Роман Сергеевич Тимохин
Приключение Арчибальда Д'энуре: в поисках Фиала
Друзья. А вот кажется и они. В золотом переливе безумно мчащихся песчинок, Арчибальд увидел силуэты. Это были его ученики, что отдыхали после долгого дня в комнате дворца. А вот опять они же, только на борту «Резчика Волн», стоят вместе с ним и о чем-то весело разговаривают. Он вспомнил этот диалог: эльфийка и варвар спорили о морских путешествиях. Столь разные во всем, тем не менее, они стали хорошими друзьями.
А вот и Сулладин, и та самая ночь, когда он пришел к ним тайно. Хороший и приятный молодой человек. А вот опять наследный принц. Только, где же он? Арчибальд попытался вспомнить, но не узнал этой комнаты. Наследный принц сидел в кресле и что-то с жаром доказывал старику, которого Д’Энуре раньше никогда не видел. И судя по отрицательному мотанию головы, старик с ним не соглашался. Сулладин откинулся на спинку стула и поднялся; теперь его лицо показывало лишь смирение. Он поклонился старику в пояс, на что тот поднялся и по-отечески взял принца за плечи, сказал ему еще что-то, после чего обнял и Сулладин обнял его в ответ, явно в чем-то раскаиваясь. Они улыбнулись друг другу, и Сулладин отошел к небольшому столику, где стояли напитки. Улыбаясь, он налил в две кружки чай. На долю секунды отвернувшись от старика, его лицо превратилась в жесткую маску; маску отчаяния, сожаления и решительности. Принц достал из рукава еле заметный флакон и, под видом сладкого фрукта, бросил в чай пару капель мутно-зеленой жидкости. После, развернувшись, с улыбающимся лицом, подошел к старику, и они продолжили веселое и радостное общение.
Песок продолжал согревать душу, но Д’Энуре становилось все холоднее и холоднее: он все понял. Он понял, что это за старик, почему они спорили и что это были за капли. Но беспощадный песок продолжал рисовать силуэты один за другим.
Далее Арчибальд увидел главный зал дворца Алтынабада. На троне, что стал в разы массивней и богаче, сидел Сулладин. Сразу его было тяжело узнать: его подбородок украшала поседевшая борода. Он был полностью одет в золотое одеяние с крупными камнями. Но его взгляд, тот же, когда он подливал яд своему отцу, было ни с чем не спутать. Перед троном на коленях стояли люди, много людей. Их некогда дорогая одежда была разорвана, а сами они были избиты и связаны. Среди тех, кто стоял на коленях были и зултийцы, и представители северного континента. Двоих Д’Энуре узнал: это был тот самый средний сын, у которого он обедал не так давно, только он уже был не молодым человеком, а грузноватым аристократом лет сорока пяти. Вторым был изрядно постаревший глава Совета Белого Града.
К трону Сулладина подошли с десяток стражников, что бросили к его ногам множество знамен. Среди них были и знамена Белого Града, и знамена десятка других полисов. Сулладин поднялся, демонстративно встал ногами на флаги и рассмеялся, а после сделал резкий жест рукой и началась резня. Прямо в зале стражники убивали почти не сопротивлявшихся узников. Одних кололи дротиками, другим отрубали головы, а кому-то руки и ноги. Весь зал, что сверкал золотом и богатством, медленно, но верно, заливался кровью из тел и отрубленных конечностей.
Картинки стали меняться как в калейдоскопе: руины одного города сменялись руинами другого. Вот, лежащий в руинах Белый Град, по чьим белоснежным улицам текли реки крови. Вот, развешанные на мачтах своих кораблей, словно пираты, висели жители Рагзеды, полиса, что стоял на границе между степями и Наутикой. Вот разгромленные учебные корпуса Либерталиса, что славился своими просветительскими идеями. И так далее, и так далее… Кровь следовала за кровью, а разрушения за разрушением.
Арчибальд не выдержал и упал на колени; его вырвало.
– Хватит! Довольно!
Но буря все продолжалась и продолжалась.
– Учитель!
Он услышал голос Юиль где-то на грани своего сознания и двинулся в его сторону. Песок перестал быть милосердным, будто бы осознавая, что единственный его слушатель пытается его покинуть. Он рвал и метал все сильнее и сильнее, пока вдруг резко не прекратился. Арчибальд вынырнул из небытия лежа на холодном полу сокровищницы.
– Учитель!
– Юиль, – слабо, будто бы чужим голосом произнес Арчибальд.
– Наконец-то!
Ощущения реальности мира постепенно возвращались; возвращались вместе с болью в затылке и руке. Он перевел взгляд на правую руку, что держала яблоко. Большой палец был ловко подрезан так, что его выгнуло в обратную сторону. Руку заливала кровь; ощущения холода шло как от пола, так и от потери крови.
Юиль уловила его взгляд и затараторила:
– Сейчас, сейчас!
Она начала применять магию лечения, и рана принялась затягиваться.
– Я разбил яблоко? – попытался угадать Арчибальд.
– Нет-с. Вон оно, – серпент указал на лежащий чуть поодаль хрустальный плод. Он был все так же прекрасен, но при его виде Д’Энуре чуть дернулся назад.
– Палес-с-с вам я порес-с-сал: так с-с-сильно вы не хотели его отпус-с-скать. Не бойтес-с-с, я не с-с-садел с-с-сухос-с-сили`а, так с-с-сто вос-с-становитес-с-с быс-с-стро.
– Спасибо. Правда, спасибо. Нас еще не нашли?
– С чего бы?
– Уже должно быть утро.
– До него еще полчаса есть.
– Как, мне казалось, я пробыл там не меньше часа.
Серпент и эльфийка переглянулись.
– Вы были в отк`юс-с-c`ке не более пары мгновений-с.
– Вот, значит, как, – Арчибальд был удивлен. Он перевел взгляд с руки на яблоко. – И что с ним будем делать?
– Руками трогать не с-с-стоит. Мос-с-сет так-с.
Серпент подошел к подушке, на которой лежал плод и вспорол ее с одного из краев. После, вытряхнув набивку, аккуратно зачерпнул яблоко и, держа за самые края, передал его Д’Энуре. В нерешительности, тот принял мешочек так же, за самый край.
Юиль закончила лечение второй руки и затылка, а Арчибальд пришел в полное сознание:
– Пора идти, – времени почти не осталось.
Они поднялись в главную сокровищницу, и ни на свое счастье, никого не увидели. Быстро засыпав вход вниз золотом, на скорую руку, Арчибальд и Юиль двинулись к проходу.
– Вы обес-с-с`али, – совсем, как не послушный ребенок заканючил серпент.
– Ладно, бери. От этого засранца не убудет.
– Засрантс-с-са?
– После объясню. Давай, черпай и пошли.
Серпент вынул из сумки мешочек на пару горстей, и зачерпнул им кучу золота. В маленький на вид мешочек влезло около трех полноценных ведер, и от неожиданности Д’Энуре крякнул:
– Ты чего это?
– Ес-с-се рас-с-с.
– Да еще за раз ты пол сокровищницы унесешь! Ты взял и себе и детям, и внукам, до конца жизни. Все, хватит!
Серпент недовольно зашипел, но послушался. Когда они вышли в маленькую комнатку перед длиннющей лестницей, то решили перевести дух. Даже если они и не успеют, то застать их на месте преступления не удалось, а сюда никто кроме шаха и его родни не придет.
Далее, была лестница, и если уж спускать по ней было сложно, то подниматься и тем паче. Уставшие Юиль и Арчибальд еле волокли ноги, когда как Зуши был бодрячком. Они останавливались, допивали все свои зелья и усиления и снова монотонно шли наверх, все больше боясь упасть – катиться вниз придется очень и очень долго.
Когда воздух стал не столь пыльным, то сверху стали доноситься голоса.
– Проклятье! Церемонии уже начались, выходить нельзя, – выругался Арчибальд.
– И что теперь делать, учитель?
– Придется прыгать, только спустимся чуть ниже, чтобы магические потоки не учуяли.
– Может, внизу отсидимся? Поспим, а после восстановления энергии и попробуем.
– Нет. Нам нужно показать себя за завтраком. Что мы на месте, что мы здоровы, что все у нас хорошо.
– Я не уверена, что мне хватит сил…
– Я поддержу тебя: у меня их чуть больше.
– Подос-с-сдите, а как с-с-се я?
– Прости, но дальше сам. Ты же, вор? Проскочишь как-нибудь…
– Хас-с-с!!! Не с-с-с`ес-с-стно!
– Прости, но выбора нет. Нам срочно нужно быть в комнате, а тебе, нет. К тому же ты получил отличную компенсацию. Хочешь, сходи, возьми еще. Только, если что, мы тебя не знаем.
Серпент посмотрел на Арчибальда, как волк на добычу, но подумав, успокоился:
– Тогда нас-с-с контракт-с с-с-сдес-с-сь и с-с-саканс-с-сиваетс-с-ся.
– Да. Приятно было иметь с тобой дело.
– С-с-с`аль у меня другое мнение…
– Если будешь в Капитолисе, заходи в гости.
– Ни с-с-са с-с-сто!
– Как знаешь, – пожал плечами Арчибальд и протянул серпенту руку. Тот внимательно на нее посмотрел, слабенько пожал и ускользнул вниз.
– Куда это он?
– Не знаю, может, решил дожидаться ночи, а может за еще одной порцией компенсации. Ладно, давай, ты первая.
Девушка сосредоточилась и с помощью магической поддержки Арчибальда исчезла со ступенек.
– Итак, теперь твой черед. Берем погрешность высоты и… [Трансцендентное Перемещение]!
Он точно прикинул комнату, план дворца и точку, что он «привязал» к центру комнаты. Изображение в глаза зарябило, и Арчибальд очутился в выделенной им комнате, но только на середине расстояния между полом и потолком. Рухнув на стол, с высоты пару метров, Арчибальд почувствовал резкую острую боль в левом боку: он плюхнулся прямо на вазу с фруктами. Серебряная ваза выскользнула из-под него и со звоном укатилась прочь, разбросав свое содержимое.
– Доброе утро, наставник, – голос варвара был непривычно низок.
– Доброе…
Голос Арчибальда хрипел то боли. Попытавшись приподняться, он вновь ощутил резкую боль и скрючился калачиком. Боль говорила о том, что он сломал себе пару ребер при падении. Д’Энуре сполз со стола и остался стоять на четвереньках:
– Тог’рек, дай [Зелье Восстановления], – Арчибальд знал, что здоровяк хоть и не любил магические предметы, [Зельями Восстановления] не брезговал и спустя мгновение перед лицом Д’Энуре появился флакон, зажатый в огромной лапе. Глотать было больно, но это было ускоряло эффект зелий. Теплота, приятно расползалась от желудка по всему телу, медленно, но верно изничтожая боль. Спустя пару минут ее не стало совсем и Арчибальд, лежащий на полу, открыл глаза. Над ним, на одном колене, стоял варвар. Его лицо было серым, а круги под глазами не меньше блюдца.
– Все в порядке?
От здоровяка пахнуло таким перегаром, что Арчибальд невольно закашлялся:
– Да, кхе-кхе, все в порядке. Где Юиль?
– Не знаю, не видел.
Арчибальд поднялся и чуть принюхался: если перегар, висящий в комнате, и уступал тому, что источал варвар, то не сильно.
– Открой шторы, – пусть комната проветрится. Юиль прыгнула раньше меня, странно, что ее нет. Главное, чтобы чего плохого не случилось. Пойду ее поищу…
Голос Арчибальда прервал стук в дверь:
– Завтрак, господин Д’Энуре.
Слуги привычно ловко заскочили в комнату и принялись накрывать на стол, попутно убирая разбросанные фрукты и пару бутылок вина, что стояли под столом. Тем не менее, их периодические вздергивающиеся носы говорили, что они чуют повисший в комнате перегар. Возможно, Арчибальду и было бы стыдно, но он слишком сильно устал.
Когда слуги уже готовы были их покинуть, в дверь постучали пару раз, и в комнату вошла Юиль. При утреннем свете девушка выглядела не сильно лучше варвара: огромные мешки под глазами, сероватое лицо, замедленные движения, растрепанная прическа.
– Как твоя утренняя прогулка?
– Прогулка? Ах, да, прогулка… Неважно. После завтрака я, пожалуй, вздремну.
– Думаю, и мне нужен будет отдых.
Слуги быстро собрались и покинули их, а девушка прошла и села за стол. Когда они почти закончили, Д’Энуре решился прервать висевшую тишину:
– Как ты?
– Нормально.
– Что случилось?
– Плохо рассчитала высоту, и прыгнула в комнату выше.
– Без последствий?
– Уронила на себя тумбу и сломала два пальца на руке, – девушка приподняла левую, показывая абсолютно здоровые пальцы. – А вы?
– Упал из-под потолка прямо на вазу и сломал пару ребер. Хорошо, что у Тог’река было пару зелий.
– Угу.
– Как все прошло? – спросил варвар.
– Нормально, – ответила девушка.
– Где змеюка?
– Остался там.
– Помер? Или в ловушке?
– С ним все в порядке: он дальше сам по себе.
– Ясно.
– Честно говоря, – задумчиво произнес Арчибальд, – не все в порядке. Но думаю, что это стоит обсудить на свежую голову.
Глава 13.
Арчибальд проснулся сильно позже полудня. Слух о пьяной выходке Тог’река быстро разлетелся среди слуг, а после и гостей, так что их не тревожили. Серые уставшие лица Юиль и самого Д’Энуре лишь подтверждали, что ночь у главы посольства и его учеников выдалась не спокойной.
Перекусив уже остывшим обедом, Арчибальд кратко пересказал свои видения.
– Вот ведь хитрый говнюк, – подытожил пришедший в норму варвар.
– Да, точно. Если так подумать, то теперь ясно, почему он так все скрывал: если о его деяниях станет известно, ему не быть Великим Шахом.
– К тому же, в будущем, он мог убить множество невинных.
– А вот тут ты ошибаешься, Юиль, – Арчибальд отрицательно покачал головой, – артефакт показывает возможное будущее, так что это может быть лишь самым зловещим из них. Может сложиться ситуация, где не сам Сулладин развяжет эту войну.
– Или самое миролюбивое.
– Ну, или так, – подтвердил догадку здоровяка Арчибальд. – И все равно, кроме убийства собственного отца, реальных преступлений за его душой нет. Нам остается лишь выбрать: отдать яблоко и сделать вид, что ничего не знаем или предъявить ему свои обвинения.
– А в доказательствах у нас лишь это хрустальное яблоко… может, попросим у кого-нибудь помощи?
– Например?
– У его дяди, Эридима? Он же вроде как «любит» своего племянника безмерно?
– Нет, Тог’рек. Как ты себе это представляешь? Ой, простите, мы тут к вам в очень секретную сокровищницу проникли и сперли вот это? Да он сам прикажет нас тут казнить!
– Юиль права: мы должны решить все сами.
– Лично мое мнение: мы должны предъявить ему обвинения.
Арчибальд перевел взгляд от Юиль к Тог’реку, но тот альтернативных идей не выдвинул.
– Я согласен с тобой, Юиль. Тем более, мы не знаем, на что пойдет принц, когда получит [Плод Познания]: вполне возможно, что он и нас попробует убить. Пока мы играем белыми, нужно не упустить момент.
– «Играем белыми»?
– Да, «играем белыми». Это из одной старой игры, наподобие зултийской чатуранги. Там были только два вида фигур: белые и черные. Белые всегда ходили первыми, так и родилось выражение «играть белыми» – значит иметь преимущество первого хода.
– Но ведь так не честно!
– Ты-то откуда знаешь? Будто бы много в умные игры играешь! Может там все на это заточено. Правда, ведь, учитель?
– Правда, только мы отвлеклись. Итак, вы не против обвинений, я прав?
– Нет, – слаженным хором ответили два голоса.
– Тогда, нам остается только выбрать место и время. При том, что долго тянуть нельзя: потеряем инициативу.
– Может по-тихому? Отведем его в сторонку, мол, так и так мы про тебя все знаем, так что освобождай папкин золотой стул и топай куда-нибудь подальше?
– Ага, – усмехнулась девушка, – а после он так же по-тихому отряд убийц к нам направит. Знаешь, ты совсем не силен в интригах, Тог’рек. Так что давай не будешь ими заниматься.
Варвар не стал спорить. Арчибальд задумался: вариант «по-тихому» ему нравился больше, но Юиль была права: принц умеет пересекать границы морали, а кроме него, Арчибальда, никто не познал видения артефакта. Даже его ученики руководствовались лишь беззаветной верой в него самого. Скандал, что поднимется, когда он открыто бросит обвинения, будет не шуточный, и возможно будет стоить Зултанату очень дорого, но заплатить эту цену все же стоило: вероятные последствия могут быть сильно хуже.
– Решено, я предъявлю наследному принцу обвинения. Завтра вечером состоится пир: ведь приедут послы из еще двух полисов, там то я все и сделаю. До этого момента, старайтесь не покидать комнату – если Плод пропадет, то нам нечего будет ему предъявить.
Оба ученика кивнули с огнем решительности в глазах, что разжег в сердце Д’Энуре дополнительный источник внутренних сил.
***
Вечерний пир шел своим чередом. Собрались, как и уже гостившие во дворце послы, так и вновь прибывшие. Отсутствовали лишь: молодая чета из Либерталиса, послы Наутики и принцесса Тцакаджавея. Первые, оставили пару послов и отбыли по другим городам Зултаната, вторые отправились в «ознакомительный поход» с моряками-зултицами, а принцесса же отсутствовала по каким-то «личным» причинам.
Течение вечера не сильно отличалось от того, когда прибыл Арчибальд: все те же речи о выгодах заключенных союзах, все те же яства, невероятных форм, расцветок и запахов, и все те же, снующие везде слуги. Единственным отличием был отсутствующий у Арчибальда аппетит. Желудок тем сильнее крутило, чем ближе подходил миг, когда он бросит в лицо принца обвинения.
Он волновался и переживал, ведь ему еще не приходилось ставить под угрозу будущее многих стран и полисов. Д’Энуре надеялся, что тело старика снова по обыкновению ему поможет, но оно безжалостно подводило. Пару раз на него накатывали волны паники, и лишь присутствующие рядом ученики, не позволяли ему встать и сбежать с пира. Хрустальное яблоко тепло грело тело за пазухой, даже через импровизированный мешочек.
Арчибальд мало ел и был бледен, что замечали многие, но расспрашивать не решались.
– С Вами все в порядке, Д’Энуре-ати? – спросил обеспокоенный Кирюм.
– Да… да, Гашим, все в порядке. Есть лишь один вопрос, что меня мучает.
– Могу ли я помочь?
– Подскажите мне, когда я могу высказаться?
– Вы заготовили речь?
– Ну… почти…
– Если вы так сильно этого хотите, то думаю, что и сейчас можно. Такому человеку никто перечить не станет.
– Я бы предпочел еще подождать.
– Тогда самое лучшее время, когда сменят блюда: это происходят всегда после официальной части празднества.
– Спасибо.
Спустя, примерно полчаса, слуги начали менять блюда, разбавляя плотное тяжелое меню, легкими закусками.
– Думаю, что сейчас самое время, – шепнул на ухо Арчибальду Кирюм.
Д’Энуре поднялся и прокашлялся; весь шепот в зале утих. Позади него поднялся Кирюм, что услужливо собирался переводить все, что он скажет.
Арчибальд не знал, как начать и решил с приветствий:
– Я рад приветствовать на этом пиру, всех прибывших послов. Не часто можно увидеть столь представительную компанию, собранную в одном зале. Так же хотелось поприветствовать и поблагодарить принимающую сторону, за столь радушный прием. Думаю, что все вы в курсе, кто я, и какими деяниями я прославлен.
Если быть откровенным до конца, то меня в Зултанат привела не только коронация будущего Великого Шаха, но некоторые и научно-магические изыскания, – многие, в том числе и зултийцы, закивали головами: ожидать, что заклинатель такого уровня будет здесь исключительно ради политики, было изначально наивно. – Пока мои изыскания не привели к ожидаемому результату, но отсутствие результата тоже можно считать результатом. В процессе моих поисков, мне открылась одна примечательная тайна, что будоражит меня некоторое время, и я бы хотел попросить вашего разрешения поделиться ей, чтобы с помощью вашей мудрости развеять мои сомнения.
– Не думаю, что в этом зале находится кто-то мудрее Вас, о достопочтенный Верховный Архимаг, – произнес Сулладин, с вершины своего трона. – Но, думаю, что выскажу общее мнение, мы поможем Вам, чем сможем.
Остальные гости закивали в одобрении.
– Так, что же Вас беспокоит?
– Мне открылось, что ваш отец, предыдущий Великий Шах, был убит, а если точнее, то отравлен.
По залу пронесся шепот. Особенно силен он был среди зультийцев. Эридим же, вцепился в Д’Энуре испепеляющим взглядом, явно желая выведать у него все подробности.
– Ваше заявление очень и очень волнительно. Не доверять Вам, невероятно тяжело, Ваша репутация говорит о Вас, как о честном человеке, но…
– Мы проведем расследование, – выпалил брат покойного шаха, не дав, своему племяннику договорить. – Если это правда, то мы найдем убийцу и покараем его!
– Не стоит, – отрицательно покачал головой Арчибальд. – Я знаю, кто это.
Эридим вскочил:
– Кто это?! Как имя этого подонка?!
– Дядюшка, остыньте, пожалуйста. Не забывайте, Вы представитель королевской семьи, к тому же присутствуете на важной официальной церемонии.
– И ты не хочешь покарать убийцу своего отца?! Да он проклинает тебя с той стороны!
– Я хочу справедливости не меньше, чем Вы. Но думаю, что это может и подождать.
– Не думаю, что стоит ждать, – вклинился Арчибальд. – Вы хотели имя, так услышьте его. Это Сулладин, наследный принц убил своего отца, отравил его, когда, тот принял из его рук чашу.
Последнюю фразу он сказал уже один, так как Кирюм выпучил глаза, стоял с отвисшей челюстью. Но большая часть послов неплохо владела имперским языком, и переводить ничего не пришлось. Тишина упала в зале липким комком. Никто не издавал ни звука, даже птицы за окном замолкли. На лицах присутствующих гостей был шок: кроме Арчибальда, его учеников и самого Сулладина, остальные находились с искореженными от удивления ртами. Сильнее всего переменился Эридим: его глаза стали размером с блюдце, лицо побелело, до обморочного состояния, а рот непроизвольно открывался и закрывался. Он высматривал в Д’Энуре признаки плохой шутки или розыгрыша, но не находил их.
– Ха-ха-ха! – неожиданно выдал Сулладин. – Так это была шутка! Ха-ха-ха! Я даже на секунду поверил в это. Вот только тема для шутки была выбрана неудачно.
– Это не шутка, Ваше Величество…
– Конечно же, шутка! Иначе у Вас были бы серьезные доказательства, не так ли?
– Они у меня есть. Тог’рек, освободи блюдо.
Варвар ловко подхватил близко стоящее к ним блюдо с орехами, что были покрыты загустевшим соком разнообразных фруктов и ягод, и поставил его чуть впереди Д’Энуре. Арчибальд вынул из-за пазухи мешочек и аккуратно выкатил на блюдо хрустальное яблоко – [Плод Познания]. По залу вновь пробежался шепот, только теперь от восхищения. Сулладин, резко, словно пружина подскочил и побелел.
Сильнее всех изменился Эридим. Из снежно-белой статуи он превратился в пунцового берсерка, готового броситься в бессмысленную атаку в любую секунду.
– Где Вы это взять!? – выплюнул он на ломанном имперском.
– Думаю, что вы и сами это знаете… Ваш племянник, попросил меня об этом.
– Наглая ложь! – взвизгнул Сулладин. – Я был готов простить Вашу глупую шутку об убийстве своего отца, лишь из-за уважения к Вашим заслугам. Но выкрав сокровище нашей нации, Вы перегнули палку. Я не намерен больше терпеть такие оскорбления. Стража! Схватить их и бросить в темницу!
– Всем стоять! – рявкнул Эридим. – Если старик лжет, то кто рассказал ему о сокровищнице?!
– Почем я-то знаю?! Он же заклинатель! Провернул какой-нибудь фокус и узнал.
– Вы сказали мне все сами. И про сокровищницу, и про дверь, и про артефакты. А Плод показал мне, как Вы убили своего отца!
– Вы продолжаете лгать?! Я не потерплю такого отношения! Стража, убейте их!
Стражники вынули свои мечи и направились к Арчибальду. Гости резко попятились, чтобы не остаться зажатыми между двумя сторонами, и спустя пару секунд между группой Арчибальда и сужающимся кольцом стражников никого не осталось. Тог’рек схватил пару подносов, разбросав их содержимое, и встал в боевую стойку. То, как варвар умел управляться с подносами, Арчибальд помнил, так что за него не переживал. Девушка тоже встала полубоком, ожидая команды.
– Я сказал, всем стоять! – рявкнул, на грани своих возможностей, Эридим и вынул ятаган. Это оружие было не боевым, а церемониальным, но все равно оставалось оружием из металла, так что недооценивать его не стоило. – Какое право ты имеешь отдавать такие приказы?!
– По праву своего титула!
– Ты еще не Великий Шах!
– Но семья уже все решила. Ты и сам голосовал за меня!
– Да! И если бы я знал, что ты убил моего брата, я бы придушил тебя собственными руками, у его могилы, еще до того, как его тело остынет! Приказ о казни посла может отдать лишь Великий Шах, а ты еще не коронован!
Стражники остановились – в словах Эридима была правда. Сулладин скрипел зубами, но ничего поделать не мог.
– С каких это пор ты защищаешь чужаков, а, дядя?
– Артефакт не может врать, ты и сам это знаешь.
– Он заклинатель, и вполне мог его зачаровать.
– Не неси бред! Он силен, но даже ему такое не под силу!
– А с каких это пор тебе так не дорога семья? Почему, ты… – принц осекся. – А-а-а, я все понял. Это ты его надоумил!
Эридим вновь побелел. Арчибальду стало жаль старика: от таких потрясений у того и сердце может не выдержать, так близко он все воспринимает.
– Это ты показал ему, где сокровищница. Это ты подговорил его свалить все на меня. Все знают, что ты сам хотел занять трон. Поэтому вы с отцом и ссорились. А может это ты и убил моего отца, а? Стража убейте и его тоже!
Ни один стражник не сдвинулся ни на йоту. Пат. Доказать отсутствие сговора между Эридимом и Арчибальдом, было невозможно. То, что старик ссорился со своим братом и принцем, было известным фактом, так что опровергнуть его было нельзя. Единственная возможность доказать свою невиновность было хрустальное яблоко.
– Нас рассудит Плод…
– И вы думаете я поверю Вашим словам или словам дяди, – язвительно выдал Сулладин, – после того, как Вы договорились убить меня и убили моего отца?!
В словах принца было много эмоций, но кроме них и рациональное зерно: из всех находящихся в зале лишь горстка обладают достаточным авторитетом, чтобы к ним прислушались. Арчибальд и Эридим теперь были в одной связке, а принц не признается никогда. Остальные так или не стали бы в этом участвовать: их полисы и государства слишком зависели и от одной и от другой стороны.
– Я могу.
От входа в зал раздался тихий, но мелодичный женский голос. Толпа гостей, что стояла за кольцом охраны, тут же расступилась. Медленно и манерно, как будто находясь на подиуме, в центр кольца вошла Ее Высочество Тцакаджавея.
– Я могу использовать этот артефакт и рассудить ваш спор без кровопролития.
– Не возражаю, – ответил Эридим и вернул ятаган в ножны. Сулладин же был бледен и хватал ртом воздух, как рыба, вытащенная из воды. Шах. Принцесса была нейтральной фигурой в данном споре, к тому же достаточно авторитетной; не дать ей эту возможность, значит предоставить всем сомневающимся повод отказать наследному принцу в поддержке. Джунглевые острова сильное и в политическом и экономическом споре государство; ссориться и с ним, и с Империей Августа одновременно было политическим самоубийством.
Принц продолжал находиться в прострации, когда девушка подошла и спросила Арчибальда на чистом имперском:
– И что я должна сделать?
– Ничего. Просто возьмите его в руки.
Арчибальд взмолился, чтобы все сработало. Если артефакт активируется только в руках заклинателя, то у них будут большие проблемы.
Девушка взяла в ладони хрустальный плод, и в ответ тот вспыхнул переливами золотого песка. Ее ладонь обволакивало, похожее на туман, песчаное облако. Она посмотрела куда-то вдаль и ее взор затуманился. Из ее глаз и рта начал источаться свет, точно такого же оттенка, что и песок внутри Плода.
– У меня было так же? – спросил Арчибальд у Юиль.
– Угу.
Спустя пару мгновений ее тело затрясло, а из носа потекла струйка крови.
– Быстрее, – вскрикнул Арчибальд. – Заберите у нее яблоко!
И сам первый схватил ее за руку. Следом подоспел Тог’рек и единственный сопровождающий принцессу телохранитель. Силой двоих последних рука и отпустила Плод, после чего, тот со звоном, типичным для хрусталя упал на пол, но не разбился.
– Ваше Высочество, как вы все в порядке? Юиль!
– Я в порядке, – девушка неожиданно быстро пришла в себя. Даже без помощи исцеления эльфийки.
– И что же вы увидели? – голос был тих и низок, и Арчибальд даже не сразу поверил, что его произнес Эридим, спокойный, как буддийский монах.
– Я увидела все. Я увидела разрушенные академии Либерталиса. Увидела, как юнцов жестоко убивают, а девушек отдают на потеху солдатам под стягом Зултаната. Увидела, как по белоснежным улицам Белого Града текут алые реки крови. Увидела, как все, и старики и младенцы повешены на реях кораблей Рагзеды, словно воры. И все это началось здесь, началось с убийства Великого Шаха своим сыном. Он был отравлен, совсем как Вы и сказали, господин Д’Энуре, от подданного им напитка. Господин Д’Энуре, посольство Джунглевых островов поддерживает ваше обвинение в отношении наследного принца. Наша страна не будет иметь дел с отцеубийцей.
Мат. Повсюду раздавались недовольные крики гостей, что присоединялись с обвинениями в адрес принца. Его глаза бегали по беснующейся толпе не в силах что-то предпринять: эту партию он проиграл. Когда его взор остановился на Арчибальде, на секунду он увидел тот же взгляд, что ему показало хрустальное яблоко: решительный и беспощадный.
– Убейте их! Убейте предателей! – неожиданно решительным тоном произнес принц, но ни один из стражников не пошевелился, за исключением Ираза. Он выпрыгнул из-за трона и намеревался броситься к Д’Энуре, но его остановил Эридим. Старик выхватил свой ятаган и бросился в атаку; следом за ним последовал варвар. Серебряное блюдо быстро превратилось в обрубки, но здоровяк продолжил махать своими пудовыми кулаками.
Сражайся Ираз с ними поодиночке, то победил бы: старик явно уступал полному сил телохранителю в мастерстве, а здоровяк был медлителен, к тому же безоружен. Но против сразу двоих Ираз мог только отступать. Эридим оказался действительно отличным мечником, не ровня охотникам сапфирового ранга, но на крепкий изумруд вполне бы мог претендовать, даже не смотря на свой возраст.
Менее, чем через минуту бой был окончен: Ираз лежал со вспоротым животом и открытым переломом ноги. Парень умирал, но теперь никому не было до него дела. Все смотрели, на Сулладина. Его дядя упер кончик ятагана тому в грудь, и тяжело дыша, (бой получился интенсивным для его возраста, хоть и коротким) задал лишь один вопрос:
– Зачем?!
– Ты и сам это знаешь! Разве не ты предлагал уничтожить Юшку-Юрт, а?
– Да, предлагал. И лишь с годами, я понял, что ошибался, а твой отец тогда, оказался мудрее меня.
– Не важно. Наша страна, наша родина рассыпается. Нас перестали бояться, перестали уважать. Каждый крупный город живет сам по себе, не ставя ни в медяк наше слово, слово королевского рода! Этой стране нужен был другой правитель: более умный, чем ты и более решительный, чем отец! Я могу вернуть былое величие!
– Страх не есть величие! Запугав, нельзя снискать уважение! Но тебе этот урок никогда не усвоить. Стража! Бросьте этого отцеубийцу в казематы, я еще с ним разберусь.
Стражники бросились к сопротивляющемуся принцу, что грозил всеми карами небесными и раздавал удары кулаками направо и налево. Арчибальд приблизился к Эридиму и увидел, как у того со щеки скатилась одна единственная слеза, что тут же спряталась в его густой бороде, а сам старик прошептал лишь одну фразу: «Агхир ли я акхи». Арчибальд поднял упавшую с головы Сулладина корону и передал ее Эридиму. Тот посмотрел на нее, взял ее в руки и положил на опустевший трон:
