал я на полу, а все смеялись, надо мной смеялись, что особенно обидно, громче всех смеялась она, Надя, но почему, за что!
Очнулся я в темной комнате, в серой полумгле, да еще и пребывая в довольно-таки неудобной позе. Лежа на полу. Именно так, я почему-то устроился на голых досках, свернувшись калачиком. Под головой, пытаясь заменить собой подушку, лежало большое и узловатое полено. Оно вдавило ухо в черепную коробку, от чего голова буквально раскалывалась. Хотя, вполне вероятно, это не его вина, это отголоски веселого вечера.
– Где я? – в тишине прозвучал испуганный голос. Мой голос.
Ответом была тишина. Никто не спешил просветить меня, открыв истину, наверняка причина в том, что никого поблизости просто не было, вокруг одна лишь только тишина.
Любопытство не отставало. Ему страшно захотелось узнать правду, вот нечего ему делать! Спало бы тихонько, а нет! Именно оно заставило глаза несколько раз мигнуть, в надежде на то, что им удастся хоть что-нибудь увидеть. Те ничего воспринимать не желали, вообще создавалось впечатление, будто в них до сих пор стоит туман, вчерашний туман нечаянной вечеринки. Тогда за дело взялись руки. Пальцы планомерно ощупали каждый сантиметр деревянного пола вокруг меня. Потихоньку продвинулись дальше. Ладошка перепрыгивала с одного предмета на другой, ощупывала его, передавала информацию растерянному мозгу. Тот обрабатывал полученные данные, анализировал, выдавал информацию, но меньше всего на свете хотел в нее верить.
Рука же продолжала методично изучать предметы. Она ощупала ржавую дверцу буржуйки, открыла ее, закрыла, перебралась на округлую стенку печки, зачем-то постучала по железу. Потрогала горку поленьев чуть одаль, ленивое соображение констатировало очевидный факт – дров не так уж и много. Дальше была кипа тряпок, служившая постелью, около нее рука нащупала пустую консервную банку с острыми краями, рядом с ней фонарик. Этого было достаточно…
Свет вспыхнул ярко и неожиданно. Тусклый, хоть и электрический. Он высветил знакомый интерьер казармы, стеллажи елочкой, буржуйку, меня, лежащего на полу, окошко в дальней стене, затуманенное, как мое сознание.
Глаза снова мигнули, раз, другой. Похоже, сработало. Я начал понимать то, чего не понять было невозможно – это казарма. Мое жилище. Сомнений быть просто не могло. Правда, не совсем понятно как я здесь очутился, как вернулся и совершенно непонятно откуда. Я ведь ушел, далеко ушел, не мог же я вернуться, сам того не замечая. Или все-таки мог? Нет, мог, конечно, я такой…
Игнорируя головную боль, я стал на четвереньки и направился к выходу. У двери кое-как выровнялся, толкнул ее, вышел наружу, остановился, прислонившись к стене, глубоко вдохнул. Насыщенный целебными морскими испарениями и морозной свежестью воздух наполнил легкие. Удивительные ощущения. Физически чувствовалось, как вдыхаемый кислород вытесняет остатки недавних воспоминаний. С ними уходила боль, становилось легко и удивительно приятно. Настолько, что захотелось громко запеть. В который раз за последнее время…
За пределами моего жилища был чудесный день. Почти настоящий день. Пусть солнце еще не решилось выглянуть из-под горизонта, но оно уже было очень близко. Это отчетливо чувствовалось, как и то, что оно, пусть еле заметно, освещает призрачную серость заполярного пейзажа.
В относительно ярком свете короткого дня живо и контрастно виднелся соседний домик. Он будто бы покачивался на волнах моего воображения, казался окутанным остатками вчерашнего тумана, и вот странность – теперь его окна уменьшились и у них были скругленные углы. Просто как двери те, которые…
Я подошел ближе. Подкрался к ближайшему окну, прильнул к нему. Вгляделся. Не увидел ничего, но воображение заботливо подкинуло несколько картинок, которые органично вплелись в канву воспоминаний. Последняя из них меня попросту напугала. Я, то ли заметил, то ли представил, как чья-то тень промчалась по стеклу. С той, с другой стороны. Кажется, я даже глаза разглядел, яркие, блестящие, хищные.
Где-то громко захлопнулась дверь. Скрипнула, снова захлопнулась. Раз, другой, я сжался, закрыл глаза, чувствуя, как во мне разрастается панический страх. Мелькнула мысль: «Опять придется оправдываться!», но перед кем, за что? Непонятно, еще и сердце колотится…
Лишь после того, как стук повторился в третий раз, я решился приподнять веки. Огляделся. Не было никакого дня, пусть даже весьма условного. Был полумрак моего жилища и я, спрятавшийся под одеялами из прорезиненной ткани. Страх моментально отступил, позволяя любопытству почувствовать себя главным. Я несколько раз быстро мигнул глазами, наивно веря в то, что они хоть что-то увидят в темноте. Вздрогнул, услышав очередной хлопок. Решительно сбросил с себя одеяла, схватил первое попавшееся полено и бросился в тамбур.
