Салма Кальк
Та, которую я люблю
57. Вик
Джимми промахнулся, а масай попал
Олег Медведев
Всё как всегда – сначала реагируем, потом соображаем. Не худший вариант – не остаётся времени на херову рефлексию. Она придёт, куда без неё, но – потом.
А пока – Вероника, белая-белая, и глаза у неё тёмные-тёмные почему-то. Потом подбегает Лёха, из ребят Михаила Григорьевича, он-то что здесь делает? И рассказывает, что стрелял какой-то совсем молодой и, по ходу, отмороженный, в ответ получил простреленное бедро, сейчас вон там валяется и воет.
Вик доходит до скамейки, практически валится на неё, берёт Веронику за руку и просит позвонить Михаилу Григорьевичу. Он распорядится обо всём остальном.
Вероника, не говоря ни слова, звонит. Представляется, по-деловому всё излагает. Что-то ей отвечают, она кивает – мол, понятно.
Тем временем выясняется, что во дворе не только Лёха, там ещё Володя, который пригнал машину Вероники, и Тоха Зелёный, который за кем-то следил. Они утверждают, что дождутся полицию и всё разрулят, а вы, мол, езжайте, Вик Валентиныч. Куда езжать-то? Но Вероника непреклонна, говорит – в больницу, на рынок. Ну так-то да, куда ж ещё?
За руль садится Володя, Вика грузят на заднее сиденье. Вероника садится с ним. И кто-то ещё лезет вперёд. Правильно, мало ли.
Боль сводит с ума. Вик берёт Веронику за руку и тихонько спрашивает:
– Если я выкарабкаюсь, ты выйдешь за меня замуж?
Она смотрит ещё более ошалело, чем раньше, если это вообще возможно.
– Сначала ты выкарабкаешься, а потом поговорим.
Ох, рационалка хренова. Но лучше уж так, чем если бы в истерику ударилась.
До больницы доезжают быстро, и, о чудо! – их уже ждут. Наверное, Михаил Григорьевич подсуетился. Да не просто ждут – там Илья, интересно, он дежурил или его успели из дому выкурить по такому жирному поводу?
Илья хохмит, паразит такой, говорит – что-то ты совсем стал неповоротливый, раз в спину подстрелили.
Вика кладут на каталку и обезболивают. А затем увозят в недра больницы, но после обезболивания уже не так и важно, что там они будут делать. Можно отрубаться, будет нужен – разбудят.
58. Вероника
Я несла свою беду по весеннему по льду
Владимир Высоцкий
Господи, спасибо тебе за то, что вокруг этих придурков Ледяных всё время толпа. Потому что доведись до неё – ну что бы она делала? Вот если бы он был никто и звать никак, что бы она делала?
А так Михаил Григорьевич сразу, как она вылепила ему, что случилось, заговорил чётко и отрывисто – везите в больницу, врачу я сейчас позвоню, будет самый лучший, какой только бывает. Есть наши люди на месте? Вот и славно, везите, они разберутся со всем остальным, сейчас главное – наш пострадавший. Не наш пострадавший? А что, есть и такой? Потом, второй очередью. Езжайте прямо в приёмное отделение, врача зовут Илья Евгеньевич. Возможно, его придётся подождать немного – всё же воскресенье, но лучше это делать там, чем во дворе. Всё ясно? Выполняйте.
Что тут оставалось? Только выполнять, инструкция предельно ясная. И ещё раз – спасибо тебе, господи, что тут же случился Володя, Вероника отчаянно боялась садиться сейчас за руль, руки тряслись. А Вик по дороге бредил. Очень занятно бредил, но счесть его слова серьёзными Вероника не могла никак.
Володя довёз, потом вместе с совсем молодым парнем, Лёха его зовут, вытащили Вика из машины и вдвоём довели до приёмного отделения. Видимо, лимит чудес ещё оставался, потому что врач Илья Евгеньевич нашёлся прямо сразу, он был если и старше Вероники, то ненамного, с Володей поздоровался, как со старым знакомым, а над Виком вообще принялся подшучивать, заставлял того отвечать и не отключаться. Потом сунул Веронике в руки жилетку Вика, где по карманам была рассована целая куча всякого, включая пистолет. И увёз Вика на каталке внутрь.
– Ждём, Вероника Андреевна, – сказал Володя.
– Да, конечно. Наверное, надо ещё кого-нибудь предупредить? – мысли всё ещё метались, как бестолковые, и никак не могли собраться в кучу.
– Михаил Григорьевич всё сделал. Все, кто должен знать, уже знают.
Через час появились Валентин Фёдорович и Полина Николаевна. Он был сдержан и с виду спокоен, она – тоже, но когда увидела Веронику и подошла, и взяла за руки – пальцы дрожали.
– Посидим, хорошо? – села рядом, не выпуская рук Вероники из своих. – Илья отличный врач, он всё сделает как надо.
Дальше она как будто что-то говорила, но очень тихо и не по-русски. Латынь?
Валентин Фёдорович тем временем слушал отчёт Володи и второго парня – Лёхи. Выслушал, поблагодарил, подошёл к ним.
– Ну всё, девочки, что можно было сделать – сделали. Теперь только ждать.
Ждать нужно было ещё с час. За это время к ним присоединился Майк, он рассказал, что встретился с полицией, что стрелял один из тех, кто отметился в Чите, и его забрали, а неподалёку в кустах был ещё один, который отметился с колёсами Вероники, его тоже забрали. И что свои люди во дворе оказались только потому, что следили за этим Чернышовым, а про второго, Яковлева, даже не знали, что он вернулся в Иркутск. У Яковлева прострелено бедро, поэтому он не успел скрыться, а Чернышов пытался, но его поймали.
Валентин Фёдорович отвёл Майка в сторону и там что-то ему эмоционально высказал. Долетела пара матов. Полина Николаевна демонстративно отвернулась от них к Веронике – не слышу, вот не слышу, и всё. И они с Вероникой по-прежнему держались за руки. Так было проще. Видимо, обеим.
Хирург Илья Евгеньевич появился тихо-тихо и сказал:
– Я с радостными новостями. Серьёзных повреждений нет. Пуля прошла в полусантиметре от позвоночника, повезло. Дырку подштопали, увезли в палату. Вещи привезёте ему уже завтра, сегодня он спит.
– Илюша, посмотреть бы, – сказал Валентин Фёдорович. – Ты знаешь, мы в тебе не сомневаемся, но дамы у меня очень уж переживательные.
Видимо, Валентину Фёдоровичу не отказывают даже в больнице. Тут же появились бахилы и одноразовые халаты, их выдали родителям Вика, Майку и Веронике. И показали, куда идти.
Пострадавший спал в отдельной маленькой палате. Они все убедились в этом, послушали дыхание, Полина Николаевна потрогала лоб, виски, плечи и что-то ещё и ощутимо выдохнула. Вероника тихонько коснулась плеча. Потом они вышли, прикрыли дверь и молча добрались до приёмного покоя, где остались люди и вещи.
И только там внутри у Вероники что-то сломалось – она отстала от других, прислонилась к стене, и слёзы полились градом.
– Детка, всё нормально. Ну что поделаешь, так вышло. Но ты молодец, всё сделала правильно, и спасибо тебе за то, что ты здесь сегодня с нами, – Вероника с огромным изумлением увидела Валентина Фёдоровича, он обхватил её за плечи и гладил по голове.
– Валентин всё верно говорит, – подключилась Полина Николаевна. – Спасибо. Успели вовремя.
– Михаил, ты всё понял? С завтрашнего дня и до минования необходимости – ты вместо него в этой их сраной компании, – Валентин Фёдорович смотрел сурово.
– Да понял я, что следующий в очереди, – ответил тот.
– Вероника, мы можем взять вас с собой к нам, – опять обратился к ней. – Где ваши вещи?
– Вещи и машина на Декабрьских Событий. Наверное, мне бы туда. Там же ещё кот, его никто не кормил с утра, – точно, ещё же Чарлик дома один сидит, бедняга.
– Отвези Веронику к Виктору. Проследи, чтобы поела, ну и что там ещё. И кота покормите, – буркнул Валентин Фёдорович напоследок. – Мы сегодня на Грязнова. Сам-то куда сейчас?
– Или к вам, или у Вика останусь. В Листвянку уже немного поздно.
– Хорошо. И это, Нина о какой-то рыбе беспокоится. Чтобы не протухла. Вероника, что за рыба?
– Ой, – Вероника вспомнила. – Там не только рыба, там Нина Фёдоровна полный багажник едой загрузила.
– В общем, разберитесь, – кивнул напоследок Валентин Фёдорович. – Если что – звоните.
А Полина Николаевна обняла на прощание их обоих.
Сколько времени-то? Первый час, кошмар. Но если врач говорит, что всё обошлось, то и хрен с ним, со временем.
В итоге Володя увёз их с Майком на Декабрьских Событий, там они выгрузили из багажника три больших пакета от Нины Фёдоровны и потащили их в лифт.
Чарлик был зол и горласт, видимо, от голода и от того, что опять весь день сидел один. Даже на руках не хотел сидеть, спрыгивал и бежал к холодильнику. Благо с утра разморозились куски печёнки. Они исчезли мгновенно, Вероника ещё и сумки-то разобрать не успела. Ещё раз увидев гору еды – пакеты, контейнеры, что-то замороженное – она просто упала на диван и истерически захохотала.
– Ник, всё нормально, – Майк сел рядом и вложил ей в руку бокал. – Пей. Жрачку эту сейчас приткнём куда-нибудь. Только надо понять, что из этого можно есть прямо сейчас, я голодный, как ваш кот. Он же ваш, я правильно понимаю? Вы же где-то вместе его добыли?
– Да, это я его из-под машины вытащила, – прошептала Вероника.
Снов закапали слёзы. Принц Уэльский понял, что речь о нём, пришёл, забрался к ней на колени, муркнул.
– Ник, скажи, у вас завтра должна быть планёрка какая или ещё что?
– Да, в десять, – всё верно, скоро на работу.
– Ок. Я с утра поеду к себе, там загружу кого-нибудь своим текущим, а к десяти подгребу к вам. Людям скажем без подробностей – в больнице, да и ладно. Навещать не требуется, уж с этим-то семья справится без проблем. Анне Константиновне разве что надо сказать – ей можно, она своя, и Паше вашему, ему по профилю.
– Слушай, это же из конторы ноги растут. У всего.
– Без вопросов оттуда. Но ты не паникуй, нечего. Всякое бывает, понимаешь? Видимо, вы обломали людям хороший никем не учтённый доход, в таких случаях и посильнее может крышу сорвать. А Вик выплывет. И ему не впервые, и с Ильёй всё отлично получилось.
– А что за Илья? Личный врач семейства? – усмехнулась Вероника сквозь слёзы.
– Одноклассник мой. Отец как узнал, что знакомый человек в мед пошёл, так сделал ему именную стипендию, и потом ещё оплачивал всякие стажировки в крутых местах. С одним условием – он после всего возвращается жить и работать в Иркутск. И лечит наше семейство по первому требованию. Ну да, его из дома сегодня сдёрнули, ладно ещё он там недалеко живёт. Если он сказал, что всё ОК, то так и есть, я по себе знаю.
– В тебя тоже стреляли? – догадалась Вероника.
– Было дело. Давно, мне лет двадцать пять было. Сама знаешь, лес – дело горячее. Разные люди крутятся. И мы все до сих пор живы и в целом благополучны. Поэтому не думай слишком много, хорошо? Вот что, давай мы распихаем по холодильнику тёти-нинин подарок, а потом иди в душ и спи уже. У тебя на сколько будильник?
– На семь.
– Ну ОК, я лягу тут на диване и встану без пяти семь. Не парься, я знаю, где что взять в этом доме. Всё, иди.
Еда была распихана, душ принят, кот лежал рядом под боком и мурлыкал. Из-за закрытой двери невнятным шумом слышался тихий разговор – Майк говорил по телефону. Кажется, с Алисой. А может, с Линой. Кто их там в этой семейке знает.
59. Вик
Я во сне или сон во мне
Олег Медведев
Вик проснулся и встрепенулся – сколько времени-то, неужели проспал на работу? Там же надо нести по кочкам разных уродов, да так, чтобы другим неповадно было! Он поискал телефон, не нашёл, открыл глаза и увидел над собой незнакомый высокий потолок. Что за хрень?
А потом оно ярко предстало перед глазами, как в кино: вечер, двор, они с Вероникой выходят из машины, выстрел, он отвечает. Дальше боль затмевала точность воспоминаний. Но, по ходу, он в больнице, и пока не шевелится, не больно.
Повертел головой. Маленькая одноместная палата. Не в такой ли лежал отец пару лет назад, когда зимой упал на ровном месте и сломал ногу? Как-то сложно сломал, Илья долго собирал, и первую пару недель отца держали в больнице. Потом уже Полинька убедила Илью отпустить больного домой, под её чуткий присмотр. Если у Ильи – то и ладно.
Телефон нашёлся рядом на тумбочке. Дотянуться, посмотреть, что там вообще. А там со вчера ничего вообще. Значит, все заинтересованные узнали сами. С кого же начать?
Начал в итоге с Майка, этот вариант показался самым безобидным. Майк ответил, порадовался, что слышит голос Вика, но сказал, что перезвонит сам через полчаса. И посоветовал не тянуть и звонить сразу Полиньке.
Впрочем, сначала Вик позвонил отцу. Тот как будто тоже выдохнул, услышав его голос, и сказал – регенерируй, мол, а разговаривать потом будем, как дыра зарастёт.
У Полиньки прямо голос радостью зазвенел, когда она ответила. И сказала, что выдвигается к нему, что она в городе и скоро будет.
Тем временем снаружи услышали шевеление, сначала заглянула медсестра, потом появился Илья. Он не меняется – не толстеет, не седеет, глаза сверкают.
– Ну здравствуй, друг дорогой, – он взял стул и сел рядом. – Рассказывай, что и как.
– Пока не шевелюсь – как новый. И дышать больновато.
– Вот и не шевелись пока. Там у тебя откололся кусок ребра, и в лёгком была дыра, можешь себе представить. Пулю вытащили, дыру заштопали. Регенерируй.
– Отец то же самое сказал.
– Ну а как ещё? Он тебя вчера здесь видел, понимает.
– Он был здесь?
– Да у вас же ничего не случается, чтобы все не припёрлись, – усмехнулся Илья. – Ваши родители, Майк, и какая-то неучтённая рыжая девушка, которая принимала всё происходящее очень близко к сердцу. Ещё как весь вагон твоих сестричек не привалил, я прямо удивляюсь.
– Ну, Линн ещё придёт, наверное, она в Иркутске сейчас. А что там с рыжей девушкой?
– Ну что – ревела, за руку тебя держала. А Полина Николаевна – её.
– Вероника, – улыбнулся Вик.
Улыбка до ушей сложилась сама собой.
– Я не знаю каких-то важных фактов про твой статус? – изумился Илья.
– Про статус – нет, ничего нового. Но я надеюсь, новости будут в ближайшее время.
– Отрадно, – кивнул Илья. – А сейчас важное: сегодня самому не вставать. Только с помощью. Тут ваш Михаил Григорьевич организовал пост на входе, не стесняйся использовать. И мы тебя ещё сегодня покапаем и поколем, уж не обижайся.
– Что ж теперь, раз надо, – вздохнул Вик.
Вздохнул осторожно – дышать в самом деле было больновато.
60. Вероника
Если ты крутой, то полный вперёд,
В руки флаг и в справку печать.
Ну, а если ты – Корабельный Кот,
То об этом лучше молчать
Олег Медведев
Три последних дня стали самыми кошмарными в её жизни. И с отдельными крутыми моментами, что уж. Ей никогда не делал предложения человек, которого подстрелили на её глазах. Ура, потом врач сказал, что прогноз благоприятный, и это здорово. А Майк подтвердил опыт и квалификацию врача. Вероника надеялась, что когда она приедет в больницу после работы, туда ещё будут пускать посетителей. Или эти чокнутые Ледяные договорятся, чтобы к ним пускали всегда.
Майк на планёрке убил всех наповал. Он был в меру зол и в меру мрачен, сказал, что у него нет никаких поводов быть терпимым к здешним обитателям, поэтому если ещё хоть где-нибудь хоть что-нибудь – пусть все пеняют на себя. Самым срочным образом установить на все машины GPS-датчики, а у кого вдруг сломается – мало не покажется. Опоздание с доставкой – не лишение премии, а штраф с зарплаты. И велел после планёрки по очереди прийти к нему Серёже Емельянову, Паше и ей, Веронике. Типа чтоб он понял хоть немного, что к чему.
Когда Вероника пришла в своё время, он кивнул ей на кресло, а сам высунулся в приёмную, попросил Анну Константиновну сделать кофе, а потом уселся на стол.
– Рассказывай, но не про криминал, а про остальное. Про ваш криминал уже достаточно.
А остальное было на удивление приличным. Машины ехали, грузы доставлялись, клиенты платили, платежи компании тоже совершались как положено.
– Я прямо уже постучала по некрашеному дереву, – усмехнулась Вероника.
– Может, и нелишним будет, ага, – кивнул он.
Анна Константиновна принесла кофе. Со сливками – Веронике, чёрный с лимоном – Майку.
– Она знает твои вкусы?
– А чего нет-то? Сто лет работаем. Она только не умеет варить ту отраву, которую отец любит, а в остальном – ОК.
– Не могу не спросить – что за отрава?
– А, чашечка в полграмма, охренительной крепости. Отец от родичей Полиньки заразился. Ты в Риме была?
– Нет.
– Ну, слетаете ещё. Там попробуешь, если захочешь. Ты хоть спала ночью?
– Местами, – усмехнулась Вероника. – Если кот по мне не шарахался.
– Вот и я – местами. Чёрт, если ваши добрые люди устроят ещё что-нибудь – я реально кого-нибудь прибью. Вик-то в пятницу оторвался, да и вчера ответил нормально, а я пока не у дел, и меня это бесит. Поэтому поеду-ка я к себе. Там был один перспективный кандидат на встряхнуть мозги суровым образом. Если что срочное – у тебя есть мой номер?
– Нет, – помотала она головой.
– Записывай, – продиктовал цифры, потом кивнул: – Звони, я себе тоже запишу. Ты в больницу поедешь?
– После работы, конечно.
– Ну ОК. Там сейчас должна быть Полинька. Передавай привет всем, кого увидишь.
Поставил чашку на стол, спрыгнул, только что не потянулся – чистый кот!
– Чего смеёшься? – но в глазах тоже что-то такое, доброе.
– Ты как кот, – Вероника выдохнула и улыбнулась.
– Ну да, – согласился он. – Только большой. Вик – тот определённо медведь. Я – тигр. А в отце есть и то, и другое, и ещё он местами ядовитый. Не страшно?
– Нет, – она поняла, что в самом деле не страшно.
Теперь не страшно.
Страшно стало ближе к вечеру, когда Вероника поняла, что придётся как-то объяснить маме своё отсутствие дома в ближайшие дни. Варианта «рассказать всё как есть» не существовало. Угу, берёт она сейчас телефон и говорит – мама, мой мужчина в больнице с огнестрелом, я пока поживу у него дома, потому что там кот, и ему очень одиноко, он ещё маленький. Нет, спасибо, помощь не нужна, у него очень крутая семья, они справляются. Это немыслимо, увы. Поэтому придётся опять что-то недоговаривать.
Но мама была в мыслях об одной из подруг и её жизненной ситуации, поэтому выслушала всё благосклонно и только сказала – звони, не теряйся. И хорошо.
Вик позвонил ближе к концу рабочего дня. Она сама опасалась звонить – мало ли что там? Но раз разговаривает – значит, неплохо.
– Душа моя, как ты там?
Как она там! Вот выдумал!
– Я-то в порядке, а ты?
– Илья сказал – жить буду, я ему верю.
– К тебе пускают?
– Конечно, попробовали бы не пускать. Тебя когда ждать?
– Через час. Тебе что-нибудь нужно?
– Ага. Тебя. Ещё чтобы разрешили шевелиться и нормально вставать, но пока не разрешают.
– Я приеду, – улыбнулась Вероника. – Я обязательно приеду.
61. Вик
Конунг Олаф Моржовый Хер отправился в поход
Infornal Fuckь
Жизнь в больнице имела свой жирный плюс – можно было ни о чём не беспокоиться. На всё забить. И существовать от визита к визиту.
Полинька просидела у него полдня. Наверное. Точнее он сказать не мог, потому что спал. Но её это не смущало. Его тоже.
А Илья потом сказал, что Полинька – ангел. Потому что не костерит его, на чём свет стоит, как иные любящие жёны и матери, а сочувствует. Будто они сами этого про Полиньку не знают, ага. Но получить извне подтверждение своим мыслям приятно.
Вероника тоже ангел, она стойко перенесла всё и собиралась переносить дальше, и ещё на работе по делу что-то делала. И приехала потом, сидела, держалась за руку, рассказывала новости. Это было тепло и хорошо, и как-то правильно, что ли.
А Майк появился ближе к ночи. Всё же хорошо иметь своего врача – посетителей пускают без вопросов.
– Ну и как оно? – осведомился братец, войдя в палату.
– Глобально ОК, – улыбнулся Вик. – Меня же спасли. А если начинать вспоминать детали и понимать, что это я сам не вычислил уродов и не передавил… Помнишь, сестрёнка Линочка пела песенку про конунга по имени Олаф Моржовый Хер, который отправился в поход?
– Угу, – хрюкнул Майк. Уж конечно, он помнил песенку, – приметная весьма.
– Вот примерно так я себя и ощущаю. Как тот тупой конунг, в общем. Что вчера было? Я нормально представляю до того момента, как меня погрузили в машину и повезли, потом уже плоховато.
– Я приехал, когда Илья тебя уже оперировал. Вероника сидела с твоим жилетом в обнимку, не выпускала его из рук и не всегда помнила, как дышать. Родители отреагировали предсказуемым образом – отец ругался, только тихо, Полинька молилась, тоже в основном про себя. Держа Веронику за руки, если тебя интересуют детали. Потом Илья пришёл и сказал, что опасности нет, отец попросил разрешения посмотреть на тебя, мы вчетвером тихонько сюда сходили и посмотрели. Потом родители поехали на Грязнова, а мы с Вероникой – к тебе. Там ещё был момент в виде трёх сумок жрачки от тёти Нины, мы с трудом их там у тебя распихали. Честно, ваш кот столько не съест, какой бы он ни был прожорливый. Вероника тоже. Я понимаю, расчёт был на тебя, но увы.
– Уж увы так увы, – невесело усмехнулся Вик.
– А с утреца я поехал в твою контору. Точнее, сначала на Грязнова – одеться, потом к себе в контору – глянуть хозяйским взглядом и раздать задачи и волшебные пенделя, а потом уже к тебе. И в конторе у тебя, скажу я, тоже водится тот самый конунг Олаф. Я им сразу и сказал, что мне нет нужды быть справедливым и понимающим, мне нужно, чтоб работало и совсем не развалилось, пока тебя нет, поэтому кто косякнёт или напакостит – полетит восвояси лесом-полем. И времени на них у меня не сказать чтобы много, поэтому пусть шевелятся. Затребовал отчёты с Емельянова, Демьянова и Вероники, суть представил, думаю, мне пока хватит. Но если тебе есть, что сказать – ты говори.
– Я думаю, трое названных вкупе с Анной Константиновной дали тебе точную картину. Кстати, ты сказал, что со мной, или как?
– Или как. Из конторы знают Паша – ну, ему положено, Вероника и Анна Константиновна. И ещё кстати, вчера же сдали куда следует двух говнюков, так оба утверждают, что у них к тебе личное. Мелкий, который стрелял – что он в обиде на тебя за Читу. Кстати, ты хорошо его приложил, у него бедро прострелено. Он тоже где-то в этом здании, и тоже под охраной, сам понимаешь, какой. Тебя, кстати, придут спрашивать завтра. А второй, которого ещё у Михаила Григорьевича держали, заявил, что караулил тебя во дворе с целью попроситься обратно на работу. И всё. Больше ничего не выжали. Так что о том, кто за всем этим стоит, мы всё ещё знаем примерно ничего. И зацепок нет. Михаил Григорьевич говорит, что проверил всё, что смог вообразить, но увы. Он тоже завтра к тебе приедет.
– Спасибо, – серьёзно кивнул Вик.
– Да чего, дело-то семейное, – пожал плечами Майк. – Ладно, я пойду. Видимо, буду ночевать на Грязнова с родителями, потому что до Листвянки далеко, а утро близко.
– Они не уехали?
– Ну, ты что! Отец сказал, может, завтра уедет. Пока там Лис и тётя Нина детьми командуют. С Линочкой, может быть. А может быть, и без неё. А Полинька говорит – будет тебя навещать. Я, вероятно, тоже буду, раз оказался следующим в очереди. Впрочем, отец мог бы поставить на это место меня, и тогда я бы тут валялся, а ты – мне новости рассказывал.
– Чёрт, тогда бы я только сейчас познакомился с Вероникой, – расхохотался Вик.
– Точно. А мне она, понимаешь, была бы без надобности. У меня Лис, и мне не сносит крышу по рыжим, – смеющийся Майк увернулся от брошенного полотенца. – Ты лежи давай, не подскакивай. Набегаешься ещё. А Вероника завтра придёт.
Точно, придёт. И это счастье.
