Салма Кальк
Та, которую я люблю
28. Вероника
Свет мой, зеркальце, скажи…
АСП
Утром за окном было ясно и солнечно, вчерашняя суровая гроза закончилась без следа. Вот кто был мог подумать, что эта гроза станет таким… катализатором, что ли. Или катализатор – Алёна? Или просто, ну, так получилось?
Ага, она просто давно не целовалась. Тьфу, с таким мужиком она не целовалась, откровенно говоря, никогда. И ни разу не видела столько восхищения в глядящих на неё глазах. Ну, теперь видела и знает, как это бывает. Как говорится, спасибо, дорогое мироздание.
Мысль о том, что с таким мужиком можно не только целоваться, Вероника погнала грязной тряпкой куда подальше.
Она с вечера была вся восторженно-радостная, хоть остатки разума настырно шептали ей, что нечего радоваться, нужно осторожничать, Ледяной – человек не её круга, и о нём ничего не известно, кроме того, что он три недели начальник, и вроде как разумный начальник, но всё равно начальник же! Мысль о том, до чего она докатилась, боролась с мыслью о том, что он классный, и пофигу. Будь она попроще, можно было бы утешать себя соображением, что несколько раз встретиться – не беда, а дальше гори оно всё, но Вероника была сложновата. Договорившись с собой о том, что сегодня всё равно ничего особо не выйдет – на людях-то, а дальше посмотрим, она принялась собираться.
Параллельно мама с Катериной собирались на дачу. Точнее, собиралась мама, Катерина ещё не знала, поедет или нет, но зато она лезла везде и всё комментировала.
Вероника сунула в кофр платье и болеро к нему, сложила в рюкзак коробочку с украшениями. Женщины в конторе мерились размером и весом бриллиантов; у Вероники подвеска и серьги с бриллиантами были, конечно, – статус же, но они были невелики и к идее сегодняшнего наряда не подходили совсем. Поэтому с собой был взят малахитовый гарнитур в филигранной серебряной оправе – колье с крупными камнями и серьги, и ещё перстень – в другой оправе, но тоже с малахитом, и пафосные ювелирные часики. И туфли – на достаточно устойчивом, но всё же каблуке. Туфли были зелёные, в тон платью. Ох, и чулки. Будет жарко, но что поделаешь. Пихать голые ноги в туфли Вероника так и не научилась. Ноги сразу же стирались в кровавые мозоли, и дальше – только босиком. Поэтому чулки, и хорошо, что хотя бы первую половину дня можно пробегать по лесу в кроссовках. Бегать по лесу в кроссовках Вероника любила намного больше, чем ходить в туфлях и нарядных платьях по плитке и паркету.
Далее следовало достать кроссовки, которые кто-то добрый закинул в кладовку. Да ещё и прикопал разным добром сверху. Мама, увидев растущую на полу в прихожей кучу выброшенных из закромов вещей, исполнила традиционную арию «Как на охоту ехать – так собак кормить». К счастью, ария была настолько традиционной, что никаких эмоций уже не вызывала.
Кормленая загодя собака Муха радостно носилась вокруг и оглашала своими комментариями весь этаж, если не весь подъезд.
И накрасить хотя бы ресницы, чуть-чуть, на банкет поможет накраситься Маргарита Романовна, она в этом ас. Заглотить чашку кофе с конфетой и бежать уже вниз. И ехать.
Вероника приехала далеко не последней, и места на парковке базы ещё было достаточно. Внедорожника Ледяного нигде не наблюдалось. Ну да ещё время есть.
Она получила ключи от номера и поднялась оставить вещи. В соседях традиционно оказалась Маргарита Романовна, она уже была здесь и тоже неторопливо распаковывалась.
– Прибыли, душа моя Вероника Андреевна? Идите, выпьем кофейку. Не задерживайтесь с квестом, чтобы я успела вас по-людски накрасить, хорошо?
– Постараюсь, ага, – кивнула Вероника.
Маргарита Романовна тем временем включила чайник, достала френч-пресс и пачку кофе. Без этих важнейших вещей она не ездила никуда, – ни в отпуск, ни в лес, ни в гости. Из имевшегося в номере холодильника была извлечена коробочка со сливками и плитка приличного шоколада.
– Вы снова как девочка, Вероника Андреевна. Марина Бойко опять будет завидовать и язвить.
– Я сейчас вам расскажу про неё и про нашу Алёну, – мрачно сказала Вероника.
И пока они пили кофе, рассказала – про облитый ноутбук, вмешательство Ледяного и исследование переписки Алёны и Марины. И ещё о том, что Алёна не считает нужным извещать о полученных письмах, требующих ответа.
– Что-то я удивлена доброте нашего шефа – кто другой бы уволил вот прямо на месте и без объяснения причин, – покачала головой Маргарита Романовна.
– Он, конечно, отложил решение до утра понедельника, но мне кажется, что это не от доброты. Наоборот – он играет с ней, как кошка с мышью. Вчера выпустил, но потом сказал мне, что за ней и за Мариной сегодня и завтра будут плотно следить. Чтобы набрать побольше компромата.
– Кстати, а кто следит-то? Он же вычеркнул из сметы охранное агентство?
– А ему зачем? У него собственное под рукой. Точнее, у его отца. Он так и сказал – смотреть будет служба безопасности старшего Ледяного. И добавил, что раз будет его супруга, то есть мать нашего шефа, то этот вопрос без вариантов.
– Ух ты, мы увидим итальянскую графиню, – воодушевилась Маргарита Романовна.
– Похоже на то, – Вероника отставила чашку и поднялась. – Ладно, я на квест. Увидимся.
Забежать к себе, схватить бейсболку, телефон и ключ от номера, и бегом вниз.
Ледяной появился самым последним, когда все остальные уже стояли и трепались в условленном месте сбора. И если бы Вероника была не в курсе того, что он периодически ездит топиться в болоте вместе с машиной, то ни за что бы его не узнала. Мужик да мужик, в берцах, в лесных штанах да футболке, жилетка удобная такая, с карманами. И шляпа, бежевая тканевая шляпа с небольшими полями.
Он улыбался, пошёл к ней и, кажется, хотел обняться не меньше, чем она. Вспомнил о толпе вокруг, сунул руки в карманы. Потом вытащил и стал показывать ей в телефоне фотки и видюшку с котёнком. Повезло хвостатому, кто бы мог подумать!
Тем временем Серёга Козлов велел делиться на пары для квеста, Ледяной тут же схватил Веронику за руку. Правда, всё же спросил – согласна ли она. Да согласна, конечно, какие могут быть варианты!
А дальше с ним было просто классно. У него оказался в часах компас, что сильно облегчило навигацию по лесу. Когда нужно было снять записку с дерева, то он обхватил её и поднял, и она достала этот чёртов клочок бумаги, а потом они далеко не сразу смогли расцепить руки, стояли под деревом и целовались. Одна из записок лежала в Ангаре под камнем, и он не дал ей разуться и сходить, а полез прямо в своих берцах, и даже не слишком промок, как потом сказал. А в финале они нашли в шалашике из еловых веток красивую деревянную шкатулку, она была наполнена переливающимися стёклышками вроде как для аквариума вперемешку с конфетами.
Когда они прибыли в точку сбора с добытой шкатулкой, Серёжа удивился.
– Вы уже всё, что ли? Ни фига ж вы быстрые, – затряс головой, будто не верил. – Я-то уже тут стою и думаю, не слишком ли мы намудрили, потому что народ приходит в основном с нытьём о том, что они не поняли или не могут найти.
– Сам сказал, что есть временной фактор, – проворчал Ледяной.
– Да, до назначенного времени ещё пять минут. Но вы всё равно по-любому первые. Покажите, как шли, интересно же!
Пока Серёжа соображал, как они шли, а там были возможны варианты, появилась ещё одна пара – девочка с зелёными волосами и с ней парень из техподдержки, Роман, кажется, он как раз занимался компами диспетчерской. Они тащили фарфоровую куклу с золотыми кудрями и в пышном платье.
– О, а вот и принцесса, – обрадовался Серёжа. – Интересно, найдут ли волшебника сегодня, или нет.
Попутно он объяснил Ледяному, что они шли кратчайшим путём из возможных и часть их заданий была из разряда сложных. В частности, ему было интересно, кто лазил на дерево, а кто в воду. Но они с Ледяным только переглянулись и посмеялись.
Не рассказывать же, как целовались под деревом и как сидели, обнявшись, на камнях на берегу!
Зелёная девушка Валерия радостно трещала о том, как они заблудились, потом плутали в кустах, но потом всё же нашли то, что нужно.
Тем временем закончился основной срок квеста, и ждали ещё четверть часа – или кто-то найдёт третий приз, или уже нет.
За минуту до конца появился грязный Паша Демьянов, за ним бежал его правая рука Эдик Маркин. Они несли меч – видимо, отобрали его у злого волшебника.
– Ну вы, паразиты, и оторвались нынче, – проговорил Паша, отряхиваясь.
Брызги грязи летели от него, как от собаки Мухи после прогулки в дождь. В болото провалился, бедняга, не иначе, а после вчерашней грозы болота должны быть капец какими мокрыми.
– А Вик Валентиныч говорит – ничего, нормально, – подколол Серёжа. – Ладно, победители определились, можно звать всех обратно.
Он написал сообщение, которое должно прийти остальным участникам: мол, все победители определены, и пора возвращаться, в лесу больше ничего нет.
Народ подтягивался ещё минут пятнадцать, пока не собрались все. С интересом поглядывали на Ледяного и Веронику – надо же, выиграли. Вероника в прошлом году не только не выиграла ничего, но они с инженером Толей ещё и пришли одними из последних, потому что заблудились. Ну то есть Толя конкретно так заблудился. Хоть и говорил, что в лес за ягодой ходит, и что в здешнем лесу вообще заблудиться нельзя. А там и вправду нельзя. И с ним было скучно, даже поговорить не о чем – ни о работе, ни о конторе, ни просто о жизни. Ладно, ну его.
Серёжа достал ящичек и под фанфары из телефона торжественно вручил конверты с призами – сначала Ледяному и Веронике, как первым пришедшим, потом Валерии и Роме, а потом Паше и Эдику. В конверте оказалась карточка в компьютерный магазин на десять штук, нехило так-то! Тут же все стали выяснять, у кого сколько, и оказалось, что вторым дали по пять тысяч, а третьим – по три. Абсолютно все участники получили именные сертификаты с забавной картинкой.
В отель возвращались толпой. Перебивая друг друга, рассказывали какие-то приколы о том, кто куда провалился, кто где потерялся и что там ещё случалось. Ледяной не рассказывал ничего, но умелыми вопросами поощрял рассказчиков.
На крыльце снова стояла Марина, она упёрла руки в боки и выдала что-то вроде «ну наконец-то явились», потом углядела среди возвращающихся Ледяного и с умильной улыбочкой к нему подошла, но он только спросил – оставили ли участникам и организаторам квеста обед. Марина зыркнула на него и побежала в столовую, через минуту появилась и сообщила, что их всех ждут.
Напротив столовой в банкетной зале готовились к мероприятию – специальные люди развешивали декор, кто-то говорил в микрофон «раз-раз-раз», что-то ставили на столы. Это зрелище побудило всех поесть быстро и разбежаться по номерам – готовиться. Тем более что до начала оставалось чуть больше часа.
Ледяной проводил Веронику до номера.
– До встречи через час, душа моя Вероника. С вами было необыкновенно приятно.
– Мне тоже, – просияла улыбкой Вероника и побежала к себе – в душ и собираться.
После душа пришлось посушить волосы, и ура, что они у неё лёгкие, единственный плюс в том, что быстро сохнут. Минимум укладки – и одеваться.
Оказалось, что выходные платья невредно гладить, хотя бы перед тем, как надеть. К счастью, утюг и гладильная доска были, так что управилась она быстро. Надела чулки, платье, застегнула на шее колье, надела остальные «украшилища», как говорила подружка Ленка, и тут в дверь застучали.
– Душа моя Вероника Андреевна, вы краситься будете?
Маргарита пришла. Ура.
Маргарита Романовна, облачённая в комбинезон из синего шёлка в цвет её глаз, вплыла в номер с большим ящиком в руках. Расположила его на трюмо, включила подсветку и шикнула на Веронику:
– Быстро садитесь! Знаете, каких трудов мне стоило спрятаться от нашёй Алёны, чтобы она не начала ныть про помочь с макияжем? А я её видеть не хочу после всего, что вы рассказали, не только красить! Нашла с кем связаться – с Мариной Бойко, вот безголовая! Кстати, платье у вас – загляденье. Как колокольчик. Никогда такого не видела!
Платье и впрямь имело форму перевёрнутого колокольчика. Есть такой цветок – аквилегия, или водосбор, раньше, в детстве Вероники, рос в лесу, а теперь и в городе на клумбах встречается. И юбка платья как раз была похожа на такой цветок. Только зелёная, из плотного переливчатого муарового шёлка. Верхняя юбка была укреплена ригелином, чтобы топорщилась, а нижняя – мягкая, чтобы задницу прикрыть в случае чего. Длина – ровно до середины колена. Лиф – облегающий, на косточках, без лямок и рукавов. А чтобы с самого начала не сверкать голыми плечами – болеро из пафосного чёрного кружева. Подружка Ленка называла это платье «Хозяйка Медной горы», оно и сшито было на её именины ещё одной общей подружкой, портнихой.
Тем временем Маргарита Романовна колдовала, не иначе, над лицом Вероники – многочисленными кистями наносила, намазывала, выравнивала, растушёвывала. Для самой Вероники большинство этих слов было тёмным лесом, а Маргарита смотрела чёртову тучу каких-то специальных роликов на ютубе, заказывала через интернет косметику и инструменты, и экспериментировала. На себе, на невестке – жене старшего сына, на девушках младшего сына, иногда – на Веронике. Всегда получалось отлично.
И сейчас, когда Вероника открыла глаза и посмотрела на себя в зеркало, то сначала ничего не поняла. Это что, она? Ничего себе у неё глаза-то! Умело накрашенные из множества баночек, они выглядели больше и зеленее, чем обычно. И ещё по центру каждого века что-то поблескивало.
– Маргарита Романовна, вы волшебница! Знаете, если контора прогорит и вылетит в трубу, вы точно без работы не останетесь! Спасибо огромное!
– Огромное пожалуйста, всегда рада помочь. Идите и покажите там всем, что вы не только деньги добывать и с банками договариваться умеете, а ещё и красавица, каких поискать.
– Да вместе пойдём, – Веронике было немного не по себе от получившегося образа.
– Отворачивайтесь от зеркала, берите сумочку или что там у вас, берите вот эту коробку – Маргарита сунула ей в руки прозрачный ящичек с парой десятков маленьких баночек, – и идём ко мне, сложим это всё. А потом в зал, уже без десяти!
В зал они вошли даже не последние, за ними ещё тянулись. Ну да, весь цвет конторы. На подиуме с микрофоном – Марина Бойко, в синем платье до пят, и оно было бы даже ничего, если бы не было всё улеплено пайетками, что сразу визуально удешевляло конструкцию.
– А Марина-то решила, видимо, всех сразить неземной красотой, не иначе, – сдавленно пробормотала рядом Маргарита Романовна.
Марина повернулась боком… и они узрели охренительный, иначе не скажешь, разрез почти во всё бедро, в который было видно какой-то фрагмент кружевных трусов в тон.
– Наверное, её мужу так нравится, – фыркнула Вероника.
– Было бы терпимо, если бы она надела под него приличный лифчик. Интересно, мужикам правда нравится висящая грудь хорошего размера? По мне так если уж есть, что показать, так подними и показывай, – продолжала бурчать Маргарита.
И впрямь, лифчик мог быть поудачнее. Зато лямки от него гордо сверкали силиконом в свете ламп.
Конструкцию дополняли босоножки на толстой подошве и огромной шпильке. Из-под ремешков сияли блёстками ярко-алые ногти. Ногти на руках тоже чем-то сияли.
– Пойдёмте, найдём наши места, – Вероника подёргала зама за рукав.
Их столик был прямо перед сценой – начальство как-никак. В списке за него ещё должны были сесть Паша Демьянов и Дэн Висюков. Паша вскоре появился. Но Дэн не пришёл, а пришла Наталья Синяева.
– Мы поменялись с Дэном по обоюдному согласию. Я упиваться не собираюсь, а они там пусть себе, – сообщила она
«Они» – это, видимо, Висюков, Померанцев, зам по АХЧ Матвеев и кто-то ещё. Ну да, все выпить не дураки ни разу. Вот и пусть пьют.
Наталья поставила на стол бутылку коньяка рядом с уже имеющейся.
– Мы же не будем размениваться, так?
Вероника и Маргарита заверили, что не будут. Паша сообщил, что он сегодня трезвенник – мало ли что, не хочется ударить в грязь лицом. Тогда Наталья взяла стоящие на столе две бутылки водки и унесла на соседний стол, в обмен на принесённый коньяк. Так же ещё один коньяк выменяли на три бутылки вина за столом бухгалтерии.
А в зал торжественно заходило начальство – довольный, как слон, Недолюбов, ох, век бы его не видать, и Ледяные. Их Ледяной – Вик, не их Ледяной – Михаил. Идут, оглядывают всех, чему-то смеются. Виктор оглядывал зал, кивал, здоровался. Увидел её, улыбнулся до ушей, поднял большой палец.
– Хороши, черти, – вздохнула Маргарита Романовна. – Эх, где мои хотя бы сорок лет?
И правда, хороши. Оба. В смокингах, белоснежных рубашках и лаковых туфлях. Галстуки-бабочки, жилетки, цепочки от часов, ещё какие-то примочки, каких в обычной жизни у мужиков не бывает.
– Ой, смотрите, – прошептала Наталья.
В зал вошёл главный Ледяной под руку с изящной стройной дамой. Дама была бледнолицей брюнеткой с глазами в пол-лица, её тоже зелёное платье подчёркивало отличную фигуру – никаких вам пайеток, разрезов и висящей груди, а на голове была выстроена сложносочинённая конструкция из кос, локонов и чего-то ещё, чему в обычной жизни тоже не было названия. В причёске посверкивали камни. В скромном декольте дамы лежало колье – ну, Вероника такие видела главным образом в интернете на картинках, когда подбирала что-нибудь к своему вот этому платью, и там говорилось, что это либо музейные экспонаты, либо чьи-то фамильные, а то и вовсе коронные драгоценности. Серьги явно были от этого колье. Руки дама прикрыла шалью с вытканной декоративной каймой, тоже в зелёных тонах. Ног видно не было – платье сшили по-настоящему в пол. Может, пару сантиметров оно до пола не доставало, но не более. Двигалась дама во всём этом с невероятной лёгкостью и изяществом. Она дружелюбно улыбалась всем в зале и молчала.
– Вот теперь я верю, что она итальянская графиня, – сказала Маргарита Романовна. – Наши не умеют так, чтобы и запредельно дорого, и с огромным вкусом.
– Что итальянской графине понадобилось в Иркутске? – не поверил Паша. – Итальянская графиня должна сидеть в своей Италии. И мужа себе найти там же. Ледяной крут, конечно, но я в графиню не верю.
– Ты просто не умеешь посмотреть и оценить, – усмехнулась Наталья.
А Вероника просто тупо таращилась вслед прошедшим и думала – ну да, если у него такая мама, то нахрена ему и Алёна, и Марина, и все прочие, оптом и в розницу.
Она очнулась от знакомого голоса.
– Дамы и господа, добрый вечер, – Вик Ледяной стоял рядом и улыбался. – Позвольте представить вам душу и сердце нашего холдинга, мою матушку Полину Николаевну. А это самые надёжные сотрудники нашей транспортной компании, – и он перечислил их всех начиная с Маргариты и заканчивая Вероникой.
И впрямь, итальянская графиня стояла рядом и опиралась на его руку. Улыбалась по-доброму, сказала каждому несколько слов. Нормальным русским языком без малейшего акцента. Оказывается, обо всех, то есть, об их работе она что-то да слышала. После многочисленных «благодарю вас, очень приятно» Ледяные перешли к соседнему столу с остальными замами. Поздоровались и пообщались там, потом где-то ещё.
– Не, я верю, что большая шишка, но в итальянскую графиню – не верю, – мотал головой Паша.
А Маргарита и Наталья только качали головами и бормотали что-то вроде «Какие твои годы, Паша».
Ледяные и Недолюбов уселись за центральный стол, сияющая Марина вышла на сцену с микрофоном, и торжественная часть началась.
29. Вик
Но я увидел вальс в твоих глазах, и нет опаснее свидетеля
Олег Медведев
К счастью, программу вечера должен был вести специально приглашённый ведущий, а не Марина Бойко. Если б Марина, подумал Вик, то он уволил бы её вот прямо сейчас. О нет, формально у него не было повода задать ей вопрос про её внешний вид. Но если тётка сама не понимает, что, гм, выглядит в этом всём неудачно, то такой тётке ничем уже не поможешь. Наверное, она думает, что её стремноватые голые ноги и огромные каблуки должны кого-то привлечь. Во всяком случае, знакомить Марину с Полинькой Вик не стал. Незачем.
Тем временем ведущий поздравил всех с праздником, дальше на сцену вылез Недолюбов и принялся вещать. О том, как он рад всех видеть и что-то там ещё.
Вик не очень знал, как именно познакомились отец и Недолюбов. Но дело было давнее, ещё из прошлого века. Что-то там они делали вместе в девяностых, к чему Вик тогда не особо приглядывался, глупый был. У Недолюбова была семья, жена и две дочери. Жена умерла от рака года три назад, а дочери жили в Москве и разве что регулярно просили у отца денег, по крайней мере, Вик об этом слышал – от собственного отца. В этом смысле ему было самое то сделать компанию сверхприбыльной, возможности были, лес в их регионе всегда дело горячее и очень выгодное, чего не возить? Да и не лесом единым, как говорится. Почему же он терпел всякую хрень? Теперь зато доволен, может что-то там крупное сделать для детей и внуков. Надо ещё подумать, крутится какая-то мысль, никак её не ухватить. А ещё мысли в разговоре здорово структурируются. Разговаривать по делу Вику проще всего с Майком, и вот ещё с Вероникой, но не здесь же, тьфу. Пусть Недолюбов уже заканчивает говорить, хватит, сколько же можно?
Тот словно услышал мысли Вика, передал микрофон ведущему и сполз со сцены обратно за стол. Ведущий пригласил отца.
Отец вышел и сказал буквально несколько слов – он рад, он всех поздравляет, желает всем успешной работы и новых достижений.
Далее пришлось вылезать на лобное место самому Вику. И говорить, что он успел оценить большинство своих сотрудников и очень рад тому, что в компании на всех уровнях есть компетентные и надёжные кадры.
Потом пошло поживее. Награждали разным за успехи в работе – денежные премии, грамоты, какие-то подарки. И наконец официальная часть завершилась, можно было поесть.
Официанты живо потащили из кухни закуски – к счастью, персонала было достаточно, чтобы никто слишком долго не ждал. Начали предлагать тосты, и Вик оглядел стоящий на столе алкоголь. Три бутылки вина из отцовской коллекции, водка, коньяк. Хотелось водки и забыться, ещё хотелось глоток вина и сбежать с Вероникой. Тем временем отец уже собственноручно налил вина Полиньке, водки себе и Недолюбову и хмуро поглядывал на них с Майком. Майк одобрил идею с вином, с него и начали. Понемногу, так сказать.
Что ели – Вик потом так и не вспомнил. Ну, ели. Ну, что-то говорили. Всего понемногу.
А после горячего наконец-то дали танцевальной музыки и пригласили желающих приступать, а других желающих – сделать перерыв в просиживании штанов и набивании брюха. Примерно половина сотрудников ломанулась во двор курить, а вторая половина – на пустое пространство между столиками, танцевать. Отец с Недолюбовым беседовали, Полинька разглядывала народ.
Когда наконец-то выдали медляк, они с Майком чуть не хором спросили Полиньку, хочет ли она танцевать. Полинька с улыбкой отказалась. Тогда Майк остался её развлекать – так и сказал, а Вик пошёл искать жертву.
Жертвой оказалась зашедшая в зал после перекура зеленоволосая Валерия. Она надела какую-то версию маленького чёрного платья и убойное количество аксессуаров. И зелёные кеды. Ещё она страшно стушевалась, сказала, что не умеет танцевать ну вот вообще, а он ответил, что сейчас это и не требуется, поскольку то, что они делают, танцем можно назвать лишь с большой натяжкой.
Она рассказала, что уже написала заявление на перевод, как ей велели в отцовском отделе кадров. И с понедельника выходит работать в международный отдел. Но она так и не поняла, что там делать. Вик посоветовал ей не переживать – она, по его мнению, нигде не пропадёт. Даже в международном отделе.
Следующей жертвой была девушка из бухгалтерии, Вик даже имени-то её не помнил. Смущалась и молчала.
Потом ему попался экземпляр из отдела логистики, сотрудница Померанцева. Вроде Дашей её зовут, что ли. Надо будет уточнить. Аллергии не вызвала, не смущалась, говорила разумно.
А потом схема дала сбой – объявили белый танец, Вик не успел сбежать, и ему наперерез бросилась Сашенька, девица несмелых двадцати пяти лет из отдела договоров.
Если посмотреть с другой стороны, это оказалось не так уж и плохо. Потому что благодаря вынырнувшей из глубин Сашеньке до него не успела допрыгнуть Марина Борисовна с её фантастическим разрезом и всем прочим. Ему даже показалось, что он услышал звук скрипящих зубов. А за плечом Марины маячила Алёна свет Витальевна с выражением вселенской скорби на лице, которая, видимо, тоже хотела попытаться и тоже обломалась.
Сашенька была одета в дурно на ней сидящее бордовое платье. Надень она что-нибудь по фигуре и перестань сутулиться, и красивая ж девушка могла бы быть. Но платье сидело мешком, сутулилась она всегда, и только нежная кожа и золотые волосы немного спасали ситуацию. Не лично для Вика, вообще спасали.
Впрочем, Вик понимал, что обладай Сашенька темпераментом, харизмой и пробивным характером той же Валерии – никто бы и не посмотрел ни на сгорбленную спину, ни на платье мешком. Просто живых бы не осталось. А так она смотрела в пол и даже поддержать какой-то простой разговор была неспособна.
Вик подумал, что в плане танцев его испортили сёстры. Сестрёнка Элочка и… ладно, пусть будет кузина Марго. К счастью, композиция закончилась, можно было взять девицу за руку и отвести за её стол.
И пойти уже наконец пригласить ту, кого хочется. Никто не сможет сказать, что он весь вечер танцевал только с ней, он вполне отметился и с другими. Вероника тоже выходила с кем-то – с Пашей, кажется, и с кем-то из техподдержки.
Она была, как и Полинька, в зелёном. В умопомрачительном платье-колокольчике. Если бы все были знакомы друг с другом немного больше, Вик бы заподозрил, что дамы сговорились. И теперь уже наконец можно было пойти, пригласить её, потрогать это платье рукой, и её через платье. И, может быть, не только платье и через платье.
И тут диджей сошёл с ума и выдал вальс. Ну как вальс – просто песню БГ в музыкальном размере три четверти. Ладно, тут ведь как – можно и просто подвигаться, а можно взять девушку и унести, девушка лёгкая, он сегодня проверил.
За её столом сидели две приличных возрастных дамы – Маргарита Романовна и Наталья Викторовна, ещё там был Паша Демьянов, и туда каким-то образом успел мигрировать Майк. Интересно, почему туда?
– Вероника Андреевна, вы танцуете?
– Да, – улыбнулась она.
Встала и подала ему руку. Характерным жестом, между прочим, которого в ней никак нельзя было заподозрить. И он подумал – что пусть оно всё идёт и пляшет…
Она вписалась идеально. Она шагала, куда следует, она делала то, что надо, она чувствовала музыку, она чувствовала партнёра. И даже улыбалась.
– Подумать не мог, что ты танцор, – восхитился он. – Ясное дело, что тебе скучно с теми, кто не умеет. Но откуда?
– Последние классы школы и первый курс, спортивные бальные танцы.
– И конкурсы, наверное?
– Нет. Пришлось бросить, – она отвела взгляд и замолчала.
ОК, пусть молчит. Он её потом ещё расспросит. «А я всё пляшу, не глядя, на ледяном краю, и держит меня одна – та, которую я люблю».
Точно. Та, которую я люблю. Кто бы мог подумать. Когда это произошло? Вчера под дождём? Да какая разница, когда!
А вслух спросил:
– Влево?
– Легко.
И она реально легко вошла в левый поворот.
Когда музыка закончилась, он классически провернул её под рукой и затормозил.
– Чудесно. Спасибо.
Дальше был уже вовсе не вальс, а хз что, которое непременно есть на всех пьянках-гулянках, про счастье, которое вдруг постучало в двери, из старого фильма. Отпускать Веронику не хотелось, Вик обыграл это так, что они шли к её столу, да не дошли.
Была одна штука, которую можно было попробовать с ней сделать. Вик во времена оны научился штуке у деда бывшей супруги Станиславы, милейшего человека, который видел внучку насквозь и даже пытался как-то на неё влиять, да поздно уже было. Казимир Брониславович Денбицкий на каком-то семейном торжестве с танцами подхватил невестку Марию Сигизмундовну, тёщу Вика, и восхитительным образом закружился с ней под какую-то очень быструю и залихватскую польскую народную музыку. Тёща сначала пыталась возражать, но потом поймала кучу восхищённых взглядов и сменила гнев на милость – позволила своему свёкру показать и себя, и её заодно. Вик тогда не удержался, спросил. Казимир Брониславович был мужик не вредный и объяснил. Правда, Станислава морщила нос и подобным образом вертеться отказывалась, говоря, что это всё прошлый век и старьё, и сейчас никто так не танцует, нечего позориться. Чем сильно обижала деда Казимира. Ну да к чёрту Станиславу.
Вик подхватил Веронику обеими руками под лопатки, её руки как-то сами собой правильно легли сверху, получилась такая забавная круглая пара, которой Вик не встречал более нигде и ни для чего. А дальше было просто – на одной ноге балансируешь, второй отталкиваешься. И вертишься. Припев той песенки подходил для такого дела идеально.
И Вероника поняла, и тоже завертелась, и глаза у неё как вспыхнут, он и не знал, что она так умеет! А дальше только крепче держаться, чтобы пару не разнесло нахрен центробежной силой!
А потом остановиться, притопнуть, сменить ногу и в другую сторону так же!
Кажется, им хлопали. Кажется, это было зря.
Когда они затормозили, то самое естественное, что тут можно было сделать, – обняться и поцеловаться. Первое они сделали, тут было иначе никак, а вот второе Вик, подумавши, отложил на попозже. И просто пошёл с ней за руку к столу.
И снова сделал вид, что не дошёл. Это уже был нормальный медляк, и можно было просто сгрести её в охапку. Остаться в той части зала, где темно. Легонько поглаживать спину через переливчатую ткань платья. Смотреть и молчать. Слова были бы лишними.
Когда музыка закончилась, они снова пошли в сторону её стола и с третьей попытки дошли.
– А не хотите ли прогуляться, молодые люди? – спросила Маргарита Романовна.
Вик вопросительно взглянул на Веронику. Тем временем в зале совсем приглушили свет, музыка сменилась на ритм без мелодии, задёргался стробоскоп. От главного стола в сторону выхода шли отец и Полинька, следом за ними под белы ручки двое отцовских охранников вели наклюкавшегося Недолюбова.
– Ох, недогрызок, даже пить и то не умеет, – вздохнула бескомпромиссная Маргарита Романовна.
Вик секунду подумал, поцеловал ладонь Веронике (темно же, кто там будет приглядываться) и подошёл к отцу. Отец с Полинькой ожидаемо собрались домой, а Недолюбова увезёт охрана.
Тем временем у нужного столика развернулась подготовка – собрали коньяк, бокалы, две бутылки минералки, фрукты и порезанный тортик. Паша нашёл где-то коробку, в неё всё сгрузили.
