Сергей Владимирович Еримия
Маяк туманного мыса
– Стоп! – крикнул я, заставляя воображение утихнуть. – Надо поставить себя на место того, кого рассчитываю поймать. Вопрос, что он делает? Ответ – планирует расправиться с Валерой и его товарищами. Причем старается обставить все так, чтобы подставить меня. Трудно сказать, зачем ему это нужно, но, увы, такова реальность. Значит, он их выследит, но ничего предпринимать не станет, будет поджидать меня. Любопытно! А что это значит? Правильно, мне надо первым найти соседей, не дать себя опередить. Понятно! Где они? Вне всяких сомнений в подвале с двигателями. Это единственное место, которое я еще не обследовал. Наверх чужим ходу нет, а это значит…
Вслед за решимостью вернулась частичка хорошего настроения. Я хищно ухмыльнулся. Охота продолжается! Вышел, громко хлопнув дверью. Будто дождавшись момента, когда я покажусь на крыльце, в тумане промелькнула размытая тень. Такой наглости я не ожидал, потому даже не успел толком подумать. Чисто рефлекторно вскинул ружье, машинально надавил на спуск. Сопровождаемый тихим свистом, вылетел гарпун. Почти сразу, я еще не осознал, что сделал, послышался тихий лязг. Понять его природу нетрудно – смертоносная стрела упала на камень. Мимо…
Туман отозвался ехидным хихиканьем. Он заклубился, стал гуще, из его хлопьев сложился удивительно реальный портрет. Мужское лицо, небритое со шрамом, пересекающим левую щеку, переходящим на лоб. То же лицо, удивительно знакомое оно, удивительно реальное.
Рука, державшая ружье вздрогнула. Резкое движение, оружие направлено в туманный лоб, туманного призрака. Щелчок, один, другой. Никакой реакции – не заряжено, последний гарпун у меня в руке.
Опять происки воображения. Стоило мигнуть глазами, как видение растаяло, будто и не было его никогда. Вот же…
Пригнувшись, я бежал в тумане. Спотыкался, падал, ругался, поднимался, снова бежал. Мысленно подгонял себя, позволив остановиться лишь после того, как с разбега наткнулся на трубы пусковой установки. Остановился, огляделся, лег на снег, пополз.
К тому времени я был твердо уверен – те, кого преследует туманный убийца в зале с двигателями. Это лучшее место, чистое, теплое, можно сказать, уютное. Прочная дверь, надежный замок. Там можно закрыться и переждать любую осаду.
– Да, они там, это вне всяких сомнений, другой вопрос меня волнует, а не опоздал ли я?
Спустившись с холма, я осторожно подкрался к двери. Рывком потянул ее на себя. Раз, еще раз. Она не шелохнулась. Закрыто. Из-за толстой преграды доносился мерный гул – нормальная рабочая обстановка. Сквозь окошко пробивался свет, такой ровный, такой успокаивающий.
Я прижался к двери, прильнул к стеклу. Долго всматривался в пятно электрического света в надежде понять, что там происходит. В принципе, мне было неважно, что именно увижу. Какая мне разница, Валера там с сотоварищами, живые и здоровые или силуэт убийцы, нависающего над их телами. Важна лишь информация. Вообще, если честно, второй вариант меня устраивал даже больше. Ведь тогда был бы шанс рассмотреть его, туманного. А туристы? Да надоели они мне, как на них ни смотри…
Глаза быстро привыкли к свету. Очень скоро я начал различать то, что происходило по другую сторону стекла. Сначала увидел плафоны, закрытые сеткой из стальной проволоки – источники яркого света, после смог разглядеть и машины, мощные дизели, которые не останавливались ни на секунду. Постепенно проявился столик с инструментами. Сформировалась непонятная металлическая конструкция из металлических уголков, стоявшая у самой двери. Стремянка? Похоже на то.
Еще небольшое усилие и удалось увидеть людей. Именно так, людей. Живых. Это они. Мои соседи. Человек пять, не меньше у дальней стены. Двое ближе. Стояли они в проходе между двигателями, энергично жестикулировали. Спорили? Кто знает, так и не определишь.
Минута, полминуты и я узнал их. Один – Валера, имени второго я не помнил, но это был один из тех, кто оттаскивал меня от Юлика.
– Успел… – прошептал я. – Не добрался до них убийца из тумана. Ладно. Нет, в принципе, это даже и хорошо. Это гораздо лучше, чем пытаться выследить его в одиночестве. Вместе мы справимся, мы сможем дать ему отпор. Точно сможем, ну держись, неизвестный!
Я ухмыльнулся, предвкушая скорую победу. Еще бы, ведь это же выход, это же вариант! Подобного исхода он точно не ожидает. Наверняка рассчитывает отлавливать нас поодиночке, а мы ему сюрприз устроим…
– Откройте! – я принялся колотить кулаками в дверь. Сам грохота ударов не слышал, но те двое, что были ближе, разом замерли и повернулись в мою сторону – хороший знак. – Открывайте, это я, Витька!
Валера шагнул в сторону двери, но второй дернул его за руку. Покачал головой, кажется, что-то сказал. Валера кивнул, несколько секунд смотрел в окно, размышляя. Жестом отстранил своего товарища, медленно подошел.
– Открывайте! Вы в опасности! – крикнул я, вздрогнув от звуков своего голоса.
Валера покачал головой, обернулся к своему товарищу, что-то сказал ему, тот быстро закивал и скрылся за одним из дизелей. Остановился. Смешался с теми, кто стоял вдалеке. То, что происходило дальше походило на митинг, короткий, почти мгновенный. Секунда и все разбежались по залу. Послышался звук бьющегося стекла, за ним грохот, не иначе как кто-то бил чем-то тяжелым по металлу. Удар, еще удар и тишина. Полная, ощутимая физически. Ни голосов, ни гула машин.
– Дизели заглушили? – прошептал я, подсознательно чувствуя, что это очень даже плохо. Правда, понять, что заставляет так думать, почему-то не получалось.
– Значит так, все кончено, – нарушил тишину знакомый голос. Голос Валеры. Он просочился с другой стороны двери, наглый как всегда, самоуверенный. – Я остановил обе машины, через несколько минут здесь будет капитан и вся команда. Потому предлагаю тебе сдаться добровольно.
Я растерялся. Нет, то, что скоро придет помощь, это очень хорошо, но почему я должен сдаваться, что все это значит? Неужели они…
– Подожди! Ты ведь ничего не понимаешь. Он здесь, он вокруг нас, в тумане прячется. Нам надо всего лишь объединиться, – я понемногу начинал понимать, что происходит. Конечно, как я раньше не догадался! Все логично, не зря же туманный убийца старался изо всех сил представить происходящее в таком свете, чтобы я казался главным виновником. Вот у него и получилось! – Я знаю, как это выглядит со стороны, но поверь мне, я невиновен. Это все он, он старается обвести нас вокруг пальца. Откройте и мы обо всем поговорим!
В глазах Валеры отчетливо читалось сомнение. Так и есть, я всегда подозревал, что он разумный человек. Просто ситуация сложилась не в мою пользу, да любой на его месте пришел бы к подобным выводам! Даже я…
– Хорошо, давай поступим правильно, у меня есть ружье, к нему один гарпун, смотри, – я отошел на шаг, надеясь, что туман позволяет видеть мои действия. Разрядил ружье, взял его в одну руку, гарпун в другую. – Я положу все это у входа. Теперь я безоружен. Открывайте!
С непередаваемо печальным звуком более всего похожим на звон колоколов, ружье и стрела упали на бетон. Чувствуя себя совершенно беззащитным, я боязливо огляделся. Да, это был риск, более того, большой риск. Кто может гарантировать, что на меня сейчас не набросится кровожадный убийца? А кто поручится, что он не один из тех, к разуму которых я пытаюсь достучаться? И даже если все не так, что помешает Валере схватить ружье и пристрелить меня, просто так, что называется, на всякий случай? Разве что тот факт, что ружье разряжено…
– Отойди на два шага назад! – послышалось из-за двери.
– Не вопрос! Только если я отойду так далеко, ты меня не увидишь, туман, понимаешь ли.
– Хорошо, тогда на один шаг… – не скажу, что в подобном требовании есть логика, но все-таки это диалог.
Выставив обе руки вперед, чтобы не отравить наше общение ядом недоверия, я попятился назад. Медленно, маленькими шажочками.
– Стой! А теперь повернись спиной к двери, – прозвучала новая команда.
Я напрягся. Все-таки одно дело видеть, что тебя ждет, а совсем другое…
– Давай без этого…
– Повернись спиной, – послышался лязг, думаю, убирали стремянку, которой блокировали дверь.
– Ладно, – я медленно поворачивался, потихоньку удаляясь от дверей. Ноги сами несли меня, думаю, это все подсознание, оно пыталось спрятаться в тумане.
Дверь распахнулась, из нее вырвался мощный поток света. Тяжелая металлическая створка с силой ударилась о бетонную стену. Звук удара слился с выстрелом. Я испуганно упал. Кажется, рядом со мной просвистела, пролетая, пуля. Возможно, хотя, скорее всего, это происки вездесущего воображения, подстегиваемого парализующим страхом. Зато точно был смешок, приглушенный, злорадный. Его источник находился совсем рядом со мной, в тумане, возможно, тот, кто смеялся, нависал надо мною!
Еще несколько выстрелов. Крики. Плачь. Громкий хлопок закрывающейся двери.
Тишина. Звенящая тишина, что страшнее выстрелов и криков. К ней прибавилась тьма. Абсолютная, непроглядная. Сквозь окошко двери более не просачивался свет, да и природное освещение, и без того скудное в это время года, окончательно померкло. Туман поглотил его, не собираясь дать мне ни света, ни надежды, окружая леденящим ужасом.
Думать о том, что произошло, не хотелось. Да и что тут думать и так понятно – все повторилось. Пока я падал, пока боялся, пока собирался с силами, туманный убийца запросто расправился с оставшимися туристами. Выстрелы? Пистолет, который я так и не решился взять. А произошло все, как и раньше, быстро, молниеносно, и снова главный (он же единственный) подозреваемый – я.
Все понятно, все можно было легко объяснить, но только не смех. Он был, он реальный. Нет, он мне точно не послышался! Звучал он просто у моего уха. Я слышал его, но слышал практически одновременно с выстрелами. Как-то все это нелогично…
Чувство страха, витающее вокруг меня и пытающееся пробраться в растерянное мое сознание, куда-то исчезло. Его место заняла опустошенность, с ней рассеянность. Я понял, что меня переиграли, вот только не мог понять как. Как мог тот, кто скрывается под туманной маской сумрачного убийцы незаметно пробраться в бункер, всех расстрелять и скрыться? Как?
– Стоп, а кто тебе сказал, что он скрылся? – холодок пробежал по спине. – А он все еще там…
Я громко выругался. Энергично махнул рукой и пошел прямо, в том направлении, где должен был находиться вход. Два шага и уперся в дверь. Присел, принялся шарить рукой в темноте, пытаясь найти ружье. Не нашел. Встал. Нащупал ручку. Крутанул ее безо всякого энтузиазма. Удивился – дверь открылась. Шагнул внутрь. Ступил один шаг, нога уперлась во что-то мягкое. Что это было, сомнений не возникало – там лежало тело.
Я вернулся к двери, запер ее, рассчитывая на то, что убийца не сможет ускользнуть. Пусть он расправиться и со мной, но я хоть узнаю, кто он! Коснулся стены и медленно, ориентируясь по ней, пошел в обход. Добрался до металлического шкафчика, тщательно ощупал его. Открыл крышку, запустил внутрь руку. Нашел рубильник, потянул его вниз.
Яркий до рези в глазах свет наполнил помещение, освещая ужасающую картину. В дренажное отверстие у основания одного из двигателей ручейком стекала кровь. Просто рядом со мной лежали тела. Небрежно свалены они на кучу. Все походило на то, что соседи мои пытались спрятаться, забившись в угол, где их и настиг убийца. Один только Валера остался у входа…
Медленно, крадучись, я обошел «дизельную». Не нашел никого. Никого из мира живых. Рассеянно осмотрелся. Особо не вглядывался, смысла не было. Смотри не смотри, а следов убийцы не увидеть. Он действительно профессионал высочайшего класса, приходит незамеченным, уходит неслышно. Скорее всего, он смог ускользнуть в то время, когда я боролся со своими сомнениями. Конечно, был еще один вариант, в это верилось с трудом, но каждая версия должна быть проверена.
Я начал с Валеры. Присел рядом с ним, коснулся шеи. Ни малейшего намека на присутствие жизни. Брезгливо взглянул на пальцы, что прикасались к трупу. Преодолевая молчаливое сопротивление упирающегося сознания, ощупал каждого из погибших. Тот же результат. Живых здесь нет.
Медленно отошел в сторону, присел, оперся спиной о стену, закрыл глаза. Нет, увиденная картина меня не шокировала. То, что происходило на моих глазах на протяжении последних дней, закалило меня. Вряд ли найдется хоть что-нибудь, что сможет вывести меня из равновесия. Привык, можно сказать, иммунитет выработал. Просто надо было собраться с мыслями, решить, что делать, придумать, как поступить.
– Надо двигатели запустить, – услышал я свое бормотание. – Аккумуляторов надолго не хватит, часа на три, максимум на четыре. Далее начнется ненужная шумиха. Еще тела перетащить в соседний бункер, тут ничего не попишешь, если кто-нибудь зайдет – мне точно не отвертеться. Отдохну, а уже после, с новыми силами отправлюсь на поиски убийцы. Правда, что-то мне подсказывает, что ничего из этого не выйдет. Слабый я для него противник. Да и просто, что я смогу сделать? Не знаю! Ускользает он от меня, будто невидимка.
Мои ноги медленно выпрямились. Покачиваясь, я поднялся. Шаг, другой, тело, будто не мое, двигалось вперед, вдоль по проходу. Цель – пульт управления, который на стене за правым двигателем, я точно знаю, надо просто нажать кнопку…
– А вот то, что называется, приплыли! – вырвалось у меня. – Как же…
Пульт управления двигателями был разбит. В самом буквально смысле. Так вот что означали те звуки! Казалось, будто били его кувалдой, да еще и не жалея сил. Раскурочен металл, разбиты приборы. О том, чтобы использовать его по прямому назначению не могло быть и речи. Значит надо хотя бы прибраться…
Действуя размеренно и методично, я вытащил тела наружу и сложил у ближайшего сугроба. Нагреб снега в «дизельную», засыпал кровавые пятна. Вытер, принес еще порцию, еще вытер. Взялся за швабру, принялся с остервенением тереть пол, не замечая ничего на свете.
– Что тут у тебя? – молодой матрос с отрешенным взглядом, тот, которого я ранее встречал наверху у озерца, остановился в шаге от меня. Его появление было столь неожиданным, что я буквально застыл на месте. Он же удивленно посмотрел по сторонам, задержал взгляд на швабре. Взглянул на двигатели, подошел к пульту. – Ого! Что случилось? Меня капитан отправил разобраться с энергией, а тут ты…
– Уборку затеял, лестница, стремянка упала, – я пожал плечами. – Слушай друг ты часом не в курсе, их запустить вообще реально?
Парень посмотрел на меня, точно таким же отрешенным взглядом взглянул на пульт, на металлическую лестницу, которой вряд ли можно было устроить такой погром. Снова уставился на меня. Медленно, будто преодолевая немыслимое сопротивление, пожал плечами.
– Ходовые вряд ли. У них все на электронике. Пожалуй, можно попытаться задействовать резервный. Правда, это лишь десять процентов от необходимой мощности. Далеко на нем уплыть не удастся, но хоть электропитание наладим. Пошли, поможешь…
Он направился к дальней стене, остановился, обернулся. Призывно махнул рукой, я подошел. Там оказался прямоугольный агрегат, накрытый брезентом. Парень сбросил чехол, обернулся ко мне. В его глазах зажглись искорки чего-то отдаленно напоминающего искреннее веселье.
– Этот аппарат мне больше по душе. В нем ни тебе электроники, ни прочего безобразия. Просто ручку дергаешь, да газу прибавляешь, все дела… – в его взгляд вернулась грусть, грозящая перерасти в полнейшее безразличие. Он печально кивнул. – Чего ждешь, давай, дергай!
Двигатель несколько раз чихнул, выплюнул в воздух большущее облако дыма и принялся размеренно крутить генератор, вырабатывая ток. Его цокающий звук не шел ни в какое сравнение с мерным гулом двух более мощных своих собратьев, зато он работал. Об этом сообщило подмигнувшее освещение. Погасло оно на мгновение, зажглось, переходя на питание от генераторов, загорелось ровным светом.
Паренек рассеянно повертел головой, осматриваясь, медленно обернулся. Кивнул, пожимая плечами, начал что-то неразборчивое бормотать, обращаясь к самому себе.
– И зачем только вся эта электроника… выдумают же такое. По старинке надо, решения, проверенные временем использовать. Иначе что же это получается! Потерять ход в северных морях! Нет, никуда это не годится. Вот разбилось и все тут. Ни туда, ни сюда, а еще вот это… – его взгляд опустился вниз. Там, под одним из двигателей виднелось темное пятно. – Масло вытекает! Эх, механики называется, ни тебе порядка, ни результата…
Продолжая бормотать, паренек направился к двери, открыл ее, вышел, энергично захлопнул, сотрясая подземное помещение. Я взглянул туда, куда недавно смотрел матрос и застыл. Под двигателем, отчетливо-красное виднелось пятно свежей крови. Такое яркое, такое контрастное, что вряд ли хоть кто-нибудь смог бы спутать его с маслом…
– Стой друг, послушай! – крикнул я и бросился вдогонку.
Выскочил наружу, споткнулся о лежащее тело и кубарем покатился по склону. Замер, глядя в густоту тумана. В голове промелькнула мысль: «А ведь это уже было. Сколько же можно…».
Когда сознание соизволило вернуться, я поднялся и пошел по следам своего падения. Возле двери, лежа поперек дорожки, чернело в туманной полумгле тело. Паренек в матросской форме. Он лежал на боку. Из его спины торчал острый наконечник гарпуна. Его стеклянные глаза смотрели в туман, оттого и сами казались туманными…
Глава шестнадцатая
Отголоски недалекого прошлого
Скорее всего, наступило утро. Во всяком случае, именно на это намекало блеклое свечение, вырывающее из темноты очертания знакомых предметов. Трудно понять, в чем его природа, так сразу и не разберешь, что служило его причиной. Может, оно лишь блеклая серость начала короткого северного дня, а может серебряные отблески далекой луны. Нельзя исключать и вероятность того, что вся эта иллюзия света – перламутровые отсветы странного тумана, кто поймет, кто расскажет!
Мрачная обстановка, унылая, как на нее ни смотри, трудно жить без цветового многообразия. Куда ни глянь, одна сплошная серость. Вся палитра – изрядно надоевший серый цвет, полная его гамма, от убаюкивающего светло-серого оттенка, до просто-таки пугающего серо-черного тона. Несколько разбавляет монотонность абсолютная чернота, правда, разнообразия в ней…
Устал я от тумана. Жутко устал. Если в былые времена он для меня был явлением удивительным, волнующим, чуточку романтичным, да и просто в нем хоть что-то можно было различить, пусть опять-таки серое, пусть нечеткое, то эта сумрачная дымка совсем другое дело. Этот туман, он просто туман. Мрачный, темный, клубящийся. Затмил он все, забрался в каждое строение, в каждый уголок его, да даже в мою голову просочился, так все внутри затуманилось, мысли и те теряются…
Нет, все-таки это утро и дело не в относительно светлой серости, дело во мне. Чувство ширится, намекает на то, что так оно и есть. Твердит неугомонное, мол, время подниматься, вставать надо, делать что-нибудь полезное. Правда, неясно, что именно.
Я присел на своей импровизированной постели, потянулся, с удивлением осознавая, что не чувствую своего тела. Коснулся рукой лица, ощупал подбородок, нос, щеки. Странное ощущение, кажется, будто промерзло тело насквозь, просто как туша в морозильнике.
– Вот что значит спать с разбитым окном! Сделал из уютной спальни холодильник. Еще и голова раскалывается. Ощущения, будто звенит что-то внутри, будто не черепная коробка у меня, а вершина колокольни с огромным колоколом внутри. Хотя, есть и другая аллегория, можно подумать, что там не бронза мастерски отлитая звенит, а бутылки внутри перекатываются! – что тут скажешь, да давненько у меня подобного пробуждения не было, давненько так голова не раскалывалась. Пожалуй, состояние даже хуже, чем после последней вечеринки у соседей. Гораздо хуже…
Медленно и лениво перед глазами пробежали картинки изрядно насыщенного событиями вчерашнего дня. Убийца из тумана! «А ведь я его почти поймал! Жаль, не удалось довести дело до ума. Помню, кровь, тела, много тел, а еще коньяк, который так успокаивает…».
– А это на удивление правильная мысль! – пробормотал я, непроизвольно кивая головой. – Наведаюсь я, пожалуй, к соседям. Проверю, не приснилось ли мне то, что память выдает за воспоминания, а заодно раздобуду у них чего-нибудь этакого, от чего голова болеть перестанет и хоть чуточку потеплеет. Свой спирт я давненько уже… употребил…
Выйдя на площадку перед входом в казарму, я остановился. Глубоко вдохнул, физически ощущая, как волокна водяного пара проникают в легкие, царапают трахеи, закупоривают бронхи, конденсируются на них, стекая отвратительными потоками влага. Снова, но теперь уже с удивительной детализацией и нереальной четкостью вспомнились события прошлого дня. Ярко и вместе с тем будто бы в тумане. Чуточку размыто все, оттого без резкости. Отчетливо виднелся только передний план, прочее же скрывалось в белесой полумгле. Казалось, будто и не было ничего вовсе, а если и было, то не со мною происходило, с кем-то другим, с кем-то вымышленным, живущим в другом измерении, а то вовсе на киноэкране.
– С каждой секундой мне все больше кажется, что это лишь сон. Ну не могло такого произойти со мною! Да точно не могло. Выдумка это, фантазия, бред! Опять воображение развлекается, вот я его сейчас…
Туман продолжал безобразничать. Заполнил он все еще сонное сознание, затмил видимый мною небольшой фрагмент мира, затормозил мысли, чувства и ощущения. Голова опустела, единственное, что еще звенело в черепной коробке: «Спешить надо, идти, пока я могу хоть кое-как соображать».
Все еще сопротивляющееся туману, сознание цепко ухватилось за подаренную памятью картинку. На ней был соседский бар со всем его содержимым. Перед глазами, лишь слегка затуманенный, покачивался ровный строй бутылок, в голове пульсировала мысль, она же подменяла собой цель: «Выпить! Незамедлительно выпить! Зайду, попрошу, потребую! Если будет у кого…».
Я еще не успел ничего решить окончательно, как услышал скрип под ногами. С удивлением осознал, что иду, понял, что мои ноги шагают, не интересуясь моими желаниями, подчиненные общей цели: «Идти! Коньяк! Быстрее!».
Шаг, другой, ходьба, планомерно переходящая в бег.
«До чего же странно скрипит снег, напоенный туманом, будто и не снег он вовсе, а слегка расшатанные доски, – очередная бессмысленная мысль промелькнула в мозгу, осветив на мгновение затуманенное сознание. – Действительно, похоже, да и качает меня…».
Не дойдя нескольких шагов до дверей соседского домика, я остановился. Это все звук, сбил меня с толку, вселился в меня, просто как все тот же густеющий туман. В тиши нарушаемой лишь печальными криками редких чаек, будто подчеркивая их, слышался монотонный скрип тронутых ржавчиной петель. Казалось, ничего особенного, но почему-то стало не по себе. Сердце дрогнуло и застыло. Новой волной нахлынули воспоминания, задавливая наивную уверенность в том, что главенствует в моем мировоззрении неуемное воображение. Опять вспомнился вчерашний день, туман, убийца в нем скрывающийся. А что если не выдумка он, что если он реальный? Прячется где-то рядом, только того и ждет, чтобы напасть!
Скрип прекратился. Резко. Стихли звуки, даже чайки умерили свой пыл. Казалось, радоваться надо, но нет, стало еще страшнее. Появилось предчувствие, предвкушение чего-то недоброго.
С огромным трудом удалось заставить себя подойти еще на два шага к заветной цели. Это была почти победа. Я занес ногу для очередного, третьего шага и…
Послышался скрипучий смех. Тут же из густого тумана выплыла тяжелая створка двери. Доли секунды было достаточно, чтобы угол деревянной панели, обитой блестящим угольником, с силой ударил меня по лицу. Не ожидавший подобного развития событий, я потерял равновесие и буквально рухнул на землю. Затылком ударился обо что-то твердое. Казалось, черепная коробка вот-вот треснет, а через образовавшуюся щель вытечет затуманенное мое сознание.
В принципе, так и случилось. Мгновение и дымка развеялась, я увидел себя со стороны, бледного, неподвижного, вокруг, на расстоянии вытянутой руки покачивалась стена все того же постылого тумана…
– Где же эта развеселая компания? – пробилось сквозь блаженное забытье.
Я осторожно открыл один глаз, огляделся. Надо мною покачивались хлопья тумана, подо мною белел темной белизной снег, густо пропитанный кровью. Моей кровью?
– Здорово же тебе досталось, – продолжал обеспокоенный голос, – не иначе как череп размозжили. Чем тебя так?
То, что произошло после, не совсем мне понятно. Похоже, внезапно вернувшееся сознание решило действовать самостоятельно, не спрашивая на то моего разрешения. Оно завладело телом, взяло на себя контроль над мимикой, жестами. Наивный, я попытался что-то сказать, но в результате лишь пошевелил губами. Наверняка со стороны это выглядело жалко, но сознанию моему только того и хотелось!
– Что тут у тебя? – послышался гулкий бас. Туман сгустился, покачнулся, расступаясь. Из него, просто у моего лица, сформировались знакомые черты. Один из матросов, именно он приглашал меня к капитану, именно он тогда с товарищами… Серега… – Ого! Слушай, Вить, ты не подумай, это не мы. Мы ведь просто предупредили, не морочь, мол, девчонке голову, все такое, но это уже слишком! Паша, дуй за носилками, отнесем его наверх.
– Понял, – звонко ответил первый голос и превратился в затихающие шаги.
– Ты можешь рассказать, что тут произошло, кто тебя ударил, за что, где они? – удивительно, но в голосе здоровяка слышались нотки подлинной заботы.
Я издал какой-то неопределенный звук, нечто сродни мычанью.
– Понимаю, ты лежи, не напрягайся, нельзя тебе, судя по всему, с полведра крови потерял! Главное держись, не отключайся, не засыпай. Верь, тебе обязательно помогут. Знаешь, у меня ведь тоже нечто подобное было. Возвращался я как-то домой поздней ночью, слегка выпивший был. Дошел почти до своего подъезда, как тут…
Он еще долго и пространно о чем-то рассказывал, но я его не слушал. Я все пытался понять, разобраться в том, что вообще происходит. Почему я в крови, снег в крови, а я не чувствую боли? Иммунитет выработался? Вряд ли. Нет, не то чтобы совсем ничего не чувствовал, так, легкий дискомфорт. От всего этого сомнения накатывают, да я не врач, но так, навскидку, учитывая количество крови, что из меня вытекло, должно быть на порядок хуже.
Дверь же все покачивалась. Ее размеренное движение, будто маятник метронома, задавало ритм, систематизируя разрозненные мысли. Наверное, именно благодаря этому я все понял, да и что тут понимать – подловили меня, дверью ударили, вот я и рухнул, головой ударился. А то и просто сам поскользнулся, упал, в кровь…
– Так я же знаю, чья она! – послышался мой шепот. – Это Ирка. Именно на том месте, где лежу я, лежала она…
– Что ты сказал? – матрос прервал свой затянувшийся рассказ. – Холодно? Понятное дело, лихорадка, ничего, ты только потерпи…
Я качнул головой, рассчитывая на то, что он это заметил, а нет то и ладно. Не до него мне было, брезгливость напомнила о себе. Страшно захотелось, чтобы меня как можно скорее забрали. Куда угодно, лишь бы подальше от того места, где совсем недавно лежал труп.
Минуты томительного ожидания прошли. Напряжение, грозящее превратиться в самую настоящую истерику, ослабло, отхлынуло, будто воды океана в час отлива. Послышались голоса, топот ног, люди приближались. Меня подняли, несколько сильных рук переложили безвольное тело на мягкие и удобные (как минимум, с точки зрения меня, ничего не чувствующего) носилки. Размеренно покачивая, понесли куда-то. Прямо, налево, прямо, наверх. Чуть левее, чуть правее, резкий поворот…
Совсем рядом, убаюкивая, шумело море, накатывало свои воды на скалы, играло, перемещая песчинки северного пляжа. Вокруг туман, а над туманной идиллией печальные крики чайки. Громкие крики, надрывные, будто приветствия, будто встречали они и тут-таки провожали меня.
В тумане копошились тени. Все те же, знакомые, почти родные. Возникали они из туманной серости, таяли в ней. Все было таким успокаивающим, таким убаюкивающим, почти умиротворяющим. Трудно было сопротивляться, потому и неудивительно, что я не удержался и крепко заснул…
– Ваша работа? – разбудил меня властный голос.
– Нет, капитан, мы его таким нашли… – ответил смущенный бас.
– Ясно. Что с пассажирами, где они?
– Ищем, но пока никого не нашли. Осмотрели каюты – никого. Везде относительный порядок, только в одной из них море крови, койка, пол, даже стены, не думаю, что это все из него вытекло, слишком уж ее много. Боюсь, случилось что-то еще более страшное…
– Ищите! Переверните все вверх дном, но найдите!
Хлопнула дверь, за ней еще одна. Воцарилась тишина, только где-то в глубине здания размеренно пропищало что-то электронное. Думаю, азбука Морзе. Красиво так и чуточку загадочно: точка, тире, снова точка. До чего же все это приятно, до чего занимательно, жалко, что я ничего в этом писке не понимаю…
